Учебник одного жителя

После завтрака в детском саду мы обычно выходили гулять на улицу на какое-то определенное количество времени. По поводу утренних прогулок у меня тоже есть воспоминание, которое отложилось в моей голове. Как-то утром, когда мы выходили гулять на территории детского сада, я помню, как подбежал к детской веранде и поднял свою голову вверх, там я увидел красноватые облака и, повернув дальше голову, я увидел, что облака плавно перетекают от красноватого в розовый оттенок. Мне не нужно было ни куда бежать, как обычно, я просто стоял и смотрел на небо: вид был для меня, в тот момент, завораживающий. Больше такого красивого рассвета я, к своему великому сожалению, не замечал.

Ну, раз уж мы заговорили о солнце и о его игре с облаками, то я хотел бы поведать еще одну историю. Помню, как-то с мамой мы поехали к ее подруге, тире к нашей бывшей соседке по дому, в гости. Они переехали из нашего дома в совершенно новый строящийся микрорайон, который находился, как тогда считалось, за пределами города. Но это воспоминание не о том, как я играл в игрушки в комнате ее сына или об обстановке в их квартире. До сих пор я помню тот момент, когда мы с мамой уже поехали от них к себе домой. Мы вышли на остановку, а, так как этот микрорайон находился на горе, вид открывался шикарный. Там не было ни каких заводов, которые поднимали бы в воздух дым от производства, и небо было максимально чистое и светлое. На улице был вечер, но, так как было лето, солнце чуть только начинало заходило за горизонт. Я поймал тогда глазами этот уходящий огненный шар, и до сих пор у меня стоит эта картина перед глазами, когда я о ней вспоминаю. Но каждый рассвет и закат, да, и в принципе, любое другое явление природы, и то состояние, в котором ты находишься в момент какого-то события, не повториться никогда. Тогда это была лишь красивая картинка, теперь для меня это теплое воспоминание.

Если отбросить запоминающиеся явления природы, то так, в целом, проходило наше обычное «рабочее утро» в детском саду. Нянечки выводили нас на прогулку по парам, но, как только, мы выходили на улицу, пары разбивались, и все, как оголтелые, занимались своим важным делом: кто-то бегал, кто-то катался с горки, кто-то пускал с этой горки машинки, кто-то ковырялся в песочнице, кто-то висел на перекладинах, были несколько детей, которым это вообще как-будто не нужно, и они сами по себе ходили вокруг всего этого шума и гама, наверное, вынашивая какие-то планы на свое взрослое будущее. После прогулки нас возвращали в группы, и начинались занятия: физкультура, пение, какие-то знакомства с разными направлениями деятельности. Но это было в средней группе. Ее я могу вспомнить только по видео и по рассвету в один прекрасный день. Вывод для себя я делаю только один, что в эти четыре года, которые мне было, когда я присутствовал в средней группе детского сада, во мне сложилось слишком мало ярких воспоминаний.

Больше я помню о себе и своих жизненных приключениях в детском саду старшей группы. После завтрака и прогулок у нас были часы самодеятельности, но не отдельно каждый делал то, что ему вздумается, а нам рассказывали и показывали вещи, чтоб заинтересовать и научить нас делать что-то своими руками. Так, например, мы делали самостоятельно открытки из картона или цветной бумаги для наших родителей на 23 февраля «День защитника отечества» и на 8 марта, как нам говорили, на «Всемирный женский день». Мы делали тарелочки из папье маше: заклеивали их старыми газетами, которые вымачивали в хозяйственном мыле, потом снимали высохшие слои с тарелки, склеивали их, и раскрашивали. Лепили поделки из собственно сделанного соленого теста. Тесто, которое при засыхании имело более плотною форму. У меня где-то до сих пор дома должен лежать барашек, что родился на свет после нескольких дней занятий, посвящённых этой теме. Лепили что-то из пластилина на сказочную тему. Шили зайцев, но не на продажу, а себе домой на Новый Год, по-моему. На кассете, о котором я упоминал выше, сохранилась видеопленка, как мы ходили определенной группой в бассейн. На видео я не узнаю себя. Тогда, будучи ребенком, я вообще не мог усидеть на месте. На кадрах есть перекличка группы перед заходом в чашу, и я сижу на лавочке, но весь ерзаю и кручусь, как-будто внутри меня переизбыток нескончаемой энергии, и я вот-вот разлечусь на мелкие кусочки. В самом начале видео есть отрывок, где мы сидели на уроке пения, картина там точно такая же! Неугомонный молодой человек, еще и отвлекающий рядом сидящих певцов. Как же со мной справлялись воспитатели для меня тоже все еще загадка. Также отрядом мы направлялись в санаторий, который находился рядом с нашим детским садиком, буквально в пятисот метрах. Там у нас был урок изобразительного искусства, где мы занимались рисованием, выжиганием по дереву, иногда вырезали что-то из бересты, а после склеивали эти части, превращая их в чудесные поделки. Дома у меня еще осталась эта память о творческой молодости. Очень интересная картина цветов в вазе также осталась у меня. Способ ее создания заключался в следующем: нужно было нанести разноцветные краски на лист белой бумаги, затем подождать пока краска высохнет, затереть все это парафином от свечки, чтоб создать слой и поверх нанести черную краску. После всех этих действий нам давали специальные палочки, и мы этими самыми палочками срывали черную краску вместе с парафином. На черном фоне получался рисунок с плавно перетекающими красками, даже в тонких местах. В общем, с нами занимались каждый день, независимо от погоды и наших собственный хотелок, давая нам попробовать творческие направления. А тем, у кого был открыт интерес к творческой способности, воспитатели помогали выразить и развить свое воображение, и зарождали тем самым в нас начало креативного мышления. Огромное спасибо воспитателям за это!

