Пленники вечных странствий

– Я рассказала, что мы делаем здесь, теперь ты расскажи, кто ты, – сказала девушка.

– Я фея, мое племя живет в самом сердце этого леса. Есть и другие… Зовут меня Ситания, я Хозяйка этого леса.

– Идите за мной, хочу показать вам кое—что, – улыбка женщины не сулила ничего хорошего, и девушки поняли, наконец, чем опасен этот лес – его Хозяйкой.

Они шли все глубже в лес, солнце почти совсем пропало. В воздухе повис запах опасности, Коратиэль и Эйноррен тревожно переглянулись. Коратиэль было особенно не по себе. Что-то новое, то, чего она раньше в себе не замечала, зашевелилось внутри. Заерзало, защемило, словно предупреждая, предостерегая. Может, та самая Сила, о которой говорила Магария?

Вскоре путники стали встречать огни. Костры там и тут. Дальше, ближе, они были везде вокруг. На кострах жарилось мясо, источая умопомрачительные ароматы, но желудок сжимался отнюдь не в предвкушении ужина.

Эйноррен легонько потянула Коратиэль за рукав, девушка чуть сбавила шаг и постепенно подруги стали отставать от своей провожатой.

– В чем дело? – шепнула Кора.

– Видишь, что готовят на огне? Феи не едят мяса. Совсем. А это… Я не знаю, кто это, но это точно не феи. Значит, слухи про этот лес были правдой…

– Мне тоже как-то не по себе. Надо бежать, пока это зашло слишком далеко.

Девушки еще немного приотстали и, выбрав удобный момент, побежали в противоположную от костров сторону. Но все оказалось не так просто. Они бежали во весь дух, стремились оказаться подальше от опасного места, но вся нечисть в этом проклятом месте оказалась заодно. После длительного бега, вместо края леса девушки выскочили на поляну, где ждала их Ситания. Она сидела возле костра, спокойно сложив руки на коленях. Мерзкая улыбочка блуждала на ее губах.

– Надеюсь, вам понравилась прогулка по ночному лесу? Это бодрит, не так ли? – сказала “фея”, вставая, – взять их!

Кора и Эйноррен стояли посреди поляны, а со всех сторон их обступали слуги Ситании.

– Слуа, – прошептала Эйноррен.

– Плохо, – коротко отозвалась Кора.

Когда-то давно она слышала про них от отца. Страшные создания, мертвецы, чьи души не приняты ни небесами, ни преисподней. Они объединяются в войско, и горе тому, кто встретит их на пути. Обычно они были сами по себе, но, как выяснилось, у них есть королева – Ситания.

Слуа все приближались, смыкая круг. Погода портилась, словно нагнетая и без того непростую ситуацию. Небо было затянуто тучами, ветер рвал кроны деревьев, внизу, на поляне, порывы были слабее, но и тут весьма ощутимы. Один из порывов рванул платье Ситании и обнажил ее ноги с копытами вместо ступней.

– Бааван Ши, – выдохнула Эйноррен, – нам не уйти…

Мысли несли в голове Коратиэль, как табун обезумевших диких лошадей. Необходимо что-то предпринять, иначе они умрут. Вот так глупо, не дойдя до цели, не вернув брата… Время словно замерло, Кора словно со стороны видела происходящее. Вот уже слуа, идущий впереди протягивает руки, чтобы схватить ее… Воздух загустел, движения все медленнее… Решение пришло внезапно, как-то само собой. Девушка расслабилась, закрыла глаза, физически ощутила Силу внутри себя, позволила ей стать материальной, пропустила ее сквозь свое тело, чуть придержала… и выпустила наружу. Мощное пламя потоком сорвалось с ладоней Коратиэль, не просто огонь, словно костер или даже пожар. Пламя, не уступающее по мощности драконьему, испепеляющее все на своем пути. Через миг нападавшие рассыпались пеплом. На бегу, с протянутыми к добыче руками, не успев даже осознать, что уже мертвы. А ветер, словно избавляя лес от скверны, разметал пепел, не оставив и следа былого присутствия.

В следующее мгновение тишина повисла над лесом, природа замерла пред лицом такой мощи, а Коратиэль упала на колени, в ужасе глядя на свои ладони. Эйноррен тихо стояла рядом, было видно, что она с трудом держится на ногах от пережитого потрясения. И в этой торжественной тишине совершенно неуместно и неожиданно раздался тихий присвист.

