Нерушимый

– Принято, Александр. Страна гражданства и проживания: СССР.

– Вы получаете 25 дополнительных баллов, которые сможете использовать при генерации тела.

Так, стоп! Я хочу изменить имя! Точнее, фамилию. У меня новое тело, новая жизнь в новой-старой стране, к Саше Звягинцеву эта личность не будет иметь отношения!

К тому же как вы яхту назовете, так она и поплывет. Перед глазами замерцала строка с моим именем, и, минуту поколебавшись, я все-таки заменил «Звягинцев» на «Нерушимый». Я восстал из небытия, как и нерушимый в этом другом мире Союз, который устоял.

Будто пробуя новое имя на вкус, я произнес:

– Александр Михайлович Нерушимый.

– Выберите внешность.

А здесь понеслась карусель! Помните, был такой советский мультфильм про шапку? Богач пришел к скорняку заказывать шапку из овечьей шкуры, а потом решил спросить, можно ли из этого сделать не одну, а две шапки? Оказалось, можно и две, и три, и четыре. Ну он, радостный, заказал сразу семь. Скорняк и сделал ему семь шапок. Ма-а-алехоньких, зато семь! Ибо исходного материала-то так и осталось – одна шкура!

Так и у меня. Я получил пятьдесят очков. Еще двадцать пять получил за выбор СССР.

И вложить их хотелось во все! И в красоту лица, и в красоту тела, и в чувство юмора, и в обаяние, и в сексуальную привлекательность, и в ум, и в здоровье. Показателей было очень много, и это только стандартных. А ведь еще были так называемые «врожденные таланты». О, это отдельный разговор. Умение драться, музыка, рисование. Дар обоняния, например, позволял распознавать тончайшие нотки и разбивать запахи на составляющие. Сразу вспомнился нашумевший «Парфюмер» Зюскинда – в том случае не иначе как герой вкинул все очки в этот талант.

Пять очков в каком-либо параметре, судя по справке, – это норма. Обычный показатель среднего человека. Меньше – хуже, больше – лучше. Например, в красоте лица для уровня фотомодели требовалось от пятнадцати. Выше двадцати – это уже отлично, мировой уровень.

И что получается? Становишься очень красивым человеком, но при этом с недалеким умом и отвратительным надтреснутым голосом? Да, голос тоже был. И даже характеристика его имелась не одна. Был голос властный, уверенный, сексуальный, влекущий. Значилась градация по музыкальному направлению. Да чего только не было! И это я еще не дошел до самой внешности! Ну, скажем, телосложения, цвета глаз, длины ресниц, черт лица. Даже волосатость нашел! Причем там позволялось распределить, где и куда, и чего, и сколько…

Утомившись, я перешел на другую вкладку. Там можно было добавить себе всякого рода ущербности. Врожденные генетические заболевания, увечья, шрамы, застарелые травмы. Берешь хромоту и получаешь плюс десять очков. Не прочь носить горб на спине? Получай сразу плюс пятнадцать. Шепелявость оценивалась дешевле – всего два очка в плюс. Заикание, косоглазие, дальтонизм, немота, глухота, всякого рода аллергии. Аллергия на кошек, например, давала сразу плюс три балла. Вот только я слишком люблю котиков, чтобы пойти на это.

Фобии тоже могли послужить источником дополнительных баллов. Арахнофобия – плюс одно очко. Аэрофобия – плюс три очка. Видимо, невозможность летать на самолетах должна была компенсироваться хоть чем-то.

Откуда-то издалека донесся смешок божества.

– Можешь не спешить, Саша, – прошептала она. – У тебя в запасе целая вечность. Ты вне времени…

Наверное, каждый мечтал бы попасть на мое место и получить возможность изменить свое тело. Не просто так даже эталоны красоты и кинозвезды обращаются к пластическим хирургам, и я говорю не о возрастных изменениях, а об операциях, направленных на коррекцию внешности. Нос поправить, подбородок, грудь. Да мало ли.

Знавал я одну девушку, так у нее к двадцати двум годам исправлено было практически все – от груди и задницы до надутых губ. Выглядела она, стоит признать, сногсшибательно. Но живость мимики все-таки была утрачена. Одно дело статичное селфи в социальной сети, другое – близкое общение, при котором все эти нюансы и распознаются.

