Постскриптум. История нескольких жизней

Выкрутив руль вправо, мы резко соскочили с шоссе попутно сбивая небольшие кустарники растений, попавшие нам под колеса. Я старался аккуратно притормозить, чтоб не попасть в аварию и не получить нагоняй от моей супруги. Терпеть не мог выслушивать, как меня отчитывают. Не любил этого в детстве, ненавидел и сейчас. Даже не знаю, что было хуже, предстать неответственным и невнимательным водителем перед Кэт или отдать солидную часть накоплений за ремонт нашей машины. Сложный выбор. Цифры спидометра быстро падали, послушно повинуясь мне. Как я мог так разогнаться? Неожиданно впереди показались камни. Я резко вдарил ногой в пол, но тормозные колодки сыграли злую шутку, не сработав вовремя и я налетел на небольшой валун. Мы остановились.

– Приехали… Проклятье!

– О мой Бог, РОБЕРТ! – Кэтрин отпустила мою руку. Она имела дурацкую привычку хватать меня в ответственные моменты, мешая переключать передачи и следить за дорогой. – Милый, ты в порядке?

– Да.. На трассу выбежал проклятый олень и я резко вывернул! Тьфу! – Мне пришлось соврать, чтоб не привлекать внимание к временным потерям памяти. Не хотелось лишний раз беспокоить Кэт. – Все хорошо, не переживай. Ты цела? Ты видела эту здоровенную отбивную?

Когда со мной что-нибудь случалось, чаще всего переживала больше Кэтрин, чем я. Будь то проблемы с зубами или прочей ерундой. Я относился к таким мелочам довольно просто, мол само пройдет. Поэтому врачей я посещал крайне редко и по действительной необходимости. Был случай, когда у меня сильно заболело сердце и я до последнего момента не вызывал скорую помощь, продолжал копаться в гараже, убирая лишний хлам. Может тогда и прошло бы само, но я рад, что обо мне позаботилась Кэт и привела целый наряд врачей, которые быстро назначили мне необходимые препараты. Оказалось, повышенный холестерин. Кэтрин припоминала мне этот случай еще долго, мотивируя меня вести более здоровый образ жизни, выставляя себя правой в нашем споре.

– Да, я цела.. Милый! У тебя течет кровь из носа! – Она кинулась рыться в бардачке автомобиля. – Держи платок! Я только заснула как…

Я прижал его к носу и почувствовал, как он становится влажным и теплым.

– Спасибо. – Я благодарно взял ее за руку. – Пойдем посмотрим, в какую переделку мы попали. Надо же было так! Откуда он взялся, этот олень? Ты видела? – Не унимался я.

– Я задремала и проснулась лишь, когда фура начала сигналить нам. Я уж думала… – На ее лице отразился страх – …увидимся лишь в следующей жизни. Ты очень меня напугал, милый. – Она отвернулась, чтоб я не видел ее слез.

Было темно. Где-то пела сова, заливаясь своим голосом во мраке леса. Точно я не знал, вечереет или вот-вот взойдет солнце и наступит утро, предвещая новый день. Кажется, я потерял свое время, точно так же, как и чуть не потерял сейчас свою жизнь – за считанные секунды. Даже какой сегодня день, я точно не знал. Полагаю, (мне остается лишь теряться в догадках) что наш отдых закончился, и мы едем обратно домой – в долгожданную цивилизацию. Главное не подавать виду, а дату я и в своем гаджете смогу посмотреть.