– Ого! Ты пугающая, знаешь?

Из—за деревьев вышел высокий молодой мужчина. У него были черные волосы и ярко—синие глаза. Настолько, что, казалось, они светятся изнутри. Коратиэль вновь начала поднимать руки, усилие давалось ей с трудом. Она потратила слишком много энергии.

Незнакомец тут же вскинул руки ладонями вперед в примирительном жесте.

– Стой, стой, стой! Я с миром! – сказал он, с усмешкой наклоняя голову.

Он явно видел, как несколько минут назад девушка развеяла в пыль всю окружавшую ее нечисть. И понимал, что это значит – ее энергия на нуле, и ему ничего не грозит, даже если она захочет что-то сделать.

– Ты кто к слуа такой?

Черноволосый не успел ответить, он напрягся, перекинул голову к другому плечу и прислушался. Затем встревоженно повернулся к девушкам:

– Бегите! – коротко и резко выдохнул он.

– Что…

– Живо! – получилось довольно грубо, но не время и не место для манер, – Мне нельзя с вами, еще увидимся.

Незнакомец скрылся в чаще также стремительно и незаметно, как и появился.

– Ну и кто это, мать его, такой? – возмущенно воскликнула Эйноррен.

– Мне тоже это очень интересно… – медленно и задумчиво проговорила Кора.

Затем встрепенулась, вспомнив слова незнакомца, добавила:

– Нам и правда лучше скрыться.

Увы. То ли девушки слишком задержались, то ли люди высыпавшие спустя мгновение на поляну точно знали, где и кого искать, но уже через пару минут они были окружены и схвачены. Сопротивляться было бесполезно, да они и не успели ничего предпринять.

– Быстро мы напутешествовались, – горько проговорила Кора, когда их вывели из леса и непочтительно втолкнули в телегу.

– Да, глупо получилось… – отозвалась Эйноррен.

Первый промах

Ирма уже больше месяца жила в монастыре. Так как всю грязную работу выполняли монастырские наемники, то и отчитывались они непосредственно перед Настоятелем. Поэтому женщина не хотела в эти важные дни находиться дома и увеличивать время своего ожидания. Это дело стало делом ее жизни. Наконец-то, она занимается не какими-то бессмысленными исследованиями, как ее отец, а делает нечто действительно важное. Решающе важное для всего человечества. Да, это может быть кроваво и грязно, но она точно знает, что это нужно.

Дни проходили в отвлеченных беседах с Настоятелем и попытках найти еще информацию на полках монастырской библиотеки. Дни, наполненные смыслом, поиском и ожиданием.

Она помнит вечер, когда в ее руках оказался странный свиток, который она никогда раньше не видела. Древний, сразу видно, пористая коричневая бумага, обожженные стороны, отломившиеся уголки. Его даже в руках держать страшно, того и гляди рассыплется прахом, если неловко развернешь или сделаешь что-то не так.

Замирая от предвкушения чего-то особенного, Ирма развернула свиток.

После смерти отца она ежедневно работала в его кабинете. Читала разные старинные книги, изучала заметки на полях, перебирала отцовские исследования, часть откладывала для доработки, а часть сразу бросала в камин. Иногда она делала большие паузы, отвлекаясь на свои дела, либо поездки и отдых, поэтому даже спустя столько лет разобрано было еще не все.

В один из вечеров ей и попался древний свиток, содержание которого поставит этот мир на грань и приведет к гибели множества невинных людей.

Несколько дней женщина читала и перечитывала, вникая в суть того, что хранил в себе древний документ. Закончив, она некоторое время задумчиво смотрела в огонь камина, который не переставал гореть в кабинете круглые сутки. Свиток рассказывал о загадочной Силе, которая была заточена в крови представителя древних Осшари, чтобы спасти мир от ее разрушительной мощи.

Еще неделю Ирма перерывала стол отца в поисках хоть какой—нибудь еще информации про это. Все, что она смогла найти – упоминание о семье, кровь которой сторожит Силу и заметки о том, что Сила еще жива, не растворилась в человеческой крови полностью.

Тот момент стал для Ирмы озарением. Ей на миг показалось, что небеса засияли алмазами, и глас сверху озвучил ее миссию. Она осознала причину своего появления на свет – спасение мира. Это ли не цель, достойная ее? Сделать все, чтобы сохранить баланс этого мира, уничтожить то, что может ему угрожать – стереть род носителей с лица земли.

