Дневник мечтателя

Легкая вибрирующая истома заколыхалась в животе. Слюна обильно наполнила рот, предвкушение дало нежное покалывание в левой части головы. Примерно через час свет погас. Обойдя строение, приметил распахнутую форточку. Точно раскаленный пар из-под крышки нагретой кастрюли, вырывалось из груди сердце. Максимально тихо постарался влезть, но предательская рама едва скрипнула. В тихих комнатах непроглядная темень не давала ориентироваться. Вспотевшая рука держала заточку.  Переход в следующую комнату не вышел. Тогда я не сразу понял что произошло. Твердый предмет соприкоснулся с моим виском, да так что зазвенело в ушах. Спасибо природе, не давшей женщине много силы, иначе не писать мне строк этих.

В полумраке ослабленное ударом внимание, привлекла фигура метнувшаяся прочь от меня. Руки с ногами отказались подчиняться, направляясь по своему желанию в разные стороны.

Бросившись под ноги, сшиб с размаху. Неистово брыкаясь, девушка рвала ногтями одежду, лицо и кусалась. Ну и крепкий же у нее характер был, хватило бы на троих мужчин. Преодолевая сопротивление, получилось надавить на горло. Задыхаясь в предсмертной муке, она как то печально заскулила. Стало жалко ведь такую прелесть можно встретить не так уж часто.

Проверенный способ оправдал себя, скоро здание скрылось в желто красном зареве. Да я обратил в пепел дом с хозяйкой, понадобились бы года, но время все равно сделало бы именно это. Заключаю из этого, что не иду в разрез с планами судьбы, а наоборот служу ей.

22 апреля 1985.

Капаюсь в своих ощущениях, радостно и грустно. Совпадение ли? Тщетные попытки наладить отношения с объектом мечтаний повторялись многократно, даря беспочвенные надежды и вновь выбивая из калии.

Нутро трепещет от сладости поцелуя, мечта снизошла до смертного. Несу ее на руках, мы так счастливы. Неожиданно обжигает ледяное прикосновение. Лена превращается в куб из льда, мне все тяжелее, роняю не в силах более справляться. Мириады осколков разлетаются по полу, и каждый кусочек начинает жалобно рыдать. Вот глупости! И поцелуй только сон, приятное, но лишь видение.

5 мая 1989.

Вот уже три года как живу другой жизнью. Из института вышвырнули за неуспеваемость, хотел в армию пойти, но врачи не пропустили, бред какой-то. У власти находятся партийные безумцы правящие стадом в двести с лишним миллионов советских людей, но получается я неполноценный гражданин.

Лечение в захудалой, провинциальной психиатрической клинике уже дает положительные результаты. Нежная, чуткая улыбка Лены по-прежнему приходит во сне, но гораздо реже, и душевная скорбь уже почти ушла. Света, Марина, Ольга девушки однодневки, с которыми встречался, надоели. Тусклые и обычные, они не выдерживают сравнения с Леной.

17 августа 1990.

Как дальше жить? Черная пелена застилает мое сознание. От меня уже как неделю ушла Галя. Длинноволосая блондиночка из скромной семьи. Выше меня на пол головы, с тугими бедрами будто спелая, ароматная груша, которая благодаря воле судьбы стала моей, неожиданно решила сделать сюрприз.

Работала Галя в придорожном кафе официанткой, черная форма, белый фартук идеально сели по телу. Трижды приходил к ней на работу и планировал. В четвертый раз, заказав кофе, стал ждать удобный случай для знакомства. Сделав неловкое движение локтем, подстроил так, чтобы выглядело, будто по ее вине пролит мне на штаны горячий напиток. Что ж удалось, девушка чуточку напугана, успокоил, сказал, что все в порядке. Так начался наш роман.

Встречались год и три месяца. Вроде было хорошо. Надо сказать, редко выпиваю алкоголь, балуюсь сигаретами, подтянут. Пару раз побил ее, нос сломал, но опять же за что? Чего обижаться? Не понимаю.