Создавая себе новое тело, я долго думал и крутил разного рода недостатки. Пытался выбрать такие, чтобы не мешали жить. Вроде тех же веснушек умеренной плотности. А что, Аленку они даже красили. Но, хорошо поразмыслив, так и не решился собственными руками увечить будущего себя. Вот та же аллергия на моллюсков – вроде фигня, да я, может, за всю жизнь ни одного моллюска не попробую, а гляди ж ты, жалко! А вдруг захочется? А у меня аллергия. Фигня какая-то прям.

Для начала, чтобы было от чего плясать, все основные показатели я выставил средними.

На все это ушло тридцать пять очков. Осталось сорок – пятнадцать плюс двадцать пять бонусных. Это те, что дали за выбор Родины.

Итак. Рост сто восемьдесят три. Выше делать не стал, взял тот, что у меня был в прошлой жизни. Удобно, примерно на полголовы выше девушки среднего роста. Будет на каблуках, тогда сравняемся, а будет выше, тогда каблуков не нужно.

Телосложение атлетическое, но без перегибов. Восемьдесят один килограмм, пятнадцать процентов жира, остальное мясо и кости. Кости сделал покрепче. Спина прямая, осанка гвардейская – похоже, сработали комплексы прошлой жизни: у меня был небольшой правосторонний сколиоз, который не удалось исправить тренировками.

Ушло на все это двенадцать очков.

Еще восемь ушло на лицо. Глаза синие, брюнет. Аристократический нос, аккуратные уши, волевой подбородок. В модельный бизнес я не стремлюсь, но и некрасивым быть не хочется.

Пять очков раскидал на мелочи. Убрал излишнюю волосатость. Прикинув, добавил еще на один балл харизмы. Добавил… э… скажем так, сексуального темперамента и выносливости. Видимо, подсознательно хотелось отыграться за прошлую жизнь, в которой у меня только юность была бурной, потом стало не до женщин, а когда выбрал единственную, на других претендовать перестал. Что смотреть – да, смотрел.

Также улучшил голос, сделав его богаче, сочнее, такие тембры внушают доверие к говорящему. В той жизни я, заядлый кавээнщик, автор неплохих шуток, с которыми наша институтская команда «Конкретика» даже добиралась до телевизионной Премьер-лиги КВН, потерпел крах на сцене стендапа как раз из-за вовсе не артистичного голоса и зажатости.

Совсем закопавшись в мелочах, настроил даже такие параметры, как потливость и работа сальных желез. В лучшую сторону, понятно.

А когда закончил с телом, перешел к прирожденным талантам. Чего там только не было! Я список проматывал, по ощущениям, около часа, и то, кажется, так и не докрутил. Как и во всем, мировой уровень начинался от пятнадцати очков, а у меня как раз столько и осталось!

А что, вложить все, что есть, в футбольный талант, и вот ты будущий Пеле. Или Гарри Каспаров, если в шахматный. А хочешь, становись актером, как Андрей Миронов и Анатолий Папанов, вместе взятые. Нет?

В общем, учитывая, как легко в наше время пробиваться талантам, можно пойти другим путем. Очков на пять уменьшить внешность и получившиеся двадцать вложить в то, что сделает мировой знаменитостью со всеми причитающимися деньгами, славой и толпами готовых на все поклонниц.

Вот только какой талант выбрать? Спортивный? Профессиональный? Творческий?

Я помечтал о том, что мне нравилось. Футбольные звезды окружены фанатками и зарабатывают миллионы. Из боевых искусств можно пойти в MMA, пробиться в чемпионы и рубить десятки миллионов за бой. Но это слава дешевая, а мне хотелось чего-то вечного.

К тому же, выбрав что-то одно, я ограничу себя во всем остальном, а это недальновидно, ведь в мире столько интересного! К тому же карьера спортсмена скоротечна, и никто не отменял травмы, которые могут поставить на ней крест. Да и я могу передумать – а вдруг не понравится быть спортсменом? Это в мечтах все красиво, а как получится на самом деле?

Может, музыка? В юности и студенчестве я немного лабал на гитаре, но последний раз брал ее в руки лет в тридцать, хоть и мечтал о славе рок-музыканта.

Кино?

Писательство?

Была бы у меня голова в междумирье, она бы закружилась. Я мог бы стать великим доктором или физиком, мог бы посвятить вторую жизнь изобретению лекарства от рака и получить Нобелевскую премию за открытия в астрофизике или мог бы даже стать космонавтом…

Но в самом конце списка талантов я обнаружил то, что можно бы назвать талантами с подвохом – особые умения с какой-то мистической подоплекой. По крайней мере, сказать, что подобные штуки объяснимы современной наукой, я бы не смог.

