Повороты судьбы

Меня начало тошнить и закружилась голова, не только от вони щербатого, но и от понимания ужаса этой ситуации. Начала лихорадочно соображать, как отделаться от явно нетрезвой троицы. «Может заорать во всю глотку? Толку орать, ни одного прохожего не видно. Только зря силы потеряешь. Что же придумать?» – но, как назло, ничего умного в голову не приходило.

Я на голых инстинктах начала опять вырываться, выкручивая свои руки в разные стороны и одновременно извиваясь всем телом. Со стороны я наверно была похожа на жуткую гусеницу-монстра в вязаной махровой шапке с помпоном и в пуховике ниже колен, которая извивается и пытается укусить своего врага. Одновременно пыталась изловчиться и взять поудобнее сумку-авоську с альбомом для рисования, в надежде треснуть обидчика по голове или хотя бы куда получится. Жаль, конечно, что в сумке нет учебников. Иначе одного удара по голове каждому из этих отморозков было бы достаточно.

Но почему-то моя задумка вырваться из захвата щербатого не удавалась. Единственное что меня обрадовало – парень немного ослабил хватку. Так как он в пуховике, и я в пуховике – такие себе обнимашки вышли. Приободрившись даже этим жалким успехом, втянула поглубже морозного воздуха и начала извиваться пуще прежнего. Неожиданно для меня я всё-таки выскользнула из цепких рук щербатого. И дёргано озираясь по сторонам, приняла позу, встав к недоброжелателям лицом, чтобы никто из них не шмыгнул ко мне за спину.

Почему-то именно захвата в кольцо со спины я боялась больше всего. Мне казалось, что из такой позиции выбраться я уже никак не смогу. Поэтому начала медленно двигаться спиной вперёд, не отводя напряжённого взгляда от наглой троицы. Одновременно перехватывая в руках авоську с альбомом. «Какое никакое оружие. Лучше, чем ничего», – успокаивала сама себя.

Так мы и двигались несколько минут, которые от адского напряжения показались мне вечностью. Я пячусь спиной, а трое парней скаля свои рты, вальяжной походкой напирали на меня. И тут кто-то хватает меня со спины и прижимает к своей груди. «Аааа, да чтоб вас! У них был четвёртый! Как я не заметила?! Как?!» – ору мысленно, и начинаю дёргаться изо всех оставшихся сил, впадая в настоящую панику. То чего я боялась больше всего, сбывалось здесь и сейчас. Неконтролируемые слёзы огромными каплями потекли из моих глаз, которые превратились в две огромные плошки от страха.

–Тихо, не дёргайся, не обижу, – прошептал мне на ухо приятный низкий мужской голос. Почему я ему поверила, не знаю. Но в тот момент испытывала такое отчаяние, что готова была принять помощь даже от чёрта лысого, лишь бы мне хоть кто-нибудь помог. Сразу перестала брыкаться, впадая в некий ступор. Всё пыталась просчитать нечаянного спасителя. Он действительно будет меня спасать или всё-таки является товарищем трёх хулиганов?

Видимо моя нерешительность вкупе с мозговой активностью не остались незамеченными. Потому что мой вроде как спаситель тихо засмеялся, поправил пушистую шапочку у меня на голове и сказал: – Выручу, не сомневайся.

И повернувшись к троице нетрезвых охламонов произнёс:

–Ребят, девушка явно против знакомства, давайте разойдёмся миром.

В ответ друган щербатого оскалился: – Иди куда шёл, это наша цыпа. Мы её первые заприметили.

И начал показательно хрустеть костяшками пальцев рук, намекая, что в случае отказа драки не избежать. Я снова сжалась, и начала опять пятиться спиной. Этих отморозков всё-таки трое, а мой спаситель один (уже не сомневалась, что он мой спаситель… девичья фантазия работает даже в шоковом состоянии).

А вдруг он не справится, и что тогда делать мне? Выручать несостоявшегося героя или лучше сейчас бежать со всех ног пока он отвлекает на себя внимание троицы. Внутренний голос подсказывал, что для собственной безопасности лучше всего бежать со всех ног, и именно сейчас, ведь до дома осталось совсем не много, успею. Развернулась на сто восемьдесят градусов и ринулась в галоп. Но через несколько шагов встала как вкопанная.

