В нежных клешнях Рака

Когда вхожу в кабинет, китаец уже чинно восседает в моём кресле и хитро улыбается. Что он задумал? Однозначно, он мне напоминает странного Джона Леннона, и я уверен, что он сделал всё, чтобы дополнить эту схожесть ещё и удлинённым каре под Битлов. Пятьдесят с небольшим ему даже с натяжкой не дашь.

За его спиной стоят, не моргая, двое крепких парней, одинаковых с виду, как близнецы. Зачем же он всё-таки пожаловал? Теряюсь в догадках и звонко чокаюсь с ним:

– Ганьбэй!23

– Чин-чин!24 – смеётся он и гладит поручень моего любимого кресла. – Белиссимо25! Сколько стоит?

– Это не продаётся, Ли.

– Я хорошо заплачу.

– Не сомневаюсь, но его цена измеряется не в деньгах, – не уступаю я.

– Но буоно26, – разочарованно-иронично произносит он. – Хотя я здесь не за этим. Послушай, мы были вынуждены установить камеры на фабрике. – Итальянский Фань Ли безупречен, а ведь я ещё помню, каких трудов ему стоило произносить букву «р». – Я вынужден тебя предупредить, что мне не нравится, когда кто-то суёт нос в мои дела. – Улыбка сходит с его лица, и проглядывается сталь характера.

– О чём ты, Ли?

– Мои люди доложили. Что кто-то без ведома снова пробрался в то помещение, которое мы у тебя арендуем. Ты получаешь за него хорошие деньги, в том числе и за то, чтобы гарантировать мою конфиденциальность. Лучше бы ты продал мне фабрику.

– Это какая-то ошибка. С тех пор как мы подписали договор на аренду, моей ноги там не было.

– Я предвидел это. Поэтому решил сам установить камеры. Теперь знаю, какая лиса ворует моих кур. Почему ты не догадался сам это сделать?

Молчу и хитро улыбаюсь, не собираясь перед ним отчитываться. Он допивает виски и поднимается:

– Наверняка ты уже слышал, что через две недели женится мой сын. Ты – среди приглашённых. Можешь прийти со своей девушкой. А вот Луиджи я бы не хотел видеть среди гостей. Придумай ему какую-нибудь убедительную причину.

Киваю, ибо прекрасно знаю о его нежелании общаться с моим отцом, и, пользуясь случаем, интересуюсь:

– Ты представишь нас с Бесси друг другу наконец?

Китаец не сразу отвечает, заинтересованно разглядывая теперь золотой глобус на моём столе, трофей, привезённый из Европы ещё дедом вместо часового механизма.

– Послушай, Рафаэле, несмотря на мой авторитет, Бесси – птица высокого полёта. А те птицы, что высоко летают, – это в основном хищники. У них много ушей и глаз. Они приходят без приглашения и не приходят, когда их приглашают. Ну, ты понял.

С этими словами Ли хрустнул костяшками и без долгих прощаний вышел за дверь, оставляя меня разгадывать ребусы его поведения.

ГЛАВА 11. Фиона. Ночлег у Алекса

Мы спустились к реке, оставляя за спиной застеклённую галерею с памятниками эпохи Возрождения и Художественную академию. По дороге вдоль набережной пронеслась машина, из её открытых окон играла та же музыка, что я слышала в клубе и под которую встретила Рафаэле. Внизу пахло тиной и грязным бельём. С чего я взяла, что все бомжи уже давно жили в хостеле и получали горячую еду в социальных центрах? Чуть поодаль несколько бродяг спали под картоном, кто-то бормотал бессвязно, другие грели руки над огнём в старом искорёженном ведре.

Алекс живо соорудил сидушку на кирпичах из какого-то тряпья, о чистоте я старалась не думать. Сложил в металлическом тазу три полена, чем-то, по запаху похожим на керосин, полил их и зажёг. То, как он со сноровкой и знанием дела всё устраивал, я догадалась, что он это делает регулярно. Я бы так не смогла.

– Почему вы оказались на улице? – спросила, усаживаясь на подобие табурета.

– А не слишком ли много у тебя вопросов? – огрызнулся бродяга. – Это, ты не из полиции случаем? Хотя скрывать мне нечего. Да, работал на текстильной фабрике. От зари до зари. Двадцать пять лет. Выходной лишь в воскресенье и двадцать один день отпуска. Жена моя красавицей, между прочим, была. А сейчас свободен и живу, где хочу.

Он поднялся, принял несколько театральную позу и указал на светофор на мосту:

– Видела тот столб, где эти трое окружили тебя? Там десять лет назад разбился мой сын.

В его глазах блеснула злость:

– Вот, жена-то от меня и ушла. Говорят, замуж вышла да уехала куда-то на север. Я перестал ходить на работу. Жить мне стало незачем. Вот однажды ко мне в дверь позвонили. Хотели арестовать за долг по кредиту. В банке работали добрые люди. Они не отправили меня в тюрьму. Просто оставили меня на улице. Так мы с Лаки, – Алекс потрепал верного пса, – и ушли в вольную жизнь.

