Сталин как теоретик

Абзац содержит, как минимум, стилистические неточности типа «увеличение расстояния между имущими и неимущими». Слово «расстояния» здесь неуместно, так как речь идёт о социальной поляризации. Однако теоретически куда серьёзнее неточность в утверждении, что «усовершенствование техники… обусловливает возрастание общественного неравенства». Во-первых, имелось в виду, очевидно, не усовершенствование, а применения техники в буржуазном обществе. Во-вторых, неравенство порождает не само по себе усовершенствование техники, а развитие капиталистических производительных сил, главным элементом которых является рабочая сила. Причём неравенство при капитализме может возрастать и без усовершенствования техники (например, с появлением мануфактуры). В последней редакции проекта Программы ВКП(б) 1947 года это положение было сформулировано иначе:

«Развив до ранее невиданных размеров производительные силы общества, капитализм запутался в неразрешимых для него противоречиях. Наряду с увеличением общественного богатства в буржуазном обществе неизбежно растёт общественное неравенство, происходит углубление пропасти между имущими и неимущими» (РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 6.).

Сталин всюду, где упоминалось словосочетание «международная коммунистическая партия» ставил пометы, указывающие на необходимость правки. Причина достаточно очевидна: когда шла работа над третьей Программой ВКП(б) в 1947 году, III, Коммунистический Интернационал уже был распущен. К тому же надо признать неудачным название Коминтерна «международной коммунистической партией», ибо это было объединение, союз компартий, каждая из которых, являясь секцией Коммунистического Интернационала, тем не менее была самостоятельной политической организацией. И Программа РКП(б) на это указывала, хотя стилистически такое предложение выглядело неудачно, ибо получалось, что партия организует партию:

«Ставя себе задачу сделать пролетариат способным выполнить свою великую историческую миссию, международная коммунистическая партия организует его в самостоятельную политическую партию, противостоящую всем буржуазным партиям.» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 7)

Что касается раздела второй Программы РКП(б), посвящённого империализму, то многие положения в нём Сталин выделял как образец, который должен быть использован в новом документе. Он, например, особо подчеркнул все признаки, которые характерны для империализма. (Там же. Л. 7–7 об.). Они были чётко указаны в последней редакции проекта Программы ВКП(б). (См.: РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 7.).

При осмыслении Программы 1919 года Сталин обратил особое внимание на характеристику империалистической войны и империалистического мира. Она была дана на основе ленинского анализа высшей стадии капитализма. Он, в частности, подчеркнул программное положение о том, что «империалистическая война не могла кончиться не только справедливым миром, но и вообще заключением сколько-нибудь устойчивого мира буржуазными правительствами» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 8).

В выполненной партийной Программе Сталин особо выделил (и подчёркиванием в тексте, и отчёркиванием на полях) реализованное историей утверждение о результатах развёртывания противоречий мирового капитализма на его высшей стадии:

«Всё это с неизбежностью приводит к сочетанию гражданской войны внутри отдельных государств с революционными войнами как обороняющихся пролетарских стран, так и угнетаемых народов против ига империалистических держав». (Там же. Л. 8). На полях «птичкой» отмечено, что и революционный протест эксплуатируемых и угнетённых, и новые формы объединения капиталистов являются результатом победы пролетариата в отдельных странах. (См.: там же. Л. 8).

В 1947 году группа таких стран, делавших первые шаги на пути к социализму, была реальностью. И уже коммунисты искали новые формы своего международного объединения. Во время работы над третьей Программой ВКП(б), в сентябре 1947 года, в Польше состоялось информационное совещание Болгарской рабочей партии (коммунистов), Венгерской коммунистической партии, Коммунистической партии Италии, Польской рабочей партии, Коммунистической партии Румынии, Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), Коммунистической партии Франции, Коммунистической партии Чехословакии и Коммунистической партии Югославии. На нём было принято решение о создании Комин-формбюро.