Мы вышли из автомобиля и поспешили обследовать место происшествия. К счастью, моя матовая малышка цвета хаки была в полном порядке (иначе меня бы хватил инфаркт прямо на месте) и даже не поцарапана кустарниками, сквозь которые мы ломанулись, прочищая себе путь. Левая сторона машины была приподнята. Из-под нее выглядывал небольшой валун размером с упавшее дерево. Я облегченно вздохнул и убрал от носа платок Кэтрин. Посмотрев на него, я впал в легкое оцепенение. Узор из цветов нарушали лишь бардовые подтеки крови. Могло бы показаться, что у платка действительно такой кровавый цвет, но нет. Чистым он выглядит куда приятнее. Думаю, мне хотелось поскорее убрать его и не показывать супруге, которую могу напрасно огорчить. Я принялся аккуратно толкать машину, чтоб та спустилась с валуна. Кэтрин сидела за рулем, слегка газуя, не позволяя мне надорваться. Когда дело было сделано, Кэтти заметила неподалеку знакомый кустарник и побежала к нему. А вернулась уже с целым букетом, сверкая в улыбке от своей находки. Это были барбарисы.

– Узнаешь?

– Еще бы! – Ответил я, потянувшись к букету. – Видишь, во всем есть свои плюсы. – Я во всю вдыхал аромат ягод.

– Вкусно? – Улыбнулась она. Ее улыбка все еще дрожала после небольшой аварии. – Так хочется попробовать эти конфетки сейчас. Ты помнишь этот вкус? Вкус детства… – Повторила она. – Я так проголодалась. Давай заедем в супермаркет по дороге?

– Точно не вкуснее тебя! – Я обнял свою Кэт. – Давай, я не против. Я тоже очень хочу есть, когда мы в последний раз останавливались на привал? Если бы я встретил сейчас кабана, клянусь, я бы откусил от него сырой кусочек. Или может догоним того оленя?

– Утром, ты забыл? Ты опять так спешил в город, что скорее начал собираться, как взошло солнце.

– Просто у меня столько дел… – Я догадывался, куда я мог так спешить. Признаваться о моей потери времени я был еще не готов.

– Милый, у тебя всегда столько дел. – Ее очень задевало то, что я не всегда успеваю ей дать столько внимания, сколько ей было необходимо.

– У меня действительно много работы. У меня сейчас очень напряженный график. Ты же знаешь, милая.

Мы уселись в автомобиль, и я потянулся к металлическому термосу, в котором должно быть кофе. Я всегда завариваю его, чтоб пить в дороге и контролировать ситуацию, окружающую меня. Привычка такая. Забавно, что сейчас это не сработало. В последнее время со мной что-то неладное. Потеря времени, рассеянность, мигрень. Этот список можно было бы перечислять целую вечность, описывая мое состояние. Нужно ли идти к врачу? Нужно. Стоит ли зря беспокоить супругу своими болячками? Определенно нет. Глоток ядрёного кофе освежил меня, разливаясь своим теплом по моему оголодавшему желудку. Сам вкус сего напитка очень даже по душе. Дешевый вкус жаренной арабики. Хоть все вокруг и трещат о вреде кофеина, останавливаться пить его не собираюсь. Мое сердце, как камень. И да, меня он бодрит. Редкость.

– Давай я поведу? А ты отдохнешь. Ты уже девять часов за рулем. Милый, я переживаю, что опять что-нибудь случится.

– Мне не хочется спать, совершенно. Честно. Не волнуйся, Кэт. – Я провел рукой по ее щеке. – Обещаешь не волноваться? Я знаю. Да я знаю. – Я словно читал ее мысли. – Все будет хорошо.