Изучая их описания, я подумал, что у богини своеобразное чувство юмора – мало того что стоили они каких-то космических баллов, так еще и уравновешивались чем-то неприятным. К примеру, один из талантов позволял пускать газы, которые не только хорошо пахнут, но и мелодично звучат. Подвох был в том, что каждый десятый пук мог стать особенно зловонным и даже токсичным.

Особых прирожденных талантов было на два порядка меньше, чем обычных, но изучал я их с куда большим пристрастием. А когда закончил, глубоко задумался – уж очень некоторые запали в душу. Правда, на них бы не хватило, даже если бы я сменил внешность на полного урода и родился в Зимбабве или Свазиленде. Один талант стоил двадцать семь очков, а второй – тридцать.

И тогда я пустился во все тяжкие.

Открыл список человеческих фобий и начал набирать их, как на распродаже, лишь бы накопить на приглянувшиеся два таланта. Причем, что удивительно, список состоял только из названий фобий, а об их смысле я откуда-то знал, понимание всплывало словно из ниоткуда.

Селахофобия за одно бонусное очко? Дайте две! Вряд ли боязнь акул актуальна в СССР!

Спектрофобия, то есть боязнь зеркал? Да пофиг, два очка на дороге не валяются! Я и в той жизни особо в зеркало не смотрелся, а в этой мне и бриться не придется – убрал излишнюю волосатость, ибо каждодневное избавление от щетины задрало еще в той жизни!

Боязнь летучих мышей, веспертилиофобия, меня тоже не испугала, а это еще плюс два очка!

Сгоряча нахватал я полную авоську и перебрал: заполучил пятьдесят очков, а еще пятнадцать у меня оставалось. Итого – шестьдесят пять.

Александр Нерушимый появится на свет с кучей идиотских фобий: боязнь коронарной болезни сердца, боязнь угольной пыли, боязнь НЛО, боязнь буквы «х»… зато с двумя убойными талантами!

Эмпатия

Особый прирожденный талант.

Внимательно посмотрев на человека, вы понимаете, чего именно он хочет больше всего в текущий момент.

Выбирая этот талант, помните, что многие знания таят многие печали.

Стоимость: 27.

Лучший в мире… иногда

Особый прирожденный талант.

Один день в неделю вы можете стать лучшим в мире в выбранной вами сфере деятельности. Но заплатите за это высокую цену: на следующий день вы станете в чем-то худшим.

Стоимость: 30.

Первый талант я взял не думая. В прошлой жизни мучился тем, что за сорок лет так и не научился разбираться в людях, в их мотивах и поступках.

А вот со вторым захотелось подумать еще. При должной фантазии и стратегии с «Лучшим в мире» можно будет горы свернуть, а что наутро карета превратится в тыкву, так, если правильно спланировать день и никуда не выходить, нетрудно и переждать.

После выбора особых талантов у меня осталось двадцать восемь очков. Подумав, я выкинул на фиг боязнь буквы «х» – в нашей стране с такой фобией будет не жизнь, а мучение.

Осталось восемь. Сначала хотел размазать их по мыслительным способностям, потом – вкинуть в какой-нибудь талант – спортивный ли, музыкальный или еще какой, потом – бес в ребро и седина в бороду! – захотелось прокачать постельный навык да рабочий инструмент…

…но поступил иначе, скорее повинуясь иррациональному порыву, чем разуму – все восемь очков я вложил в реакцию, и она у меня стала почти втрое выше, чем у среднего человека.

Словно почувствовав мои сомнения, подала голос богиня:

– Перспективный выбор, Саша. И для себя поживешь, и человеком останешься.

Что она имела в виду, я сначала не понял, но одобрение богини убрало последние сомнения. Парень, чей объемный образ крутился в окне создания нового человека, казалось, сошел с обложки. Я мысленно перекрестился и сказал:

– Готово.

– Удачи, – шепнуло божество.

В следующее мгновение на меня навалился шум большого города. Я судорожно вдохнул и открыл глаза.

Глава 2. Очнулся – гипс!

Еще секунду назад я не ощущал ничего, и вдруг все органы чувств заработали единовременно: свет! шум! запахи! тепло солнца! ветер! Даже во рту проявился вкус мяты. Я подвигал челюстями – точно, вот свежая жевательная резинка.

Но почему так холодно?

