Карпара Тифчик

Дмитрий Чарков

Карпара Тифчик

Лица стёрты, краски тусклы –

То ли люди, то ли куклы:

Взгляд похож на взгляд, а тень на тень.

Я устал и, отдыхая,

В балаган вас приглашаю,

Где куклы так похожи на людей.

Андрей Макаревич

пролог

ИСТОРИЯ ТВОЕЙ КОМПАНИИ

ИЗ КОРПОРАТИВНОГО СПРАВОЧНИКА

Официальной точкой отсчета в компании принято считать год 1992.

Ударные темпы перестройки административно-командной системы Советского Союза в нечто, приближенное к демократии в новой России – а на самом деле налогового хаоса, политического разброда и базарных шатаний в обществе, как во времена Великой Смуты – вывели на зарождающийся коммерческий рынок СССР активных людей, обладавших тонкой деловой интуицией и предпринимательской хваткой. Для многих «новых русских», не имевших в то время специального бизнес-образования или «мохнатой лапы» у власть предержащих, полагаясь исключительно на свои собственные интеллектуальные возможности и деловые задатки, этот период российской истории стал определяющим при обозначении стартовых возможностей: попал в тему – хорошо, закрепился в ней – удовлетворительно, стал заметен – пиши: «пропал», поскольку криминальная активность у истоков предпринимательства «особо неодаренных интеллектом» отличалась порой даже большей жестокостью, чем у их аналогов во времена Великой Депрессии в США, и вполне естественно, что основными мишенями этих «новых» русских становились другие «новые», работавшие не только руками и ногами, но, по большей части, своей головой.

Сергей относился именно ко второй категории этих русских – причем той части из них, кто предпочитал особо не рекламироваться и не выделяться из общей тогда серой российской массы. Как говорится, от греха…

В конце 80-х Сергей Сергеевич Новостроев был подающим надежды молодым специалистом, имевшим вполне определенные планы на собственную жизнь и карьеру. Однако единственный и неповторимый Президент СССР внес в них коррективы, как и во всю мировую историю: Сергей, быстро сориентировавшись в постоянно меняющейся ситуации в России, принял решение не беспомощно барахтаться в стремительном русле перемен, а хоть каким-то образом влиять на развитие, по крайней мере, собственных ценностей возможностей.

В начале в русском бизнесе было Слово.

И слово то было « кидай».

Образовалось же слово от другого созвучного – «Китай»; оттуда караванами шёл дешёвый и часто низкокачественный «ширпотреб» – но это именно тот сегмент ТНП, без которого, вероятно, россияне в 90-х превратились бы в полуголодных и полуодетых папуасов (впрочем, многие-таки всё равно превратились), ибо собственное производство к тому времени в стране уже сгинуло – и, судя по всему, надолго. Шли караваны фур по Дальнему Востоку через российско-китайскую границу, и одним из них погонял наш герой – Сергей Новостроев; и чувствовал он сопричастность с оживлением жизни в стране, и с налаживанием внешне-экономических отношений с соседями. Но и в кармане, надо сказать, тоже прибавлялось.

Потом настал Импорт. Знание английского языка – спасибо родителям! – привел Сергея Сергеевича в благополучную тогда Америку. Отсюда и потекло первое импортное масло в Россию. Да и масло-то непростое, а моторное – самое моторное масло в мире! Успешное прохождение Сергеем национального отборочного конкурса для участия в высоко-престижном российско-американском проекте по обучению русских высоким бизнес-технологиям в самой мощной предпринимательской стране мира способствовал, наконец, пониманию многих вещей и процессов, которые интуитивно Новостроевым угадывались, но теперь уже получили конкретное подтверждение и смысловую нагрузку. Потом ещё много будет обучающих программ, тренингов и семинаров, но именно с того момента бизнес стал не только средством для выживания, но и научно-организованным направлением – сознательным и спланированным – которое превратилось впоследствии в одно из крупнейших и самых успешных частных деловых проектов национального масштаба современной России.

Мало кому известная в начале столетия корейская корпорация PSP, шаг за шагом, приблизилась со своим теперь уже культовым брендом – Чху-Чху – к вершине потребительского спроса на российском рынке автотоваров. Но в начале, в далеком 1999, был только Сергей Новостроев и только потребительский рынок Хабаровска и близлежащих окрестностей, а на Дальнем Востоке «окрестности» принято измерять миллионами квадратных км! Потом филиал во Владивостоке со своим более мощным автомобильным рынком японских «правых», затем офис и склад в Иркутске, и… понеслась родимая по стране!

