Капкан на диких охотников

– Ваня, – махнула ему вослед рукой мать. – Береги себя, сынок!

– Все будет хорошо, мама, – ответил Иван, махнув ей на прощание, и тут же вместе с Генкой исчез за калиткой.

Глава 6

Командир партизанского отряда Георгий Кирпич, широкоплечий высокий мужик в комсоставской форме, но без знаков различия, выслушав Анохина, задумался.

– Об исчезновении партизанских подрывников я, конечно, слышал, но как-то не предавал этому особого значения: война есть война. Однако дело получается неординарное. Да и последняя группа РДГ, с которой мы должны были выполнить особое задание, к нам не явилась. Я вот думаю, надо вам встретиться в ближайшее время с командирами разведчиков или подрывников, у которых исчезли эти группы. Другого выхода нет. У меня налаживанием связей с другими партизанскими отрядами ведает командир разведки Антонов. Кстати, работал в областном НКВД, человек опытный, но отчаянный. Иногда даже слишком. Но без этой встречи, видно, не обойтись.

На встречу с командирами партизанских разведок, которые занимались одновременно в отряде и контрразведывательной деятельностью, пошли разом Алексей Анохин и Сергей Смелевич. Естественно, под другими фамилиями, они представились партизанам как Орехин и Смолин. Сейчас им нужно, по совету Кирпича, срочно встретиться с этими людьми. Именно в этих отрядах исчезли в последнее время группы подрывников. Хорошо, что между этими отрядами было налажено взаимодействие. Не раз участвовали в совместных операциях, и в том Анохин и Смелевич выигрывали сейчас во времени.

По своим соображениям, командир разведки отряда «Чекист» Пётр Антонов рекомендовал пригласить на встречу сегодня только командиров разведок отрядов «Смерть фашистам» и «Родина», последний больше знали как отряд Орловича, по фамилии командира. Люди эти были проверены в деле, опытные и надежные. К тому же командиры разведок двух других отрядов были на заданиях.

Встреча состоялась в деревне Харьковка, что недалеко от Орши, которая имела и непосредственную близость к прилегающим лесным массивам, простирающимся до Могилевской области. В трех специальных пунктах встречи связных и разведчиков командиры оставили на всякий случай по паре человек из числа сопровождавших, а сами огородами пошли в Харьковку. Партизаны Орловича прибыли прямо в деревню на своих конях. Они знали: в Харьковке теперь не стоял полицейский отряд, а староста имел с ними тесную связь. Кстати, встреча состоялась в доме тестя старосты, что рядом с небольшим болотцем около лесного массива.

В отличие от командира Антонова, высокого стройного мужчины лет тридцати пяти, командиры разведок отрядов «Смерть фашистам» и «Родина» были словно родные братья: среднего роста, широкоплечие, с русо-рыжими усами. И одеты одинаково: в темных поддевках, серых кепи и кирзовых сапогах, в которые были заправлены защитного цвета комсоставские галифе. У всех прибывших были при себе на поясе под поддевками пистолеты, а у командира разведки «Чекист» из кармана торчала рукоять ручной гранаты.

Хозяин дома, жвавый дедок, с седой коротко стриженой головой и такой же бородкой, несмотря на жаркую погоду, стоявшую на оршанщине в конце мая, был одет в старую стеганую телогрейку и зимнюю шапку с завязанными поверх потертыми темно-коричневыми ушами, тут же поставил на стол чугунок с дымящейся отварной картошкой. Потом принес большую фарфоровую тарелку с нарезанными кусками сала и луком, а также подал на стол круглый бохан ржаного хлеба.

Все это он делал молча. Постояв минуту у двери, то и дело вопросительно посматривая на Антонова, очевидно, хорошо его знавшего, ожидая в любую минуту какую-нибудь команду. Но тот чуть заметно отрицательно кивнул, и дедок поспешил за дверь.

– Садитесь, товарищи, – пригласил Антонов прибывших в дом партизан, и первым присел на широкую лавку недалеко у стены. – Заодно и подкрепимся с дороги.

Все тут же расселись. Анохин и Смелевич заняли места рядом напротив Антонова.

– Это товарищи из-за линии фронта, – показал рукой на Анохина и Смелевича Антонов. – Их интересует сложившаяся здесь ситуация – наши исчезнувшие или уничтоженные группы подрывников.

Все переглянулись: «За линией фронта об этом знают?»

– Так и нас это вельми интересует, – сиплым, простывшим голосом сказал командир разведки отряда «Смерть фашистам» Аркадий Кирпичев. – Очень странно все это.