Она ничего не ответила и потянулась к своим журналам, составляя мне компанию на оставшемся участке нашего пути. До города было несколько часов. Внимательно уставившись вперед, я задумался над тем, что же происходит со мной и как взять узды правления над этими скачками моего сознания. Я принялся вспоминать, то почему я опять не помню события, предшествующие тому, как я очнулся. Помню, как ложился спать. Потом этот немыслимый сон про больницу. Жуткое белое помещение, немой старик, люди в белом, новости… Где же я видел этого человека? Лицо было больно знакомое, но мое воображение сделало его уж слишком старым, что узнать в нем кого-то было невозможно. Сейчас бы на прием к доктору Фрейду, чтоб потолковать о моих сновидениях, узнать значение. Но этот сон же снится не первый раз… Может записывать свои сны, пробуя истолковать их самому? Окажется как фильме, что мои сны что-нибудь да значат. Заведу дневник, куда я смогу излагать свои мысли, описывать происходящее. Да, пожалуй, так и поступлю. Сегодня заедем в магазин, и я присмотрю что-нибудь себе. Хотелось бы, чтоб мои мысли никто прочитать не мог. НИКТО. Даже Кэтрин. Кодовый замок вполне подойдет. Ну или ключик. Будет плохо, если кто-нибудь из сотрудников нашего отдела, узнает про то, что у меня какие-то отклонения. Лишат значка – останусь без престижного места, на которое так рассчитываю попасть. Работа – мое все.

Всю дорогу до города я провел в раздумьях. Ноги немного затекли и уже изрядно просили отдыха. Хоть электромашин, оснащённых автоматическим управлением, достаточно, в этом вопросе я оставался консерватором, пользуясь немного устарелой концепцией вождения, опираясь только на свои навыки. В наше время по статистике лишь пять или десять процентов автоматических автомобилей попадают в аварию, когда остальная масса, таких же упрямых, как и я, остается со своей машиной до конца жизни. До намеченного магазина оставались считанные минуты, и я мысленно составлял список покупок, чтоб сэкономить лишнее время. Когда я обернулся за советом к Кэтрин, то обнаружил, что моя супруга уснула прямо за чтением своего журнала, откинувшись на своем кресле немного назад. И остаток своего маршрута, я пытался вести большее аккуратно, чем обычно, объезжая каждую кочку, чтобы Кэтрин могла немного поспать и набраться сил. Супермаркет, в который мы планировали зайти работал круглосуточно, что гарантировало отсутствие очередей в такое время суток. К сожалению, никто еще не оптимизировал процесс торговли и не начал полноценно использовать роботов на кассе (на востоке простейшие роботы с развитым искусственным интеллектом используются повсеместно), полагаясь на человеческий труд, который был куда дешевле (если дело шло об эмигрантах, к которым у всех было неоднозначное отношение), поэтому я терпеть не мог магазины в светлое время суток – толпиться с одной-двумя покупками больше часа было невыносимо трудно. Мы проезжали новоиспеченный и отполированный пост КПП, когда неожиданно прозвучала полицейская сингалка. Я аккуратно припарковался у обочины, вспоминая про себя, куда я положил свое удостоверение личности. Оглянувшись на свою жену, я понял, что она все еще спит, нежно пребывая в стране грез. Если не спасет моя «корочка», то придется раскошелиться, по-моему, я переусердствовал и превысил установленный скоростной режим.

– Выйдите из машины. Добрый вечер. – Серьезно сказал подходящий к автомобилю офицер. – Точнее доброй ночи. Выйдите. – Сказал он, а после представился, как полагается должностному лицу.

Я поспешил последовать указаниям и вышел из машины, аккуратно хлопнув дверьми, дабы не разбудить Кэт. Посмотрев на шевроны своего собеседника, было понятно, что передо мной стоит капрал в новехонькой и наглаженной форме. Блестящие медали, полученные в училище, так и блестели на его груди. Одну из этих наград я узнал, так как владел абсолютно такой же: «За боевой дух и отличную учебу». Этот юноша хоть и молодой, но уже перспективный, так как до его звания некоторые горбатятся годы, чуть-ли не поднося кофе своему начальству или не приподнимая юбку, как я уже рассказывал выше. Ростом он был дюйма на три больше меня, что давало ему маленькое моральное преимущество. Вдохнув полной грудью, я нащупал документы в нагрудном кармане и демонстративно вытащил их, великолепно зная, что являюсь рангом выше, чем он.