«Родимая» – потому что компанию назвал он «Рада», а рада – потому что не заморская фамилия, а славянское чудо. Красноярск, Новосибирск, Омск, Москва… территория компании стремительно расширялась, филиалы быстро осваивали новые географические просторы и рынки сбыта, но территориальная экспансия предполагала полноеосвоение Российской Федерации продуктом, и Магадан, Южно-Сахалинск и Тюмень завершили формирование Восточно-сибирского направления, Санкт-Петербург короновал северо-запад, а Ростов, Тольятти и Казань объединили Волжскую равнину с югом РФ в единый плацдарм для активности и развития партнерских взаимовыгодных отношений компании «Рада».

Сегодня ООО «Рада» и её генеральный директор, С.С. Новостроев, являются владельцами зарегистрированных торговых знаков Interprud, BV-Exe, Чхе-Rus – направления деятельности компании в области автомобильных запчастей и фильтров; одну из ведущих ролей также играет южно-корейский бренд Fotus-Quo по производству автомобильных принадлежностей, и стремительно растёт по стране сеть собственных – про-российских! – станций технического обслуживания, имеющая самые высокие стандарты, современные технологии, достойные уровни сервиса и качество подготовки обслуживающих специалистов.

Сегодня ООО «Рада» – завидный налогоплательщик и одно из самых прилежных юридических лиц в стране, имеющий ежемесячный многомиллионный как внутренний, так и внешний оборот; стабильный бизнес, который постоянно расширяется и модернизируется; профессиональный и хорошо подготовленный персонал, регулярно проходящий за счет компании обучение и повышение квалификации; и самый низкий процент текучести кадров среди импортеров – торговых дистрибьютеров федерального уровня.

Сегодня ООО «Рада» поставляет свою продукцию в индустриальных масштабах таким тяжеловесам российской промышленности, о которых написаны целые тома в истории мирового развития.

Но это уже другая сопричастность – это сопричастность каждого сотрудника компании с её целями, успехами и реальными достижениями. Это сопричастность с личным и семейным благополучием – непревзойденными ценностями сознательного бытия.

Часть первая,

написанная мной

Эпизод 1

ВЕСЁЛЫЙ ГНОМ

… И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло…

(Из финала русских народных сказок)

Я почувствовал пронизывающий холод. Попробовал натянуть повыше, к подбородку, куцее бюджетное одеяльце, но тогда ноги, даже поджатые пятками к собственной драгоценной заднице, оказывались обделенными государственной заботой. Открывать глаза не хотелось – в голове так колотило, что, казалось, если разлепить ресницы, то невидимый молоток в одночасье размозжит глазные яблоки, и чем тогда Афеноген станет читать недавно подписанный акционерами Регламент премирования директора «Зелёного света»? Я попробовал повернуться на другой бок, и подо мной скрипнули металлические пружины, а к головной молотильне добавился ещё и скрежещущий голос, требовавший адвоката. Зачем мне адвокат, Господи, и почему так холодно?

Во рту было ужасно мерзко, липко и сухо. Я решил всё-таки приподняться и пошарить вокруг руками – нет ли ещё чего-нибудь потеплее рядом. Странно, но кровать была действительно самой что ни на есть железной, а, значит, не моей.

– Хде я? Хто я? – скорее выдохнул, чем пробормотал я потрескавшимися губами и, наконец, открыл глаза.

Тусклый свет от одинокой лампочки. Лампочка в мутном стеклянном абажуре. Абажур в клетке. Клетка на потолке. Потолок был когда-то белым. А стены зелёные и шевелятся. Очень зелёные стены – кто догадался покрасить стены зелёным?

– Я требую адвоката! Вы не имеете… не имеете… права! Верните мой телефон – у меня есть закон… на один телеф… телеф…фонный звонок!

Бум! Бум! Бум! По прочному материалу. По стальной двери.

