Дворцы Санкт-Петербурга. Наследие Романовых

Естествознание:

– привлечение европейских (в основном немецких) ученых в Россию и учение у них (Б.С. Якоби, Э.Х. Ленц, В.Я. Струве и др.);

– освоение пришедшего из Европы аналитического естествознания (В.В. Петров, И.М. Сеченов, И.Д. Менделеев и др.);

– становление традиции «синтезного» естествознания, более соответствующей российской культурной традиции (В.В. Докучаев и его школа, В.И. Вернадский, А.Е. Ферсман, К.А. Тимирязев и др.);

– возникновение русской школы физиологии и неврологии (В.М. Бехтерев, И.П. Павлов, С.П. Боткин и др.);

– становление русской школы психологии.

Архитектура, изобразительное искусство:

– рождение русского классицизма, русского романтизма;

– рождение абстрактной живописи, русского авангарда;

– рождение модернизма и конструктивизма;

– становление русского паркового хозяйства.

Литературный процесс: русский классицизм; русский сентиментализм; русский романтизм; русский авангардизм; литературный феномен поэтов Серебряного века.

Медицина: Н.И. Пирогов, Н.Н. Зинин, С.П. Боткин, В.М. Бехтерев и др.

Технические науки:

– изобретение радио А.С. Поповым;

– электромагнитный телеграф П.Л. Шиллинга;

– подводная лодка, миноносец и ледокол адм. С.О. Макарова;

– металлография Д.К. Чернова.

Экономика:

– в Петербурге родился и учился выдающийся экономист Василий Васильевич Леонтьев (1906–1999 гг., с 1931 г. был вынужден жить в США, в 1973 г. ему была присуждена Нобелевская премия), разработавший в 1930-е гг. метод экономико-математического анализа «затраты – выпуск» для изучения межотраслевых связей, структуры экономики и составления межотраслевого баланса. В.В. Леонтьев – единственный русский экономист с мировым авторитетом.

Гуманитарные науки:

– при царской власти: школы папирологов, палимпсестиков, школы историков, археологов, филологов;

– при советской власти: школа востоковедов (И.М. Дьяконов и др.), школа археологии (почти все советское палеолитоведение было сосредоточено в Ленинграде, школа крупнейшего теоретика Л.С. Клейна);

– школа выдающегося историка, этнолога, географа, философа Льва Николаевича Гумилева (1912–1992);

– школа филологов и фольклористов.

Общественная мысль:

– становление русского анархизма, народничества, марксизма, конституционализма.

Культурные явления, начавшиеся в России и получившие общеевропейское или мировое признание до XX в., как правило, исходили из Петербурга с XVIII в.

Императорская академия художеств. Гравюра В.С. Садовникова. 1833 г.

С начала XVIII в. Петербург стал ведущим инициатором почти всех научных и культурных новаций. Напомним только о некоторых из них. Здесь были созданы Санкт-Петербургская академия наук (1724 г., открыта в 1725 г.) и Российская академия наук (1783 г., гуманитарная академия, или Академия словесности). В Петербурге были созданы первые в России: университет (1724 г., первоначально функционировал в 1726–1766 гг.), высшее художественное учебное заведение «Академия трех знатнейших художеств» (1757 г., Академия художеств), высшее музыкальное учебное заведение – Санкт-Петербургская консерватория (1862), Императорская балетная школа (1738), общедоступная солидная библиотека (Императорская Публичная библиотека была основана в 1795 г., размещена в специальном здании в 1814 г.), профессиональный постоянный публичный драматический императорский театр (1756 г., «Русский для представления трагедий и комедий театр», с 1832 г. – Александринский Императорский театр) и очень многое другое. Члены Императорского Дома Романовых результативно способствовали их созданию, открытию, работе, особенно ощутимым был вклад царя Петра I, императриц Елизаветы Петровны и Екатерины II, императоров Александра I, Николая I, Александра III, великой княгини Елены Павловны и некоторых других.

