Ричи Триппер. Хамский секса фон в небесной прихожей

Родителей у мальчика, можно сказать, не было – отец давно умер, бабушку он совершенно не слушался, а мама постоянно находилась в лечебнице для душевнобольных. Единственным авторитетом для мальчика была тетя Джульетта, но она защищала его от всех нападок школьного совета, считая претензии к нему необоснованными. Она откровенно была на его стороне и заявляла, что агрессия Ричи – это естественная реакция на внешние негативные обстоятельства. «Таким образом, – говорила Джульетта, – наиболее целесообразным является проявление участия и заботы, тогда это будут воспитательные меры, а не карательные». Спорить с ней было совершенно бесполезно.

Анна Петровна придерживалась иной точки зрения, но эффективных инструментариев для «нейтрализации» разболтавшегося хулигана у нее не было. Оставалось только найти способ сделать его местным изгоем, чтобы он сам ушел из школы. Однако этому плану мог помешать тот факт, что мальчик пользовался авторитетом среди школьников и прекрасно коммуницировал с внешней средой, в том числе недружелюбной по отношению к нему. Анна Петровна решила всеми доступными методами, также и антипедагогического характера, подорвать авторитет Ричи среди школьников, и тогда ситуация будет снова под ее контролем.

С этой целью она вызвала к себе в кабинет старшеклассника Митю Пестровского из 8 «А» класса. Митя с детства был прилежным мальчиком. Он был круглым отличником и, по мнению учителей и родителей, его однозначно ожидало успешное будущее. Это неудивительно, учитывая безупречную биографию его родителей, которые трудились в министерских кабинетах и значились в партийных списках. Только вот девочкам он почему-то совсем не нравился, несмотря на приятную наружность и выдающиеся умственные способности. Мама убеждала сына, что в будущем он не будет обделен женским вниманием, так как обязательно станет известным человеком.

Митя был высокого роста, у него были большие голубые глаза и правильные черты лица. Единственный минус – он не был атлетического телосложения, так как спортом совсем не увлекался. Митя считал, что развивать умственные способности гораздо важнее. Мальчик был искренне убежден, что физический труд в жизни ему совершенно не пригодится: начальники призваны сидеть в своих кабинетах и руководить теми, кто выполнит всю черновую работу. На то они и начальники. Так считали его родители, и Митя, безусловно, во всем был с ними согласен.

Учителя в Мите души не чаяли, он был лучшим учеником и гордостью школы, так как регулярно побеждал в городских и районных конкурсах по математике. На доске почета бессменно висела его фотография, его ценили за школьные заслуги, а его папу и маму – за активное участие в работе родительского комитета.

Митя по первому зову прибежал в кабинет замдиректора, присел на край стула и весь превратился в слух.

– Митя, у меня к тебе есть серьезный разговор! – заговорила Анна Петровна. – Ты что-нибудь слышал про негритенка из младших классов по фамилии Триппер?

Митя был осторожным мальчиком, но, уловив в тоне Анны Петровны нотки пренебрежения, решил не стесняться в своих высказываниях.

– Конечно, слышал, Анна Петровна! Он отъявленный хулиган и двоечник, по моему мнению, вообще не человек, а примат!

По лицу Анны Петровны Митя понял, что его слова пришлись ей по сердцу. Она оценила откровенность ученика и с удовлетворением продолжила:

– Очень хорошо, Митя, в очередной раз убеждаюсь, что мы с тобой одинаково мыслим. У меня к тебе есть просьба деликатного характера, но об этом никто не должен знать, надеюсь, ты умеешь хранить секреты?

Митя с преданным выражением лица поспешил ответить:

– Анна Петровна, что за вопрос? Вы же прекрасно знаете, что мне можно полностью доверять!