Вот ё-ё-ё! Это не я говорил и не я стучал – кто-то слева. Мои глаза плавно перекочевали в нужном направлении и упёрлись взглядом в темное пальто с головой и на ногах, которое стояло, пошатываясь, пуговицами к двери, опёршись на неё обеими рукавами. Из них высовывались руки. Периодически пальто отрывало один рукав и с оттяжкой колотило своей ладонью по стальной обшивке. Я передвинул свои глазные яблоки вправо и обнаружил ещё несколько весьма железных коек, с натянутыми горизонтально пружинками. «Пионерский лагерь, что ли?»,– пронеслось в голове.

– Эй, пальто, это мы где? – проскрежетал я.

Пальто неторопливо показало мне свои пуговицы – две из них отсутствовали – и визгливо ответило на мой вопрос классической рифмой. Но я не поверил:

– Не может быть,– и снова упал на подушку, скрестив на груди руки.

Это же я, Афеноген! Сегодня… сегодня? Ну да, сегодня… или вчера… я был на Дне рождения босса. Его День рождения таинственным образом совпадал с днём рождения всей его корпорации, без расставленных акцентов по приоритетности, и фактически являлся транснациональным празднеством – приглашенных сотрудников набралось человек сто, наверно, от Камчатки до Калининграда. И теперь я лежу где-то в глухом подвале Подмосковья, без окон, на пионерской койке, куда, помню, нас вывезли по Щелковскому шоссе. Нет, вывезли нас всё-таки не в подвал, а на одну из многочисленных закрытых площадок для корпоративных мероприятий, где-то за Балашихой. Тогда причем здесь этот карцер? И это пальто, в котором болтался, по-видимому, какой-то незнакомый рифмоплёт, требующий себе адвоката.

– Пдскжите, пжалста, а мне адвокат тоже нужен? – попробовал резюмировать я свои первые ощущения.

Поэт в пальто без двух верхних пуговиц обернулся, и я почувствовал лёгкий дискомфорт от его пристального взгляда. Впрочем, дискомфорт я ещё раньше уже начал ощущать от всей этой ситуации. Взгляд, однако, оказался не то чтобы пристальным – он просто требовал фокусировки на мне. Я ответил тем же, привстав немного на койке, и навёл резкость.

Где-то я его раньше видел, причем не так давно.

– Тебе? – уточнил он, мотнув головой. – Хочешь, я буду твоим адвокатом?

И он с удвоенной энергией, не дождавшись моего согласия, заколотил в стальную дверь:

– Эй, лю-ю-ди-и! Человеку к адвокату срочно надо! А то прям в штаны… от Армани, нафиг.

События последних часов начали медленно всплывать в моей памяти, только почему-то в обратной хронологии: вот мы с ним сидим на засаленной скамейке в каком-то пропахшем разностями человеческого бытия помещении и мило общаемся с капитаном; вот едем в милицейском «бобике» на самом почетном заднем сиденье, бочком; а вот идём по дороге, обнявшись и горланя «Кабриолет» Резника. А кабриолет тут как тут, но без Резника. «Подвезти?» – спрашивают, мы и согласились. Перед этим была бутылка шампанского прямо из горла на двоих, тоже по дороге – пенится и стреляет пузырьками в нос, зараза. До этого стрелял фейерверк. Ещё раньше были чинно накрытые столы.

А вот, собственно, как начиналось…

Встретились все на площадке перед офисным зданием на Волгоградском проспекте. Сергей Сергеевич всем прибывающим сам пожимал руки и сообщал, что автобусы заказаны к трём часам и просил не расходиться по округе. Если кто привёз подарки – дарить только по регламенту за ужином, для чего записаться у секретаря. Если кто не привёз – ну, ничего страшного, но отметиться нужно было у зама по безопасности. Исключение составляли коллеги с Дальнего Востока: их с подарками сразу провожали куда-то наверх под конвоем, после чего они возвращались уже с пустыми сумками. Но довольные.

Я скромно стоял с чемоданом недалеко от курилки и наблюдал за процедурой: Афеноген был в этой компании новеньким, и мне нужно было присмотреться к коллегам.

– Ты откуда, дружище? – спросил один из приглашенных, скептически поглядывая на мой костюм с иголочки. Сам он был одет, словно только вышел из поезда – джинсы и лёгкая куртка. Как, впрочем, и большинство собравшихся.

– Из-за Урала, – ответил я.

– А, понятно. Почти соседи! Я из Ставрополья, Ибрагим, – представился он, протягивая руку. – Давно с нами?

– Несколько месяцев.

– Тебе понравится! – заверил меня он и пошёл приветствовать другого своего соседа, с Сахалина.

