Чёрное солнце

– Да просто попил молочка. – В который раз честно сказал я. – Только не простого из-под коровы или козы. А из подземной молочной реки.

– Тебе не кажется, что это звучит как – то не очень правдоподобно? Под землёй течёт река. Та река – из молока. И наверняка с кисельными берегами. А на берегу пряничный домик.

Закончив свой вопрос – прикол, Башкир протянул мне банку разогретой на костре тушёнки.

Я вскрыл её штык ножом и, проглотив несколько кусков мяса, выловленных из банки, устало ответил:

– Кажется. Только другого объяснения у меня нет. Вернее сказать, всё другое будет враньём. Так – то можно было бы приврать и про кисельные берега. И про пряничный домик. Только врать вам, уважаемые коллеги, у меня нет ни какого желания. Да и не правильно это – врать.

Дрон с Башкиром переглянулись. Наверняка в их головах не укладывалось моё объяснение. Но видимо поняв, что другого не будет, решили не нагнетать.

– А чего? Нормально так воевать. Ни чего, не делая всех побеждать. Лично я за. – Выдал Дрон.

– А что ты ещё можешь, если не секрет? Баб с бухлом можешь подтянуть, пока Гора не появился?

– Уже появился.

Из мрачного вечернего сумрака развалин санатория, вышел командир группы и, усевшись у нашего костерка, взял с него банку тушёнки.

– У нас же везде сигналки натыканы. Вы как прошли?

Башкир недоумевающее уставился на командира.

– Значит не везде. Или не так. – Ответил командир и продолжил сосредоточенно заниматься приёмом пищи.

Молча доев тушёнку, он обвёл нас взглядом.

– Я сейчас со штабом на связь выходил. Получена новая цель и время реализации.

Слушай боевую задачу….

Сигнальная мина при срабатывании пускает осветительные ракеты и издаёт пронзительный звук, который, один раз услышав, не спутаешь ни с чем. Мгновение, и возле костра не осталось ни кого из нас. Я аккуратно выглянул из-за старенького пианино, стоящего на сцене актового зала. Удивительно. Пианино осталось совершенно целым. При взрыве снаряда пробившего потолок актового зала всю мебель разнесло в щепки. А ему ни чего. Ни одной царапины. Ночное зрение, дарованное молочной рекой, уловило движение со стороны сработавшей сигналки. Тощая немецкая овчарка, вышла из темноты развалин и, ловя носом запахи, уверенно подошла к костру. Голод во всех случаях сильнее страха. Я думаю, что это ни кому не нужно объяснять. Пачку галет, оставленную мной у костра, собака сожрала вместе с обёрткой. Закончив с ней, она стала усердно вылизывать пустую банку из-под тушёнки. Делала она это с таким энтузиазмом, что даже пропустила момент, когда я накинул ей на шею ремень, снятый с автомата. К моему удивлению животное не испугалось и, продолжив своё занятие, только повиляло хвостом.

– Так-то я слышал, как ты подходил. – Сказал мне пёс закончив вылизывать банку. – Только жрать очень охота. Три дня не ел.

К тому времени вся наша команда уже собралась у костра.

– Прошу прощения, что сразу не представился. Хан.

Пёс сел у костра на пятую точку и протянул мне свою шерстяную конечность.

– Фёдор.

Я в ответ пожал ему лапу.

– Знаю. С молочной реки. – Сказал Хан. – Я чего и пришёл. Уходить вам нужно. Вас выследили бойцы из охранения «градов». Ну тех, которые вы уничтожили. И прямо сейчас это место будут бомбить.

Закончив говорить, пёс побежал к выходу. Он повернул на бегу голову и добавив:

– Поторопитесь.

Скрылся в развалинах.

– Уходим.

С таким криком я стартанул от костра в сторону леса, ни сколько не сомневаясь, что мои товарищи последуют за мной следом.

– Это тебе пёс казал, что нас бомбить будут? – Поинтересовался у меня Гора.

Мы стояли у кромки леса и наблюдали, как вражеская артиллерия делает мелкий щебень из развалин, где мы только что ужинали.

– Ага.

– Это как?

Пришлось ещё раз рассказать про то как.

– Бывает – же. – Не сильно удивился моему рассказу Гора.