Именно в Петербурге начались регулярные научные исследования, поддерживаемые на государственном уровне. Два века Петербург был безусловным лидером в научных исследованиях; в нем зародились многие научные школы, которые в ХХ в. получили дальнейшее развитие, в основном в Москве, куда в 1920-х – 1930-х гг. перевели Академию наук, большинство ее головных научных институтов, переселили лучших ученых. В Петербурге в 1765 г. было основано Вольное экономическое общество – первое научное общество в России; в 1845 г. было основано Императорское Русское географическое общество; в 1847 г. было учреждено Императорское русское археологическое общество и др. В Петербурге в 1801 г. было организовано Вольное общество любителей словесности, наук и художеств, в 1802 г. учреждено Филармоническое общество, в 1815 г. основано литературное общество «Арзамас» (в него вошли В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, К.Н. Батюшков, А.С. Пушкин и другие видные литераторы) и другие общества.

В конце XIX в. Петербург стал крупнейшим в России и одним из важнейших мировых кредитных и биржевых центров. Петербург сыграл исключительную роль в развитии и упрочении финансово-банковской системы и финансового международного авторитета России, опытом жизни, особенно банкиров Штиглицев, дал пример, какими должны быть настоящие российские олигархи.

Основателем банкирского дома «Штиглиц и К°» был Людвиг Иванович Штиглиц (1778–1843). В возрасте 25 лет он приехал в Россию, с финансовой помощью своих двоих братьев и дяди он, немецкий еврей, перешедший впоследствии в Православие, основал в Петербурге торговый дом «Штиглиц и К°», преобразованный вскоре в банкирский дом с тем же названием. В результате успешных финансовых операций 1812 г. Штиглиц быстро разбогател, занял первенство на Петербургской бирже, стал придворным финансистом (институт – контора придворных банкиров – существовал в России с 1798 г. до середины XIX в.). В 1820-х годах банкирский дом Штиглица стал крупнейшим в Российской империи. В 1826 г. Л.И. Штиглиц был возведен в потомственное баронское достоинство, в 1839 г. он стал дворянином. Он превратился в одного из самых могущественных и богатых банкиров Европы, был владельцем сахарных заводов, бумагопрядильной мануфактуры, свечного завода, овчарни; при его участии было учреждено пароходство между Петербургом и Любеком, основано страховое от огня общество и многие другие прибыльные предприятия. Он участвовал в благотворительной деятельности. Во время войны 1812 г. сделал крупное пожертвование на военные нужды, построил образцовый приют на 150 сирот; были и многие другие его добрые дела.

Огромное состояние досталось его единственному сыну Александру Людвиговичу Штиглицу (1814–1884), закончившему Дерптский (Тартуский) университет, тогда один из лучших в Европе. А.Л. Штиглиц любил научную работу, хотел стать литератором, изучать поэзию и театр, но по настоянию императора Николая I стал придворным банкиром; в возрасте 29 лет занял главенствующее положение в петербургских финансовых кругах. В 1846–1859 гг. А.Л. Штиглица избрали председателем Петербургского биржевого комитета. При этом он активно занимался промышленной деятельностью: был одним из учредителей Общества российских железных дорог, акционером Невской бумагоделательной мануфактуры, Санкт-Петербургского общества водопроводов, был владельцем суконной и льнопрядильных фабрик, сахарных заводов, трети всех приисков Урала, металлургического завода, нескольких свечных заводов. Для рабочих его предприятий он строил добротные жилые дома, создавал школы для их детей, открывал приюты, содержал медицинские клиники, жертвовал ощутимые средства нуждавшимся. В 1857 г. он построил за свой счет Петергофскую железную дорогу с ответвлением на Красное Село, внес яркий вклад в строительство железных дорог в России.

А.Л. Штиглиц

После чрезмерного увлечения акционированием и биржевой игрой разразился международный финансовый кризис 1858–1859 гг., что привело к расстройству денежного обращения в России и росту инфляции, ухудшило дела на бирже. В 1859 г. банковский дом «Штиглиц и К°» был ликвидирован. А.Л. Штиглиц покинул должность председателя биржевого комитета. По просьбе и поручению правительства А.Л. Штиглиц в 1860–1866 гг. был первым управляющим образованного (1860) Государственного банка Российской империи (преобразованного из Коммерческого банка). В 1858 г. он стал действительным статским советником (соответствовало воинскому званию генерал-майора). При его активном содействии в 1863 г. создали первое в России Санкт-Петербургское общество взаимного кредита и в 1864 г. – первый акционерный банк– Петербургский частный коммерческий; была создана новая банковская система России.

