Академия. Начало

– Да. Оттуда, где стоят их приборы и где они работали. Хотите, – спросил он раздраженно, – чтобы я проверил данные с других датчиков неподалеку от этого места? С каждого по отдельности?

– Нет. Давайте посмотрим, может быть, этот датчик нам еще что-то скажет. Двигайтесь вперед, как и раньше, с пятнадцатиминутными интервалами. Не исключено, что один человек там остался, а потом вернулся к базе.

Бенастра покачал головой и пробурчал под нос какое-то ругательство.

Экран снова ожил. Вскоре Дорс резко спросила, тыча пальцем в линию:

– А это что такое?

– Не знаю. Шум какой-то.

– Нет, не шум. Смотрите, тут явная закономерность. Может, это шаги одного человека?

– Почему бы и нет? Может быть. Очень может быть. Но может быть, и нет. Возможно всякое.

– И все-таки очень похоже на шаги. По скорости, ну, смотрите же!

Прошло немного времени, и Дорс попросила:

– А ну-ка, еще немножко вперед.

Бенастра выполнил ее просьбу.

– Вам не кажется, что колебания возросли?

– Может быть. Можно замерить.

– Не надо. И так видно. Шаги приближаются к датчику. Давайте-ка еще немножко вперед. Посмотрим, когда они прекратятся.

Через некоторое время Бенастра сообщил:

– Прекратились. Двадцать – двадцать пять минут назад. Шаги там или что другое, не знаю, – добавил он.

– Шаги. Конечно, шаги, – убежденно мотнула головой Дорс. – Там, наверху, человек. И пока мы с вами тут ерундой занимаемся, он замерзает. Так что давайте не будем препираться. Позвоните-ка на факультет метеорологии и добудьте мне Дженнара Леггена. И скажите ему, что речь идет о спасении жизни человека. Так и скажите!

У Бенастры задрожали губы, но он уже давно понял, что сопротивляться и спорить с этой упрямой дамочкой совершенно бесполезно.

Примерно через три минуты на панели голоприемника возникло изображение Леггена. Он явно выскочил из-за обеденного стола. За воротником красовалась салфетка, которую он, очевидно, не успел приложить к перепачканным едой губам.

На его вытянутой физиономии было написано искреннее возмущение:

– Какой жизни? Что это значит? Кто вы такой, черт подери?

Тут его взгляд упал на Дорс – она подошла поближе к Бенастре, чтобы ее изображение тоже было видно на экране голоприемника Леггена.

– А-а-а! Это снова вы! – рявкнул Легген. – Нет, от вас положительно можно с ума сойти.

– Не стоит. Я только что проконсультировалась с Родженом Бенастрой, нашим главным сейсмологом. Так вот. После того как вы со своей группой ушли с поверхности, сейсмограф зарегистрировал шаги человека, которого вы там оставили. Это мой подопечный, Гэри Селдон, который поднялся наверх под вашу ответственность и который теперь наверняка обморозился, а может быть, и умер. Я требую, чтобы вы немедленно отправились со мной наверх и прихватили необходимое оборудование. Если вы немедленно не сделаете этого, я свяжусь со службой безопасности Университета, а понадобится – с самим Президентом. Как бы то ни было, я все равно поднимусь наверх, и если с Гэри что-нибудь случится из-за того, что вы промедлите хотя бы минуту, я добьюсь того, чтобы вас судили за небрежность, некомпетентность, равнодушие – я уж сформулирую, будьте уверены. Тогда можете попрощаться со своей карьерой. А если он умер, вы ответите перед судом за неумышленное убийство. А может, и за умышленное – я вас предупредила о том, что он может погибнуть.

Дженнар в ярости перевел взгляд на Бенастру:

– Вы действительно обнаружили…

Дорс не дала ему закончить вопрос:

– Он все сказал мне, а я – вам. Я не намерена больше ничего слушать. Вы идете или нет? Немедленно!

– Значит, вам и в голову не приходит, что вы можете ошибаться? – поджав губы, спросил Легген. – А знаете, как это называется? Ложная тревога. Тоже вещь опасная.

– Не опаснее убийства, – упрямо мотнула головой Дорс. – Я не боюсь ответить за ложную тревогу. А вы – за убийство – не боитесь?

