Самодур, год 2012

Дмитрий Николаевич молча развернулся и пошел в сторону двери. Прикоснувшись к ручке, он остановился и сказал:

– Наш отряд – кто-то на них напал во время операции…

Как же я могла забыть? Теперь понятно, что его тревожило. Вчерашняя группа должна была провести специальную операцию по спасению наших агентов под прикрытием. Но операция пошла не совсем по плану, связь с агентами была утеряна. Так, по крайней мере, мне сообщили в дежурке…

Теперь понятно, почему Воронцов был таким загруженным: все, кто был в том отряде, являлись его бывшими сослуживцами. Наверное, эта потеря действительно невыносима.

– Выживших нет?

– Нет. Одиннадцать оперативников и пять агентов, – с большим сожалением ответил Дмитрий Николаевич.

– Так, ладно, – отведя свой взгляд в сторону, я обдумала дальнейший план действий и, не поворачиваясь в сторону подчиненного, продолжила:

– У нас нет времени на переживания, и это наша работа. Сейчас гораздо важнее вытащить этого пустоголового Иланова, и продолжить работу. В отделе Роман рассказал мне, что смог копировать данные мобильного устройства Минина. Думаю, ты знаешь, что мы не можем потерять такую возможность! Иначе Министр с наш шкуру спустит…

– Принял. Разрешите идти, товарищ полковник?

– Разрешаю.

Воронцов развернулся и вышел из кабинета. Он был сегодня просто никаким. Дима винил себя в произошедшем, поскольку именно он должен был лично возглавить группу «Смерть» и спасти наших агентов. Вместо этого, я поручила своему заму нянчиться с Илановым. Я была уверена, что его бесценный опыт мог бы пригодиться молодежи, но, кажется, что этому решению он был как-то не особо рад. Променять поле боя, на канцелярскую работу, для Дмитрия Николаевича было сложно.

В принципе, мне и не было дела до того, что он думает и тем более чувствует по этому поводу. Если бы я каждый раз переживала за реакцию своих сотрудников, долго бы на данной должности не проработала.

Карина Слепцова

Меня зовут Карина Слепцова. Когда-то я жила в Красном Остроге вместе со своим отцом, с самого своего рождения и до шести лет. Моя мама погибла при родах, так что всё детство я росла с отцом, который днями и ночами пропадал на работе, чтобы его дочь ни в чем не нуждалась.

В детстве я любила этот прекрасный город, но так сложились обстоятельства, что, когда мне исполнилось шесть лет, моему отцу предложили повышение в Новосибирске, и мы были вынуждены покинуть Красный Острог на неопределенный срок. После переезда в Новосибирск мне долгое время не давал покоя родной город, меня всегда что-то тянуло обратно. Возможно, это было связано с тем, что я долгое время не могла найти себя на новом месте. Город казался каким-то чужим, друзей я здесь так и не нашла. Даже за всё время обучения в школе мне не удалось обзавестись друзьями. Потому я никогда и не планировала оставаться здесь после окончания школы. Я делала всё возможное, лишь бы снова оказаться в Остроге.

Так и случилось. Год назад я вернулась в Красный Острог и перевелась на второй курс в местный юридический университет. Один из учителей был впечатлён моей успеваемостью, знаниями, успехами и предложил мне устроиться на работу помощником следователя следственного управления.

Вернувшись в родной город, я ощутила трепет. Каждый уголок в этом городе вызывал мурашки на моей коже от воспоминаний. Как до сих пор помню то чувство восторга и радости, которое я испытывала, когда гуляла здесь раньше с отцом, когда мы с Ромой сбегали от своих родителей, чтобы сходить в парк покормить уток. Если бы можно было все это вернуть, хотя бы на один день…

События, произошедшие со мной за последний год, заставили меня по-другому посмотреть на наш мир. Особенно это заставило меня иначе увидеть Рому Иланова. Этого человека я знаю с самого детства – еще до того, как я уехала в Новосибирск, мы жили в одном дворе и были лучшими друзьями. Скорее всего, он и был причиной, которая тянула меня назад в Красный Острог, как раз и не давала мне устроиться в Новосибирске.

