Полное собрание стихотворений и поэм. Том II

Эдуард Лимонов

Полное собрание стихотворений и поэм

Составители: Захар Прилепин, Алексей Колобродов, Олег Демидов

Фото из архива Сергея Беляка

© ООО Издательство «Питер», 2022

© Савенко Б. Э., Савенко А. Э., наследники, 2021

* * *

В конце 60-х в Москве… появился этот замечательный, подобный Жюльену Сорелю или Растиньяку молодой человек, харьковчанин, поэт, решивший завоевать Москву.

Стихи были свежи, раскованны, «обэриутны»… Мы коротко сошлись, как писали в XIX веке. Надо было выяснить позиции друг друга, и, шагая по Москве, мы решили, что наш идеал в поэзии – Катулл и что столица похожа на Рим времён упадка.

Совершенно сам по себе, безумного честолюбия, поэт жаждал признания столичной богемы. Лимонов был беден и неприхотлив, но любил пофрантить. Поэт шил брюки знакомым и стал довольно широко известен, как говорится, в узких кругах. Кроме того, он печатал на машинке книжки своих стихов, переплетал их и продавал по 5–10 рублей. У меня сохранилась одна такая книжка. Переплёт из простого упаковочного картона, бумага серая, грубо скреплённая. Всё в духе времени. Вообще у Лимонова всегда было чувство времени.

Генрих Сапгир,поэт, прозаик

Стихотворения из амбарной книги «Микеланджело» (1958–1964)

«Жёлтые ракушки…»

Жёлтые ракушкиОбломки перламутраОбломки судьбы индейцевНырявших с замеленных шхун…Свидетели схваток с акуламиА часто вы падали внизВ струе воды несомойАкульими плавникамиИ белым поджарым брюхомИ снизу был виден кильСтоящего тихо суднаВились какие-то стебли…И плавали рыбыИ были индейцыЗаранее обреченыНа эту прозрачную водуНа эту тоскливую водуНа тихое злое купаниеВ тихой и злой водеВокруг берега поднималисьИ ехали мутные людиС такой же нелепой судьбойДобыть неживые богатстваКупить голубые владеньяОтстроить приёмные залыКутить и стареть и пить…И видеть линии телаЖивотные белые формыУ купленных тихих красоток…

«Всё что окружает – из грязи…»

Всё что окружает – из грязиИ только раскидистый топольВ окно моё молча вплываетИ тянет за ру́ку меняПойдём там имеются травыБриллианты ещё не потухлиНа тёмной туманной травеКоторая пахнет оврагомИ Блоком и прошлым векомИ берегом дальним, с которогоМахнёт мне прощально рукаОстанься один и подставьУсталые плечи под ливеньСрываемых ветромБелых яблоневых лепестковИ вспомни то место где былиТвои тоскливые встречиИ там последняя встреча…Она уходила грустяТы думал что будешь нужнымЧто будешь с людьми и с миромИ верил потом через годыКак тонкая грусть придётНо вот кончились годыИ ты на том же местеИ ничего не сделалОстались чужими людиИ зябко тебе в доме…И только всё так же молчаПахнут и падают на плечиЯблоневые белые вечные лепесткиТуманное время исчезло…За грусть твоей памяти чуткойЗа поступь шагов несмышлёныхПо длинным скучным бульварам —Ты дорого заплатилПожалуй не стоит платыПлаты шагов из воскаПлаты тряпичных слов

«Наклонялись ночи белыми слезами…»

Наклонялись ночи белыми слезамиИ одиноким молчаньемИ углубленьем в себе…Будущего не знали мы самиПрошлого не отстоялиА к сердцу человечьемуНа пять шаговИ вслушивайся, вслушайсяКуда они зовут…И молча, молча стоялиА может это только для меняНо ты наполнялась слезамиНевысказанными словамиКазалось что была ты нужнойИсчезнешь – и мир погибИсчезнешь – и нет асфальтаПолитого водой…Да, конечно, только для меня

«Цветы… Ваза… Чашка……»