А.Л. Штиглиц был равнодушен к роскоши, старался не давать денег в долг, но жертвовал очень большие суммы на благотворительность, не любил пустые светские мероприятия, увлекался музыкой и театром. Штиглиц верил в Россию и доверил большую часть своего огромного состояния исключительно русским фондам. Он говорил: «Отец мой и я нажили все состояние в России; если она окажется несостоятельной, то и я готов потерять с нею вместе все свое состояние». Несмотря на свое немецкое происхождение, он был патриотом России. В возрасте 52 лет А.Л. Штиглиц отошел от дел. Он жил как рантье в своем роскошном дворце на Английской набережной и на даче (на набережной Средней Невки), занимался коллекционированием, воспитывал приемную дочь Надежду Михайловну Юньеву. Супруги Штиглицы нашли новорожденную девочку в июне 1843 г. в кустах сирени, она стала их приемной дочерью и единственной наследницей, со временем вышла замуж за государственного деятеля Александра Александровича Половцова (1832–1910). Говорили, что девочка-подкидыш на самом деле была незаконнорожденной дочерью великого князя Михаила Павловича Романова, что отчасти объясняет особое расположение Романовых к А.Л. Штиглицу. У супругов не было детей, что привело к тяжелой психической болезни его жены, она 15 лет не появлялась в свете, сошла с ума и умерла.

А.Л. Штиглиц много сил и средств отдавал на благотворительность, причем – только в России. При этом он понимал, что его благотворительная масштабная щедрость оборачивается щедростью к нему царского двора, приносит выгоду и, как бы сказали сейчас, имеет силу пиара. А.Л. Штиглиц 20 последних лет своей жизни посвятил созданию Училища технического рисования, которое получило его имя. В 1879 г. по его заказу было возведено и построено в Петербурге здание для Училища технического рисования, основанного им в 1876 г. (Соляной переулок, д. 13; в наши дни это Государственная художественно-промышленная академия). Штиглиц выделил и завещал Училищу огромную сумму денег, на проценты Училище существовало; кроме того, он выделил большие средства на формирование музейного собрания Училища. А еще он выделил значительные суммы Петербургскому коммерческому училищу, Петербургскому высшему коммерческому училищу, Коммерческому училищу для бедных при лютеранской церкви Св. Петра и Павла, глазной лечебнице, Елизаветинской больнице, ремесленному училищу, Обществу помощи при кораблекрушениях, детскому приюту, другим социально значимым учреждениям. А.Л. Штиглиц был лютеранином, но осознавал чрезвычайную важность Православия, поэтому завещал похоронить себя в крипте православной церкви, что было выполнено.

Центральное училище технического рисования барона Штиглица

Л.И. и А.Л. Штиглицы создали в России себе огромное состояние, были довольны результатами своих трудов, в аферах не участвовали, были щедрыми благотворителями. Женившийся на Н.М. Юньевой сенатор А.А. Половцов прежде всего думал о ее огромных приданом и наследстве, был непорядочным человеком, завещанные Штиглицем деньги Училищу присвоил, в большой мере промотал за 20 лет наследственные средства его жены, продал дворец Штиглицев великому князю Павлу Александровичу, погряз в аферах. Дети Половцова и Юньевой уехали из России.

