Криптонит

Порой я испуганно смотрела в стену, вспоминая его слова и испытывающий взгляд. И выпадала из реальности, начиная страдать лихорадкой и мечтая только спрятаться.

Мысль, что я могла быть в него влюблённой, – не вмещалась в мой мозг, он сразу же отвергал её, как антитела боролись с вирусом. Я действительно не верила в это, и то, что он это озвучил, как будто… окунуло меня в ушат грязи. Я несчастно смотрела на свои пальцы, ставшие тонкими, как соломинки, хотела больше никогда не видеть его, потому что это отвратительно, отвратительно, неправильно.

А потом снова злобно хваталась за учебник – потому что нет, я её напишу, сделаю это лучше всех, он меня не сломит, не отберёт у меня это. Мудак. Мудакмудакмудак.

Я не умела балансировать на канате, по которому меня нёс ветер. Мой страх был со знаком минус – это были отрицание и гнев. Мысль о собственной хрупкости пугала меня.

Во дворе меня встретил мой личный водитель – дядь Гена. Он возил меня с тех пор, как я научилась ходить, а до того – катал на спине. Я дёргала его за волосы, и он всегда мне говорил со смехом, что это я сделала ему проплешины. Он был такой худой в этом своём костюмчике-тройке, который висел на костлявом дядь Гене, как на вешалке. Но тогда мы не знали, что его медленно сжирает рак, и смеялись над ним.

У него была такая добрая, мальчишеская улыбка, что я даже подумать не могла, что он тоже может умереть, как все. Ему было шестьдесят лет, но мне казалось, что он проживёт ещё столько же.

Это была детская уверенность – пока я хочу, никто не умрёт.

– Ира сказала, что ты, ЮльВалерьевна, стала раньше в школу ездить. С женихом встречаешься, пока все спят? – Гена лукаво прищурил васильковый глаз и выбросил сигарету. Он их курил каждые минут пятнадцать, кажется, и смех его всегда переходил в надрывный кашель.

– Что ты со своими женихами! У меня что, других дел не может быть? – грубо вскричала я, будучи на нервах после завтрака. Гена поднял руки вверх, не переставая улыбаться.

– Маленькая госпожа, не злитесь. Садитесь на трон.

Он раздражал меня, потому что никогда на меня не злился и не кричал, как другие. Я бесилась с того, что меня пасли, как маленькую козочку.

И даже подумать не могла, как буду скучать по этому – до рези в глазах.

– Буду злиться, – пробурчала я, а потом вспомнила насмешку Александра Ильича и нахмурилась. – Я сама дойду.

Гена в притворном ужасе схватился за сердце.

– Это что, Гену пора увольнять? Гена больше не нужен Юль-Валерьевне?

Я фыркнула, всё-таки садясь в машину и громко хлопая дверью. Там звучал привычный мне с детства шансон и пахло крепкими дешёвыми сигаретами. Я незаметно украла пару штучек из пачки «Космос» для себя и Веры, потому что у нас закончились Мальборо.

Он всё это видел, конечно же. Но никогда меня не сдавал.

Я угрюмо пялилась в окно под Виктора Круга.

– Залезь в бардак, Юль-Валерьевна, – весело сказал Гена и подмигнул. Я всё ещё пыталась делать вид, что я взрослая и устрашающая, но губы накрыла непрошеная улыбка. В детстве он прятал для меня там подарочки. Я достала огромный кекс в целлофановом пакетике и широко улыбнулась водителю. Я обожала эти кексы – их пекла его жена, которая любила подкармливать меня через дядь Гену. – На голодный желудок всегда хочется прирезать кого-нибудь, понимаю. Да и худая ты больно стала, Юль. Ирка тебя совсем замучила с папашей?

– Угу. Но она права, – я грустно отложила кекс. – Я пожирела. На два кг.

– Да у тебя только глазищи и видно! Не придумывай, ешь, бля! С собой хоть возьми.

Его глаза нашли меня как точечный выстрел снайпера – они выстрелили в меня смехом на парковке, когда я выходила из машины Гены, а он из своей. Они выстрелили издёвкой, и я втянула голову в плечи.

Дёрнула руками, чуть не уронив сумку.

Словно эта общая шутка была абсолютно недопустима. Непростительна. Это приводило меня в ужас.

– Это твой жених? – заговорщицки прошептал Гена из машины, и я тут же захлопнула дверь, в панике глянув на него.

– Юдина, – кивнул он мне, снова становясь роботом. – Возьми ключ от кабинета. Мне нужно зайти по делам.

– Хорошо, – прошелестела я, не глядя на него.

Без него в кабинете дышалось так… легко. И так неправильно. Я бросила пальто и сумку на первую парту, и взгляд мой тут же наткнулся на одинокий несчастный кактус.

