Изгнание Айвиэна

И потом, даже если бы кто-то уже вернулся к родным домам, мёртвый город, в окрестностях которого ночевал юноша, вряд ли станет предметом для интереса или визита, тем более в такой поздний час. Даже те, кто чудом пережил его падение, не станут возвращаться. А немногие смельчаки, которых не отпугнёт репутация Толбаса, наверняка передумают после того, как узнают и собственными глазами узрят незавидную судьбу мёртвого города. Это место и в лучшие времена было клоакой Северного Королевства – прибежищем для худших из худших. Теперь же город ожидала слава самого большого могильника в северном государстве.

Внезапно Айвиэн вздрогнул. Пришедшая с наступлением ночи прохлада не была тому причиной, как и треск костра. Поток мыслей, обуявший разум молодого человека, неожиданно остановился. Перед глазами возник образ – девушка с длинными каштановыми волосами и сапфирово-синими глазами. И хотя это был всего лишь образ, один взгляд её заставил юноша сжаться.

– Ария, – непроизвольно прошептал он.

Что-то внутри юноши зашевелилось. Это странное и не слишком приятное ощущение мгновенно прогнало печаль, едва начавшую заполнять сердце молодого человека. Все до единой мысли исчезли. Сознание стало напоминать гладкую водную поверхность. Чуждая сущность, которая незримо присутствовала внутри Айвиэна с момента победы над Бледным Маршем, лёгкой рябью отражалась на воображаемой глади.

– Чего тебе? – вслух спросил юноша.

Его слова вызвали две реакции.

Размеренно сопевшая лошадь приподняла голову и, не смотря на сонливость, пристально посмотрела на своего наездника. Поняв, что человек обращается к кому-то другому, животное опустило голову и погрузилось в сон.

Сущность Лорда Бледного Марша, которая находилась глубоко в сознании Айвиэна, наоборот, обратила более внимательный взгляд на человека. Сознание монстра, которое использовало тело юноши, как убежище, время от времени напоминала о себе. Это был странный и морально неприятный процесс.

И вот теперь Лорд одаривал Айвиэна странным взглядом. Его глаза были полны неприкрытого интереса и неизвестных намерений, которые истинный владелец тела не мог прочитать или угадать. Не лишен был взгляд и лёгкого укора. Однако – и это каждый раз удивляло бывшего вора – в красных глазах не было никакой злобы.

Удивительно, но напомнившее о себе присутствие обрушило на юношу огромную волну усталости. Она была слишком тягучей и всеобъемлющей, чтобы ей сопротивляться. У Айвиэна даже возникла мысль, что он соскучился по этому чувству. Молодой человек протянул слегка дрожащую руку и взял лежавшую сбоку накидку. Набросив его на плечи, он сильнее прислонился к лежавшему за спиной стволу дерева.

Спустя несколько минут молодой человек уже спал, вытянувшись вдоль поваленного наземь массивного ствола, бывшего некогда его молчаливым лучшим другом.

Утро. 42-й день Времени Тепла

Первые лучи Светлейшей не без труда пробились сквозь начинающие редеть облака и озарили некогда оживлённый город. Однако, как и в каждое утро после катастрофы, они не застали ни одной живой души. Толбас и его окрестности вновь наполняли только тени прошлого и звери, которые набрались смелости и всё-таки приблизились к мёртвому городу.

Семейство оленей, шедших по границе леса к водопою, неожиданно остановились. Их внимание привлекло новое изменение в привычном окружении – поваленное дерево, рядом с которым располагалось небольшое каменное кольцо. Располагавшееся в нём кострище уже погасло. Лишь медленно остывающие угли и примятая трава рядом с полусухим стволом говорили о том, что недавно здесь кто-то был.

Айвиэн отправился в путь, когда предрассветные сумерки полностью прогнали темноту ночи. Усталость, внезапно обрушившаяся накануне, отступила быстрее, чем ожидалось. Юноша пробудился едва небо начало менять цвет. Перекусив и собравшись с мыслями, он приступил к своим немногочисленным сборам. Крепче перевязав пучок хвороста, странник навьючил его на щипавшего траву коня рядом с остальным припасами. Набросил на плечи накидку, он последний раз окинул взглядом места, бывшие некогда родными, и продолжил своё странствие.