– Вы тоже работали на текстильной фабрике?

– А ещё кто?

– Моя сестра. – Я загрустила. – Ровно год как её больше нет.

Пёс посмотрел на хозяина преданными глазами и жалобно заскулил.

– Ну, ундина, теперь твоя очередь. – Старик дотронулся до моих волос, но я отпрянула.

Он зашипел, словно хотел меня успокоить:

– И что ты подумала? Жалко мне тебя, дурёху, стало. Вон какие глаза испуганные. Шесть лет до женщины не дотрагивался и упаси Господи! Не бойся. Я ведь одной ногой в могиле. Так что у тебя такого страшного стряслось?

– Не знаю, откуда начинать, – я вытерла слезу.

– Мне всё равно, под какую сказку засыпать. Времени у тебя до утра много. Давай с самого начала.

Дед зашуршал плёнкой, укладываясь на картон. Накрылся пледом, громко зевнул. Лаки, старая шилонская овчарка, тоже расположилась рядом, бросая на меня печальный взгляд. И я начала рассказ…

Джорджио – моя первая любовь. Он женился на сестре. Эрике. Мы вместе выросли. Вернее, я родилась на год позже него, видимо первая наша встреча состоялась, когда мы были ещё в колясках. Точно не помню этого. Зато хорошо помню другое, как всё детство он издевался надо мной. До сих пор не понимаю, как меня угораздило в него влюбиться! Ни одного дня не проходило, чтобы я не лила из-за него слёз. По разным причинам. За несколько секунд он мог разрушить мой замок на песке, после того как я часами строила его под палящим солнцем. Он ставил мне подножки и истерично смеялся, когда я падала в мокрую траву и пачкала свой особый наряд для воскресной службы. Когда мы немного подросли и у него появилась рогатка, он выстрелил из неё в воробья. Убил его. Только моему отцу сказал, что это была я! Отчего я получила наказание – час на коленях в тёмном чулане.

Я, конечно, тоже не робкого десятка и не оставляла его проделок без ответа. Таким образом, уже день спустя он летел с лестницы. – Я слегка хихикнула воспоминаниям. — Разбил себе нос и отколол передний зуб. А я так испугалась за содеянное, что замкнулась в себе. Мать посадила на два часа на колени опять в чулан. И я будто замёрзла в своих чувствах к ней. Может, именно в тот момент что-то во мне надломилось. Я стала бояться говорить при людях.

Какое-то время мы не виделись с Джо. А потом он перешёл в нашу школу и снова спросил, не жалею ли я о содеянном, когда он летел с лестницы. Я промолчала, потому как правда была ужасной: нисколечко!

Потом мы перешли с ним на эсэмэс-дуэли.

«Сегодня ты особенно невыносима, пучеглазая!»

«От тебя ли я это слышу, конопатый?!»

«Во всём виновата ты сама, пучеглазка!»

«Не зли меня, мистер Конопушка!»

«Тебя так злит, что я зову тебе пучеглазая?»

«Научись сначала галантно делать комплименты!»

Странно, что лет через пять моя борьба с ним переросла в нечто большее. Тем летом мы встретились на пляже, мне было шестнадцать, ему семнадцать, а с его лица испарились чудесным образом пятнышки. Вместо них на скулах появились золотые волоски, да и ростом он превосходил меня почти на голову. Я лишь повторяла про себя: «Перестань, Фиона, это всё тот же задиристый мистер Конопушка! Не пускай по нему слюни, не перечитывай его эсэмэски! Игнорируй его. Между вами никогда ничего толкового не выйдет! Из-за него тебя сажали в тот тёмный чулан».

Но другой голос ему возражал: «Да, вон, каким красавчиком он стал!»

Было столько причин, чтобы между нами ничего не получилось. Одна из них… Нет, тогда я об этом даже не думала! Как и полагается, после нашего первого поцелуя – потеряла голову. Из-за сына папиного лучшего друга, которого даже называла своим дядей. Когда же я уехала учиться в Милан, иметь жениха на расстоянии напрягало. Но он меня успокаивал.

В первое лето Джо спросил, планирую ли я приехать с родителями в Версилию? Отец настоял, чтобы мама бросила работу и занималась бытом. Мы жили в достатке, но не шиковали. Морской отдых помогал нам с сестрой набраться сил, чтобы успешно учиться.

Хорошо помню тот вечер, когда на нас надвигались тёмно-фиолетовые тучи. Парни развели костёр на пляже, и Дарио, друг Джорджио, взялся за гитару. Мы сидели рядом: я, моя неизменная подруга Лола и Эрика.

Дарио – клоун-экстраверт, только расставшийся со своей подружкой Надей – полной своей противоположностью, на этот раз не особо печалился. Всячески старался привлечь внимание Лолы, дурачился и пел под гитару несуразные песни, а Эрика немного вызывающе танцевала под них. В этот момент пришёл Джо, которому я ужасно обрадовалась. Он смотрел на Эрику, как смотрит садовник на новый распускающийся розовый бутон. Мне это не понравилось. Поднялась и поцеловала его.