Несмотря на многочисленные привлекательные стороны жизни, Петербург был и ареной кровопролитных событий. Для высших администраторов разных времен, для многих власть имущих Петербург был трагическим городом. Здесь умертвили царевича Алексея Петровича (1690–1718, сына Петра I), убили (1764) свергнутого императора Ивана VI Антоновича (племянника и наследника императрицы Анны Иоанновны), также убили императоров Петра III, Павла I, Александра II (соответственно в 1762, 1801, 1881 гг.). Именно здесь задумали и инициировали убийство (1918) императора Николая II, его супруги, пятерых их детей. После осенних потрясений 1917 г. из 65 представителей Дома Романовых большевики убили 18 (из них были канонизированы Русской православной церковью пятеро и Русской православной зарубежной церковью – девять) и 47 оказались в эмиграции. В лихолетье 1918–1919 гг. в Петрограде убили пять великих князей Романовых, хотя никто из них не претендовал на русский престол. В советские период здесь был убит советский государственный и партийный деятель С.М. Киров (Костриков, 1886–1934 гг.; с 1926 г. первый секретарь Ленинградского губкома/обкома партии, с 1934 г. – секретарь ЦК ВКП(б), член советского правительства). «Бандитский Петербург» – такой была репутация города в конце ХХ – самом начале XXI в. Не забывают и о Кровавом воскресенье – 9 января 1905 г., когда царские войска расстреляли мирное шествие петербургских рабочих (свыше 140 тыс. человек) с петицией к царю, тогда более 1000 человек были убиты и 2 тысячи ранены, что форсировало начало революционных беспорядков 1905–1907 гг. (названных в советский период первой русской революцией); на самом деле события 9 января были откровенной подготовленной провокацией, заранее организованным обманом простых людей с минимальным уровнем политической грамотности (подобные обманы случалось в России и позже). Алчные люди в начале XX в. прокладывали себе путь к власти, богатству ценой жизней и крови простых обманутых ими людей.

9 января 1905 года. Художник В.Е. Маковский. 1905 г.

Утвердившиеся в царском столичном Петербурге с давних времен на государственном уровне протекция, взаимовыгодный патронаж, фаворитизм, окружение первых лиц в государстве помощниками, коллегами по принципу личной верности, родства, а не по профессиональной компетенции, в массе дали отрицательные результаты. Пребывание в Петербурге во власти, например, А.Д. Меншикова (1673–1729) при Петре I и Екатерине I, Э.И. Бирона (1690–1772) при Анне Иоанновне, многочисленных фаворитов и любимцев при Екатерине II, А.А. Аракчеева (1769–1834) и А.И. Кутайсова (1784–1812) при Павле I и Александре I и многие другие подобные примеры сполна подтверждают это.

В истории царского Петербурга можно найти немало примеров грамотных обманов, воровства из государственной казны при наличии влиятельных покровителей, даже кое-кто из великих князей и влиятельных вельмож оказались причастны к этому. Авантюрного настроя люди любой ценой рвались в окружение царя, императора и императрицы, с поистине актерским мастерством доказывали им свою личную преданность, верность, а порой и любовь, затем – урывали выгодные посты, должности и выгодно для себя, но в ущерб интересам государства использовали их. А.Д. Меншиков особенно преуспел в этих делах, но ему подобных в русской истории было немало. Одним словом, с давних пор царский столичный Петербург учил грамотному воровству, показушной и краткосрочной шумихе при обличении жуликов и их последующем ненаказании при наличии влиятельных покровителей (как правило, имевших личную финансовую заинтересованность в успехе подобных операций) и несовершенстве (возможно, сознательно созданного) отечественного законодательства в царский период.

История царского Петербурга показывает, что недалекие правители, начальствующие лица редко прощают подчиненным их личностную и профессиональную неординарность, ведь на их фоне они сами выглядят интеллектуальными и управленческими пигмеями. В нужный момент способности, знания, связи дельных людей использовались, а потом о них высшие администраторы почти всегда стремились забыть, стереть в людской памяти их вклад в историю, чтобы выпятить свою роль в ней (на самом деле, как правило, не столь значительную). Примеры отношений гениальных военачальников А.В. Суворова (1730–1800) и Павла I, М.И. Кутузова (1745–1813) и Александра I, выдающегося флотоводца Ф.Ф. Ушакова (1745–1817) и Павла I, Александра I, руководительницы двух академий княгини Е.Р. Дашковой (1744–1810) и Екатерины II, русских гениев М.В. Ломоносова (1711–1765) и Елизаветы Петровны, Екатерины II, а также Н.А. Львова (1751–1803, скорее всего третий гений в истории мировой цивилизации после Леонардо да Винчи и М.В. Ломоносова) и Екатерины II, Павла I, Александра I, а главное, их отношения с высшими царскими чиновниками убедительно подтверждают это. Об этой пагубной закономерности знаменитая княгиня Е.Р. Дашкова написала так: «…плыть на одном корабле с великими мира сего, – предприятие, изобилующее опасностями».

