Авантюристы

– Простите сударь, я – не поставщик, и магазина у меня нет. Вот у моего отца в Смоленске есть винный магазин и склад, я же помогал ему, пока с женой не перебрался в Москву.

– А, стало быть, вы – соискатель, работа сейчас нужна всем… – констатировал мужчина.

– Да, мне очень нужно поступить на службу, иначе я не смогу платить за квартиру…

– Понимаю, молодой человек. А рекомендация у вас есть?

– Какая? – растерялся Сергей.

– От вашего батюшки, конечно!

– Нет…

– Настоятельно вам советую обзавестись, иначе ничего приличного не найдете. Как получите ее из Смоленска – заходите, подумаю, что можно сделать. А до сего момента не советую вам пороги обивать – бесполезно, только время потратите и подошвы сотрете.

Обескураженный Сергей вышел на воздух, налетевший холодный пронзительный ветер и моросивший дождь, создававший завесу, пробирали до костей.

«Отчего все так бывает в жизни? Постоянно трудности? Написать отцу – значит, признать свою слабость и покаяться в бегстве из дома… А если он не простит меня… Нет, непременно должен простить, иначе, как мы будем жить?»

* * *

Сергей, в смятении чувств, появился в гостиной своей маленькой квартиры. Машенька уже изволила встать, сохранив многолетнюю привычку подниматься рано. Она удивленно взглянула на мужа:

– Серж, куда исчез так рано, бросив меня одну? Я голодна…

– Прости, я не стал тебя беспокоить. Я был на Спасоналивковском, пытался найти место.

– О! И как успехи?

– Весьма плачевно.

– Ты не понравился какому-нибудь управляющему? – усердствовала Машенька.

– Отнюдь… Просто у меня нет рекомендаций, а без нее в Москве приличного места не найти.

– Ах, вот как! И что же делать?

– Не знаю… Скорее всего, придется написать отцу в Смоленск.

Госпожа Шеффер тут же оживилась:

– Прекрасная мысль. Я уверена, он непременно поможет!

– Дай Бог, чтобы это случилось. У нас даже нет бумаги и чернил, чтобы написать письмо.

– Подумаешь, проблема, – фыркнула Машенька. – Надо купить, да и только.

* * *

После завтрака в трактире чета Шеффер купила писчей бумаги, перо, чернильницу в виде лебедя из темно-синего стекла и бутылочку чернил. По прибытии на квартиру Сергей тотчас занялся написанием письма, тщательно обдумывая каждое слово:

«Дорогой отец!

Знаю, как вы разгневаны на меня: тому есть причина. Мало того, что я ушел из дома, прихватив с собой пятьсот рублей ассигнациями, я нанес вам с матушкой незаживающую рану своим недостойным поведением.

Прошу лишь об одном: дочитайте мое письмо до конца. Дело в том, что я женился на девушке по имени Мария Французова, той самой внучке Бонапарта, о которой в Смоленске знает каждый ребенок. Поверьте, отец, Мария – прекрасная жена!

Мы перебрались в Москву, снимаем квартиру в Хвостовом переулке, но… Словом, если быть честным до конца: я не могу найти приличную службу, так как не имею никаких рекомендаций. Умоляю простить меня и выслать мне рекомендательное письмо. Иначе мое семейное счастье будет находиться под реальной угрозой.

Ваш сын Сергей Шеффер».

Через две недели Сергей получил ответ:

«Сын мой!

Я рад, что ты, наконец, понял всю тяжесть своего проступка. Матушка сильно занемогла после твоего бегства, но сейчас после весточки из Москвы несколько поправилась. Твой выбор жены меня откровенно удивил и обескуражил. Насколько мне известно, сия молодая особа жила в прислугах в доме помещика Горюнова. Право же, считаю, что не стоило ради швеи затевать столь сложную комбинацию.

