Шура задумчиво кивнула, а потом встала и пошла к висевшей на стене маленькой фотографии их университетской четверки. Она, Анастасия и ещё двое ребят. Они тогда были молоды, полны авантюрных желаний, верили в светлое будущее, дурачились, любили – девушка хмыкнула про себя, – только любовь была очень короткой.

– Возможно, ты просто не видишь связь? – промолвила девушка. – Иначе зачем убийце было подкладывать тебе труп?

Анастасия коротко улыбнулась. Логик из её подруги ещё тот.

– Да полгорода точно знает, что здесь, – она обвела рукой воображаемое здание, – в скором времени состоится саммит, может, это просто типа акт политического протеста. Пусть с этим разбирается милиция, это её проблемы.

Шурочка прекратила рассматривать фотографию и вернулась за стол. Взяла в руки свою сумочку и достала оттуда средних размеров планшет в красной кожаной обложке, которая, как мимоходом отметила Анастасия, очень сочеталась с её платьем.

– Хочу сама прочитать про этих пропавших, – пояснила Шурочка, – вдруг я что-то уловлю.

Анастасия нахмурилась и с лицом, полным сомнений, пододвинулась ближе к подруге, та в ответ только подарила ослепительную улыбку.

Шурочка открыла поисковик и принялась искать все новости, посвященные исчезнувшим девушкам. Все заметки сводились к тому, что похищения были тщательно спланированы, что говорит о хладнокровности преступника. Похищенные – три школьницы, ученицы 11 класса престижного в городе Международного лицея, но, конечно, ни намека на то, что пропавшие могли где-то пересекаться с Анастасией, ни по друзьям, ни по общим интересам. Совершенно не знакомые для неё люди.

– Ну, теперь видишь, что я права, – сказала Анастасия, отодвинувшись от плеча подруги, – даже отдаленно ничего, что бы нас связывало.

Шурочка вздохнула и манерно пожала плечами.

– Ну не знаю, – сказала она, – вообще есть теория, что через кого-то мы все знаем друг друга на планете, как-то так, по-моему.

Анастасия рассмеялась.

– Ты мне ещё про Адама и Еву расскажи, – бросила девушка, – успокойся, тот парень из милиции мне показался толковым, вот и пусть этим делом занимаются профессионалы.

Шурочка недоверчиво посмотрела на подругу.

– И всё-таки я бы на твоем месте подумала о собственной безопасности, пока идет следствие.

– О моей? А причем здесь я? – Анастасия внимательно посмотрела на подругу. – Ты думаешь, что этот похититель может угрожать мне?

– Не знаю, – осторожно сказала Шурочка, – но… это школа, ты же знаешь, кому она принадлежит, и если вдруг это против Александра, то и ты можешь пострадать.

Анастасия нервно поежилась.

– Почему опять он? – спросила девушка. – Почему, как что-то происходит негативное, рядом оказывается он. А мы как раз сегодня ужинаем.

Шурочка потрепала её по плечу.

– По-моему ты слишком строга к Александру, – сказала она, – сама же говоришь, то в старину было. Мне кажется, что пора уже отпустить прошлое. Я понимаю, Александр не идеален, но тебе было бы гораздо легче самой. Знаешь, иногда я не понимаю ваших отношений.

– Я и сама их не понимаю, – сказала Анастасия, – он добрый, милый, но эта его навязчивость… я не могу понять, что ему нужно. То он звонит и пишет каждый день, а то пропадает неделями. Он по-прежнему странный.

– Но ведь эта странность и привлекает, не так ли? – засмеялась Шурочка. – А что было тогда… забудь. Было и прошло.

Анастасия задумчиво повернула голову в сторону эллинга, словно бы не хотела, чтобы подруга видела её лицо в этот момент. Иногда ей хотелось конформизма.

* * *

– Возьмите. – Ксения протянула стакан с водой молодой женщине. Вдвоем с Мациевским они сейчас находились в квартире убитого народного депутата и её серо-голубые лучистые глаза привычно изучали обстановку.

Однушка. Обставлена не дорого, но со вкусом. Всё, что было в квартире, указывало на то, что люди здесь жили молодые. Современная мебель, простая и удобная, множество дизайнерских безделушек, разные другие вещи, которые, по мнению Ксении, вряд ли пригодились бы людям старше тридцати, и ровным счётом ничего, что выдавало бы какие-то сверхдоходы депутата.