– Чего встал, голожопый? – услышал я чей-то хриплый прокуренный голос. – Развелось чудиков…

Прохожий, задевший меня плечом, уже шел своей дорогой, кутаясь в коричневый плащ, какой мой покойный дед носил. Хихикая, мимо пробежали девчонки, обернулись, снова прыснули. За плечом одной из них взметнулся кончик алого галстука. Женщина с авоськами вообще развернулась и потопала, откуда шла.

Я поглядел по сторонам и ошалел от увиденного: широкая проезжая часть, где мчится пестрый поток машин неизвестных марок. Покачивая рожками, проехал троллейбус… Странный, почти весь стеклянный, украшенный новогодней мерцающей гирляндой.

Дома привычные пятиэтажные, но за ними постройки, похожие на сталинские высотки – каменные, изящные, с добротными балконами. Как-то слишком чисто, слишком просторно, слишком… Выхолощено, что ли?

С огромного билборда улыбался краснощекий Дед Мороз: «Дорогие соотечественники! От души поздравляю с наступающим 2023 годом! Желаю вам счастья, здоровья и благополучия!» Год тот же, день, вероятно, тоже – двадцать первое декабря.

И никаких тебе: «Купи! Купи! Ну купи же очередное дерьмо!»

Я зябко повел плечами. Почему так холодно? Мне посигналила машина, водитель покрутил пальцем у виска. Второй проезжающий посмотрел и заржал, и тут до меня дошло, что я абсолютно голый!

Меня накрыло ощущением нереальности происходящего. Ну конечно, это сон, там иногда такое бывает: оказываешься вдруг без штанов на улице, на сцене, в общественном транспорте – нужное подчеркнуть. Я ущипнул себя за руку, поглядел на наливающийся синяк, после чего запрокинул голову и расхохотался. Не сон, а это значит, что я жив!

Тут от холода я застучал зубами, и стало не смешно. Твою мать, как так угораздило? Богиня, мать твою, могла бы хоть одетым закинуть сюда!

Я отошел с оживленной части тротуара ближе к зданию, замечая на себе взгляды. Будь я терминатором, отправился бы вон к тем припаркованным таксистам и потребовал колеса и дробовик. Хотя вряд ли тут в ходу оружие.

Чуть дальше по улице я заметил зеркальную витрину магазина. Перебежками от деревца к рекламному щиту, а от него к деревцу направился туда.

Ощущения были страннее некуда. Все, что происходило до этого, я помнил крайне смутно. То есть вот прошлая жизнь, она пронеслась кадрами: школа, Катя, футбол, поступление в институт, КВН, аспирантура, путешествия, опостылевшая работа, занятия бразильским джиу-джитсу… Вспомнилось, что шесть лет назад мне, мучимому кризисом среднего возраста, очень повезло с тренером – дагестанцем Гайдаром Ризвановичем, которого мы звали просто Ризванычем. Потом долгожданная беременность Алены и радость скорого отцовства, похороны, судебные тяжбы, вынужденная работа на мебельном складе, «джамшуты» в строительной бытовке, нож между ребер.

А вот то, что было после… Сейчас я другой, это абсолютно точно. Тело было другим!

Не дойдя до витрины, я остановился, прислонился к стене и схватился за голову, пытаясь удержать воспоминания: какой-то бескрайний космос, некое существо вроде богини или бога, черт его разберет, какие-то возникающие передо мной строки текста… Это был сон? Видения стремительно таяли. Вторая жизнь? Новое тело? Кто я?

Последнее я, похоже, произнес вслух. Проходящая старуха язвительно заметила, не сбавляя шага:

– Наклюкался, поди! Алкаш, вот ты кто! Как не стыдно? Такой молодой, а уже алкаш! Бузотер! Нарушитель общественного порядка! Куда смотрит ваш комсорг? Иди проспись!

Я покачал головой. Нет, бабуля, не алкаш и не бузотер. Но ты права, надо «проспаться», то есть все-таки посмотреть, кто я, потому что я уже точно не Александр Михайлович Звягинцев.

Добравшись до витрины, за которой красовались ростовые манекены в строгих платьях, я всмотрелся в свое отражение. На меня растерянно глядел симпатичный высокий парень. Брюнет, волевой подбородок, широкие плечи и V-образный торс с кубиками пресса. Значит, то был не сон. А раз так, нужно срочно думать, что делать дальше.

– Вот он! – до моего сознания донесся старческий голос. – Патруль, сюда!

– Здравствуй, жопа, Новый год, – проговорил я, вкладывая в эти слова отнюдь не переносный смысл.