– Под Осиновкой был почти полностью уничтожен неделю назад отряд Метелицы, хотя он и небольшой: всего около двадцать пять человек, но здорово трепал немцев на дороге Минск – Москва, – вступил в разговор командир разведки «Родина» Сергей Лавринов.

– А где и при каких обстоятельствах были уничтожены ваши группы подрывников? – внимательно рассматривая лица командиров разведки, вступил в разговор Смелевич. – Нас интересуют все малейшие подробности.

– Наша была уничтожена около деревни Рюмино, – начал Аркадий Кирпичев.

– В самой деревне или?.. – остановил на нем взгляд Смелевич.

– Нет, у оврага, точнее, в самом овраге.

– У оврага или в овраге? – допытывал Сергей.

– При выходе из оврага, – вдруг покраснев, ответил Кирпичев.

– Перед ним или за ним были лес, кусты или поле? – дотошно уточнял подробности Смелевич.

– Перед оврагом – поле, сбоку – кусты, переходящие в лес. Я сам там не раз бывал, – рука Кирпичева стала еле заметно подергиваться, будто он был на допросе.

– А до железной дороги сколько метров?

– Метров триста.

– И что есть еще у той самой дороги?

– Ну, канава небольшая.

– Сколько человек ваших там погибло?

– Четверо. Двое на месте. Двое – чуть дальше. Но я там сам не присутствовал.

Анохин понимал, что хочет знать Смелевич. Все эти детали сейчас имели большое значение для того, чтобы правильно представить произошедшую картину засады и каким-то образом найти ключ этих событий.

– Что сталось с трупами подрывников? – продолжал расспрашивать Сергей.

– Жители деревни говорили, что их увезли немцы на грузовике. Один полицай из Рюмино рассказывал сельчанам, что у двоих он видел простреленные в затылок головы.

– А с вашими где и как это случилось? – обратился Смелевич к командиру отряда «Родина».

– У дороги Орша – Могилев, – ответил командир разведки «Родина» Лавринов.

– Сколько было людей в той группе? И что потом с их трупами?

– Трое наших было. Так и оставили их у дороги, не могли к ним подойти выжившие двое, потому что раздались еще выстрелы из пистолета прямо рядом из кустов. Наши в ответ пальнули в ту сторону из автомата, но дальше побоялись идти. Местные жители похоронили их у себя на кладбище. Говорили, у одного то ли штыковая, то ли ножевая рана – прямо в спину. Нам сейчас там опасно появляться, немецкий батальон СС квартирует.

– Кто-нибудь из жителей того села слышал еще выстрелы или взрывы в этот день или после?

– Нет, никто вроде ничего не слышал. Утром местный селянин вел свою овцу на привязь пастись, тогда и обнаружил трупы. Да, еще жители Светочевки рассказывали, что неделю назад к ним заходили странные незнакомые партизаны. Нагло требовали сало и хлеб, вели себя как-то очень нахраписто. Мужика одного деревенского избили, когда обнаружили у него запрятанный в сарае кусок сала. «Мы за родину сражаемся! – кричали они. – А вы тут на печи сидите и обжираетесь свиным салом!»

– И в какую это пору было? Когда приходили незнакомые партизаны? – вступил в разговор Анохин, разговаривая более мягко, отметив про себя допросный тон Смелевича, а это сковывало партизан.

– Вечером, при закате солнца.

– А с какой стороны они появились в той деревне?

Командир разведки «Родина» пожал плечами.

– Мы сами в Светочевке не были, опасно там сейчас. Оттуда один наш хлопец родом, неделю назад на свой страх и риск навещал больную мать, так он и рассказал про это.

– В Светочевку всегда было опасно ходить, – вступил в разговор Антонов. – Там часто у дороги останавливаются немцы, жандармерия недалеко находится, в деревне Застенки. Это всего в километре. Да и засады там немецкие бывают регулярно. Мы готовимся потрепать их жандармерию, но пока силенок у нас маловато. А сейчас еще и немецкий батальон СС там стоит. Но вот большой вопрос об исчезнувших бесследно двух группах разведчиков. Ушли и словно растворились.

Капитан Смелевич еще задавал вопросы. Атмосфера была какая-то тяжелая, напряженная, будто действительно здесь шел допрос. Под конец встречи Анохин, ощущая сложившуюся ситуацию, решил разрядить обстановку.

– А картофель наш, наверное, остыл уже, – развел он с улыбкой руками. – И перекусить было бы действительно не грех!

И первым протянул руку к чугунку.

– Поймите, товарищи, мы приехали совсем не инспектировать вас, а помочь разобраться в делах, мы же все делаем одно дело, – улыбнулся и Сергей, но тут же снова напустил суровый вид. – Потому что это случилось не только у вас. И у засланных групп РДГ. И какая-то получается уже система. А некоторые группы исчезают бесследно.

