Звездные врата, или жизнь провинциальной девчонки

Я решила применить свой нетрадиционный метод анализа полета. Я визуализирую момент захода на посадку. Смотрю на происшедшее мыслью и не рисую, ни выдумываю ничего, просто смотрю. Главное сейчас для меня – концентрация внимания. Мой мысленный взор проходит по фюзеляжу. Нормально. Рули? Нормально. Левое крыло? Закрылка полностью выпущена, нормально. Правое крыло. Закрылка выпущена на 15 градусов. Ага, вот что! Возникает вопрос. Почему? Стоп. Вижу внутренним взглядом посторонний предмет. Это гайка, она выпала и застряла в механизме, и она мешала их движению. Катапультирование началось вот здесь. Смотрю мысленным взором дальше. На глиссаде, где начинается снижение и расчет на посадку, идет потеря высоты. Потеря высоты особенно при катапультировании, да при вращении самолета чревата тяжелыми последствиями. Рассчитать выстрел катапульты, чтобы он пришелся в небо, практически невозможно. Высоты не хватило для наполнения куполов парашютов воздухом.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове. Заполнила протокол полета. На чистом листе кальки делаю через увеличитель крупным планом развернутый полёт, а именно момент захода на посадку. Отмечаю красным цветом момент начала вращения самолёта. Синим цветом момент сброса фонаря. Серым цветом момент катапультирования. Время рассчитано по секундам. Теперь можно ехать с докладом. Я законсервировала материал полёта и спрятала в сейф. Его опечатал один из наблюдателей своим пломбиром.

В авиации у каждого ответственного лица свой пломбир, со своим персональным номером, который выдается в секретном отделе под роспись. Главное – выяснить причину падения. Возвращаемся на место происшествия. Ребят на скорой помощи увезли в морг. Флажками отмечены контуры тел. Страшно. Внутри вся «душа» трясется и содрогается.

–Разрешите доложить, – обращаюсь я к командиру части.

Командир кивком головы дает разрешение.

–Полет в зонах прошел нормально. По нему замечаний нет. При заходе на посадку заклинило правую закрылку. Она вышла на 15 градусов. Там есть посторонний предмет и, именно он, мешал работе.

Командир части посмотрел на меня с удивленным любопытством.

–И это все на материале написано?

–Да, я смогла прочесть все, что доложила.

–Отдыхай. Понадобишься, вызову.

Я отдала ему протокол и материал развернутого полета. Пешком вернулась на старт.

Люди стояли группами и тихо разговаривали. Всем хотелось знать причину такого поведения самолета. Когда я пришла, ко мне подошли несколько техников. Вопросительно смотрели на меня. Я не имею права говорить о данных дешифровки, пока комиссия не определит причину. Таковы правила, что поделаешь. Но, сказать что-то надо. Люди находятся в стрессовом состоянии! Я не железная! У самой все нервы на пределе.

–Катапультирование пришлось по направлению к земле. Высоты не хватило, чтобы купола наполнились воздухом. Страшно видеть ребят мертвыми. До сих пор стоят в глазах живые, веселые. Не могу поверить. Неужели это правда, а не сон? – говорю я дрожащим голосом и смотрю на подошедших ко мне ребят.

Мне протягивают стакан с водкой.

–Выпей, Графиня Ольга. Шок пройдет. Ты себя в зеркало видела? Белая как полотно, – беспокоится обо мне Миша Чуднов и кивком головы подталкивает меня выпить водку.

–Давай пей. Помянем ребят. Откуда ни возьмись, появляются еще стаканы с водкой. Кто-то протянул мне пирожок, закусить.

–Помянем братьев! – произнес тост Миша.

Выдох дружный и все мы пьем водку. Закусываем «чем Бог послал». Я зашла в кабинет. Там собралась группа пилотов. Тоже пьют, закусывают. Многие сидят на полу, потому, что стульев всем не хватает. Стресс у всех. Считай, на наших глазах разбились ребята. Мне освободили стул. Я сажусь, потому что ноги меня не держат. У меня состояние шоковое. Я раньше мертвых людей не видела. А тут… к тому же я их знаю. Голова закружилась. Так мы просидели долго и молча.

В окно светит солнце. Ему все равно, просто светит всем и все. Решили пойти в городок. Прибрались насколько смогли, закрыли и опечатали дверь. Уставшие, и совершенно разбитые разошлись по домам. Я не пошла в столовую. Пришла домой, легла на диван и тупо смотрела в потолок. Незаметно для себя я уснула. Так, не раздевшись, проспала до утра.