– Внимание группа! Слушай боевую задачу.

И тут всё поменялось.

И ТУТ ПОМЕНЯЛОСЬ ВСЁ!!!???

Я сделал очередь в направлении противника и схватив в охапку Любимую. Почему то лежащую у моих ног Любимую. Без сознания лежащую у моих ног Любимую.

Тем более что датчик движения на мониторе показал движение противника. Короче я схватил в охапку любимую. Перебросил её через плечо и, прихватив свободной рукой её снайперскую винтовку, рванул что было сил, в сторону чердака. В приоткрытую дверь, которого, мы с ней благополучно и ввалились. И сделали это, очень вовремя. Прежде чем осколки подствольных гранат, разорвавшихся, на том месте, где мы только что были, продырявили чердачную дверь.

Я и моя любовь. Как мы здесь оказались совсем не важно. Важно, что рядом! Главное что мы рядом. А с врагами справимся. Разберемся, почему они имеют, что-то там, ко всему, что мне так дорого. Память моих предков: Отца! Деда! Прадеда!!! Говорит о том что. Серединными землями, не по праву, владеет кучка наглецов именующих себя Русскими. Это даже не люди. А очень злобные твари. Эти твари захватили власть, и недра пятой части нашей планеты. И на другие планеты, не дают летать за полезными ископаемыми. Потому, что ракетные двигатели делают тоже у них. Ну и всё в таком духе. Героям Слава.

Любимая застонала и зашевелилась. И я сразу – же. Так, на всякий случай, попросил прощения. На что она способна, с томиком Есенина в руках я хорошо знаю. И как-то не хочется знакомиться с тем, на что она способна одетая в военную форму. Экипированная по всем правилам. Форма Натовского образца, как влитая сидела на хрупком теле моей любимой. Экипировка по всем правилам ведения боя в городской черте.

Итак, моя красотка, пришла в себя и, первым делом спросила:

– Ты кто?

– Я муж твой Фёдор Сычёв. Не узнала что ли?

– А я кто?

– Ты моя любимая жена Наталья.

Она взялась рукой за то место на затылке, куда я врезал прикладом.

– Да и не врезал я. Я же знаю, куда бить. Что я самоубийца, любимой женщине врезать. Так ударил куда надо. Но только, чтобы чисто вырубить. А больно тебе любимая сама знаешь, я ни сделаю, ни при каких условиях. – Замямлил я.

– Понятно.

Любимая встала на ноги. В лучиках солнца пробивающихся через пробитую осколками дверь. …..

Такая она классная!!!… Её точёная фигурка и высокая грудь, в этих золотистых лучиках солнца!!

– Слышишь, муж.

Строгий слегка пренебрежительно – командный голос жены вернул меня в реальность.

– Твой сектор три. Вот здесь перехватываешь сектор четыре слева и часть пятого сектора справа страхуешь. Позиция слуховое окно засвечена, значит, будешь контролировать с верхних этажей. Твои запасные точки и координаты сбора в случае отхода сейчас придут тебе на монитор.

Она набрала код на открывшемся мониторе (ай пода), расположенном на предплечье.

– Пришло?

– Нет. Ну, правда, говорю, нет. На сама посмотри.

Не помню, когда я последний раз просил своего ангела, прогуляться со мной. Явно давненько.

– С коварной улыбкой.– Это я понял потом, когда анализировал свой попадос.

– Эта коварная особа. Не поверишь, родная я тогда, правда, думал, что это ты. А тогда как морок, какой – то нашёл. Ты мне веришь? Правда веришь? Ну, тогда пойдём в спаленку….

Что – то я отвлёкся.

Наталья вернула мне шлем предварительно что – то потыкав пальцами на мониторе.

– Теперь посмотри. Должно прийти все, что я тебе отправляла.

Действительно координаты запасных позиций и пути отхода чётко прописались на карте монитора.

Пройдя по пыльному чердаку, мы подошли к люку, ведущему с чердака в подъезд дома. Грохотом десятка перфораторов работающих на разных этажах встретила нас пустота открытого люка. Грохот строительных перфораторов, ударяющих по два три удара в крепкую бетону стену. Пока мы спускались по чердачной лестнице, пару раз, тряхануло, так, что ощущение присутствия на строительной площадке сразу пропало. И пришло чёткое понимание того, что ты попал на поле боя. Причём не того боя который в чистом поле.