А поскольку мы говорим о теоретическом творчестве И.В. Сталина, то здесь будет уместно отметить, что образование группы государств, которые отколются от капиталистической системы в результате грозящей войны, развязываемой империалистической буржуазией, Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) предсказал ещё в Отчётном докладе XVII съезду партии. 26 января 1934 года он говорил:

«Дело идёт к новой империалистической войне, как к выходу из нынешнего положения.

Конечно, нет оснований предполагать, что война может дать действительный выход. Наоборот, она должна ещё больше запутать положение. Более того, она наверняка развяжет революцию и поставит под вопрос само существование капитализма в ряде стран, как это имело место в ходе первой империалистической войны»[26]. Заметим, это было сказано за одиннадцать с лишним лет до окончания Великой Отечественной войны.

А вот выделенные Сталиным слова из второй Программы РКП(б), адресованные, непосредственно нам:

«Только пролетарская, коммунистическая революция может вывести человечество из тупика, созданного империализмом и империалистическими войнами. Каковы бы ни были трудности революции и возможные временные неуспехи её или волны контрреволюции, – окончательная победа пролетариата неизбежна». (См.: РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 8 об.).

Правда, здесь целесообразно напомнить слова из того же сталинского доклада на XVII съезде ВКП(б). А там Сталин, опираясь на ленинский анализ роли пролетарской партии в классовой борьбе, говорил:

«Победа революции никогда на приходит сама. Её надо подготовить и завоевать. А подготовить и завоевать её может только сильная пролетарская революционная партия. Бывают моменты, когда положение революционное, власть буржуазии шатается до самого основания, а победа революции всё же не приходит, так как нет налицо революционной партии пролетариата, достаточно сильной и авторитетной для того, чтобы повести за собой массы и взять власть в свои руки. Было бы неразумно думать, что подобные «случаи» не могут иметь места»[27].

Хочется очень надеяться, что это предупреждение не превратится в пророчество.

Особую группу составляют программные позиции 1919 года, которые утратили актуальность после победы в Великой Отечественной войне, когда, с одной стороны, начался процесс становления мировой системы социализма и мощного международного движения сторонников мира, с другой – началась затяжная, затянувшаяся на 45 лет, «холодная война». К тому же в 1947 году СССР ещё не был сверхдержавой и между СССР и США не было ракетно-ядерного паритета. В этой ситуации задача борьбы за мир, предотвращения новой мировой войны приобретала для Советского государства и правящей Коммунистической партии приоритетное политическое значение. В такой ситуации Сталин, являвшийся не только руководителем правящей партии, но и главой Советского правительства, заявлял о том, что в новых условиях «лозунги пацифизма, международного разоружения при капитализме, третейских судов и т. п. являются не только реакционной утопией, но и прямым обманом трудящихся, направленным к разоружению пролетариата и отвлечению его от задачи разоружения эксплуататоров» (Там же. Л. 8–8 об.).

Ещё в Отчётном докладе ЦК ВКП(б) XVII партийному съезду Генеральный секретарь ЦК партии с учётом коренным образом изменившихся по сравнению с 1919 годом международных отношений частично откорректировал положение Программы партии, принятой VIII съездом РКП(б). В январе 1934 он от имени Центрального Комитета партии, перечисляя факторы, на которые рассчитывал СССР в сложной и трудной борьбе за мир, называл не только «растущую хозяйственную и политическую мощь» Советского Союза и «нашу славную армию, готовую оборонять страну от наскоков извне», но и «моральную поддержку миллионных масс рабочего класса всех стран, кровно заинтересованного в сохранении мира» и «благоразумие тех стран, которые не заинтересованы по тем или иным мотивам в нарушении мира и которые хотят развить торговые отношения с таким исправным контрагентом, как СССР»[28].