Цветы… Ваза… Чашка…– Это называется натюрморт…Художник зачем-тоВзял эти предметыПоставил на свой правильноОсвещённый небом столИ нарисовал…Их углём на полотне…Цветы ваза и чашаСкажите мнеВам тоже тяжко…Переживать эту ночь при луне…Мучительно медленно с сознанием долгаСжигая себя для другихВыходит лунаЧтоб я различил дорогуИ тонкость пальцев твоихТы не думала…Она ведь устраивает наше счастьеНаше маленькое своё счастьеИ не ищет участьяЗа самосожжение…А мы заглядываем друг другу в лицо…Зацеловывая друг друга…Сумеем мы от всего отрешитьсяСумеем сгореть для другогоПотому что так нужно…Нет… Ты отойдёшь, ты спрячешьсяКогда будет нужно горениеСкажешь мы не знакомыА если знакомы, то немножкоУходи к художникуКоторый нарисовал углёмЦветы вазу и чашкуЯ остаюсь с луной…

«Надо ли жалеть луну…»

Надо ли жалеть лунуЧто зазря она сгораетДо всех прикованных ко снуНапрасно руки простирает…А мог бы я гореть вот такБез разговора, долг свой знаяЧтобы светить тебе во мракТвою дорогу освещая…А мог бы я немым огнёмУйти чтобы другие жили

«Из обычных человечьих предметов…»

Из обычных человечьих предметовТак сказать ширпотребных обиходныхМожно сделать предмет-поклоненьеИ воздвигнуть религию мира…Вот вам Солнце… Губящее Солнце…Палящее Солнце… придающее телу загарА когда-то ему воздвигалиХрамы, статуи и дворцыРуки к диску его простиралиПолководцы и мудрецы…Лоб Сократа оно опаляло…А теперь наши узкие лбыНа щите Александра игралоИ в бокале с цикутой возможно игралоНа воротах и в окнах тюрьмыЕго видят в последний разЗа решёткой тревожной камерыОно падает на дырявый матрацТяжко, как будто каменное,Или рассвет, когда ты прозрелПосле своей слепотыДиск Солнца оранжев,Диск Солнца бел…

«Я мучительный солдат…»

Я мучительный солдатСреди вековых осинВижу тихий листопадИ качание вершинНикуда я не иду…И глазами в небо впалКто-то белую звездуМиражом моим назвалИ действительно мираж…Искривление глазниц…Отражается пейзажОт окопов и гробницОт лиловых мёртвых тел…От оград и от домов…

«Приходим в мир объятые тревогой…»

Приходим в мир объятые тревогойИ сразу же вопросы – жизнь и смертьИ сразу же хотение от БогаИли от чёрта…Чтобы он помог…И посодействовал и подтолкнулГде надо руку провидения слепогоИ я бы чудом мир перевернул

«Я умру для всех и только сам…»

Я умру для всех и только самБуду сумасшедшим и героемПрислушиваясь к птичьим голосамСтану тонко думать, что нас двое…Тихий шёпот вдаль ушёлИ смеётся что-то и смеётсяНикакого счастья не нашёлИ нигде оно не продаётсяТолько я в пустынный край пойдуЛягу и умру у берегаПо голубому выцветшему льдуОткрывали нищие АмерикуПуть пустой и путь смешнойГде-то далеко огни расходятсяНад своей неузнанной судьбой…Пьяные истерикой исходятся

«Ведь главное не то – была ли…»

Ведь главное не то – была лимоею или не былаЛишь только б пели после в домелиловые колоколаИ в будущее медленно вплываяЗа мной протянется воследТвоя улыбка молодаяКогда тебя на свете нет

«Я наряжу своих героев…»

Я наряжу своих героевВ самые яркие тканиЖёлтые алые туманныеЯ одену яхты в голубые парусаИ обступят зыбистые моряБудут переливатьсяИ берега коричнево-песчаныеНад морем станут наклонятьсяСползу с обрыва и захочетсяМне самому под гальки хрустСменить тоску и одиночествоИстерикой поющих чувств…Чтобы в глазах качалисьРастенья пели длинныеИ медленно моря звенелиНа камни древние кидаясьИ пена бы лизала плитыА где-то жизнь моя цвелаЗвучат тревожно над гранитомТуманные колокола…Я наряжу моих героевОтправлю их на кораблях…И посажу в прибрежных кабачкахМедлительно осмысливать разлукуБуфетчик в белом… белые глазаА скоро ты как тонкая лозаСорвёшься со стены испытывая муки…

