Трудно быть человеком. Том первый

– Не может быть! – Воскликнул он и стал лихорадочно ощупывать незнакомца, проверять пульс, заглядывать в глаз. – Санта Мария! Невероятно! Вот это удача!

Двое его спутников ошарашено замерли, не зная, что и думать.

– Мы его нашли! – Блеснул в их сторону безумными глазами Жюль.

– Вы в порядке, босс?

– Да лучше всех… Вы до сих пор не поняли, что мы поймали?! – Но те только таращились на него, то ли удивленно, то ли напугано. – Вас не удивило, что у этого юноши ничего с собой, ни оружия, ни припасов, он совершенно налегке. Это местный житель, дикарь…

Клайв и Маркус недоверчиво усмехнулись.

– Это друид, идиоты! – Разозлился Жюль.

– Что еще за друид?

– Лесной житель, вроде Ети. По крайней мере, их видят не чаще. Нет ни фото, ни рисунков, но есть легенды о светловолосых жителях лесов, которые живут в глуши и настолько скрытны, что их до сих пор не было возможности изучить. И это белый человек в дебрях амазонии, хоть и загоревший, но без сомнения белый. – Жюль в своем восхищении не заметил, как его лихорадит.

– И что нам с ним делать? Ведь охота на людей, как бы это лучше выразиться… не желательна. – Маркус неуверенно переступил с ноги на ногу.

Он опасался крайнего криминала, и предчувствие ему подсказывало, что сейчас происходит что-то крайнее.

– Где ты видишь человека, ненормальный! Это же дикарь! И нам за него дадут кучу денег! Вызывай транспорт.

Маркус нехотя стал доставать передатчик.

– Босс, кажется, что в этот раз Маркус дело говорит. Если нас накроют, то выкрутиться будет непросто. Могут работорговлю пришить или похищение человека… – Клайв придержал руку Маркуса, чтобы тот не торопился вызывать вертолет.

– Послушайте, – утомленно начал Жюль – сегодня нам улыбнулась удача. Можно сказать, мы поймали живьем Снежного Человека.

Клайв с сомнением покосился в сторону тела, но во тьме ничего не разобрал. Жюль заметил этот взгляд.

– Друиды еще более таинственны, но оттого более желанны нашим многочисленным клиентам. Представляю, какой ажиотаж устроят они по поводу этого юнца на аукционе. Нам бы только его на базу доставить без эксцессов.

Маркус принял решение и стал вызывать транспорт. Клайв на этот раз не стал ему препятствовать, но выражение неуверенности как бы застыло на его лице.

– Что будем делать со Стивом? – холодно поинтересовался он.

– С трупом, ты хотел сказать? – Жюль пристально глянул Клайву в глаза, так что у того мурашки пошли по спине.

– Разве мы его не заберем? – Беспечно спросил Маркус.

– Его наверняка уже звери оприходовали, и я не хотел бы сейчас мешать их трапезе. – Отмахнулся Жюль. – Да и мало радости с покойником возиться, еще придется похороны оплачивать и показания давать. А так пропал без вести в джунглях. В контракте даже пункт по этому поводу имеется. Так и так, если что, то компаньоны освобождаются от ответственности. Мы всякий раз рискуем, и на его месте мог оказаться любой из нас.

– Что же мы скажем его матери?

– Правду. – Лаконично бросил Жюль, как бы давая понять, что тема исчерпана.

Маркус и Клайв соглашались с логикой босса, но на душе было мерзковато, именно потому, что на месте Стива мог оказаться любой из них. Значит, их тоже вот так же бросят на растерзание зверью, если когда-то фортуна отвернется от них в джунглях. И хотя мертвому уже все равно, но живым почему-то такое поведение товарищей кажется предательством.

Пока парни предавались неприятным размышлениям, Жюль расположил трофей удобным для съемки образом, сделал несколько фото и теперь возился со спутниковым интернетом, чтобы выложить эти фото в сеть, для неотложных торгов. Подобное поведение часто было оправдано тем, что порой еще до их возвращения в Европу находились покупатели в Северной или Южной Америке, так что они освобождались от опасного и незаконного груза почти на месте отлова.

Транспорт прибыл довольно скоро, и когда над деревьями вдалеке зарокотали винты, Жюль грубо одернул компаньонов:

– Ну хватит, девочки, соберитесь! Дома будете сопли распускать! На пороге большой куш, я это нутром чую. Сейчас важно к погрузке и выгрузке подойти профессионально. Если травмируем экземпляр, сделка может сорваться, тогда плакали наши денежки, и все наши жертвы напрасны.