Лошадь уверенно двигалась по лесу вдоль Восточного Тракта. Время от времени она возмущённо фыркала. Наездник не сомневался, что так животное выражало недовольство в моменты, когда приходилось часто петлять стороны в сторону меж густых зарослей. В этих землях лес был достаточно густым, чтобы скрыть путника от нежелательных глаз, но это сказывалось на скорости путешествия. Вскоре странник решил, что больше нет смысла мучить четвероногого попутчика. Великие Луга остались позади, а Тракт петлял достаточно часто, чтобы осложнить преследование. Аккуратно натянув поводья, путешественник выехал на дорогу.

«И что же ты намереваешься делать?»

Голос Лорда раздался в голове Айвиэна настолько неожиданно, что юноша вздрогнул и едва сдержался, чтобы не дёрнуть поводья. Если лошадь и заметила изменения в поведении седока, то виду не подала. С большим трудом юноша справился с удивлением. Начало разговора было сильным потрясением, ведь со времени сражения в Новернесе это были первые слова, сказанные чудищем.

– А я думал, что раз ты внутри, то можешь просто читать мои мысли, – сказал молодой человек, когда шок прошёл. Он хотел добавить надменности своим словам, но не смог.

«Могу, если пожелаю. Однако это отнюдь не значит, что я не могу или не хочу вести с тобой беседу. Но вернёмся к моему вопросу. Что же будет дальше, парень?»

– Я уеду из Северного Королевства.

«Эту простую истину я уже уяснил. Но допустим, что эта часть путешествия осталась позади. Что случится потом?»

– Потом и решу, – раздражённо произнёс бывший вор, стиснув зубы. Поучительный тон, которым сущность задавала вопросы, злила его. – Я ещё не планировал настолько далеко. Пересеку Восточный Дозор – там и подумаю, если мысль не придёт раньше. Главное – увести тебя подальше от того, что мне дорого.

На лице Лорда, видимом лишь мысленному взору странника, появилась загадочная улыбка. Последовало молчание. Бывший вор так и не понял, смотрело ли чудище на него просто так или всё же копалось в его мыслях. Наконец с бледных губ слетели слова:

«Занятная идея… но не слишком надёжная».

– Вот и посмотрим, – бросил Айвиэн, полностью сосредотачиваясь на езде верхом.

Сущность монстра ещё какое-то время молча наблюдала за юношей, но вскоре удалилась вглубь сознания, оставляя странника наедине с собой и вьющейся впереди дорогой.

Полдень. 44-й день Времени Тепла

Следующие несколько дней пути Айвиэн провёл в почти полном молчании. Лишь изредка юноша нарушал его, чтобы прочистить горло, успокоить заволновавшуюся лошадь или витиевато выругаться из-за какого-нибудь нежданного пустяка. Звуки окружающей природы, богатство которых сливалось в единую прекрасную мелодию, приносили покой мыслям. Лорд Бледного Марша, томившийся внутри, больше не вступал в разговор со странником. Бывший вор лишь ощущал на краю сознания незримое присутствие, праздно наблюдающее за путешествием.

Одной из причин молчания было и то, что двигаться вдоль Восточного Тракта вновь приходилось с осторожностью. Такое решение путешественник принял, проезжая мимо одного из хуторов, находившихся в окрестностях Толбаса.

После посещения мёртвого города бывший вор рассудил, что не только толбасцы, но и жители окрестных земель предпочтут никогда больше не находиться вблизи от мёртвого города. Это предположение рассыпалось прахом на следующий день после отъезда от поваленного дерева. Около полудня случайное дуновение ветра донесло до ушей Айвиэна человеческие голоса. Заинтересовавшись, странник свернул с Тракта и направил лошадь в сторону скрытого в лесу жилища. Удивлению, с которым юноша смотрел из-за деревьев на семью земледельца, не было предела. Муж, супруга и несколько детишек работали в поле и переговаривались так беззаботно, словно понятия не имели о бедах, обрушившихся на Северное Королевство.

Эта картина настолько впечатлила странника, что он даже хотел разузнать больше у семьи, в чём дело. Да, Айвиэн прекрасно помнил, что прошедший по Королевству Бледный Марш был избирателен в выборе жертв. А посему не было ничего удивительного в том, что бледнокожее войско обошло хутор стороной и никак не раскрыло своё присутствие для его жителей. Но то, что земледелец с семёй не знали о судьбе Толбаса и, быть может, даже не видели дыма от объявшего город пожара, казалось немыслимым.