Разбудило меня солнце. Оно ласково грело меня, а я не вставала, все лежала и дремала, но надо проснуться. Я стала придирчиво рассматривать свою комнату. Вдоль стены стоит шкаф. Вдоль стен множество диванов. На одной стене висят три книжных полки с любимыми книгами. На другой стене висят пять картин. Это вышитые мною полотна, оформленные в багетные рамки, и на меня смотрят тигр, дракон, орел, единорог и лев. На окнах висят цветные шторы. Они сшиты из шелковой плательной ткани. Рисунок на них красивый, а снизу пришита длинная бахрома. Тюль белого цвета тоже с бахромой внизу. На полу лежит шерстяной, тканный, больших размеров палас. На нём широкие полосы красного, желтого и зеленого цвета, с кисточками по краям.

Я прошлепала в ванную и долго стояла под душем. Привела себя в порядок. Одела свежее белье, футболку и шорты. Распустила мокрые волосы. Глянула в зеркало. Бледность на лице не исчезла.

«Слабые у меня нервы», – подумала я.

В прихожей стены оштукатурены под «шубу» и выкрашены в розовый цвет, что придает зрительно увеличению пространства любого помещения. Стоит напольная вешалка, а на стену приклеены одиннадцать фигурных зеркал. Над ними висят часы. Коврик у порога. Всем этим я осталась довольна. В уютной кухне готовлю завтрак. Заварила свежий чай.

Смотрю в окно. Никого на улице нет, словно все вымерли. Музыка не играет, как обычно. Погода веселая, так и зовёт, а на душе плохо. Сажусь завтракать. Раздается стук в дверь. На пороге стоит Роман Сергеевич. Он руководитель, а относится к личному составу, будто мы его дети. Мне нравится реакция всех, кто ко мне заходит в дом впервые. Он удивленно, в то же время одобрительно осмотрел прихожую, заглянул на кухню.

–Пойдемте чай пить. Я свежий приготовила.

Жестом приглашаю его пройти в комнату. Он, не отрывая взгляда от потолка, проходит и садится на диван.

–Уютное гнездышко получилось. Сама писала на потолке? Красиво и необычно так у тебя! Главное ничего лишнего. Рациональная мебель. Молодец! – похвалил он меня. – А как такое нарисовать можно?

–Я сделала фотоснимок, потом негатив через проектор направила на потолок, и карандашом все обвела. А уже после красками все раскрасила.

Я налила ему чай. Приготовила бутерброд с хлебом, с маслом и сыром. Пододвинула варенье, конфеты и шоколад.

–Комиссия на месте падения самолета с самого утра работает. Нашли гайку. Как ты и сказала – посторонний предмет. Спасибо за службу, помогла твоя подсказка. Не пришлось просматривать все обломки. Наложили полет на радиообмен. Все твои данные верны. Я что пришел; в двенадцать часов в штабе доклад комиссии по расследованию ЧП. Сейчас прилетит проверяющий из округа, «шмон» наводить будет, копаться во всем. Не подкачай. Вчера до ночи с комиссией все разбирали.

Он пил чай, и все говорил и говорил. Я поняла, что он не спал вообще, а поговорить так, по – душевному, не с кем.

–Хочу задать вопрос. Откуда такие познания? – задал вопрос командир.

–Я изучала технику дешифрирования очень тщательно, – и, понизив тон призналась. – Я вижу мыслью. Таким видением я вчера всё увидела. Но в материале много тоже зафиксировано. Просто с видением картина полная и понятная получается.

–Ну, типа такого я и ожидал. Не переживай – это наша тайна! – сказал он и похлопал меня по плечу для моего спокойствия.

«Вот что значит командир. Выдержка отменная, и понимание», – подумала я.

–На разбор не опаздывай, а чая вкуснее не пил. Был бы моложе, женился не раздумывая. Олухи царя небесного не видят, кто рядом, – сказал он кому-то, уходя.

Он ушел, а я провожала его взглядом в окно. Ко мне вернулось чувство, когда хочется быть с человеком просто так. Я мысленно шла с ним. Почему-то расставаться с ним мне не хотелось. Находиться с ним рядом и можно не говорить. Просто присутствие его и этого достаточно. Такие чувства возникали у меня и раньше. Теперь я их чувствую снова.

Стук в дверь вернул меня в действительность. Это пришла Лоран.

–Что-то ты бледная. Дай пульс проверю. Она на пороге взяла мою руку и стала считать.