Галя не вникает в то, что говорю, визжит ужасно. Тараканы в ее голове, не дают жизни как минимум двоим. Вот сумасшедшая, напоминает мамашу алкоголичку! Зло распирает мою грудь, кажется, в такие секунды вместо воздуха выдыхаю ненависть.

Мы разбили в квартире зеркала. Тарелки разлетелись в дребезги, помяли обои. Целыми, наверное, остались только железные кружки. Разорванные шторы, оставшиеся в наследство после матери, весели растрепанными безобразными кусками, кое-как заслоняя желтые стены. Оставляя ссадины, друг дружке воевали, но все-таки эти руки иногда дарили тепло и любовь. С Галей я в полной мере ощутил насыщенность красок жизни, стремительный, пожирающий пламень эмоций, который обжигает и исцеляет одновременно. Полный разгром и вместе с тем счастье. Но оно оказалось шустрым зверьком, чуть только дал ему свободу, убежало в первую ближайшую щель, махнув хвостом напоследок.

27 Февраля 1991.

Полгода минуло со дня нашего расставания с Галей. Если попробовать подобрать сравнение, моим чувствам, приведу в пример зубную боль, свербящую, ноющую день и долгую ночь. Ее необходимо умножить на десять и выйдет приблизительно именно то. Почему же нельзя вычеркнуть из памяти горе, как из этой тетради?! Один росчерк и нет предложения, в которое можно уместить года и даже целую жизнь.

Я наслаждался самобичеванием, упиваясь страданием во всей его полноте.

Спустя некоторое время устроился работать в такси. Здесь встречаю самых разных персонажей. Обычный люд, чиновники много рассказывают занимательного, а имеют порой очень сходные истории. Жалкие насекомые, копающиеся в навозной куче, они смешны мне.

Взмахом руки могу в один щелчок, уничтожить эти ходячие недоразумения.

Вчера подвозил одну тетку, разодетая в дорогие одежды, пальцы сплошь в золоте. Пока ехали в аэропорт, сорока трещала про толстого, обрюзгшего мужа депутата, что он сволочь, дескать, ее не ценит такую замечательную, откупается дорогими побрякушками, а сам водит шашни с секретаршами.

И что выходит из никчемного трепа? Остановившись в пяти километрах перед аэропортом, подбираем худого щеголя в костюме деловом. Они сзади воркуют как две весенние пташки, обнимаются. Где мораль?! Люди обожают обвинять других в слабостях, свойственных самим. Вывод баба тварь двуличная.

13 апреля 1991.

Две недели рыскал у кафе по вечерам, где работает Галя. Цеплялся за каждую возможность понаблюдать за ней. Ситуация заставила делать это, однажды после долгого перерыва увидел ее. Заглянув в грязное окошко, рассвирепел. Эта подлая изменница охмуряла клиента, ошибки не могло быть. Животное! Ведь ты клялась только недавно с радостной гримасой на устах, в безграничной любви, глядя в глаза.

Терпение награждено, они вместе вышли поздним вечером, видимо после ее смены. Темнота и плотная стена дождя едва позволяли различать очертания фигур, даже при ярких фонарях небольшого кафе.

Желая поменьше намокнуть, они проскакали как молодые зайцы, к машине. Спустя минут десять, рассекая мокрое пространство, их волга тронулась, быстро набирая скорость.

Я не могу оставить ситуацию как есть, надо решить вопрос сегодня! Единственная мысль, что крутилась в башке в те минуты, догнать, наказать.

Дорога была пуста, это очень порадовало. Нажав посильнее педаль газа, поравнялся с ними, сигналя, потребовал остановиться. Но они ехали, не сбавляя скорости. Дождь видимо устав, успокоился и решил набраться сил.

Какой же я дурак! Конечно, Галя заметила машину, раз за разом дежурящую столько дней возле ее работы.