– Что-то стало холодать! – Я потёрла ладонями плечи от холодного предгрозового порывистого ветра. – Почему никогда не слушаю маму? Ведь могла бы и прихватить с собой ветровку!

– Держи, мне и так хорошо! – Джорджио стянул с плеч синюю толстовку и накинул на мои плечи, а я по-дурацки растянула губы в ответ. Ведь все эти месяцы я мечтала о том, как снова будем проводить с ним дни напролёт, и не собиралась допускать, чтобы его взгляды ловила другая девушка.

– Отлично! Спасибо! – Я оделась, подвернув рукава, для моего роста слишком длинные. Джо тем временем подбросил хворост в огонь и подсел ко мне поближе, ничего не говоря, достал персиковую жвачку, протянул мне.

Потом помню, как прыгала до потолка, прочитав сообщение с приглашением на его двадцатидвухлетие. Мне нравился он не только своим ростом, волосами с золотым отливом и озорными серыми глазами, но и внутренним миром.

– Почему ты так молчалива? – шепнул он мне на ухо на той вечеринке в саду его дома, где играла “My Heart Will Go On”27 из «Титаника», мигали жёлтые и синие огни в такт музыке. Я подумала, стоит ли признаться ему, что он симпатичный? Может, лучше промолчать, дабы не получить его смешок в ответ?

Я удалилась к банкетному столу, чтобы взять банку кока-колы. Джорджио помог её открыть и задержал на мне свой взгляд, как будто что-то ждал от меня.

– А твой друг Дарио ухлёстывает за моей сестрой, – придумала я тему на ходу, хотя Дарио действительно мило беседовал с Эрикой.

– Заметно? Вот голубки!

Я толкаю его в бок:

– Прекрати смеяться над влюблёнными!

– Я отрежу ему руки, если он не перестанет тискать её без конца!

Мы захихикали. Но тут до меня дошло, и я отобрала у него банку:

– Ты ревнуешь?

– Тебя или твою сестру?

От его вопроса я чуть не выплеснула напиток себе на белоснежное платье. Смотрела на него с изумлением. Что происходит?

– Пройдёмся? – предложил мне Джорджио, слегка улыбаясь и не обращая внимания на мою реакцию. Я не ответила, и мы ушли под любопытные взгляды моей сестры и Дарио. Молча брели в сторону моря.

– Куда ты меня ведёшь, чичероне28?

– Погуляем немного, если ты не против?

– Хорошо, – ответила я в смущении, под учащённое сердцебиение. Я не знала, куда деть руки, решила засунуть в карманы толстовки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Героиня американского мюзикла «Бриолин» (Grease, 1971).

2

Политические группировки, возникшие в Италии ок. XIII в. Гибеллины выступали на стороне германских императоров, гвельфы были сторонниками папы римского.

3

Tesoro (ит.) – сокровище.

4

Piccola (ит.) – малышка.

5

Amore (ит.) – любовь моя.

6

Мюли – немного несуразные домашние туфли с открытой пяткой.

7

“Da nonna Rosa” (ит.) – «У бабушки Розы».

8

Piazza (ит.) – площадь.

9

Глоссофобия – страх публичных выступлений.

10

Комиссар Коррадо Каттани – персонаж из сериала «Спрут» (1984) в исполнении известного итальянского актёра Микеле Плачидо.

11

Плющ обыкновенный, или плющ вьющийся (лат. Hedéra hélix), – вечнозелёное растение, разновидность лианы.

12

Bambino (ит.) – ребёнок, малыш.

13

Празднование в Италии непорочного зачатия Мадонны, который отмечается ежегодно 8-го декабря.

14

Cara (ит.) – дорогая.

15

“Vanity Fair” (англ. «Ярмарка тщеславия») – американский журнал, посвящённый моде, массовой культуре и актуальным темам; популярен в Италии.

16

«Любовь витает в воздухе» (англ.) – песня из репертуара Джона Пола Янга, 1977 год.

17

Ci puoi contare (ит.) – можешь рассчитывать на это.

18

Stronzo (ит.) – мудак.

19

Tacco dodici (ит.) – 12-сантиметровый каблук.

20

Arrivederci (ит.) – до свидания.

21

Babbo (ит., тосканский диалект) – батя.

22

Согласно алкогольному этикету, для самых дорогих версий напитка используются тюльпановидные фужеры, которые в обиходе называют «тюльпанами».

23

Gānbēi (кит. 干杯) – «[выпьем] до дна»; традиционный китайский тост, приглашение осушить бокалы.

24

Cin cin (ит.) – «будем здоровы, за здоровье»; итальянское застольное приветствие.

25

Bellissimo (ит.) – красивый.

26

Искаж. и шутл. от ит. “Questo non è buono” («Это не хорошо»).

27

«Моё сердце будет продолжать биться» (англ.) – главная тема из фильма «Титаник» (реж. Дж. Кэмерон, 1997), исполняет Селин Дион.

28

Cicerone (ит.) – проводник, дающий объяснения туристам при осмотре достопримечательностей.