– Ваши документы, спасибо. – Не открывая мое удостоверение он потянулся к рации и что-то неразборчиво сказал, вызывая у меня лишь догадки. – Так… посмотрим. – Сказал он, пригладив свою прическу, над которой, как мне показалось, работало несколько парикмахеров.

– Роберт О'Брайан. О.. – Он прищурился, видимо заметил, что я работаю в полиции. – Спасибо за сотрудничество, сэр. Вы не могли бы проследовать за мной?

– Капрал, я что-то нарушил? – Ехидно упрекнул я. – Какова причина моей остановки? – Следуя законодательству, офицер обязан был проинструктировать меня о положениях, которые я нарушил на дороге и доложить мне обо всем с самого начала нашего диалога.

– Пройдемте, все узнаете внутри. Общий инструктаж, так сказать.

Как только мы подошли к дверям кирпичного здания, когда из него вышли несколько человек, одетых в черные плащи. На их лице было смятение. Пройдя по бесконечно длинным коридорам, стены которых были украшенными портретами разыскивающихся преступников, мы вошли в маленький кабинет, где меня жестом попросили сесть в кресло напротив стола. В комнате было слишком светло, хоть за окном и была глубокая ночь. Все вокруг было такое надраенное и новое: чистые окна, белоснежный кафель на полу, сверкающий револьвер, который плюхнулся на стол. Мужчина сел за свое рабочее место и, открыв ящик стола, вытащил какие-то документы. Папка казалось неимоверно большой. Он достал какой-то лист и положил передо мной. Я мимолетно окинул взглядом заголовок, в котором было написано следующее: «АКТ №2092, подписка о неразглашении, подписка о явке.»

– Сара, Роберт О'Брайан. Проверить. Прием. – Потянувшись за рацией сказал он.

– Роберт. Могу я вас так называть? – Он обратился ко мне, предложив сигару на его столе.

– Дин. – Глухо отозвалась рация. – Уже нашла. Минуту.

– Да, конечно. Офицер, в чем дело? – Мне уже хотелось покончить со всем этим. Все происходящее меня пугало.

– Все хорошо, не переживайте. Вы ничего не нарушили. Еще не нарушили. – Вчитываясь в листы бумаги говорил он. – Вы знаете, что вся страна готовится к выборам? В Вашем участке уже провели профилактическую беседу?

– Офицер, в чем дело? – Мне не хотелось говорить на лишние темы с офицером, чтоб как-то скрасить ему скучную ночь. – Про голосование знаю, беседы никакой не было. – Бегло отвечал я.

– Нашла. – Вновь заговорила рация. – На него ничего нет, пустой. Отсылаю его профиль тебе. Конец связи.

– Конец связи, спасибо. – Он повесил рацию обратно на пояс. – Роберт…

– Так что? Я пошел? – Перебил я его.

– Мне бы хотелось попросить вас в ОБЯЗАТЕЛЬНОМ ПОРЯДКЕ – подчеркнул он высокой интонацией – посетить свой избирательный участок в установленный заранее срок. – Монотонно сказал он, уставившись в экран своего компьютера, словно эту заготовленную речь он повторял на протяжении всего дня. В его голубых глазах отсвечивались блики монитора. – В этом году очень важно, чтоб все население страны участвовало в выборах. Указ свыше. – Он показал пальцем вверх.

– Послушай, для меня карьера – самое главное. Я обязательно бы пришел. Я слышал мой отдел пойдет в гору, если один из них добьется своего. Меня уже давно заинтересовали их игры.

– Замечательно, тогда чего теряем время? – Он пытался выдавить из себя улыбку. – Подпишите этот бланк и вы свободны. Тут сказано, что Вы поручаетесь не пропустить голосование в этом году. В противном случае заплатите солидный штраф. И да… Данный акт конфиденциален. Вы должны понимать всю глубину проблемы. Президент ДОЛЖЕН быть выбран. Народ ДОЛЖЕН показать свою явку. – Во время всего диалога он имел странную привычку постоянно поправлять свою уложенную вправо челку, смотрясь в настольное зеркальце.

