Колония. Роман-утопия

–Не надо. Спасибо, – он никак не мог оторвать взгляда от распростёртого тела сына. Ему всё казалось, что это розыгрыш, чья-то злая подстава, но всё-таки шутка. И вот сейчас Слава встанет, скажет, что он неудачно всё подстроил, что так делать он больше не будет, и что он просит прощения. Но сын лежал мёртвый.

–Мы уже закончили, – прервал его размышления врач, – Я только хотел…

–Да, – ответил Михаил, – Скажите…

–Конечно.

–Он не мучался?

–Мммм, – врач стушевался, но взял себя в руки, – Нет. Вы извините меня, но… Вы всё равно узнаете… Он умирал долго. Вот так… – это всегда долго, – Михаил закрыл глаза и на ощупь вышел из комнаты.

–Миш, – позвала Марина, – Пройди на кухню, – Михаил как тень переместился туда, жена проследовала за ним.

–Здравствуйте, – поприветствовал их второй врач.

–Да.

–Подпишите, пожалуйста, – он указал место и протянул ручку. Михаил негнущимися пальцами расписался, – Вы меня извините, но нам уже пора. Мы заберём… вашего сына. Таковы законы.

–А зачем? – оторопело спросил Михаил.

–На вскрытие, – ответила за врача Марина, – Так надо.

–Если вы не знаете, у меня есть телефоны… похоронных бюро, – сказал второй врач, – Просто обычно люди теряются, но если вам не надо, – поспешно добавил он.

–Оставьте, мы посмотрим, – ответил Михаил.

–Хорошо, – второй врач вышел из кухни, положив на стол скромную брошюру, и вместе со своим напарником они стали укладывать тело Славы. Михаил и Марина стояли на месте и онемело прислушивались к их движениям. Вскоре врачи появились в проёме, неся в руках носилки, укрытые белым саваном.

–Я вам открою, – предложил Михаил, пробежал к двери, открыл им её и безучастно попрощался…

Димку Алла привезла вовремя. Игорь заплатил ей в двойном размере, и она осталась вместе с Димкой ночевать, а Вадик с Игорем отправились в новый ночной клуб…

–Слушай, а симпатичная у Димки няня, – сказал Вадик уже в пути, – Где ты её нашёл?

–Вообще-то она беженка.

–То-то я и смотрю, что не русская. Из Азии, поди?

–Точно, из Баку, в Москве была незаконно. Я дал объявление в газету, ну, и… пришла она. Я спрашиваю документы, а их и нет. Я тогда и смекнул, что лучше оформлю ей всё чин по чину, да и смогу держать на коротком поводке. В случае чего – депортация.

–Молодец.

–Ну… пришлось ей квартиру подыскивать, с бумажками побегать…

–Как будто ты сам бегал, – прервал его Вадик.

–Нет, конечно, но всё равно. Заплатил тому, другому, – Игорь вздохнул и прочёл вывеску за боковым стеклом: «Вам осталось…», дальше было не разобрать, – Короче, теперь всё в моих руках. И плачу я ей неплохо. Да и Димке она нравится. Играет с ним в разные игрушки. Языку учит.

–Какому?

–Ну, своему. Я вначале против был, но Димка в восторге, а что я ему мешать, что ли буду?

–Как-то это…, – Вадик не смог подобрать слов.

–Дико? – подсказал Игорь, – Да нет. Они и выучили всего-то ничего, да и потом это так… мимолётное увлечение, не более.

–А Светка тебя не ревновала к ней?

–А с чего? Я с Аллой при ней и расплачивался. Больше я её и не видел. А что касается её обустройства, так Света и не знала ничего. Так спать спокойнее.

–Это верно.

За окном начался снег. Он падал ровным слоем на разгорячённые капоты автомобилей, таял и заставлял водителей включать дворники.

–Хорошо-то как, – мечтательно протянул Игорь.