Хозяйка, девушка лет двадцати пяти, двадцати шести, то есть примерно её ровесница, залпом отправила себе в рот пригоршню таблеток. Успокоительное.

– Я чувствовала, чувствовала, – сказала она, всхлипывая, – сколько раз я ему говорила, чтобы он закончил заниматься своей дурацкой политикой, его же везде звали в любые компании, холдинги и у нас, и за границей, а он:

«Я патриот!» Патриот.

– Скажите, Инга Евгеньевна, а как долго вы были в браке? – спросил Мациевский.

– Полгода, – сказала девушка. – Мы начали встречаться ещё в институте. Андрей, он ещё в студенческие годы был самым талантливым из нашего потока. Его даже на стажировку в Швейцарию отправили. Когда он окончил университет, перед ним были все дороги открыты, а он эту политику выбрал. Говорил, что сейчас такое время, что каждый молодой человек должен заботиться о будущем страны. И что никто кроме молодежи не сможет вывести страну в лидеры.

Ксения про себя вздохнула, она сама в университетские годы наслушалась подобных разговоров. Молодежь всегда острее чувствовала проблемы, чем люди старшего поколения. И подобные разговоры, конечно, не могли не заразить. Но будучи практиком, Ксения не очень-то обращала на эти разговоры внимание, так как знала, что молодежь никогда не действует сама по себе, а её в основном используют разные политические группировки в своих целях. За свою жизнь она научилась видеть вещи в несколько ином свете, чем большинство людей её возраста, поэтому была лишена какого-либо максимализма. Какой бы ни возник вопрос, она всегда продумывала в голове несколько ситуаций и складывала воедино, и только потом выносила вердикт. И сейчас она пыталась психологически сравнить себя и сидевшую напротив Ингу, получалось непохоже.

– Инга Евгеньевна, скажите, – спросила девушка, – а вы знаете, чем он конкретно занимался?

Инга достала пачку сигарет и взяла одну из них.

– Два года назад Андрей организовал свое собственное молодежное движение, он собирал вокруг себя настоящих патриотов, не тех, кто стучит хромовыми сапогами на своих оргиях, а тех, кто выступает за инновационные преобразования в стране. В его движении находились люди с абсолютно разными взглядами. И либералы, и националисты. Люди разных национальностей. Их объединяло одно: они любили страну.

Ксения повела бровью.

– Я так понимаю, – заметила она, – что классические националисты не особо его любили.

– Больше того, – сказала Инга, – они открыто нападали на ребят из его движения. Но я не думаю, что это они его убили.

– А кто? – спросила Ксения. Инга потушила сигарету.

– Вам знакома фамилия Тополевич? – спросила она. Ксения кивнула.

– Что-то слышала, – сказала она.

– Так вот, – сказала Инга, – в этом году выборы, и Андрей хотел, чтобы кто-то из его ребят прошел в парламент… – Инга закашлялась. – Вы не могли бы мне принести ещё воды?

Авалова жестом попросила Мациевского принести воды. Сама она, сдвинув брови, продолжала слушать.

Через полминуты Анатоль вернулся со стаканом и отдал его Инге. Сделав глоток, девушка продолжила.

– Так вот, – сказала она, – два месяца назад Андрею пришло письмо из так называемой «Лиги честности». Это движение, которое финансирует Тополевич. Оно позиционирует себя как альтернатива нынешней власти. В этом письме Андрею предложили, чтобы его движение стало частью лиги. Писали что-то про то, что молодежь олицетворяет жизненную силу новой Понти́и, что без помощи молодежи страна не сможет встать на ноги.

– Я так понимаю, что ваш муж отказался? – спросил Анатоль.

– Да, – ответила Инга, – но он не просто отказался, он не стал им отвечать на письмо, а мне сказал, что с такими людьми, как эмигрант и его здешние эмиссары, не будет общаться приличный человек. – Инга с минуту помолчала. – Это ещё не всё, – продолжила она. – Однажды мы возвращались из кинотеатра под вечер, мы немного выпили и поэтому не поехали на машине. Подошли к дому, а из подъезда выходит какая-то девушка, было темно, и я не смогла разглядеть ничего. Андрей отпихнул меня и пошел к ней навстречу. Я не слышала, о чём был разговор, и мы тогда даже повздорили немного.