–Пить кофе надо. Ничего страшного нет. Стресс вчерашний не прошел.

–Я буду кашку варить манную. Будешь?

–Буду, – ответила Лоран.

Кашка готова. Я включила классическую музыку. На магнитофоне записан полонез Паганини. Я люблю слушать скрипичные концерты. В детстве я хотела поступить в музыкальную школу по классу скрипки, только я не прошла отбор. Поэтому восполняю дефицит слушанием.

–Я то, в медицинском институте училась. Видела бы ты себя вчера. Я думала, у тебя голова вообще не сможет соображать.

Поели, легли на диване и слушали музыку. Постепенно приходило успокоение.

Стук в дверь. Пришли пять неразлучных друзей: Лорд, Доцент, Славик, Миша, Хэнг.

–На три дня выходные всем дали. Лётный состав пьян, технический пьян, а вы как стеклышки трезвые. Вот решили оказать посильную помощь, – говорит Доцент и показывает семьсот граммовую бутылку водки.

–Я вхожу в состав комиссии по расследованию ЧП. Мне только водки не хватало сейчас. Вот закончим тему, потом и напиться можно. А вы проходите, располагайтесь. Пейте. Я в двенадцать часов на доклад ухожу.

Ребята прошли в комнату и увидели Лоран.

–Так ты не одна. У тебя скорая помощь на дому, – сказал Лорд.

Они сами прибрались на столе. Помыли посуду. Накрыли стол.

–Прошу господа садиться! Кушать подано! Чарки полны нектара! – сказал Доцент.

Пили, ели молча и слушали музыку. Никто больную тему не затрагивал.

–Вы тут отдыхайте, а мне в штаб пора.

Класс предполетной подготовки превратился в штаб по расследованию ЧП. Роман Сергеевич и проверяющий из округа Николай Иванович Грибачев пришли раньше и ждали нас. Постепенно все заняли свои места. На трибуну вышел командир части.

–Расследование прошло достаточно компактно и организовано. Выявлена причина неисправности летательного аппарата. Найден посторонний предмет. Это гайка, которая не была законтрена. Поэтому она отвинтилась и попала в закрылок, что привело к вращению и падению самолета, – договорив, он покинул трибуну.

В авиации все соединительные элементы проволокой – контровкой фиксируются. На экране был показан фотоснимок постороннего предмета в крыле самолета. Конечно, вид крыла обгоревший, искореженный при ударе об землю.

Всему личному составу части приказом объявили выходные в количестве трёх суток. По окончании выходных нужно приступить к осмотру мат части. Объявили три парковых дня. Завтра в 12 часов в клубе прощание и панихида по усопшим.

Я после доклада пошла в техническую казарму, где жили девчонки из группы ОК. В комнате я застала только Нину. Маленького роста, с короткой стрижкой, плотного телосложения, Нина мыла пол.

–Марина ушла к техникам вчера, и ещё не вернулась, – сказала она.

Я передала приказ Романа Сергеевича и попросила передать Марине. Вроде все. Теперь можно на три дня отключиться от рабочей суеты.

Я вернулась домой. Все гости спали. Магнитофон выключен. Тишина. Я не стала мешать отдыхать ребятам. Сама же вышла на улицу и пошла через лётный городок в лес. Там я уже давно облюбовала себе местечко, с которого можно смотреть на красивейший пейзаж.

События последних суток не давали мне времени подумать. Сейчас я задумалась над своими видениями. Сама «картина» увиденного была настолько четкая и настоящая, что сомнений не вызывала. Правильность видения получила подтверждение. Я думала о том, что раньше я не могла видеть ТАК, и я впервые увидела мысленным взором ситуацию происшествия в целом, как кино.

Вообще-то я с детства видела не так как все! Я вижу ауры людей, а когда стала постарше, поняла, что не все люди вообще видят таким зрением. Как-то я сказала моей маме:

–Смотри, как дядя цвет меняет! Он был как радуга, а сейчас красный!

Тогда мне было лет пять. Мужчина на самом деле вспылил. Мама на меня очень внимательно и неодобрительно посмотрела, да ещё я всё это сказала в его присутствии. Вызвала своим высказыванием неловкую ситуацию, только я тогда не понимала этого. После того случая стала просто скрывать свою способность. Видела то, что не могли видеть другие и молчала. Для себя отмечала разного плана возникающие различия. По-детски их анализировала. Так и продолжала жить. Мне мое видение помогало всегда. Взрослея, я стала больше понимать то, что мне приходилось видеть, и всегда анализировала. Я видела, когда человек обманывает или когда у него возникает страх. Теперь вижу конкретные рабочие моменты.