Автобусы оказались комфортабельными. Но всё-таки не настолько, чтобы несколько часов в дороге пролетели незаметно – поясницу ломило, а глаза щипало. Только когда прокатились с ветерком по МКАДу, я с удивлением про себя подумал: «Вот она, эта магическая линия, где начинается и кончается великая страна, ну надо же! За ней теряются часовые пояса, и всё представляется ровно также, как и там, внутри». Но, даже проехав Щёлково, я почему-то не заметил никаких магнитных колебаний, заставляющих забыть про с десяток тысяч километров на восток, и продолжал ощущать разницу во времени – наверно, нужно достаточно долго прожить в Москве, чтобы регулярно звонить ночью на мой мобильник и каждый раз совершенно искренне удивляться, что мы там уже, оказывается, давно спим.

По прибытию на базу нас быстро распихали с чемоданами по номерам, дали пять минут на побриться-помыться-погладиться и затем быть во всеоружии внизу, в банкетном зале. Я поинтересовался у соседа, коллеги из Карелии, с которым мы делили этой ночью двухместный люкс:

– Что значит «быть во всеоружии», не в курсе?

Валентин с усмешкой ответил:

– Костюмированное шоу – ты информационную рассылку разве не получал?

– Нет, – удивился я, – а что это значит буквально?

– Буквально значит, что все должны напялить на себя какую-нибудь хрень, как на маскараде, и типа постараться, чтобы никто тебя не узнал.

Я невольно почесал затылок. Одеться привидением, что ли, как Карлсон? Самый подручный вариант. Но тогда придётся простынь испортить.

– А ты кем будешь?

– Не знаю ещё – внизу есть маскарадная комната, там дают костюмы в лизинг. Если ничего с собой не привёз – сходим вместе, подберём чего-нибудь.

Я с облегчением вздохнул: у простыни есть шанс остаться целой, а у меня – поспать, как человек в люксе. (Наивный!)

Через некоторое время мы спустились с ним в просторный холл, обставленный деревянной мебелью и кадушками с деревьями. В одном из прилегающих коридоров отыскали волшебную комнату с маскарадными костюмами, где приветливый Джейсон из «Пятницы, 13» указал своим широким палашом на остатки ассортимента – оказывается, несколько десятков наших коллег уже смели всё подчистую, и нам остался выбор только из пяти прикидов: ирокез Чингачгука в наборе с луком, томагавком и кожаным стрингом; Шрек, похожий на позеленевшего от постоянного переедания мёда Вини Пуха; Эльф с потешными чулочками и в шортиках на лямках поверх курточки от Папы Карло; Снегурочка без комментариев и Доктор Ватсон с котелком, тростью, в длинном пальто и маске – наверно, из эпизода, когда они с Холмсом выкрадывали документы у короля шантажа. Сам Шерлок уже раскуривал трубку где-то в районе мужского туалета, как нам пояснил местный Джейсон.

Выбор был, прямо скажем, не богат. По росту – первому признаку гениальности и лидерского потенциала – Афеногену подошёл бы Крошка Енот, но в нём уже, оказывается, уползла одна из сотрудниц отдела маркетинга центрального офиса. Мне остался только Эльф, весёлый гном. Я было попробовал уговорить человека из «Пятницы» одолжить мне свою вратарскую маску с прожженным свитером, но он скептически заметил, что я и без неё нормально выгляжу, даже переоблачаться не надо. Я счёл это за комплимент и больше не вступал в торги, забрав костюм Эльфа. Валентин же долго вертел стринги Чингачгука, но в итоге счел такое облачение не по сезону да и слегка откровенным решением для появления на Дне рождения босса, и всё-таки остановился на более консервативном Ватсоне.

К началу корпоративного мероприятия мы, понятное дело, опоздали. Но, как принято говорить в стране одного из акционеров «Зелёного света», последний – не значит худший: в огромном зале приёмов, украшенном мишурой и гирляндами, стояли, сидели, бродили и шуршали все кому не попади: Терминатор, Терминатор-2, Верка Сердючка, Джек Воробей, Анна Австрийская, Фредди незабвенный Крюгер, Алис Купер и даже Черепаха Тартилла. У меня поначалу глаза на лоб полезли от этого изобилия творческого потенциала сотрудников корпорации босса, но вдруг какой-то представитель от 38 Попугаев шутливо оттянул мою крохотную эльфовскую бороду да как щёлкнет резинкой по настоящему подбородку, что я от неожиданности подскочил на месте и прижал своим почти деревянным башмаком длинное перо из его разноцветного хвоста. Интуитивно я ожидал, что попугай взвизгнет от боли, но он только пробормотал что-то вроде «Ну, козёл, получишь ты у меня дефицитную группу» и важно прошествовал мимо. Было бы глупо, однако, кричать попугаю вдогонку «Сам козёл».