После исторических битв и каждодневных боёв местного значения за безымянные высоты, массового героизма и всенародной трагедии Великой Отечественной войны Верховный Главнокомандующий, конечно же, не мог допустить, чтобы в третьей партийной Программе, даже косвенно, наличествовали мотивы, естественные для документа 1919 года, на котором лежала печать империалистической Первой мировой войны. А там в качестве «крупнейших буржуазных извращений социализма» называлось, «течение оппортунизма и социал-шовинизма, социализма на словах, шовинизма на деле, прикрытие защиты грабительских интересов своей национальной буржуазии лживым лозунгом защиты отечества, как вообще, так в особенности во время империалистической войны 1914–1918 годов» (Там же. Л. 8 об.).

Действительно, к советской действительности этот тезис не имел ни малейшего отношения, но после реставрации капитализма он снова звучит актуально именно в том варианте, в котором был в Программе РКП(б) в 1919 году.

И, конечно, «Теперь не то» в 1947 году было самым точным определением для абсолютно правильной характеристики послереволюционной России, содержавшейся во второй Программе большевистской партии, где было написано, что «применительно к России главной особенностью является численное преобладание мелкобуржуазных слоёв населения». Это было теперь неправильно и со статистической точки зрения, и представлялось архаичным в результате проявленного в годы великой войны социально-политического единства советского народа. Впрочем, перестройка и буржуазная контрреволюция 1991–1993 годов статистическую ситуацию с мелкобуржуазными слоями ничуть не изменили, а вот мелкобуржуазное сознание и поведение у немалой части нашего общества вполне сумели разбудить (Там же. Л. 9 об.).

Нередко сталинские замечания касались даже отдельных слов, которые были недостаточно точными с Программе 1919 года. Например, во фразе «.своим трудом создавать доход высших классов общества» Сталин обвёл слово «высших». (Там же. Л. 5 об.). Понятно, что в последней редакции проекта Программы ВКП(б) оно не использовалось, а было заменено точным названием эксплуататорских классов. И это не единственный пример его подобного «вмешательства» в текст второй Программы РКП(б).

Одновременно 30 лет, прошедших после Великой Октябрьской социалистической революции, в течение которых углублялись и осуществлялись её идеи, дали возможность более ярко и выпукло охарактеризовать значение и достижения Великого Октября. Так, впервые в программном документе партии появилось очень важное положение, высказанное ещё родоначальниками научного коммунизма:

«Всё многовековое развитие общества в прошлом было по существу лишь предысторией человечества. Октябрьская революция положила начало подлинной истории человечества. Она ознаменовала переход к сознательному творчеству истории народными массами и ознаменовала начало коммунистической эры в развитии человечества» (РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 1). Буржуазная контрреволюция 1991–1993 годов и реставрация капитализма в России не дают ни малейших оснований для того, чтобы поставить под сомнение великую формулу К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что победа пролетарской революции означает переход от предыстории человечества к его подлинной истории.

Для наших современников актуально и вдохновляюще звучит и такое положение из последней редакции проекта Программы ВКП(б) 1947 года:

«Победа социализма в СССР подтвердила великую истину марксизма-ленинизма, что капитализм является исторически преходящим способом производства, что он уже отжил свой век и в силу законов экономического развития он неминуемо будет заменён социализмом» (РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 2).

И это не единственные примеры обогащения оценок Великой Октябрьской социалистической революции в последней редакции проекта Программы ВКП(б), проявившиеся в результате осмысления 30-летнего социалистического строительства в нашей стране разработчиками этого документа, творческой деятельностью которых руководили И.В. Сталин и А.А. Жданов.

Никакого прожектёрства

И ещё один урок Программы, принятой VIII съездом РКП(б): в ней нет ни малейшего прожектёрства. Даже то, от чего потом, в процессе социалистического строительства, пришлось отказаться, не было высосано из пальца, а отражало ростки реальной практики. Или… безвыходного положения.