Наслаждаться пейзажем мне пришлось недолго. Погода начала стремительно портиться. Подул порывистый ветер. Тучи стали закрывать солнце. Холодало, и я вернулась домой.

Дома я увидела такую картину: Слава и Хэнг разлеглись на диване, Доцент ходил по комнате и о чём-то напряженно думал. Остальные ребята просто сидели. Стук в дверь. На пороге стояли два брата близнеца Петр и Максим Борзковы. Пилоты. Мастера спорта по высшему пилотажу. Высокого роста с красивыми чертами лица, в спортивной форме и с гитарой через плечо. Они жили в моем подъезде, этажом ниже.

–Вот решили почтить своим присутствием.

–Входите, – пригласила я их.

Все, кто был у меня, с любопытством наблюдали за реакцией братьев на мое жилище. С интересом разглядывая мою квартиру, Петр снял гитару и с порога запел:

… Наливайте бокалы, золотистого рома.

Кто еще не летает, но кто небом живет…

Щемящая тишина повисла в воздухе. Каждый думал о своем. Доцент принес тарелки. Столовые приборы. Плов готов и мы приступили к еде, наполнив стаканы водкой.

–За ребят. Пусть земля будет им пухом, а небо окутывает их души, проговорил тост Доцент.

Молча выпили. Немного поели. Снова раздались аккорды. Петр запел новую песню: «Мальчик хочет в Тамбов». Я и Лоран вышли на середину комнаты и начали танцевать. К нам присоединился Лорд. Получился зажигательный танец. Именно такой разрядки мне и не хватало. Стук в дверь. На пороге стояли Виктор Нестеров и Виталий Илларонов. Оба тоже пилоты. Красавцы, высокого роста. Виктор рыжий, а Виталий брюнет. Летают в одном экипаже.

–Проходите. – я кивком головы показываю куда идти.

–О-о-о!!! Какая теплая компания собралась! – сказали они и стали на стол выкладывать содержимое карманов. Сыр, сгущенка, колбаса, водка, все это дополнило наш стол.

–А мы тут музыку услышали. Вот решили зайти. Красиво у тебя, Графиня Ольга! Я не поверил рассказам.

–А кто же рассказал вам? – поинтересовалась я.

–Командор, представь! Сказал просто вскользь, но так хорошо, что не посмотреть, преступление. Заинтриговал!

Я заметила такую особенность: в части все умели слышать между «строк». Интонация, намек и взгляд, всё видели и слышали, чувствовали это все, кого я знала.

–Ничего особенного. Слава, открой форточку, а то душно. Я вот не знаю, куда вас посадить. Пристраивайтесь сами, – сказала я гостям.

Вновь прибывшие долго не думая сели просто на пол. Доцент принес тарелки и приборы.

–Наливай! – сказал Доцент.

–За ребят. Пусть им на небе будет так же хорошо, как было в небе, – сказал Виктор.

Все молча выпили, закусили. Снова зазвучали аккорды. Петр играл. Мы слушали. Так до самой ночи я сидела в тёплой компании сослуживцев. Пели песни посвященные лётчикам. Про любовь. Про жизнь. Расходились по домам с грустью и печалью в душе. Доцент помог помыть посуду, прибраться после посиделок и ушел самым последним.

–Будь всегда такой приветливой, – сказал он на прощанье и ушел.

Я проветрила квартиру и легла спать.

Наступил новый день полный печали и грусти, и казалось, что ему не будет конца. В клубе на сцене стоят два гроба. Тихо играет музыка. Множество венков и большие портреты ребят стоят на постаментах. В зале выставлен почетный караул. По очереди каждый подходит и прощается с усопшими. Все пилоты, техники, командующий состав одеты в парадную форму. Женщины в чёрных одеждах и в платках на голове. Родственников нет. Ребята еще не успели обзавестись семьями и их тела отвезут родным. На сцену поднимались сослуживцы и говорили прощальные слова о погибших ребятах.