Сперва из-за пятиэтажки выбежала бабка, которую я видел чуть раньше, а следом за ней… Захотелось перекреститься. Два милиционера. Да-да, не полицейских, а именно милиционера в форме, как в советских фильмах, но чуть модернизированной.

И что делать? Бежать? Сдаваться? Так рук не поднять, они прикрывают естество.

Один мент был невысоким, второй – ну просто дядя Степа с огромной родинкой промеж бровей.

– Безобразничаем, товарищ? – неуверенно выдал длинный, а мелкий заломил мне руки за спину, защелкнул наручники и цыкнул зубом:

– Непорядок. Хотя вдруг это… Вдруг он как в анекдоте. – Мент изменил интонацию: —Возвращается муж из командировки…

Оба захохотали. Отсмеявшись, длинный сказал:

– В отделении расскажет.

Подъехал полицейский… Точнее, милицейский… Бобиком этого тигра язык не поворачивался назвать. Что-то среднее между джипом и хаммером, фигурка бегущего оленя на капоте. Что? «Газель»??? Я думал, скорее Земля сойдет с орбиты, чем наш автопром создаст что-то дельное. Хотя в этом мире автопром совсем уже и не наш – в смысле, не имеющий отношения к моей реальности.

Когда меня затолкали внутрь, я в темноте мало что разобрал. Мысленно взмолился, чтобы не оказалось рядом какого сидельца, который бы мой вид оценил. Машина дернулась, и я повалился вперед, но не ударился, почувствовал что-то мягкое. Донеслось обиженное шипение. А когда зрение привыкло к темноте, я обнаружил себя уткнувшимся в женские сапоги. Дернулся, но кто-то тут же успокаивающе погладил меня по голове:

– Лежи, лежи, красавчик. Все хорошо…

– Хорошо? – послышался чей-то визгливый голос. – Чего хорошего, Маринка? Опять все, что заработали, этим упырям пойдет!

– Ой, да боже ты мой, Ларис, оформят, штраф выпишут да отпустят. А в партию нам и так дороги нет. Так что не говори ерунды… – та, которую звали Маринкой, говорила с ярко выраженным фрикативным «г».

– Ага, легко тебе судить! – возразила визгливая. – У тебя будет первый прокол в фарцбилете, а у меня третий! За третий знаешь, что бывает?

– Страшилки это все, – сказала Маринка. – Никто никуда тебя не выселит, товарищ Шуйский не позволит.

– Да закрой уже рот! – вспылила визгливая, и я понял, что, скорее всего, она не хочет, чтобы ее отношения с товарищем Шуйским обсуждали при мне.

Интересно, о каком билете они говорили?

Я все-таки приподнял голову и увидел, что окружен четырьмя девушками и женщинами разной степени жизненной помятости, расположившимися на лавках вдоль бортов. Из их дальнейшего оживленного спора стало понятно, что девушек приняли в местном подпольном «бардаке».

Более не дергаясь и не опасаясь неприкрытых тылов, я лег на живот, смотрел на носки сапог на высоких каблуках и думал – не про сапоги, а про место, в которое попал.

То, что я в СССР, только в его современном варианте, а значит, в параллельном мире, – ясно. Какой он, этот мир, будем разбираться по ходу пьесы.

Смущало то, что в междумирье казалось понятным и логичным, как такое возможно? Ладно, допустим, наша жизнь – игра, а я жил хорошо, праведно, и мне выпал второй шанс, это я усвоил. Но почему именно мир, где СССР? И если есть такой, то, может, существуют и другие? Тогда правы те, кто утверждал, что вселенных – бесконечное множество.

В моем мире физики до сих пор спорят о том, есть ли мультивселенная. Жаль, не могу вернуться и предъявить доказательства. Какие? Да вот, например, советская проститутка с неким фарцбилетом из 2022 года в сапогах на высоких каблуках, на подошве которых выбита звезда и русским по полиуретановому написано: «Красный октябрь».

Ситуация была настолько абсурдной, что меня начало мелко трясти – то ли от холода, то ли от смеха. В автозаке, набитом проститутками, которые, вполне возможно, были комсомолками, еду я. Голый. Без документов. Без знаний современных реалий. И размышляю о мультивселенной.

– Девчата, – проговорила Маринка, – да он замерз совсем, гля, как трясется. Юлька, дай шубку, накроем его, а то околеет мальчик.