–Да, – Вадик взглянул на друга, прибавил газу на жёлтый свет и не заметил, как навстречу им выскочила пара блёклых фар КАМАЗа…

-И что нам делать? – спросила Марина.

–Не знаю, – голос Михаила приглушался невероятным давлением сверху, – А где Серёжа?

–Он у мамы, – Марина вздохнула, – Слава не стал его забирать. И маме позвонили. Вот она его и…, – она села и положила руки на стол.

–Марин, – начал Михаил, но замолчал – говорить было не о чем, но самое главное – незачем. Она разглаживала неровности клеёнки, а он зачарованно следил за её движениями.

–Нам надо, наверное, гроб…, – Михаил остановился: так это звучало грубо и цинично.

–Я не знаю. У нас денег нет, – она повернула к нему лицо, в глазах у неё стояли слёзы, – Нам не на что хоронить сына!

–Марин, ну, – он подошёл к ней и обнял за плечи, – Пусть денег нет, мы… как-нибудь, но… завтра придётся куда-то ехать… заказывать.

–Да, – она опустила свою ладонь на его руку, – Завтра. Как до него дожить?

–Когда это случилось? – удивляясь самому себе, спросил Михаил.

–Врачи сказали между четырьмя и пятью. Это предварительно… На футболе он не был. Я звонила тренеру. И… ты не виноват. Он сам решил… Вот, – она залезла в карман халата, достала оттуда скомканный листок бумаги и передала его мужу, – Прочти, – Михаил взял его, расправил и кое-как (какой у их сына был детский почерк) расшифровал: «Мама и папа, простите меня за всё-всё-всё. У меня нет причин умирать. Я просто обязан. У меня такое чувство, что мой срок закончился. И я ухожу. P.S. Я вас люблю и Серёжу тоже». У Михаила выступили слёзы.

–А почему ты его не показала врачам?

–Наш участковый разрешил оставить нам его письмо себе. Зарегистрировал – и всё, – Михаил осторожно сложил записку вчетверо:

–Держи, – Марина вслепую нашарила её и положила обратно в карман халата.

–Ты спать хочешь?

–Нет, Марин. Я… наверное, не смогу заснуть, – он снова сел рядом с ней.

–Я тоже.

–Как ты себя чувствуешь?

–Миша, ну, как я могу себя чувствовать? – она обернулась к нему, – Наш сын покончил жизнь самоубийством! И ты меня ещё спрашиваешь? Я жить не хочу…

–Но Марина… Я тоже…, – Михаил выдохнул, – Я тоже.

–Чёрт, да лучше б я умерла…

–Марин, не надо. Пожалуйста. Так мы его не вернём. И вообще… никак не вернём. Нужно, видимо, просто дальше… как-то стараться. Серёжку растить.

–И что мы ему скажем? Что его брат повесился?

–Я не знаю. Можно сказать, что он уехал на обучение на космонавтов, и будет смотреть за нами сверху…

–На космонавтов?

–Ну да, – снова воцарилась тишина.

–Зачем он это сделал? – опять наполнила звуками комнату Марина.

–Я сам ничего не понимаю. Вроде бы… Ну, ладно, жизнь у нас была не самая сладкая. И мы не миллионеры, но ведь это не повод…

–Милиционер спрашивал о проблемах в школе и со сверстниками…, – Марина выдавливала из себя фразы.

–И что ты сказала?

–А ты не знаешь сам?

–Я думаю, что не было ничего такого.