– И далеко не в чистом.

Думал я пробираясь вместе с Натальей к окну разбитой и похоже разграбленной квартиры. Пыль вперемежку с дымом вызвали першение в горле. Я прокашлялся и надев респиратор огляделся по сторонам. Валяющиеся на прожженном, тлеющем паласе, ящики шкафа и сброшенные на пол книги с полок. Пустые плечики, для одежды, болтающиеся в шкафу с раскрытыми шторками. И одежда, из этого шкафа валяющаяся в беспорядке на грязном полу. Возможно, конечно, и даже наверняка, что хозяева покидали квартиру в спешке. Но что-то подсказывало мне, в квартире, что-то искали. И возможно нашли. Тем временем Наталья перешагнув через поломанный стул подошла к окну:

– Вот твой сектор. Валишь любого, кто в нём появится. Там в углу ещё три мухи и один шмель. Сейчас скажу Анзору, он тебе ещё пару жевелинов притащит и цинк с патронами. У тебя же 7,62.

Наталья показала рукой на мой любимый автомат.

– Конечно. Ты же знаешь.

Странно, раньше она редко видела меня с оружием. Но когда это случалось, всегда подкалывала меня, за надпись «Оксана», на ручке моего автомата. А сейчас ни чего. Просто развернулась и ушла.

Автомат АКМС достался мне, от одного воина, на одном поле боя. По итогам боя он стал ему уже ни к чему. А мне понравился. На деревянной ручке изделия изготовленного ещё в СССР, предыдущий хозяин, а может и его предшественник – до него, владевший этим замечательным оружием. Выцарапал чем то острым на пистолетной ручке, имя Оксана и, залил его лаком. Мне всегда нравилось делать таинственное лицо и дразнить жену разными прикольными отмазками. А теперь она меня лишила этого удовольствия. Мало того, она вышла из комнаты, даже не обняв и не поцеловав меня. Конечно, удар прикладом в голову не располагает к поцелуям. Но, не до такой, же степени.

Думал я, изучая свой сектор для стрельбы. Он почти совпадал с нанесёнными на карту. Три Д изображения карты отличалось только тем, что дом на карте был целым, а в реальности:

– Вон у пятого углового подъезда пятиэтажки как не бывало трёх верхних этажей. Выбитые глазницы окон и языки пламени, вырывающиеся из нескольких очагов, не были обозначены на карте. И сами улицы на карте не были завалены обломками близлежащих домов и осколками битого стекла. Хаос войны. Обломки мебели, и битый кирпич, вперемешку с какими – то тряпками и, остовами догорающих и уже догоревших машин тоже не значились на чётком рисунке три Д карты. В разбитом окне сгоревшего микроавтобуса стоящего на противоположной стороне улицы торчал покорёженный велосипед. И вдруг из-за этого автобуса вышел пожилой мужчина в грязной, потрёпанной одежде и стал вытаскивать, из него велик. Для чего он это делал было не совсем понятно. Вряд-ли велосипед с закрученной винтом рамой можно было восстановить. Грохот уличного боя совершенно не смущал мужика. С маниакальным упорством он пытался вытащить велосипед из окна микроавтобуса. Когда у него не получилось сделать это со стороны улицы, он зашёл в салон маршрутки и стал выталкивать его оттуда. Бабахнувший над моим ухом выстрел отбросил мужика внутрь салона.

– Пятихатка.

Кавказец, стоящий за моей спиной и сделавши тот самый выстрел, с улыбкой протянул мне руку.

– Анзор. А ты, тот самый новенький?

– Зачем ты его убил?

Похоже у меня в голове на тот момент поменялось ещё не всё. Мне, не было понятно, для чего он убил совершенно ни чем не угрожающего нам старика. А когда я чего – то не понимаю, то руку пожимать не тороплюсь.

Кавказца, похоже, это совершенно не смутило.

– Тебе, что расценки не сказали?

Удивлённо – заинтересованно спросил Анзор, рассматривая в оптику винтовки улицу.