Дженнар покраснел:

– Хорошо, леди, я пойду, но, если ваш студентишка окажется уже три часа как дома, в теплой постельке, смотрите тогда…

27

Все трое молча вошли в кабину. Легген так и не доел свой обед и оставил жену за столиком в полном недоумении. Бенастра же к своему обеду так и не притронулся, а ведь его кто-то ждал, может быть, прекрасная дама. Дорс тоже не успела поесть, но вид у нее был еще более несчастный, чем у мужчин. Под мышкой она держала одеяло с подогревом и два фонаря.

Наконец кабина добралась до поверхности. Легген, скрипя зубами от злости, набрал шифр. Дверь отъехала в сторону. Порыв ледяного ветра пронесся мимо, Бенастра вполголоса ругнулся. Вся компания была легко одета, но мужчинам и в голову не пришло, что они тут задержатся надолго.

– Снег идет, – сердито отметила Дорс.

– Мокрый снег, – уточнил Легген. – Температура примерно нулевая. Не смертельный холод.

– Все зависит от того, как долго пробудешь под открытым небом при такой температуре, не так ли? – огрызнулась Дорс. – Не думаю, чтобы мокрый снег сильно согревал.

– Хм, – буркнул Легген. – Ну и где же этот ваш?.. – спросил он, поеживаясь и всматриваясь в темноту. Свет от кабины лифта только мешал.

Дорс обратилась к сейсмологу:

– Прошу вас, доктор Бенастра, подержите одеяло. А вы, доктор Легген, прикройте дверь кабины, но не защелкивайте.

– У двери кабины нет предохранителя. Вы что, думаете, я из ума выжил?

– Не знаю. Знаю только, что эту дверь вы захлопнули изнутри, а здесь остался человек, который из-за этого не смог попасть внутрь купола.

– Если он здесь, этот ваш человек, покажите мне его! Ну, где он?

– Где угодно! – отрезала Дорс и подняла вверх руки с фонарями.

– Но… мы не можем искать бесконечно, – стуча зубами, проговорил Бенастра.

Фонари светили ярко, выхватывая из мрака большие участки занесенной снегом поверхности купола. Снежинки кружились, словно стаи белой мошкары, налипали на стекло фонарей, мешали смотреть.

– Шаги вели сюда, – сказала Дорс. – Он шел к датчику. Где установлен датчик?

– Мне-то откуда знать? – огрызнулся Легген. – Это не по моей части.

– Доктор Бенастра, где датчик?

– Я… Я не знаю, – испуганно отозвался сейсмолог. – Видите ли, дело в том, что я ведь на самом деле никогда здесь не бывал. Датчик установили давно, до того как я приступил к работе. Компьютер, наверное, знает где, но мне никогда и в голову не приходило запрашивать у него такие данные… Послушайте, я страшно продрог и не понимаю, зачем я вам тут, наверху, сдался…

– Придется вам немного задержаться, – тоном, не допускающим возражений, сказала Дорс. – Пойдемте со мной. Обойдем вокруг выхода по спирали.

– Много мы увидим! – фыркнул Легген. – Такой снежище…

– Это ясно. Если бы не снег, мы бы его уже давно увидели. Я уверена. Теперь же нам понадобится несколько минут. Ничего, не рассыплемся.

Похоже, она была совершенно уверена в своих словах.

Раскинув в стороны руки с фонарями, Дорс пошла прочь от входа, стараясь освещать как можно более обширное пространство и изо всех сил всматриваясь в темноту.

Но именно Бенастра первым проговорил:

– Что это там? – и показал пальцем.

Дорс нацелила фонари туда, куда он показывал, и пустилась бегом в ту сторону. Мужчины побежали следом.

Селдона они нашли примерно в десяти метрах от выхода, окоченевшего, промокшего. От того места, где он лежал, до ближайшего прибора было и того меньше – всего-то метров пять. Дорс решила было пощупать пульс, но это оказалось не нужно: как только пальцы Дорс прикоснулись к руке Селдона, тот пошевелился и застонал.

– Дайте мне одеяло, доктор Бенастра. Быстро! – прокричала Дорс, не помня себя от радости.

Расправив одеяло, она расстелила его прямо на снегу.

– Теперь приподнимите его и осторожно положите на одеяло. Я укутаю его, и мы все спустимся вниз.

В кабине лифта от Селдона, завернутого в одеяло, повалили клубы пара.

Дорс распоряжалась:

– Доктор Легген, как только мы принесем Гэри в его комнату, бегите за врачом. Найдите кого-нибудь получше и ведите немедленно. Если доктор Селдон поправится, я, клянусь, никому не скажу ни слова. Но только если он действительно поправится. Не забывайте…

– Да хватит вам нотации читать! – буркнул Легген. – Я понимаю, что виноват, и сделаю все, что в моих силах. Но имейте в виду, виноват я только в том, что взял этого человека с собой наверх, вот и все.

