Говорит неМосква

Говорит неМосква

Влас Борисов

© Влас Борисов, 2023

ISBN 978-5-0059-5534-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Как все начиналось

Очень давно родилась идея рассказать о небольшом провинциальном городке Н. и его жителях, а точнее жителях одного дома, и переплетающиеся с ними истории. Большого восьмиподъездного 129-квартирного дома.

Все, что будет описано, происходило реально. И начиналось все это в Советском Союзе, как говорят, когда деревья были большими. А я говорю, что тогда даже солнце светило по-другому. Столько народу, сколько в те года (80-е, самое начало 90-х) было во дворе, мне кажется, этот двор уже никогда не увидит. Хотя иногда думаю, что все в этом мире циклично и когда-нибудь там снова будет гулять детвора, ребята с магнитофоном постарше, кто-то будет выбивать ковер, кто-то – кататься на каруселях, играть в футбол или прятки, в «ножички» или банки, бегать у гаражей и лазать по крышам беседок. И все это происходило одновременно в нашем дворе. У каждого было свое занятие, но все мы были одним большим, уютным, добрым двором. Иногда мне кажется, что Анжелика Варум пела песню «Городок» именно про наш двор: «Где рождение справляют и навеки провожают всем двором».

Казалось, что уж я-то и мои родители никогда не будем старыми, всегда будем живы и здоровы. Но я подвел сам себя: как выяснилось, я тоже взрослею. И вспоминаю. И папы уже нет…

Возможно, мои рассказы покажутся сумбурными, я постараюсь их как-то систематизировать, что-то добавлять после, но уж простите. И тут стоит сказать, что это будут не только истории одного дома, это будут рассказы из жизни.

Город, в котором происходили описанные события, очень небольшой, если не сказать маленький. Обычный провинциальный городок с населением 30 тысяч человек, а сейчас и того меньше. Вместе с районом на тот момент было около 36 тысяч. До областного центра три часа езды – 250 км, до Москвы чуть больше – 300 км. Но Москва на тот момент для меня была чем-то далеким, потому что по работе отца мне приходилось ездить с ним в областной центр и очень, очень редко в столицу нашей Родины.

Не сказать, что я очень люблю читать, поэтому и сам постараюсь, чтобы и мои рассказы были короткими и емкими, как у великого русского писателя Чехова. Краткость – сестра таланта. Всегда нравилось это выражение.

Ну что ж, поехали.

Предприниматели

Обычная советская семья жила в квартире №2. Мама, папа и два брата с разницей в два-три года. Наверное, у каждого во дворе были такие ребята, с которыми вы не общались. Ну вот как-то так повелось. Просто жили сами по себе. Если и дружили с кем-то, то не в вашем дворе. Все их знали, здоровались, но на этом ваше общение заканчивалось. Такими и были братья Мироненко. Бывало, все играют во дворе, и смотришь, часов шесть вечера… пошли куда-то эти братья. Даже никогда не думал, куда они могут ходить, с кем дружить. Может, общались только с одноклассниками, которые проживали в другом дворе, может, просто уходили на рыбалку (были и такие во дворе). Тихие рыболовы. Все-таки правильно говорят, что человек воспитывается до пяти лет – пока лежит поперек кровати, потом воспитывать уже бесполезно. Так и эти. Странными их поступки, да и всей их семьи, выглядели уже потом, когда я повзрослел.

Рядом с нашим домом был большой мебельный магазин. Без названия. Это сейчас они красиво называются: «Гранд», «Все для дома». А тогда это просто был магазин «Мебель». Я помню, как мы ходили в этот магазин с мамой, с друзьями. Не покупать, а так, посмотреть на советские диваны. До сих пор помню этот широкий размах Советского Союза. Я имею в виду простор магазинов. Мы с ребятами в основном утыкались в витрину с какой-то фурнитурой, которая непонятно для чего. А вот чтобы мы что-то покупали в этом магазине с мамой, я не помню. С одной стороны магазина была стена без окон, только с дверью для погрузки-разгрузки, поэтому там было удобно играть в мяч. Особенно в «минус пять». Помнит кто такую игру? Надо было ударить по мячу в одно касание, чтобы он попал в стену и чтобы следующий игрок сделал то же самое. У кого не получилось сделать удар с одного раза, получал минус один. Это одно из немногих мест, откуда нас не выгоняли взрослые. Хотя и тут мы были не у дел, когда наш старый добрый ЗИЛ приезжал на разгрузку товара. А с другой стороны магазина был такой неухоженный угол, где образовывалась свалка. Кто-то выбрасывал из окон мусор, какую-то старую мебель, бутылки. Периодически его, конечно, убирали, иначе бы этот угол вообще был бы непролазным, но этот дом был малосемейным общежитием, так что народ периодически менялся и не желал благоустраивать его.