Но да, что теперь говорить: вы обвенчаны! И этим сказано все. Ты – глава семьи и должен содержать жену и будущее потомство достойно. Я не предлагаю тебе вернуться в Смоленск, появление твоей жены вызовет лишь насмешки, но думаю, что смогу помочь. Рекомендательное письмо, о котором ты просишь, прилагаю. Но хочу предложить тебе, сын мой, более достойный вариант.

У меня был друг, Анатолий Григорьевич Феоктистов, десять лет назад скончался его дядюшка, – ужасный скряга, – оставивший ему в Москве доходный дом и небольшое состояние. Феоктистов же, не лишенный разума и некоторого риска, преумножил финансы покойного дядюшки и прикупил еще несколько доходных домов, тем самым, став одним из состоятельных домовладельцев Москвы.

Я отпишу Анатолию Григорьевичу письмо с просьбой позаботиться о тебе, насколько это возможно. Отправляйся по адресу: Лаврушинский переулок, дом номер «пять».

Глава 9

На следующий день после получения письма, в одиннадцать часов утра, Сергей Шеффер отправился по указанному отцом адресу, дабы обрести поддержку его старинного друга.

Дом Феоктистова, известного домовладельца, и вообще человека, ведущего светский образ жизни, – он любил посещать различного рода салоны, скажем некоей госпожи Скобелевой, имеющей недвусмысленную сомнительную репутацию, но Анатолия Григорьевича сие обстоятельство вовсе не смущало, – был огромным, выполненным в новомодном стиле слияния барокко и рококо. Этот стиль отличался обилием колонн, декоративной лепнины, арочных перекрытий и просто избытком различных украшений. Словом, был стилем, присущим неожиданно разбогатевшим мещанам, причем столь стремительно и значительно, что они не знали, чем бы занять себя и куда потратить свои обширные финансы, так как не имели столь предприимчивого характера и деловых навыков, как купеческое сословие.

И вот перед таким сгустком декора очутился Сергей. Дом поразил его своим необычным внешним видом, молодой человек не разбирался в архитектурных стилях, а тем более в правильности и целесообразности их воплощения. Увиденное потрясло его восприимчивое воображение: обилие украшений, каменный забор, увенчанный различными пухленькими амурчиками, и двумя Дианами около въезда для экипажей, нацеливающими свои мраморные луки прямо на посетителя.

Сергей дернул веревку звонка, ждать пришлось довольно долго, прежде чем открылась небольшая дверь, располагающаяся тут же рядом с воротами для экипажей. Появился слуга, облаченный в синюю атласную ливрею:

– Что угодно, сударь? Вам назначено?

– Нет… Но прошу вас доложить Анатолию Григорьевичу, что прибыл Сергей Шеффер, сын Александра Шеффера.

Звучная фамилия незнакомца понравилась важному слуге, тот кивнул:

– Ожидайте!

Дверь захлопнулась, Сергей так и остался стоять на улице. Слуга появился неожиданно быстро:

– Прошу, сударь, хозяин примет вас.

Сергей обрадовался: значит, письмо отца достигло получателя, и тот решил помочь.

* * *

Анатолий Григорьевич, вернувшийся накануне поздно ночью от госпожи Скобелевой, изволил испить утреннего чаю с вафельными пирожными, которые он просто обожал, когда пожаловал назойливый слуга с докладом, что, мол, у ворот стоит некто молодой Шеффер, сын какого-то там Александра Шеффера…

– Болван! – разъярился хозяин. – Ты заставил стоять сына моего старинного друга около ворот, словно посыльного! Проси немедленно.

Перед взором Сергея открылся просторный двор, способный вместить несколько экипажей одновременно. Он поднялся по мраморной лестнице с диковинно выполненными балясинами, затем по другой – на второй этаж. Войдя в просторную аляповатую гостиную, украшенную под стать всему убранству дома, поражающую посетителя огромной многоярусной позолоченной люстрой, не менее чем на двести свечей, и атласной драпировкой смелого морковного цвета, Сергей увидел хозяина, Анатолия Григорьевича Феоктистова, облаченного в домашний стеганый халат.