Не могу. Не могу бросить человека одного, который, не задумываясь, пришёл мне на выручку. Не испугавшись выступить перед тремя выпившими неадекватными парнями. Не зная их возможностей. «Их трое, у них может быть нож. Они могут быть спортсменами, бандитами или вообще инопланетянами с Марса, владея неизвестным землянам оружием», – мой мозг запустил аналитику.

А заступник один. Если я останусь с ним, то нас будет двое против трёх. Ну, точнее полтора против трёх. Всё же я не отношу себя к полноценной боевой единице. Даже если полтора, это в любом случае больше одного. Решено. Опять разворачиваюсь в обратную сторону и решительно приближаюсь к заступнику. Встаю у него за спиной и тихо шепчу: «Прикрою твою спину». В ответ услышала, что он фыркнул и дёрнул головой. Неужели не доволен? Что я сделала не так?

Заступник продолжил переговоры с бандитами: – Парни, предупреждаю последний раз. Или уходите с миром, или потом не обижайтесь.

В ответ раздался все тот же мерзкий хохот подвыпивших негодяев. Все остальные события мой бедный уставший мозг был не в состоянии зафиксировать. Бандиты пошли в атаку на заступника. Заступник применил какие-то сверхчеловеческие способности «людей-Икс». Его руки мелькали в воздухе как мельницы, ноги ловко кружились в танце. Но по истечении буквально нескольких минут и нескольких «танцевальных па», сопровождаемых аккомпанементом глухих ударов, трое бандитов распластались на земле, сдавленно охая.

Я в изумлении только лишь открывала, закрывала рот и хлопала глазами. Как так? Он один, уложил троих! Брюс Ли наверно его кумир. Мой герой (странная девичья душа, раз герой – то сразу мой) заполошно обернулся на меня, сканируя глазами. Осмотрел неторопливо с головы до пят, потом развернул за плечи вокруг оси, и осмотрел со спины.

–Со мной всё в порядке, – пролепетала смущённо, краснея всем лицом, от такого пристального внимания. Спохватившись, начала засыпать его вопросами: «Как ты? Не пострадал? У тебя ничего не болит? Они тебя не задели? У них не было ножа, оружия или чего-то такого?». Всё-таки истерика не заставила себя ждать. Он слегка встряхнул меня, удерживая за плечи.

–Тихо, тихо, не тараторь. Я в порядке, что они мне могут сделать. Не достали даже ни разу. Шпана.

А потом мой заступник щёлкнул меня по носу, как малявку какую-то. И внезапно разулыбался, глядя на меня. В этот момент моё девичье сердце дрогнуло и забилось, затрепыхалось пойманной птичкой. Жар прилил к щекам, дыхание в груди перехватило, внутренний голос свалился в глубокий обморок.

А я… влюбилась.

Влюбилась в его улыбку. В его темно-карие глаза, смотревшие на меня с неожиданной теплотой и нежностью, что мои девичьи коленки задрожали от нахлынувших эмоций. Влюбилась в его тёмные волосы, что непослушно кудрявились вихрами и крупными локонами по всей голове. В его явно сломанный когда-то нос (и с чего я решила, что он именно сломан, видимо мужественные спасители для девчоночьих душ – то ещё искушение).

Нос был с небольшой горбинкой и повернут слегка в сторону, но совершенно не портил его облик. Ростом мой спаситель был выше меня, и моя макушка едва доставала до его плеча. Остальное я не шибко рассмотрела, так как зима, и одет он был в тёплую чёрную куртку. Наличие мышц и прочего под курткой не углядишь. Но мне это уже было не важно.

Я впервые в свои пятнадцать лет влюбилась.

Лицо, по всей вероятности, у меня стало чересчур восторженное (надеюсь хоть слюни не потекли по подбородку, а то опозорилась бы окончательно), так как мой спаситель понимающе хмыкнул. Затем развернул меня, вложил мою ладошку в свою крепкую руку и повёл в сторону домов.

–Как зовут тебя, пигалица?

– Я не пигалица, я Жанна. А тебя?

– А я Игорь. Провожу тебя до дома. Почему ходишь так поздно одна?

– Это только сегодня одна. Обычно мы втроём с девочками вместе с художественного кружка возвращаемся. Да и не было никогда ничего такого криминального.

–Всегда всё случается впервые, пигалица, – парировал Игорь. А моё внутреннее раздражение на его покровительственный тон не замедлило проявиться.