– И у нас группа разведчиков исчезла. Да, вот еще что, в Орше арестовали недавно две наши подпольные группы, – вздохнул Антонов. – Что-то действительно неладное происходит. И вот еще эти люди Саньки Бухарика. Косят под партизан, клянчат у людей харчи, сами ни одного немца не угрохали, а вот нас компрометируют. Но мы скоро разберемся с ними.

– Может, они еще чем занимаются? – насторожился Смелевич.

– Не-е, протянул Антонов. – У нас там свой человечек имеется, давно хочет к нам перейти, так он все сообщает.

И сам тут же протянул руку за картошкой.

– А, может, пропустим? – вопросительно вдруг перевел он взгляд на Анохина и Смелевича.

Анохин догадался, в чем дело.

– Давай! – подмигнул он Антонову.

Антонов будто ожидал этого, интуитивно понимая, что нужна разрядка после непростого разговора, пошарив рукой под столом, достал продолговатую полуторалитровую бутыль с синеватым самогоном. Потянулся к подоконнику, и тут же в его руках оказалась стопка граненых стаканов.

– Понятно, что дело у нас общее, – когда опустошили первые стаканы и стали более разговорчивыми и раскованными, сказал Кирпичев. – Немцы, почувствовав наши активные действия, тоже не сидят на месте. А тут еще наши войска дали им чесу под Москвой.

– У некоторых полицаев стали дрожать поджилки, – засмеялся Антонов. – К нам один их отряд полностью запросился перейти!

Выпили еще.

– Хороший самогон. Жаль, больше нельзя, – сказал Антонов. – Но салом мы должны точно обидеть хозяина! Лучше бы его не нарезал. Мягкое, шкурка тонкая, прямо в рот просится. Пек мужик ее, видно, на углях.

Уже выходя уже из-за стола, к Анохину неожиданно подошел Аркадий Кирпичев, отозвав чуть в сторону:

– Два дня назад командир разведки из отряда Быкова рассказал мне, что один их хлопец-связник имел такой интересный случай. Хотели в Левках захватить его неизвестные люди, кося под партизан. Уже и засаду подготовили. Только местный хлопчик его спас. Выследили, видно, гады, того связного. Но дело то очень подозрительное.

– И где тот связной сейчас? А место какое? – вспыхнули искрами глаза Анохина.

– В отряде Быкова он сейчас. Наблюдает за тем местом хлопчик местный, что предупредил об опасности. И дошли до меня сведения, что их городская связная исчезла. Та, что должна была передать сведения тому партизану. Мы с тем подпольем тоже держим связь. Я думаю, это тоже связано с тем случаем засады. Очень подозрительно.

И Аркадий Кирпичев рассказал Антонову все известные ему обстоятельства готовящейся засады на связного партизанского отряда Быкова.

– А как бы нам связаться с этим отрядом? – попросил Анохин. – Да еще лучше с тем связным?

Интуитивно Алексей почувствовал в том некую ниточку разгадки, связанную с их заданием.

– Можно… Мы с ними часто стыкуемся на заданиях. И, кстати, я собираюсь быть у них сегодня.

Глава 7

Станислав Вепрович тщательно комплектовал свою особую команду диких охотников. Бывший милиционер, служивший на Гродненщине и уволенный со службы за постоянное браконьерство, а потом работавший на лесопилке в деревне Большое Можейково, он, кажется, ожидал своего часа, когда сможет вернуться на «значимую службу», где его зауважает снова весь люд. Сын лесника, он имел прозвище Вепр, созвучное с фамилией, сызмальства приноровился к охотничьему делу. Отец часто брал его с собой на охоту, где они не всегда законным путем добывали трофеи, запрещенные законом. Но должность отца позволяла умело скрывать свои дела. Научился Вепрович от отца всем хитростям и тонкостям охотничьего ремесла, умел по следу, не хуже охотничьей собаки, выслеживать любого зверя, и даже бесшумно, утаивая дух, подходить к нему вплотную. Да и стрелял из ружья в любой позе не меньше чем в десятку.

Все эти умения пригодились ему, когда волею судьбы вдруг оказался в составе ягдкоманд, в которые его порекомендовал офицер абвера Эрих Мальт, с коим он познакомился в Гродно, когда поступал в полицейский отряд.

Именно Эрих Мальт помог ему под Борисовом, где Станислав был вскоре отмечен как лучший и очень способный ученик, а по окончании курсов сразу поставлен командиром одной из первых ягдкоманд, действующих на оршанщине.