В детстве Роман был очень хорошим человеком, добрым и честным, но, как показал прошедший год, иногда даже самый добрый человек сходит со светлой тропы. В очередной раз я в этом убедилась, когда узнала от своего начальника, что мой друг является подозреваемым по одному громкому делу. Изучив все собранные материалы, я была очень удивлена. Рома, конечно, раньше принимал неверные решения и совершал необдуманные поступки, но добровольно идти на путь насилия после того, что с нами случилось, он бы не стал. Хоть у него с этим самоуправцем действительно было много общего.

Иланов был мне очень дорог, поэтому, после того как его задержали, мне хотелось увидеть его, но просто так меня бы никто к нему не пропустил, потому я позвонила своему отцу, который занимал высокую должность в органах внутренних дел. После разговора с папой мне сразу же разрешили навестить Рому.

Когда меня провели в пятый отдел, заместитель начальника отдела проводил меня в кабинет, в котором моего друга заставляли написать явку. Подручный начальника приказал подчиненным выйти из кабинета. Старый товарищ моего отца, Высоцкий, который вел допрос, возмущенно поднялся со своего места, надел на подозреваемого наручники и вместе со своим молодым коллегой вышел из кабинета, оставив меня наедине с Ромой, который как мне показалось, был ни чем не встревожен. После того, как я села напротив своего друга, он мило поздоровался:

– Привет, Кара.

Я была очень удивлена – он особо не переживал из-за происходящего, будто все шло согласно его плану.

– Привет. Как ты? – с переживанием спросила я.

– Как тот, кого обвиняют в нападениях, избиениях, шантаже, причинении тяжкого вреда здоровью, вымогательстве…

Роман вел себя ветрено, не знаю даже, понимает ли он, что ситуация серьезная или нет.

– …и убийстве. Стрелами!

– Мы оба знаем, что, несмотря на то, что у вас двоих страсть к стрелам, ты не можешь быть тем самоуправцем, – игриво заявила я, на что Иланов среагировал довольно подозрительно. Он опустил свой взгляд и спросил:

– Почему это?

– Я изучила кое-что про этого человека. Если он реально существует, тогда он пытается изменить мир к лучшему, пусть и таким изощренным способом.

Затем я облокотилась на стол и, когда Рома снова начал смотреть на меня, я продолжила:

– Но мы же знаем, что ты по большей части эгоист и тебя не интересуют проблемы других людей. Не твой стиль!

Мои слова даже не обидели его, он улыбнулся и, прижавшись к стене, сказал:

– Ты, как всегда, права… Вот бы и сотрудники так думали.

– Я позвонила отцу, он знает Высоцкого и попробует с ним поговорить, объяснит ему ситуацию.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Роман.

Я продолжала смотреть на своего друга и удивляться. Любой другой человек вел бы себя иначе, если бы его обвиняли в таких преступлениях; но сегодня я смотрела на него и впервые за все время увидела в этом человеке только легкомысленность, безответственность и несерьезность. Это даже странно; что могло так сильно поменять человека вроде Романа Иланова, который всегда стремился быть праведным, как и его дед?

Пятнадцатое ноября 2010 года

Роман Иланов

Шла вторая неделя подготовки к соревнованиям. Артур Николаевич лично контролировал процесс подготовки. Печально осознавать, что удары, которые во время спаррингов я принимал от него, были гораздо болезненней, чем раньше.

После тренировки я даже представить не мог, как буду выступать на соревнованиях в таком состоянии. Меня как будто лягнула лошадь, а после переехал бульдозер. Все тело было в болезненных синяках, суставы были растянуты, не говоря уже о челюсти, по которой тренер лупил, не стесняясь. К хрусту во время еды я привык не сразу, это было одно из самых неприятных ощущений, которые я испытывал.

Одно радует, что за неделю до соревнований у меня получилось хотя бы акцентировано попасть по Артуру Ибрагимову хуком слева.

Хотя, было ощущение, что он специально принял этот удар, чтобы в очередной раз обмануть и сокрушительно всадить колено мне в грудь. Этот финт я тоже запомню надолго, как в принципе все ощущения, которые в результате него последовали.

Во время того самого хука с левой, Артур Николаевич принял удар, а затем сразу же схватил меня за кисть, быстро выкрутил мне сустав, подтянул к себе и ударил с колена в голову. Секунд десять я пролежал на спине и не понимал только одного – как же я пережил этот удар? После того как я очнулся, Наставник, троившийся в моих глазах, насмехаясь надо мной, гордо проговорил:

– Да уж, месяц упорных тренировок прошел не зря.