Ирма с детства отличалась редкостным упрямством, а отец сумел привить ей болезненное ощущение собственной исключительности. То, что получилось в итоге стало чудовищным сочетанием фанатизма, искалеченной психики и уверенности в том, что Боги через нее несут свою волю.

Выскочив из кабинета, Ирма позвала слугу и приказала седлать коней. Ей нужна помощь, и она знает, где получит ее.

Таинственный полумрак окутывал кабинет Настоятеля. Кое—где, чтобы совсем уж не собирать углы, горели свечи. Но лицо радушного хозяина оставалось в тени. Ирма раздраженно гадала, какая еще причуда посетила ее старого друга, а до этого друга ее отца, но в итоге махнула рукой, мало ли какие у стариков заскоки.

Строго говоря, стариком Хакбактур не выглядел, просто Ирма догадывалась, что мужчина уже весьма и весьма немолод.

– Мессир, – Ирма почтительно склонила голову, – прошу извинить меня за внезапное вторжение, но дело экстренное, не терпящее отлагательств.

– Не извиняйся, дитя мое, говори, что привело тебя ко мне.

Голос звучал тепло и участливо, лицо оставалось в тени. Ирма снова раздраженно отметила, что похоже сегодня Настоятель не собирается открывать лица. Ну бред же, ведь это не найм убийцы в городской подворотне, когда действительно важно скрыть лицо и изменить голос. Она прекрасно знает, к кому пришла, и как он выглядит.

Еще раз раздраженно фыркнув про себя, Ирма плюнула на все странности и последовательно изложила Магистру все факты, которые ей удалось добыть за неделю с момента с нахождения свитка.

– Я понял, дитя мое, мне нужно обдумать все, что мне поведала и решить, как я могу помочь тебе. Увидимся завтра и все обсудим. Эсон проводит тебя в твои обычные покои.

Настоятель щелкнул пальцами, и Эсон снова возник из ниоткуда, чтобы с почтительным поклоном увлечь за собой гостью.

Взяв пару дней на раздумье, Настоятель позвал Ирму в свой кабинет по истечении этого срока:

– Я тщательно обдумал то, что ты рассказала. Я думаю, что то, что ты предлагаешь… хм… слишком жестко, – мягко произнес он. – Возможно стоит просто подождать, пока все решится само собой?

– При всем уважении, мессир, – Ирма почтительно склонила голову, – прошло уже чуть с лишком тысяча лет. И ясно видно, что заточение не помогло. Мы просто обязаны взять дело в свои руки.

Настоятель выразительно посмотрел на женщину перед собой, потом произнес:

– Я не могу принимать активного участия в этом. Я – Настоятель монастыря и моя задача возвращать заблудшие души на путь истинный и исполнять волю небес, – выспренно произнес он, – однако, я вижу логику в твоем предложении, поэтому помогу, чем могу. Ты можешь воспользоваться услугами моих людей, однако выглядеть все должно так, будто это простые наемники. Светлое имя нашего монастыря не должно быть опорочено.

– Благодарю мессир, – Ирма снова склонила голову, чтобы Настоятель не увидел лихорадочного блеска в ее глазах, – я сделаю все аккуратно.

И вот, наконец, спустя десять дней после исполнения первого пункта плана, пришли известия, что отряд возвращается. Они вошли в ущелье, а это значило, что уже завтра утром будут на месте. Ирма не была суеверна, Настоятель, в силу возраста, немного был, но женщина все же уговорила его отпраздновать первый успех.

Роскошный ужин, приятная музыка и много вина. Возможно все же торопиться не стоило, потому что утро встретило Ирму не только головной болью, но и горьким разочарованием.

Несмотря на похмелье, Ирма подорвалась очень рано, привела себя в порядок, насколько это было возможно и, сдерживая радостные порывы, вплыла в кабинет Настоятеля. Судя по всему, тот встал сегодня еще раньше – уже был при полном параде и необычайно деятелен. Вместе со своим секретарем и верным помощником в одном лице он готовил все необходимое для осмотра пленника. Ирма тихонько, чтобы не мешать, прошла к окну. Наконец, приготовления закончены, все необходимые предметы лежат на столе.

Пауза не успела затянуться, в дверь почти сразу постучали. Секретарь, бросив взгляд на настоятеля, и получив в ответ кивок, бросился к двери. Расторопно открыл ее и посторонился, пропуская в кабинет троих. Один почти безвольной куклой висит на руках двух крепких монахов.