Парни неохотно зашевелились, но траурное настроение не развеялось.

– Не забывайте, доля Стива достанется его матери, так что ее безбедная старость сейчас в ваших руках.

Жюль удовлетворенно улыбнулся себе в рыжие от никотина усы, когда заметил, как последние слова ободряюще подействовали на компаньонов. Он по природе был человеком скупым, и был не очень рад расставаться с долей Стива, но удержать его долю и грубо нарушить контракт он побаивался. Поэтому решил использовать это в виде ободрения и улучшения собственного имиджа.

Погрузка прошла как по нотам. Каждый отлично знал свое дело, и спустя несколько минут они были уже в воздухе. Еще час полета до аэродрома, пересадка, а там уже и до дома рукой подать.

Во время пересадки в самолет они столкнулись с затруднениями. Друид стал просыпаться. Доктор, которого они всегда брали с собой в самолет, был весьма удивлен. Когда они оторвались от земли, юноша стал стонать, и врач решил добавить лекарства.

– Сколько было в патроне?

– Десять кубов.

– Десять? – Замер он с ампулой в руке. – С его размерами он часов двенадцать должен проспать.

В ответ на его слова юноша снова застонал и попытался повернуться на бок. Ремни натянулись. Внушительные мышцы на руках экспоната напряглись как канаты.

Жюль заметно занервничал.

– Не тяните, док, если он проснется, то может себе навредить, а это самое неприятное, что с нами может приключиться.

Врач быстрыми, четкими движениями наполнил шприц и уверенно сделал внутривенную инъекцию.

– Боюсь, как бы такими дозами ему печень не посадить.

Он продолжал озадаченно посматривать на пациента, даже тогда, когда тот вновь погрузился в глубокий сон.

– Вас что-то беспокоит, док? – с деланным безразличием поинтересовался Жюль.

Доктор подозрительно посмотрел на босса, потом на Клайва и Маркуса. Те двое прятали глаза.

– Что стало со Стивом?

– Его укусила змея, он умер у нас на руках. – Жюль явно не хотел говорить об этом.

– Что за змея? – не унимался док.

– Неизвестно. – Мы как раз джунгли чесали, когда он нарушил тихий эфир. Между нами метров по пятьсот было. Мы полчаса к нему сходились. Пробовали яд отсасывать, но уже конвульсии начались. Думали транспорт вызывать, а у него сердце остановилось. – Разохотился на слова Маркус.

Жюль смерил его укоризненным взглядом.

– Что-о-о! – Возмутился Маркус.

Жюль только обреченно отвел взгляд, дескать, я умываю руки. Но врач еще не закончил.

– Чтобы говорить такое, надо быть либо избранным, либо безумцем…

Вождь неожиданно вернулся в свое гнездо и задумался. Стиву показалось, что их разговор на этом закончился. Но была какая-то недосказанность в воздухе.

– Вообще-то, я никому не собирался все это рассказывать. Вы хотели знать, кто моя невеста, я сказал, а дальше решайте сами.

Вождь задумался.

– Ступай. Тебе сообщат решение. – Наконец, немного раздраженно сказал он. И погрузился в свои мысли.

Стив покинул хижину вождя озадаченный и немного расстроенный. Что он выяснил? Практически ничего! А то, что узнал, вряд ли поможет ему бежать. А бежать надо было, и как можно скорее. Он с тоской посмотрел на скучающий периметр, и подумал о том, что ему просто необходима посторонняя помощь. Надо было попробовать найти старых знакомый, ведь наверняка у него еще сохранились дружеские контакты в этом племени.

Он медленно двинулся по лагерю, в надежде, что увидит знакомых, или его кто-нибудь окликнет. Поселение за последнее время значительно выросло, людей стало значительно больше. Много было детей и молодых. Это было немного необычно, потому что дикие племена часто переживают серьезные демографические трудности из-за детской смертности и эпидемий. Многие из тех, кто не получают медикаментов от цивилизации вообще находятся на грани вымирания. То, что Немою переживают хорошие времена, видимо, зависит от их нового места поселения. Насколько помнил Стив, раньше они обитали у центрального русла Амазонки. И как они забрались так далеко?

– Савода?! – услышал он удивленный возглас.