Он сидел в огромном кресле с резными ручками в виде неких мифических существ и курил английскую сигару.

– О! Стало быть, вы – Сергей, сын моего давнего друга молодости Александра Шеффера. Вылитый отец! Прошу присаживайтесь, молодой человек, без церемоний. Хоть я и люблю множество формальностей, они знаете ли, придают дополнительную значимость как в глазах собственных, так и различного рода посетителей… Но не для вас! Итак, я – Анатолий Григорьевич!

– Очень приятно, благодарю вас, что уделили мне время, – начал Сергей, но хозяин его перебил:

– Право, Серж! Вы позволите вас так называть?

– Конечно, именно так называет меня жена…

– О! Так вы, молодой человек, женаты. Наверняка, она – просто красавица. Да в таком юном возрасте все барышни – красивы, свежи и привлекательны… Ну да ладно, о чем это мы, – хозяин вынул сигару из рта и выпустил струйку дыма. – А! Вспомнил! Давайте договоримся, Серж, общаться без излишних там: сударь, а не соблаговолите ли вы… или отнюдь…или довожу до вашего сведения о моем горячем почтении…

– Конечно, как вам угодно, – охотно согласился Сергей.

– Так вот, о деле. Я получил письмо вашего отца и готов помочь вам. Недавно я приобрел два дома, здесь неподалеку, на Старомонетном переулке. Надстроил на каждом по два дополнительных этажа и собираюсь сдавать их внаем. Доходные дома, знаете ли, говорят сами за себя: весьма выгодное дело нынче в Москве. Каждая квартира идет от шести до десяти рублей в месяц. Ну, вы пообщаетесь с моим управляющим… Словом, я предлагаю вам стать моим помощником и управителем сих домов на Старомонетном. Дело не сложное: взимание платы, причем вовремя; выселение должников, разрешение всяких конфликтных ситуаций. Если, скажем, несколько студентов снимают дешевую квартиру, они могут по молодости лет пошуметь, выпить излишне. Их надобно приструнить, иначе соседи жаловаться станут. Затем зимой надобно, чтобы истопник, а они – все канальи и пьяницы, столько их не меняй, исправно топил, иначе замерзнут трубы. Что еще? Ну, в двух словах все… А, самое главное – жалованье! Шестьдесят рублей вас устроит?

Сергей, не ожидавший такой щедрости и сговорчивости Феоктистова, тут же закивал:

– Да, да, конечно!

– Вот и славно! Завтра же отправляйтесь на Пыжевский переулок, дома с первого по четвертый, – там уже мои. Поговорите с управляющим, он еще раз все объяснит.

* * *

Сергей покинул дом Феоктистова окрыленным: шестьдесят рублей – отличное жалованье! Можно жить безбедно, да еще и на Машенькины обновы хватит!

По прибытии на квартиру он сообщил жене радостную новость. Та прореагировала достаточно бурно, бросившись мужу на шею и осыпая его поцелуями. Что ж, деньги и служба – весьма достойные. Она быстро прикинула, что жалованья хватит и на оплату квартиры, и на завтраки, обеды и ужины в трактире на Спасоналивковском, а возможно, останется даже на красивую жизнь. Правда, что такое «красивая жизнь» и где именно она находится, и как до нее добраться, Машенька представляла смутно, но одно знала наверняка – Москва будет у нее ног!

С подобными мыслями она надела новое платье, шляпку, украшенную беличьим мехом, а также изящное манто из того же самого материала, изъявив желание совершить прогулку по Москве, тем более что погода была весьма располагающей: вовсю светило октябрьское солнце, на небе не было видно ни облачка.