Не успел я и глазом моргнуть, как какой-то Гришка шлёпнул меня сзади чуть пониже спины и кокетливо прошептал в ухо:

– Повеселимся, красотка?

Но, встретившись со мной взглядом, Распутин быстро растворился в гудящей толпе свиты, которая окружала двигавшегося по залу монарха в шапке от Мономаха – то ли Ивана Грозного, то ли разбойника Емельки Пугачева, я со своего места не мог толком разобрать, но догадывался, кто скрывался под тяжелой парчовой мантией.

Немного освоившись, я стал отличать приезжих коллег из регионов от сотрудников центрального аппарата – последние смелее резвились и свободнее тусовались, легко и непринужденно перекочёвывая от одной кучки к другой. Провинциалы же скромнее держались, посасывая коктейли: кто клювами, а кто и прямиком через штуцер – кому как позволяло собственное снаряжение – сдержанно наблюдая за столичной толкотнёй. Приблизившиеся откуда-то сзади две, судя по акценту, Золушки из центральной бухгалтерии критически оценивали происходящее, так что я мог уловить обрывки их светской беседы:

–… храаашо, храаашо, но я ж гваарю: они все прям-как-лтыыши – трмаазят по страшному, ну просто! Чво вот там встали, неужель ‘зя ближе пдааайти?

Неожиданно свет начал медленно гаснуть, а поставленный баритон из динамиков объявил:

– Господа и дамы, жулики и иже с ними, просим всех за столики!

По залу пронёсся легкий «хи-хи» в унисон с самодовольным «хо-хо», а я начал судорожно сканировать свободные места за накрытыми столами, расставленными по периметру вдоль прибранных украшениями стен. Моё внимание привлёк тип в жилетке и маске, машущий рукой за одним из столиков – это был Валентин, мой сосед по люксу, и я быстренько присоединился к его тесной компании, отдавив по дороге пару чьих-то хвостов. Впрочем, их хозяева и не заметили весёлого эльфа, громыхавшего своими башмаками поверх полосатых гетр по светлому ламинату.

Между тем под бурные овации слово предоставили виновнику торжества. Царь чинно поднялся из-за барского стола в центре свадебного «П» и начал тронную речь:

– Друзья, спасибо, что вы приехали! Сегодня у нас знаменательный день, и мы имеем уже устоявшуюся традицию собираться вот так неформально и ещё теснее сплачиваться, нарабатывать внутренние связи и строить взаимодействие. Не буду скрывать, что именно благодаря не только своему, но и вашему труду я стал состоятельным человеком, а наша компания – гарантом вашей собственной стабильности и процветания – как лично вашего, так и ваших близких…

– Вы в первый раз? – прошептала моя соседка Манька-Облигация, слегка наклонившись в мою сторону.

– Да, – утвердительно кивнул я в ответ.

– А я уже в третий, и каждый год он говорит одно и то же! – Она хихикнула.

– И одевается в одно и то же?

– В этом году впервые придумали маскарад, – пояснила также шепотом она, – в прошлые все в вечерних платьях и костюмах собирались.

– А кто придумал, эйч-аровцы?

Она усмехнулась:

– У нас придумывает только один человек. Тот маскарадный салон, думаете, кому принадлежит? Говорят, недавно только выкупил, поднимать надо.

–… самопожертвования и отказа от личных преференций. Поэтому за вас, дорогие друзья, успехов нам всем и процветания!

