Механики. Холодный ужас

Вскоре они, облетев очередную гору, увидели огромное снежное поле, по которому двигалась колонна из пяти автомобилей. Четыре машины были такими же шестиколёсными, на покрышках низкого давления, у трёх – прицепы, последняя машина четырёхколёсная, на таких же покрышках. Причём, и машины, и прицепы были не белого цвета, преобладали жёлтый и зелёный цвета.

Крот еле успел сбросить обороты и направить Метлу за один из больших валунов. Наша троица, быстро выбравшись из Метлы шустренько забралась на камни, в один из которых Метла и упёрлась.

– Справа два больших катера, – тут же доложился Грач, уже рассматривая это поле в бинокль.

Из-за очередной горы действительно вылетели два катера с двумя пропеллерами на корме у каждого, выкрашенные в белый цвет. Они летели параллельно друг другу, быстро догоняя колонну машин. Вскоре они её догнали, и один из катеров полетел дальше, а второй затормозил около первой машины, скрыв и её, и себя, и вторую машину в снежной пелене. Вся колонна тут же остановилась.

Трое, сидящие на камнях, с интересом наблюдали за данной картиной. До колонны было метров двести, и видно было прекрасно. Вскоре поднятый огромными пропеллерами снег осел, и из катера на нос выбрались три человека.

– Это не шериф, – глядя в бинокль, прокомментировал Грач, – другие какие-то, но тоже вооружены. Вон толстяк какой. А вот машины, скорее всего, обычные гражданские, они не белые, может, торговцы какие, может, просто обычные люди.

– Ага, – кивнули ребята.

Из первой машины выбрались пара человек и подошли к катеру, протянув толстяку что-то в руках.

– Походу, документы проверяют, – хмыкнул Грач.

Ещё через пару минут один из тех, кто выбрался из первой машины быстро вернулся к ней назад от катера, открыл дверь, вытащил пару коробок и, вернувшись к катеру, отдал их тем, кто так и стоял на катере.

– А вот и взятка, походу, – хихикнул Колючий, – всё как у всех.

Как только коробки исчезли в недрах катера, толстяк вернул документы и полез назад в катер, следом за ним и его спутники, а те двое вернулись к машине.

Ещё через несколько секунд катер взревел двигателями, крутанулся на месте, снова обдав всю колонну снегом, причём, Грачу показалось, что водитель катера сделал это специально, и газанув ещё раз, улетел вслед за первым катером.

– А вот и обычные тачки, – хмыкнул Грач, продолжая смотреть в бинокль.

– Где? – спросил Крот.

– Да вон справа, смотрите.

Из-за поворота на хорошей скорости выехал тягач, тащивший за собой на полуприцепе брёвна, грузовик был незнакомой марки, но тащил груз он достаточно бодро, выкидывая в небо чёрное облако дизеля из двух выхлопушек позади кабины. Следом за ним ехал небольшой микроавтобус синего цвета и парочка джипов, один чёрный, второй серый.

– Неплохие тачки, – улыбнулся Крот, рассматривая их в коллиматорный прицел Калаша, – и идут хорошо. Значит, есть у них тут цивилизация и нормальные машины. У тягача груз тонн пятьдесят, а он идёт под восемьдесят точно.

– Ага, – кивнули Грач с Колючим.

Эта колонна из четырёх машин, посигналив тихоходам на больших покрышках, обогнала их слева и, поднимая за собой кучу снежной пыли, попёрла дальше. И практически сразу, из-за того же попорота показался небольшой автобус, и тоже в сопровождении джипа, только у джипа уже на крыше виднелась небольшая турель с установленным на ней пулемётом, а сквозь большие боковые стёкла автобуса Грач рассмотрел сидящих в нём людей. Женщины, дети, мужчины.

– Вот же у них тут движуха-то, – произнёс Колючий шмыгнув носом, – точно, город где-то рядом.

Ну, и когда осела снежная пелена, в том же направлении тронулась и колонна. Вскоре она спустилась с небольшого пригорка и исчезла из виду.

– Тут сидим или дальше летим? – спросил Колючий.

– Можем нарваться, – вставая на ноги, сказал Крот, – её за километр на этом снегу видно, – кивнул он на их Метлу.