Супруги Шеффер вышли из дома и направились в сторону Якиманки. Улица была достаточно оживленной, извозчики сновали на пролетках туда-сюда, торговцы товаром вразнос, громко покрикивали, завлекая покупателей. Но Машеньке не хотелось ни леденцов, ни пирогов, ни цветных ленточек на шляпку.

Она наслаждалась московской суетой, постепенно привыкая к ритму города. Насидевшись в четырех стенах барского дома, девушка поняла, как многого она была лишена и совершенно не знает жизни. Но рядом с ней шел ее муж, уж он-то, теперь управитель доходными домами, наверняка поможет воплотить все ее мечты. Какие? Машенька на мгновенье задумалась: а действительно, какие? Покорить Москву – звучит прекрасно и увлекательно, но как именно? Она не знала. Но Серж старше, он – мужчина, вот и пусть подскажет, как это сделать…

Супруги прошли примерно половину улицы, как неожиданно, Машенька увидела ресторан.

– Серж, давай зайдем! Отметим такое событие, ну, в смысле твою новую службу.

– Конечно! Прекрасная идея.

Они направились к ресторану, предупредительный швейцар, облаченный в красивую ярко-красную униформу, открыл дверь, и супруги оказались в красивом зеркальном фойе. Тут же к ним подошел лакей: Машенька сбросила с себя манто, аккуратно развязала ленты шляпки, Серж снял пальто. Они проследовали в зал, к ним тут же направился метрдотель, расплываясь в слащавой улыбке.

– Рад видеть вас, господа! О, сударыня, вы обворожительны! – сделал он дежурный комплемент Марии.

Девушка улыбнулась, все же приятно услышать такое, тем более что она была не избалована подобными знаками внимания. Серж, пожалуй, – первый мужчина, обративший внимание на ее красоту, а метрдотель – второй.

– Прошу проходите, здесь вам будет удобно, – метрдотель проводил гостей к столу. – Сейчас день, и у нас спокойно, вот вечером, милости просим, на хор цыган! Как поют окаянные! Заслушаешься!

Машенька натянуто улыбнулась, она в жизни никогда не слышала, как поют цыгане и, немного подумав, припомнила грязных смуглых ребятишек на смоленском рынке, кажется, их-то и называли цыганятами, и как такие могут петь – непонятно!

Сергей заказал обед, Маша ела с аппетитом, рассматривая зал ресторана и посетителей. За столиком, что ближе к сцене, сидел мужчина, в изысканном темно-синем костюме, поглощенный чтением газеты, сопровождая сие занятие изрядными порциями красного вина. Около солидного незнакомца постоянно увивался официант, подобострастно выполняя все его распоряжения.

Машенька удивилась, и когда к их столику снова подошел халдей, она поинтересовалась как бы невзначай:

– Скажи, любезный, а отчего все обхаживают вон того господина? – она указала вилкой в сторону сцены.

Сергей встрепенулся и также обернулся в указанном направлении.

– О! Сударыня! Так это же – eго cиятельство князь Рокотов – очень известный в Москве человек. Большие чаевые дает.

Маша удовлетворилась ответом и продолжила обед, но уже князь заметил повышенное внимание молодой женщины к своей сиятельной особе и, театрально подняв бокал с вином, отпил из него за ее здоровье.

– Отчего тебе вздумалось узнать: кто сей господин? – негодовал Сергей.

– А почему – нет? Мы живем в Москве и должны знать здешних знаменитостей. Ничего дурного я в этом не нахожу, – ответила Машенька, поглощая севрюгу.

Глава 10

Сергей приступил к службе. То, что казалось на первый взгляд совершенно простым, оказалось весьма щекотливым, порой требующим выдержки и терпения. Два дома, поступившие на попечение Сергея, были четырехэтажными и небольшими с виду. Первые два этажа занимали люди солидные, платившие по десять рублей в месяц. Квартиры они занимали просторные, с высокими потолками, мебелированные со вкусом и комфортом.