Стив так углубился в размышления, что даже не обратил внимания, в каком направлении двигался. Он обернулся на голос и замер. У небольшой хижины на импровизированном кресле сидел человек. Вернее сказать, половина человека. Ног у этого человека не было, казалось, до самого живота. Подобное зрелище редкость даже в развитых странах. Ему не требовалась даже набедренная повязка, но именно это было самым неприятным.

Стив, как завороженный, смотрел на нижнюю часть человека, не в силах поднять глаз выше, чтобы узнать его.

– Кхе-кхе-кхе, – толи засмеялся, толи закашлял человек. – Что, привык узнавать человека по ногам? А тут проблема, а? Кхе-кхе…

Стив словно проснулся от кошмарного сна. Он посмотрел в лицо человеку и едва узнал его.

– Бала-болу? – сомневался он.

– Да, это я. – довольно улыбнулся человек и отчаянно почесал покусанный москитами живот.

Это имя на языке Немою означало «Быстрый хорек» или что-то вроде того. Помнится, он был искусным ловцом змей и рыбы. Его жена мастерски запекала питонов, особенно небольших. Стив вспомнил несколько восхитительных обедов в их хижине. Прежнее жилище у них было побольше. Да и Бала-болу сильно изменился и не только ногами. Кожа у него была темнее, чем у большинства соплеменников, возможно от того, что мылся он реже остальных. Оставшиеся части тела немного располнели, так что создавалось ощущение, что его чуть-чуть подкачали воздухом.

– Каким это течением пригнало тебя к нам, Савода? Не думал тебя когда-нибудь еще увидеть. – Бала-болу не сводил со Стива проницательных глаз, которые искрились лукавством и озорством. – В нашу последнюю встречу ты был похож на испуганного воробья. Когда тебя не стало, я подумал было, что духи забрали тебя, а Антеомалумбо им помог.

– Ты все такой же шутник, как я погляжу. Что с тобой случилось?

Стив подошел поближе и прислонился спиной к хижине, вроде чтобы опереться, но на самом деле, чтобы избежать искушения смотреть туда, где раньше были ноги человека. Подобная бестактность могла быть неуместна.

– Ты про ноги? – Угрюмо спросил тот.

Стив промолчал.

– Это было трудное время для нас всех. После твоего ухода, когда пошли дожди, вода как обычно стала подниматься. Мы, тогда готовились к нескольким месяцем жизни на воде, чинили силки и сети, смолили лоханки. Но в тот год вода поднималась слишком быстро и скоро стала такой бурной, принесла столько деревьев, что смыла наш поселок за один день. Не осталось ничего. Многие тогда отошли к духам. Моя жена и сын пропали тогда. А мне прижало тогда деревом ноги, я оказался сверху, а ноги в воде. Вот тогда и пришли кайманы. Они пришли на запах крови. Раньше, когда воды было немного, они не заплывали так далеко от реки, но не в этот раз. Я тогда точно умер бы, если бы они не отъели мне ноги.

– Как же ты смог выжить? – В ужасе представлял себе эту картину Стив.

– Крови было столько, что кайманы потеряли меня, занялись ногами, а меня течением куда-то отнесло, и Оуни подобрали меня. В тот день они спасли многих из нас. Они указали воинам на это место. Тут много пищи, и не случаются наводнения. Нам тут хорошо. Дети не болеют.

– Да, эти Оуни просто чудеса творят.

– Ты не поверишь, я видел их, Савода! – зашептал почему-то Бала-болу.

– Да, что ты?! – решил подыграть Стив, ему как-то стало жаль этого беднягу.

– Да!!! Видел! Ты не поверишь, но они похожи на нас! – и он с таинственным видом стал руками выводить в воздухе контуры человеческих фигур, глаза его загорелись, было видно, ему интересно об этом говорить.

– И чем же? – Еле сдержал улыбку Стив.

– О, да, они похожи на нас, но на тебя даже больше. У них такая светлая кожа, как у тебя. – и он потрогал корявым ногтем кожу на груди у Стива. – Тебе никто не говорил, что ты смешно выглядишь без своей привычной одежды? – Вдруг сменил тему он.

Стив учтиво отодвинул его руку.

– Мне не нужно говорить об этом, я и сам чувствую себя полным идиотом. – Слегка рассердился он.

– Напрасно ты стараешься, Немою не будут доверять тебе больше, если ты будешь носить их одежду.

– Я знаю, Бала-болу, я знаю. – Вздохнул Стив.