Так вот. Пока был Советский Союз, этот магазин успешно (или не очень) работал. Но с приходом, что называется, лихих девяностых он закрылся. Кто-то брал в аренду это помещение, делил его на более маленькие, прорубал новые входы, но полноценно этот магазин больше никогда не работал. И сейчас не работает. Был там не так давно.

Одним из арендаторов данного магазина и попыталась стать семья Мироненко. Не могу сказать, сколько лет было братьям на тот момент, но их отец уже подтягивал в бизнес и они постоянно крутились с ним рядом. Все трое – отец и два брата – ездили в те времена на трех одинаковых автомобилях ауди. Ауди 80. Для тех времен это было очень хорошо. Не новые, конечно, но зато три.

Я очень удивлялся, не по-детски завидовал предпринимательской жилке этой семьи и этим ребятам. Не помню, что они продавали в этом магазине, может, тоже мебель, но помню одно. Наверное, примерно через пару лет этих ребят пришлось искать по всей нашей большой области. Во дворе они не появлялись и по адресу не жили. Очень редко появлялись на одной машине и пропадали снова. Как стало известно потом, причина сего поведения очень банальна. Открыв магазин и получив первый доход, они сразу напокупали себе машин. Ну то есть вытянули деньги с оборота. Конечно, так не могло продолжаться долго. Даже не знаю, чем они занимаются сейчас и как передвигаются. Но уже тогда я понял, что, просто открыв торговую точку, став по документам предпринимателем, просто покупая и перепродавая товар, ты не становишься успешным, настоящим предпринимателем, это другое. Ну образ они себе создали. Я не желал им зла, я просто не знал их близко, чтобы делать какие-то выводы, но когда я видел их на трех одинаковых машинах, я почему-то не верил, что у них все серьезно и все получится. Наверное, это показушная успешность не выглядела настоящей. Может быть, торговать семечками в тот период было выгоднее. Но это уже совсем другая история.

Квартира №4

Неожиданно, но факт. Жила в этой квартире тетенька с дочкой, бабушкой и козой. Обычная такая коза, беленькая. Пасла козу девочка лет 8—10 на тот момент или бабушка лет 80. Жили они на первом этаже, поэтому, наверное, не так неудобно, как на десятом. Девочка больше общалась с козой, а не со сверстниками. И, знаете, я только сейчас понял, что совсем с другой стороны рассматриваю эту ситуацию, нежели тогда. Не то чтобы мне было смешно, ну, скажем так, не вписывалось в мои восприятия того времени. А сейчас начал писать и понял: наверное, держать козу в квартире для них было значительным подспорьем. Небогатая, неизбалованная семья, мужика в семье не было.

Впрочем, история не столько про козу, сколько про…

В те времена, когда это произошло, мне было 13 лет. Мой старший брат с мамой уехал поступать в вуз. Брат окончил школу, и надо было двигаться дальше. В нашем городе оставались только те, кого устраивали ПТУ, армия и у кого не было никакой возможности уехать. Нет, я люблю свой город и допускаю, что там можно жить, даже некоторым зарабатывать, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что все-таки уезжать. Так вот… Они уехали в областной центр, жили там в какой-то общаге, ходили на экзамены, сдавали, зубрили. Я не совсем понимал, зачем надо куда-то уезжать, оставлять нас с папой. Жили же нормально.