Сверток зашевелился, и послышался хриплый, едва слышный голос.

Бенастра вздрогнул, поскольку голова Селдона покоилась у него на плече.

– Кажется, он что-то хочет сказать, – растерянно пробормотал Бенастра.

– Да, я расслышала, – кивнула Дорс. – Он спросил: «В чем дело?»

Дорс не сдержалась и тихонько рассмеялась. Вопрос был на удивление уместным.

28

Утром, открыв глаза, Селдон увидел рядом со своей постелью Дорс. Она сидела за столиком, читала книгу и делала в блокноте какие-то заметки.

– Ты еще здесь, Дорс? – спросил Селдон почти обычным голосом.

Дорс отложила в сторону вьюер.

– Не могу же я оставить тебя одного, правда? А другим я не доверяю.

– Но я тебя вижу всякий раз, как просыпаюсь. Ты что, все время здесь?

– Да, все время. Сплю, работаю – все здесь, рядом с тобой.

– А как же занятия, студенты?

– Меня пока заменяет ассистент.

Дорс наклонилась и взяла Селдона за руку. Селдон смутился, Дорс заметила это и отпустила его руку.

– Гэри, что же случилось? Я так волновалась.

– Дорс, я должен признаться…

– В чем, Гэри?

– Я подумал, что это был заговор и ты в нем тоже участвовала…

– Какой заговор? Ты о чем?

– Я думал, что кто-то сговорился заманить меня наверх, чтобы я оказался за пределами Университета, то есть на территории, где меня могли бы схватить имперские власти.

– Но ты не покинул пределов Университета. На Тренторе граница сектора простирается снизу доверху, и участок поверхности, находящийся над Университетом, относится к его юрисдикции.

– Вот как! А я этого не знал. Но ты не пошла со мной, сказала, что очень занята, и, когда я впал в отчаяние, я подумал, что ты это нарочно сделала. Прости меня, пожалуйста. Я знаю, это ты меня вытащила оттуда. Остальные наверняка даже не вспомнили обо мне.

– Они – занятой народ, – дипломатично объяснила Дорс. – И потом, они решили, что ты спустился раньше. Совершенно законное предположение.

– И Клозия так думала?

– Эта девушка, практикантка? Да, и она тоже.

– Все равно заговор не исключен. Без твоего участия, я хочу сказать.

– Нет, Гэри, только я одна виновата. Я не имела никакого права разрешать тебе подниматься наверх без меня. Ведь я обязана о тебе заботиться. Все время ругаю себя за случившееся, за то, что ты заблудился там.

– Погоди, погоди, – неожиданно рассердился Селдон. – Но я вовсе не заблудился. Почему ты так говоришь?

– А ты бы это как назвал? Когда вся группа уходила, тебя поблизости не было, и к лифту ты вернулся, когда уже было совсем темно.

– На самом деле все было не так. Я не заблудился в том смысле, что ушел, а потом не смог найти дорогу обратно. Я сказал, что подозреваю заговор против меня и буду стоять на своем. Паранойей я не страдаю.

– Ну, хорошо, так что же тогда все-таки случилось?

Селдон все рассказал Дорс. Все вспомнил, ничего не забыл. Он просто не мог забыть – весь вчерашний день жуткое приключение виделось ему в кошмарных снах.

Дорс слушала его, нахмурившись.

– Невероятно, – покачала головой она. – Вертолет? Ты уверен?

– Уверен, конечно. Или ты думаешь, у меня была галлюцинация?

– Но имперские власти все равно не имели права арестовать тебя там, наверху. Это было бы таким же грубым вмешательством в дела Университета, как если бы они арестовали тебя здесь, в кампусе.

– Хорошо. Откуда тогда взялся этот вертолет?

– Не знаю. Но у меня такое чувство, что я зря не пошла с тобой наверх. Может быть, все еще хуже, чем тебе кажется. Челвик будет мной очень недоволен.

– Тогда давай не будем ему говорить, – предложил Селдон. – Все ведь хорошо закончилось в конце концов.

– Сказать придется, – печально проговорила Дорс. – Насчет «закончилось» я сильно сомневаюсь.

29

Вечером с визитом явился Легген. Чувствовал он себя неуверенно, смущенно, переводил взгляд с Дорс на Селдона и обратно. Они молчали, как в рот воды набрали.