– По какой причине? – поинтересовалась Ксения. Инга вздохнула и её плечи чуть вздрогнули.

– Да ничего особенно, – обронила девушка, нервно перебирая пальцами, – наверное, алкоголь на меня так подействовал, вы женщина, должны понять.

Ксения внимательно посмотрела на жену убитого. Почему она так нервничает? Я же задала простой вопрос. Её терзания непохожи на скорбь по убитому мужу. Скорбь Ксения видела.

– Не понимаю, – честно призналась Авалова. Инга тяжело вздохнула.

– Ну… – замялась девушка, – я не знаю. Мы идем вместе, а тут появляется молодая девушка, и он сразу бросается к ней, и… я говорю, на меня алкоголь, наверное…

Ксения вопросительно подняла руку.

– Стоп, стоп, стоп, – сказала она и с прищуром посмотрела на девушку, – откуда вы знаете, что это была молодая девушка? Вы же говорили, что было темно?

На лице Инги пробежала тень сомнения и даже страха. Врёт, заключила Ксения, или боится, а возможно, и то и другое. В кармане куртки завибрировал телефон.

Ксения про себя выругалась. Глупый телефон, в самый момент. Звонило, разумеется, начальство.

– Извините, – сказала она Инге, отвечая на звонок.

– Ксения, это Раевский, – услышала она голос, – бросай всё, и приезжай в управление!

Обычно дотошный начальник Оперативно-розыскного бюро, сейчас даже не спросил, где именно Авалова находится. Интересно, подумала Ксения, что там случилось. Не иначе, как новый «торг» начался.

– А это не может подождать? – спросила она. – У меня здесь допрос.

Волнение начальника она чувствовала с другого конца трубки.

– Нет, – отрезал он, – у нас здесь история необычная, она тебя заинтересует. Жду через двадцать минут.

Двадцать минут, пронеслось в голове у Ксении, я что, на метле летаю? Наверное, действительно что-то серьезное.

– Буду, – коротко и веско сказала она и повернулась к напарнику: – Анатоль, заканчивай здесь без меня и возвращайся в управление. Свяжись с Кристиной Левоновой. Назначь ей встречу и расскажи, что знаешь. Она нас в прошлые разы выручала, думаю, и сейчас понадобится её помощь. Я к Раевскому.

– Что-то случилось? – спросил Мациевский со своим вечным мальчишеским запалом.

Ксения тяжело вздохнула.

– Не знаю, – небрежно сказала она, – но что у нас может случиться хорошего? – Она быстрым шагом направилась к выходу, но неожиданно развернулась.

– Последний вопрос, – сказала она, – труп вашего мужа обнаружили в Яснопольском районе, что он мог там делать?

– Я не знаю, – сказала Инга, – я никогда не слышала, чтобы он туда ездил.

Ксения ещё раз оценивающе посмотрела на девушку. Если она что-то и скрывала, то для того, чтобы её разговорить, нужно было время, которого у Ксении не было.

– Если что-то вспомните, позвоните. – Она протянула Инге визитку и, развернувшись, вышла из квартиры.

* * *

На Кранцберг медленно опускался вечер. Местная публика высыпала из офисов на улицу и теперь, надышавшись временной свободой, развлекалась в кафе и ресторанах. Как раз в одном из таких кафе на набережной сидела Анастасия Урусова и медленно потягивала коктейль, а напротив неё сидел её друг – бизнесмен и ученый Александр Верховский.

Верховский! Он был молод и красив. Все её знакомые девушки втайне сходили по нему с ума. Втайне, потому как Верховский никогда не подпускал к себе женщин ближе, чем ему нужно было для дела. Ему тридцать пять. Высокий, мускулистый, с тонкими и приятными чертами лица. Короткая стрижка, ясные зеленые глаза. Темный графитовый костюм и серая рубашка. Весь вид этого молодого человека говорил о его спокойствии, вежливости и готовности нести перемены для лучшего будущего. Он и нес это лучшее будущее, будучи ученым в области органической химии и основателем новой экспериментальной лаборатории по изучению свойств растений. Два года тому назад статья Верховского о химическом воздействии на нервные окончания человека произвела большой фурор, однако подробностей его разработок Анастасия не знала.