Игорь негромко рассмеялся, в ответ на моё рычание. А у меня от его смеха аж замерло всё в груди. А затем стало так легко-легко, словно я превратилась из недавней гусеницы-монстра в неудобном пуховике и шапке в прекрасную бабочку. Прошлое раздражение на его «пигалицу» моментально испарилось. Губы сами собой расплылись в широкую улыбку. И я думала, что нет ничего прекрасней в этой жизни, только чтоб можно было идти как мы сейчас, взявшись за руки и безмятежно улыбаться друг другу.

Внутренний голос выплыв из глубокого обморока ещё пытался сопротивляться розовому флёру наивной первой влюблённости: «Жанна, ты его совсем не знаешь. Да спас, да он очень сильный (в одиночку справился с тремя). Но что он за человек?! Может он не любит животных и маленьких детей! Да может он вообще глубоко законспирированный маньяк! Очнись, Жанна. Сначала познакомься с ним поближе, узнай его характер, привычки, а потом уже розовые пузыри пускай». Мой внутренний голос оказался умнее меня самой.

Умом я все это понимала, что надо познакомиться поближе, что должно пройти время (мысли, что Игорь-спаситель не захочет продолжить со мной знакомство – даже не возникло, женская самоуверенность во всей красе, даже у пятнадцатилетних девчонок). Но первая влюблённость она видимо вот такая: нежданная, сногсшибательная, затмевающая разум, сокрушающая все сомнения на своём пути, не приемлющая полутонов, самоуверенная и ни капли не сомневающаяся в своём избраннике. «Вот свезло тебе, Жанка, не было печали, как говорится» – сокрушалась я. Ведь до сегодняшнего вечера я и не подозревала, что смогу влюбиться в кого-то.

Я общалась с мальчишками, но никто из них ни малейшего повода не давал предположить, что я кому-то из них симпатична как девушка. Мы дружили и общались между собой как обычные друзья-товарищи. Был, правда, один мой одноклассник Петька Шабанов. Вечно норовил меня за хвостик дёрнуть, то подножку поставить, то снежком специально в лицо запустить.

А однажды вообще мою тетрадь по географии спрятал в учительском кабинете. Потом мне пришлось после уроков, несколько часов краснея и бледнея перед учителем географии, копаться в книжных полках, судорожно разыскивая запрятанную тетрадь. Благо учитель наш, Андрей Павлович, взрослый уже дядька, отнёсся с пониманием, не ругал меня, что я отвлекаю его от работы. И только посмеивался тихонько в усы.

После этого случая я совсем приуныла, даже жаловалась девочкам из художественного кружка Марине с Инной, что совсем достал меня своими придирками и навязчивым вниманием этот Петька. Девочки посмеялись надо мной, что, мол, зря я из мухи слона раздуваю. Ничего странного в поведении Петьки нет, пацаны все себя так ведут, неадекватно. Надо просто не обращать внимания. А потом Марина взяла и пошутила так нехорошо. Что скорей всего этот Петька в меня тайно влюблён. А в силу мальчишеской ограниченности (не доросли мальчики до нашей девичьей разумности) не может придумать, как правильно обратить на себя моё внимание. И что удивительно, но Инна, почему-то очень быстро согласилась и закивала головой как китайский болванчик. Мол, да-да, так всё и есть, влюбился в тебя этот Петька без памяти.

Я с девчонками была категорически не согласна, так как не нравился мне этот Петька ни капельки. А своим странным ко мне отношением, он провоцировал у меня лишь внутреннее отторжение. Я ещё тогда подумала, да не может быть, чтобы влюблённость выражалась так странно, в чём-то даже агрессивно. Ведь в таком случае это точно не может быть влюблённостью.

Так как влюблённость, а вместе с ней и любовь в моём представлении – это должны быть бесконечная нежность, смех, радость, улыбки, взаимные увлечения и интересы, разделение тревог и неурядиц пополам. Но никак не причинение физической боли и создание трудностей на ровном месте (э-эх, знала бы я какой может быть любовь в реальной взрослой жизни… да и то не поверила бы). Поэтому для себя решила, несмотря на советы подружек, что Петя Шабанов в меня точно не влюблён. Но всё равно сочла нужным присмотреться повнимательнее к Петьке, так как его поведение для меня осталось непонятым.

Оттого сейчас, несмотря на все вопли внутреннего голоса, была не в состоянии противостоять обрушившейся на меня влюблённости. Потому как Игорь-спаситель (решила мысленно называть его именно так) абсолютно соответствовал и идеально вписывался в мои представления о том, как должна выражаться влюблённость, а затем и любовь.