– Тут сидим, – принял решение Грач, – стемнеет, Крот, одеваешь ночник, и летим в том же направлении, – он показал пальцем, куда только что уехала колонна, и улетели оба катера, – Колючий, давай чё пожрать, перекусим пока, а мы с Кротом нашу метлу хоть частично снегом закидаем, а то вдруг, кто с этой стороны появится. И Крот, вытащи один камень, пусть она на снег ляжет, всё меньше видно будет.

Через пару минут Грач и Колючий, как два каких-то экскаватора работали лопатами, закидывая лежащую плоским днищем на снегу, Метлу. Через пятнадцать минут от обоих уже шёл пар.

– Эй, работничники, хватит, – крикнул в окошко Колючий, – идите есть уже, закидали уже, достаточно.

Теперь их Метла напоминала большой сугроб, и если бы ещё не огромный пропеллер сзади, то можно было бы решить, что это очередной валун. Но Грач надеялся, что скоро стемнеет, и их будет плохо видно.

Изрядно уставшие, Грач и Колючий, забрались в тёплый салон и закрыли за собой дверь. Двигатель работал на холостых оборотах, давая тепло из печки. Собровец уже разогрел на небольшой газовой горелке три банки тушенки и сварил макарон.

– Прям царский ужин, – снимая перчатки и падая в шикарное кожаное кресло от Ауди, произнёс Крот.

– Температура падает, – сказал Грач, посмотрев на панель, на которую выводилась температура снаружи, – минус шестнадцать уже, думаю, ночью ещё упадёт.

– А, фигня… – махнул рукой Крот, уже уплетая макароны с тушёнкой, – топлива у нас полные баки, не замёрзнем.

Пока поужинали, попили чайку, окончательно стемнело. Грач сказал, что выдвигаться они будут в полночь, чтобы как можно больше свести к нулю шансы с кем-нибудь встретиться.

Пока сидели внутри Метлы, несколько раз ветер доносил до них звук работающих двигателей тяжелых машин. Один раз вообще проехала какая-то тачка с дырявым глушителем, и её было слышно на всю округу.

Колючий выходил наружу в туалет с ночником и увидел ещё три машины на таких же колёсах низкого давления. Они двигались в том же направлении, освещая себе путь мощными фарами, что и ранее виденные ребятами машины. Пока ждали, все трое успели по очереди поспать. В одиннадцать ночи их разбудил громкий шум работы двигателя. Посмотрев в окна, увидели, как над снегом, метрах в трехстах от них с хорошей скоростью летит очередной катер, весь утыканный прожекторами и фарами, как новогодняя ёлка. Естественно, с катера их не заметили, и громко шумя своими пропеллерами, катер пролетел дальше.

– Пора, – посмотрев на часы, сказал Грач, – двенадцать ноль пять.

Крот, покряхтев для приличия, нацепил на глаза прибор ночного видения и уселся в водительское кресло. Колючий в этот момент положил в специальное крепление вытащенный ранее Кротом камень, и Метла тут же бесшумно поднялась на метр над снегом.

– Полетели, – негромко сказал Крот, нажимая педаль газа.

Метла, стряхнув с себя часть снега, двинулась в путь. Не успели они пролететь пару километров, как увидели ещё парочку ехавших машин и сбоку ещё один катер. Крот тут же скинул обороты, пропуская машины и катер.

На улице было уже достаточно темно, да и ещё снег пошёл. Датчик наружной температуры показывал минус восемнадцать градусов. Двигались за машинами где-то в полукилометре и вскоре увидели огни ночного города.

– А вот и Балс, – торжествующе произнёс Крот, скидывая обороты, – нашли-таки.

– Колючий, связь есть? – тут же спросил Грач.

– Нет, видимо Туча ещё не починил рацию.

– Ладно, Крот, давай потихоньку куда-нибудь на окраину, между домами. Я не хочу пешком по морозу до города идти, – он тут же посмотрел на панель, которая уже показывала минус двадцать один.

– Вон там сбоку какие-то постройки большие, – ткнул пальцем в лобовое стекло Крот, – ангары, кажись, какие-то.

Как будто Колючий и Грач в такой темноте могли увидеть эти постройки. Он-то в ночнике за рулём сидит. Не, конечно, там виднелись и фонари освещения и несколько прожекторов, но, в целом, было достаточно темно. А вот город освещался довольно хорошо. Они как раз вылетели на бугор, и город перед ними был как на ладони.

Расположен он был у подножия огромной горы. Так как во многих местах на этой горе была куча ламп и тех же прожекторов, то ребята смогли сразу же оценить её истинные масштабы.