Какой я, на фиг, мальчик… Ах, ну да, мне же всего восемнадцать.

– Да Юлькина шубка ему на один зад, – проговорили басом, и надо мной кто-то склонился – пахнуло терпкими духами и застарелым табачным дымом.

– На один хрен, – поддакнула писклявая и хохотнула, причем так заразительно, что я и сам издал смешок.

– Девочки, да он тут лыбу давит! Эй! – Басистая курильщица толкнула меня в бок. – Ты чего рогочешь? Мы тоже хотим.

Не в силах остановиться, я пропел дребезжащим голосом:

– Ехал я ухабами, не один, а с бабами. Раз споткнулся об ухаб, – дальше было похабно, и я сочинил от себя: – Потерял одну из баб.

Проститутки захохотали, смех курильщицы выделялся вороньим клекотом.

Мой тыл накрыла теплая ткань. Теперь хоть задница не будет мерзнуть. Я свернулся калачиком, переворачиваясь на бок, прижался к теплым ногам, посмотрел на сидящих напротив: краснолицую даму лет тридцати с осветленными волосами и брюнетку, похожую на королеву разбойников из мультика про Герду. На обеих были колготки в сетку и короткие кожаные юбки.

Снова стало смешно. Если взять абсурд, выпарить из него все примеси, потом долго сушить – то вот эта квинтэссенция бреда и происходила со мной. Жизнь, значит, игра. Ага, КВН. Что ж, сыграем.

– Девочки, за что же вас? – Путаны смолкли, уставились как на дурака, пришлось пояснять: – В СССР же нет секса. Нет секса – нет вас.

Брюнетка с прокуренным голосом запрокинула голову и засмеялась – что боцман в хохоте зашелся.

– Смешной, – оценила блондинка.

Перед моими глазами появилась статья из «Википедии», которую доводилось редактировать – в СССР проституции официально не было, а значит, статья уголовного кодекса тоже отсутствовала. Но ночных бабочек привлекали за другое.

Машина резко затормозила. Послышались хлопки передних дверей, кто-то стукнул, и задние дверцы распахнулись.

– Вылазим, граждане проститутки. И ты, нудист, тоже выходи! Первым!

Я поднялся, насколько позволяла кабина, выполз на коленях и едва устоял на ногах. Пальто, укрывавшее меня, соскользнуло.

– Прикройте его чем-нибудь! – распорядился длинный сержант и отвел взгляд, смутившись.

Брюнетка сняла с шеи длинный зеленый шарф и обмотала вокруг моих бедер, соорудив подобие юбки, со словами:

– Эх, грешно такую красоту от людей скрывать!

Я смутился, уж слишком красноречивыми были ее взгляд и сожаление. Заметно, что ремесло она выбрала по зову… ну да, звезды.

Удалось разглядеть проезжающие по улице машины – знакомых иномарок среди них я не заметил, эти, очевидно, были отечественными, но выглядели добротно и симпатично.

Тем временем коротышка указал на раздвижные стеклянные двери отделения, над которыми красовались опутанные новогодним «дождиком» красные буквы: «МИЛИЦИЯ».

Слева и справа – современные светящиеся вывески, но не рекламные, а с лозунгами: «СЛУЖУ НА БЛАГО ОТЕЧЕСТВА» и «СИЛА МИЛИЦИИ – В ЕЕ СВЯЗИ С НАРОДОМ!» Эти два лозунга выглядели привычно, а вот еще одна вывеска… Признаюсь, повеяло от нее совсем другим временем: «НЕ БОЛТАЙ! БОЛТУН – НАХОДКА ДЛЯ ШПИОНА!»

Лозунг дал пищу для размышлений – а вдруг меня примут за шпиона? Судя по всему, страна окружена врагами (а когда было иначе?), и такой подозрительный тип – голый и без документов – обязательно вызовет вопросы.

– Вот, тащ капитан, привел! – доложил дежурный и брезгливо затолкал меня в кабинет капитана милиции Тырина.

– Кто таков? – изумился «тащ капитан». – Почему голый? Зимой?

Внешность капитан имел располагающую, исконно русскую: желтовато-пшеничные волосы, большой лоб, правильные черты лица, румянец на щеках, ямочка на подбородке. Примерно так я представлял Ивана из русских сказок, если бы не глаза-скальпели.

– Отвечать, когда тащ капитан спрашивает! – рявкнул дежурный.

– Не знаю, товарищ капитан! Ничего не помню. Возможно, шел, поскользнулся, упал…