После занятий, мы опять выходили гулять на час, потом обедали и наступал «сон час». Мне тоже очень не нравилось это действие, за все то время, пока я находился в детском саду, я спал там максимум два раза. И я даже не представляю какая причина могла этому послужить… Всегда в «сон час» мы баловались и за это стояли в углу. Чтобы этого избежать, мы разговаривали шепотом, и, когда воспитатель подходили, чтоб поднять нас с кровати, мы делали вид, что наши глаза закрыты, и мы уже давно спим. Так, наверное, и получилось в те два раза, когда воспитатели сидели рядом со мной, чтоб у меня не было возможности ничего сделать, и я, от скуки, погружался в сон. На «сон часе» не только наше крыло комнаты было веселым и жизнерадостным, другая половина нашей большой комнаты тоже получала замечания за свои провинности от воспитателей. Каждый «сон час» был по-своему интересен. Моя любимая рубрика была «шутки из пустоты»: один раз в «сон час» кто-то обязательно что-то говорил очень веселое и те, кто не спали, попадали в ситуацию, в которой раскрывали свое неповиновение режиму и начинали смеяться. Была там у нас одна девочка, которая любила потанцевать во время «сон часа» голышом. Ну, а что? Публика веселилась, а ей, видимо, это доставляло свое удовольствие, и она веселилась по-своему. Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что осознанности в этих наших маленьких головах, а уж тем более в действиях, не было совершенно никакой. Много раз происходили действия и с моей стороны, и со стороны других детей, которым я до сих пор не могу дать объяснения, но, если его нет, значит просто так хотелось нашим маленьким телам, вот мы и делали. Просто значит было интересно попробовать что-то эпатажное.

После «сон часа» мы опять выходили на прогулку. С нее обычно уже кого-то забирали родители, при этом некоторые плакали из-за того, что не доиграли партию в догоняшки или прятки, а кто-то из оставшихся наоборот хотел, чтобы его поскорей забрали родители, но за ним никто не приходил. После часовой прогулки мы возвращались в группу и уже меньшим количеством детей играли в игры, которые были нам доступны, или доделывали какие-то свои поделки, было конечно и такое пару раз, что мы из-за плохого поведения рассаживались вдоль стены и ждали пока нас заберут родители.

После того, как меня забирал кто-то из родственников, мы проходили полукруг, чтобы прийти к дому, но наш путь всегда проходил через магазин, заходили туда и покупали что-нибудь сладкое или газированное, маршрут был таков на протяжении всего детсадовского периода. И во время этого похода, тот из родных, кто забирал меня из детского сада, задавал мне вопросы о моем прожитом дне. Я делился без разбору всем, чем мог поделиться. Весь день был все равно для меня интересен, пусть и утром я обычно был не в очень хорошем настроении, потому что мне приходилось переступать через себя и идти в детский сад. После того, как полукруг завершался, мы оказывались во дворе, и я радостно бежал к своим дворовым товарищам, которые уже сидели в песочнице или качались на качелях. Они ходили в другие садики, и у нас там были разные коллективы, но дворовая детская компания была более сплочённая и веселая. И так проходили каждый день недели, до выходных.