– И не боятся, что их лавина какая-нибудь накроет, – хмыкнул Колючий, прилипнув к лобовому стеклу и глядя вперёд.

– Ну, значит, не боятся, – спокойно ответил ему Крот, направляя Метлу в только ему одному ведомом направлении.

Крот, немного разогнавшись, скинул обороты, и к этим четырём постройкам, которые напоминали большие ангары, их Метла подлетела на инерции и точно остановилась сама около второго.

– Ну ты мастер! – с восхищением произнёс Колючий, – тютельку в тютельку рассчитал.

– Крот, сиди здесь, мы проверим что и как, будь на связи, – сказал Грач, одевая себе на глаза прибор ночного видения.

– Добро, – ответил гонщик, положив себе на колени Калашник.

Двое бойцов, вооружённых до зубов, выпрыгнули из аппарата и, прижимаясь к стенам этого здания, растворились в ночи. Крот даже заглушил двигатель, чтобы лучше слышать, сначала он слышал скрип снега под ногами своих друзей, но потом и он стих. Он выбрался на борт Метлы и огляделся. В нескольких местах тускло горели фонари, еле-еле освещая пространство под собой. Как Крот не прислушивался, но так и не услышал ни голосов людей, ни звуков машин, ни каких-то посторонних звуков. Всё говорило о том, что эти здания заброшенные. В этом, которое было к ним ближе всех, и около которого он припарковался, он вообще увидел здоровую дырку в стене, через которую внутрь уже намело достаточно снега. Лучшего места, для того чтобы спрятать Метлу, и не придумаешь. Немного замёрзнув, он забрался назад в ещё не успевший остыть салон.

– Крот, мы подходим, – спустя пятнадцать минут услышал он в наушнике голос Грача.

Появились они неожиданно, с другой стороны и мигом забрались внутрь Метлы.

– Бррр, холодно, – поёжился Грач, – склады заброшенные, никого нет, следов тоже нет, тут никто не ходит и не ездит.

– Толкаем Метлу вон к тому зданию, – ткнул пальцем в лобовое стекло Колючий, – оно самое дырявое, и хлама там полно, закидаем её.

Друзья снова выбрались на борт Метлы и, взяв по длинному багру, которые как раз для этих случаев и были предназначены и лежали вдоль бортов в специальных креплениях, дружно оттолкнулись от земли, вернее, от снега, и Метла заскользила над снегом совершенно бесшумно. Остановили они её так же с помощью этих багров около распашных дверей нужного здания.

Колючий быстро спрыгнул, распахнул одну из дверей с громким скрипом, и они, снова навалившись, затолкали Метлу внутрь.

– Крот, вруби фары, – попросил его Грач.

Тут же вспыхнули установленные на крыше по кругу мощные ксеноновые автомобильные фары, освещая всё внутри.

Это точно был какой-то старый, заброшенный склад. Вокруг них стояли ящики, стеллажи с каким-то барахлом, валялись тряпки, какие-то коробки, бочки, канистры, банки из-под краски или ещё каких-то жидкостей. Тут был полный беспорядок, кое-где виднелся снег, и здание было полностью промёрзшее.

– Давайте вон туда, – предложил Крот, рассмотрев в углу несколько стоявших стеллажей, – только один из них отодвинуть нужно.

Грач и Колючий тут же спрыгнули на бетонный пол и, подбежав к этим стеллажам, дружно, с небольшим скрипом, отодвинули их в сторону. По бокам от них стояли ещё стеллажи и железные полки, получилось идеальное место для Метлы, вошла она между ними четко. Стеллажи тут же поставили на место и, плюс, накидали на них различного хлама.

– Теперь всё, – устало садясь на ящик, сказал Крот, – даже если сюда кто и заглянет, Метлу не увидит.

Фары они потушили, оставив только небольшой фонарик в передней части аппарата. Было слышно, как в различные щели задувает ветер, как он гудит, встречая сопротивление того или иного предмета.

– Ну и что дальше? – спросил Крот – идём в город?

– В принципе, да, – кивнул Грач, – надо же нам разведать, что тут и как, да и Гере запчасти нужны.

– Денег только у нас нет, – сказал Колючий.

– Золотишко есть, – улыбнулся Грач, доставая из кармана увесистый кулёк с жёлтым металлом, – Туман дал, сказал, что это универсальная валюта, а комиссионка тут наверняка есть.

– Прикольно, – беря пакет и взвешивая его в руке, сказал Колючий, – кило точно есть.