– Это здорово. Жалко, что я пока не замечаю этого прогресса лично, – поднимаясь на ноги, сказал я.

В глазах аж потемнело, но это уже было не так страшно, как последствия предыдущих моих падений. Подойдя к зеркалу, я посмотрел на свое лицо в отражении и не увидел на нем живого места. Отец Алины только и делал, что злорадно говорил:

– Гордись собой, теперь ты не просто насекомое! – скажу честно, это было приятно. В последнее время только тренеру и хотел доказать, что я чего-то стою. – Иди, умойся, девчонка, пока всё тут своей кровью не заляпал. – Одно меня радовало – что в глазах тренера я уже был человеком, а не насекомым.

Смыв кровь с лица, я вышел и пошел переодеваться, болевые ощущения не покидали мое тело, как и кисть, которую вывихнул Артур Николаевич. Надеть футболку сразу не получилось. Когда тренер зашел в раздевалку и посмотрел на мое синее запястье, он сказал, чтобы я не парился, и что всё заживет, а затем отправил меня к Алине, чтобы та дала мне противовоспалительную мазь.

Через пять минут я зашел в комнату тренера, в которой за его столом, сидела Алина. Она посмотрела на меня и, улыбнувшись, облокотилась на спинку стула, с издевкой спросила:

– Что случилось? – затем подмигнула мне, ожидая от меня ответа.

Я даже сразу ответить-то ей не смог. Ее взгляд словно прожигал меня насквозь чем-то теплым, а ее улыбка сводила с ума. Сердцебиение участилось, кожа покрылась мурашками… Не знаю, было ли заметно, что мое лицо покраснело или нет, но ощущение было довольно приятным, даже несмотря на мое состояние. Когда Алина с улыбкой опустила свой взгляд вниз, я наконец-то смог ответить:

– Твой отец сказал, что ты можешь помочь мне…

Я поднял свою больную руку. Алина сосредоточенно посмотрела на моё синее и опухшее до неузнаваемости запястье.

Внимательно рассмотрев мою руку, девушка встала и сказала:

– Пойдем, – затем вышла из комнаты и пошла в сторону раздевалки.

Когда я подошел в раздевалку, Алина уже ждала меня с эластичным бинтом и какой-то пахучей мазью. Присев на скамейку, она нанесла мазь на мою руку и пояснила, чтобы я начал растирать ее по всему запястью. Только после этого она стала перебинтовывать мне руку. К удивлению, я даже боли не чувствовал, но зато почувствовал, как под повязкой от этой жгучей мази начала гореть плоть. Черт, было такое ощущение, что кожа сползает с моей руки. Посмотрев на свою спасительницу, я принес ей свои извинения:

– Прости!

Алина, продолжая перебинтовывать мне руку, не поднимая свой взгляд, спросила:

– За что?

– За Птицу! – услышав мои слова, она дернула бинт, после чего я снова почувствовал боль, но девушку это ни на секунду не остановило, она продолжала спокойно перебинтовывать мое запястье и безмятежно проговаривать:

– Это спорт, тут всякое бывает.

Закончив перебинтовывать руку, она встала и взяла с вешалки свою куртку. Пока Ибрагимова ее надевала, я внимательно посмотрел на свою перебинтованную руку. Под бинтом была словно третья мировая, я даже представить боялся, что сейчас с моей кожей. Затем мы с дочкой Артура Николаевича переглянулись и она спросила:

– Тебя подождать? Нам сегодня по пути! – я, удивившись, кивнул головой.

Взяв с вешалки куртку, я махом надел ее, выронив все, что находилось в карманах куртки: мелочь, ключи, телефон…

Да почему же мне так не везет? Мило улыбнувшись, она развернулась в сторону двери. – Пожалуй, я подожду тебя снаружи.

– Я не понимаю, – Алина остановилась, после чего развернулась, – Ты же встречаешься с Птицей; он не будет против, что ты проводишь свое время с очередным неудачником?

– Вряд ли очередной неудачник смог бы отправить Птицу в больницу, – с утешением ответила прекрасная воительница.