На выходных, я чаще всего, отправлялся в гости к бабушке с дедушкой, где прекрасно проводил время и до того, как пошел в детский сад. Потому что дедушки и бабушки обычно всегда сверх опекают и позволяют чуть больше своим внукам и внучкам. Мне повезло, у меня была еще и прабабушка, с которой я успел повидаться и поиграть. Она приезжала к моим бабушке и дедушке по выходным. Жаль, что она ушла в том возрасте, когда я еще не пошел в детский сад. Был один случай: мне купили пожарную машинку, модельку старого образца, и набор полицейского- дубинка, пистолет и наручники, в общем все как полагается. Меня привела домой бабушка, и ушла в магазин, оставив нас вдвоем с прабабушкой. Мы с ней распаковали купленные игрушки, и я, вжившись в роль, решил, что она должна быть преступница, которую я поймал, и, как мера наказания, заковал ее в свои пластмассовые наручники. Она приняла игру, но ключ, который должен был открывать наручники, мы с ней куда положили при распаковке и после ареста не могли его найти. Через некоторое время вернулась бабушка. Но прабабушка не смогла открыть ей дверь, так как ее движения были скованны. И мне пришлось по ее наставлениям доставать ключ от дверей с полки и бежать на балкон, чтоб выкинуть ключ на улицу своей бабушке, дабы она смогла открыть нас снаружи.

Это была одна из историй, которая запомнилась мне до сих пор. Когда я интересовался по этому поводу у своих родных, они ответили мне, что я виделся с ней, возможно, пару раз. После того, как ее не стало, я пришел домой к бабушке с дедушкой, а на тумбочке стояла ее фотография. Я помню, как сильно плакал тогда. Сейчас я осознаю, что это было нечто большее, чем просто слезы по человеку, которого я видел всего лишь пару раз.

Тем не менее, мои походы к ним в гости продолжались. Я приходил к ним, мы разговаривали с дедушкой, пока я играл с конструктором, собирая его на диване, или он смотрел какую-нибудь интересную для него передачу про политику или о каком-нибудь старом певце или актере, внимательно погружаясь в тему. Я иногда отвлекал деда от просмотра, предлагая поиграть со мной, как мне казалось в то время, в интересную игру. Я должен был достать дверь балкона, которая находилась в двух метрах от кресла, на котором он сидел, а его задача заключалась в том, чтоб не дать мне это сделать. Он держал меня за ногу и оттягивал назад, чтобы у меня это не получилось. Бабушка в свою очередь хлопотала на кухне, ей хотелось приготовить для меня что-нибудь особенное и вкусное. Ей, наверное, всегда казалось, что я плохо ем. После того, как мы ужинали, мне нравилось рисовать, причем в беспорядке, потому что конструктор на диване я не убирал до самого отбоя, так как всегда думал о том, что, порисовав, я продолжу. Бабушка давала мне серые листы бумаги А4 и фломастеры. Я рисовал – домики, зверей, динозавров и почему-то самолёты и танки. Хоть я и не знал обстановку в стране, тема войны почему-то была в моей голове в тот период жизни. По воскресеньям, я обычно купался в ванне у бабушки с дедом, с какими-то игрушками. Был пластмассовый медведь, у которого в ноге была небольшая дырочка. Я опускал его в воду на какое-то время потом доставал и ждал пока вода из него выльется обратно. Вообще веселился как мог. Потом мое время плескания и посиделок подходило к концу, заходила бабушка, поливала меня, а я пытался быть взрослым и сам мылся. После этого она вытирала меня большим голубым махровым полотенцем, укутывала меня в него, доносила до дивана, усаживала меня, чтобы я остыл, укутанный в полотенце. Она давала мне большое зеленое яблоко, и я его грыз, пока вода впитывалась в полотенце. Также, когда я проводил выходные у бабушки с дедом, они ходили со мной гулять к ним во двор. Как я вспоминаю сейчас, контингент в этой местности был совершенно отличный от моего двора. В домашней песочнице и песок был лучше. На тот момент, у дедушки с бабушкой был скудный дворик: не было ни качелей, ни горок между домами. Была только одна песочница посередине двора, и та была занята постоянно. Но за их домом было все, что нужно для полного моего счастья и этих детей, которые ковырялись в песочнице вместе со мной. Но мы туда не ходили по какой-то причине. Возможно, потому, что там веселились более старшие ребята. У меня сейчас нет ни капли сожаления, потому что, если бы я ходил туда, то у меня скорее всего не было бы такого контрастного представления о моем детском возрасте. Но я точно помню, что люди, которые жили в районе у бабушки с дедом в основном ходили либо пьяные, либо уколотые, нежели у меня во дворе. У нас такое почти не случалось. А, если и происходило, то для случайного пассажира все это очень быстро заканчивалось. В любом случае какой бы не был двор, в каждом из них у меня были свои товарищи по играм. Мне было интересно играть со всеми и узнавать что-то новое у одних, и у других ребят.