Повернув руль, вправо заставил свою колымагу прилипнуть к их борту. Железная кожа автомобиля визгливо заскрежетала. Водитель хотел бы вырваться, и начал уже было на пол корпуса уходить вперед, но задев колесами скользкую, глиняную обочину их машину полетела в кювет. Сминая придорожный, мокрый кустарник.

Автомобиль лежал на крыше.

Мужик не в силах сопротивляться, с перебитым носом и руками, повисшими точно плети, промычал что-то напоследок. Свернул шею я ему просто, словно это тельце цыпленка.  Выволок Галю в наружу. Она слабо стонала, едва разомкнув веки. Мокрая, жалкая, поломанная вызвала неистовое желание. После всего, затолкал ее обратно в стальной искорёженный остов. Снял золотое колечко с пальчика на память. Наскоро принес бензина.

Думаю, градус был достаточный, чтобы стереть следы, во всяком случае, местная газета представила это чудесное событие как несчастный случай, авария с пожаром оказались громкой новостью следующего дня. Бабахнуло мощно, да так что тела с трудом опознали. Спасибо судьбе она помогает мне вершить справедливость. Вот и сейчас я в сладком космосе, в пространстве, где не существует времени и забот.

7 сентября 1991.

Завернул, как водиться на объездную трассу. На редкость теплый сентябрьский вечер настраивал на веселый лад. На ходу разглядывая ночных бабочек напевал в ритм с радио старую хорошую песню.

Привлекла внимание девушка одиночка. Рослая, стройная кобылка поправляла короткое облегающее платьице. Аппетитная, рассудил с усладой я.

Поедем красавица?

Отвали придурок! Я занята.

Ты дерзкая смотрю, мне это нравиться. Заметил спокойно. Поехали?! Обещаю, этот вечер будет незабываем.

Что у тебя есть особенного? Саркастично поинтересовалась она.

Ты будешь удивлена и даже больше. Добавил весело, поглаживая лежащий в кармане складной нож, протянув в открытое окно четыре купюры.

Столько же по окончании девочка.

Она, сунув деньги в верхний разрез платья, заскочила внутрь машины.

Сотни раз прокручивал в голове сценарий этого спектакля. Ждал, что будет умолять оставить жизнь, но она потеряла сознание после первого же удара железным кастетом. Стало как то скучно и противно.

Отрезав мягкие пласты, перекрутил в мясорубке и закинув в сковороду, изжарил котлетки. Часть отварил. Сладковатый вкус вареного продукта, не понравился, отдаленно напоминал телячье мяско.

В ванной отделил конечности от тела и начал растворять в заранее приготовленной для этого кислоте. Только бесконечное терпение позволило довести эксперимент до финала. За месяц обычная химия превратила семьдесят килограмм в жидкость малинового цвета, которую аккуратно смывал в унитаз. От девчонки мне на память осталась великолепная серебряная брошь. Не хочу повторять такие опыты. Это гадко.

18 ноября 1991.

В полночь добрался до дома новой знакомой по имени Ира, кажется, она работает при монастыре. Девчонка, не отличающаяся особенной красотой, но мне хватало, что нравлюсь и она не задавала неудобных вопросов. Ей достаточно того что я есть. Во дворе не горели фонари, ни души не было видно. Оставив автомобиль возле дома, направился в квартиру. Не успев пройти и нескольких шагов остановился. Передо мной во тьме возник этот идиот. Следил или нет, уж не знаю, да только начал настаивать.

Покажите, мол, товарищ документы! Откройте багажник!

Наверное, участковый, появилась первая мысль. Пропал я! Вот дурак, зачем надо было возить с собой тело?!

Коротким клинком метился ему в горло, но получилось, что попал в плечо. Мент заскрежетал зубами, ударил в пах и повалил меня. Мы катались с бока на другой.