Несмотря на мой юный возраст, хозяйство было полностью на мне. Когда отглаженные рубашки у папы заканчивались, готовые блюда заканчивались, в дело вступал я. Позже соседи рассказывали маме, зная, что ее нет в городе, но балкон завешен бельем, как будто никто никуда и не уезжал. Сварить картошки, макароны – это я мог тоже. И папе это нравилось. И мне очень нравилось быть самостоятельным. Никто не контролирует, как ты гуляешь. Немного, но что еще надо подростку? Игр в принципе было немного: прятки, колечко (если кто помнит) и просто беготня от подъезда к подъезду.

Я помню этот хмурый вечер, когда мы с ребятами вышли гулять и терлись у первого подъезда, где живет девочка с козой. Начался дождь, девочка вышла с зонтиком. Получилось, что зонтик оказался у меня. Мы открывали-закрывали, ветер выламывал спицы наружу. В общем, зонт мы сломали. Мы или я. Постояли мы под дождем, разошлись по домам.

Вечером дома звонок в дверь. Открываю – на пороге мама девочки. За спиной у меня папа.

– Николай Николаевич, – начинает она. – Ваш сын сломал зонт моей девочке.

Я сквозь землю был готов провалиться. Неидеальный, конечно, но очень не любил подводить родителей, хотя, конечно же, было. Решение отца было простым – папа тут же рассчитался за зонт, провел со мной беседу и больше никогда к этому вопросу не возвращался. Мама об этом так и не узнала.

Даже не знаю, почему, вспоминая детство и перебирая весь наш 129-квартирный дом, разбирая каждый подъезд, этаж по крупицам, с этой квартиры я вспоминаю именно эту историю. Ненастная летняя погода, самостоятельный и одинокий я.

«Богатые тоже плачут»

Ребята начала восьмидесятых и люди постарше наверняка помнят сериал «Богатые тоже плачут». А еще помните, как модно было называть детей именами из сериалов, фильмов? Это было всегда.

Но если в Советском Союзе имена давали в честь действительно великих людей, космонавтов, актеров и имена эти были обычными для простого советского гражданина, то имена из мексиканских и бразильских сериалов звучали нелепо, особенно в сочетании с нашими отчествами. Эти имена годились только для собак и домашних питомцев. У меня, например, тоже была собака, которую звали Мэйсон – из сериала «Санта-Барбара». Собака была красивая и нравилась женщинам так же, как одноименный герой из мыльной оперы. Особенно интересно то, что собака прожила меньше, чем показывали фильм по телевизору. И грустная, и смешная история. Но собака была хорошая.

Я уже не вспоминаю бредовость имен, связанных с советскими лозунгами, таких как Даздраперма – от «Да здравствует Первое мая!» и Кукуцаполь – от сокращения лозунга времён правления Н. С. Хрущёва «Кукуруза – царица полей». Да-да, были и такие.

Ну ладно, к чему я это. В нашем городке родившуюся девочку назвали красивым именем из сериала «Богатые тоже плачут». Видимо, хотели прикоснуться к заграничной роскоши, романтизму и к чему-то необычному и далекому и дали имя Мэрисабель. Все бы ничего, если бы у нее не было отчества. Готовы услышать сочетание имени-отчества? Мэрисабель Петровна.

Валя

В нашем уютном дворе было много семей с детьми одного возраста. Дом заселялся в 1976 году, квартиры выдавались молодым семьям, и среди моих друзей-знакомых были ребята такого же возраста, как я и мой брат. Наши соседи по лестничной клетке – яркий тому пример. Я учился в параллельном классе со своей соседкой Валей, а мой и ее братья учились в одном классе. Я, кстати, учился в классе «А», чем всегда очень гордился, а она – в классе «Б». Не знаю, имело это значение или нет, были дети из класса «А» более целеустремлёнными, чем из класса «В», например. Не в этом суть.

А суть вот в чем. Дело было в классе шестом-седьмом. Я и моя соседка учились во вторую смену, начиналась она в районе часа дня и продолжалась примерно до шести вечера. Сначала я не очень любил такой график, но когда в течение трех лет ты ходишь во вторую смену, то уже привыкаешь и к такому ритму. Утром родители уходили на работу, брат в первой смене на учебе, а ты высыпаешься, и до часу дня ты сам себе хозяин.