Все хлопнули по первой. Я благоразумно пригубил шампанского и обернулся к Маньке, но она уже щебетала с соседом справа – образ обязывал, а я вздохнул и приготовился слушать следующего оратора. К моему удивлению, из динамиков понеслось от конферансье:

– А теперь, ломая привычные стандарты и шаблоны, слово для поздравления старейшему и мудрейшему предоставляется наисвежайшему нашему коллеге…

Вилка с кусочком говяжьей ноги застыла на полпути к моему рту – я, конечно, знал, что буду выступать, но вот так быстро и наскоком..! Неловко поднявшись из-за стола с вилкой и бокалом недопитого шампанского, я ощутил на себе направленные взоры сотен глаз, блики вспышек и объективы телекамер – бедные-бедные звёзды экранов, через что же им приходится проходить на пути к славе и признанию! Но я мгновенно заставил себя собраться и двинулся к верхней перекладине «П». Потом передумал, вернулся, положил возле своей тарелки прихваченную ненароком вилку с коровьей ляжкой, чем вызвал одобрительный смех в зале и, достав из кармана эльфовской рубашки скромный сувенир из наших мест, бодро зашагал к своей судьбе и микрофону.

– Дорогой Сер… гм… батюшка!

Аплодисменты. Прости мя, Господи.

– Я безмерно рад, что мне выпала честь быть здесь представленным… самым наисвежайшим образом.

Смех. Батюшка добродушно глядел на меня, поглаживая фальшивую бородёнку.

– Но ещё большая честь – быть в рядах вашей команды лидеров и победителей. Вместе мы – сила, профессионалы с большой буквы, и вам, отцу и основателю, наши поздравления и глубочайшее уважение! За вас!

Я приветственно поднял бокал с шампанским, передал через стол сувенир из малахита, вокруг послышалось «ура» моему лаконизму, но царь Сергий укоризненно покачал головой и протянул мне бокал с минералкой, все двести грамм без пузырьков. Я с благодарностью принял, залихватски его опрокинул и моментально понял, что погорячился с минералкой: пока пил, не чувствовал, а как поставил – чуть не поперхнулся; внутри обожгло, к горлу подкатил комок, на глазах выступили слёзы, а рот раздвинулся в гримасе отвращения.

– Он ещё и ржёт! – благодушно взревел Сергей Сергеевич. – Молодец, Афеноген, с крещением! Спасибо, кстати, за пезделушку.

Я быстро прошлёпал к своему месту под одобрительный гул карнавала. В желудке, на босу коровью ногу, плескались двести грамм чистейшего питьевого спирта. Как присел, Манька показалась не такой уж и облигацией, ей-Богу, а телятина приобрела ценность черной икры.

Валентин тем временем грузил своего соседа из Сибири:

– … Какая динамика, о чем ты говоришь? Всё иллюзия! Что Москва, что Владивосток – городская инфраструктура просто не вытягивает: треть трудоспособного населения стоит половину рабочего времени в пробках, вторая треть к этим пробкам приближается на смену, а третья, высвободившись из них, с выпученными глазами стремится нагнать всё упущенное за первую половину рабочего дня! Элементарный круговорот, и возникает иллюзия динамичности процесса.

– В Иркутске узкие улицы… – вставил, было, сибиряк, но Валентин имел своё мнение:

– Я тебя умоляю, Славик! Во Владивостоке их вообще нет, поверь – только загогулины вокруг бухт и пяти отвесных холмов… Да, теперь и мост на необитаемый остров за сотню миллиардов есть, и никто не поинтересовался, на кой хрен он им именно сейчас понадобился – им бы, может, прямое сообщение от «Зелёнки» до трассы на Хабаровск было экономически целесообразнее!

– «Зелёнка» – это откуда все праворульки на Русь стартуют, – решил я хвастануть своими познаниями.

– Правильно, Афеноген, трезво мыслишь, – одобрил Ватсон.

Но в этом он, должен признать, уже заблуждался.

Постепенно ораторы слились в один торжествующий тост, завертелись конкурсы на командообразование – кто дальше, кто ближе, у кого длиннее – в которых участвовали, в основном, бойкие аппаратчицы и иже с ними, и я уже начинал тоскливо вздыхать, не смея подняться на ноги, когда на сцене появился ОН, а все двинулись в круг танцевать. Я с восторгом потянул Маню за рукав:

– Это… действительно… ОН?

Немного постаревший, обрюзгший, но это был реально ОН – правда, я никак не мог вспомнить ни его имя, ни фамилию.

– Ну да, он теперь по корпоративам больше, – с готовностью пояснила соседка. – Должна была приехать ОНА, – Маня подняла глаза кверху, и я вслед за ней по инерции тоже, но ЕЁ там не увидел, – но в последний момент не договорились о сумме гонорара.