Это было абсолютно бессовестно – заставлять бедное растение так страдать. Как он издевался над нами, надо мной, так и над ним.

Я подошла к подоконнику и уставилась на него. Что вообще нужно кактусам? Неуклюже повернула его к солнцу. Полила водой из своей бутылки, осторожно пройдясь пальцами по сухим иголкам. И как раз в этот момент открылась дверь.

– Что ты прицепилась к этому кактусу? – раздражённо спросил он с порога.

– Он выживет здесь в мороз? – задумчиво спросила я, даже не обратив внимания на его появление.

– Ну вроде несколько лет живёт нормально, – процедил он. – Мы начнём консультацию или нет?

Я подошла к столу. Но не смогла промолчать – оно царапало моё горло, как иголками кактуса.

Это и было похоже на выросший кактус в моей груди.

– Надеюсь, вы не возражаете против такого расстояния? – и зло посмотрела на него исподлобья. И тут же опустила взгляд. Вот и весь мой скверный характер, о котором так много говорила Ира. Мне будто выдрали все мои когти. Я терпеть не могла это бессилие.

– Мне вообще плевать, Юдина, где ты сядешь.

Ну конечно. Я высоко подняла подбородок, чувствуя на себе его взгляд, пытавшийся меня ужалить. Во мне было дикое непонимание, почему, откуда оно так жжётся, но я не собиралась сидеть и плакать, потому что он меня недолюбливает.

Пошёл он к чёрту. Надеюсь, ему колет глаза моя яркая помада.

Он не хотел иметь со мной ничего общего – я тоже не хотела его видеть.

Так мы и смотрели друг на друга – со скрытой враждебностью.

– Если ты ещё раз отвлечёшься, я…

И надо было именно в этот момент самолёту пролететь по нашему небу. Конечно, я повернула голову, и все его слова сжевал шум.

А когда я повернулась обратно, он уже смотрел на меня со злобой.

– Ты какое-то бедствие, Юдина, – это прозвучало как оскорбление. И во мне резко пропало желание противоречить – остался только уязвлённый взгляд несчастного забитого животного. Я вздрогнула, и он растерянно моргнул.

– Извините, не хотела.

Почему я так его раздражаю?

Я поправила прядь, выпавшую из пучка, и его взгляд спустился с волос к моей шее, когда он забирал у меня из рук распечатанные листки.

Он ничего не сказал. Зато высказал по поводу моего отвратительного почерка – но я чувствовала, дело почему-то не в этом.

* * *

Мне нужно было увидеть его сегодня ещё один раз. Ещё один мучительный раз – когда должна была быть контрольная. Без взглядов на него, только в листок с заданиями.

Я кинула на него лишь один неловкий взгляд, надеясь, что он на меня не смотрит, но он смотрел. С ожиданием. Кивнул на задания – делай, мол, не отвлекайся. Со знакомой издёвкой.

О боже. Проклятая школьная термодинамика, которой я совсем не уделяла времени. Устремлялась сразу к чему-то более сложному и страшному. Чем больше я на них смотрела, тем больше хотела расплакаться от своей тупости.

Одноклассники пытались списать, но он пресекал это, даже особо не следя за обстановкой в классе. Не убирая глаз с книги, он спокойным голосом говорил: «Красильникова, два, можешь даже не пытаться», или «Котелкин, телефон и работу на стол и на выход».

Я не пыталась. Я пыхтела, краснела и беспомощно смотрела в потолок.

И наткнулась на его взгляд. Он наблюдал за мной.

А потом встал с места и неторопливо направился ко мне, не контролируя, конечно же, свою грацию. Я зашевелилась, испугавшись, что забыла какие-то шпаргалки или оставила учебник открытым на парте.

Но он лишь склонился ко мне, глядя на задание и на моё решение. В животе у меня что-то зашевелилось. Не бабочки – крокодилы. Я чувствовала внутри себя лезвия и острые клыки. И его волосы, почти прикасавшиеся к моей щеке. Целые бесконечные несколько десятков секунд, раздробленные на дикие толчки моего сердца.

Глаза Веры, округлившиеся над её пустым листком, надо было видеть.

– Формулы ты совсем не учишь, да, Юдина? – хмыкнул он.

И отошёл также, как подошёл. Я была в шоке ещё несколько минут, прежде чем поняла, что это была… своеобразная помощь?

Он никогда такого не делал. Что-то невесомое, но сильное сжало моё сердце в кулак. Так и не разжало до конца урока.

Я вспомнила нужную формулу и кое-как решила задачи. И довольная, выпорхнула из класса, сопровождаемая его насмешливым взглядом.

Глаза Веры так и не вернулись в обычное состояние. Я боялась, как бы они не лопнули.

– О мой Шива, он сделал что? – спросила Насвай, которая почему-то до сих пор ходила с нами. – Вер, ты видела? Эти шаги от ненависти до любви.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.