Наступил момент, когда тела нужно выносить. Выделено сопровождение и готово транспортное судно. Два гроба рядом на своих плечах несут, сменяя друг друга, пилоты и техники. Траурная процессия растянулась и идет медленным шагом, словно ноги всех закованы в железо. Я иду в окружении друзей. Женщины, выстроившись вереницей по одному перед каждым гробом, несут медали спортсменов на бархатных подушечках и венки впереди всей процессии, а позади всех идет оркестр, играя марш. Возле грузового самолета ИЛ-76 остановились. В шеренгу выстроен взвод солдат в парадной форме с автоматами в руках. На табуретки поставили цинковые гробы. Все провожающие расположились полукругом. Стоит легкий шёпот и лёгкий ветерок навевает тоску. Прощальную речь говорит Роман Сергеевич:

–… в последний путь вы полетите, и как всегда в жизни вашей был борт самолета …

Я не слушала речь. У меня вообще мозги «заклинило» и я была в тишине. Она как таблетка самосохранения включилась. Думать даже было лень. Наступил момент для прощального залпа.

–Приготовиться! Пли!

И так три раза подает команду прапорщик. В воздух выпущены патроны из пяти винтовок и произведен «салют». Загружают в самолет «груз 200» под музыку «Прощание Славянки». Задраены люки, и самолет плавно уходит на взлётную полосу. Взлёт и, сделав прощальный почетный круг над аэродромом, ИЛ-76 ложится на заданный курс. Пока судно не исчезло с горизонта никто не уходит. В столовой накрыты столы. Состоялся поминальный ужин. Много речей, воспоминаний, говорят друзья и коллеги.

За стол я села вместе со своими новыми друзьями. Миша с одной стороны, а Доцент с другой. Лоран и Хасан сидели напротив нас. Я молчала потому, что сил говорить не было. За мной ухаживал Доцент. Перед глазами стояли Евгений и Роман. Есть тоже не хотелось. Слушала рассказы сослуживцев, тем более что я многих еще не знаю. По кругу передаются фотографии, которые делались при жизни ребят. Я еще не пришла в себя. На сердце лежит грусть и печаль. Остается только воспоминание о том, как они жили, как были веселы и здоровы.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сегодня стоит пасмурная погода. Я решила посадить под окнами сирень, а саженцы взять в деревне, которая находится в пяти километрах от аэродрома. Дорога проходит через лес. На середине пути в стороне от тропы стоит оголенная часть горы. Я по рассказам знаю, что её называют «Голая гора». В деревне я всегда прихожу к тете Паше, миловидной женщине пятидесяти лет. Она держит корову, и я часто беру у нее молоко. Жду, когда придет корова с пастбища и тетя Паша подоит Зорьку, так зовут кормилицу. Стакан парного молока выпиваю сразу, а трёх литровую банку несу домой. Молоко теплое, вкусное и пахнет травами.

–Добрый день, тетя Паша! – приветствую я её. – Как ваше ничего?

–Да ничего, всё хорошо, милая.

Я прошла в дом. Чисто выбеленные комнаты и вымытые полы. В доме уютно, простенько, но со вкусом.

–Тетя Паша, я попросить хотела сирень молодую. Посадить хочу под окнами. Есть у вас ненужные отростки.

–Есть, есть пойдём, покажу.

Мы вышли в палисадник. Действительно, огромный куст сирени стоит как страж перед воротами дома.

–Вот здесь с краю бери. Тебе сколько надо-то?

–Пять, можно пять выкопать?

–Можно, я сейчас лопату принесу.

Я копаю отростки, которые с краю куста выросли. Сирень не – прихотливая и я цветению куста не помешаю своим вторжением. Завернула саженцы в тряпку. Взяла молоко и, поблагодарив тётю Пашу, отправилась домой.

Возвращаясь по тропе, я остановилась передохнуть у скалы и увидела на ней надпись. Мне сразу сказки вспомнились. Стрелочками направления указаны и их описание.

«Прямо пойдешь, в деревню придешь. Направо пойдешь, не ходи, пропадешь. Налево пойдешь в болоте сгинешь. Туда на автопилоте».

Посмеялась я и пошла на автопилоте туда, куда стрелка указы – вала. Шла и смеялась всю дорогу. Ну, придумают же такое! Весело было до самого дома.

Хэнг курил на лавочке. Когда я подошла, спросил:

–Над чем смеёшься, милая барышня?

–Да на скале надпись прочитала. Как в сказке. Туда ходи, а сюда не ходи, – ответила я и рассмеялась.

–А зря не веришь, хотя смешно. Там ведь правильно все сказано.

–То есть? Не поняла! Прошу повторить для особо одаренных.

–Есть лес. В нем реально заблудиться можно. Бывали случаи. Мы туда даже за грибами или ягодой не ходим. И болото есть. Исчезали в нем тоже. Мы на отдых в горы подальше ездим. Ты еще не была нигде. Вот настанет лето, покажем тебе все места.