Вот одна маленькая история о смекалке. У нас во дворе взрослые ребята сидели со своими взрослыми подружками, а мы там галдели всегда очень громко. Видимо, это периодически им надоедало, или они так показывали свою самость. В любом случае, в момент нашего неповиновения они подходили, переворачивали нас вверх ногами и хлопали по попе, чтобы мы были тише. Нам, похоже, нравилось это висение головой вниз, на одной руке у взрослого человека, потому что им приходилось за нами побегать. В общем, такие игры у нас иногда происходили со взрослым поколением. Но с каждым разом сила, с которой мы получали по мягкому месту, усиливалась. А, если мы нарывались, и нам приходилось уходить от преследования, хлопки становились более ощутимыми. Тогда я, может, сам придумал, может подглядел где-то, что мне нужно быть рыцарем и не убегать, даже если за мной будет организована погоня. У меня была железная круглая коробочка, из-под старых конфет, в которой хранилась какая-то мелочевка. И я решил использовать крышку от нее для того, чтобы навредить своим ловцам еще больше. Я думал, что помимо того, что они будут меня догонять, они еще и отобьют себе руку, хлопнув меня в качестве наказания. Это, конечно, сейчас я вспоминаю и прекрасно понимаю, что выглядело максимально явно, что у меня какая-то броня. Но я надел двое штанов и спокойно сидел со своими сверстниками на лавочке, играя в развивающею воображение игру, под названием «Сабжо».

Смысл этой игры заключался в следующем: был ведущий с мячом, он бросал мяч каждому из игроков по очереди, называя какие-то элементы истории жизни игрока, например: имя, фамилия, отчество, место работы или учебы и так далее, и тому подобное, вплоть до внуков и правнуков. Если игроку не нравилось названое ведущим слово он отбивал мяч, если нравилось он должен был ловить мяч, когда ведущий выкрикивал «Сабжо», и игрок ловил мяч, он мог придумать свой вариант ответа на данную историю, в случае, если он отбивал мяч или не смог поймать, тогда присваивался предыдущее обозначение истории, которую бросал ведущий. И вот так по кругу каждому бросался мяч и открывал жизнь совершенного нового человека. Там всегда было очень много смеха. Так как у меня было развитое воображение, помимо того, что я слышал, я это еще и видел, представляя каждого участника в той или иной обстановке.

Смеялись сильно, но мне было вообще не страшно, я был в броне. И как словом, так и делом. Мы получили несколько замечаний от старших ребят. Но сдержаться нам было невозможно, ведущий был коварен. Он, как назло, выдумывал очень веселые варианты. На этом терпение взрослых ребят подошло к концу, и, по старой схеме, они с улыбкой побежали со своей лавочки в нашу сторону. Я остался сидеть на лавочке, не шелохнувшись с места, так как был уверен в своем спасении. Один из старшиков схватил меня, перевернул и хлопнул по мягко-твердому месту. С его рукой все было в порядке, а вот я пострадал чуть больше, чем обычно. Площадь крышки была выпуклая, но я не сообразил перевернуть ее таким образом, чтоб верх крышки был в мою сторону. После удара этой крышки, я почувствовал, как эта круглая грань вибрацией прошла по телу. Взрослые ребята посмеялись над моей находкой, а я понял, что в этот раз смекалка сработала не в мою пользу, потому что удар был немного больнее, чем я представлял. Вот примерно по такому расписанию проходили мои недели и месяцы.