Затворником Александр не был. Он часто появлялся на разных светских вечерах, не чурался прессы и охотно давал комментарии по интересующим журналистов вопросам, но всегда подвергал сомнению мотивы своих знакомых из «стильной тусовки», как он их называл.

И в этом они с ним не были похожи. Александр её этим и привлекал, своей брутальной независимостью.

Анастасия познакомилась с Александром восемь лет назад, когда они вместе оказались на учебе в Швейцарии. Анастасия училась на юридическом, Александр получал специальность химика. После того как девушка уехала из Швейцарии, они не виделись несколько лет, пока случайно не столкнулись на каком-то приеме, куда Анастасия была приглашена вместе с отцом, и теперь, после возобновления знакомства, Александр часто выкраивал время, чтобы обязательно увидеть Анастасию, и только в этот самый раз она позвонила ему первая. Сейчас, сидя напротив него, Анастасия возбужденно рассказывала Александру о происшествии, которое случилось сегодня утром.

– Понимаешь, – говорила девушка, – вся проблема в том, что я даже не представляю, по какой причине труп этой несчастной девушки подбросили именно мне. Не представляю, кому такое могло понадобиться.

Александр немного вальяжно откинулся на спинку кресла. Его лицо всячески выражало участливость.

– Ты можешь не убеждать меня в своей честности, – мягко сказал он, – но, возможно, именно это и является причиной.

Анастасия вопросительно посмотрела на собеседника.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

Александр потушил в пепельнице сигарету. Курение было, по мнению Анастасии, одной из немногих вредных привычек, которую Александр себе позволял, и это было связано не с курением самим по себе, а скорее с некоторыми вычурными особенностями его поведения, которые, впрочем, иногда даже забавляли Анастасию.

– Из того, что я слышал в прессе, – сказал Александр, – дело действительно серьезное. Для такого города, как Кранцберг, исчезновение трёх девушек и убийство одной из них – уже трагические события, а в связи с приближающейся встречей…

– Ну а я-то тут причем? – не понимала Анастасия. Александр криво усмехнулся.

– Ну, представь, что прессе станет известно, где было найдено тело девушки, – продолжал молодой человек, – в пансионате, который принимает международный саммит. Не удивляйся, я много знаю того, чего не знают другие. Так вот, это уже будет международный скандал, сама понимаешь, и уверяю тебя, что личностей, которые хотят сорвать саммит, более чем достаточно. А ты, моя дорогая, можешь стать винтиком в большой игре, сама того не замечая, как, кстати, и твой отец.

Анастасия расхохоталась.

– Вы с Шурочкой меня совсем запугали, – сказала она, – одна говорит, что меня могут прирезать где-нибудь за углом, а ты вот говоришь, что неизвестная тайная сила может с помощью меня чуть ли не мировую революцию устроить. Это тебе надо бояться больше.

– Я просто сделал предположение, – ответил Александр, барабаня пальцами по столу, – конечно, все может быть и не так серьёзно, но игнорировать обстоятельства я бы на твоем месте не стал. За меня не волнуйся. Да, история неприятная, но думаю, что для меня последствий не будет. А что тебе посоветовал отец? Ты ведь ему звонила?

Анастасия кивнула.

– Конечно, звонила, – сказала она, – это же на самом деле ему всё принадлежит. Он тоже очень обеспокоился и сказал, что постарается, чтобы этим делом занялись лучшие люди, но я всё же решила поговорить с тобой. Отец сейчас в Италии, а у меня кроме вас с Шуркой никого нет.

– Правильно сделала, – сказал Александр, – надеюсь, что мое разъяснение тебе поможет, я бы мог и…

Анастасия бросила в сторону молодого человека резкий отрицательный взгляд.

– Нет, – сказала девушка, – обо мне могут плохо подумать.

– Кто? – спросил Александр. – Твои шакалы-коллеги, они и без этого тебя съедят. Анастасия, не обманывай себя.

– Я сама неправильно пойму, Александр, – сказала она, – мы уже с тобой об этом говорили, и я не хочу больше травмировать ни тебя, ни себя. – Она встала и накинула на костюм шаль – прости я пойду, не очень хорошо себя чувствую.

Александр учтиво встал.