Вепрович сразу сообразил, что от него потребуется на этой специфической работе, где успех зависел не только от одного человека. Для тех дел, на которые формировались ягдкоманды, должна быть хорошо подобрана вся группа. Одна «паршивая овца» могла испортить все, более того, привести к гибели всей команды. Обязательным условием создания ягдкоманд было включение в состав одного или двух немцев, а также человека, хорошо знавшего местность. Члены группы были предателями родины, выбравшие своей идеологией фашизм, имевшие прекрасные навыки охотников (недаром их называли дикими охотниками), умеющие хорошо стрелять, быть выносливыми и находиться в засаде несколько суток без воды и еды.

(До того времени в Белоруссии и на Смоленщине для борьбы с партизанами действовали карательные подразделения СС – зондеркоманды «Дирлевангер», жестоко расправляющиеся с партизанами и сочувствующими им лицами, безжалостно сжигая окружные деревни. Кроме зондеркоманды «Дирлевангер», боролись с партизанами и направленные в Белоруссию сформированные на оккупированной западной Украине полицейские батальоны. Еще до войны немецкая военная разведка тайно организовала на Западной Украине диверсионный батальон «Нахтигаль» («Соловей»), который с началом войны, вступив во Львов, устроил жуткую резню местных жителей, уничтожив почти полностью евреев и польское население.

С активизацией партизанского движения немецкое командование вынуждено было менять свою тактику. Группы «Дирлевангер» и говорящие на своем языке украинские отряды хорошо вычислялись партизанами и эффективно уничтожались ими. Тогда и принято было решение начальника штаба ОКВ Кейтеля о создании мобильных групп – ягдкоманд, имеющих свою специфику…)

«Здесь нужно иметь хороший охотничий инстинкт и профессиональную команду, знающую местный язык и обычаи», – говорил подчиненный Кейтеля майор Шорц, человек сообразительный и быстро схватывающий суть дела. И потому один из залогов успешной работы ягдкоманды был принцип правильного подбора команды. Как нельзя лучше подходил Вепр. Как уже отмечалось, кто-то из членов будущей команды должен был хорошо знать местность, язык и быт здешних жителей. Вепр говорил больше на западном диалекте, который отличался от говора восточной Белоруссии, поэтому вскоре подобрал в свою команду уголовника родом из Сенненского района по кличке Трут, знавшего местный язык.

Главной задачей ягдкоманд была добыча информации и захват людей, связанных с партизанами и местным подпольем, чтобы уничтожить потом эти отряды и подполье. Но вскоре они успешно зарекомендовали себя на уничтожении подрывных и разведывательных партизанских групп, а также малых отрядов, засылаемых из-за линии фронта советских РДГ (разведывательно-диверсионных групп). Поэтому в состав таких команд должны теперь были входить пулеметчики с двумя ручными пулеметами, остальные члены иметь самозарядные винтовки и пистолеты-пулеметы, желательно еще трофейные советские ручные гранаты. Обязательно в ягдкоманде должен присутствовать снайпер, а в особых случаях и радист. Группы были небольшими и компактными – от 6 до 15, максимум – 20 человек.

Команда Вепра насчитывала 15 человек, разделенная при этом на три отделения. Тактика нападения на объект тщательно отрабатывалась на временной базе. Так, например, пропуская вперед группу разведчиков или подрывников, в плен брали только того, кто шел позади группы. Передних старались прицельно расстрелять из бесшумного оружия или вырезать ножами. Убитых стремились при возможности зарыть, а место захоронения замаскировать. Связных из числа горожан брали в плен только живыми. Эти люди очень много знали, а «расколов», заставить работать на себя.

Передвигались ягдкоманды ночью. Днем в основном или отдыхали, или находились в засадах. На местах отдыха не оставляли следов: ни сломанных веток, ни вытоптанной травы, ни кострищ. Пустые консервные банки сплющивали и закапывали под корнями деревьев. Курить в местах засады и отдыха строго запрещалось!

Выследив партизанские секрет-посты, убирали их бесшумно. Подбираясь к лесным базам, старались уничтожить сразу командиров отрядов. Видя превосходящие силы партизан, уклонялись от боев. Секретность действий ягдкоманд была очень высока. На большие расстояния группу доставляли в кузовных машинах, закрытых брезентом. Высадку проводили на ходу в закрытых от дальнего наблюдения густой растительностью или полуразрушенными строениями местностях.

Теперь же, получив информацию о случае со связным отряда Быкова, Анохин и Смелевич, посовещавшись, вместе с Рюминым и Карташовым решили срочно переговорить с ним. Это не представляло особого труда, так как разведчики отряда «Чекист» должны были встречаться с отрядом Быкова из-за намеченной совместной операции.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.