– Несколько раз пытался бежать, сволочь, – прошипел тот, что выглядел старше, – пришлось проучить.

На вопросительный взгляд настоятеля ответил:

– Не беспокойтесь, мессир, не сдохнет, мы аккуратно. Последний раз был совсем недавно, он скоро придет в себя.

Настоятель кивнул и сделал знак покинуть кабинет. Монахи быстро удалились, а Ирма, брезгливо поджимая губы, подошла ближе. Она с гадливым интересом рассматривала человека лежащего на полу перед столом Настоятеля.

Светлые волосы с пепельным оттенком, темные густые брови, четко очерченные не пухлые, но и не тонкие губы. Особое внимание Ирма уделила четкой линии челюсти и волевому подбородку и с сожалением подумала, что его будет трудно сломать и невозможно запугать. Снова перевела взгляд на волосы, смутное беспокойство кольнуло внутри, она бросила быстрый взгляд на Настоятеля…Вот оно! У него почти такие же волосы, только на несколько тонов светлее из—за седины. Нужно будет подумать эту мысль на досуге.

Теперь Ирма подошла к столу, рассматривая непонятные приборы, инструменты, больше похожие на орудия пыток, баночки с мазями и прозрачный тонкостенный бутылек со светло—сиреневой жидкостью. Она светится или показалось? Взяв этот бутылек, женщина повернулась к Настоятелю и спросила, шутя:

– Эликсир правды?

– Не исключено, поставь, – сухо ответил Настоятель.

Мужчина был очень напряжен, Ирма даже считала, что излишне. Она же находилась в радостном предвкушении, ведь, возможно, все закончится прямо сейчас. С первого удара они выбили очко.

Прошло еще полчаса в томительном ожидании. Пленник дышал ровно, он просто был без сознания, а не пытался скончаться, не приходя в сознание. Наконец, он слабо зашевелился и открыл глаза. Видимо, картина его совсем не вдохновила, и он чуть не отрубился снова. Но увы… Ирма резко шагнула к нему, присела рядом и крепко сжала своими тонкими жесткими пальцами его лицо.

– Ну нет, голубчик, – пропела она, – мы и так слишком долго ждали, пока ты тут отдохнешь!

Затем уже совсем другим злым тоном прошипела:

– Смотри на меня, ублюдок.

Настоятель поморщился, но Ирма этого не заметила. Она упивалась беспомощностью врага, хотела унизить его, растоптать, сломить.

Магистр дал ей покуражиться еще пару минут и тоже подошел к пленнику.

– Ирма, деточка, нам нужно провести тесты…

Ирма с сожалением и брезгливость, сочетавшимися в ней непостижимым образом оттолкнула от себя сидящего на полу мужчину, встала и отошла немного, давая Настоятелю исполнить все процедуры.

Он колдовал не менее тридцати сорока минут, на протяжении которых становился все мрачнее и задумчивее. Наконец, добрался до заинтересовавшей Ирму бутылочки. Крайние меры, но нужно убедиться даже не на сто, на двести процентов. Силой разжав рот пленника, твердой рукой Настоятель влил ему в рот три капли сиреневой жидкости и внимательно, не сводя взгляда с подопытного, стал наблюдать за реакцией.

Сначала ничего не происходило. Но вот проходит три минуты, пять и начинается реакция. Пленник закатывает глаза, его ломает так, что кажется он сейчас кости с треском выломятся из суставов, с треском лопнут сухожилия, а глаза покинут глазницы.

– Очень жаль, – без единой нотки жалости в голосе проговорил Настоятель. – Это не он.

Из груди Ирмы вырвался стон разочарования. Настоятель стоял рядом с ней, наблюдая жуткую пляску разрываемого адской болью тела. Разочарованным он не выглядел.

– И что теперь с ним делать? – не отрывая глаз от чужой агонии спросила Ирма.

– Забери к себе в замок, пусть пока посидит в твоих подвалах. Кто знает, может, он еще пригодится…

– Хорошо, мессир.

– А теперь ступай. Тебе нужно отдохнуть, а мне поработать. Если будут новости, я пошлю к тебе Эсона.