Именно под влиянием оценок жизни и событий в Петербурге княгиня Е.Р. Дашкова смогла сформировать идею о самоценности и самодостаточности человеческой личности. По ее мнению, одним из главных критериев жизненного успеха личности является относительная независимость от власти и общества в целом. В своих «Записках» (опубликованы в 1859 г. в Лондоне) она написала: «…свободная от укоров совесть может дать нам достаточно сил, чтобы твердостию духа обезоружить злобу тирана и помочь тем, кто чист душой, перенести несправедливые гонения». Основой формирования достойной самодостаточной личности Дашкова считала достижение экономической самостоятельности, употребляемой в интересах самой личности и достижения благополучия общества в целом. Она делала вывод о том, что богатство само по себе не делает человека добродетельным, но является важным условием для формирования этой добродетели. При этом она резко осуждала людей, наживающих богатства не праведными трудами, а используя слабости других. Дашкова подчеркивала, что созидательная деятельность, благотворительность, а не развлечения должны составлять предмет повседневной заботы цвета российского общества. Пустые развлечения, разврат, зависть, жадность, отсутствие готовности помогать нуждающимся в помощи и поддержке, по ее мнению, изначально исключают возможность быть человеку счастливым, или как минимум быть довольным своей жизнью.

В царской России, при уязвимой центральной власти, сосредоточии в ее рядах и около нее скользких, недостаточно образованных, в большой мере алчных личностей и их совместной неспособности навести порядок в стране, усиливалось и множилось общественное увлечение колдунами, предсказателями, восточными целителями, «вещими» старцами и старицами, упрочивалось мнение о якобы действенных иностранных рецептах, полезных и в условиях России, множилась потребность в пустых развлекателях – шутах, светских болтунах, беспринципных актерах/актерках, уводивших обывателей хотя бы на время от тяжелых жизненных реалий, ощущения безысходности. При этом все знали, что Церковь категорически запрещает обращаться к колдунам и «целителям», осуждает веру в сны, предсказания, приметы, увлечение пустыми развлечениями.

Врач тибетской медицины, крестник императора Александра III П.А. Бадмаев в своем кабинете на Литейном проспекте, 16. Фото 1914 г.

С петровских времен практиковалось восхваление Запада, западных новаций, которые при их бездумном повторении в России давали не положительные, а отрицательные результаты. Западная раскрепощенность и личностная, в том числе сексуальная, свобода и вседозволенность вели к усилению разврата в обществе, усилению жульнических мотивов в поведении, службе и даже творчестве. Сомнительные поступки членов Дома Романовых, а также влиятельных чиновников, основных богачей – все они главным образом обитали в прошлом в Петербурге, – воспринимались обывателями как своего рода призыв к посильному повторению их действий, ведь рядовые россияне далеко не всегда могли реально и правильно оценить действия заметных персон.