«Мы на берег возвышенный приходим…»

Мы на берег возвышенный приходимЧтобы глядеть как кто-то отплываетПока маяк от нас не загородитДымящий монотонно пароходПока бревном не скроютсяСперва бревном, потом холодной спичкойА после точкой, чёрной и чужойИ рот короткий твойИ вот уже во власти океанаЗахочет сохранит…И высадит туда, где берег гладкийГде нет ни скал, ни камня, ни меня

«В моём мире будет тепло…»

В моём мире будет теплоИ наполнено всё чудесамиИ не сохранится ожиданияНикто не будет ждатьА если надо, сделает,Руки в карманы заложив,И возьмёт эту женщину белуюИли на ночь её одолжит…Вот тогда и я изменюсьИ подчёркнуто буду сухимКак сухая трава под тобойНа которой мы вместе лежим

«С виду я безразличный…»

С виду я безразличныйИ пройду не задев плечомИ пройду не ощупав взглядомНе сказав ни о чём…Но я всегда обкусываю ногтиНогти на длинных пальцахКоторым тебе предстояло касатьсяДа видно не повезлоИ теперь они держат рюмкуИли тянут других за рукуИли медленно ощупываютКак у женщин в груди тепло…Я очень безразличен…Почти не затронут миромЛишь говорю с другомЛишь бледен и очень тихГде-то лежит за югомКольцо изумлений твоих…Теперь я когда всё брошеноКогда понял что лучше тебе не будет…Только хожу и смеюсь над хорошимиИ стараюсь напакостить людям

«Я могу медленно медленно…»

Я могу медленно медленноТихий спокойный мальчикРуку правую высвободивУдарить вас в спину ножомИ одурев от водки выйтиЧерез коричневый коридорНа вечернюю площадьОбнять тебя за белую шеюИ рассказать что паршивоЖить неудачником в миреЧто я на всё глазеюНе принимая участия…Не смеясь и не плача в ответНа события жалкие драмыЯ давно уже вышел на сценуИ игра меня утомилаИ градом льёт пот из-под маски…Я убью и твои золотистые рукиТронутые солнцем и выласканные другимСтанут они чем-то устало далёкимИ беспамятно дорогим…Ведь теперь когда их обнимаютЯ легко и тревожно вдыхаюЗапах лета… и тонкая грустьТолько то и сто́ит на светеНашей жалости наших тревогКто любил нас как малые дети берегА сейчас в этой чёртовой сфереЯ вращаюсь лишний и злой…О беловолосой красавицейКрасавицей ледяной

«Когда кончатся все жёлтые дома……»

Когда кончатся все жёлтые дома…И потянутся белые дома…Кончатся бледные лицаИ начнутся коричневые лицаТо у меня уже не хватит силДальше идти…Тогда пускай идёт другойМежду белыми домами и коричневыми людьмиИ повстречается с пеной морскойКожей лица и грудьми…И вонзит острый корабльКак щепку в щёку волныПоедет отгадывать сны…Будет время от времениРуки опускать в водуИ набирать её пригоршнямиИ подносить к лицуПусть это не я…Когда-то ушедшийПью и выплёвываюИ тону…

«Что я, что…»

Что я, что?Я только чёрный зонтВсем чужая чёрная спинаВ час когда далёкий горизонтЗагородит мокрая стенаЯ сырой и я хочу теплаГде-то основательно осестьВ тусклые слепые зеркалаЗаглянуть а ну-ка что там естьТам сидим – приборы и проборыКак когда-то как давным-давноИ переживаем коридорыУлицу ещё переживаемГде совсем темно…Где другие бледные и бедныеКапли растворяют на одеждеЛюди все живут с своими бедамиС настоящими и прежнимиМы комнатные людиМы уличные люди…Жалеем а не любим…И недовольно про себя молчим…Проводит быстрый ветерПо волосам руками…Их спутает и бросит и уйдёт…

«Я белый обыкновенный малый……»