После завтрака Валя приходила ко мне в гости, и часто мы играли в карты. Почему-то мне запомнилось именно это наше времяпровождение. У нас были общие интересы: я ходил в музыкальную школу по классу гитары, она – фортепиано, так что приглашать ее в гости было выгоднее, чем слушать гаммы за стенкой.

Мы садились на пол, размешивали карты и играли в дурака. Одну из таких игр я запомнил навсегда, а прошло уже лет тридцать после того момента. Уже не помню, играл я в расстёгнутой рубашке или расстегнул во время игры, но я помню тот взгляд Валентины. Ее и мое смущение встретились во взгляде. Нет, никакой искры – только смущение обоих. Наверное, в тот момент я понял, что повзрослел. Не то что полностью, а стал стесняться подобных вещей, и это какой-то новый этап моего взросления.

Я застегнул рубашку, мы доиграли игру, и встречаться мы стали уже намного реже, а потом и вовсе перестали ходить друг к другу в гости и стали здороваться только в школе и во дворе.

Мы еще не раз вернемся к историям, связанным с моими соседями. Я расскажу про работу ее отца, про ее брата, про ухажеров Вали, но это уже будет совсем другая история.

Доктор Иванов

Человек с обычной, распространенной фамилией из маленького провинциального городка запомнился мне своим простодушием.

В городской стоматологической поликлинике №1, второй там просто не было, работал один грамотный, очень хороший доктор. Действительно хороший доктор, к которому все валили толпой, и в разговоре сказать «лечил зуб у Иванова» было как бы показать свою статусность и возможность попасть именно к нему.

Но, как полагается, у такого хорошего доктора и человека была одна загогулина – любил он выпить. Говорят, даже зубы таскал подшофе, но это никак не влияло на его профессионализм, благодарные клиенты его именно такими подарками и благодарили.

И вот однажды моя родная тетушка с соседнего района приехала к нему на прием. Дело было сделано, и она протянула ему пакетик с бутылочкой жидкой благодарности. Он невозмутимо взял пакет, достал из него алкоголь и со словами «Он вам еще пригодится» вернул пакет тетке.

Ириски

До сих пор, вспоминая эту историю, испытываю чувство неловкости, обиды и досады и частенько шучу с братом на эту тему.

В далеком 1981 году, когда я родился, моему брату исполнилось уже три года, почти четыре. В теплый июньский день – самое начало лета – моя мама почувствовала приближение родов, и они договорились с отцом, что он отвезет моего брата к своим родителям в деревню по соседству и бабушка с дедушкой помогут, пока мама в роддоме.

Папа забрал Игоря, чтобы оставить в деревне, и остался там заночевать. Для меня это тоже удивительно, что папа не поторопился к маме тогда, но это уже не имеет значения сейчас. В итоге папа с братом в деревне, мама дома. Мама у меня такая, что без дела сидеть не может, даже будучи в состоянии беременности. И часов в восемь вечера она начинает стирать занавески, а надо понимать, что стиральных машин-автоматов тогда еще не было, то есть ручная стирка, полоскание и все вытекающие отсюда последствия.

Стирка была завершена, занавески надо повесить. Мама начинает вешать шторы, поднимать руки и чувствует, что пора бы уже и рожать. Доделывает дело, собирается в роддом, периодически отдыхая, и в районе полуночи выходит из дома. По дороге останавливается, приседает отдохнуть и идет дальше. Ближе к часу приходит на место. В 5:20 рождается маленький розовощекий карапуз – это я.

На следующее утро папа возвращается в Тверь. Но возвращается он не один, а с моим братом, которого отказались принять бабушка с дедушкой, ссылаясь на страду сенокосную. Суровый деревенский характер моей бабушки не растопила даже такая ситуация, как скорое рождение и необходимость побыть с внуком, пока все не встанет более-менее на свои места.

В срочном порядке строчится телеграмма маминой маме в соседний район с описанием ситуации. Точнее, это было примерно так: «рожаю зпт нескем оставить игоря тчк». Бабушка прилетела в чем была одета в момент получения телеграммы. А была одета она в рабочий халат, навозные тапки и платок, так как была на скотном дворе и доила корову в этот момент.