И всё же осторожность была важнее и сильнее любопытства, так что странник направился своей дорогой. В тот момент ему ещё предстояло узнать, что увиденное не было единичным случаем. В следующие несколько дней пути юноша несколько раз сталкивался с местами, жители которых находились в своих родных домах. Одна из семей, судя по подслушанному разговору, имела довольно слабое представление о событиях, захлестнувших Королевство. Судя по всему, кто-то просто увидел странных людей во время путешествия или на окраине знакомых мест, и не придал значения этой встрече. К счастью или худу, но то семейство было исключением. Все остальные, кто попался на глаза страннику, вели вполне привычную жизнь. Причина их неведения так и оставалась для бывшего вора непостижимой.

И вот, на третий день после посещения Толбаса, лес вокруг Айвиэна начал понемногу редеть. В просветах растущей стены начали всё чаще мелькать фрагменты домов и заборов. Поначалу это не слишком насторожило Айвиэна, уже успевшему привыкнуть к жизни на попадающихся по пути хуторах. Предприняв привычные меры предосторожности, странник продолжил движение. Однако чем ближе становилась деревня, тем лучше юноша узнавал её. И осознание того, где он находится, не заставило себя долго ждать.

Молодой человек приближался в Миклаву.

Первым, что посетило мысли при виде деревни, было лицо Арии. Воспоминание о той, кого пришлось покинуть ради цели, известной лишь юноше, не стало чем-то неожиданным. Однако, несмотря на готовность, в груди молодого человека защемила неприятная боль. Айвиэн осадил лошадь. Чувства и мысли, терзающие сердце, захлестнули восприятие подобно густому туману, и странник побоялся, что поведёт лошадь не туда и, как следствие, получит травму. Взять себя в руки и сконцентрироваться на настоящем получилось далеко не сразу.

Наконец, справившись с нахлынувшей тяжестью, Айвиэн продолжил путь.

Путник прекрасно знал, что из деревни ушли все – он собственноручно способствовал исходу миклавчан. Тем не менее, сохранять своё присутствие тайным. Мысли больше не угрожали отвлечь от соблюдения предосторожностей.

Удачным совпадением для странника было то, что его путь пролегал по самой окраине Миклава. Между той частью леса, где находился Айвиэн, и противоположной опушкой пролегала протоптанная дорога шириной едва ли в десяток шагов. За время путешествия юноша настолько привык двигаться под сенью деревьев, что пересечь открытую свету местность хотелось как можно быстрее.

И всё же странник не дал воли спешке и остановился. Дважды оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, путник натянул поводья. Повинуясь команде наездника, лошадь пустилась в бег. Секунда… две… – и вот путешественник и его четвероногий спутник вновь оказались под защитой густых зелёных крон.

Однако вместо того, чтобы замедлиться и продолжить путь, Айвиэн внезапно осадил коня ещё раз. Удивлённое таким решением животное не успело понять, что наездник спешился ещё во время остановки. Путник быстро привязал поводья к ближайшему из оказавшихся деревьев и ласково – словно извиняясь – погладил лошадь, в дыхании которой слышалось возмущение и обеспокоенность. Затем, плотнее укутавшись в накидку и набросив на голову капюшон, странник решительно зашагал в сторону деревни.

Пейзаж был совсем не таким, как запомнил юноша. Возможно, виной тому была суматоха, царившая здесь при прошлом визите Айвиэна, или бурлившая от опасности кровь. Хаоса, ужаса и опасности больше не было, а представший перед глазами путника Миклав пробуждал чувство умиротворения и спокойствия. Улицы были свободны от беспорядочно стоявших повозок и куч ручной клади, брошенной во время беспорядочного бегства. Тел погибших не было. Убитых миклавчан предали земле ещё в день нападения, а новых мертвецов на улицах не прибавилось.

Однако на фоне всего этого спокойствия и умиротворения выделялось одна постройка. Точнее, её рассыпающиеся развалины. Именно их мимолётное созерцание и заставило юношу столь внезапно прервать свой путь и посетить это место.