Ирма кивнула и покинула кабинет. Всю дорогу до своих покоев, она успокаивала себя, что отрицательный результат – тоже результат и осталось проверить всего троих, двое из которых – совсем дети, они не смогут ни сбежать от нее, ни дать ей отпор. Встретив по дороге молоденького служку, женщина приказала принести себе вина и что-нибудь перекусить. Трещащая голова требовала лечить себя так же, как эту боль приобрели, а именно возлиянием, а желудок намекал, что, если его не наполнят, он покажет, кто тут главный. Ирма решила удовлетворить обоих, а потом попробовать уговорить мозг на генерацию какой-нибудь идеи.

Спустя примерно полчаса, когда боль стихла и в голове прояснилось, желудок был удовлетворен, и настроение чуть—чуть поднялось, в дверь постучали.

– Войдите!

– Миледи, – почтительно склонил голову Эсон – секретарь Настоятеля, – есть новости.

Ирма заинтересованно подалась вперед, не вставая, однако из—за стола.

– Наши люди схватили девчонку.

Ирма встрепенулась, но понимая, что это явно еще не все, кивнула, продолжая сверлить секретаря взглядом.

– Это она. Сила точно в ней, они видели подтверждение и, если бы она умела ее контролировать и направлять…

– Сообщения бы мы не получили… – в тон Эсону закончила Ирма, – что ж, замечательно! Где это произошло?

– В лесу Фиэнси.

– О…

– Да…

– Хорошо, можешь идти. Если будут еще новости, не стесняйся меня будить даже среди ночи.

– Хорошо, миледи.

Эсон закрыл за собой дверь, а Ирма взвизгнула, как девчонка, и потерла руки. Отлично. Теперь никчемный братец этой… носительницы скверны не нужен. Однако, пожалуй, стоит прислушаться к словам Настоятеля и пока оставить его в живых. Мало ли что.

Побег

За пять дней пленницам сильно досталось. Их похитители отнюдь не были джентльменами, и в случае чего по-простому били. По лицу, по спине, в живот – куда придется. Иногда девушки тряслись в телеге без сознания, потому что одна не удержала язык за зубами, а вторая попыталась защитить. Один раз они даже попытались сбежать, за что их сильно избили, когда поймали, и снова бросили в телегу.

Все попытки выяснить у своих похитителей кто они и что им понадобилось от девушек заканчивались в лучшем случае приказом заткнуться. Наемники вели себя очень неоднозначно: с одной стороны они совершенно не проявляли снисходительности и тем более уважения к пленницам, а с другой создавалось впечатление, что они боятся их. Это было видно по их взглядам настороженным и злым, по тому, как они не решались подходить по одному, по тому, как жестоко наказывали за неповиновение и особенно за попытку сбежать. Руки пленниц также были связаны всю дорогу, единственным послаблением было то, что теперь они были связаны не за спиной, а впереди – так легче. Похитителей явно напрягало это задание, но отказаться они, видимо, не могли, от чего злились еще больше.

Несколько раз за время плена девушки слышали имя Ирма, также было ясно, что эти же люди похитили Кэйриана – брата Коры. Но на этом – все: никаких имен, никаких упоминаний заказчика или его мотивов. Странно и тревожно.

Высоко в небе палило солнце, не видно было ни единого облака, жарко было настолько, что казалось воздух не шевелится, замирая непрозрачным маревом. Тишина, пекло, жужжание насекомых, а остальной мир, кажется, вымер.

Коратиэль находилась в полубессознательном состоянии, когда ее посетило видение, смысл которого она смогла понять гораздо, гораздо позже.

Она лежит на спине, солнце в зените, оно жжет глаза даже за закрытыми веками. Приложив огромные усилия, Коратиэль все же приоткрывает глаза. То ли сон, то ли явь…

Девушка обнаруживает себя на зеленом лугу, залитом ярким светом. Казалось каждое дерево, каждая травинка излучали этот волшебный свет. Яркий, но не слепящий, теплый, уютный, он обволакивал, давая чувство полного успокоения. Через какое-то время, словно дав оглядеться, на луг вышла молодая женщина. Она была столь прекрасна, что не передать словами. Смертные женщины не обладают такой красотой. Женщина излучала тепло, доброту. Коратиэль захотелось прижаться к ней, как к родной матери и рассказать все—все, спросить совета. Незнакомка подошла к девушке, мягко взяла ее руки в свои и заглянула в глаза. Взгляд проник глубоко, но от него не было тревожно.