– Ага, нам хватит, – согласился Крот.

– Тихо! – внезапно сказал Колючий.

Все замерли и потихоньку схватились за оружие, с которым уже не расставались.

– Там, – одними губами прошептал Собровец, кивая головой вперед, на въездные ворота, – кто-то идёт.

– Вот тебе и заброшенные склады, – прошипел Грач, снова надевая на глаза ночник.

Фонарик они тут же потушили, и Метлу, и её ездоков тут же накрыла темнота. Из-за стеллажей троица выскользнула совершенно бесшумно. На расстоянии вытянутой руки Колючий и Крот хорошо видели крадущегося первым Грача, дальше уже сложнее – темнота такая, хоть глаз выколи. Снаружи было видно кое-какое освещение, это раскачивающиеся фонари что-то там освещали. Добравшись до ворот, они замерли и превратились в статуи, сжимая в руках оружие.

Глава 3

20 февраля

Александр. Деревня в горах

– Ох, с чего же начать-то? – задал сам себе вопрос Деро.

– А ты по порядку, – подсказал я, – где мы?

– Наш мир зовут Зимний мир, – ответил Деро, – так его назвали те, кто сюда проваливается. У них там, конечно, тоже снег есть, но у нас его больше, – он хихикнул, – Лёха ваш, конечно, рассказывал нам про ваш Северный полюс, Антарктиду, Пингвинов и Белых медведей, но у нас тут хоть таких минусовых температур нет, да и животных таких. Самая низкая – это минус тридцать, да и то она крайне редко бывает. А вот зверья в лесу хватает, сами видели и волков, и Веланы, – он показал глазами на потолок.

Мы кивнули. Хотя пацаны уже скинули оттуда труп этой твари и утащили её подальше от дома.

– Много сюда из других миров народу-то проваливается? И сколько их вообще? Вернее, сколько вы открыли или вас открыли? – спросил я.

– Понял тебя, – кивнул Деро, – Открыты нами два, было, – и он тут же поднял руку, останавливая нас от вопросов, когда мы с Апрелем уже воздуха вздохнули, чтобы их задать, – ща расскажу. Плюс с Земли люди сюда попадают.

– Много? – спросил Апрель.

– Ну, как «много»? – пожал он плечами, – хватает. Возьми любого, и либо у него знакомый землянин есть, либо у его знакомых. Но вот сколько из них по такой погоде добираются до цивилизации, попав сюда к нам? – он снова пожал плечами.

Ну да, на таком морозе долго не протянешь. У нас-то в пустыне народ умирает, что уж про мороз и снег говорить.

– А сколько тут вообще населения? – спросил Апрель, – и где вы живёте?

Да уж, вопросы из нас сыпались потоком. Я теперь понимал тех, кому сам вот так несколько раз рассказывал про наш мир. А Деро терпеливый, он нам, наверное, около часа рассказывал, как тут и что, хотя его самого дико разбирал интерес, кто мы и откуда.

Короче, дело обстояло так. Есть тут город Балс, в котором живут люди и Рейдеры, кстати, этих здоровых хлопцев у них называют Эн, прикольное название, ну Эн, так Эн, и они полноценные жители и граждане, только тут, как и у нас, они не разговаривают, но всё понимают, толковые, в общем. Население чуть больше двухсот тысяч человек и Эн.

Есть город Тунем, где живёт Деро и все его бойцы, там населения восемьдесят тысяч, и люди, и Эн.

И есть ещё один небольшой городишко Агират, там населения чуть больше двадцати тысяч, тоже Эн и люди. Есть ещё несколько городов, но до них свыше двухсот километров, и по такой погоде туда и оттуда мало кто ездит. Не, торговцы-то всегда были, есть и будут, они передвигаются, но в целом, народ и Эн туда не катаются.

И вот теперь самое интересное с городами. Деро нам даже нарисовал на бумаге схему, чтобы мы понимали, о чём речь. В каждом городе существует ещё один город, где круглый год лето, и плюсовая температура.

Если по-простому, то просто огромная долина, окружённая со всех сторон горами. У подножия этих гор снаружи и частично на них самих, так же живут люди, только у гор всегда минус и снег, а внутри – всегда плюс и солнце. Короче, типа наших оазисов, можно даже сказать, что так оно и есть. Только у нас пустыня и вокруг оазисов нет гор, а тут долина с плюсовой температурой, вокруг горы, на которых, и около которых снег и минус. Как это возможно, никто не знает, но так было всегда.