Наконец он пробурчал, обращаясь к Селдону:

– Вот пришел узнать, как вы себя чувствуете.

– Прекрасно, – ответил Селдон. – Только все время спать хочется. Доктор Венабили говорит, что мне придется проваляться еще пару дней, чтобы окончательно поправиться. Честно говоря, – добавил он с улыбкой, – я не возражаю.

Легген набрал побольше воздуха, шумно выдохнул и наконец заговорил, выдавливая из себя слова:

– Я ненадолго. Я прекрасно понимаю, что вас нельзя беспокоить. Но я все-таки хочу сказать, что сожалею о том, что произошло. Я не должен был столь легкомысленно полагаться на то, что вы спустились вниз один. Вы новичок, и я должен был за вами получше присматривать. Ведь я, именно я взял вас с собой. Надеюсь, у вас хватит доброты и вы простите меня. Вот и все, что я хотел сказать.

Селдон неожиданно зевнул и прикрыл рот ладонью.

– Простите, ради бога. Не стоит так переживать. Все кончилось хорошо, и я не держу на вас зла. Ведь в каком-то смысле это и не ваша вина. Я не должен был отходить от группы, и случившееся вряд ли можно рассматривать как…

Дорс прервала его:

– Все, Гэри, хватит болтать. Отдохни. И потом, мне нужно кое о чем спросить доктора Леггена, пока он не ушел. Во-первых, доктор Легген, я прекрасно понимаю, что вас беспокоят последствия этого неприятного происшествия для вас лично. Я обещала вам, что никому ни слова не скажу, если доктор Селдон поправится. Поскольку он поправляется, можете не волноваться. Пока. Я вас хочу спросить кое о чем и надеюсь, на этот раз вы будете более сговорчивы.

– Попытаюсь, доктор Венабили, – буркнул Легген.

– Вы не заметили ничего необычного, пока были наверху?

– Что вы спрашиваете? Конечно, заметил. Я потерял доктора Селдона и только что принес свои извинения.

– Я не об этом. Больше ничего необычного не произошло?

– Нет, ничего. Абсолютно ничего.

Дорс посмотрела на Селдона, а Селдон нахмурился. Ему показалось, что Дорс хочет проверить, правду ли он ей рассказал. Неужели она решила, что поисковый вертолет ему померещился? Он уже собрался было поспорить, но Дорс сделала знак молчать, словно хотела дать понять, что не стоит. Селдон промолчал: с одной стороны, решил послушаться Дорс, с другой – потому, что на самом деле безумно хотел спать. Он всей душой надеялся, что Легген не будет тут торчать слишком долго.

– Вы уверены? – упорствовала Дорс. – Никто не мешал вашим наблюдениям?

– Да нет же, говорю вам! Хотя…

– Да, доктор Легген?

– Над нами пролетел… летательный аппарат.

– Летательный аппарат? Какой именно?

– Вертолет.

– Это вас удивило?

– Вовсе нет.

– Почему же?

– Слушайте, это становится похоже на допрос, доктор Венабили. И мне это совсем не нравится.

– Сочувствую, доктор Легген, но дело в том, что эти вопросы имеют самое непосредственное отношение к тому, что произошло с доктором Селдоном. Весьма вероятно, что все намного сложнее, чем мне показалось поначалу.

– В каком смысле? – сердито поинтересовался Легген. – Вы собираетесь и дальше экзаменовать меня, требовать еще каких-то объяснений? Имейте в виду, я могу и отказаться.

– Вряд ли вам удастся отказаться. Объясните для начала, почему вы считаете, что в поисковом вертолете нет ничего такого особенного.

– Потому, милая дама, что у многих метеостанций на Тренторе есть свои вертолеты, которыми они пользуются для проведения наблюдений облаков и верхних слоев атмосферы. У нашей станции, правда, своего вертолета нет.

– Почему же? Это было бы так удобно.

– Конечно. Но мы не соревнуемся между собой и секретов друг от друга не таим. Мы сообщаем наши сведения, другие метеорологи – свои. Поэтому имеет смысл заниматься разными вещами. Было бы глупо подменять друг друга целиком и полностью. Те деньги, которые мы могли бы выбросить на приобретение вертолета, ушли на более нужные нам вещи – мезонные рефрактометры, к примеру, а у других все наоборот. Сэкономили на рефрактометрах, а купили вертолет. Такие вот дела. Как бы секторы ни выпендривались друг перед другом, ученые держатся друг за дружку. Надеюсь, вам это известно, – добавил Легген не без издевки.