Компания для старшего брата была найдена, мама пока продолжала оставаться в роддоме. Важным теперь становился вопрос организации питания папы и брата, но с этим, видимо, бабушка справлялась, да плюс у мамы наверняка что-то было дома. Папа радовал брата сладостями, которыми пока не надо было делиться со мной, и, возможно, это был самый сытый период в жизни моего брата в плане вкусностей. Но конфеты эти моему брату не доставались. Ириски отбирал соседский мальчик Андрей, местный хулиган. И когда мой брат приходил с папой под окна роддома навещать маму, он просил показать в окно меня, а потом жаловался маме на то, что у него отбирают конфеты.

Мне всегда было очень обидно за брата, и однажды на его день рождения, когда он был уже взрослый, лет за сорок, я подарил ему кулек ирисок, завернутых в газету 1981 года.

Бабушка

Когда началась война, моей бабушке было 23 года. Молоденькая красивая девчонка. Жить да любить. Все, что произошло после 22 июня 1941 года, в голове нормального человека не укладывается. Я очень, очень сильно жалею о том, что не расспрашивал бабушку о тех годах. Да и знаю, что реагировала она на вопросы о войне очень скупо, зло, и я знаю кое-что о военном времени моей бабушки только по небольшим рассказам моей мамы и тети. Может быть, я что-то и расспрашивал у нее, будучи юным пацаном, но кто серьезно относился к войне в те мирные, спокойные восьмидесятые? Уверен, что никто из ныне живущих неспособен понять, что пришлось пережить нашим родным в те годы. А жаль.

Моего деда, бабушкиного мужа, война застала в Оленинском районе Калининской области. Он был призван на фронт в самые первые дни войны, 23 июня 1941 года, и был отправлен подо Ржев. В первые две недели войны дед был тяжело ранен, отправлен в госпиталь и после выздоровления продолжал воевать уже в качестве партизана. С бабушкой они познакомились уже после войны. На руках у деда было двое детей, но выбирать в то время ухажера особо было не из кого. Стерпится, слюбится – рассказывала уже потом о своем решении бабушка. Так и случилось: двое с дедом, троих родили – большая семья получилась.

Я до сих пор вспоминаю те времена, когда мы собирались у бабушки с дедом в деревне. Спальных мест не хватало, и для сна занималось все свободное место в доме и не только. Матрасы на полу, деревянный настил за печкой, сама печка, естественно, и сарай рядом по соседству с буренкой Зорькой с общим окном между хлевом и сараем. Это было особенно весело. Однажды мне пришлось ночевать в этом сарае. Всю ночь я отмахивался от мошкары, затыкал нос от аромата Зорьки и уши от постоянного мычания. Видимо, наше соседство ей тоже не очень нравилось.

Уже будучи взрослым и прочитав книгу, одну из лучших книг о войне, я считаю, Н. Н. Никулина «Воспоминания о войне», я прочувствовал то, о чем бабушка молчала и что ей было так горько. Я перестал испытывать иллюзии того, что ужасы войны могли не коснуться ее в полной мере. Теперь никто не скажет, как это было на самом деле, но рассчитывать на то, что молодые немцы не тронули 23-летную девчонку, наверное, глупо. Думаю, в том и числе и поэтому, когда заходил разговор о войне, бабушка потыкала деда, что, мол, «ты войны и не видел, две недели повоевал, ранение получил и вернулся, а вот я…» И дальше всегда было молчание и окончание воспоминаний.

А у бабушки было все. Пленных собрали в Калинине в районе Речного вокзала, гнали на морозе во время вьюги до поезда. Слетавшие платки, шапки поднимать не разрешали. Далее в вагонах вместе со скотом, греясь в теплом навозе и прижавшись друг к другу, они были доставлены в Германию. Даже на Рейхстаге бабушка что-то нацарапала. Других подробностей я просто не знаю.