– Давайте, поглядим… КОНФЕДИЦИАЛЬНО. ИНСТУКТАЖ №2092 – Вслух начал читать я. – Я такой то, такой то обязуюсь прибыть по месту жительства в поставленный участок для голосования и отдать свой голос за своего кандидата… бла бла бла.. – Обезьянничал я.

Когда лист был подписан, я жестом снял воображаемую шляпу и поспешил к выходу. Меня переполняли гневные эмоции, что потратил свое время на такую чушь. Я бы в любом случае посетил выборы, даже если бы умирал от рака. Именно в этот раз я видел перспективу в выборе кандидата, который мог улучшить качество жизни всей страны. Повышение зарплаты, дополнительные мед. услуги, проблемы с эмигрантами, с экологией! Предвыборная агитация обещала многое и меня это устраивало. Они говорили и по крепляли свои слова аргументами, устраивали крупные мероприятия, митинги, собрания. Раскрывали коррупционные схемы, сажали конкурентов за мошенничество, устраивая охоту за любым депутатом, погрязшим в коррупционные аферы. Я хотел рискнуть и отдать голос за многообещающую партию, хоть это было и слишком самонадеянно и наивно. Но кто, кроме них? Так звучал их слоган. Хотя партий и направлений было предостаточно.

Приблизившись к машине, я понял, что моя жена уже не спит. Она смотрела на меня глазами, в которых читалось непередаваемое волнение, стараясь скорее поговорить со мной о случившемся. Я сел в машину и успокоил ее, что волноваться не о чем. От всей той ерунды у меня начала болеть голова и я попросил старые добрые болеутоляющие, которые Кэт наивно прятала (не стоило ей рассказывать о моей юношеской зависимости) в своей дамской сумочке. Запив таблетки остывшим кофе, я повернул ключ зажигания, и мы продолжили свой путь. Огни ночного города очаровывали меня, и я наслаждался обволакивающей нас красотой. Вдоль дороги горели яркие лампы, освещая все вокруг медовым светом, который проливался на цветущие деревья и кустарники. В небе, прямо напротив нас, горел одинокий месяц, тоскующий (по преданию) по своей любимой звезде, которую спрятали по другую сторону Земли. В многоэтажках редко горел свет в такое время суток и одинокие вспышки света где-то в небе удивляли своей высотой. Я погрузился далеко в мысли, вспоминая, как в детстве с моим братом часто забирались на крышу нашего дома. В особо темные вечера мы ложились на холодную крышу, уставившись высоко в небо, на звезды. Каждая мерцающая точка завораживала нас до глубины души. И мы мечтали. Мечты – наше спасение.

– Красиво, правда? – Кэт прекрасно чувствовала меня.

– Тебе нравится? – Мы перекинулись взглядом. – Я люблю такие ночи. Очень спокойно на душе становится. – Она поцеловала меня в щеку. Теплые нежные губы любимой жены прикоснулись к моей небритой щеке.

– Да, очень.

– Я вспоминаю Тома в такие вечера. Я по нему действительно скучаю.

– Позвони сегодня своему старшему брату. – Предложила Кэт. Я был средним ребенком в семье, которому приходилось довольно туго. Выживать с братьями иногда было настоящим испытанием, с которым приходилось справляться чуть ли не каждый Божий день. Жестокие битвы за внимание, кровавые схватки за последний кусочек маминого пирога, пылкие сражения за пульт от телевизора. Но, в целом, мне всегда было чем заняться. Я любил их, не смотря на наши конфликты.

– Он опять не возьмет, у него столько работы в министерстве.

– Это у вас, наверное, семейное. – Сказала она, отвернувшись в сторону окна. – Он как был говнюком, так и остался. Двадцать лет прошло, а он ведет себя как тот же четырнадцатилетний обделенный мальчишка с переходным возрастом и максимализмом. Хоть бы раз позвонил сам, поинтересовался, как ты. – Кэт жила на самом конце нашей аллеи и была знакома с нами с самого детства. Лет до четырнадцати, конечно, я старался не подпускать эту девчачью мелочь к себе, но потом так получилось, что мы сблизились, а после поженились.