– Это в честь тебя охотники не отдыхают? – Качнул головой в сторону периметра Бала-болу. – Что ты опять натворил?

– Опять? – Удивился Стив. – Можно подумать, я в прошлый раз что-то натворил.

– В прошлый раз ты так много всего обещал Немою, что стало понятно – ты преследуешь свои тайные цели. Скорее всего, ты хотел лишить Немою древнего наследия. До нас доходили слухи о белых людях, которые предлагают племенам много хорошего, приучают их к разным вещам, и когда они уже не могут жить по старому, переселяют их далеко, а потом захватывают их земли, губят их леса и реки. Таких людей называют Савода, потому что они хитростью незаметно, будто мыши, вкрадываются в души и наносят вред, которого не исправить. Когда мыши портят урожай – люди умирают с голоду.

– И ты, Бала-болу, тоже так плохо думал обо мне?

– Бала-болу – Немою. Ты жил с нами долго, с нами ел нашу еду, научился говорить по-нашему, но что хорошего ты сделал Немою за это время. На охоту не ходил, не воевал, даже женщинам и детям от тебя проку не было.

– Мне жаль, Бала-болу, я старался с вами подружиться. – Как-то совсем скис Стив.

– Ха-ха.. – засмеялся вдруг Бала-болу – вы, белые, совсем не знаете, что такое дружба. Когда люди стараются угодить друг другу, тогда и рождается дружба. Бесполезно жить рядом, ходить в гости, много обещать – дружбы не будет. На самом деле, Немою хотели с тобой дружить, но у тебя на уме было что-то иное. Вот поэтому тебе дали такое имя и выгнали. Но почему ты опять здесь?

– Может быть, я изменился, и хочу исправить свои ошибки. – С досадой выпалил Стив.

– Это я изменился, – развел руками Бала-боло, – а ты переоделся. – И он так расхохотался, что Стиву стало не по себе, и он раздраженно зашагал прочь. А Бала-боло смеялся все сильнее ему вслед, и этот хриплый смех калеки продолжал звучать в его голове, даже тогда, когда уже стих вдали.

Впечатления от встречи остались удручающие, настроение подавленное. Стив с тоской вспомнил время проведенное с Оуни, вспомнил, как рядом с ними было хорошо, как был прекрасен каждый день, и подумал о том, как сложна и тяжела жизнь у обыкновенных людей, как боль и потрясения омрачают их существование. Как Оуни остаются всегда жизнерадостными? Что поддерживает их в трудные времена? Опыт? Знания? Вера? Может все вместе?

Жара возрастала. Появилось желание спрятаться в тень. Он мог бы вернуться в свое жилье, но желание предпринять что-то для своего спасения побуждало к действию. Если бы еще знать, в каком направлении двигаться. Он осмотрелся. В этом месте поселение было расположено ближе всего к ручью. Пара женщин чем-то занимались на трапиках и при этом весело беседовали.

Он спустился к ручью в надежде завязать с ними разговор, но как только он стал приближаться, женщины замолчали и сосредоточились на своем занятии. Стив проследовал до самой воды, умылся, тайком поглядывая на них, но они, очевидно, решили игнорировать его. Он постоял еще пару минут, понаблюдал, как женщины отчаянно чистят мелкую рыбешку, и тихонько удалился, чтобы никого не смущать.

Почему люди так странно к нему относятся? Он узнал этих женщин, помнил их лица, вроде бы даже знал мужа одной из них, но они делают вид, будто не узнают его. Наверное, сплетни о нем распространились по всему поселению, и без суда люди уже осудили его, как человека бесчестного, беспринципного, думающего только о себе. Но ведь это не правда?!

Стив двинулся дальше по селу, усиленно стараясь опровергнуть в себе эти невероятные сплетни, однако, как ни силился он вспомнить что-нибудь бескорыстное, какой-нибудь жертвенный поступок, даже какую-нибудь мелочь в свою защиту, на ум не приходило ничего подобного. Верно это недавние травмы так сказались, что из памяти выветрилось многое, что было бы полезным для его самооценки сейчас?

В этом отчаянном самокопании он вспомнил, что относился к этим людям раньше свысока, они были для него аборигенами, отсталым видом, ниже него в своем развитии во всех отношениях. Возможно, это было заметно со стороны…. Он осознал, что часто пренебрегал гостеприимством и вниманием незаслуженно оказанным ему некоторыми из местных жителей…. Кажется, кто-то из них даже пытался с ним сблизиться, подружиться…. Но ему ведь не нужны были эти отношения! А вот он сегодня остро нуждается в помощи, и никому до него нет ровно никакого дела. Стоит ли удивляться?