От хулиганов спас, не оставил в беде заведомо более слабое существо, не испугался численного перевеса бандитов, взялся проводить до дома, хотя мог отправиться по своим делам. Значит он сильный, не трус, вежливый, хорошо воспитан. Просто безупречный набор качеств для первой влюблённости.

Вот я и не устояла. Да что там, даже ни капельки не смогла и не хотела сопротивляться свалившемуся на меня чувству. Пока мы дошли до моего дома, влюблённость успела разрастись до размеров дирижабля. Казалось, что если бы Игорь не держал в своих руках крепко накрепко мою ладошку, то я точно бы воспарила на небеса как воздушный шарик. Потому все вопросы, которые он пытался мне задавать, я пропускала по большей части мимо ушей, и в ответ скорей всего лишь невнятно мычала.

Стоило нам дойти до нужного подъезда, Игорь развернул меня к себе и легонько встряхнул, обняв за предплечья. Моё сознание хоть немного очистилось от розового флёра и на минутку я смогла перестать беспричинно улыбаться от уха до уха, будто какая-то дурочка. Он серьёзным взглядом посмотрел на меня, спросил мой телефон, заставил тут же сохранить в сотовый его номер. И отправил меня в подъезд, строго-настрого наказав перезвонить, как только я окажусь в квартире.

Он попытался и вовсе довести меня до двери квартиры и передать с рук на руки моей маме. Но я резко воспротивилась, так как точно не хотела сейчас общаться с мамой и тем более пересказывать ей происшествие. Всё чего мне хотелось, это оказаться в моей комнате в гордом одиночестве. И попытаться справиться со шквалом эмоций, которые так неожиданно пробудились рядом с Игорем. Хотелось разложить все чувства по полочкам, обязательно их посмаковав. Чтоб можно было по-девичьи покружиться вокруг своей оси, глупо улыбаться своим мыслям, пускать розовые пузыри и не бояться быть застуканной и тем более осмеянной другим человеком.

–Беги, пигалица, – напоследок сказал мне Игорь, и опять щёлкнул меня по носу как малявку. Я уже не рычала на его «пигалицу», лишь глупо захихикала и бегом припустила в подъезд, чтобы совсем не казаться простушкой в его глазах.

Уже в квартире с замиранием сердца позвонила и сообщила Игорю, что я дома и всё хорошо. А в ответ получила обещание, что он завтра мне позвонит. И вот тут меня накрыло новой волной эйфории, радости, волнительного предвкушения, в общем, всего самого сладкого, что сопровождает каждую влюблённую девушку в столь нежном возрасте. Благо, мама не стала настаивать, чтобы я поужинала. Младшая сестра, с которой я делила нашу комнату, смотрела какую-то телепередачу в зале. Поэтому я, сославшись на усталость и головную боль смогла побыть в своей комнате одна, как того требовала моя окрылённая душа. И всласть натешилась совершенно новыми и неизведанными для меня чувствами.

Жили мы втроём: я Жанна Владимировна Титова, мама Светлана Борисовна Титова и моя младшая сестра Лилия Владимировна Титова. В трёхкомнатной квартире не в самом центре города, но и не на окраине, в так называемом спальном районе. Мы с Лилькой занимали одну комнату на двоих, но мама отдала нам самую большую спальню, поэтому тесно нам не было. Вторую меньшую спальню мама оставила себе. А в зале мы собирались втроём почти каждый вечер поделиться событиями уходящего дня, также использовали его как столовую по праздникам и дням рождениям.

Школа наша с Лилей была в пятнадцати минутах ходьбы от дома. Я дополнительно посещала три раза в неделю занятия по рисованию, Лиля же увлеклась последнее время танцами. В одном из соседних домов около полугода назад открылась частная студия современного и не только танца. Вот Лиля несколько месяцев уговаривала маму отпустить её научиться танцевать танец живота. Ха-ха, почему именно танец живота не знаю. Наверно увидела выступления по телевизору вот и загорелась.

Мама сначала была настроена категорически, уговаривала Лильку переключиться на латиноамериканские танцы, а ещё лучше классические бальные танцы. Но Лиля впервые в жизни так заупрямилась, что ничем не сдвинешь. Мол, хочу только танец живота и ничего больше. Кивала на меня, что я уже несколько лет хожу на рисование, и мама оплачивает мои уроки. Вот пусть и Лилины оплатит. Ежедневные ссоры, крики, топот – и мама не выдержала. Отправилась вместе с Лилей к тамошней танцовщице, преподавательнице танцев. Так сказать, хотела со всеми познакомиться, убедиться, что её родной кровиночке ничего не угрожает. Мы с Лилей так и не поняли, кто и чем может угрожать Лиле на этих танцах, но не решились спорить.