Я белый обыкновенный малый…С пустой отвлечённой душойБредущий в ночные дождиМеня очень легко встретитьТолько самые тёмные улицыИ перекрёстки найди…Иногда выплывает из мракаМоё голубое лицоИ рубашка в полоскуИ узкие-тонкие руки…Я просто кутаюсь в городВ стены его глухие…И изредка в освещённых жарких кафеПроизношу стихи неживыеНекому теперь принадлежатьНекого неистово лелеятьИздали нелепо обожатьИ писать у строчек посвященьеЗнаю всё на свете я могу…Будет грустно – и напьюсь и сядуНехотя про что-нибудь солгуИ кого-нибудь обшарю взглядомПусть подумают что душой высок яЧто горю, а не досадно тлею…Поцелуй меня в больной високЯ тебя за это пожалею…Я скажу ведь ты одна из техСмерти уже отданных давноА пока звучит твой нервный смехВозле ног и плеч твоих темно

«Так и будут запутанными дни мои…»

Так и будут запутанными дни моиТак я и не пойму…Кто просит ты обними меняКого я сам обниму…Женщины лёгкие лёгкиеТолько подует ветерСразу уносит к другим…Сразу такие далёкиеМы издали молча их чтимПреподносим из самых душВырванные слова…И белые клочья чужих рукВидим едва-едваНе замечаем что другимПреданы и проданы…И преждевременными родами…

«Годы наши идут…»

Годы наши идутИ мечты не сбываютсяС тебя там, с меня – тутЛюди зло издеваются…И нас осень трясёт…Как деревья холодные…Кто на свете живёт…Все скитальцы безродные

«В дымке Магелланова пролива…»

В дымке Магелланова проливаВ распростёртых облакахГоворят… порой лежит раскинувРуки лучезарные чужаяДымная с улыбкой неогляднойПотому-то мы в коробках утлыхОбтекаем вечно океаныПотому из странствий не вернутсяВ дымке Магелланова проливаЧётко и восторженно чужаяВидимая всем в любви и в горе…Женщина растерянно лежит…Не поможет знаем, знаемНи любви ни горюГибели от нас не отвратит…Всё равно весь век бродить по морюБерега – отчаянный гранит…В дымке островов, земли и небаЧуда и свершенья ожиданьяВечно где-то женщина чужаяМедленно и грустно сторожит…Чтобы появиться и исполнитьИ ничем по правде не помочьТолько после встретивший да вспомнитЭтой встречи путанную ночь…Обтекают океаны сушуВ путь пускаемся по зыбистой водеОт чужих скрывая душуОбнажая душу при бедеЖенщины чужие разметавшисьВходят в жизнь, уходят из неёПосле один оставшисьТы хоронишь забытьёЖизнь из встреч да все страницы мифовДлинных сказок и мужских запретовС синевою клювы чёрных грифовЗависающих над пропастью

«Весеннее солнце…»

Весеннее солнцеКогда отыгрываетИ летнее солнце —Когда взойдётМеня судьба обыграетИ счастье из рук удерёт…Я буду как тот —Королевой обманутИ предан королевой будуТой самой которой цветы водопадаЯ приносил мокрой грудойИ бросал и медленноОт полученной раны слабелКоролева моя малолетняяЯ сейчас о тебе пожалелГде ты удивлённо скитаешьсяИ что ты и кто с тобой…

«Оставь свой дом……»

Оставь свой дом…Уйди в час темнотыВ тот край землиГде светятся моря…И пусть поднимут сильные мечтыЗаржавленные наши якоря…Мы все сидимМы все чего-то ждёмКогда к нам королеву приведутИли огромные серые моря…У наших ног почтительно замрут…Пока другой распущенных волосСвоей рукой не гладилИди и говори, что ты ей всё принёсИ всё оставил ты… радиА надо к ним идти…И ехать к ней…В пургу когда скрипят доски захолустья

«Наш дом на обрыве……»

Наш дом на обрыве…На скалеВ нём ветра живут как хозяева…И ослабевают вУставая родину облаиватьЕсли тот костёрЧто под небом цвёлИ не увидят с других планет…Люди я пришёлЛюди я ушёлИ меня на этом свете нет…Подыми могил сонную плитуЗвук не будет схваченЕсли мы умрёмКто-нибудь потомБудет нашей жизнью озадачен?