– Ты же видела, что он со мной сделал на тех соревнованиях, и должна понимать, что это получилось случайно! Мне просто повезло.

– Тогда объясним по-другому, – сказала Алина. После чего подошла ко мне ближе и, сложив руки крестом, продолжила разговор:

– Простой неудачник побоялся бы заступиться за меня тогда, хоть это было и глупо с твоей стороны. – Затем она посмотрела на мою сумку и разбросанные по раздевалке вещи, и сказала:

– У тебя пять минут.

После чего Ибрагимова вышла, а я начал быстро собирать свои вещи. Через четыре минуты я вышел из раздевалки, и мы вместе пошли до остановки, путь до которой был неблизкий.

– Давно вы с Птицей? – спросил я у Алины, не знаю зачем. Может, я на что-то рассчитывал, хотя прекрасно понимал, что мои шансы не особо-то и велики.

– Нет. Я пару лет назад вернулась из Израиля. Почти всё детство я провела там с мамой, – я заметил, что ей было больно говорить о прошлом, поэтому старался не возвращаться к этой теме. – Когда мне было три года, мой отец заступился за меня и мою маму, сильно покалечив обидчиков. Из-за увиденного мама не хотела, чтобы я с ним росла. Я не видела своего отца пятнадцать лет.

– Тяжело, наверное, тебе было расти без отца. У меня тоже есть семейные несчастья.

Девушка посмотрела на меня и ехидно улыбнулась, после чего, высмеяв, сказала:

– Да у нас, девчонок, много общего!

– Ты все слышала? – удивленно спросил я и, посмотрев на мило улыбающуюся собеседницу, продолжил ворчать. – Потрясающе, видимо завтра на тренировке все будут меня так называть.

– Не переживай, мой отец всех так называл. Это значит, что ему на тебя не все равно, – успокоив меня, сказала Алина. – Хотя это все равно забавно.

Когда мы пришли на остановку, Ибрагимова увидела семьдесят первый автобус и, развернувшись в мою сторону, обняла и сказала:

– Спасибо за приятную компанию, выздоравливай, – потом она быстро зашла в автобус. Развернувшись внутри автобуса, она подмигнула мне…

Кажется, к такому я никогда не привыкну. Я стоял на остановке, как дурак, продолжая наблюдать за Алиной до тех пор, пока двери автобуса не закрылись и он не уехал.

Этот момент я не забуду никогда, такого я еще никогда не чувствовал. Такое ощущение, что, наконец-то, хоть кому-то есть до меня дело. Скажу честно, в Алину Ибрагимову я влюбился с самого первого взгляда, она была сильной, тактичной и волевой девушкой, обладающей просто невероятной красотой. Никогда и не думал, что смогу заинтересовать кого-то вроде нее. Тридцать минут я простоял на автобусной остановке, вспоминая сегодняшнюю прогулку с Алиной снова и снова. Все остальное для меня было не важно.

12 сентября 2012 года

Василий Минин

Наш мир начинает потихоньку меняться или, правильнее будет сказать, сходит с ума, и появление чудика со стрелами тому подтверждение. Он думает, что своими действиями творит добро, но на самом деле он лишь сеет хаос в мире, который практически и так рухнул, а единственный способ выжить в нем – это перейти черту.

Мои дела последние пару дней идут не очень. За последнюю неделю я около трех раз побывал в отделе полиции, и все из-за него – Романа Иланова. Сегодня только и говорят про этого сопляка, который возомнил себя эдаким борцом с криминалом. Очевидно, он не знает, что в Красном Остроге не любят героев. У всех героев, которые существовали в этом городе, была плачевная судьба.

После того, как я дал показания следователю по поводу нападения на меня в бизнес-центре «Максимус», я вернулся обратно в свой офис, в котором меня ждал Воробей и парочка его отмороженных дружков. Судя по многочисленным пропущенным звонкам, они явно меня заждались. Собственно говоря, за те бабки, которые я им плачу, им было грех на что-либо жаловаться.

Как только я зашел в кабинет, Воробей и его дружки посмотрели в мою сторону. Закрыв за собой дверь, я сразу же сказал:

– Встреча будет сегодня недалеко от причала.

– А как же менты? – спросил Воробей.