С тоской вспомнил он про Юё, ее бледное лицо, спутанные волосы, расслабленное тело у него на руках, и жуткий страх за ее жизнь сдавил ему грудь. Кто-то, возможно, посадил ее в клетку и ставит над ней научные опыты… или не научные…. Кошмарные картины ужасающих пыток проносились пред его мысленным взором, и это причиняло почти физическую боль. Но самое страшное было то, что он никак не мог повлиять на ситуацию, не мог придумать, как вырваться из этого странного для него плена. Сильное желание попытаться прорваться через периметр постоянно всплывало в его воспаленном сознании, и ему все время приходилось подавлять его, потому что рассудок подсказывал из самых глубин, что из этого ничего хорошего не выйдет. Даже если он прорвется и окажется в джунглях один, ему совершенно неизвестно, в каком направлении следует двигаться, чтобы найти следы похитителей. Кроме того, они почти наверняка уже покинули джунгли и теперь направились в неизвестном направлении. Ему хотелось действовать, вырваться и броситься на помощь возлюбленной, но как поступить и с чего начать поиски у него не было ни малейшего понятия.

Все сводилось к тому, что они больше никогда не увидятся, и что бы он теперь не предпринял, этого не изменить. Боль утраты защемила в груди, к горлу подкатил ком. На его глазах разрушились несколько жизней, включая и его собственную. Осознать это было совсем не просто, а принять – почти невозможно. Разум подсказывал ему, что надо смириться с неизбежностью и жить дальше, но вот в душе бушевал протест, необычайный бунт против подобной постановки вопроса. Зачем жить, если жить совсем не за чем? Раньше у него были друзья, дело, какие-то цели, но не сегодня. Все прежнее поблекло на фоне последних переживаний и надежд. Но надежды разрушились и вот, впереди пустота…. Последние несколько часов он постоянно думал о побеге, но осознание пришло, и побег стал терять свою привлекательность.

Стив медленно брел между лачугами. Где-то рядом были люди, но он теперь никого не замечал. В своих отчаянных размышлениях он вспомнил про Бало-боло. Он ведь тоже недавно потерял все. Стив вспомнил полную веселую аборигенку, что была женою Бало-боло. Им жилось весело и легко. Они любили друг друга. Странно, но Стив тогда не заметил этого, не заметил, как эти двое были счастливы. Как же теперь этот калека может жить? Что поддерживает в нем дыхание, после всего, что произошло с его женой и детьми? И Стив, наверное, впервые в жизни почувствовал горькую досаду и горе другого человека. Ему стало жаль этого несчастного до боли, жаль так, как ему было жалко самого себя.

Решение пришло разом, как вспышка молнии, и прежде чем он услышал гром, ноги его сами понесли в обратный путь. Он шел быстрым уверенным шагом, и казалось, ничто не может сломить его решимости. Впереди показалась ветхая лачуга Бало-боло. Тот все так же сидел под палящим солнцем, да и куда было ему деваться? Ведь чтобы забраться в хижину, ему нужна была посторонняя помощь.

Стив стремительно приблизился, и прежде чем Бало-боло понял, что происходит, подхватил его на руки и понес к ручью. Задремавший было Бала-боло, встрепенулся и завопил.

– А-а-а! Что тебе нужно?! – Маленькие ослабевшие от малой подвижности ручки заколотили Стива по спине.

– Успокойся, Бало-боло, что еще ты можешь потерять в этой жизни? – Ласково проговорил Стив и неуверенно погладил его по костлявой спине.

– Ты, что утопить меня решил? – Уже более спокойно спросил Бало-боло, видя, что они направляются к ручью.

– Ты боишься за свою жизнь? – загадочным тоном спросил Стив.

– Нет, я смерти боюсь. Это не одно и тоже. – Как-то буднично заметил тот.

– Тогда тебе нечего бояться.

Они уже дошагали до ручья, и Стив уверенно зашел в воду по пояс. Затем опустил в воду Бало-боло и принялся его энергично оттирать.

– Ты, что творишь? – Засмеялся в ответ калека. – Нельзя так издеваться над живым человеком!

Стив молчал и продолжал свое дело. Бало-боло еще несколько раз пробовал вяло протестовать, но потом блаженно смирился.