Перед странником чернели остатки дома, в котором Айвиэн спас Арию.

Огонь, уничтоживший сооружение, лишь чудом не перебросился на близлежащий лес. Однако от самого дома осталось лишь пепелище, в котором, словно кости, торчала пара не до конца сгоревших брёвен да небольшая каменная печь.

И скелет. Айвиэн далеко не сразу разглядел его в груде пепла и углей, что до пожара были крышей дома. Останки лежали на том же месте, где смерть настигла парня. Решив с тот злополучный день воспользоваться хаосом и насильно овладеть Арией, он обрёк себя на гибель. Вмешательство бледнокожих и Айвиэна не дало случиться этой затее, а поглотившее дом пламя милосердно обошлось с телом мертвеца.

«Даже слишком милосердо» – промелькнуло в голове Айвиэна.

В этот момент Лорд Бледного Марша решил вновь напомнить о своём существовании. Айвиэн безошибочно почувствовал, как из глубин его сознания на него устремляется пристальный и молчаливый призрачный взгляд.

– Чего тебе на этот раз? – небрежно спросил юноша.

Обитавший внутри него монстр не произнёс ни слова. Однако в его взгляде и молчании Айвиэн уловил нотки одобрения, смешанные с…

… настороженностью.

Юноша вздрогнул. Лишь когда присутствие Лорда очистило разум от мыслей, Айвиэн обратил внимание на звуки, доносившиеся из дальнего конца деревни. Стук топора и едва различимые голоса людей.

Чертыхаясь и укоряя себя за неосмотрительность, юноша в несколько быстрых и удивительно длинных шагов преодолел расстояние до лошади. В спешке он попросту выломал ветку дерева вместо того, чтобы отвязать от неё поводья. Лошадь почуяла волнение седока и начала двигаться ещё до того, как юноша дал ей команду.

Лорд вновь скрылся в разуме юноши, словно своим появлением он достиг желаемой цели и был удовлетворён результатом. Айвиэн попытался уловить хотя бы тень намерений во вмешательстве вынужденного компаньона, но не сумел. Единственное, что успел осознать юноша – отсутствие злого умысла в появлении Лорда. Однако, не смотря на эту загадку и бешено стучавшее от спешки сердце, Айвиэн ощутил, как место пустоты в разуме вновь заполняет тяжесть… словно посещение сгоревшего дома усилило терзания от того, что юноше пришлось оставить возлюбленную позади.

Закат. 50-й день Времени Тепла

Следующие несколько дней пути были наполнены лишь стуком копыт и звуками природы. Айвиэн и находящийся внутри него Лорд Бледного Марша хранили полное молчание и чистоту мыслей. Путник не ожидал такого единодушия от сидевшего в нём монстра, но не стал раздумывать на эту тему. Тишина в разуме помогала полностью сосредоточиться на дороге и осторожности.

Юноша покинул Миклав со всей поспешностью, на которую был способен. Он не знал, заметили ли его те, кто был в деревне, и отправились ли за ним следом, если увидели. Но то, что в деревне вновь были люди, было неоспоримо. Айвиэн судил об этом не только по звукам. В процессе бегства его обострившееся зрение уловило несколько человеческих силуэтов, мелькнувших у дальних домов.

Однако жители деревни, бежавшие в столицу вместе с караваном, не могли так быстро вернуться, и Айвиэн знал это лучше остальных. Тогда кто были те, кого видел странник? Как эти люди оказались в Миклаве? А если это были случайные путники, по какой причине они решили остаться в деревне? Молодому человеку очень хотелось узнать ответы на эти вопросы. Однако любопытство не могло перевесить важность цели, которую юноша преследовал, и вскоре интерес к случившемуся пропал.

Через два дня пути Айвиэну был вынужден покинуть кромку леса, по которой он двигался, и проделать участок пути непосредственно по Восточному Тракту. Причиной тому стала река Икл, к берегу которой привело молодого человека его странствие. Там, недалеко от моста, юноша устроил привал. Мерное журчание воды позволило страннику и его лошади погрузиться в глубокий и спокойный сон, которого так не хватало им обоим. Пробуждение пришло к ним лишь на закате. Подкрепившись и пополнив запасы воды, Айвиэн продолжил путь.