Из тех месяцев, которые я проводил в этом изучении, мною всегда выделялись январь и февраль, ни потому, что мне очень нравилась зима, а потому, что у меня была возможность проводить больше времени с родителями. А еще в эти два месяца было два праздничных события: Новый Год и мой День Рождения. Что касаемо родительского внимание, то тут все дело было в том, что зима была, как правило, холодная, а жили, мы как я уже описывал, на первом этаже. В квартире зимой было не очень-то жарко. Поэтому нам приходилось подключать электрическую батарею, которая обеспечивала нас теплом. Чтобы постоянно не переносить обогреватель из моей комнаты в родительскую, они приняли решение, что в эти морозные дни спать нам нужно в одной комнате. Я не спал с ними в одной кровати, у меня было специальное для этого место. У родителей в комнате было два кресла. Мы разворачивали их друг к другу, снимались подушки с их спинок и устанавливали в проем между креслами эти спинки, тем самым делая длину моей комбинированной кровати чуть длиннее. В тепле я, ни о чем не переживая, поглядывал с родителями какой-нибудь вечерний фильм и погружался в сон.

Тут я, пожалуй, остановлюсь ненадолго, чтоб рассказать историю о том, как я победил свой первых страх. Это была темнота! Засыпая в своей комнате в обычные дни, я, каждый раз, перед сном просил родителей, чтоб они не выключали свет в коридоре, а уже тем более не закрывали мою дверь. Это действие открытости двери как-то обеспечивало мне спокойствие. Я не знаю, как у меня вообще появилась эта фобия, ведь фильмов ужасов мне смотреть не разрешали, да и у самого как-то особо не было желания. Возможно, какие-то страшные истории рассказывали дети в детском саду или чуть старшие ребята во дворе, что вряд ли, либо во дворе бабушки и дедушки, что более вероятно. Мне кажется, что кошмарами я не особо болел, чтоб проецировать их потом на реальную жизнь. И, если уж и было что-то подобное, то оно уходило с началом нового дня. Яркий пример, о котором я могу вспомнить – это, когда у меня была высокая температура. Но это был больше не кошмар, а неприятные видения, которые преследовали меня первые годы моих знакомств с простудой. Каждый раз, когда я болел, у меня была высокая температура, и в этом детском бреду я видел следующее: я как-будто проваливался в пространство, когда закрывал глаза, чтобы уснуть, и плыл в абсолютной пустоте, в которой не было ни дверей, ни стен, ни окон, ни пола. Я просто как-будто находился всегда в центре чего-то необъяснимого, но при этом не мог двигаться, и меня все время куда тянуло. Когда я открывал глаза, мне казалось, что на меня давило все в комнате. Поэтому первая ночь болезни с температурой для меня всегда была самая ужасная. Но борьба с темнотой это вам не галлюцинации, это суровая реальность. Иногда, когда я просил не выключать свет в коридоре, родители, думая, что я уже уснул отключали его, уже для себя, чтобы уснуть самим. И мне приходилось прятаться под одеяло, чтобы точно уже никто на меня не напал. Но там было сначала приемлемо, а потом становилось душно, поэтому нужно было приоткрывать маленькую щелочку, чтобы дышать. Все эти действия были вынужденными. Мало того, что темнота, так еще рядом с моей кроватью стоял большой старый деревянный шкаф, который имел свойство приоткрывать свою дверь, из-за которой виднелась тьма. Вот в нем-то, как раз, и был тот рассадник всевозможных выдуманных мною монстров, которые жаждали моего сна, чтоб утащить меня, как только выключиться свет. Но после пары таких стрессовых для себя ситуаций (в которых мне приходилось звать на помощь, чтобы включили свет, осмотрели шкаф вместе с родителями, чтоб узнать, что прячется за одеждой) мне пришлось выдумать некий барьер. Не представляю, как у меня хватило ума выдумать такую вещь. Каждый раз, перед тем как ложится спать, при свете я прокручивал в своей голове следующие действия всех коварных монстров: если после того, как выключается свет я не сплю час, то монстр из шкафа приближается ко мне на шажок, который я показывал себе пальцами (о сантиметрах видимо тогда я не очень догадывался, да и монстры, подглядывавшие из шкафа, вряд ли бы понимали, что я вкладываю в эту величину), каждый час моей бессонницы он мог приближается на это крошечное расстояние, а утром все его мини шажочки обнуляются, и на следующую ночь движение начинается по новой. Мудрая схема! Ну да, на тот момент мне было около двадцати пяти. Шучу, это был дошкольный возраст. Точно не помню, когда все монстры попали во временную петлю. По тем, моим детским, убеждениям выхода у них просто не было другого, как уйти к другому ребенку. Потому что оставаться в этом шкафу им было не безопасно, так как в скором времени я вырасту и сам начну их пугать. Засыпалось при этой мысли полегче, но все равно было не приятное ощущение присутствия. Со временем я осмелел и сказал родным, что они могут не оставлять свет. Позже, когда я стал еще смелее, в этой битве со страхом я даже щекотал себе нервы – перед сном заглядывая в шкаф один, но со светом, включенным в комнате, конечно. В общем, так я сам себе внушил идею, которая вытащила меня из фобии. А какие страхи были у вас и помните ли вы как справились с ними? Я, кстати, должен был победит этот шкаф, потому что незадолго до того, как он появился у меня в комнате, он стоял в комнате у родителей. Как-то раз я играл у родителей в комнате, собирал свой конструктор из ведерка типа Лего, только блоки там были слегка побольше, я думаю раз в десять тех деталей, которые есть сейчас, чтоб вы понимали. И в очередной раз я воспротивился конструктор в ведерко, потому что еще не доиграл партию. Два раза я получил предупреждение, что мне нужно уже готовиться ко сну. Но я решил, что мне нужно еще немного времени. И третьего предупреждения уже не было. Отец подошел и поднял меня на руки, после чего оставил меня на шкафу. Я думаю, со стороны я не выглядел так смело, как мне казалось. Это, на тот момент, была моя максимальная высота подъёма от земли. Сие действие было в качестве профилактики моего непослушания. Но получается, что я был сверху шкафа, так что я заведомо одержал верх над всеми, кто находился внутри. В том возрасте я был ни только непослушным ребенком, я был романтиком и бегуном, но об этом дальше.