Преподавателем оказалась молодая женщина двадцати пяти лет, очень симпатичная, жгучая брюнетка, с миниатюрной фигуркой, приятно воспитанная. Лилька однажды попросила меня пойти за компанию с ней на один урок. Так девушка мне показалась очень доброй. Она крайне вежливо со всеми общалась, не повышала голос, терпеливо все объясняла, и конечно двигалась безумно красиво. Я сравнила её с пантерой.

В то время как моя учительница по художественному кружку иной раз могла и прикрикнуть на кого-то в нашей группе, была очень строгой и вежливостью не отличалась. Я её не любила, просто старалась не обращать внимания на регулярные придирки. Поэтому мы с Лилей и удивлялись маминому упорному нежеланию отправить Лилю на танцы. Но в итоге после знакомства со всеми преподавателями в этой танцевальной студии, и конечно после знакомства со всеми записавшимися в Лилину группу будущими танцовщицами мама дала добро. И теперь Лилька два раза в неделю посещала свои курсы по танцу живота.

Утро после знаменательного знакомства с Игорем-спасителем я встречала с улыбкой на губах. Солнце казалось светило ярче, жизнь будто заиграла новыми красками.

Пританцовывая, сходила в ванную, умылась, провела все утренние процедуры. Одевалась и причёсывалась я особенно тщательно, придирчиво осматривая себя в зеркало. Не появился ли какой-нибудь прыщик на лице, который испортит мне всё настроение? Удостоверившись, что форма сидит на мне отлично, причёска собрана волосок к волоску, быстро покидала тетради и учебники в сумку и отправилась в кухню на завтрак.

–Доброе утро всем, – мама и Лилька уже завтракали.

– Доброе утро. Жанна, вчера ты отказалась от ужина, а сегодня улыбаешься и песни поешь в ванной. Вчера произошло что-то особенное? – мама сразу же решила прояснить все странности моего недавнего поведения. От её цепкого взгляда ничего не утаить. За нами с сестрой она всегда пристально следила. Чем мы живём, какие у нас интересы. Вроде бы именно так и должны вести себя хорошие родители. Но иногда (а в последнее время всё чаще и чаще) мне казалось такое пристальное внимание со стороны мамы излишне навязчивым что ли.

Как-то раз я попыталась ослабить давление с её стороны, аргументировав тем, что в школе пусть я и не круглая отличница, на золотую медаль к выпускному классу претендовать не буду, но училась всегда на твёрдые хорошо и отлично. Уроки не прогуливала, а свободное время посвящала художественному кружку, который посещала три раза в неделю. В свободное от занятий время я всё равно в основном занималась любимым рисованием. Мальчиками не увлекалась, да и интереса особого противоположный пол у меня не вызывал.

Но мама меня тогда жёстко обрубила, что пока мы с сестрой несовершеннолетние она за нас отвечает. Живём мы в её квартире, на её содержании и будем следовать только ею установленным правилам, нравится нам это или нет. И любые другие попытки отвлечь родительское внимание от нас с сестрой и переключить на что-то другое воспринимались ею в штыки, и пресекались на корню. Мне и Лиле оставалось только вздыхать и следовать маминым правилам.

Но, честно говоря, бунтовала только я. И не сказать, что сильно бунтовала. Просто пыталась расширить личные границы, чтоб не приходилось отчитываться перед мамой за каждый сделанный шаг. А Лилька моя сестра младше меня на три года всегда с мамой соглашалась, и не переживала по поводу усиленного маминого контроля. С кем мы дружим, чем увлекаемся, какие книги читаем, как проводим время после школы – мама обо всем должна была знать правду, только правду и ничего кроме. Поэтому вчера вечером я предпочла поскорее укрыться в своей комнате подальше от родительских зорких глаз, иначе разговоров бы было множество и до самого утра.

–Всё в порядке мам. Выспалась, и сон хороший приснился, вот и улыбаюсь, – стараюсь сильно маме не врать. Но когда не договариваешь это же не вранье, правда? Быстро покидала в рот всё, что было на завтрак. И сославшись на встречу с одноклассницами перед уроками, вихрем умчалась надевать верхнюю одежду да сапоги, чтобы поскорее очутиться на улице. Пуховик застёгивала и шапку надевала уже на ходу, сбегая по подъездной лестнице вниз. С удовольствием вдохнула свежего морозного воздуха и потрусила в сторону школы. Я не сбегаю, нет. Просто не хочется задерживаться рядом с мамой, пока я сама в себе и своих новых чувствах не разобралась.