Оказавшись на другом берегу, юноша решил перестать прятаться среди деревьев. От реки Икл и до самой границы Северного Королевства на пути больше не было ни хуторов, ни трактиров. Стасерн и Дорз находились восточнее относительно Тракта, а их жители – и на этот раз Айвиэн был абсолютно уверен – ещё не вернулись в родные земли. Лошади, судя по всему, это решение тоже пришлось по душе. Она куда активнее и с большей прытью двигалась по мощёной дороге, даже не смотря на возросший темп.

В какой-то момент Айвиэн поймал себя на мысли, что впервые находится так далеко на юге Королевства. Эта мысль ненадолго оживила в голове терзавшие юношу размышления. Однако на этот раз укорам и терзаниям души не суждено было поглотить разум молодого человека. И такому спокойствию разума событий помогла одна очень простая, но от того не менее важная вещь – участок Тракта впереди был более заросшим. Камень, которым была вымощена дорога, был не таким гладким, как раньше, а местами трава полностью скрывала путь. Постепенно лесной массив, окружавший Восточный Тракт, понемногу редел. Всё чаще начали попадаться открытые всем ветрам луга, нетронутые человеком.

Все эти изменения в окружающем пейзаже давали путешественнику понять, что до границы Северного Королевства оставалось не больше суток пути.

Вскоре Айвиэн спешился. Сняв со спины лошади седло и высвободив голову из уздечки, странник решил отпустить животное на волю. Погладив четвероного спутника в последний раз, юноша ласково прошептал коню, что тот может идти, куда пожелает. Животное, казалось, поняло слова человека. Айвиэн каким-то образом чувствовал это, хотя и не мог объяснить как. И всё же лошадь не сразу покинула наездника. Она несмело шла за ним ещё несколько минут, а после наблюдала за тем, как юноша ушёл вдаль, постепенно теряясь среди редеющих деревьев.

Снятое с лошади снаряжение странник оставил на опушке леса. Поначалу он хотел спрятать упряжь от посторонних глаз, но передумал. Даже если кто-то отправился вслед за Айвиэном, вряд ли преследователей посетит мысль искать его на границе Королевства или за его пределами. Рассудив так, он бросил седло и уздечку у первого же попавшегося дерева и продолжил путь налегке.

К вечеру пятидесятого дня окружающий ландшафт вынудил юношу вернуть предельную осторожность во время передвижения. Редеющий лес превратился в небольшие перелески, а после – в редкие группы деревьев, который скорее боролись за свою жизнь, нежели просто росли. Впереди виднелось ровное полотно земли. На ней не было хоть каких-то растений, возвышающихся над землёй, и даже трава редела. Эта местность, находящаяся непосредственно на границе, была специально очищена от растительности, чтобы облегчить работу дозорных.

Однако смена пейзажа была не только человеческой заслугой. Ещё в полдень Айвиэн заметил, что изменился даже воздух. Ветер, хоть и лёгкий, стал другим. Казалось, он был напрочь лишён запахов жизни. Его порывы стали более резкими и жёсткими, а вместе с тем сухими и тёплыми. И вскоре юноша узрел причину этих перемен и, вместе с тем, то место, через которое лежал выбранный им путь.

Впереди уже был виден край Великого Топаза. Само собой, этот маленький клочок земли не давал полного представления о том, что ожидает юношу впереди. То, что он видел, очень напоминало окружавшие его опустошённые земли.

Однако в данную минуту большее внимание к себе привлекало нечто иное, нежели изменения в природе. На пути Айвиэна величественно возвышался Восточный Дозор. Айвиэн впервые видел его вживую. Прежде юноша знал о существовании этого места лишь по книгам, свиткам и рассказам служителей из башен-близнецов Латаэльз. И всё, что ему довелось пережить во время вторжения Бледного Марша, не могло умалить трепета перед представшей картиной.

Дозор был массивным. Он представлял собой монументальное сооружение, которое тянулось меж двух горных цепей на всём протяжении границы. Дозорные пункты представляли собой небольшие форты больше пяти саженей в высоту и втрое больше в длину, расположенные на одинаковом друг от друга расстоянии. Каждый из них сообщался с соседними тремя равноудалёнными мостами, которые образовывали многочисленные арки для прохода. Они же содержали первую и самую грозную линию защиты от армии захватчиков – Железные Врата. Это грозное оружие представляло собой массивные решётки, усеянные большими и острыми шипами. По две таких располагались в каждом проходе. В случае нападения ограничители у арочных постов выбивались – и на врага на большой скорости обрушивались металл и смерть.