Замдиректора, как и Митя, была человеком осторожным и все еще колебалась в своем решении привлечь ребенка к выполнению деликатного задания. Однако преданные глаза Мити придали ей уверенности, и она окончательно утвердилась в своих намерениях. Анна Петровна медленно заговорила, тщательно подбирая слова:

– Да, Митя, это действительно так, ты гордость нашей школы и поэтому тебе можно полностью довериться. Речь, естественно, пойдет о Ричи Триппере. Этот мальчик не просто хулиган и двоечник, он представляет угрозу для нашей школы. Я хочу положить этому конец раз и навсегда: в нашей школе не должно быть подобных персонажей. Однако есть некоторые вопросы, в которые мы, педагоги, не вправе вмешиваться. Дело касается межличностных отношений и ролей, которые вне зависимости от нас формируются в среде общения детей. К сожалению, Ричи стал популярным мальчиком в школьном коллективе, его уважают, но уважают не за успехи в учебе, которыми он откровенно не блещет, и не за вклад в дела школы. Он вызывает восхищение своими дикими выходками, к моему глубокому сожалению, отрицательные персонажи популярны!

Анна Петровна ненадолго замолчала, как будто что-то обдумывая, а потом неожиданно спросила:

– Вот скажи мне, Митя, кто по национальности твой папа?

– Русский, конечно!

– А мама?

– Тоже русская!

– Вот видишь, Митя, поэтому ты и примерный мальчик, у тебя «чистая» генетика, а Ричи, мало того, что негр, так еще и еврей по линии своей мамы, тут даже не знаешь, что из этого адского замеса будет хуже! Плохая кровь виновата во всем!

– Полностью с вами согласен, Анна Петровна! – поспешил поддакнуть Митя. Внутри же он не был согласен с таким категорическим суждением, так как отличался широтой взглядов.

– Митенька, этому злодею никакие правила не писаны, он плюет нам всем в лицо, так почему же нам не прибегнуть к таким же нечестным методам, так сказать, вышибить клин клином? – скорее, утвердительно сказала Анна Петровна.

– Анна Петровна, что вы имеете в виду? – спросил Митя.

Про себя он подумал, что Анна Петровна затевает нечто недоброе и содрогнулся от мысли, что ему придется в этом участвовать.

– Очень просто, Митенька, ты должен мне помочь его прилюдно унизить, чтобы вся школа это увидела!

– А как я могу это сделать? – неуверенно промямлил Митя. В эту минуту ему захотелось сбежать.

– А ты подумай, Митенька… В этом деле ведь все методы хороши, к тому же он слишком мал, чтобы дать отпор старшеклассникам, особенно если их будет много…

– Я вас понял, Анна Петровна, – опечалился Митя.

Да, он действительно ее понял. Понял, что ввязался в какую-то мутную историю, влип по самые уши, и теперь не знает, как отказать. И не кому-нибудь, а заместителю директора школы по педагогической части!

– Вот и хорошо, Митенька, ты всегда был умненьким мальчиком, размеры моей благодарности ты оценишь на школьных экзаменах!

Митя понуро вышел из кабинета Анны Петровны. Его терзали смутные сомнения: помощь на экзаменах ему совсем не требовалась, а перспектива участия в сомнительном предприятии его совсем не прельщала – личной неприязни к Ричи Трипперу он не испытывал.

Тем не менее, чтобы угодить Анне Петровне, уже на следующий день Митя подговорил двух своих одноклассников, таких же «ботаников», как и он сам, прилюдно отметелить Ричи Триппера. Мальчики долго упирались, так как это было не в их правилах – они всегда держались в стороне от школьных драк, стараясь все свои усилия направлять на учебу. В конце концов, Мите пришлось открыть карты. Не называя конкретных имен, он обозначил важность этой миссии для руководства школы, посулив радужные перспективы в свете предстоящих школьных экзаменов. Мальчики со скрипом, но согласились, посчитав дело нетрудным – Ричи был намного младше и серьезного сопротивления оказать не мог. Единственная загвоздка была в том, как организовать это «мероприятие» на глазах у всей школы, но и этот вопрос Митя тщательно продумал.

Через неделю в один из будних дней в школе был запланирован конкурс детских поделок. Чтобы привлечь детей к этому мероприятию, педагогический совет организовал школьную ярмарку, на которой ученики демонстрировали друг другу поделки, сделанные своими руками, а также обменивались ими. Кроме этого, учителя и добровольцы из числа родителей школьников принесли из дома сладости, варенье, мед, выпечку, кто-то даже притащил настоящий русский самовар – было организовано массовое чаепитие. Каждый желающий на переменке мог бесплатно угоститься и заодно проголосовать за понравившуюся поделку.