– Дитя мое, – голос был столь же прекрасен, как и внешность, – тебе не нужно бояться. Сила давно стала частью тебя. Я стала частью тебя. Теперь мы неразделимы, тебе нужно просто принять это. Принять меня. Это не добро и не зло, это сила и мощь, поэтому люди так боятся. Потому что не понимают.

Коратиэль ничего не говорила в ответ, она просто купалась в звуках голоса незнакомки. Страх отступал, она готова была принять Силу, принять себя. Кора чувствовала покой, горе понемногу уступало место новому чувству – светлой печали по умершему отцу, тревога за брата уступила место решимости найти его.

– Без тебя уже не будет меня. Я – кровь, я – боль, я – надежда. Просто прими…

Женщина осторожно поцеловала девушку в лоб и растворилась, а та осталась на лугу одна. Затем и луг стал потихоньку тускнеть, растворяться. Коратиэль резко распахнула глаза, огляделась. Все та же степь, та же беспощадная жара, солнце только чуть сдвинулось на небосклоне, указывая на то, что время не остановилось. Эйноррен еще не пришла в себя, и у Коры еще было время подумать о том, что она увидела.

Ветер трепал волосы Коратиэль, он не освежал, а просто гонял горячий воздух и поднимал пыль. Это был чужой ветер, с ним еще предстояло подружиться. Или нет… Он не говорил с ней, не рассказывал новости, как тот, что остался дома, он просто уносил с собой неподвижность знойного дня.

Кора пыталась сосредоточиться на том, что видела. Разобраться, понять, проанализировать детали. Ей казалось, что то, что она только что видела – очень важно. Но мысли путались, в голове туман, тело болит после избиений. Попытки ухватить разбегающиеся мысли не привели ни к чему. Поэтому Коратиэль просто прокрутила в голове свое видение несколько раз, запоминая его в мельчайших деталях, чтобы подумать об этом потом. Только будет ли это “потом”? Об этом девушка старалась не думать.

Эйноррен пошевелилась и застонала, приоткрыла глаза, зашипела и снова поспешно закрыла.

– Жива? – спросила Коратиэль.

– Нет… – выдохнула подруга, – а ты?

– И я нет. Надо бежать. Покатались и хватит.

– Надо. Но мы уже пытались, и вот что из этого вышло.

Эйноррен обвела подругу критическим взглядом, затем указала глазами на телегу, намекая, что и сбежать не удалось, и избили из знатно. Хорошо хоть не сломали ничего.

– Но это не значит, что я не буду снова пытаться, – сердито прошипела Коратиэль.

– Я знаю, – примиряюще проговорила ведьма, – какой план в этот раз?

– Понаблюдаем и решим. Не знаю почему, но мне кажется, что сегодня у нас еще раз появится возможность. Когда стемнеет рискнем еще раз. Они не будут ждать еще одной попытки так скоро.

– Хм, – очень скептически.

Из разговоров похитителей стало ясно, что до места назначения добираться еще дней пять—семь. Так надолго задерживаться девушки не планировали – либо побег, либо смерть. Они обе приняли это решение и отступаться не собирались.

По какой-то причине сегодня на привал встали раньше обычного. Бежать засветло по открытому пространству бессмысленно, можно просто подойти к одному из похитителей и попросить, чтобы он сломал им по паре ребер. Через пол степи для этого бегать не нужно. Пока наемники возились с кострами, ужином и прочими делами по обустройству лагеря, девушки отдыхали, набираясь сил для решающего рывка. Они старались не разговаривать между собой, чтобы не привлекать внимания. Да и в целом изображали из себя гораздо более слабых и измученных, чем было на самом деле. Это сыграло им на руку еще и потому что наемники, решив, что сейчас пленницы слишком слабы для второй попытки побега, развязали им руки.

Коратиэль погрузилась в раздумья. Она снова и снова вызывала в памяти то, что увидела сегодня. Вновь и вновь пыталась ухватить за хвост какую-то мысль, которая показалась ей очень важной, но при этом ускользала раз за разом.

Что же это? Принятие. Да. Принять. Надо принять. Силу… Нет, это не все. Что же… Точно! Единое целое, они – одно. Принять себя. Все время до похищения, Коратиэль посвятила тщательному отрицанию – я не я и Сила не моя. Жаловалась, страдала, отрицала. Благодаря сегодняшнему видению, она осознала, наконец, что выбора у нее нет и не было – это уже внутри. А вот здесь выбор – отрицать и погибнуть или принять и получить шанс.