–Понятно. Я вот саженцы сирени собираюсь посадить. Найди лопату.

–Не вопрос. Организую.

Я саженцы оставила у подъезда, а молоко понесла поставить в холодильник и быстро вернулась.

–Вот тебе лопата. А я, извини, тебе не помощник. Я на старт, встречать самолет пошел. Ребята с соревнований прилетели. Медали привезли.

Я посадила сирень. Полить теперь надо, и за водой пошла домой. Полила два куста, только собралась подняться за новой порцией воды, как увидела на подходе к дому парня, шедшего раскованной походкой, в полном лётном обмундировании. Сама выпрямилась, обняла лопату руками и отдыхаю. Мне издалека понравился его внешний вид. Летную куртку он нёс в руках. На ногах надет противоперегрузочный костюм. Шлемофон он нёс в руке, а на плече огромную сумку. Это мой сосед из командировки прилетел, слышала о нём, но не видела. Даже не знаю, как звать его. Он приблизился, и я смогла рассмотреть черты его лица. Ко мне приближался двойник актера Сильвестра Сталлоне.

«Опа! Какой, красавчик! У него губы и улыбка не такая как у актера, но схожесть потрясающая»! – отметила я про себя.

Он поздоровался и приветливо мне улыбнулся. Зашел в подъезд, и я только слышу его шаги по ступенькам. Я подхватила ведро и пошла следом к себе домой за водой. Увидела, какую квартиру он открывал. Ну, интересно же знать где живет! Посадила сирень, и дома, вся счастливая, легла нежиться на диван под лучи солнышка.

Стук в дверь. Это пришла Лоран.

–Смотрю, сирень посадила! Какая ты молодец!

–Заметны перемены?

–Конечно, заметны и не забывай, мы на аэродроме живем. Глаза и уши везде с длинными языками. Ты еще не привыкла, потому, что недавно к нам пришла. Ничего, поживешь, увидишь. Тут тобой многие интересуются. «Свежее мяско» – типа того. Я про многих знаю и могу рассказать. Нужна будет помощь, обращайся. Сегодня с соревнований по реактивным самолётам многие ребята прилетели. Ты их ещё не видела. Сейчас им все новости расскажут. Пьянка по второму кругу начнётся. Пошли в баню сегодня перед ужином? Сегодня четверг – женский день.

Мы решили, что я за ней зайду в пять. Обсудили фасон платья, музыку послушали и Лоран ушла.

Я закрыла дверь и прилегла на диван. Делать совершенно нечего. Только легла, смотрю, а дверь входная открывается. Заходит, наклоняясь в дверной проем худой, с белыми волосами, которые стоят торчком, «человек». Он смотрит мне в глаза и идет прямо на меня. Перешагивает через меня, ложится между мною и стеной и проваливается куда-то. А возле меня места нет. Я вся окаменела. Я даже дышать не могла, не то чтобы закричать. Раздался характерный шорох и скрип дивана. Я ни мертва, ни жива, даже думать не знаю что. Постепенно вышла из оцепенения. Вздохнула. Сердце вот-вот выпрыгнет. Смотрю, а никто рядом не лежит. Пошла проверить дверь, ведь точно помню, что я её закрывала. Дверь на замке.

«Причудилось». – Подумала я, но ведь не ночь, день в полном разгаре, а глюки в глазах.

Успокоила свой ум тем, что это все неправда. Полная чушь. Чтобы как-то отвлечься начала читать книгу. Не читается. Ушла в тишину, как я это умею делать. Это когда мыслей нет в голове. А все внутри трясется. Перепугалась я конкретно. Так и приходила в себя до бани. Жалко нет никого рядом. Хоть бы кто пришел меня проведать и пожалел бы меня. Вот так всегда, когда нужна хоть одна живая душа, нет никого рядом, и ты в дырке находишься неизвестно сколько времени.

Я как штык в пять часов стою у санчасти. Лоран ещё нет. Стоят командиры и о чем-то тихо разговаривают. Ко мне подходит проверяющий Грибачев и протягивает холщевый мешочек.

–Пожаришь семечки? – спросил он и посмотрел на меня с улыбкой.

–Конечно, пожарю. Только домой я приду в семь часов. Так что приходите позднее за ними.

Появилась Лоран.

–Что? Загрузили девчонку работой? – со смехом сказала она.

Я поразилась тому, как она разговаривает. Будто перед ней стоит не генерал из округа, а безусый курсант. Мы повернулись и ушли.

–Куда собрались, красавицы? – слышим мы в след.