– Я мог бы… – начал он.

– Не надо, – резко ответила ему Анастасия, – я доберусь сама.

Девушка развернулась и вышла из кафе, даже не обернувшись. Александр остался один, его лицо теперь покрывала печаль.

* * *

Здание Оперативно-розыскного бюро представляло собой настоящий лабиринт длинных стеклянных коридоров, в которые выходили двери кабинетов, и так на всех этажах, исключение составлял первый. Ксения месяц училась ориентироваться в этих коридорах, но даже сейчас, по-прошествии нескольких лет, она не могла с точностью сказать, что не заблудится.

Кабинет начальника оперативно-розыскного бюро располагался этажом ниже, чем её собственный, который она делила с Мациевским. Анатоль по этому поводу заметил, что расположение кабинетов – это высшее достижение справедливости и уже больше им рассчитывать не на что.

Сейчас она сидела в узком дерматиновом кресле напротив двух солидного возраста мужчин. Первый был её непосредственный начальник Арсений Раевский, а второго она не знала. Это был высокий мужчина лет шестидесяти. Сухощавый, подтянутый и с абсолютно бесстрастным лицом, какое может быть только у представителя одной из определенных организаций. Этот мужчина внимательно изучал сидевшую девушку, так, словно бы в его глазах были встроены рентгены.

– А вот и она, – нарушил молчание Раевский, – это я вам о ней рассказывал. Майор Авалова Ксения Игоревна.

Ксения решила, что нужно всё-таки встать.

– Польщен, – отрывисто сказал неизвестный, – генерал-лейтенант Соколовский, начальник третьего отдела главного разведывательного управления.

Она, как всегда, была права в своих предположениях.

– ГУР? – переспросила она. – И чем же вызван интерес к моей персоне со стороны вашей организации?

Генерал жестом показал Ксении сесть, и после того, как девушка опустилась в кресло, сел сам.

– Вы всегда сразу говорите о деле? – спросил он, закуривая папиросу.

– Так проще, – спокойно ответила ему Авалова. Генерал почти незаметно хмыкнул.

– Ну что же, тогда позвольте вас ввести в курс, – он достал небольшую папку, – вы, наверное, слышали, что в городе Кранцберг пропало трое девушек, трое школьниц?

Ксения кивнула, сохраняя вежливое молчание.

– Сегодня утром, – продолжал генерал, – одну из пропавших нашли убитой, и нашли её на территории пансионата, где скоро должны состояться переговоры, касающиеся ратификации проекта североевропейского транспортного коридора.

Авалова продолжала слушать генерала с вежливым интересом.

– Подобные события могут иметь неприятные последствия, – согласилась девушка.

– Дело не только в этом, – сказал Соколовский, – само по себе то, что убийство произошло в этом пансионате, это неприятно, но…

– Вы точно знаете, что её убили на территории пансионата? – перебила Ксения. Детали, она всегда знала, что во всем важны детали. – Я перебила, извините, – поспешно добавила Авалова.

Генерал вежливо улыбнулся.

– Ничего страшного, – сказал он, – мы знаем только то, что её нашли на территории пансионата.

– И кто её обнаружил? – спросила Ксения.

– Управляющая пансионатом, – сказал Соколовский. Ксения коротко хмыкнула.

– Однако вы говорите, что само по себе обнаружение там трупа не несет имиджевых потерь, если я вас правильно поняла, почему?

Генерал вытащил из папки несколько фотоснимков и передал их Ксении.

– Думаю, вы поймете, если посмотрите эти фотографии, – отрывисто сказал он.

Ксения осторожно взяла снимки и стала внимательно рассматривать. Криминалистическая фотосъемка, она видела такие множество раз. Мертвое девичье лицо, закрытые глаза, посиневшие губы, тонкая резаная рана на шее. Рану Авалова узнала. Узнала и поняла, что имел в виду генерал.

– Как вы видите, эта рана идентична той, которая на трупе депутата Левицкого, – заметил Соколовский, озвучивая её мысли, – теперь понимаете? По Кранцбергу уже пронесся слух, что это маньяк, и про убийство уже, конечно, все знают, а если станет известно, что депутат Левицкий был убит таким же способом… Поэтому нужно разобраться, успокоить, так сказать, общественность.