Во время большой перемены возле столов с угощениями выстроилась длинная очередь из школьников, ребятишки налетели на сладости, как пчелы на мед. На одном из столов стояло блюдо с шоколадными эклерами с кремовой начинкой, миндальные пирожные, пончики и ватрушки, на другом – блинчики, сгущенка, мед и варенье. Отдельно в высоких вазочках стояли сахарные леденцы на палочках в виде различных фигурок. Школьники спешили попробовать все пирожные до окончания перемены и заодно прихватить с собой на урок по сахарному леденцу.

Ричи с Дэном с легкостью оттеснили своих ровесников и теперь пытались преодолеть очередь из старшеклассников, используя различные ухищрения – где-то давили на жалость, а где-то просто протискивались сквозь толпу. Наконец они оказались совсем близко к заветным эклерам. Мальчишки не стали дожидаться, пока им в общем порядке дадут по одному пирожному в одни руки, и перехватили инициативу. Ричи одной рукой сгреб пять эклеров, а другой попытался зацепить столько же ватрушек. Как вдруг неведомая сила начала тянуть его в противоположную сторону от заветного стола. Предчувствуя беду, он набрал эклеров и во вторую руку, прокричав Дэну, чтобы тот прихватил побольше ватрушек.

Неведомая сила уносила Ричи все дальше и дальше от столов со сладостями. Поскольку обе руки у него были заняты эклерами, впрочем, как и его мысли, он и не думал сопротивляться. Когда Ричи «вернулся на землю», прямо перед ним предстал Митя Пестровский. Узнать Митю было нетрудно – его улыбающаяся физиономия вечно висела на школьной Доске почета. Митя стоял в окружении еще двух одноклассников и недобро поглядывал на Ричи. Пестровский больно схватил мальчика за ухо и стал его выкручивать, приговаривая: «Неграм не место в нашей школе!» Потом он с силой ударил Ричи кулаком в лицо, да так, что его отбросило в сторону. Ричи упал, не теряя при этом самообладания, – эклеры все еще находились у него в руках.

В это время вокруг них уже начала собираться толпа. Приятели Мити подняли Ричи с пола и стали швырять его по кругу, передавая от одного к другому.

Дэн, бросив ватрушки, побежал за подмогой. Он искал старшеклассника по имени Алан, с которым у него сложились дружеские отношения.

Алан, как и мама Дэна, был родом из Осетии. Внешность Дэна явно указывала на осетинское происхождение, и Алан на одной из перемен подошел к нему сам и заговорил по-осетински. Дэн немного знал осетинский язык, так как мама часто отправляла детей к бабушке в Южную Осетию, и поэтому с удовольствием перекинулся с ним парой фраз. С тех пор они всегда здоровались при встрече. Дэн гордился своим новым знакомым – Алан, как и многие осетины, увлекался борьбой и даже участвовал в спортивных поединках. Алан, в свою очередь, старался опекать своего маленького друга.

Пока Дэн искал подмогу, Ричи приходилось несладко, в конце концов эклеры выпали у него из рук. Он попытался их поднять, но, к его полнейшему ужасу, по эклерам потоптался вначале Митя, а потом и его друзья.

Зато теперь у Ричи были свободны руки, и он начал размахивать ими, имитируя ветряную мельницу. Он пытался дотянуться до Мити, но безуспешно. Пестровский крепко схватил Ричи за голову и держал его на безопасном для себя расстоянии – мальчик молотил кулаками в воздухе на потеху собравшейся публике. Чтобы усилить падение Ричи в глазах школьного сообщества, Митя резко его отпустил, и тот со всего размаха упал лицом вперед.

Ричи не сразу смог подняться – голова гудела, силы иссякли. Кто-то подставил ему плечо. Подняв глаза, он увидел Дэна, который наконец-то пришел ему на помощь. Ричи окинул взглядом место происшествия и увидел лежащего на полу Митю – его жестоко ногами бил Алан. Защитить Митю было некому – его приятели просто-напросто убежали.

Происшествие закончилось полным поражением Мити. В школе, к неудовольствию Анны Петровны, сформировалось свое мнение по поводу произошедшего: Митю и его подельников школьники теперь считали полными чмырями, а Ричи еще больше упрочил свои позиции.

Однако, как ни парадоксально, Ричи в этот момент было наплевать на мнение толпы. Он вспоминал размазанные по полу эклеры, и ему было обидно до слез. Все-таки он был совсем еще маленьким мальчиком.