–Не было… Как будто он всё нам рассказывал… Он не только с тобой не общался, но и со мной. Я просто делала вид…

–Ты хочешь сказать…

–Я ничего не хочу сказать. Просто я устала, мне плохо и у нас больше нет сына. Это всё, что я хочу сказать…

Столкновение получилось лобовым. Основной удар пришёлся на двигатель. Игорь наблюдал, словно в замедленной съёмке, как сминался капот, как трескалась и лопалась краска на нём, как что-то паром вырвалось наружу, сжигая снежинки, оказавшееся рядом. Потом треснуло стекло, сразу в нескольких местах. Паутинки расползлись в стороны и взорвались. Подушки безопасности медленно надулись, их обоих кинуло на них, Игорь даже успел ощутить недостаток воздуха. Всё это сопровождалось невыносимым скрежетом и воем, взламывавшим барабанные перепонки. Затем ногу его вывернуло, голова ударилась обо что-то твёрдое, но вдруг всё стало мягким и податливым, и он потерял сознание…

На месте происшествия работала бригада медиков и дорожный патруль. Пришлось вызывать службу спасения, чтобы вынуть из-под обломков и искорёженной груды металла тело Вадика, уже бездыханное и отправляющееся на тот свет, и ещё живого, но сильно искалеченного Игоря…

Игоря спас водительский опыт Вадика и его быстрая реакция – он успел серьёзно понизить скорость, прежде чем напороться на КАМАЗ. Как обычно бывает в таких случаях, Вадик не успел отвернуть от себя приближающийся грузовик, а потому удар получился ровно по центру. Мотор повело в его сторону, и он был раздавлен его массой. И всё было бы относительно хорошо, если бы не ГАЗель сзади, которая протаранила джип и лишила Вадика шансов на выживание. Управлявший грузовиком молодой человек отделался лёгкими ушибами. И так как больше в его кабине никого не было, то и никто не пострадал. А в ГАЗели водитель поломал ключицу.

Игоря отвезли в Склиф. Хирурги прокорпели над ним много часов подряд, но всё-таки сумели вернуть его в более-менее приличное состояния. Для этого потребовалось наложить гипс на ногу и на бёдра, сшить порванное лёгкое и кое-где подлатать кожу и сухожилия. Его определили в палату, поставили капельницу и оставили приходить в себя.

По телевизору показали короткий сюжет. Репортёр был скуп на комментарии, отметив лишь, что, по-видимому, виноватым был водитель КАМАЗа, хотя сидевший за рулём джипа, скорее всего, был пьян, но окончательное решение будет выносить суд. Презентация нового ночного клуба в тот вечер провалилась…

Игорь очнулся на следующий день. Наркоз ещё толком не прошёл, и он почувствовал какую-то необычную невесомость. Веки слиплись, так что он приложил усилия, чтобы их открыть. В палате был сумрак. Он попытался пошевелиться, но не смог – слабость ощущалась во всех органах. Игорь обвёл взглядом комнату. Ровно посередине доступного ему обзора высилась его нога, покоящаяся на растяжке, белая, вся в гипсе. И тут же на него накатила картина аварии. Два луча света, вся последовательность событий. Он закрыл глаза. Хотелось плакать, но зрачки были сухими. Игорь открыл рот. Язык прилип к нёбу, но он выдавил из себя невнятный хрип. И только потом услышал, как что-то ритмично пищало.

–Слава Богу, вы очнулись, – сказала вошедшая медсестра. Она была чуть полновата, но ещё довольно привлекательна, несмотря на свой возраст.

–Ахххх, – ответил Игорь.

–Вы лучше молчите, – она зашла за пределы его поля зрения, – Вам надо расслабиться и отдохнуть. Вы молодец, – она снова появилась перед ним, – В таких случаях редко кто выживает. А посмотрите на себя, – она улыбнулась, – Просто красавец. Вот мы вас подлатаем, и вы будете как новенький, – она умолкла на пару секунд, улыбка исчезла с её лица, – К сожалению, мне надо вам сообщить, что жена к вам не придёт. Она…, -медсестра подбирала слова, – Слишком занята.

–Вот сволочь, – подумал Игорь.