Мы посовещались с вашим начальством и решили, что вы лучшая кандидатура на такую должность.

– На какую? – Ксения сделала вид детской непосредственности.

– Решено создать специальную следственную группу, – подал голос Раевский, – которую ты возглавишь.

Чего-то подобного она ожидала. Интересно, её выбрали потому, что не нашлось опера лучше, или просто было лень искать?

– Я знаю, что у тебя много работы, – продолжал Раевский, – но пойми, только у тебя есть хватка, цельность и ум для того, чтобы раскрыть это дело. А раскрыть его надо быстро, пока оно не приняло угрожающих масштабов. Поверь, я не стал бы просить без особой причины.

Кажется, всё-таки первый вариант, решила девушка, что ж, это ей льстило. Хорошо бы только понять, с чем именно ей предстоит иметь дело. Прошлая её командировка, в Сауле, закончилась двумя пулевыми ранениями и месяцем на больничной койке. Повторения как-то не хотелось.

– Я согласна, – сказала девушка, – постараюсь вас не разочаровать.

– Вот мой телефон. – Соколовский протянул карточку. – Это абсолютно закрытый канал, если будет нужна моя помощь, информационная или техническая, свяжитесь со мной, и я постараюсь помочь.

Ксения взяла визитку и, бросив на неё беглый взгляд, сунула в карман куртки. Затем она встала и оглядела собравшихся.

– Тогда с вашего позволения, господа, – сказала она и, развернувшись, вышла из кабинета.

Соколовский проводил девушку до двери взглядом.

– С норовом, – прокомментировал он, как только дверь за Ксенией закрылась. – Вы уверены, что она справится?

– Она лучшая, – сказал Раевский, – если она не раскроет, то никто не раскроет, уж поверьте мне.

Генерал ничего не ответил, но по его лицу было понятно, что подобная мысль не вызывала спокойствия.

* * *

Анастасия открыла дверь своего дома и быстро вошла, как будто за ней кто-то гнался. После всех переживаний сегодняшнего дня и неприятного окончания разговора с Александром она мечтала только об одном: теплой ванне, пушистом махровом халате и чашке горячего чая.

Жила Анастасия за городом, в коттеджном поселке, который располагался на опушке небольшого леса. Жила она там временно, это был загородный дом отца, но он уехал на несколько дней в Италию, а у самой Анастасии в подъезде дома был ремонт, вот она целыми днями и была предоставлена самой себе и была весьма рада этому обстоятельству.

Девушка сняла плащ и туфли и обула тапочки. Сейчас она съест салат, который по привычке держала в холодильнике для легкого ужина, и ляжет спать.

Анастасия прошла в гостиную, на ходу разделась, включила телевизор на музыкальном канале и отправилась в душ, где в течение пяти минут пыталась смыть с себя усталость и стресс.

Выйдя из ванной, укутанная в белый халат, она, старательно сбрасывая последние капли воды с волос, пошла на кухню, вытащила из холодильника миску салата и, вернувшись в гостиную, поставила салатницу на стильный деревянный стол. И вдруг её взгляд упал на белый конверт, лежащий на середине стола.

– Странно, – подумала Анастасия, – я его здесь не оставляла. Что это за конверт?

Девушка, тремя пальцами держа конверт на весу, открыла его. Из конверта выпала стопка сброшюрованных листов.

– Интересно, – подумала она, – что это? – Она села на стул и, положив стопку листов на колени, стала читать…

«Dorogoj dnevnik. (Здесь и далее сохранена понтийская орфография.) Nu, vot i ya, novoispechennaya studentka Centra «Lomonosov!». Cherez neskol'ko minut my budem na zemle, i ya snova uvizhu moj lyubimyj gorod. O, Zheneva, sbylas' moya mechta! Vsyo bol'she nikakoj zaboty roditelej,obrastu novymi druz'yami, znakomstvami i voobshche u menya budet vzroslaya zhizn', ne znayu, chto menya zhdet, no vse dolzhno poluchit'sya. Nu, my prizemlilis'. Prohozhu kontrol'. Izvini, no ya svernu tebya na nekotoroe vremya, dorogoj dnevnik, na pogranichnom punkte nel'zya pol'zovat'sya noutbukom…

<1 2 3 4...13 >

На страницу:

Перейти

2 из 13