Так же и в Тунем, и в Агират, только там масштабы поменьше. Всё-таки, Балс очень крупный город. Часть населения живёт внутри, часть там, где всегда снег и холодно.

Так же есть ещё парочка таких долин около Балс, там поля для засева, жителей-то надо чем-то кормить.

Ворота в другие миры – их учёные открыли лет пятнадцать-семнадцать назад. Само собой, туда пошли первопроходцы, там, в открытых ими мирах тоже были жители, такие же люди и Эн, которые сначала всех пугали, но потом к ним привыкли.

Ну а дальше – торговля, сообща, развитие технологий и так далее, всё как у нас. В их долинах есть некоторое количество распаханных полей, где они выращивают различные продукты и скот, но их мало, и со временем стало не хватать, поэтому эти две долины и не заселяют, там сеют и собирают урожай.

Но когда открыли другие миры, то с успехом развернулись там, масштабы позволяли. Экономика получила хороший толчок, то же самое касается и всех производств. Продуктов стало в изобилии. Тут не голодали, но кое-что из продуктов на своих столах всё-таки видели гораздо реже из-за малой площади пригодных для засева полей в долинах. А тут вон, другой мир с полями – сажай, не хочу, и собирай урожай.

В тех мирах снега нет, заводы, фабрики, практически все их перенесли туда, отстроили всё заново, а сюда уже доставляли готовую продукцию. Да, кто-то переехал жить туда, кто-то оттуда сюда, к ним в долины, больно тут климат в этих долинах благоприятный. Всё-таки, круглый год плюс двадцать три, плюс, несколько больших озёр с рыбой, где и порыбачить, и искупаться можно.

Так вот, ворота… Тут Деро вернулся немного назад. Первые ворота открыла в Балс группа учёных. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Люди и Эн вздохнули с облегчением. Всё-таки и технологии пошли, и продуктов стало в изобилии, и дома стали строить, да много чего хорошего произошло с открытием ворот.

Да, в этом мире тоже есть неглупые люди. Но беда в том, что практически негде было взять различные полезные ископаемые для производства того или иного, тут снег кругом. Конечно, разработки полезных ископаемых у них велись, что-то добывалось. Но одно дело искать и добывать при плюсе и без снега, а другое – при минусе и снеге.

Какие-то мелочи, конечно, производили сами, в горах прям были производства, а тут – другой мир, один, а потом и второй, и там уже всё нашли и стали добывать, да и с местными там быстро нашли общий язык. В общем, живи и радуйся.

Шли годы, но потом как это водится, появился тот, кто решил наложить лапу на ворота, брать плату за передвижение туда-сюда и обкладывать налогами различные грузы.

Есть тут такой человек, я его про себя сразу олигархом прозвал. Зовут его Гвадо, до открытия ворот у него было несколько своих небольших фабрик и заводиков, расположенных внутри гор. Шили там одежду, мебель делали, металл лили, и так далее. Соответственно была и своя команда из охраны, рабочих, прихлебателей и замов. В сенат Балс он не лез, но как только открыли ворота, он понял, какие это бабки.

В итоге, уговорами, шантажом, запугиванием, подкупом он получил довольно-таки высокую должность в сенате и стал проталкивать принятие закона о передаче ворот в частные руки, ему. Мотивировал это контролем. Контролем за тёмными личностями, сбором налогов для Балс. В общем, как это бывает, толкал исключительно мирные цели и задачи, не забывая про свой карман. Один в один, как депутаты на Земле.

Но ворота всегда были достоянием жителей Балс, очень многим эти его предложения не понравились. В ход опять пошли угрозы, подкупы, некоторые, особо рьяно выступавшие против передачи ворот в частные руки, то есть в руки Гвадо, вообще пропали.

Так как к тому моменту он уже прочно сидел в сенате и обзавёлся хорошими связями и возможностями, то вскоре ему это удалось, и ворота передали в его руки, под бурные аплодисменты тех, кого он купил.

Ну, собственно, и всё. Цены и налоги тут же пошли вверх. Так как у Гвадо к тому моменту уже была небольшая армия, тот тут она стала ещё сильнее. Он и полицию под себя подгрёб. Раньше это были обычные полицейские, а сейчас они насквозь прогнили и не чураются вообще ничего. Всех своих бойцов он тут же сделал полицейскими, и они приобрели официальный статус.