– Мои друзья в полиции обеспечат нам прикрытие, – максимально понятливо ответил я ему. Затем подошел к своему столу, на котором стояла рюмка, снял пиджак, аккуратно повесив его на спинку стула, и наполнил рюмку коньяком, стоявшим в минибаре. Взяв наполненную коньяком рюмку, я посмотрел на этого кретина и строго сказал:

– Это последний шанс на покупку товара.

– А что делать с Илановым? – спросил Воробей. Он с такой ненавистью произнес его фамилию, что даже я испугался за бедного парня. Будь этот наглый малолетка рядом, этот здоровяк бы точно свернул этому выродку шею, но создавать шума было нельзя. Нужно было действовать тише.

– Можешь убить его, – радостно попивая коньяк, ответил я. Улыбнувшись мне в ответ, громила отвернулся и пошел в сторону выхода вместе со своими парнями. – Только без лишнего шума!

Головорезы Воробья вышли из кабинета, а он, услышав мои слова, повернулся и с большим удовольствием ответил мне:

– Этого я обещать не могу!

Подручный вышел из кабинета, закрыв за собой дверь, а я опустошил рюмку и ликующе поставил ее на стол. Достав из кармана мобильный телефон, я набрал номер своего заказчика и сообщил ему, что встреча пройдет на причале в два часа ночи. После чего я вновь услышал очередные помехи во время разговора, которые вызвали у меня подозрения. Закончив разговор, я встал и подошел к магазину ITech, который находился на этаж ниже.

Компания занималась ремонтом мобильных телефонов и планшетов. Через десять минут ее работники проверили мой мобильник и нашли там подозрительное устройство, которого не должно было там присутствовать.

Получив устройство в руки, я внимательно осмотрел его и сделал вывод, что это жучок. Я был так зол, что было не просто описать словами! Бросив жучок на пол, я раздавил его каблуком ботинка, и, вернув себе телефон, вышел из магазина и поднялся обратно в офис. Нельзя было все так оставлять, поэтому необходимо было предупредить, что нужно поменять место сделки, дабы избежать проблем.

Отключив свой мобильный телефон, я убрал его от греха подальше в тумбочку и, позвонив со стационарного, перенес встречу со своим заказчиком.

Дмитрий Воронцов

Вытащить Иланова из клетки было довольно просто, но Бакеева была права – этого было недостаточно, нужно было точно убедиться, что у полиции не будет к нему вопросов, поэтому мне в голову не пришло ничего более дельного, чем лично переговорить с сотрудником, который ведет дело. Только я собрался звонить на мобильный телефон Высоцкого, как меня потревожил Тимур Дьятковский, который сообщил мне об убийстве, которых в городе в последнее время полно.

– Пусть этим полиция занимается, – ответил я встревоженному агенту.

– Вас это тоже заинтересует.

Его слова меня взбудоражили и заинтриговали. Что же там может быть за убийство, которое способно меня заинтересовать? Убийство собутыльника или местного бандюгана, который задолжал денег хулиганам? Ладно, Высоцкий и Иланов способны подождать часик-другой.

Улица Новосибирская располагалась недалеко от центра города и была одной из самых маленьких улиц в нашем городе. Тихая и неприметная, именно там и было совершенно то самое убийство, которым, по мнению Дьятковского, я должен был заинтересоваться.

Нами были обнаружены тела двух оперуполномоченных, которые были убиты метательными ножами. Знакомый почерк, точно так же были перебиты ребята из группы «Смерть». Специалисты, которые работали в Иерархии, внимательно изучили место происшествия и собрали всю необходимую информацию. Через полчаса подъехали сотрудники полиции, среди которых был лейтенант Высоцкий. На ловца и зверь бежит… Высоцкий сразу же вместе со следователем, специалистом подошел к телам убитых, рядом с которыми стоял и я, пытаясь внимательно рассмотреть орудия убийства.

– Что тут происходит? – недовольным голосом спросил оперуполномоченный.

Он явно был удивлен и понятия не имел, кто мы такие; с одной стороны это было даже забавно. Я достал удостоверение и показал лейтенанту и его трудолюбивой компашке. Когда он сосредоточил взгляд на содержимом в удостоверении, я спросил:

– Вы разве не получали повесточку, лейтенант? Странно… – оглянувшись в сторону, я убрал удостоверение обратно во внутренний карман и продолжил:

– Мы берем это дело под свой личный контроль, – после этого я развернулся и пошел в сторону служебного автомобиля.