Пытаясь поймать руку с ножом, глупый он не сразу понял, что инструмента два. Не было времени размышлять, чем закончится схватка, на кону стояло все. Он кряхтел, и казалось, не сдастся никогда, а я точно оса железным жалом бил его всюду. Толстая куртка толком не давала достать до органов, но были ноги, руки, шея. Мы вспотели, сбив дыхание, намокли, валяясь на окрашенном в красные тона снегу.

Острая боль пронзила как гром, вывернув нож в левой руке, он воткнул в бок моего тела. Мне нужен был момент. Лишь один шанс мог спасти положение.

Сделав усилие, я вцепился зубами в нос, почувствовав вкус свежего мяса, крепче сжал челюсти. Он стал отталкивать, пытаясь освободить лицо, машинально хватаясь за изуродованные ноздри. Одна доля секунды и я забрал жизнь, резанув по шее. Горячая кровь обильно потекла на меня. Засмеялся негромко.

Стряхнув с себя, наскоро запихнул в багажник, убрал его упавшую шапку в салон.

Опасаясь свидетелей, уехал сразу же. Двинул за город и на территории заброшенного завода сбросил в открытый, глубокий коллектор два наскучивших тела.

24 ноября 1991.

Газеты по очереди начали писать о появившемся в округе неуемном маньяке, не дававшем жизни району, соревнуясь в украшательстве и преувеличении подвигов. Смешав дело моих рук с чужими выходками.

Зашил обычными нитками рану, внутри печет, но в больницу пока идти нельзя.

Время от времени подвозил торгаша одного, чем то схожего со мной по внешности! Так вот он растрепал про свою жизнь многое. Живут вдвоем с женой за городом, в шикарной даче. Детей нет.

Идеальный вариант.

В очередной раз, добираясь до их дома после завершения трудового дня, я предложил, достав приготовленную бутылку из-под сиденья.

Выпьем?!

Нет, жена ворчать будет.

У меня дочь родилась, давай по одной. Поездка сегодня бесплатно.

Ну, разве только что по одной. Он опрокинул стопку и тут же бессильно, закатил к верху свои выпуклые рыбьи глаза.

Раз звонок, второй, послышался раздраженный голос за высоким металлическим забором. Кто? Что надо? Жена его вышла к калитке, ругаясь.

Муж ваш перебрал немного, вот привез его домой.

Она слегка приоткрыла калитку.

Пьянь проклятая, выкрикнула невысокая худая на вид лет сорока женщина, увидев еле стоящего благоверного, опершегося всем корпусом на меня.

Поможете завести его домой?

Да, пойдемте.

19 июня 1992.

Полгода длилось разбирательство. Громкий процесс по делу серийного убийцы закончился обвинительным вердиктом. Высшая мера в виде расстрела за одиннадцать страшных убийств была исполнена по истечении месяца после оглашения приговора. Общество вздохнуло с облегчением, негодяй получил по заслугам.

Обстоятельства были таковы, убийцу поймали милиционеры в собственном загородном доме. Подонок обезглавил жену, закопал в саду под металлической лавкой. Состоятельный, уважаемый человек, соседи долго не могли поверить, ведь как порядочный муж, искал ее вместе со следователями, плакал на показ. Обманывал мерзавец получается.

В укромных местах с большим трудом, следователи отыскали топор с остатками запекшейся крови, а также мелкие личные вещи принадлежащие остальным убитым. Улик вполне хватило для завершения дела, наверх было отрапортовано о хорошо поставленной работе отделов районной милиции.

7 июля 1992.

Иду на поправку благодаря стараниям моей ненаглядной Ирочки. Она ангел небесный подаренный мне богом. О событиях полугодовой давности напоминают эти строки и широкий шрам на боку живота. Та рана оказалась не слишком серьезной, внутренности не пострадали сильно, но нагноения все же тревожили некоторое время.

11 июля 1992.