– Мирный – пятьсот баксов. В форме: рядовой – косарь, офицер – две штуки. Не зевай новенький. Так без зарплаты остаться можно. Там в углу боеприпасы. Давай. Не зевай.

Повторил он. Затем хлопнул меня по плечу и вышел из квартиры.

– Расценки? Какие расценки?

Крикнул я вслед скрывшемуся в дверном проёме Анзору.

Шестерёнки у меня в голове со скрипом провернулись. Я плюхнулся в удачно подвернувшееся кресло и, сняв сферу, совершенно точно вспомнил. Я не звал сегодня Ангела с собой.

– Ангел мой лети со мной ты впереди я за тобой.

– Фуф. Я уже думал, что ни вспомнишь. Мне просто не пробиться было через защиту этой колдуньи.

Знакомый голос Лега Фёдора меня немного успокоил. Я попробовал собраться с мыслями. И у меня почти уже получилось. Но тут в дверном проёме появилась она.

– Ты чего?

Девушка в военной форме с закрытым темным стеклом сферы лицом, быстро подошла ко мне и, протянув фляжку, погладила меня по голове.

– Выпей.

Я послушно сделал несколько глотков. Напиток похожий вкусом на чай освежил голову и снова расставил всё по местам.

– Там враги! Здесь свои. Там те, кто хочет забрать у меня все, включая жизнь и любимую женщину. А здесь эта самая любимая женщина, которая сейчас гладит меня по голове и поит таким замечательным чаем.

– Печеньку вот возьми.

Наталья протянула мне пачку, какого-то импортного печенья. Я послушно развернул шуршащую пачку и, разжевав не понятного вкуса печенье, снова запил его чаем из фляжки.

– Анзор про какие-то расценки говорил. Про, что это он? – Спросил я.

– Не слушай его. Он просто пьян.

Сказала Наталья, поглаживая меня по голове. Здорово. Захотелось помурлыкать и прижаться к ней. Но не получилось. Наталья вдруг резко отодвинулась от меня и, показав рукой в сторону окна, резко скомандовала.

– Марш на позицию. И не расслабляться. Мужик из автобуса чуть не лупанул по тебе из шмеля. Если бы не Анзор. Ты бы сейчас лежал здесь в прожарке медиум.

Она подтолкнула меня к окну и вышла из комнаты.

Какого шмеля? Не было там ни какого шмеля, мужик с велосипедом был.

Подумал я и, выглянув в окно, понял, что был не прав. Велосипеда не было. А вот раструб компактного огнемёта шмель, торчащего из разбитого окна микроавтобуса, я увидел чётко.

– Вот суки. Долбаные Ватники. Смотри, продуманы какие. Даже шмель умудрились, под велик закамуфлировать. Ладно, теперь меня не купишь за рубль – двадцать. Загашу любого, кто появится в секторе.

Как только я так подумал, так сразу же и началось. Три микродрона вылетело на уровне верхних этажей на противоположной стороне улицы и с большой скоростью стали приближаться ко мне. Одного я сбил сразу. После короткой очереди из «Оксаны» Он взорвался, превратившись в облако дыма. Второй сделав крутой вираж, скрылся из моего сектора. А третий, изобразив обманный маневр, залетел в соседнее окно и тоже исчез из виду. Появившееся из – за угла бойцы противника, были встречены мной, выстрелом из мухи и, несколькими короткими очередями. Экипировка у них, похоже, что надо. Но одного я всё – таки зацепил. Он схватился рукой за подвернувшуюся ногу и стал отползать в сторону угла дома, за которым скрылись, его товарищи. Раненый      двигался медленно. И я, не стал добивать, в надежде, что его станут вытаскивать. Вот тогда я положу и его и, ещё кого ни будь, прихвачу.

Такие кровожадные мысли меня, почему то совершенно не смущали. Хотя ещё совсем недавно они просто не могли появиться в моей голове. Пока я копался в извилинах своего мозга, из-за угла вылетела верёвка с грузом. Раненый зацепился за неё обеими руками. Доля секунды и его не стало в зоне обстрела.

Хрень, какая-то. Раньше мне бы хватило этой доли для того чтобы шлёпнуть его и ещё пяток таких же мишеней. Стоило только захотеть.