– Известно, – кивнула Дорс, – и все-таки: не странно ли, что чей-то вертолет кружится над вашей базой именно в тот день, когда вы собрались провести собственные наблюдения?

– Ничего странного. Мы из того, что собираемся на базу, секрета не делали – наоборот, объявили об этом. Что же удивительного, если метеорологи с другой станции сочли разумным одновременно произвести нефелометрические наблюдения – то есть наблюдения за облаками? Ведь если сверить полученные результаты, может выйти довольно интересно.

– Стало быть, они просто проводили какие-то замеры, да? – растерянно спросил Селдон.

– Конечно, – ответил Легген. – Чем еще они могли заниматься?

Дорс часто заморгала – такое с ней случалось, когда она старалась быстро сообразить, что сказать.

– Резонно. Но какой базе принадлежит этот вертолет?

Легген покачал головой:

– Доктор Венабили, откуда же мне знать?

– Просто я подумала, что, может быть, на метеорологических вертолетах рисуют какие-нибудь опознавательные знаки, говорящие, с какой они базы?

– Так оно и есть, но только я не смотрел, не разглядывал. Мне некогда было. Своей работы хватало. Поступит информация, и я узнаю, чей это был вертолет.

– А если не поступит?

– Тогда я позволю себе предположить, что у них вышли из строя приборы. Такое случается время от времени.

Легген сжимал и разжимал пальцы и наконец сжал правую руку в кулак.

– Ну, все?

– Минутку. А как вам кажется, откуда мог прилететь этот вертолет?

– С любой базы, располагающей вертолетами. В течение дня вертолет может добраться до нас практически из любого места планеты.

– И все-таки: откуда вероятнее?

– Трудно сказать… Гестелония, Сэтчем, Зиггорет, Северный Дамиано. Вероятнее всего – из этих четырех секторов, но остальные сорок вовсе не исключаются. Минимум – сорок.

– Тогда еще один вопрос. Последний. Доктор Легген, вы никому случайно не обмолвились, когда собирались наверх, что доктор Селдон, математик, отправится с вами?

Лицо Леггена озарилось искренним, неподдельным удивлением, которое, однако, быстро сменилось выражением крайней подозрительности.

– Я никогда не подаю списка. Кому это интересно?

– Что ж, ладно, – вздохнула Дорс. – Стало быть, доктор Селдон просто увидел какой-то вертолет и испугался. Почему – я пока не поняла, но это не давало ему покоя. В общем, он бросился бежать от вертолета, заблудился, не мог или боялся вернуться и решился пойти обратно только тогда, когда сильно стемнело, а в темноте немного не дошел до базы. За это вас винить никак нельзя, так что давайте забудем о случившемся – и вы, и я. Договорились?

– Договорились, – кивнул Легген. – До свидания.

Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, Дорс осторожно стащила с Селдона шлепанцы, поудобнее укрыла одеялом. Он спал – крепко и безмятежно.

А Дорс села к столу и задумалась. Правду ли сказал Легген? Как проверить?

Глава 7

Микоген

МИКОГЕН – сектор древнего Трентора.…Безнадежно отстав от жизни, купаясь в собственном легендарном прошлом, Микоген не сыграл большой роли в истории планеты. Его самоизоляция достигла такой степени…

ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ30

Проснувшись, Селдон увидел рядом с собой человека, который озабоченно разглядывал его. Селдон поморгал, протер глаза и удивленно пробормотал:

– Челвик…

Челвик усмехнулся:

– Не забыл, значит?

– Нет, не забыл, хотя мы виделись два месяца назад. Значит, тебя не арестовали и ничего такого…

– Я здесь, как видишь, цел и невредим, хотя… – тут он бросил взгляд на Дорс, которая стояла с ним рядом, – выбраться сюда мне было не так-то просто.

– Я так рад тебя видеть! – улыбнулся Селдон. – Не возражаешь, если… – он показал пальцем в сторону ванной.

– Делай все, что нужно. Мойся, завтракай.

Завтракал Селдон в одиночку. Челвик и Дорс молчали. Челвик лениво проглядывал библиофильм. Дорс довольно долго и внимательно изучала свои ногти, потом вынула микрокомпьютер и принялась делать какие-то заметки.

Селдон поглядывал на друзей, но не пытался начать разговор. Может, на Тренторе так было положено – не разговаривать много с больными. Правду сказать, чувствовал он себя уже нормально, но, может быть, друзья этого не понимали.