По воле случая нашел заветное место, где можно спрятать мои грехи не опасаясь расплаты. И Ирочка будет рядом. Я полон света и надежд.

30 апреля 2016.

Двадцать четыре года счастливой совместной жизни пронеслись порывом ветра, Ира последний раз выдохнула на моих руках. Прижав последний раз прохладную ручонку к моей широкой бороде, содрогнулась в жутких конвульсиях терзающих ее маленькое, хилое тело. Шести скоротечных месяцев хватило, что бы рак забрал самого дорогого мне человека. Отчаяние и гнев стали, точно бешеные псы, день за днем разгрызать мою душу. Для чего эти годы отдавал молитвам и покаянию?!

Знаю! В моей коллекции осталось одно пустое место. Думаю, бог разгневался на меня. Потому как одна женщина, так и осталась несбыточной мечтой. Пытаясь, смирится, я лишь родил еще большее зло. Навязчивая идея постоянно преследует, не давая покоя. Да именно она виновата, во всем, что произошло в моей жизни плохого и должна быть наказана.

Эпилог.

Едкая горечь поднявшись, от скрюченного желудка к обожженному кипятком горлу, пронзила сознание. Легкие едва выталкивали теплый воздух через красные отверстия, безобразно зияющие на месте носа. Онемевший беззубый рот с огромным кляпом, свела пульсирующая судорога. Вызванная мощными химическими реагентами белая пелена больно застлала зрение. Тысячами игл горели без кожи розовые, мясные плеши, осыпавшие точно дождь нагое, исхудалое женское тело, подвешенное к старой сухой балке, под невысоким затянутым паутиной потолком.

Настойчивый стук побудил человека в темных одеждах насторожиться. Толстая крепкая дверь зашаталась под могучими толчками снаружи. Став за уступом возле входа человек сжался, точно ржавая пружина, стиснув в дрожащих руках холодное острое железо.

Захрустев обломки дерева, с шумом полетели внутрь. Лезвие ножа молниеносно резануло грудь вбежавшего полицейского.

В ответ, четыре пули разорвав плотную черную ткань, навсегда заставили замолчать сердце нападавшего.

Предшествовало тому заявление молодого парня встревоженного пропажей матери. В отдел полиции, прибежал он с запиской, предупреждавшей о намерении ее увидеться со старым знакомым, случайно встреченным незадолго до этого.

Первого мая две тысячи шестнадцатого года в начале одиннадцатого часа ночи, полицейскими был застрелен провинциальный приходской священник отец Илья. До этого дня, личность с безупречной репутацией.

Смрад разлагающихся тел, не позволял долго пребывать в его полуподвальной келье, ставшей погребальной пещерой для несчастных, попавших по прихоти судьбы сюда на свою беду. Среди прочих вещей, под массивным сундуком отыскали ветхий блокнот с детальным описанием двадцати семи убийств.

Последняя жертва, однокурсница, упоминаемая не единожды на страницах тетради, после продолжительных упорных усилий врачей, скончалась в больничной палате.

Новый день осветили яркие лучи теплого, весеннего солнца. Лида женщина тридцати двух лет, устало шагала по асфальтной дорожке, держа в ладони крохотную ручку пятилетнего Вовы. Прошедшая бессонная ночь на дежурстве в больнице, оказалась крайне тяжелой. Ей не приходилось видеть настолько измученного, изничтоженного человека. Голова гудела. По-прежнему звенели эхом в сознании, жуткие крики молодого парня. Рвущего на себе волосы, у кровати, обезображенной матери.

Ко всему прочему, прибавился недавний конфликт с мужем, которому всегда не нравилась ее работа. Настроения совсем не было. Раздражение усиливалось подпитываемое капризами малыша, повисшего недвижимой глыбой на руке.

Сынишка оторопело заморгал глазками, побелев, от испуга даже не сразу заревел. Заплакала и Лида. В первый раз, она, забывшись, с силой ударила по щеке своего ребенка.