Например, в разделе второй Программы партии «В области народного просвещения» подпункт 4 предусматривал: «Снабжение всех учащихся пищей, одеждой и учебными пособиями за счёт государства». (РГАСПИ, Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 16). Он появился в главном документе РКП(б) не от щедрот разработчиков и не в результате их просчёта. В пору Гражданской войны и первые послевоенные годы часть детей не только бедных крестьян, но и рабочих не могла посещать зимой школу из-за того, что не было ни одежды, ни обуви. Делегаты VIII партсъезда прекрасно знали положение в стране. Не случайно же в экономическом разделе Программы появился такой пункт: «Ввиду тяжелейшей разрухи, переживаемой страной, практической цели – немедленно и во что бы то ни стало увеличить количество необходимейших для населения продуктов – должно быть подчинено всё остальное». (Там же. Л. 17). Так что пункт о снабжении учащихся был отражением не щедрости, а нищеты российской, вызванной двумя войнами. Кстати, благодаря политике Советской власти, направленной на рост благосостояния трудящихся, обеспечить детей одеждой и обувью семьи вскоре смогли сами. А вот бесплатными учебными пособиями государство действительно учащихся обеспечивало.

Есть ещё один интереснейший пункт второй партийной Программы, который остался невыполненным. А связан он был с ключевыми проблемами Советской власти – диктатурой пролетариата и руководством экономикой.

Принцип диктатуры пролетариата в 1919 году никто в партии под сомнение не ставил. Но шёл поиск той рабочей организации, через которую рабочий класс мог бы её осуществлять. Самой массовой организацией пролетариата были профсоюзы. Ещё до Октябрьской революции они начали накапливать опыт диктатуры над частным капиталом, создавая действенный рабочий контроль. После установления Советской власти по решению исторического II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов был принят Декрет о рабочем контроле в течение первой декады существования новой власти. Когда началась национализация предприятий, на профсоюзы выпала значительная доля её практического осуществления. Одновременно по инициативе рабочих, обоснованно считавших главной властью Советы, были созданы первые Советы народного хозяйства. В экономике стихийно появилось никому не нужное двоевластие. VIII съезд предложил способ разрешения этого противоречия, записав в партийной Программе:

«Организационный аппарат обобществлённой промышленности должен опираться в первую голову на профессиональные союзы… Будучи уже, согласно законам Советской республики и установившейся практике, участниками всех местных и центральных органов управления промышленностью, профессиональные союзы должны прийти к фактическому сосредоточению в своих руках всего управления всем народным хозяйством как единым хозяйственным целым. Участие профессиональных союзов в ведении хозяйства и привлечение ими к этому широких масс является вместе с тем и главным средством борьбы с бюрократизацией экономического аппарата Советской власти и даёт возможность поставить действительно народный контроль над результатами производства». (Там же. Л. 18–18 об.).

Пока шла речь о рабочем, народном контроле, профсоюзы справлялись с поставленной задачей. Но по мере восстановления многоотраслевой промышленности управление ею становилось для них непосильным. Центр тяжести самой хозяйственной практикой оказывался перенесён на реализацию другого тезиса той же партийной Программы: «Как главное и основное, определяющее собой всю хозяйственную политику Советской власти, поставить всемерное повышение производительных сил страны. Практическими результатами в этом отношении должна измеряться успешность работы каждого советского учреждения, связанного с народным хозяйством». (Там же. Л. 17; выделено мной. – В.Т.). В «соревновании» профсоюзов и Советов народного хозяйства (СНХ) «победителем» оказались государственные органы. Более того, организационно-хозяйственная функция стала на десятилетия ведущей в деятельности Советского государства.

Диалектический подход оказался особенно необходим большевистской партии при решении вопроса о крестьянине-середняке, который был впервые по-новому поставлен именно в Программе РКП(б), принятой VIII партсъездом. В ней было записано:

«По отношению к среднему крестьянству политика РКП состоит в постепенном и планомерном вовлечении его в работу социалистического строительства (до этого задачей партии была нейтрализация середняка. – В.Т.). Партия ставит своей задачей отделить его от кулаков, привлекать его на сторону рабочего класса внимательным отношением к его нуждам, борясь с его отсталостью мерами идейного воздействия, отнюдь не мерами подавления, стремясь во всех случаях, где затронуты его жизненные интересы, к практическим соглашениям с ним, идя на уступки ему в определении способов проведения социалистических преобразований». (Там же. Л. 21 об.).