Только тогда, когда Селдон прожевал последний кусочек и запил его полным стаканом молока (к молоку он уже привык, и вкус его уже не казался ему неприятным), Челвик наконец заговорил:

– Ну, как себя чувствуешь, Селдон?

– Прекрасно, Челвик. То есть передвигаться могу свободно.

– Отрадно слышать, – сухо кивнул Челвик. – Я очень сердит на Дорс Венабили за то, что она такое допустила.

– Нет-нет, – нахмурился Селдон. – Она ни при чем. Это я сам захотел подняться наверх.

– Не сомневаюсь, но она должна была обязательно пойти туда вместе с тобой.

– А я попросил ее не ходить со мной.

– Это неправда, Гэри, – возразила Дорс. – Не оправдывай меня.

– Ладно, не буду, – мотнул головой Гэри. – Но, Челвик, не забывай, именно Дорс поднялась наверх за мной, и это ей удалось непросто, и в конце концов именно она спасла мне жизнь. Тут уж никакой неправды нет. Ты это учел, Челвик?

– Прошу тебя, Гэри, – вмешалась Дорс. – Четтер Челвик совершенно прав. Я не имела никакого права разрешать тебе покидать стены Университета без меня. Не волнуйся, мои последующие действия он оценил по достоинству.

– Ну ладно, – сказал Челвик. – Это дело прошлое, и мы о нем забудем. А поговорим о том, что случилось наверху, Селдон.

– А… безопасно ли это? – спросил Селдон, испуганно оглядевшись по сторонам.

– Дорс позаботилась, – усмехнулся Челвик, – чтобы твоя комната была окружена отражающим полем. Так что я совершенно уверен: ни один имперский агент, если такие бродят по Университету, не сможет нас подслушать. А ты, оказывается, подозрителен, Селдон?

– Не от рождения, уверяю тебя. Наслушался тебя тогда в парке, да и потом… Это у тебя талант внушения, Челвик. Мне тогда Эдо Демерзель в каждой тени мерещился.

– Порой мне кажется, что он – это я, – буркнул Челвик.

– Не думаю, – покачал головой Селдон. – Я бы его узнал, наверное. А каков он собой, Челвик?

– Не важно. Все равно ты его не увидишь, если только он сам не пожелает тебя увидеть, да только боюсь, все равно ты на него и глянуть не успеешь. Все будет кончено. Вот именно с таким оборотом дел нам и предстоит побороться. Давай-ка поговорим о том вертолете, который ты видел.

– Ну, я же сказал, Челвик, ты приучил меня бояться Демерзеля. И стоило мне увидеть вертолет, я сразу решил, что это за мной, что я совершаю ужасную, непростительную глупость, уйдя из Университета, что меня туда заманили нарочно, исключительно для того, чтобы легче было меня схватить.

– Но Легген утверждает… – прервала Селдона Дорс.

– Да, кстати, – подхватил Селдон, – он случайно не заходил сюда вчера?

– Заходил, разве ты не помнишь?

– Помню, но как-то плохо. Я был так слаб. Все спуталось в голове.

– Ну, так вот. Он был здесь вчера поздно вечером и сказал, что этот вертолет – всего-навсего летательный аппарат, принадлежащий метеорологам с другой станции. Самый обычный. Совершенно неопасный.

– Что? – воскликнул Селдон. – Нет, не верю!

– Вот и разберемся, – предложил Челвик. – Поставим вопрос так: почему ты в это не веришь? Что такого было в этом вертолете, что он показался тебе опасным? Было такое или нет или дело всего-навсего в той мнительности, которая зародилась у тебя в душе под моим влиянием?

Селдон задумался, прикусил губу.

– Было! – кивнул он наконец. – Было. То, как действовали пилоты. Кабина вдруг выныривала из облаков, словно те, кто в ней сидел, что-то высматривали. Потом вертолет перелетал в другое место, и повторялось то же самое. Все время. Было такое впечатление, что экипаж занят внимательным осмотром поверхности и охотится именно за мной.

– Может быть, ты преувеличиваешь, Селдон? – Челвик покачал головой. – Может быть, ты тогда сравнивал вертолет с каким-то жутким хищником, выслеживающим свою жертву, то бишь тебя. Это, безусловно, ерунда. Это был самый обычный вертолет, а если он принадлежал метеорологам, то и действия пилотов, судя по твоему описанию, совершенно обычны, и ничего опасного я в них не вижу.