– Да перестань! – Стараясь не отвлекаться от управления автомобилем, я прислонил свободную руку к ее щеке. – Все мои труды – это ради нас. Ради нашего будущего.

– Ради нас потом. Но не сейчас, Роб. Мне не хватает тебя сейчас. Мы так мало времени проводим вместе.

– Это временно. У нас за одно пикантное место проходят настоящие гладиаторские бои. Эта сучка, о которой я тебе говорил, вот-вот меня обставит.

– Я вижу тебя только перед сном. Этого мало? – Не унималась она.

Я промолчал.

Спустя какое-то время дорогу перегородило предупреждение о том, что впереди ведутся подземные строительные работы и ближайший участок магистрали временно не доступен. Движение было перекрыто прозрачной железной сеткой, отделяющий нас от супермаркета. За этим хлюпким забором, натянутым по всему периметру, копошились строители, крича на непонятном, слегка мелодичном для меня языке, ведя диалог между собой. Стоял глухой гул, доносящийся из-под недр земли, точно огромная дрель пронизывает нашу планету насквозь. Выразив негодование едким словом, нам пришлось совершать длинный крюк, чтобы добраться до назначенной цели.

Мы подъехали к супермаркету под названием «Волмарт» и припарковались поближе к выходу. Эта торговая сеть захватила рынок и пустила корни во все отрасли торговли: от рядовых потребностей до действительных необходимостей. И как же они умудрились преодолеть закон о монополии? О конкуренции на рынке в нашем обществе не могло быть и речи. Покупатели не имели выбора, а любые стартапы, любой малый бизнес захлебывался под бесконечными распродажами и «черными пятницами» этой сети. Волмарт и только Волмарт. Хоть посетителей было мало, бесплатные парковочные места были заняты в близь живущими обитателями, не желающих оставлять машину в гараже, которые еще не подверглись сносу, или на платной стоянке под землей, которая стоила баснословных денег. Хоть глубина подземных парковок уходила на многие сотки ярдов вниз, пользоваться ими могли лишь представители среднего класса – иными словами меньшая половина. Всегда удивлялся тому, как люди могут оставлять дорогостоящую машину, на которую изрядно пришлось подкопить, на общедоступной, неохраняемой парковке.

Я слегка обнял свою жену за талию, когда брал тележку для продуктов. Спустя мгновение меня ударила резкая боль в голову, что сильно потемнело в глазах. ВСПЫШКА БОЛИ. На меня словно обвалилась лавина, дробящее мое сознание на мельчайшие кусочки. Мысли начались путаться, я не мог открыть глаза и посмотреть перед собой, не мог произнести ни слова. Я сильно сжал челюсти, мучаясь и кряхтя. Падая на землю, я почувствовал металлический вкус во рту. Я захлебывался кровью. Своей кровью. Меня окутывает непроницаемой черной пеленой.

– Зачем ты это сделал? – Я услышал чей-то властный и грубый мужской голос, совершенно не знакомый мне. Я ничего не видел. Я был словно в тумане – Зачем? – Громко уже выкрикнул он. – ЗАЧЕМ? – Я почувствовал резкий удар по правой щеке. Я почувствовал, как меня ударили еще раз, но не мог увидеть это.