–Но вы не переживайте. Она освободиться, и сразу навестит вас, – в её словах звучало сомнение, она и сама не верила в то, что говорила, – А пока я вас оставлю, а вы поспите. Сон – лучшее лекарство…

Спать не хотелось, да и не моглось. Михаил и Марина чувствовали незримое и неосязаемое присутствие сына. Сына, повесившегося на дверной ручке. Всю ночь они просидели на кухне, перебирая в своей памяти всё, что было связано со Славой. Изредка возникала беседа, но тут же тухла, не в состоянии продолжаться из-за неспособности обоих сказать что-то дельное. Они по очереди успокаивали друг друга, переходили на повышенные тона, но быстро снижали обороты, понимая, что это бесполезно.

Затем пришёл рассвет, блёклый и тусклый. Михаил позвонил своему начальнику, предупредил, что не появится сегодня на работе. Марина приготовила завтрак, но он не полез в горло. Они выпили чая, и Михаил, захватив с собой брошюру, оставленную врачом, и всю наличность, ушёл.

–Это ещё не всё, – почему-то кружилось и маячило в его голове, – Столько всего надо сделать.

Его машину занесло снегом. Он завёл двигатель, вынул щётку и очистил стёкла от налипших снежинок. После этого он сел за руль и расплакался. По-прежнему по городу гулял снегопад, по-прежнему дворники обметали лобовое стекло, по-прежнему просыпались люди в своих согретых за ночь постелях, и только Славы больше не было с ними. Он сейчас лежал в морге, располосованный скальпелем в целях выяснения причины смерти.

Михаил глянул в брошюру, вычислил ближайший адрес и включил первую передачу. Колёса скрипели, металл неохотно согревался, но автомобиль послушно набирал ход и катил в заданном направлении.

Через полчаса он оказался на месте, среди различного вида и формы гробов, выполненных из самых разнообразных пород дерева и даже пластика. Со вставками металлов, с ручками, инкрустированные драгоценными породами и камнями, с вентиляцией и кондиционером, с окошками, для сожжения, ударопрочные, открывавшиеся наполовину и полностью и т.д. На полу стояли венки с траурно-чёрными лентами с выражениями скорби от родственников, знакомых и друзей, а также надгробные плиты, увековечивавшие прах покойных. Овальные, прямоугольные, круглые и всевозможными способами искривлённые рамки под фотографию усопшего красовались в витринах. Было и многое другое, чего Михаил замечать не желал, а потому выпустил из своего поля зрения. Услужливый молодой человек провёл его в демонстрационный зал, много говорил, учтиво выражал своё соболезнование и посоветовал недорогой гроб и небольшой памятник, а также пообещал помочь найти место на кладбище, заполнить необходимые бумаги, и рабочих, чтобы выкопать могилу.

–Вы панихиду заказывать будете? – напоследок спросил служащий похоронной конторы.

–Нет.

–Это почти ничего не будет стоить.

–Спасибо не надо. Насколько я знаю, самоубийц не…, – Михаил закрыл глаза рукой.

–Сейчас другие времена. Батюшка придёт и…, – молодой человек замолчал, – Но вы как хотите. Если не будете, тогда, прошу, – он провёл рукой в воздухе, – Надо подписать документы и внести залог.

–Да, – Михаил вздохнул, – Я вас сейчас догоню.

–Конечно, – менеджер покинул его. Михаил с трудом успокоил себя, протёр глаза и последовал за ним. Через несколько минут все формальности были улажены, и Михаил смог, наконец, покинуть это заведение, от которого у него мурашки ходили по коже. Куда ему было податься? Дома никого не было. Марина собиралась пойти к родителям, попросить денег на похороны и на поминки. Серёжка тоже был у тёщи с тестем. Михаил посмотрел по сторонам, увидел киоск и решил зайти. Он долго стоял и выбирал, что ему взять – водки или креплённого вида. И всё-таки купил сигарет. Курить он бросил вот уже… с тех самых пор, как они решили завести ребёнка, первого – Славу…

Игорь проснулся на следующий день утром вполне отдохнувшим. Слабость не оставила его, надёжно упрятавшись за гипсом и свежими швами, но он всё равно чувствовал себя гораздо лучше, чем вчера. В обед его посетили милиционеры, расспрашивая о деталях происшествия, попросили подписать протокол и пожелали скорого выздоровления. Ранним вечером пришёл его партнёр по бизнесу с охапкой цветов и корзиной фруктов.