Несмываемый позор

Вначале мысль рождается, потом слова, но завершиться действием людская мысль должна.

Анна Петровна сидела в своем кабинете и нервно потирала ладони. Ее затея оказалась полностью провальной. Митя, а не Ричи теперь стал школьным изгоем, на каждой перемене его шпыняли все подряд – и малышня, и старшеклассники. Доску почета, где красовалась его фотография, разукрасили черным фломастером, кто-то приписал неприличное слово из трех букв. Пришлось оперативно снимать фотографию Мити и оттирать доску. Снова вешать фото Пестровского не стали, чтобы не провоцировать хулиганов.

Ричи же, напротив, заручился поддержкой старшеклассников, даже тех, которых побаивались и в школе, и за ее пределами. Ровесники Ричи с опаской и одновременно с благоговением смотрели в его сторону, а в это время он постепенно формировал свой «ближний круг».

Это была компания, в которой лидировал Ричи. Сообщество быстро снискало себе славу местной «элиты». Все ребята стремились туда попасть, но допуск в компанию был строго ограничен. Сначала она приобрела популярность в школе, потом – в районе и далеко за его пределами. Ричи с помощью Дэна активно развивал деятельность своего сообщества. Они периодически устраивали «собрания», куда приглашали популярных в подростковой среде ребят, для поддержания престижа. Неотъемлемой частью деятельности сообщества Ричи было извлечение прибыли, а на полученные средства они устраивали «выезды» в местные кафешки, где вдоволь угощались сладкой газировкой, пирожными и мороженым.

Так чем же занималась компания Ричи и Дэна? Свои первые средства ребята заработали на аппетитах простых граждан. В Москве стали открываться первые кафетерии, предлагающие фастфуд. Желающих попробовать «заморских диковинок» оказалось слишком много, а торговых точек – слишком мало. За иностранным фасфудом люди специально приезжали в Москву и из области, и из других регионов России. Выстраивались огромные очереди, желающие перекусить гамбургерами и картошкой стояли по 3—4 часа.

В одно из таких заведений отправились однажды Дэн и Ричи. Как обычно, они, игнорируя очередность, пронырнули далеко вперед, не обращая внимания на недовольные возгласы обалдевших от такой наглости сограждан. Пока они перекусывали, им пришла в голову золотоносная идея. Они поделились мыслями с менеджером заведения, которого решили взять в долю. Через несколько минут все трое азартно обсуждали детали предприятия, оговаривая роль и часть работы каждого из них.

На следующий день Ричи и Дэн, переодевшись в форму служащих заведения, принялись продавать очередь гражданам. Попасть в первые ряды из ее хвоста стоило совсем недорого, но, учитывая объем желающих полакомиться фастфудом, к вечеру у них уже не хватало карманов для наличности. Их подельник – менеджер заведения – заботливо принес фирменные бумажные пакеты, куда они стали складировать выручку. Успешный бизнес продержался всего лишь две недели, после чего руководство заведения с охраной погнало прочь всю троицу, включая менеджера. Однако никто не остался внакладе. Бывший сотрудник кафе обеспечил себя зарплатой на год вперед, а Дэну и Ричи вырученных денег хватило на покупку транспортного средства, старенького москвича, и на взятки для инспекторов ГАИ – ведь за рулем авто сидели подростки.

Пока мальчики были заняты их первым бизнесом, Анна Петровна снова замышляла недоброе в отношении Ричи. В голову ей пришла абсолютно изуверская идея, к реализации которой она снова решила подключить Митю Пестровского. Митя, по воле Анны Петровны уже получивший на злополучной ярмарке «множественные бонусы» в виде коллективной неприязни со стороны учеников школы, теперь думал только о том, как избавиться от оказанного ему доверия с ее стороны. Анна Петровна, кстати, искренне полагала, что Митя возненавидел Ричи всеми фибрами души и жаждет мщения.

На этот раз Анна Петровна и Митя (по принуждению) решили действовать тайно – открытый конфликт, как они посчитали, мог снова вылиться в непредсказуемые последствия. Замдиректора посвятила Митю в детали своего коварного плана:

– Действовать нужно поздней ночью, когда все люди спят, а школьные ворота заперты. Необходимо под благовидным предлогом на одну ночь избавиться от школьного охранника Ивана Яковлевича. Я передам тебе все необходимое: несмываемую краску, валик и толстую веревку с самодельной петлей…

– С какой еще петлей? …Зачем – петлей? – испуганно заблеял Митя.