«Чьи-то тени чёткие……»

Чьи-то тени чёткие…Туловища чьи-то…Оттиснуты на мокромЗеркале гранита…Руки чёрные болтаютсяИ в воде синеватойТени длинные купаются…Я один между мостамиЖду чего-тоИ смотрю на гладкий каменьОпечаленный заботой…

«За тридцать пять минут…»

За тридцать пять минутЯ Блока просмотрелБлок прожил сорок летНад женщиной слабелОн умирал и жилРуками шевеляСтихи свои сложилИ приняла земля…И тридцать пять минут…И множество ночей…

«И лишь пустые копья снега…»

И лишь пустые копья снегаНацелены в сияющую грудьХотелось запыхаться среди бегаИ воздух отуманенный вдохнутьПусть иглами холодными охватитСедая грусть меняИ девушки – на каждой только платье —Мучительно и мстительно манят…

«А потом мои сборники…»

А потом мои сборникиРаскупают с прилавковА потом поговоркамиМои станут словаНо простите я кажетсяОтвлёкся от главнойИ от будущей славыДрожит голова…Где-то синие дали огнями вспыхнутРазорваны и подожжены…

«Брось жеманиться…»

Брось жеманитьсяБрось плакатьГде-то в оголтелых макахЛюдям снится май…И в оплёванных курильняхВ темноте досок…Кто-то понял все усильяНи к чему не приведут…У кого-то опустелиТёмные зрачки…И безудержно и больноА потом тепло…А потом приходят рукиГладят и поютСпи – твои земные мукиОт тебя уйдут…Расцветёт спокойный лотосСтанет божий храм…Ты возьмёшь свой посохПодойдёшь к дверямИ откроют эти двериМузыка польётся…Заходи в курильню…Веришь – счастье попадётся

«Когда ночами белые лилии…»

Когда ночами белые лилииРаспускаются в диких прудахМы не видим, мы спим и сопимСо слюной на припухлых губахКогда самые тайные вещиПроисходят на нашей землеИли водку противную хлещемИли дремлем на женском тепле…Пропускаем и глуше и глушеШум листвы… многих листьев слова…И сильней одинокие душиМолчаливая темень трава…Упади в неё с головоюУпади чтоб не встать никогдаЯ сейчасТы – большая моя бедаТы моя неизвестная сказкаРассказанная без меня

«Чужое горе с поднятой рукой…»

Чужое горе с поднятой рукойКричит мне стойКричит мне хрипло стой…Ну помоги ну обними меняИ ласки дай хотя б немного ласкиИ сказку расскажи мне у огняВедь ты умеешь делать эти сказкиНеужто я пройду, пройду – не оглянусьИ буду зря хранить мои слова…А где-то грусть, тупая, злая грусть…Туманно упадёт на острова…Всех жителей сметёт в одно…В пустую злую массуНу неужели людям всё равноЧто я живу, что я умру, что счастливИ мне не быть убитым

«Тусклая погода……»

Тусклая погода…Хочется заснуть…Туманное тело одето в цветыИ медленно взором туманнымПроводишь тревожно по лицам тыПо лицам чужим и пьянымСколько ни плачь – они не поймутКаждый занят своим…Для них – чужая грустьТолько в глаза едкий дым…

«Пускай таится грусть во взгляде…»

Пускай таится грусть во взглядеНо ты люби меня, любиВедь я терплю страданья радиБлаженства и любвиПорой мне грустно потомуЧто в этом мире злом и дикомТы всё принадлежишь емуТревожно-белая гвоздика

«Глазастые разгаданные люди…»