Знаю, что уже потом, когда они вернулись в Россию, ей еще не раз приходилось сталкиваться с немцами в деревне. Иногда попадались порядочные, спокойные – показывали фото своих детей, которые держали под сердцем, плакали и расспрашивали о ее жизни. Приходилось их кормить, что-то выдумывать. А иногда попадались и звери, но на этом воспоминания снова заканчивались.

Приезжая на лето к бабушке, мы постоянно бегали на речку, делали запруду, много времени проводили у воды. И для нас с братьями не было удивления, когда в мелкой речушке мы находили каски времен войны, какие-то ржавые ножички, гильзы. Мы, как саперы, гуляли по речке и всегда знали: если пойдем на поиски, всегда что-то найдем. Это было таким обыденным и не удивляло.

Уже потом, когда в деревне все умерли, мой двоюродный брат, занимающийся поисками оружия, захоронений, обнаружил склад боеприпасов со внушительным запасом. Бои в тех местах велись ожесточенные. Он сложил все это аккуратно и вызвал полицию. Уверен, что и сейчас там осталась куча подобных предметов.

Квартира №17. Водитель

В квартире №17 проживал со своей семьей – женой и маленькой дочкой – инструктор по вождению. Он вел у нас в школе автодело. Да-да, в те времена, когда я учился в школе, у нас был предмет автодело, где за два последних школьных года, 10-й и 11-й классы, мы обучались вождению. Вместе с аттестатом мы получали водительское удостоверение, ну, естественно, те, кто сдал экзамены. В первом водительском удостоверении, которое я получил, у меня стояла отметка «может управлять автомобилем с 18 лет», потому что права я получил в семнадцать.

Я уже хорошо водил машину к 10-му классу. Папа позволял нам с братом садиться за руль на загородных, малолюдных дорогах, чему мы были непременно рады.

И этот навык, безусловно, помог мне в жизни в целом и в период практических уроков в школе. Я официально мог «прогуливать» уроки. Казалось бы, учитель должен уделять больше времени практике для тех ребят, кто недостаточно хорошо умеет это делать, а с нашим инструктором было наоборот. Практические занятие проходили в учебное время, и ребят обучающихся просто снимали с уроков на время вождения. Водить мы учились на старом грузовом ГАЗ-52 и легковой «Волге» ГАЗ-24.

Я был очень удобен нашему инструктору. Его дача находилась в пяти километрах от города, и за один час или чуть более (уроки для вождения сдваивали) мы успевали доехать до его дачи, перевезти какие-то вещи и вернуться обратно. Получалось, он и урок провел, и дела личные сделал. Вот так я оказался в фаворитах учителя по вождению.

Экзамен я, кстати, сдал с первого раза, правда, мне помог один из учителей, подсказав правильный вариант ответа в одном случае – это была теория, тогда из десяти вопросов можно было ошибиться только один раз. Инспектор, принимающий практическую езду, тоже не стал капризничать и «валить» меня, хотя сказал, что если бы я заезжал в гараж, а не в стойки на улице, я бы пробил стену гаража. Слава богу, в жизни такого не было, я искусно заезжал в гараж и чувствовал габариты автомобилей.

Все-таки очень хорошо, что наша школа предоставила нам такую возможность. Уже спустя пару-тройку лет после окончания школы я узнал, что учебный класс автодела бы расформирован и закрыт.

Воспоминания из Советского Союза

• Когда нам в квартиру установили новую дверь с глазком, я очень любил подсматривать за жителями подъезда, но однажды, когда я смотрел в глазок, спускавшийся сверху мужик подошел к нашей двери и посмотрел в глазок с той стороны. С тех пор я перестал заниматься подсматриванием.

• Иногда, когда мне было лень пройти сто метров до контейнерной площадки, я выбрасывал мусор в подвал, рядом со своим подъездом. Было стыдно.

• Все новые вещи должны были отлежаться. Надеть только что приобретенную одежду считалось признаком плохого тона.

• Отпилить трубку для пугача у ночевавшего неподалеку катка было не зазорно.

• Однажды я обманул учительницу, сказав, что мне надо ехать в деревню, помогать копать картошку. Вместо этого я пошел в «Детский мир» и купил себе фигурки индейцев. Был счастлив.