– Зачем?! Чтобы после выполнения задания ты смог, зацепившись петлей за оконную щеколду, вылезти наружу через окно второго этажа! – Анна Петровна заметно нервничала.

– Осталось только выбрать нужное время, а для этого мне необходимо понять, в какой из дней охранник решит выклянчить отгул…

Почти что в шоке Митя выскочил из кабинета после эмоционального разговора с Анной Петровной. Он представил себе, как ночью он выбирается из окна школы на втором этаже, рискуя здоровьем, в кромешной тьме, как преступник… но пути назад уже не было. Он снова не смог сказать «нет» Анне Петровне и последними словами корил себя за мягкотелость. По дороге домой он размышлял о том, что все преступления совершаются в мире из-за слабовольных личностей, таких, как он сам. Ему оставалось только надеяться, что никто и никогда об этом не узнает. Правда, ему придется перевестись в другую школу и начать новую жизнь.

Примерно через неделю, проходя мимо охранника, Анна Петровна задержалась, внимательно вглядываясь в щель дверного проема, забитую окурками. Она искала повод для разговора с Иваном Яковлевичем и теперь, кажется, нашла:

– Что же это такое, Иван Яковлевич, почему вы не следите за этими хулиганами? Вы только посмотрите, они совсем обнаглели, мало того, что курят, так еще и портят школьное имущество! – возмущенно воскликнула заместитель директора. Иван Яковлевич не был настроен на общение с руководством, учитывая приказной тон Анны Петровны:

– Анна Петровна, да я!.. Да они сами!.. Я не виноват! – начал возмущаться охранник.

– А кто, по-вашему, виноват?

– А разве не я предупреждал, что не нужно увольнять Владимира Васильевича? Он, хоть и пил, но дело-то свое знал! А я не в состоянии один тут уследить за всем хозяйством сразу! Я тоже человек, и, в конце концов, мне иногда необходимо и по нужде отойти, уж простите за откровенность! А стоит мне отлучиться, как сразу начинаются хулиганства! Да я сам, как Василич, скоро уволюсь от вас, надоело все! И днем, и ночью сиди тут, и работу работай, и все успевай без отгулов и отпусков!

Анна Петровна поняла, что добилась желаемого. Комбинация была разыграна как по нотам: сначала она намеренно перегнула палку, потом вызвала конфликт, далее смягчила разговор и плавно подвела итог беседы к отсутствию Ивана Яковлевича в одну из ночных смен.

– Ладно, ладно, Иван Яковлевич, не кипятись, я хочу тебя все-таки попросить повнимательнее быть днем, а ночью… уж ладно, пожертвуем, организуем, если нужно, тебе отгул. В конце концов ночь – самое безопасное от этих сорванцов время – дети спят, – попыталась пошутить Анна Петровна.

– Точно пожертвуете? Или зажмете, как обычно? – не унимался Иван Яковлевич.

– Точно! Только скажи, когда тебе нужно! – заверила Анна Петровна. Охранник-недотепа, думая, что замдиректора только дразнит его отгулами, решил не откладывать внезапную удачу на потом.

– А вот прямо завтра и нужно! – выпалил Иван Яковлевич.

– Ладно, подойти ко мне после обеда – я что-нибудь для тебя придумаю! – снисходительно ответила Анна Петровна.

Тайная миссия

Не делай то, что не хотел бы получить себе. Изменчива фортуна на земле!

Ночь выдалась тяжелая, Митя при полном обмундировании долго сидел в тесном шкафу в кабинете Анны Петровны и на какое-то время сладко задремал. Его разбудил шум закрывающихся ворот школьного двора. В первую минуту после пробуждения он не сразу осознал, где находится и что, собственно, здесь делает. Окончательно проснувшись, он осторожно выбрался из шкафа, огляделся по сторонам и, тихо ступая, вышел во двор школы, предусмотрительно удостоверившись, что Иван Яковлевич уже ушел.