Два надстроенных этажа имели отдельный вход в виде лестницы, квартирки там были маленькими, душными и тесными. Ютились наверху в основном студенты по несколько человек в квартире, – скидывались по два-три рубля в складчину, – порой любили пошуметь и побалагурить. Солидные жильцы постоянно возмущались, жаловались управителю, в раздражении обещая съехать с квартиры и найти место поспокойней.

Сергей поначалу воевал с молодым поколением, которому он, кстати, был почти ровесником, а затем, поняв, что все напрасно, утвердил систему штрафов. Если шумите, господа студенты, что ж, хорошо, но за квартиру заплатите не шесть рублей в конце месяца, а скажем шесть с полтиной. Нарушили покой соседей еще раз, извольте – с вас семь рублей.

Студенты поначалу ругались, кто-то даже съехал с квартиры, но в конце концов сей драконовский метод их утихомирил, причем настолько, что солидные жильцы души не чаяли в управителе, а молодежь же откровенно его побаивалась.

Словом, управитель из Сергея получился отменный, он даже сам от себя не ожидал такой прыти. Спустя месяц он почувствовал уверенность в себе, приобрел некую вальяжность, стал употреблять словечки: да-с, нет-с, охотно-с, чем еще больше вызывал почтение и уважение жильцов.

Машенька же томилась в безделии. Не приученная ничего делать, кроме как шить и вышивать, она, вконец измаявшись, решила вышить наволочки для диванных думочек[4]. Чета Шеффер так и питалась в трактире, стирала же на них хозяйка за дополнительную плату. Маша предавалась томлению души и тела за каждодневным вышиванием, постепенно теряя интерес к своему супругу, не оправдавшему ее девичьих надежд.

* * *

Неожиданно в первых числах декабря, когда Хвостов переулок покрыл белый пушистый снег, Сергей Шеффер получил письмо в солидном глянцевом конверте, доставленное неким посыльным.

Он с нетерпением вскрыл его маникюрными ножницами, его обдало нежным цветочным ароматом, – несомненно писала женщина и весьма состоятельная.

Сергей покосился на жену, та же была целиком и полностью поглощена вышиванием, и не проявила к письму ни малейшего интереса. Тогда он развернул розовый листок бумаги и с удивлением прочел:

«Любезный Серж!

Приглашаю Вас вместе с очаровательной супругой, которую вы прячете от посторонних глаз, посетить мой салон в субботу, ровно в семь вечера. Вы сможете приятно провести время и обрести множество полезных связей, тем более что они вам столь необходимы, ведь, по словам Анатоля, вы в Москве недавно.

Итак, жду вас по адресу: Якиманская набережная, владение 8. Дом госпожи Елены Яковлевны Скобелевой.

P.S. Данное письмо послужит вам своеобразным пропуском в мой дом».

Сергей был удивлен и в то же время его охватил почти детский восторг: несомненно с подачи Анатолия Григорьевича, его хозяина и благодетеля, их приглашают в приличное общество.

– Машенька, дорогая! В эту субботу у нас выход.

Жена изподлобья посмотрела на дражайшего супруга:

– Куда? В трактир на Спасоналивковском переулке? – съерничала она.

– Ах, душа моя! Прекрати дуться на меня, ведь, я почти не уделял тебе внимания оттого, что был занят по службе. Иначе на что бы мы жили?

– Я не дуюсь…

– Нас приглашают посетить салон Елены Скобе-левой!

Маша встрепенулась и тут же отложила пяльцы с вышиванием:

– А кто она? Влиятельная особа, да?

– Вероятно, раз сам Феоктистов с ней знается. Так что лучше подумай о наряде.

Машенька резко встала и подошла к шифоньеру, открыла дверцу, посмотрела на свой скромный гардероб и изрекла:

– Годится только свадебное – «пепел розы». Больше нечего надеть…

– Ты прелестно в нем выглядела на венчании. Да и потом, надевала всего лишь раз.