На первый взгляд, в этом пункте нет ничего противоречивого. Так бы и было, если бы в 1919 году не проводилась политика, «военного коммунизма». Поэтому противоречий не смог избежать и сам документ. Программа признавала, что «мелкое крестьянское хозяйство ещё долго будет существовать» (там же. Л 20 об.), а значит, сохранятся товарные отношения, с другой стороны, говорилось: «В области распределения задача Советской власти в настоящее время состоит в том, чтобы неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов». (Там же. Л. 21 об. – 22).

Примечательно, однако, что в Программе найден вектор разрешения и этого реального противоречия. Он – в развитии кооперации, в сочетании общественного и индивидуального интересов, присущих крестьянству. (См. там же. Л. 20 об.)

Наконец, ещё одна тема, важность которой неоспорима для коммунистов дня бегущего: роль Коммунистической партии в обществе, возрождающем социализм. Эта тема проходит через всю Программу РКП(б). Но о чём бы ни шла речь, партия всегда рассматривается как организатор и руководитель трудящихся масс. Это одинаково касается как общественных организаций типа профсоюзов, так и самого государства. При этом постоянно подчёркивается, что РКП стоит на классовой точке зрения в оценке любого события и процесса. Тут её ключевое достоинство при оценке отношений с массами. Но при этом непозволительно путать беспартийные массы вообще, о которых толкуют иные нынешние приверженцы «обновления социализма», с социальной базой, на которую опирается Коммунистическая партия. А эта база – прежде всего рабочий класс, на что многократно указывалось в принятом VIII съездом документе.

И ещё один урок из второй Программы РКП(б), на который многократно обращал внимание В.И. Ленин в докладе: «В программе надо писать с абсолютной точностью то, что есть. Тогда наша программа – непререкаема… Поэтому претендовать в своей программе на то, до чего мы ещё не дожили, это – фантазия».[29] Вторая Программа РКП(б) даёт удивительный образец отказа от фантазий. Поэтому она достойна быть образцом для создания программных документов. Не случайно И.В. Сталин, прежде чем говорить об установках при разработке проекта Программы ВКП(б) 1947 года, внимательнейшим образом, с карандашом в руках, изучал Программу РКП(б), подготовленную под руководством В.И. Ленина и принятую VIII съездом Российской коммунистической партии (большевиков).

Приоритет политики

А теперь посмотрим ключевые сталинские правки к второй, «практически-политической» части Программы РКП(б), принятой VIII съездом партии.

Она открывалась разделом под названием «В области общеполитической». У Сталина вызывает сомнение само это название, он волнистой чертой подчёркивает (по сути предлагает вычеркнуть) первую часть из сложного слова общеполитической (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 9 об.). В последней редакции проекта Программы ВКП(б) соответствующий раздел стал называться «В области политической», что наиболее соответствовало его содержанию (РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 43).

Для марксиста-ленинца главный политический вопрос – это вопрос об отношении классов. Поэтому Сталин обращает внимание на следующую фразу во второй партийной Программе: «Задачей партии является отстаивать и развивать это единство рабочих и солдат в Советах, укрепляя неразрывную связь вооружённой силы с организациями пролетариата и полупролетариата». Он задаёт вопрос: «А крестьяне?» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 11 об.).