Не смотря на мои выкрутасы, родители делали мне приятные сюрпризы. Иногда, когда я просыпался дома в выходные дни, я мог отыскать у себя в тапочках какой-нибудь презентик в виде сюрпризного яйца или шоколадки. Не всегда, конечно, это было в тапочках, это могло просто лежать в кровати. Суть в том, что мне было приятно и радостно открыть глаза и увидеть что-то вкусненькое, и мне очень натерпелось отплатить им той же монетой, когда я стану взрослей. И вот, в один из моих прекрасных юных дней, я решил сделать родителям приятное. У нас дома был ремонт на кухне и нужно было пройти через рабочих и весь мусор. Я был маленького роста и более верткий среди своей семьи, на тот момент. Я решил, что мне нужно позаботиться о родителях и принести им кипятка, чтобы они не ходили, а просто сидели в моей комнате и спокойно наслаждались чаепитием и шумом ремонта. Проскользнув через все баррикады в коридоре, я поставил тяжелый железный чайник на плиту, чтоб он кипятился, и понес кружки с табуреткой в комнату, дабы выполнить свой долг. После того, как чайник вскипятился, я вернулся обратно на кухню и с помощью полотенца снял его с плиты. Аккуратно донес его до своей комнаты, обходя все препятствия, и начал разливать кипяток по кружкам. Но, так как я был не особо опытен в официантских делах, то, пока я наливал первую кружку, решил, что из горлышка льется не слишком большой поток воды. На вторую кружку я уже был готов, да и воды в чайнике стало на одну кружку меньше. Я поднял чайник так, чтобы угол его наклона был чуть больше. Это была не высшая геометрия, тогда это была моя детская физика. Я понимал, что, если наклонить больше, то политься должно больше, как из таза или из кружки. Но я не учел того, что не очень удобно держать этот чайник с таким углом наклона, и одной рукой решил перехватиться. И там, куда моя рука решила прижаться, полотенца не было, а чайник еще не успел остыть. Поэтому чайник остался у меня в одной руке. Но вы же понимаете, что, когда приходит боль в одну часть тела, не всегда контролируешь последующее направление действий, а тем более, когда тебе около четырех лет. Вот и я не смог, а чайник прокрутившись на один бок из-за металлической ручки, которую я держал в одной руке, открыл свою замечательную крышку и кипятком ошпарил мне вторую руку. В общем романтика удалась. Я устроил прекрасный вечер своим родителям. Приехала скорая помощь, и мы с отцом отправились в ожоговый центр. В этой ситуации я не считаю, что мои родители виноваты в том, что доверились моей не совсем грамотной самостоятельности. А я для себя сделал некоторые выводы из сложившийся ситуации.