Ужин с Доктором

Вячеслав Кинн

Ужин с Доктором

Часть первая

Глава 1

Решение пришло внезапно. Всегда ищешь и не находишь, пытаешься сдвинуться с места и не можешь. А решение, чувствуешь, где-то рядом, оно есть, иначе и быть не может. И вот, рано или поздно – долгожданная награда! Ты задыхаешься и сердце бьется быстрей. Ничего не видишь и не слышишь, идешь, бежишь, летишь, мало времени… Куда!? Надо срочно все отбросить или отложить на потом. Есть не хочется… Пить!

–Пожалуйста, с газом.

Павел вышел из магазина. Что дальше? Перейти через дорогу и выпить пива?

В магазине есть бутылочное, но разливное всегда лучше. Столики…

Посидеть и подумать. Был бы хороший друг – можно было бы ему все рассказать, а так… Желтый, зеленый. Куда это люди бегут? Не успеют, что ли? Каждый день аварии, смерть. Бабульке перебежать вздумалось. Прямо перед легковушкой. Успела проскочить, а могла бы и не успеть. Людям бесполезно что-либо объяснять.

Второй столик слева от бочки был свободен. Павел снял с плеча сумку, положил ее на стул и подошел к продавцу. Очереди почти не было. Под краном стояла трехлитровая банка. Пена медленно оседала, и покупатель терпеливо ждал, пока заветный напиток можно будет забрать себе в авоську. Женщина, стоящая позади него, недовольно бурчала себе под нос: "Сколько можно ждать!? Как не придешь, так стоишь по три часа! А они все с банками идут и идут. Я понимаю, взял бокал и пей себе спокойно. Нету людей – набирай. Никто и слова тебе не скажет. Вон иди и в магазине бери, хоть сто бутылок и залейся. Ох, ну и люди у нас бессовестные!"

Хозяину банки, видимо, не хотелось вступать в пререкания. Он молча забрал свое пиво и отошел. Женщина, по всей видимости обиженная невниманием к своей особе, хмыкнула, и как бы просто так сказала: "Сделал вид, что не слышит".

После этих слов мужчина с банкой, наконец, обернулся и крикнул так, чтобы всем было слышно: «Да пошла ты на х!..» Женщина выпучила глаза, покраснела, надула щеки и как заорала: "Ах, ты, сволочь такая! Да какое ты имеешь право!? Люди, вы слышали!? А ну, иди отсюда! Козел…"

Мужчина посмотрел на нее, махнул рукой сгоряча и пошел в направлении парка, за которым виднелись окна многоэтажки. Продавец, ни капли не обративший внимания на происшедшее, своим обычным голосом сказал: "Слушаю…" Сварливая женщина с видом победителя достала из большой мешковатой сумки двухлитровую банку и, сняв с нее крышку, победоносно заявила: "Полную и бокал". Двое мужчин за ближайшим столиком, до этого молча наблюдавшие за происходящей сценой, залились оглушительным смехом. При этом один так затрясся, что уронил пепел с сигареты себе на брюки и быстро вскочил, стряхивая его на землю, перевернул набок стул и разлил добрую четверть бокала прямо на стол. Янтарная жидкость растекалась и капала вниз, искрясь в лучах уже заходящего, но еще высокого солнца.

Продавец, жирный краснощекий мужик лет сорока, повернулся к этому мужчине и равнодушным голосом заметил: "Бокалы разобьете – платить будете…" И тут же отвернулся к даме, которая, довольная зрелищем, не замедлила воскликнуть: "Бог, он все видит! Шельму метит!" Затем добавила, как бы невзначай: "Поспешишь – людей насмешишь". После этого она взяла наполненный бокал и, пригубив немного, повернулась к сзади стоящему Павлу: "Что за народ у нас!? Боже мой! Никакого уважения друг к другу. Живем, ведь, все в одной стране. Мы должны держаться друг за друга! Тьфу!" После такого эффектного окончания женщина отвернулась. Он так и не понял – нужно что-то отвечать или нет? "Три", – своим автоматическим голосом выдал продавец, отсчитал сдачу и принялся мыть бокалы, собравшиеся возле него на подсобном столике. "Один", – прокашлявшись, сказал Павел после того, как женщина, неторопливо спрятавшая в сумку свою банку, отошла от прилавка.