В углу двора под тентом лежала разборная лестница, заботливо оставленная Анной Петровной. Митя действовал по наитию и страха, который душил его накануне, уже не испытывал. Он как будто решил плыть по течению и ни о чем не думал. Повесив на плечо мешок из-под сменной обуви, куда были помещены валик и красная краска, Митя взгромоздился на лестницу. Обмокнув валик в краске, он большими аккуратными буквами написал над крыльцом школы то, что приказала ему Анна Петровна. После этого он вернулся в здание школы и через открытое окно по веревке спустился на землю. В эту минуту Митя не испытывал никаких эмоций, но через пару секунд запаниковал: под забором школы валялся вдрызг пьяный мужик, который, по всей видимости, заметил Митю.

Алкаш мутным взглядом окинул его с ног до головы и пробурчал что-то несвязное. От испуга Митя ускорил шаг и через мгновение скрылся во дворах близлежащих домов, моля Бога о том, чтобы мужик утром ничего не вспомнил. На следующий день Митя пришел в школу раньше всех, он притаился на первом этаже возле окна, откуда открывался вид на крыльцо, и стал ждать.

Наступающий учебный день обещал быть ничем не примечательным, если бы не скандальный инцидент, произошедший из-за надписи, оставленной ночью на фасаде школы. Как обычно ученики спешили в школу, стараясь не опоздать на первый урок. Однако возле школьного крыльца все застывали как вкопанные и так и оставались стоять с открытыми ртами, пялясь на стену, где красовалась аккуратная надпись большими буквами «РИЧИ – ГРЯЗНАЯ ЧЕРНАЯ ОБОЖЖЕННАЯ МАКАКА». В течение нескольких минут возле крыльца школы скопилась целая толпа детей, которые перешептывались и перемигивались между собой, повторяя друг другу слово в слово то, что они прочитали. Сочувствующих среди них не было, и даже старшеклассники подхватили общее веселье, несмотря на то что уже вышли из возраста для детских шалостей. И все-таки в школе был один человек, который сопереживал Ричи, это он наблюдал за происходящим в окно первого этажа и искренне раскаивался в содеянном. В отличие от других школьников, ему было жаль Триппера.

Анна Петровна в это время продумывала дальнейшие действия и даже приготовила пламенную речь, которую планировала произнести на экстренном собрании в связи со школьным инцидентом. Дэн и Ричи в это время подошли к школе и так же, как и все остальные ученики, остановились у крыльца в некотором ошеломлении. Ричи не проронил ни слова, а Дэн лишь смог промямлить: «Пойдем отсюда!» Ричи проследовал за Дэном, ожидая и предчувствуя следующий удар. Ему не было страшно, он как всегда, шел навстречу своей судьбе.

Во время урока на Ричи все озирались, и даже обычно молчаливая Маргарита несколько раз хихикнула, перемигнувшись с девочкой за соседней партой. Поскольку Ричи не привык рефлексировать, он держался и, делая хорошую мину при плохой игре, веселился со всеми наравне без всяких смущений. Со стороны казалось, что его это даже развеселило, он вел себя совершенно естественно. После урока школьников пригласили на собрание в актовый зал. После того как все расселись, Анна Петровна открыла собрание и со скорбью в голосе произнесла:

– Я собрала вас здесь сегодня в связи с беспрецедентным хулиганством, которое, как я полагаю, было совершено одним из учеников нашей школы.

На этой фразе Митя невольно дернулся.

– Личность его, мы, конечно, установим! Как вы все видели, на стене школы была сделана надпись, оскорбляющая чувства одного из учеников младших классов, а именно Ричи Триппера!

Чтобы все услышали про оскорбленные чувства Ричи, Анна Петровна сделала театральную паузу, во время которой старшеклассник Захар Медведев невольно хихикнул.

– Не смей хихикать, Захар! Я вам больше не позволю издеваться над ребятами, которые, как вы считаете, не такие, как все! Наша школа не делает никаких различий между учениками, и я буду придерживаться этой точки зрения, пока здесь работаю! – с чувством прокричала Анна Петровна.

На самом деле она хотела еще больше унизить Ричи и настроить школьников против него. После эмоциональных возгласов она уже спокойно продолжила, делая вид, что дается ей это крайне нелегко:

– Я прошу всех, кто что-либо знает про совершенное хулиганство, зайти ко мне. В свою очередь, я обещаю, что все разговоры будут носить конфиденциальный характер и не выйдут за пределы моего кабинета.