–Ух, – он вытер со лба пот, – Еле уговорил их пронести всё это, – он поставил корзину на прикроватную тумбочку, а цветы воткнул в графин с водой, – Ну как ты?

–Мммм…

–Ты говорить не можешь?

–Да нет, – Игорь слабо улыбнулся, – Могу. Только вот… что сказать?

–Как твои дела? – гость уселся на краешек кровати.

–Как видишь – я жив.

–Вижу. И это прекрасно. Ты ещё не знаешь?

–Чего?

–О Вадике…

–Знаю. Ко мне сегодня менты приходили…, – Игорь заметил удивлённое выражение посетителя, – Да не волнуйся ты, Лёха. Это обычная процедура. Формальности. Надо же им протокол составлять. Ну, и дело…, – он осёкся.

–Какое дело? – недоумённо произнёс Лёха.

–Вадик пьян был. Ну… не то, чтобы совсем. Так… мы выпили чуть-чуть, но ты же знаешь наши законы. Теперь всё можно на него списать.

–А что водитель КАМАЗа?

–А что с него возьмёшь? За душой три копейки, да и те ржавые. Его, конечно, осудят, но, наверное, условно. Менты так и сказали.

–Хм, – Лёха выдохнул, – Жалко Вадика.

–Да. Менты объяснили мне, что если бы не он, то тогда бы погиб я. Короче, выбор был – между нами. Шансов спастись обоим почти не было.

–Ладно, что хоть ты уцелел, – в палате стало тихо, – Между прочим, я попросил тебя одного тут оставить, ну, и уход… понятное дело на высшем уровне.

–Спасибо.

–Да не за что. Ты мне здоровый нужен. Кстати, тут бумаги пришли, ты, – Лёха замялся, – Я понимаю, что тебе это…

–Давай, посмотрю, – Игорь протянул руку.

–Здесь по партии красок и смесей, – Лёха суетливо вынул из своей папки несколько листков, – Ты же тоже должен черкнуть.

–Ах, это, – Игорь сморщил лицо, – Ну, Лёх, ты даёшь, да уж сам бы…

–Нет, извини, но… я и дальше буду ходить к тебе за подписью.

–Давай ручку, – Лёха протянул ему свой Паркер, – Ну, вот, – Игорь расписался и отдал всё обратно, – А вообще… Как я выгляжу?

–Что ты имеешь в виду? – испугался Лёха.

–Ну… какие у тебя были первые впечатления от увиденного?

–Что тебе сказать? Выглядишь ты паршиво. В смысле, – быстро добавил он, – Гипс, растяжка какая-то, капельница и прибор незнакомый, – он сощурил глаза, разглядывая аппарат за головой Игоря, – Вроде бы твой пульс показывает.

–И как там?

–Линия изогнутая. Красная, – по-детски простодушно описал Лёха, – Игорь, я в этом не разбираюсь. Но если ты жив, всё в порядке.

–Тебе врачи ничего ненароком не сболтнули, чего мне знать не положено?

–Ты это о чём?

–О моём состоянии.

–Да нет. Поправишься ты скоро. Это я тебе честно говорю. Конечности на месте. Лёгкое тебе зашивали и кое-где швы наложили. А так всё… и скрывать-то нечего. Ногу ты и сам можешь увидеть.

–Лёгкое?

–А ты не знал?

–То-то мне дышать тяжело, – пожаловался Игорь, – Я было подумал, что здесь воздух спёртый и запах лекарств.