К Свете сегодня, наверное, не пойду. Можно и завтра сходить. Надо позвонить и

сказать, что попросили на работе остаться. Баба, конечно, красивая, ее хочется, но

такой день! После всего, что получится, любая девушка сама захочет быть моей. Мне и

особо напрягаться не придется. Много еды, выпивка, сколько хочешь, машина, можно

в круиз по Средиземному морю, на лайнере в Испанию! Или в Австралию на своей

яхте, к Большому Барьерному рифу…

"Рупь-пятьдесят!", – вернул Павла к действительности голос продавца. Получив склеенный липкой лентой рубль, продавец нахмурился, а Павел поспешил его успокоить: "У меня другого нет. В магазине такую сдачу дали." "А я при чем? Смотреть надо было!", – повышая голос, воскликнул продавец. Павел, чувствуя нарастающее раздражение, нетерпеливо добавил: "А какая вам разница? Нормальные ведь деньги, их где-угодно возьмут, в магазине же взяли." Продавец покраснел как рак, кулаки его сжались, глаза налились кровью и он, привстав на полусогнутых, заорал, что есть мочи Павлу прямо в лицо: "Ты что, совсем придурок!? Я тебе русским языком объяснил – НЕ ПРИ-НИ-МА-Ю!!! Это что, не понятно!? Я тебе за твою бумажку ничего не дам. Иди и меняй, если хочешь пива. А если нет – иди и воду пей в фонтанчике – она бесплатная!" После этого, видимо выдохнувшись полностью, продавец сел, отстранил рукой Павла и спросил у стоящего за его спиной старикашку в соломенной шляпе: "Вам чего?"

Павел разозленный, но бессильный что-либо сделать, побрел в сторону скамейки, стоящей в тени платана, единственного, наверное, во всем этом парке.

Усевшись, он откинулся назад и устало закрыл глаза: "Как же я от этого всего устал… Что за непонимание?.. Как тяжело среди всех них…"

Открыв глаза, он посмотрел налево, потом направо. По аллее, если не считать двух пенсионеров и мамы с коляской, никто не прогуливался. Время еще было совсем не то, когда отдыхающие заполняют парк и сейчас места для сидения, а тем более хождения, было предостаточно. Павел посмотрел на носки своих туфель – давно уже надо выбросить. Стыдно в них, а денег на новые нет. Да, и брюки тоже… Пошарив в карманах, он нащупал несколько семечек, которыми его вчера угостила Света. От них не оторвешься. Щелкаешь, пока не закончатся, потом всегда пить хочется. Падло, продавец, быдло! Ничего! Скоро у меня будет все!

Резким движением руки Павел бросил семечки себе под ноги, пересел на другой край скамейки и стал ждать, когда прилетят голуби. Голуби… Они всегда прилетают.

Глава 2

"Сынок, не слушай ты никого. Ты у меня самый умный, самый лучший. А то, что тебя не слушают – плюнь на это! Ничего. Ты ещё им докажешь, что был прав. Всему свое время. Ну, ты уже успокоился?"

Мама взглянула Паше в глаза и ободряюще улыбнулась: "Не плачь.

Я тебя сильно-сильно люблю. И никому в обиду не дам. Ты слышишь? " Павел поднял

глаза на мать и, смахнув слезы рукой, криво усмехнулся. "Ну, вот и хорошо. А теперь

мне нужно идти на работу. Вернусь, как всегда. Спи. Никому не открывай. Марь Ванна

зайдет после семи, покормит. «Ну, пока». Чмокнув сына на прощание, Ольга Сергеевна

вышла в коридор и уже оттуда крикнула: "Если хочешь, можешь с ребятами в кино

сходить". После этих слов послышался звук хлопнувшей двери, и Паша опять остался

один. Немного постояв посредине комнаты, он подошел к окну и дождался, пока мать

снизу помашет ему рукой. Ребята… они не слишком с ним приветливы. Дают понять, что он не из их компании. Правда, иногда приходят к нему, но обычно ему приходится

гулять одному. Его не берут с собой ни на рыбалку, ни в футбол. Когда мама дает ему

конфеты, он всегда выходит на улицу, зная, что соседские ребята сразу подбегут к нему

за угощением. Это его единственный шанс обратить на себя внимание, быть в центре

событий, быть как все. Сегодня ничего сладкого нет. Выйти и снова почувствовать себя

чужаком? Нет. Это больно. Больно и обидно. "Не такой, как все". Это иногда даже мама

ему говорит, вкладывая, правда, в эти слова совсем иной смысл. Но, все равно. Паша и

сам иногда чувствует себя другим, не таким, как Юрка, Сашка и остальные. Нет, не

лучше и не хуже. Что-то еще… Взрослей? Ему только девять. Некоторым из его

знакомых уже десять, двенадцать лет. Умней? Но, этого его детский мозг понять не мог.

Мама часто говорит, что ему нужно играть, бегать, смеяться, а ты все сидишь, читаешь,

так и глаза можно испортить. Отложи книгу, сходи с ребятами в кино. Не хочешь?

Павел молча, качает головой. Маме трудно объяснить, что у него нет настоящего друга, что никому не интересно с ним говорить. Почему?

Мама сегодня во вторую смену. Швейная фабрика. Павел был там пару раз. Шумно и весело. Мама – швея. После недолгого знакомства с цехом, Павла заинтересовал один момент: очень много отходов получалось при пошиве пары брюк – целая пятая часть. Это выходит – из отрезанных кусков можно еще что-нибудь сшить! Спросив об этом у матери и получив ответ: "так надо", Павел больше не возвращался к этому вопросу, но усвоил для себя раз и навсегда – взрослые иногда ошибаются.

Сегодня пятница. Сегодня учитель по математике, Елена Викторовна, незаслуженно поставила Павлу четверку вместо пятерки. Павел очень расстроился, ведь он все правильно сделал и получил правильный ответ, совпавший с ответом в учебнике, но Елена Викторовна сказала, что она не так объясняла изучаемую тему, а, следовательно, решение нужно было вести по-другому, а этому она его не учила. Молодец, конечно, что сам догадался – ответ верный, но решение должно быть другим. Садись, четыре.

С трудом сдерживая слезы, Павел сел на свое место и, закусив губу, прошептал: "Я же все правильно решил, без ошибок". Придя домой, Павел все рассказал матери. Она, конечно, тоже немного расстроилась, но, будучи уверена, что ее сын самый умный и в будущем себя еще покажет, лишь успокоила сына и уверила его, что все будет хорошо. Сколько раз она убеждалась, что ее сын не по годам способный, а

может и одаренный, талантливый. Может быть, ему в жизни повезет больше, чем ей.

Муж погиб на войне в сорок втором. Паше тогда было всего два года. Отца он не

помнит. Не спрашивает об отце никогда. Наверное, и это неспроста. Не хочет делать

матери больно. А ведь ему всего девять лет. Настоящий мужчина! У его ровесников тоже не у всех есть отцы. Да и кому сейчас легко? Война… Она все сделала по-другому. Все

не так, как раньше. До войны…

После этих мыслей Пашина мама всегда делалась задумчивой. В таких случаях

Паша садился матери на колени, опускал голову ей на плечо, и они так и сидели вдвоем, одни посреди большой комнаты, сидели молча и каждый думал о своем.

Когда мама уходила на работу, Павел, чаще всего, брал какую-нибудь книгу и читал. Читал до темноты. Потом приходила соседка, Мария Ивановна и разогревала приготовленный заранее Пашиной мамой ужин, кормила Павла и уходила со словами: "Если что – стучи в стенку" или "Если что надо – так я не сплю". Добрая бабка, хотя и не очень разговорчивая. Наверное потому, что старая.

Вообще-то, Павла больше всего интересовала математика. Числа, примеры… Интересно. Если можно было бы так сделать, чтобы ввели в школе в два раза больше уроков математики… Его и сейчас уже учителя выделяют как одного из самых способных, но, почему-то, не всегда поощряют его стремление опередить своих сверстников. Так надо. Чтобы не выделялся. Пусть учится со всеми, как все. В рамках положенной программы. Учебный процесс установлен свыше и отступать в сторону нельзя. Вот так. А заступиться за Павла некому. Ведь отца у него нет. Погиб на войне. В сорок втором.

Глава 3

Толпа. Живой поток людей. Одним в ту сторону, другим в противоположную. Бессмыслица. Хаос. Как глупо… Все спешат, переживают, теряют над собой контроль. Многие ругаются, толкают друг друга локтями на остановках троллейбуса. Стадо. Обезумевшее стадо. Павел отошел от окна и вернулся к кровати. В свои неполные тридцать лет он уже сложил определенное мнение о людях. Он не любил людей, хотя это относилось только к тем, кого он знал лично, к тем, с которыми он сталкивался в повседневной жизни. Ни одного человека, которого можно было бы уважать, восхищаться им…

Павел жил в общежитии строительного треста, занимая комнату на втором этаже. Это была, скорее, комнатка, а не комната в широком смысле этого слова. Очень маленькая и никаких удобств. Работал он в том же тресте, в конструкторском отделе. Получал зарплату, о размере которой стеснялся говорить даже матери. Она жила теперь за городом, выращивала помидоры, редко приезжала, да и Павел нечасто ее навещал. Когда же это случалось, Павел садился на электричку, занимал место у окна

и впадал в задумчивость. Больше всего ему нравилось смотреть на проносящиеся мимо деревья, поля, деревушки и думать при этом. Думать о том, что судьба не очень-то

баловала его до сих пор, что возможно скоро он станет жить лучше, нужно только

потерпеть, нужно показать себя с самой правильной стороны. Он знал и чувствовал, что достоин большего. Временами он видел своих ровесников, которые разъезжали на

блестящих белых автомобилях, обнимали роскошных женщин, расхаживали в дорогих

модных костюмах, курили ароматные импортные сигареты, вываливались со смехом из лучших ресторанов и в такие моменты ему казалось, что они смеются над ним, смеются нагло, издеваются. Как будто все, что происходит вокруг, это назло ему. Но почему?

Зачем? За что?! Павел всегда, когда возвращался в свою комнатку, садился на кровать и подолгу смотрел перед собой невидящим взглядом в стену напротив, на которой висел

приклеенный кем-то до него календарь пятилетней давности с красивой улыбающейся

стюардессой и надписью: "Летайте самолетами АЭРОФЛОТА". Мерзкий календарь. Он

тоже издевается над ним, как бы намекая на то, что нечего засиживаться:

собирай чемоданы и лети в Австралию. Однажды Павлу захотелось сорвать этот

календарь, но он стал отдираться от стены вместе с куском обоев и на стене начала

образовываться совсем не живописная дыра. Пришлось приклеивать обратно.

Вот уже месяц, как он знает Свету. Их знакомство нельзя назвать случайным, но, все же, доля случая здесь имеет место. Однажды Павла направили с какими-то бумагами на домостроительный комбинат. Ему нужно было встретиться с директором предприятия. Приехав в назначенное время, Павел директора не застал на месте и ему пришлось дожидаться его в приемной. И тут появилась Светлана… В короткой мини-юбке и белой блузке с вырезом она была просто неотразима. Фигура была, по мнению Павла, идеальной, а красота лица лишала дара речи. Войдя и закрыв за собой дверь, она села на свободный стул в приемной, сложила руки на коленях и принялась ждать. Секретарша, сидящая перед ними, подняла голову и спросила у вновь пришедшей: "Что вы хотели, девушка?" Светлана, ничуть не смутившись, улыбнулась и ответила: "Я к Сергею Михайловичу. Я ему звонила." "Фамилия? – спросила секретарша. "Ильченко", – ответила девушка и достала из сумочки какое-то удостоверение. Секретарша посмотрела на предъявленный документ, кивнула головой и сказала ей то же, что недавно сказала и Павлу: "Сергей Михайлович на совещании в горсовете, но скоро должен быть". Девушка встала, подошла к окну, на котором стояло несколько горшочков с комнатными цветами и посмотрела сквозь него на территорию комбината.

– Наверное и за день все не обойдешь?

Секретарша опять подняла голову и спросила:

– А вы что, большой репортаж будете делать?

– Да нет, что вы… Я только на пятом курсе. Мне нужно материал для дипломного проекта подготовить. Ну, может после интервью с Сергеем Михайловичем пройдусь по цехам, поговорю с рабочими. Сами понимаете, одного интервью мало…

Павлу стало ясно, что красивая девушка, стоящая в метре от него – начинающий журналист. Это его еще больше заинтересовало. Он, обычно робкий со слабым полом, к удивлению для самого себя, ни с того ни с сего, задал девушке резонный вопрос:

– А работники стройтрестов вас не интересуют, случайно? Девушка удивленно подняла брови, повернулась к нему и с ослепительной улыбкой ответила:

– Ну, смотря какие работники.

– А какими они должны быть? – игриво спросил Павел, все больше и больше удивляясь своей смелости.

– Ну, как минимум передовики. И не очень застенчивые, – живо ответила девушка, подмигнув ему.

Он понял, что пропал. Ему сразу захотелось все бросить, выйти из душной приемной вместе с прекрасной незнакомкой и продолжить разговор в более неформальной обстановке.

Вдруг зазвонил телефон. Секретарша взяла трубку и, понимающе кивая, перебросилась с кем-то на том конце провода несколькими фразами, говорящими о том, что разговор происходит с вышестоящим по должности. Затем, положив трубку на место, она обратилась к обоим ожидающим:

– Очень сожалею, но только что мне сообщили – Сергея Михайловича сегодня не будет. Срочные дела. Очень жаль… Если что-то нужно ему передать – пожалуйста.

Слова секретарши не произвели на Павла ни малейшего впечатления. Он даже был рад, что у него появилось свободное время, но девушку, видимо, эти слова, наоборот, расстроили и она разочарованно сказала:

– Как же так!? Ведь я с ним по телефону договорилась. Ехала с другого конца города, спешила. Мне очень нужно было поговорить с ним. Теперь придется снова ехать.

Секретарша, видимо, не придав должного внимания словам девушки, ответила:

– Ну, что же. Это начальство. Хочет – принимает, хочет – не принимает. На то оно и начальство. После этих слов она взяла пустой графин, стоявший на столе, и вышла в коридор.

Теперь они остались одни. Двое в чужом помещении. Оба попавшие в безвыходную ситуацию, но каждый по-своему оценивающий происходящее. Павлу показалось, что девушка уже никуда не спешит и это давало определенную надежду на более тесное знакомство. Он встал, сделал шаг в направлении сидящей девушки и, выпрямив спину, сказал:

– Павел. Передовик из строительного треста. По-моему, не застенчивый. Девушка улыбнулась, тряхнула волной пышных волос и ответила:

– Света. Студентка журфака. По-моему, невезучая. Павлу стало ясно, что к нему благосклонны и он решил сразу перейти в наступление:

– Очень приятно. Кстати, в таком случае и я тоже невезучий. Вез в такую жару целую папку бумаг. Просидел добрых сорок минут под дверью неуловимого

начальника и все зря. Хотя… Я, все-таки, менее невезучий, чем вы.

– Это почему же? – с интересом спросила девушка. Павел, как бы удивившись этому вопросу, поднял брови вверх и ответил вопросом на вопрос:

–Как? Вы не догадываетесь?

Света, видимо принявшая правила начатой игры, уверенно ответила:

– Нет. Понятия не имею. Почем же?

Павел улыбнулся и, проявив насколько мог свое очарование, сказал:

– Потому, что в отличие от вас, я познакомился с красивой девушкой.

Светлане, видимо, понравился такой комплимент, и она рассмеялась, заметив при этом:

– Да. Вы, пожалуй, и вправду передовик.

Павел добавил от себя:

– И, заметьте – не застенчивый.

Наступила неловкая пауза. Павел не знал, что ему говорить дальше. Светлане, по всей видимости, тоже не нравилась наступившая тишина. И тут Павел понял, что, если сейчас он ничего не скажет, девушка может просто встать и уйти по своим делам, а он останется здесь стоять, как болван, упустивший свой, быть может, единственный в жизни шанс. Его мозг лихорадочно работал, отбрасывая всевозможные глупые версии продолжения разговора. Тут Светлана, действительно, поднялась со стула, повесила себе на плечо маленькую сумочку и взглянула на Павла. Он понял – она уходит. Еще секунда и все. И тут ему в голову пришла подходящая идея. Он прокашлялся в кулак, сделал деловитое лицо и важно сказал:

– Света, если вам очень нужно получить интервью у какого-нибудь директора, то я могу вам помочь. Хоть сейчас.

Света внимательно посмотрела в его глаза и спросила:

– Вы серьезно?

Павел облегченно вздохнул, приложил руку к груди и торжественно ответил:

– Клянусь! Я вас когда-нибудь обманывал?

Девушка рассмеялась и, видимо обрадовавшись такому повороту событий, спросила:

– А кто же этот директор? Не вы ли, случайно?

Павел покачал головой и шутливо ответил:

– Нет, не я. К сожалению, я по пятницам не даю интервью. Но тот, с кем вы сегодня сможете поговорить, настоящий передовик.

Света заинтригованно посмотрела на Павла и, секунду поколебавшись, согласилась:

– Хорошо, уговорили. Это далеко?

Павел покачал головой и ответил:

– Это рядом. Хотя за таким интервью можно и на край света сходить.

Тут дверь в приемную отворилась, вошла секретарша с полным графином воды и Павел, пропустив вперед Светлану, вышел за ней в коридор. Они спустились по лестнице вниз, миновали проходную и вышли за территорию комбината.

– Куда теперь? – спросила Света, поглядев по сторонам.

Павел посмотрел на часы. Половина четвертого. Еще много времени до темноты.

– В "Арагви", – ответил Павел и виновато улыбнулся.

Света, поняв, что ее приглашают в ресторан, возмущенно воскликнула:

– Нет. Так мы не договаривались. Придется отказаться от вашего "интервью". Павел поспешно взял девушку за руку, затем, спохватившись, отпустил ее и быстро, как бы боясь, что не хватит времени, сказал:

– Света, извините. Вы меня неправильно поняли. Я, действительно, могу познакомить вас с интересным человеком. Его зовут Григорий. Он директор ресторана. Его дача находится рядом с домом моей матери. Мы хорошие знакомые. Григорий -это очень порядочный человек. Он, я уверен, даст вам хорошее интервью!

Света внимательно посмотрела Павлу в глаза и, минуту подумав, решительно сказала:

– Хорошо. Я вам верю. Но, это будет только интервью и ничего более.

Павел обрадованно потоптался на месте и, указав Свете дорогу, пошел рядом с ней.

Глава

4

Сейчас не так страшно, как раньше. Хотя, кажется, закроешь глаза и это снова повторится. Давно этого не было. Маме рассказывал, но она говорит, что тебе это просто приснилось. Мама, наверное, уже все и забыла. Это случилось в прошлом году. Я тогда сильно испугался и выбежал из своей комнаты. Ночью. Мама сразу проснулась и взволнованно спросила, в чем дело. Мне очень было страшно. Я не мог ей всего объяснить. Всего того, что услышал. Или увидел… Я и сам до сих пор не знаю, что это было. Наверное, сон. Но, я же не спал! Я просто лежал в кровати, укрывшись одеялом. Мне было немного холодно, и я долго не мог уснуть.

Сначала кровать тихо качнулась вместе со мной. Я резко дернулся, посмотрел по сторонам. Глаза постепенно привыкали в темноте. Стало жутковато. Я подумал, что мне это все почудилось и опять положил голову на подушку. Вдруг, возникло ощущение, что я не один в комнате. Я повыше натянул одеяло. Теперь только одни мои глаза выглядывали из-под теплого покрывала. Очень тихо… И тут случилось что-то ужасное, дикое. Мое сердце чуть не оборвалось. Меня парализовало, сковало. Потому, что чей-то тихий голос шепнул прямо мне на ухо: "ЖДИ!"

Я не помню, как вскочил с кровати и резко распахнул дверь. Очнулся я только тогда, когда увидел мать. Заикаясь, я стал ей все рассказывать, а она, успокаивая меня, гладила по голове и говорила: «Успокойся, сынок. Тебе все приснилось. Успокойся». Потом мама забрала меня к себе на диван. И только там, возле матери я смог спокойно уснуть.

Сейчас уже не так страшно. Прошел целый год, но я никак не могу забыть той ночи. Не мог я ошибиться. Там, в моей комнате кто-то был. Не мог я тогда спать, не мог. Я точно помню, что лежал с открытыми глазами. Ведь, нельзя спать, когда у тебя открыты глаза.

Иногда такие мысли посещали Павла, когда он ложился отдыхать, но не мог уснуть. Один в квартире. Мама на работе. Марь Ванна уже давно ушла и задремала, наверное. Где-то Павел читал о Боге. Вернее, о том, что его нет. Это все выдумки попов. Выдумка и разные черти, лешие, русалки. Они только в сказках бывают. У Пушкина, например. А, может, есть что-то на небе? Но… там нельзя жить без воздуха и еды. Все это вранье. И черти тоже вранье. Жаль только, что не с кем об этом поговорить. Соседские ребята разговаривать с ним не будут. Высмеют. Так тяжело и плохо, когда над тобой смеются.

Вот и сегодня не спится. Тогда было холодно. Сегодня душно. Май за окном. Ночи теплые. Жуки гудят. Форточка открыта…

Павел резко вскочил на кровати. Нет, ему не показалось. Когда он спал, кто-то захлопнул форточку. Звук был отчетливый. Но, в комнате никого нет! Однако, форточка хлопнула… Павел открыл глаза – форточка открыта. Значит, это был сон. Послышался звук открываемой входной двери. Щелкнул выключатель. Пришла мама. Теперь можно ничего не бояться. Мама рядом.

Глава 5

Голуби слетелись как по мановению волшебной палочки. Как это они всегда все видят? Толкаясь и отбирая друг у друга зерна, они весело суетились возле Пашиных ног. Вон тот, одноногий, останется без еды. Здесь нужно быстрей шевелиться, толкать, отбирать, а он неуклюже скачет вокруг и пытается что-то урвать. А, ведь, тоже прилетел. Значит, надеется на что-то. Тут Павел волей-неволей сравнил себя с этим голубем и нашел определенное сходство. Я тоже, вроде, как все, но мои старания коту под хвост.