В конце XIX – начале ХХ в. в Петербурге процветала деятельность предсказателей, магов, колдунов, целителей, гадалок, восточных знахарей. Петербуржцы увлекались сомнительными предсказаниями, «богоисканием», «поиском истины», спиритизмом, верили в сверхъестественные силы, потусторонний мир, верили в близкий конец света, другую подобную чепуху, позволявшую или заставлявшую на какое-то время забыть о тревожной действительности. Они поверили в возможную помощь им шарлатанов-французов: прорицателя и гипнотизера Филиппа Назье-Вашо, мага Папюса, медиума-столовращателя Юма, а также местным божьим странникам, юродивым типа Мити-прозорливца, Паши-знахарки, другим аферистам, научившимся тянуть из них деньги. Репутацию чудесного лекаря имел якобы опытный специалист, знаток тибетской медицины (и мастер обогащаться за счет пациентов) бурят П.А. Бадмаев. А еще раньше доверчивые богатые петербуржцы в массе своей поверили знаменитому магу графу Калиостро (конец XVIII – начало XIX в.) – ловкому авантюристу, жертвами которого стали даже неглупые люди. Калиостро в доме сенатора И.П. Елагина останавливался и проводил свои хитроумные «опыты», он также был принят во дворце графа А.С. Строганова, одурачил и его, как и ряд других известных вельмож. Но этим и другим подобным «мастерам» было далеко до воздействия на петербуржцев старца Григория Распутина (Григорий Ефимович Новых, 1872–1916 гг.), действительно обладавшего большими способностями гипнотизера и, как говорят теперь, экстрасенса; он был умелым обманщиком с выдающимися способностями влиять на людей, а также опытным сектантом-хлыстом (настоящим мастером хлыстовства, построенного на сексуальной мистике). Даже царская чета какое-то время (1900) пользовалась услугами Филиппа Назье-Вашо, Папюса; Николая II лечил Бадмаев, императрица Александра Федоровна была (с ноября 1905 г.) под влиянием Распутина. Это было лучшей рекламой этим «целителям». При царском дворе суеверные сестры великие княгини Милица Николаевна (жена великого князя Петра Николаевича) и Анастасия Николаевна (жена великого князя Николая Николаевича-младшего) особенно настойчиво насаждали интерес к «прорицателям», «ясновидцам», «старцам», старались упрочить доверие к оккультным учениям, спиритизму; первыми их жертвами были их мужья, а затем и многие другие.

Григорий Распутин в кругу своих почитателей. 1910-е гг.

Осложнение политической и социально-экономической ситуации в стране, умелого преодоления которой царь Николай II и его правительство не находили, нередко заставляло обеспеченных и недальновидных людей верить в мощь и чары потусторонних сил и сверхъестественных созданий, способных помочь им. Так, в салоне графини Игнатьевой собирались сливки петербургского общества, увлеченные спиритизмом и потусторонним миром, а дом влиятельной графини Клейнмихель был главным местом встреч петербургской знати, увлеченной оккультными науками. Петербург подобными занятиями давал всей стране рецепты забвения от ухудшавшейся действительности.

Пытаясь найти причины самых трагических событий, уже случившихся в Петербурге или тех, которые еще впереди, люди порой объясняли все особыми мистическими качествами этого места. Вероятно, ни один другой большой город в России не связывали и не связывают так тесно с самыми разными мистическими голосами, видениями и событиями, как Петербург. Если верить публикациям, давним и теперешним, Петербург – самый мистический, непредсказуемый, связанный с космосом, с неподвластными человеку силами город России.

Русская пословица говорит: «Рыба тухнет с головы». В царский период Петербург в статусе столичного города сомнительными привычками и образом жизни первых лиц в государстве, их окружения подавал всей стране дурной пример, в том числе в отношении пристрастия и пропаганды спиртного, табакокурения, разврата, нарушения супружеской верности. Чрезмерное поголовное потребление спиртного и табакокурение стали широко внедряться в русскую жизнь с петровских времен по примеру Петербурга. Алкоголизм, в том числе женский, стал распространяться и широко, открыто укрепляться в русском обществе на государственном уровне именно в Петербурге. Например, при Петре I общественные развлечения, проводимые по его инициативе в Летнем саду, включали угощение всех гостей водкой и вином. Все гости, включая дам и очень молодых мужчин, были обязаны выпивать ковш спиртного за здоровье царя. Сад во время этих подношений запирался, никто не смел выйти из него, не смел отказаться пить спиртное; не желавших заставляли делать это насильно. Петр I, большой любитель крепких спиртных напитков, способствовал началу тяжелого заболевания алкоголизмом своей жены Екатерины I; после его кончины ее подверженность хроническому алкоголизму усилилась, что пагубно сказалось на государственных делах. При Петре I на ассамблеях (приемах) предложение выпить вместительный Кубок большого орла с провокационным посвящением за здравие великой персоны нередко для гостя (гостей) обертывалось полной катастрофой, ибо далеко не каждый мог выпить столько крепкого напитка и не потерять контроль над собой. Петр I любил курить трубку и приобщал соотечественников к вредоносному табакокурению. Очень много курил и подавал в этом пример другим Николай II. А церковь запрещала и резко осуждает табакокурение и чрезмерное потребление спиртного.