Рты стали затыкать уже они, Гвадо же почивает на лаврах.

Но недовольство жителей других городов росло. То они получали всё, что им нужно, платя чисто символические деньги, а тут стало нужно платить много и ещё не весь товар получали или с задержкой.

Самое интересное, что заводы, фабрики, фермы, засеянные поля в других мирах перекрывали все потребности этого мира с лихвой. Но Гвадо всё мало, он буквально закрутил гайки, резко взвинтив цены и налоги на доставку и продажу тех или иных вещей. Плюс начал манипулировать поставками, пытаясь таким образом ставить на место тех, кто был не доволен его политикой по распределению грузов.

Ко всем, кто возмущался, практически сразу приезжали полицейские, и кто-то пропадал, а кто-то оказывался на больничной койке с переломанными костями.

Те учёные, которые построили установку для открытия ворот, перебрались в Тунем и с группой единомышленников решили построить ещё одну установку. Естественно, Гвадо об этом узнал, и в Тунем приехали полицейские. Как и предполагалось, разговора не получилось. В Тунем жители были недовольны политикой Гвадо, знали кто он и кто эти самые полицейские. Полицейские, получив по мордам, развернулись и уехали.

Гвадо был взбешён, к этому моменту он уже прочно занял кресло председателя сената и считал себя каким-то полубогом. Делал всё, что хочет, и что ему заблагорассудится. А тут кто-то посмел ему сказать «нет» и крепко надавать по зубам его людям, которые сами были не чисты перед законом, пользуясь служебным положением.

Он понимал, чем ему грозит запуск второй установки. Все свои рычаги влияния он тут же потеряет. Попробовал он поступить по старой схеме – подкуп. Но руководство Тунем уже хорошо знало, что последует дальше. Короче, его снова послали.

За жителей Тунема были, и жители Агирата, хоть эти города и находятся на большом расстоянии друг от друга и Гвадо не мог пойти открытой войной, у него просто не было столько сил и средств, чтобы задавить всех. Да и в этих городах тоже не одни ботаники живут, там тоже есть те, кто может за себя постоять.

Как только произошло ещё несколько стычек с полицейскими Гвадо в Тунеме и Агирате, причём, прям несколько боёв было, всех приспешников Гвадо из этих городов выгнали, а кого-то банально грохнули. Всех, кто мутил воду и настраивал против строительства второй установки.

Установка продолжала строиться. А потом в здании в Тунем, где строили эту самую установку, произошла диверсия, взрыв. Только, видать, диверсанты переборщили со взрывчаткой, и погибли почти все учёные и рабочие, трудившиеся над постройкой ворот, выжили единицы. Взрывом и последовавшим за ним пожаром были практически уничтожены и вся аппаратура, и техническая документация. Знаний тех, кто остался жив, не хватало для постройки установки практически с нуля или её ремонта.

Гвадо был доволен, очень, он мог снова делать всё, что угодно. Усилил охрану и пропускной режим на их установке, ввёл строгий пропускной режим в долину.

До момента, когда произошла вся эта история со второй установкой, те, кто был наиболее лоялен к Гвадо, поселялись в долине в Балс.

Обычных людей просто выселяли из своих домов, в них заселяли других, а тех, кого выгнали, заселяли в освободившиеся дома у подножия горы, туда, где снег и мороз круглый год. Да, кто-то переехал в другие города, но не у всех была такая возможность.

В итоге, меньше чем за пару лет, в долине в Балс стали жить только люди Гвадо, члены сената, полицейские, все его шестёрки и многочисленный, обслуживающий всех этих господ, персонал. Всех остальных выгнали наружу.

Как только взорвали установку в Тунем, все поставки туда и в Агират прекратились, вообще всё. Но хорошо, что к тому моменту руководство этих городов понимало, что это рано или поздно произойдёт, и все силы и средства были пущены на покупку тех или иных вещей, продуктов, оборудования, техники, и так далее.

Потом на Гвадо было два покушения, оба неудачные. Его, и без того многочисленная охрана, была усилена. Полицейские как с цепи сорвались. Они уже в открытую нападали на машины жителей Тунем и Агират. Начались бои, потери с обоих сторон. Торговля между этими двумя городами практически встала. А те, кто рисковал передвигаться, вынуждены были нанимать в охрану крепких бойцов. Естественно, из-за нанятой охраны, которой тоже нужно было платить, все товары подорожали и прибыли, которые были раньше, остались в прошлом.