Ясно, что этот вопрос несёт на себе печать послевоенного советского общества. В 1919 году, именно в связи с принятием новой Программы РКП(б), впервые был поставлен вопрос об изменении отношения партии большевиков к самому массовому слою крестьянства – к середняку. Пункт, вызвавший у Сталина вопрос, нёс на себе печать жёсткой дифференциации крестьянства, когда бедняцкие, полупролетарские массы крестьянства рассматривались в качестве союзников рабочего класса, а в отношении середняков ставился вопрос об их нейтрализации.

Руководитель ВКП(б) не упускает ни одного положения Программы, если оно касается межклассовых отношений. О новом отношении Советской власти и партии к середнякам речь уже шла. Но в политическом разделе документа серьёзное внимание уделялось определению классов в системе государственной власти. Для обеспечения реальной возможности осуществления классовой диктатуры пролетариатом в Программе 1919 года подтверждалась закреплённая в Конституции РСФСР 1918 года норма, в соответствии с которой «всякая свобода является обманом, если она противоречит освобождению труда от гнёта капитала, не останавливается перед отнятием у эксплуататоров политических прав» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 10).

Но тут же указывалось: «Какие бы то ни было ограничения свободы необходимы исключительно в качестве временных мер борьбы с попытками эксплуататоров отстоять или восстановить свои привилегии. По мере того, как будет исчезать объективная возможность эксплуатации человека человеком, будет исчезать и необходимость в этих временных мерах, и партия будет стремиться к их сужению и к полной их отмене». (Там же. Л. 10–10 об.). Сталин подчёркивает слово «временных». Как известно, Конституция СССР 1936 года (Сталинская Конституция) эту временную меру отменила.

Серьёзное внимание вызвал у вождя и следующий пункт Программы 1919 года:

«Руководящая во всей революции роль городского промышленного пролетариата, как наиболее сконцентрированной, объединённой, просвещённой и закалённой в борьбе части трудящихся масс, проявилась как в самом возникновении Советов, так и во всём ходе развития их в органы власти. Наша Советская Конституция отразила это, сохраняя некоторое преимущество за промышленным пролетариатом сравнительно с более распылёнными мелкобуржуазными массами в деревне.

ВКП, разъясняя временный характер этих преимуществ, исторически связанных с трудностями социалистической организации деревни, должна стремиться, соединять теснее с передовыми рабочими отсталые и распылённые массы деревенских пролетариев и полупролетариев, а также среднего крестьянства» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 12).

В первом абзаце цитируемого текста Сталин подчёркивает последнее предложение и на полях пишет: «Теперь это не то», имея ввиду, что 30-летнее социалистическое развитие страны, в том числе коллективизация и культурная революция, в основном устранили и раздробленность и отсталость крестьянства. К тому же это программное положение уже находилось в противоречии с действующим законодательством.

В связи с особенностями классовой структуры раннего советского общества, когда доля рабочего класса едва приближалась к 20 %, в СССР конституционно были установлено ещё одно политическое преимущество для рабочего класса, для осуществления им своей диктатуры. В Программе РКП(б) отмечалось:

«Советское государство сближает государственный аппарат с массами также тем, что избирательной единицей и основной ячейкой государства становится не территориальный округ, а производственная единица (завод, фабрика)». (Там же. Л. 11 об.) Сталин обводит в тексте слово «не», а на полях пишет: «Не то». Конституция СССР 1936 года, предоставив всем жителям Советского Союза равное право участвовать в прямых и тайных выборах, узаконила выборы именно по территориальным округам. Таким образом, об этом положении Программы РКП(б) были все основания писать: «Не то». Но Сталина, вероятно не устраивала приведённая формулировка из партийного документа ещё и тем, что в ней достоинством производственной единицы провозглашалось большее сближение государственного аппарата с массами, чем у территориального округа. Сталин не мог соглашаться с тем, что территориальный округ ослабляет сближение государственного аппарата с массами. Правда, в конце 1980-х годов этот вопрос снова стал предметом дискуссий, и многие коммунисты из рабочей среды настаивали на возвращении выборов по производственным единицам, надеясь таким способом вернуть рабочему классу ведущее положение в обществе.