–Воздух тут и вправду не очень, – Лёха кивнул головой и расширил ноздри, – А вообще говоря – обычная больничная вонь…

Михаил затянулся, обжёг горло и откашлялся. Слишком давно он не курил, но бросать сигарету не стал – просто повертел её в пальцах, сплюнул и затянулся повторно. Голова с непривычки закружилась, его чуть повело, но скоро и это прошло. Зато накатило ощущение покоя. А сразу после него – желание спать. Михаил добрался до машины, сел и закрыл за собой дверь. Было тихо. Двигатель остывал на холоде, а шум города почти не проникал сквозь стёкла. Михаил открыл пепельницу и затушил окурок. В салоне мерно покачивался дым, не успевший растаять. Зазвонил сотовый.

–Да.

–Это я, – ответила Марина.

–Как ты?

–Так себе, – голос у жены был приглушённым, – Я…, – в трубку ворвались посторонние шумы, – Ты где?

–Я в машине. Всё уладил.

–Ладно, – Марина замолчала, – Вчера мы говорили о Серёжке… Так вот. Бабушка ему уже сообщила, что Слава, – опять повисла тишина, – Что он… он уехал к нашим дальним родственникам за рубеж.

–Я запомню.

–Ладно. Просто нам надо врать вместе.

–Конечно.

–В общем, я тебя предупредила… Ааа…, – протянула она, – Сколько это будет стоить?

–Я… Подожди, я сейчас, – Михаил полез в карман куртки достать оттуда документы на похороны, – Вот…, – он назвал сумму.

–Я думала выйдет дороже…

–Мне менеджер помог.

–Ладно. Ты на работу поедешь?

–Нет, я же отпросился… Мне вас забрать?

–Куда?

–Домой, – Михаил даже смутился, – Ты Серёжу домой не хочешь отвезти?

–Домой?! Какой дом?! Ка…

–Марин, успокойся, не надо…, – на другом конце послышались рыдания.

–Нет, – всхлипывая, ответила она, – Мы не поедем. И не знаю, когда вернёмся.

–Но мне-то можно вас навестить?

–Приезжай, – безразлично произнесла она и отключилась. Михаил глянул на экран сотового, помедлил чуть-чуть и нажал отбой. Отсчёт времени прекратился. Было ровно одиннадцать часов утра. Он коснулся ручки открывания стёкол, прокрутил её пару раз и опять закурил.

Тёща недолюбливала своего зятя по многим причинам, среди которых числилась неспособность много зарабатывать, отсутствие привлекательной (на её вкус) внешности, наличие ярко выраженного чувства независимости, дурной нрав, плохое воспитание. Но самой значительной была одна-единственная – Михаил забрал её дочку. И ничто не смогло её убедить в том, что Марина была счастлива в браке. Тесть относился ко всему более либерально, но к его мнению редко кто прислушивался, и даже Михаил стал со временем замечать, что и сам следует примеру жены и Анастасии Львовны.

Родители Марины были обеспеченными людьми. Хрущёвка, в которой они жили, досталась им от бабушки Михаила, несмотря на то, что те давно могли бы купить им квартиру. Им нравились внуки, но они никак не хотели дарить им хоть что-нибудь, что бы было в состоянии принести пользу в том числе и Михаилу. Их презенты были дороги, но бессмысленны с точки зрения здравого смысла. Зато внуки их обожали. Любили бывать в их огромном загородном доме, получать от них гигантские коробки по случаю дня рождения или приуроченные к праздникам, ездить с ними на отдых.

И сейчас создавалась опасная ситуация, когда Михаил мог потерять второго сына. На этот раз не вследствие смерти, а просто из-за отдаления. Бабушка уже закидывала свои сети, Марина в них уже очутилась… Что он мог предложить жене и сыну? Квартиру, в которой повесился Слава? В которой даже ему находиться было не по себе? В голове у Михаила внезапно прояснилось. Отупляющая боль от страшного события отошла на задний план, и взамен ей со всей очевидностью и наглостью заняла трон мысль о том, что надо смириться и жить дальше, пускай страдая, пускай с надломом, но жить. Вот только похоронить Славу…