Пока шла пешком до школы немного вставила собственные мозги на место. Всегда любила пешие прогулки. После них жизнь почему-то становилась проще и понятнее, настроение поднималось, даже если перед этим с мамой или сестрой неприятно повздорила. Школьные уроки отсидела с трудом, хоть и пыталась сосредоточиться на учёбе. Но в любую свободную минуту перед глазами выплывало лицо Игоря-спасителя и его обещание позвонить.

После уроков, не стала оставаться поболтать с девчонками одноклассницами, а поспешила отправиться домой. Уже вовсю отпуская свою фантазию в свободное плавание. И воображение без устали рисовало в моей голове одну за другой картинки. Естественно, что картинки эти были исключительно с участием Игоря. Вот крупным планом его лицо, смотрящее на меня с нежностью и лёгкой улыбкой. Вот он небрежно смахивает рукой со лба непослушные тёмные локоны волос, вот его крупные сильные ладони бережно обхватывают мою ладошку и согревают своим дыханием. Вот его губы изгибаются в соблазнительной усмешке и медленно, очень медленно приближаются к моим губам…

«Боже, Жанна, остановись…. О чём ты вообще сейчас думаешь? Неужели ты, зная парня меньше суток, уже мечтаешь о его поцелуях?!». Я, покраснев, отчаянно затрясла головой, пытаясь стряхнуть набежавшие видения. Хорошо хоть мой внутренний голос не поддаётся чарам влюблённости. Так и в слабохарактерную дурочку не долго превратиться. Жанка, соберись. Возьми себя в руки и хватит страдать ерундой.

Да, мы обменялись телефонами, да, он обещал позвонить. Но обещать – это же ещё ничего не значит? Возможно, он занят, может у него важные дела или он вообще сказал это просто так. Специально накручивала сама себя, чтобы стряхнуть дымку новых чувств, которые чересчур сильно будоражили мою душу.

Теперь я понимаю восторженные шепотки и глупые хихиканья девчонок из моей школы, когда они обсуждали очередного парня. Раньше я всегда недоумевала, как можно так глупо себя вести? Стоять накручивать волосы на палец, хлопать ресничками и надувать губы, при этом пискляво хихикать, и двусмысленно пялиться на парня, для которого весь этот спектакль предназначался. Со стороны это выглядело настолько нелепо, если не сказать грубо – даже смешно. И я, глядя на это безобразие, бесконечное число раз давала себе установку, чтобы ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не вела себя как «кукла Барби». Даже если меня угораздит в кого-нибудь влюбиться. Вернее, тем более, если я в кого-нибудь влюблюсь.

И вот докатилась. Уговариваю саму себя снять розовые очки с глаз и перестать мечтать о несбыточном. Ведь одна встреча не означает, что мы непременно поженимся, будем жить долго и счастливо и умрём, во что бы то ни стало в один день. Да-а, говорить и раздавать советы оказывается очень легко, а вот осуществить эти советы, даже свои собственные, иной раз непосильная задача.

Только я собралась приуныть, но тут мою бедовую голову посетила в кои-то веки здравая мысль. Я решила – не буду бороться с чувствами, всё равно я думаю и мечтаю только о своём спасителе. Но домашнее задание по школьным предметам и художественному кружку никто не отменял, к тому же мама отругает, если я не сделаю домашнюю уборку. Поэтому буду делать свои повседневные дела, а в свободные минутки помечтаю об Игоре. Дальше видно будет. Как говорит наша учительница по истории «война план покажет».

Придя домой, с удовольствием сбросила опостылевший пуховик, сапоги и тёплую шапку. И срочно побежала переодеваться в лёгкое домашнее платье. Вот как так? Я обожаю зиму, падающий снег, люблю играть в снежки, люблю все зимние праздники. Но при этом до отвращения терпеть не могу зимнюю одежду. Когда приходится одевать на себя столько слоёв разных вещей, что поневоле впадаешь сначала в агрессию, а потом в депрессию. Сняв с себя все многослойные одёжки, с удовольствием расправила плечи и вдохнула с наслаждением полной грудью. Носить на плечах целый магазин одежды утомительное занятие.