Грохот танкового мотора на соседней улице, заставил меня метнуться в угол, где стояли жевелины, которые принёс Анвар. Но вернуться на позицию к окну я уже не успел.

– Отходим.

Голос в наушниках и сигнал отхода, загоревшийся на мониторе шлема не дали мне сделать это. Хотя с таким вооружением, с любым танком я бы справился, на раз – два. Только не выполнить приказ не мог. Тяжёлое вооружение тащить я не собирался и, взяв с собой, только цинк с патронами выдвинулся на точку сбора. На тактической карте, точка сбора, была обозначена, как промзона. Находилась эта самая зона на окраине города, возле морского порта, в нескольких кварталах от этого места. Я выскочил из квартиры и, ломанулся вниз по лестнице перескакивая на ходу через несколько ступенек. Интересно, почему мне с лифтами такая невезуха. И в детстве частенько приходилось на седьмой этаж карабкаться. И сейчас галопом с девятого этажа. Снизу грохнул взрыв, и дом тряхнуло так, что если бы я не схватился за перила, то наверняка бы упал. А падать неприятно, даже если умеешь это делать. Уметь падать и сразу же вставать одно из главных навыков бойца. Не важно, сколько раз ты упал. Важнее чтобы после каждого падения ты мог встать и продолжить бой.

Когда думаешь, на отвлечённые темы психика отдыхает. Отдыхает от ужасов войны. От всего того, что сопутствует этой самой страшной из всех существующих реальностей. На третьем этаже я поскользнулся. И чуть не уткнулся носом в одно из проявлений этой самой реальности. Лужа свежей крови и тянущийся в одну из квартир ярко красный, след заставил меня остановиться. Я переступил, через выбитую взрывом дверь, и сразу же увидел сидящего на полу Анзора. В одной руке он держал собственные кишки, вывалившиеся из разорванного осколком живота. Другой сжимал толстую пачку баксов. Подняв на меня взгляд, он через боль засмеялся и протянул ко мне руку с деньгами.

– Отдай отцу….. – Договорить он не смог.

Рука его упала и взгляд остановился. Рядом снова грохнул взрыв и я, схватив из рук мертвеца деньги, побежал. Лестничный пролёт между первым и вторым этажом отсутствовал, и мне пришлось выпрыгнуть из окна квартиры. На адреналине прыгнуть со второго этажа пустяк. Главное не подвернуть ноги, об какую ни будь хрень и не наткнуться ни на какую железку.

Кто понимает, о чем я рассказываю, наверняка знает, что во время реального боя время меняет свой обычный ход. Причём ни когда не угадаешь, остановится оно или наоборот помчится бешеным галопом. Бывают даже такие моменты, когда его вовсе не существует. Я стоял возле глухого бетонного забора промзоны и оглядывался, пытаясь сообразить, куда мне двигаться дальше. На карте монитора точка, в которой я сейчас находился, была отмечена как место сбора. Как здесь оказался? Да хрен его знает. Оказался и всё. Пробежав через несколько перестрелок и попав под парочку миномётных обстрелов, обойдя краем танковый бой на одной из улиц города, я проскочил через какой – то гаражный кооператив и уперся в этот забор. Сколько прошло времени, с тех пор как я выскочил из многоэтажки неважно. Важно одно. Место сбора я нашёл.

Удар битой не выдержит не одна голова. Удар прикладом автомата будет покруче и тут шансов почти нет. Почти. Только если на эту голову одет шлем тактического костюма «Сотник» голова выдержит. Не выдержит сознание. Когда оно вернулось, я обнаружил себя лежащим со связанными руками в комнате без окон. Снарягу с меня кто-то снял. Полностью. Я лежал на холодном, бетонном полу в одном исподнем. Ну да не смейтесь. В исподнем. Ещё с того времени как в первый раз в учебке надел кальсоны и нательную рубаху, то сразу понял, что исподнее это незаменимая вещь для воина. Ну, во первых, сразу видно, когда пора постираться. Второе – в любое время суток ты одет. Третье в подштанниках реально теплее зимой и, не так потеешь летом. Я бы придумал ещё множество достоинств армейского исподнего белья, чтобы не думать о том отчаянном положении, в котором сейчас находился. Но тут скрипнула дверь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.