– Это наши люди, значит, и дело наше! – услышав претензию Высоцкого, я остановился и улыбнулся.

Это действительно забавно: сотрудники полиции считают, что у них всё под контролем. В городе двенадцать отделов полиции, а никого даже не смущает, что сотрудники пятого отдела выехали на убийство, которое произошло на территории, которую обслуживает другой отдел. Правда, я не могу сказать, что сильно разочаровался, встретившись с лейтенантом Высоцким, это было даже как раз кстати. Развернувшись, я ехидно сказал:

– По возвращении в отдел ваш начальник слегка разочарует вас. Но ничего страшного, вы можете половить этого самоуправца со стрелами!

– Вообще-то я его уже поймал! – довольно уверенно и грубо ответил оперуполномоченный, и ответил так, словно даже не сомневался в своих словах.

Я засмеялся над его словами – не знаю, обидно ему было или нет. Когда мой неконтролируемый смех прекратился, я подошел к сотруднику поближе и продолжил высмеивать организацию, в которой он работает:

– Восемнадцатилетнего мальчика – это всё, на что способно МВД? – Высоцкий продолжал смотреть своим уверенным взглядом; этого человека будет переубедить не просто.

– Внешний вид иногда бывает обманчив, – ответил он.

– Как угодно, – проговорил я, после чего к нему подошли два агента Иерархии, которые должны были сопроводить его с коллегами с места убийства. – С удовольствием бы поболтал, но работа, сами понимаете! Проводите товарища младшего лейтенанта.

Развернувшись, офицер недовольно и достаточно грозно заявил:

– Вообще-то, лейтенант.

Этого человека я уважал. Он один из немногих, кто не встал на колени перед коррупцией в нашем городе; за одно лишь это стоило его наградить, но у меня был приказ, который нужно было выполнить любой ценой. Продолжая смотреть на тела убитых и рассматривая ножи, я виновато сказал:

– Извините, не разглядел ваших звезд.

После чего лейтенант вместе с другими полицейскими проводили до их «газели», на которой они сюда приехали. Я наблюдал за тем, как их ведут к автомобилю. Не успели они к нему подойти, как один сотрудник МВД остановился, посмотрел вверх с удивлением, показывая рукой на крышу здания, сказал:

– Товарищ лейтенант! Это же…

Высоцкий поднял голову и посмотрел в сторону здания, на которое показывал его коллега. На крыше здания стоял лучник, которого он так усердно ловил в последнее время.

– Какого черта! – после чего полицейский достал из кобуры пистолет, но прицелиться он так и не успел, лучник просто исчез. Затем опер повернулся в мою сторону и самодовольно сказал: – Так и поверил!

Не спорю, этого было мало. Вчера Высоцкий узнал о существовании людей со странными служебными удостоверениями. Сегодня он поймет, что абсолютно на любого человека можно было надеть этот костюм и выставить перед ним напоказ, лишь бы доказать невиновность одного восемнадцатилетнего разгильдяя, а завтра даже страшно подумать, на что же он будет способен…

В одном, конечно, этот честный трудяга ошибся: этот ход был не для того, чтобы убедить его, а для того, чтобы ввести в заблуждение общество. Уверен, что репортеры, которые присутствовали на месте убийства, успели заснять лучника. Теперь к полиции будет достаточно много интересных вопросов со стороны прессы.

Лейтенант Высоцкий

Несмотря на произошедшее полчаса назад, в отдел я вернулся относительно довольным. Я попросил своих коллег узнать про этого Дмитрия Воронцова всё, что только можно, любую информацию, которая доступна полиции, а затем сразу же пошел в изолятор временного содержания, в котором под присмотром моих коллег находился Иланов.

Путь перегородил Иван, новости которого меня не очень обрадовали:

– Товарищ лейтенант, тут рапорт на перевозку Иланова передали, – он отдал бумагу мне в руки и удивленно продолжил: – Если честно, впервые вижу подобный рапорт с подобной печатью.

Долго не думая, я отдал документ напарнику, недоброжелательно проговорив ему: