Ковен озера Шамплейн

– Все стекла в магазине теперь менять… Еще и под заказ, ждать придется месяц… Нет, это же надо иметь такую наглость!

Я с ужасом взглянула на Коула и завертела головой, ища, куда можно спрятаться, чтобы уйти с дороги. Ассистент был уже совсем близко, когда Коул схватил меня за шкирку и толкнул плечом раздвижные створки. Одним суматошным клубком мы ввалились в гадальный зал.

Ассистент застыл перед дверью, отодвинувшейся сама собой, но, пожав плечами, прошел следом за нами. Мы с Коулом забились в самый дальний угол зала, пока тот расставлял перед мафией и Мадам дымящиеся пиалы.

– Обожаю этот рецепт. Моя бабушка так же чай заваривает, – промурлыкал один из мужчин, утаскивая с подноса пару малиновых ватрушек.

– Еще один вопрос, – произнес главарь, отказавшись от своей пиалы.

– Время, месье, – мягко поторопила его Мадам, кивнув на напольные часы с павлином вместо кукушки. – У меня на сегодня много клиентов.

– Я доплачу. Двести грамм в довесок, – пообещал мужчина. – Этот вопрос очень важен для меня. Мой сын в последнее время ведет себя так, как будто что-то затевает… Что-то не очень семейное. Ну, ты понимаешь. Что-то против меня.

Леденец во рту был сладким и терпким, а язык очерчивал еще несколько граней. Запаса зелья было много, и чары не ослабевали. Мы были в абсолютной безопасности, поэтому я не помешала Коулу, когда он облегченно выдохнул и отлип от меня, немного расслабившись и принявшись рыскать по залу. Делать нам все равно было нечего – только ждать окончания сеанса. Я отодвинулась подальше от центра, где ноги утопали в пушистом ковре, и тоже осмотрелась.

Убранство оказалось куда роскошнее, чем казалось из-за створок. Все было заставлено свечами с капающим воском, а над мраморным столиком, за которым сидела Саламандра, раскачивалась турецкая люстра. Солнечный свет душили велюровые занавески. Восточный стиль сплетался с греческим там, где на полотнах изображались древние мифы. Нежные плеяды в развевающихся туниках; Афина, дарующая свой легендарный щит Персею; Артемида, возглавляющая на олене своих девственных охотниц. Этот зал будто вобрал в себя мудрость всех наций и традиций. И я понимала почему: в любой мифологии саламандра занимала роль мифического и могущественного создания. Позолоченная брошь ящерицы, блестящая под шеей Мадам и скрепляющая платок, лишний раз доказывала это.

Немного осмелев, я подступила к ведьме поближе. Та перебирала на столе камешки хрусталя, отвечая на бесконечные вопросы мафии.

– Да, – вздохнула Мадам устало. – Лучше стричься во вторник.

Я внимательно разглядывала ее, удивленная собственными чарами: стоять так близко к толпе людей и при этом не существовать для них вовсе. Но в тот момент, когда мафиози уже застегнули пальто и встали, в углу зала раздался шум.

Я обернулась на Коула, задевшего локтем фарфоровую вазу: та накренилась вбок, падая.

– Осторожно! – выкрикнула Мадам в воздух, подорвавшись с пуфа. Метнув испуганный предостерегающий взгляд точно в то место, где стоял Коул, она сощурилась. – Это фамильная реликвия.

В груди у меня похолодело. И у Коула, уверена, тоже. Он так и замер с вытянутыми руками и вазой, которую успел подхватить и вернуть на место за миг до того, как та встретилась бы с деревянными половицами. Телохранители мафиози взбудоражились от возгласа и неразберихи, как по щелчку: разом они окружили своего главаря, запуская руку под пиджак и показательно вынимая стволы крутых пушек.

– О, господа, не волнуйтесь! – тут же встрепенулась Саламандра, вернув себе нежную улыбку и убедительное спокойствие. – Все в порядке. Я обращалась к своему… мышонку. Завела тут на днях питомца… Сбежал из клетки, негодник! Вон, видели? Мышиный хвостик. Такая прелесть! Итак… У вас остались еще вопросы?

Леденец во рту начал таять. Я занервничала, с укором глядя на побелевшего Коула, но наши чары все еще действовали – я точно знала это. Но, видимо, действовали не на всех.

– Когда надумаете снова прийти, звоните на мой личный номер. В ближайшее время я буду в отъезде, – бросила в спину мафии Мадам, и, как только двери за ними закрыл ассистент, она обмякла на пуфе, протяжно взвыв: – Митра! Это было очень долгое утро. А если бы ты, Коул, разбил урну с прахом моей мамы, оно бы стало еще и кошмарным. Для вас, конечно же.

Коул ахнул и сплюнул леденец прямо на пушистый ковер.

– Урна?! – переспросил он. – Я думал, это ваза для цветов…

Мадам развернулась ко мне. У меня во рту все еще было зелье, но она смотрела мне прямо в глаза – пронзительно и внимательно, улыбаясь своей дружелюбной, идеально симметричной улыбкой.

– Верховная Одри, рада встрече! – на одном дыхании затараторила она. – Меня зовут Мадам Саламандра. Это прозвище дал мне брат, когда я притащила ему в постель около пятидесяти ящериц. Нам, кажется, лет по десять было. Забавное время! А вообще меня зовут Зои. Да, я прорицательница – это мой врожденный дар. Еще я владею огнем и парочкой трюков с метаморфозом, но на этом все. Впрочем, мне хватает. Итак, я слушаю тебя. Давай! Хочу поскорее услышать это вслух. Так интересно, как именно ты это скажешь!

Я была настолько потрясена, что все еще рассасывала гадкий леденец, а затем и вовсе случайно проглотила, закашлявшись. Коул похлопал меня по спине, и спустя минуту чары спали, растворившись там же, где и сахар, – в желудке.

– Здравствуй, – кивнула я, наконец подчинив себе мысли и голос. – Ты нас…

– Видела? О да. Все это время, – Зои хихикнула, размяв затекшие лодыжки и снова приняв позу лотоса. – Вы ведь устроили погром в моей лавке, только чтобы обмануть Эвана и пару тупоголовых охранников, которых я держу просто потому, что у них модные жилетки. Кстати, зачем вы это сделали?

– Ну, – я замялась, поставленная в тупик такой прямотой. – Мы не знали, как еще встретиться и поговорить с тобой. Нас не хотели впускать.

Зои распахнула глаза и выгнулась нам с Коулом навстречу, едва не опрокинувшись на своем пуфе.

– Эван! – заверещала она таким тоном, что даже звук грома показался бы детской колыбельной. – Иди сюда! Сейчас же.

Белокурый юноша заглянул внутрь, держа в руках свою чашку с новой порцией утреннего зелья. Заметив нас рядом с Зои, он вновь опрокинул его на себя.

– Я ведь велела тебе впустить Одри Дефо и Коула Кастинкса, – закатила глаза она, и Коул робко поправил:

– Я Гастингс. С буквой Г.

– Извини, – улыбнулась Зои смущенно. – Мои видения бывают неточными. Так почему ты не впустил их, Эван?

Ассистент спрятал чашку и невнятно проблеял:

– Так они и не представились…

Зои перевела взгляд на нас.

– Вы не назвали свои имена?

– М-м… Имена?

– Да. Имя. Это то, что дают тебе при рождении. Обычно мама с папой, – саркастично ответила Зои. – Вам нужно было всего-то представиться, и Эван бы вас впустил. Я внесла вас в список еще две недели назад. Почему… – Она осеклась и затрясла головой, отчего пурпурный платок спал окончательно, высвободив роскошную копну прямых черных волос. – Нет-нет, не объясняйте! Это все я. Снова искаженное видение. Это как ошибки перевода, знаете… Помехи. Голова уже пухнет от клиентов с их вечным нытьем и бесполезными вопросами. «Ой, а когда мне лучше помыть кота, завтра или в понедельник?» Наколдовать бы половине из них мозги. Ох.

Зои соединила три пальца, положила руки себе на колени и закрыла глаза. Пока она медитировала и восстанавливала душевный баланс, чтобы продолжить беседу, Коул кинул на меня панический взгляд. Даже без дара телепатии я услышала его мысли: «Ты уверена, что все еще хочешь пригласить ее в ковен?»

Честно сказать, я и впрямь была не уверена в этом, но все равно сказала:

– Значит, ты уже в курсе, зачем именно я пришла? Как Верховная ковена Шамплейн, я хочу пригласить тебя присоединиться ко мне.

Зои разомкнула веки, подведенные синим, и нахмурилась. Что-то было в ее взгляде такое, отчего казалось, что твою душу выворачивают наизнанку. Но в этом не было ничего враждебного или даже дискомфортного – лишь абсолютное и немое взаимопонимание.

– Да, разумеется, – Зои вскочила с пуфа и хлопнула в ладони. – Я еще утром закинула вещи в чемодан. Вот только…

Все не могло быть так просто, и я даже обрадовалась, услышав это недоброе «только». Ведь если бы мне вдруг начало так несказанно вести, то ад покрылся бы льдом.

– Говори, – бодро отозвалась я, сложив руки на груди. – Что ты хочешь в обмен на союз?

– Совершенно ничего, – заверила меня Зои в сердцах. – Мне лишь надо закончить одно дельце. Забрать то, что у меня… одолжили, но забыли вернуть. Без этого я не смогу уехать. Эта вещь крайне важна для меня, да и для тебя тоже.

Я прищурилась, раздразненная любопытством, что же за вещь может быть мне нужна. Но Зои улыбалась так, что становилось понятно: она мастерица по части интриги и загадок. Впрочем, чего ждать еще от той, что знает все будущее наперед?

– Скажи, что именно тебе достать и где.

Коул переступил с ноги на ногу, сомневаясь в этой затее, как и в любой другой. Возможно, он был прав.

Зои обошла гадальный стол, собирая хрустальные камешки в тканевый мешочек, в каком я хранила свои костяные руны. На нем были вышиты зороастрийские письмена, которые мне было не прочесть.

– Череп, – произнесла Зои, не поднимая глаз. – Человеческий. Еще времен гаитянских рабов, что заполнили Орлеан своим вуду. – Последнее слово она произнесла с явным пренебрежением. – Насколько я знаю, он должен быть в комиссионном магазине недалеко отсюда. Называется «Барон Суббота». Принеси его, и мы сразу же отправимся в Бёрлингтон, клянусь! Я принесу тебе ковенант хоть в машине, если захочешь.

Я поджала губы. В Зои, ее работе и этих сбивчивых предсказаниях не было ничего, что вызывало бы доверие. Но… Откуда-то это доверие все равно было. Словно из недр земли, как прорастают стебли, прорастало и ощущение родственности. Я никак не могла отделаться от чувства, что мы с Зои уже знакомы. Возможно, так и было в одной из тех искаженных реальностей, которые она иногда видела вместо правдивого будущего.

– Согласна, – сказала я. – Только хочу сразу спросить… Почему ты не в новоорлеанском ковене? Слышала, он один из сильнейших в штатах, хотя очень обособлен. Даже моя мать в свое время пыталась подружиться с ними.

Зои погладила пальцами угол стола и пожала плечами. Стянув с себя пурпурный платок, она обвязала его вокруг предплечья, как браслет, пока подбирала правильные слова.

– Так вышло. У нас всегда были напряженные отношения. Вуду любят деньги больше, чем своих ведьм! Не думай об этом, Одри. Главное ведь, что я не в Вуду, так? Я в Шамплейн. И я ждала тебя. – Я заметила, что Зои морщит нос, когда улыбается так игриво и искренне, как сейчас. – Ступай уже, Верховная Одри! Мне не терпится скорее потискать мягкий жирочек Штруделя.

Когда мы проходили мимо ассистента в холле, тот все еще подметал осколки с пола, фыркая проклятья на языке, похожем на албанской. Мы с Коулом виновато потупились, проходя мимо разбитых окон.

– Это было так… странно, – наконец-то подал голос он, когда мы уже прошли до «Барона Субботы» половину пути, проложенного на смартфоне. Погруженный в свои мысли, Коул шел прямо по лужам, даже не замечая воды, затекающей в ботинки. – Я смотрю на эту Зои, и мое чутье… Вопит! Она выглядит не старше меня, но я будто стою напротив своей бабушки. Ощущение, что это она ведет нас в Бёрлингтон, а не мы ее. В смысле… Может, Зои и впрямь долго ждала нас? То есть тебя. Мне немного жутко от этого.

– Мне тоже, – созналась я, жуя внутреннюю сторону щеки до железистого привкуса во рту, который, однако, все равно не мог перебить той мерзкой сладости, что еще оставалась там от блевотного леденца. – Но, наверно, именно такие ведьмы мне и нужны. Сильные. Она точно знает, что делает. Я даже… завидую ей. А еще у нас просто нет другого выбора. Видишь? – Я даже остановилась, чтобы достать из рюкзака мешочек с рунами и подкинуть их горсть в ладони. – Здесь все еще «Лавка Саламандры». Как бы я ни злилась на них, но они еще ни разу меня не подводили. Так почему должны подвести теперь?

Коул остановился, прервав свой размашистый шаг, который равнялся двум моим и потому вечно поторапливал. Заглянув в мои сложенные ладони, где кости твердили одну и ту же вязь, он улыбнулся уголком губ.

– Хм, ну да. Это хорошие кости. Они нас познакомили. Так что, пожалуй, ты права. – Я посмотрела Коулу в глаза, и он тут же двинулся дальше. – Судя по навигатору, нам сюда. «Барон Суббота» ведь, да? Это за углом. И почему она сама не могла сходить за своим драгоценным черепом? Пророчицам несолидно посещать комиссионку?

Мы действительно прошли меньше километра, как оказались перед ступенями двухэтажного здания из красного кирпича. Совсем недавно оно пережило ремонт, судя по свежей темно-бордовой краске и острому запаху аммиака. Шагнув на ступеньки, я остановилась, задержав взгляд на ветхой вывеске, которую заменили, но которую я все равно узнала.

– Это тот самый магазин, – прошептала я, и голос у меня сел.

Штормовое предупреждение по радио. Буря. Маленькое убежище в залежах дырявых одеял и сломанного ночника.

Коул обернулся. Успев подняться до двери, он быстро спустился обратно и встревоженно накрыл ладонью мое плечо.

– Комиссионка, – пояснила я, оглядывая здание еще раз, чтобы точно убедиться в этом. – Здесь я пряталась от Джулиана в ту ночь, когда ты арестовал меня. Я еще подожгла ее…

– Хм, – Коул проследил за моим взглядом и оглядел магазин исподлобья. – Ну, вроде сейчас с магазином все в порядке. Крыльцо как новенькое… Даже не скажешь, что здесь был пожар. Может быть, своим поджогом ты, наоборот, спасла этот магазин от прозябания? Привлекла к нему внимание общественности…

Было что-то чертовски милое в том, как Коул пытался меня приободрить. Раньше ему никогда не давались утешения, как и многое другое из социальных навыков, но в последнее время он во всем делал успехи. Кивнув на вход, Коул вдруг взял меня под руку.

– Идем. Чем бы это место ни было раньше, теперь это «Барон Суббота», и у нас здесь есть работенка.

– Да, – кивнула я через силу, заставляя себя преодолевать ступеньку за ступенькой. Коул, оказавшись впереди, приоткрыл передо мной дверь. – Давай уже найдем этот чертов череп и вернемся домой с новой ведьмой!

Мы пересекли порог, и колокольчик над нашими головами весело брякнул. Ремонт внутри действительно выглядел свежо и очень хорошо: кто-то разгреб залежалый товар и передвинул стеллажи, расставив их лабиринтом. По нему прогуливались несколько посетителей. Полки были заставлены всем, что только могло понадобиться ведьме: пучки сушеных трав для окуривания, книги теней, алтарные покрывала и жезлы. На отдельном стенде красовались куклы вуду и талисманы гри-гри. Все они различались по своим свойствам: одна кукла была для порчи, другая для любви, а третья…

– Одри.

Коул позвал меня по имени, и я тут же откликнулась. Заметив, что он смотрит в конец зала, где располагается касса, я посмотрела туда.

Уже спустя миг я увидела череп, которым увенчивалась изящная деревянная трость в руках темнокожего мужчины. Этот череп, несомненно, являлся именно тем, что мы искали.

– Добро пожаловать в «Барон Суббота», – гостеприимно поприветствовал нас владелец магазина, в котором я тут же узнала Верховного колдуна ковена Вуду. – Меня зовут Рафаэль. Чем могу вам помочь, старые друзья?

XII

Вуду

Колокольчик над дверью приветствовал новых посетителей. В магазин вошла компания подростков, скупающих черную соль и маятники для хэллоуинского ритуала. Они громко обсуждали между собой планируемый призыв мертвых, который, однако, не сработает, ведь свечи нужны церковные, а не обычные. Глупые дети.

По углам магазинчика тлела трава-ворожея и вербена. Агатовые глаза Рафаэля прожигали нас, пытаясь выведать сокрытые тайны. Мой взгляд то и дело падал на светло-желтый череп, что служил набалдашником для его трости. В первую нашу встречу, когда вокруг зверствовал ураган, а я тайно поглядывала за ним с Коулом, было сразу ясно, что череп настоящий, человеческий. Но кто бы подумал, что он еще и очень ценный?

– Рад видеть, что ты все-таки нашел ведьму, согласившуюся тебе помочь, – Рафаэль подмигнул Коулу, крутящему в пальцах хрустальный шар, взятый с прилавка. – Что привело вас в Новый Орлеан на этот раз?

– Дела, – небрежно ответила я. – Кажется, мы незнакомы. Меня зовут Одри Дефо, и я…

– Да, я знаю. Верховная ведьма ковена Шамплейн. Уж кого этот магазинчик только ни видывал, но другие Верховные заходят сюда впервые, – протянул Рафаэль, оглядывая стены из дубовых панелей и абажуры из ротанга. – Кстати, спасибо за то, что подожгла его. Я выкупил это здание на аукционе три года назад, но все никак руки не доходили… А после тебя в этом месте поселилась такая мощь, такая энергия! Магазин сразу заиграл другими красками.

Я не поняла, иронизирует Рафаэль или же говорит серьезно, поэтому на всякий случай извинилась.

– Не страшно. Говорю же, спасибо, – Рафаэль улыбнулся. Нет, кажется, он все-таки говорил абсолютно искренне. – Вы любите музеи? Если вы еще не спланировали свой визит в Новый Орлеан, то очень рекомендую музей джаза.

– Боюсь, в этот раз без культурной программы. – Я подошла к одному из шкафов и сняла оттуда книгу, посвященную викканским ритуалам. – Нам нужно как можно скорее закончить работу и возвращаться в Бёрлингтон.

– И вы зашли в мой магазин как раз по работе, верно? – подхватил Рафаэль, отодвинув назад свою шляпу-цилиндр.

Ее увивали маленькие черепки мышей-полевок с металлическими вставками, из каких было сделано и массивное ожерелье, висящее на его шее. У него были широкие скулы и приплюснутый нос, пухлые губы обрамляла густая бородка, а на одном ухе блестела золотая серьга-колечко.

Заметив, что я не собираюсь отвечать, а только пялюсь на него, Рафаэль удрученно покачал головой.

– Не зная, что именно вам нужно, я не смогу помочь…

Да, черт возьми, он был прав. Я тут же включила свою творческую жилку, пытаясь придумать правдоподобную историю, которая могла бы объяснить наш визит в колдовской магазин. Сказать, что мы собираемся украсть реликвию их ковена, точно было не лучшей идеей, но Коул…

Коул, как всегда, считал иначе.

– Нам нужен череп на твоей трости. Можно его забрать?

Я дернулась и взглянула на него исподлобья. Все это время Коул молчал, разглядывая сувениры. И лучше бы он молчал дальше, ей-богу! От его непосредственности Рафаэль даже повалил склянку на кассе. Вслед за ней посыпались и другие, как домино. Махнув рукой и вернув всему идеальный порядок, Рафаэль вышел из-за стойки, прихватив с собой трость.

– Этот? – спросил он, покрутив черепом у нас перед носом. – Зачем он вам?

Я не успела пихнуть Коула под ребра, как он уже и на этот вопрос ответил, снова блеснув своей честностью:

– Новая подруга Одри попросила его в обмен на… Как она там это назвала? – Коул бросил на меня беглый взгляд и щелкнул пальцами. – Ковенант, точно!

– Договор о вступлении, – расшифровал Рафаэль задумчиво. – Значит, ты собираешь ковен, Одри? И что же за ведьму ты себе подыскала? В Новом Орлеане тех, кто не входит в Вуду, можно пересчитать по пальцам одной руки, поэтому очень вероятно, что я…

– Зои, – перебил его Коул. – Ведьму зовут Зои Саламандра.

Тонкая бровь Рафаэля многозначительно дернулась вверх.

– Ах да, я и впрямь ее знаю. Зои… – произнес он медленно, будто смакуя ее имя во рту, и сложил обе руки на трости. – Вечно норовит доставить неприятности. Давно пытаюсь выселить ее из города. Однако… – Он постучал лазуритовым перстнем по костяной рукояти. – Вы хотя бы знаете, что это такое?

– Ну, череп, – Коул пожал плечами. – Разве нет?

Рафаэль вздохнул.

– Я имею в виду, знаете ли вы, чей он? Ведьмы, оборотня или…

– Ведьмы, – выпалил Коул, не раздумывая, и я невольно удивилась, пока не вспомнила, кто он сам такой. – Я вижу, что ведьмы, да.

Рафаэль закусил нижнюю губу и демонстративно поигрался с тростью, будто показывая ее нам со всех сторон. Его пальцы прошлись аккурат вдоль шва на черепушке, делящего затылок на две половинки. Я поежилась, когда он обвел пальцами пустые глазницы, а затем верхнюю челюсть. Нижней у черепа почему-то не было.

– То была необыкновенная ведьма, – низко произнес Рафаэль, улыбнувшись краешком губ. – Ее мать – чернокожая рабыня, отец – богатый землевладелец. Рожденная быть чужой и там и здесь, она стала своей повсюду. Ее боялись и к ней же бежали за помощью, когда заболевало дитя или изменял нерадивый муж… Судье стоило лишь назвать ее имя, и он тут же смягчал любой приговор, опасаясь следующим утром найти у себя под дверью проклятую гри-гри.

– Мари Лаво, – поняла я вслух, и Рафаэль кивнул. – Королева вуду.

– Наша первая Верховная, – продолжил он. – Да, ковен достаточно молод. Если бы не она, его бы не было вовсе. Она сумела объединить разрозненных представителей культа вместе и, невзирая на происхождение, была свободным человеком. Во всех смыслах этого слова. Надеюсь, этого достаточно, чтобы вы поняли, какую ценность представляет для меня сей артефакт. Так с чего мне отдавать вам единственное, что осталось от моей матери?

– Матери? – переспросила я и оглядела Рафаэля повнимательнее.

Я видела портреты Мари Лаво лишь в книгах Виктории, поэтому не могла оценить, насколько Рафаэль похож на нее внешне. Самая сильная магия всегда выбирает женщин, но даже среди них Мари Лаво считалась больше, чем просто выдающейся. Она была гением.

– Моя мать родила по меньшей мере пятнадцать детей. Я даже не со всеми из них знаком лично. Чтобы объяснить новоорлеанцам свое долголетие, Мари долго притворялась своей собственной дочерью… Но однажды годы взяли свое. Уже давно именно я возглавляю ковен. Останки матери – это регалия, подтверждение моего Верховенства, – объяснил Рафаэль. – У нас лидерство наследуется иначе. Верховная сама выбирает себе преемника. Расстаться с черепом – это сложное решение…

– Так, значит, ты его не отдашь?

Рафаэль внимательно осмотрел свою регалию со всех сторон, размышляя. Точнее, делая вид, что размышляет, ведь для себя он уже все давно решил.

– Ну, почему же… Отдам.

Я фыркнула, сложив руки на груди. И почему все вокруг стали такими добрыми? Где пряталась от меня эта неслыханная доброта мира раньше?

– В чем подвох? – решился уточнить Коул, видимо, подумав о том же самом.

– Никакого подвоха! Видите ли, я тоже заинтересован в предотвращении ритуальных убийств. Вы ведь здесь именно из-за них, я угадал? В Новом Орлеане смертей не было с августа. Благо у нас не так много лишней магии, свободно разгуливающей по городу в поисках пристанища, как в Бёрлингтоне после истребления Шамплейн. Потому и новоодаренных почти нет…

– Погодите-ка, – прервал его Коул, подняв руку, как школьник. – Когда мы разговаривали в последний раз, ты сказал, что я все выдумываю насчет ритуалов и это орудует обыкновенный маньяк…

– Прошло два месяца, мальчик, – Рафаэль закатил глаза. – Я тоже не сижу без дела и успел многое разузнать. Только вот продвигаюсь гораздо медленнее, чем вы. Ведь у меня, как у Верховного, на попечительстве ковен из ста ведьм, так что и свободного времени в разы меньше. Я буду только рад, если вы возьмете решение столь… деликатной проблемы на себя. В обмен я готов предоставить вам все, что для этого нужно, включая регалии моего ковена.

Коул заискивающе посмотрел на меня. Я смогла только промычать в ответ, сомневаясь во всем, что происходит, а оттого совсем не радуясь дружелюбию Верховного Вуду.

– Допустим, мы согласны, – медленно произнесла я, снова осторожничая. – Так когда мы можем забрать череп?

– Не раньше завтрашнего утра, – ответил Рафаэль и, пройдясь до окна, одернул жалюзи. Те взлетели вверх со свистом, открывая вид на оживленную улицу, где уже прогуливались ряженые с детьми, конфетами и музыкальными инструментами.

– Самайн, – простонала я, хлопнув себя по лбу. – Точно!

– Сегодня наш ковен празднует День мертвых и воздает почести лоа – духу вуду, что ждет нас всех на той стороне. Сегодня день Барона Субботы – князя смерти, и этот череп, – он любовно погладил рукой костяную макушку, – то, что позволяет установить с ним связь. Мари Лаво была его любимицей. Без этого никак.

Я кивнула. Потерпеть до завтра было не таким уж суровым условием для столь выгодной сделки, как бы мне ни терпелось скорее вернуться домой.

– Хорошо. Тогда мы заедем за ним сразу после ритуала…

– О, вы тоже приглашены! – Рафаэль заулыбался так широко, что под темными губами, похожими на дольки инжира, сверкнули белоснежные клыки. – Если к моему ритуалу присоединится другая Верховная, Барон Самеди явится куда охотнее.