– Да, ну мне нужна сумочка. Все московские приличные барышни носят бархатные сумочки, а у меня только – кожаная.

– Ах, мон шер! Ну что за проблема?! Завтра отправляйся на Ордынку в дамский салон и купи ее! Вот, – Сергей извлек бумажник из пиджака, висевшего на стуле около стола, – десять рублей тебя устроят?

– Так мало? – Мария округлила глаза от возмущения. – Я первый раз в жизни выхожу в приличное общество, а ты жадничаешь!

– Я? Ну, ты не права, душа моя! – возмутился супруг. – Хорошо, вот двадцать рублей. Не забывай – до следующего жалованья еще десять дней.

* * *

На следующий день Мария уверенным шагом вошла в салон дамских нарядов, что на Ордынке. Она вновь не без удовольствия ощутила свежесть тончайших ароматов французских духов и направилась к прилавку со множеством сумочек.

Глаза разбежались: вот кожаные, вот зимние из кашемира с тесьмой, вот подешевле из сукна, а вот, наконец, и бархатные с отделкой из различных бусинок под жемчуг и цветного бисера. Но, увы, подходящего цвета не было.

Мария, озадаченная тем, что в салоне подобрать ничего не возможно, – а другого она просто не знала, да и до приема оставалось всего три дня, бесцельно ходила между прилавками. Что же делать?

Неожиданно она оказалась перед прилавком, заваленным шляпами различных размеров и форм, изготовленных из меха, шелка и бархата. Она обратила внимание на берет, похожий на фламандский, пожалуй, именно в таких средневековые художники творили свои шедевры.

Головной убор был надет на деревянную головку манекена, стоящую тут же на прилавке. Маша прикинула: как она будет в нем выглядеть? И пришла к выводу, что очень хорошо и оригинально. Но, увы, берет совершенно не подходил по цвету.

«Что же это такое?! Всего полно, а того, чего надо – нет!!! Угораздило меня сшить платье из этого шелка, «пепел розы»! И что мне теперь делать: прийти на прием как провинциальной простушке, без украшений и сумочки? Никогда!!!»

Она вновь прошлась по салону и увидела отдел, торгующий тканями:

– Вот наконец я и решу все проблемы. В конце концов шить я еще не разучилась!

Мария окинула придирчивым взглядом полки, ломящиеся под тяжестью многочисленных отрезов, и обратилась к продавцу: – Я бы хотела метр серого шелка и метр такого же в тон бархата. У вас найдется?

Молодой продавец, вежливо улыбнувшись, тут же достал со стеллажа несколько отрезов шелка и бархата и развернул перед взором очаровательной покупательницы.

– Прошу, сударыня, вот серые тона. Выбирайте!

Маша сняла перчатку и потрогала ткани: что и говорить, качество отменное! Она задумалась: «Взять серый бархат чуть светлее на берет и сумочку, а шелк потемнее на отделку… Пожалуй… Под «пепел розы» подойдет вполне».

– Что вы решили? – поинтересовался молодой продавец.

– Мне метр вот этого бархата и столько же шелка, – Машенька указала, какого именно.

Продавец тотчас отмерил, отрезал, упаковал товар и протянул покупательнице.

«Хорошо, но нужен еще жемчуг и бисер», – подумала модница и направилась дальше по салону.

И вскоре ее поиски увенчались успехом.

* * *

Дома Мария достала старые газеты, которые так любил читать вечерами ее обожаемый супруг, карандашом нарисовала выкройку сумочки и вырезала ножницами. Она припомнила внешний вид берета, понравившегося в салоне, и по памяти изобразила его на писчем листе бумаги. Задача предстояла не из легких.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Байстрюк – незаконнорожденный ребенок на Руси.

2

Фактически в три кирпича.

3

Такова жизнь (фр.).

4

Думочка – маленькая декоративная подушечка.