Лёха ушёл через полчаса. Игорь долго смотрел в светящийся (он попросил не включать лампу до самой темноты) дверной проём, через который он вышел. И думал. Света так и не навестила его. Не привела Димку. И ладно, пусть – он не жаждал увидеть её, да и потом не надо видеть отца в таком положении, но ведь она руководствовалась совершенно иными соображениями. Она теперь была рада, что смогла победить. Суд он пропустил, Вадик помочь ему больше принципиально не мог, так что сын должен был остаться у жены. Уже бывшей. Правда, она получила лишь разбитое корыто, но отныне она станет вытягивать из него деньги на Димку, разумеется. И эти двуличные, лживые, гадкие и мерзкие ухищрения возымеют своё действие. Он будет платить. За то, чтобы повидаться с сыном, чтобы сводить его погулять, чтобы свозить его отдохнуть, чтобы купить ему новую безделушку. Он будет содержать её ради Димки. От всех этих мыслей на душе скребли кошки. Игорь осмотрел видимую часть своего тела. Скверно. Он уже двигал руками, говорил, но одна нога была в гипсе, а вторая отчего-то не подчинялась. И вроде казалось, что он шевелит ею, но никакого эффекта не наблюдалось. Еле заметно подёргивалось покрывало – и всё. В палату вошла уже знакомая медсестра.

–Ирина Андреевна, – обратился к ней Игорь, – Скажите, что у меня с ногой?

–Она сломана. В гипсе. Вы же сами видите, – медсестра подкатила столик с едой поближе к нему.

–Нет. Я о другой. Что с ней?

–Всё нормально, – Ирина Андреевна спрятала глаза, – А вас что-то беспокоит?

–Да. Она не двигается.

–Такое бывает. Нечасто, но…, – медсестра собралась уже покинуть его, – Остаточное явление.

–Как это?

–Нуууу, – протянула она и встала в дверях, чтобы не видно было её лица, – Ей как бы чудится, что она ещё в аварии – зажатая в разбитой машине. Вы посылаете ей сигналы, а она не может должным образом отреагировать. Но это пройдёт.

–Скоро?

–Как знать? У каждого человека свои особенности организма. Когда она поймёт, что больше её ничего не сдерживает, она вернётся в норму.

–Вы мне это обещаете?

–Нет. Лучше спросите врача. У него квалификация и диплом. А я – простая медсестра. Я ничего обещать не могу.

–Спасибо вам Ирина Андреевна.

–Не за что. Да, – вспомнила она, – Вы сами покушать в силах? Или вас с ложечки покормить?

–Да что вы. Не надо. Поправьте подушку – этого хватит, – она вернулась к нему, наклонилась, взбивая пух под наволочкой, подтянула его немного вверх, а затем оставила в одиночестве, напоследок включив свет. Он проследил за её качающимися бёдрами, осознал, что невероятно голоден, и накинулся на ужин…

Михаил ехал по запруженному машинами проспекту, направляясь за город. Он не желал отказывать себе в удовольствии увидеть Серёжу, поиграть с ним немного, хоть бы и под навязчивым присмотром тёщи, услышать от него какую-нибудь историю его приключений в детском садике. Эта встреча сейчас была ему необходима как глоток чистого воздуха после затхлого помещения. Он вёл Жигули и улыбался, как полный идиот, которому бесплатно перепала сахарная вата.

Пробки уже почти рассосались, кое-где, правда, приходилось стоять на светофорах и объезжать застрявшие и заглохшие автомобили, но это было вполне обычным делом. Начало потихоньку проясняться, а это значило, что к вечеру будет холоднее. Неспешным ходом Михаил покинул черту города и покатил по просторному шоссе в направлении дачного посёлка, в последнее время приобретавшего всё большую популярность среди зажиточных москвичей. На трассе почти никого не было. Народ успел разъехаться на работу или вернуться домой, так что включённый ближний свет фар вырывал из небытия отставшие от своих снежинки, ударял их со скоростью девяносто километров в час и искал новые жертвы…