Экзекуция продолжалась довольно долго по причине невероятного наслоения грязи на несчастном теле. Стив раньше не подозревал, что в подобном процессе можно получать удовольствие. Но вот он моет грязного оборванца, и это ему нравится.

Ближайший охранник периметра напряженно и озабоченно следил за происходящим, готовый в любой момент броситься на помощь сородичу.

Наконец, помывка закончилась. Стив усадил несчастного на горячий валун для просушки. Тот все молчал и непонимающе, по-детски с вопросом присматривался к Стиву, словно опасался его дальнейших шагов.

– Надеюсь, что ты меня после этого не съешь? – Вдруг решился заговорить он.

Стив устало присел рядом с ним и с печалью посмотрел на мерное течение ручья перед собой.

– Не волнуйся, тут есть экземпляры поаппетитней.

– Да, но мало кто окажет тебе такое слабое сопротивление.

Стив удивленно посмотрел в благодарные искрящиеся глаза Бало-боло. Без сомнения он был сейчас доволен своей жизнью, но как это возможно?

– Скажи, Бало-боло, как ты можешь жить после того, что произошло?

Тот озадаченно почесал макушку.

– Жизнь прекрасна в любых ее проявлениях. Оуни показали мне, что ее вполне достаточно, чтобы быть счастливым.

– Но ведь ты потерял всех, кого любил.

– В том то и смысл, жизни для счастья достаточно только тем, кто не чувствует себя зависимым от окружающих.

– Но ведь ты полностью зависишь от окружающих! – Не мог понять его Стив.

– Да, – согласился тот, – но не считаю, что они мне что-то должны.

– И как это работает?

– Допустим, ты считаешь, что окружающие должны тебя понять. Тогда в тех случаях, когда ты сталкиваешься с непониманием, ты всякий раз чувствуешь себя несчастным. Если люди должны тебя кормить, потому что ты сам этого сделать не в состоянии, то когда они не делают этого, то кажутся плохими, и ты несчастен. Но когда они тебе ничего не должны, то помощь пробуждает в сердце благодарность, мир кажется лучше, люди добрее.

– Но если ты остался голодным?

– Тогда я был бы голоден не зависимо от моего отношения к людям, да и они тут ни при чем. Я был грязным уже давно, конечно, это доставляло некоторые неудобства, но ведь ты не должен был меня мыть. Почему я должен думать о тебе плохо? Но что-то произошло, и вот я чист и счастлив более, чем был. И все это потому, что ты оказался лучше, чем я мог предполагать. Люди не перестают меня удивлять. Были времена, когда мне доставляли радость дети и жена, но теперь я не могу надеяться на подобную радость, но могу довольствоваться тем, что получаю от окружающих, которые мне ничего не должны. – На глаза Бало-боло навернулись слезы.

Стив отвернулся, чтобы не показывать ему своих мокрых глаз. Охранник, который теперь оказался гораздо ближе обескуражено уставился на Стива, потому что в их племени слезы мужчины – признак бесконечного блаженства, по другому поводу мужчине пустить слезу – страшное бесчестье.

– Что ты собираешься теперь делать, Стив? – Вновь заговорил Бало-боло.

– Ты знал мое имя?

– Да, но не знаю его значения.

– В нашем мире именам не придают значения.

– Зачем тогда имя? – Недоуменно пожал плечиками Бало-боло и недовольно поерзал на камне. – Мне все время хотелось узнать его значение.

– Мне нужно убираться отсюда. – Проговорил Стив еле слышно, как будто сам с собой.

– Тут не хуже, чем в любом другом месте. – Глубокомысленно возразил Бало-боло.

– Мой друг в беде, а я тут застрял….

– М-м-м…

Оба замолчали погруженные в свои мысли.

– Тебе уже сообщили, почему ты до сих пор жив? – Нарушил молчание Бало-боло.

– Так, в общих чертах.

– И..?

– Я случайно бросил вызов сыну вождя. – Нехотя признался Стив.

– Случайно?! – он странно посмотрел на Стива толи восхищенно, толи испуганно.

Тот задумчиво кивнул.

– Можно было найти способ попроще. Но… как умереть – дело вкуса. Умереть в схватке с достойным противником, что может быть достойнее? Наверное, тебе потом дадут звучное имя… – он пару секунд подумал о чем-то и добавил, – это мудро. Однако, как же твой друг?