Пробуждение №3

Нагнетающий мрак словно сдавливает меня изнутри, заполняя меня страхом, словно шарик сжатым воздухом. Может я сплю? Тогда я сейчас же хочу проснуться! Очнуться в магазине, в котором потерял сознание, в котором меня ждет моя Кэт. Становится холодно. Я явно чувствую легкий мороз, который подбирается ко мне все ближе и ближе. Холод слегка касается моей ноги, я чувствую, как он пронзает ее насквозь и поднимается выше. Чувствую его коленями, грудью. И наконец, он полностью поглотил меня. Вдалеке я слышу детский крик. Я не в силах повернуться, не в силах помочь зовущему на помощь ребенку. Я весь дрожу, как осенний лист. Где же Кэт? Где же она? Почему она не будит меня? Крик становится невероятно громким. Мне страшно и холодно. Кажется, я умираю.

– Почему вы такой упрямый? – Вспышка света и передо мной сидел коренастый широкоплечий мужчина в кожаном белом костюме без шлема, который обтягивал каждый контур его мышц, и перелистывает книгу в своих руках. Судя по его нашивкам, мне показалось, что передо мной сидит офицер. У него были черные глаза, длинные пепельные волосы, собранные в хвост. Мне показалось, что он родом из дальневосточных стран. Его перчатки, которые укрывали здоровенные кувалды, испачканы кровью, а местами из-под образовавшихся дыр виднелись костяшки. – Вам повезло, что вы нужны нам живым… – Пауза, он перелистнул страницу. – В противном случае вы были бы стерты так же, как и ваши спутники. Мы сотрем ВАС ВСЕХ. Всех до единого. – Он оторвал взгляд и устремил его на меня. – Вы будите сотрудничать или нет, мистер О’Брайан? Мы же на Вашей стороне. Когда у вас чуть ли не остановилось сердце – наши врачи спасли вас. И все что нам нужно – информация. Вы поделитесь ею?

Я сидел в маленькой комнате, по периметру которой висели огромные зеркала. Наши отражения повторялись и повторялись вновь, десятки или сотни раз. Помещение не имело прямых углов, имея странную форму, а мы сидели в самом центре комнаты. Большая зеркальная сфера. Зеркала были и на потолке, прямо над нами. Подняв голову выше, в своем отражении я увидел человека, которого не мог узнать. Мужчина, чьими глазами я смотрел – был не я. От моей молодости, казалось, меня отделяла вечность. Целая пропасть разделяла нас. Едва посидевшие волосы, обвисшее лицо, выцветшие глаза, потерявшие свой насыщенный цвет. Роберту, которым я являюсь исполняется 27 лет. Что могло случится за все это время, что возраст вонзил в меня свой клинок?

– Боже… – Выдавил я из себя едва шевеля губами. Я отказывался верить в это. – Что вы со мной сделали? – Я прислонился рукой к влажной от крови щеке.

– Я даю последний шанс, О’Брайан. Я не хочу Вас бить, понимаете?

– Постойте… где я? – В панике кряхтел я, когда наконец пришел в чувства после очередного пробуждения.

– Вы? В месте, откуда можно выбраться лишь помогая мне.

– Но как я здесь оказался!

– Я уже устал от Вас и Ваших игр. – Мужчина убрал книжку куда-то в нижний ящик стола, который разделял нас. – Я расскажу вам историю. Меня зовут Мухамед Джара. Когда я был маленьким, ваши военные прибыли ко мне в деревню и убили всех мужчин. Они не могли найти кого-то и когда совсем разочаровались, то выместили злобу на нас. Когда сражавшиеся мужчины деревни погибли, один из солдат подошел ко мне и дал мне в руки пистолет, приказав добить одного из наших людей. И тогда я выстрелил первый раз. В семь лет я убил впервые. И с те пор убивал не один раз. Роберт, я обращаюсь еще раз с вопросом, Вы расскажите мне все?

– Сказать, что вам сказа.. – Я не успел договорить, как в эту же секунду мне прилетело промеж глаз, что я упал со стула. Приземлился на больную руку, которая по ощущениям уже болталась на ниточке. Никакие манипуляции и мои команды не помогали реанимировать ее, я так и остался лежать. Еще один резкий удар в живот. Я почувствовал острый конец его ботинка и кашлянул кровью, корчась от боли.