Глазастые разгаданные людиПоймёте ли вы горькое безумьеБезумье отрешённого от шумаУсталость отошедшего от света…И видящего лица голубыеДа мёрзлые прожилки у висков…Весь взбудоражен мирИм только это…Стоящим и смотрящим в непогодуИм только это, аЗа ночь до той пулиКоторая убьёт и искалечитИ дождь тоскливый сразу оборвётАх остановитесь на земле другиеПо вечерам, в последние минутыПеред закрытьем жарких магазиновСмотрите в зеркалаТам в глубине ихПроходят люди серые, как воздухКак каплиИз которых состоитВесь этот дождьВесь этот мир нелепыйСкрипенье тормозовИ скрипом туфельИ хлюпаньем по чёрным этим лужамЗалысинам, проборам и вискамНаш мир пропах как сточная канаваКак не прошитые вставные зубыКак запах человечьего нутра…Пусть проплывают смокинги и фракиИ пиджаки в отчаянную клеткуИ рожи, рожи бледные и злыеОстервенелых и тупых мужчинВы где?.. Вы где?..На Севере живётеМороженую рыбу вы жуёте…И почему у вас в почётеАнглийский сплин…

«Частица байроновской тени…»

Частица байроновской тениЕго усталый жестОсталось в мире Чайльд-ГарольдомЗакутавшись бродить…Тревожно встретить ночь глухуюДвадцатый векИ в полосах дождя…Стою бессмысленно ревнуюКо всем живущим я тебя…

«Что может быть интересного после двадцати……»

Что может быть интересного после двадцати…Уже нельзя на улицах оратьТак чтобы все глазели – танцеватьУже нельзя тебя за шею взяв…Всё выступать и пить и обниматьсяПрошла пора… Обязывает времяХодить и скучным бытьИ всё в стихи…И в степи уводить грузовики…

«Кого винить что выбор этот сделан…»

Кого винить что выбор этот сделанДавно нетерпеливыми рукамиЯ обнял тонкость твоей шеи белойИ отошёл тяжёлыми шагамиИ страшно расставаться…Слушай, слушайЯ испытал счастливые минутыКогда ты ела и пила я виделИ улыбался зеркалу в глазаМы ведь с тобою вместе промоталисьМои неповторимые мгновеньяМои дожди, мою святую грустьЖизнь это может быть прикосновеньеИ боль стесняющая грудь

«Когда жизнь испробована по-всякому…»

Когда жизнь испробована по-всякомуИ отмечена множеством лицКогда устало и безразличноПоймёшь что ничего уже не будетДа и не было…Ты только шёл к миражуА он отодвигался в степи белыеИ продолжался светить как абажур…То женщиной он становился неразгаданнойИ ждущей и жалеющей меняА то желаньем славы и стихамиИ колыханьем смутного огня…Там на скале все ночи жгут кострыКакие-то туманные и ласковыеИ обещают мне конец игрыИ вой толпы и крики лебедей

«В бедной гостинице…»

В бедной гостиницеНа бедном столеРобко лежит твоё бедное письмоТы сообщаешь вполголоса мнеЧто я б приехать мог…И встают как светлые копья дождяКак солома ветряных крышТвоя застенчивость, улыбка твояТвоя глубочайшая тишь…Ты терпеливо меня подождёшьДаже может быть год…И с другими не пройдёшьПод сводами тёмных ворот

«Я на серые скалы зелёной земли…»

Я на серые скалы зелёной землиВзбирался кровавя руки…Чтоб посмотреть с высотыНа наше дымное море…На шхуну с грузом сигар…На крест опечаленных мачт…И на следы ваших чарЖенщина – мой палачЭто ради васВ пористой чужой странеИграю отчаянный вальсНа единственной целой струнеА пароходы растутК берегу приближаясьИ пароходы ждут…От самого провожанияДавно уже, так давно…Мелькала в горсти вода…И было совсем темноИ мерно дымили судаИ дни чужой болтовниТы руки ко мне не тяниВсё ведь тоска… тоска

«Утром выйдя из кельи…»

Утром выйдя из кельиПропитанной запахом воскаИ дымом сгоревших свечейИ телом отживших людейЯ – нищий увижу город…Луну, что почти стушеваласьИ голос далёкий далёкийКоторый почти умолкСудьба состоит из годовИз дней и событий…Просиженных в молчанье часов…Лицо подперев рукой…Из часов проведённых с друзьямиВ пустой болтовнеИ ещё когда твои рукиТянутся долго ко мне…Вот они дотянулисьИ изогнуты плавно как лебедиЛица моего коснулись