По слухам это место, как и Западный Дозор, были возведены в давние времена совместными усилиями северян и орцинтаев, испокон веков состоявших в хороших отношениях. В это легко было поверить – лишь так получилось бы создать нечто одновременно монументальное и при этом смертоносное. И Железные Врата ничуть не утратили своей неукротимой и вселяющий ужас силы, хоть прошло немало времени с тех пор, как они исполняли цель, для которой создавались.

Именно этим зрелищем наслаждался Айвиэн, когда на равнину опустилась ночь. Небо было безоблачным, от чего бледные лучи Забытого освещали окрестности не хуже, чем недавно это делала Светлейшая. Это придавало ещё больше величественности Дозору, который мрачной громадой выделялся на фоне окружающей его бесплодной земли.

– Завтра ночью я переберусь на ту сторону, – прошептал Айвиэн, скрывавшийся под небольшим, но довольно ветвистым деревом на границе чистой земли.

«Это всё, в чём заключается твой несомненно продуманный, великий и далеко идущий план?» – раздался голос в разуме юноши.

Айвиэн вздрогнул от неожиданности. С того дня, как юноша посетил Миклав, Лорд Бледного Марша хранил молчание и вообще никак не напоминал о своём существовании.

Однако первое впечатление быстро переросло в раздражение. Причин для этого было более чем достаточно. Первой из них был сам заданный вопрос. За время путешествия Айвиэн не раз пытался обдумать, что он будет делать, когда окажется за пределами Северного Королевства. Но мысли никак не желали складываться в чёткий план. И практически полное отсутствие знаний об остальном мире совсем не помогало делу.

Ещё больше раздражал сам факт вопроса. Знания о самом монстре, обитавшем в теле юноши, по большей части представляли собой всего лишь предположения, хоть и подтверждающиеся с течением времени. И находящееся внутри создание имело доступ к его мыслям, в чём и призналось во время пребывания в окрестностях Тобласа. Следовательно, монстр должен был знать и об отсутствии чёткого плана действий. А значит, не смотря на отсутствие эмоционального окраса в словах, Лорд попросту издевался над Айвиэном.

– Да, – прошипел юноша и добела сжал кулаки, – это весь мой план.

В разуме промелькнуло что-то вроде насмешливого молчания.

«Ну, допустим. Предположим ненадолго, что ты сумел успешно пересечь границу. Что намереваешься делать потом?»

– Уйду куда-нибудь подальше. Выберу случайное направление и буду странствовать, пока не перестану представлять опасность для Королевства или не найду способ избавиться от тебя.

«Выберу случайное направление, – нарочито наигранным тоном повторил Лорд. – Станешь на месте и будешь вертеться, пока не решишь, что хватит? Прикроешь глаза руками и наугад выбросишь вперёд руку? Или просто будешь идти навстречу ветру или наперерез свету?»

Айвиэн с такой силой стиснул зубы, что едва не прикусил щеку.

– Твои насмешки меня не остановят. Я принял решение. И буду делать так, как захочу. Главное – уйти. А куда направляться – не так важно. Лишь бы подальше.

«Да, ты уже говорил нечто подобное… Полагаю, что целеустремлённость всегда была твоей самой сильной чертой. Жаль, что того же нельзя сказать об умении планировать. Видимо, это жизнь одним днём оставила свой след».

Овладевшее Айвиэном раздражение не помешало ему прочувствовать всю саркастичность сказанных Лордом слов. Позволило оно ощутить и отсутствие злобы или враждебности. Как и всегда, существо не вкладывало в свою речь угроз или злого умысла. В этом оно немного напоминало учителя в сколе, который своими словами и вопросами пытается подтолкнуть учеников к действиям и правильным умозаключениям. Это секундное сравнение поразило Айвиэна. Раздражение в мгновение ока покинуло тело, оставив после себя странную пустоту. Не удостоив внутренний голос ответом, юноша закрыл глаза и вскоре погрузился в сон.