«Какая разница в каком я веке жил…»

Какая разница в каком я веке жилКакие мимо проходили дниЯ всё равно тебя любил…И удивлялся солнцу и пескуНо пыл прозрачных голубых созданийСоборов и церквей высоко вверхА я один, осталась ты меж зданийС тобой чужой сутулый человек…Я понимаю, что другие тожеИмеют право на ласку и на боль…Но почему их множестваСлоняются с тобой

«Где-то, где гавани имеют…»

Где-то, где гавани имеютСтранные названияИз одних округленных губ…Обитают мои желаньяЗагорелые люди ворочаютВёслами в синих баркасахВсе наши глухие пророчестваОдна тёмно-бурая масса

«Я буду чёрным чёрным нелюдимым…»

Я буду чёрным чёрным нелюдимымИ жизнь чужая – парус мчится мимоНе соизволя даже замечатьДругие вдаль уйдут расправив плечиДругие – здесь построят городаЯ – всё смотрю и говорю о встречеИ жду её и не пойму – когда…

«Тревога, тревога, бесконечная тревога…»

Тревога, тревога, бесконечная тревогаЗа судьбу твоюЧто если я окажусь, буду не в силах…Охмелевшими пальцамиОт тебя отказаться…Что если я по примеру прошлыхЗабыв про неустроенный бытОбижу – сейчас так называютЕсли кто-то с кем-то спит…От этой ночи не сделалось жаркоЭто только ещё один штрих…К рисунку большого паркаИ зарослей густыхА у тебя поломается многоеХолодная ледяная жизньНичто не тронет, скажешь не трогайЖив там кто-то или не жив…

«Осень жёлтая пора…»

Осень жёлтая пораТянущая туманно истолковыватьТо, что было с тобой вчераПроисшествие в тусклой комнатеТебе думается я слаб…Ты считаешь что я на песокОпускаюсь с телами баб…

«Во мне человечьи обычные чувства…»

Во мне человечьи обычные чувстваМне хочется худому и зломуЛучшее место в мире искусстваМожет никем незнакомыйЯ встану эстрад оживляя доскиЛюди стекутся из липовых аллейНадо войти с руками жёсткимиВ сырость и сизость степейНадо подолгу жить под дискомЗахолустной луныИ переосмыслить все старые смыслыПришедшие из дней тишиныИз тех мощёных дворов и далейГде ты сигарету губами обхватишьИ спросишь мальчиков: не видалиЯ уехал… хватит…

«Досталась мне доля плохая…»

Досталась мне доля плохаяСтихи сочинять, слова…Но и тихо тебя окликаяГлядеть как желтеет траваМеня заставляют другиеКаменные горизонтыМедузы раскинут сырыеНамокшие зо́нтыЯ кожей приму каплиИ высохнут капли на ветреДощатое тело баркасовКачается на воде…Дощатое тело сушиИ ветер врывается в ушиВ несвойственный долгий мир.

«А есть ли прошлое…»

А есть ли прошлоеИ где оно хранится…В пустых глухих страницах дневниковГде имена, приметы, лицаКак звали вас друзьяТам где-то далеко…Но имя что? Ведь имя только символОбозначает губ немой разводИ если я его припомнюТо разве стройной рядом ты пройдёшьОпять надеяться на помощьИ на спасительную ложь

«Я был везде…»

Я был вездеЯ Крым облазил сизыйКогда там осеньИ море когда тело скал…Призраки нездешней жизниНездешней драмыДеревья разметались в волнах ветраВ Никитском ботаническомИ ты… жила зачем-тоВ маленькой беседкеНедостижимые храня мечтыТебе казалось в зареве багровомНапоминая Мексики пейзажСгорят стволы и возродятся сноваИ камни скал не упадутА я-то знал что только ослепленьеСвело нас всех над бездной голубойИ мы напишем жалкие твореньяВ восторге от земли полуживой

«Я памятников видел много…»

Я памятников видел многоЧитал забытые чужие именаИ камень гладкий кожей трогалКак будто мне блистательность данаИ обойдя сухие травы этиИх на ладони подержавС еврейскими глухими письменамиС тобой тебе принадлежать