Хроники Бальтазара. Том 2

– Держите мятный пряничек, – угостил Игор гостя. – Что вы хотите узнать? – прихватив табуретку, подсел к некроманту хозяин дома. – Мне многие не верят. Почти все. Говорят, от моих грибных настоек и не такое привидится. Бегут только, когда нужда в лекаре есть, а так посмеиваются, будто над деревенским дурачком, – хмыкнул Игор с лёгкой улыбкой, будто обиды и зла на людей не держал. – Вы пряник-то кушайте, сейчас дочь нам чай заварит. Будет, чем запить.

– Ну, хотя бы то, что конкретно вы видели. Я пойду в лес и найду вашу «нечисть», – сверкал Бальтазар своим фиалковым взором. – Поэтому будьте добры, подготовьте меня получше, чем ваш бородатый лесник, только и умеющий, что пресмыкаться перед богиней.

– Да не нечисть она, точно вам говорю, – утверждал собеседник. – Столько людей уже казнили, кто подкармливал, в лес еду относя, кто наряд зашивал, добрые люди. А их в петлю, что б другим неповадно было. За мной боятся явиться, травник-то у них один. Где ж ещё другого найдут! Ведь если про головы купцов люд прознает, сюда уже ни один торговец не сунется. Консулов-то ждали вон сколько! Лорд не чешется помогать малым сёлам, только налог да людей на войну с какой-то бунтаркой собирает. – Стало ещё больше понятно, отчего так мало народу кругом.

– Кто же она? Бестия эта ваша лесная, – нагнулся вперёд Бальтазар с нескрываемым любопытством.

– Дикарка простая, – фыркнул Игор. – Ничего необычного. Ребёнок, которого взрастила стая волков. Может, родителей её загрызли, может ещё чего. Сейчас уже в нелюдимую девку выросла. За лисьи повадки и рыжие волосы здесь её А-Лисой кличут, а за наряд «тигрохвосткой». В шкуре она тигровой, с хвостом болтающимся. Думаю, набит чем-то, как у поделок чучельника, мхом или сухой травой. Вроде и гибкий, вроде и нет. Зуб даю, что не настоящий, не её родной, как многие думают. Её мало кто видел, да всё мельком, страху нагнала на народ! А мне не верят и слушать не хотят, считают, вечно сую нос не в своё дело. Я ж человек-то общительный, не сидится на месте.

– Вот уж точно! – притопнула крепко его дочь откуда-то из комнаты.

– Просто какая-то девка в шкуре? – приподнял Бальтазар свои брови.

– Именно. Баба, как баба. Сильная, рослая, рыжая. У нас и тигры не водятся, сколько живём. Шкуру она явно из торговой повозки стащила. Все, кто знал, что она не тварь лесная, а обычная женщина, уже на тот свет отправились. Будто приказ какой свыше дан, людей запугать. Уж больно не любит её наш старший лесничий. Небылицы рассказывает, гнёту Марены приписывает. Капканы его она раскрывает, видите ли, дичь из силков достаёт, религиозные шествия к болотам не подпускает частенько. Мешает охотникам, грибникам, даже мне, но дочь моя вот её не боится. Ходит травы собирать, песни поёт, бесстрашная. А я и не думаю, что её Алиса задрать может. Пусть нрав у дикарки, конечно, звериный… Мы семья храбрая, – заявлял ему травник.

– Что ж, это может помочь, – поразмыслил Бальтазар. – Что-то ещё? Что-то полезное? Где найти? Чем приманить?

– Так ты её и приманишь, ха! – посмеялся Игор. – Она ж…

– Вот, папенька, выпейте чаю, – вышла с двумя плошками Мера. – И вы, господин, – протянула она вторую некроманту.

– Она ж лес похлеще всех лесников знает, – продолжал мужичок, приняв в руки чашу. – Живёт, небось, в волчьем логове. Только сунься туда, сразу разорвут на клочки. Там же кроме неё волчата по весне народились. Сейчас звери самые лютые, пока молодняк растят. Мы с дочерью хоть и храбрые, но тоже лишь по опушке проходимся, в чащу сейчас лишь охотники ходили, да тех в стрелецкие войска лорд забрал, я ж рассказывал.

– Ладно, – махнул рукой Бальтазар. – Раз дельных советов нет, своими силами справимся. Здесь сидите да много по сторонам не болтайте.

– Вот и я говорю, пап, делом уже займись, травы измельчи сходи, в ступке перетолочь ещё много всего надо, – твердила девчонка.

Некромант попрощался с ними лёгким кивком и вышел наружу, оглядываясь, видит ли кто, как он покидает дом травника. Ни в окнах, ни снаружи у соседних домов никого не виднелось. Отсюда он, убрав так и не съеденный пряник и выхватив из сумки травяной сгусток, направился прямиком к лесу, пользуясь тем, что город не был окружён стеной, и отовсюду можно было отыскать подход к сосновым деревьям.

Разминая «кошачий бог» в руке, испуская в воздух характерный треск, шебуршание и особые травяные ароматы, он глядел, как без ветра гнутся стволы. Как немного ленивой походкой спешит сюда через лес громадный кот Йоль. Лапы шире древесных стволов, глаза – словно парная луна взошла на небосводе. Выходить на дорогу и даже на опушку лохматому чёрному гиганту не пришлось – некромант сам зашагал в чащу, используя своего лохматого друга, как ищейку.

В Гедельбурге Йоль и его стаи манулов выселили всех волков. Кошки с собачьими не уживаются, так что здесь зверь-великан сразу почуял враждебную породу. Без его помощи, возможно, Бальтазар тоже бы справился, но идти по некромантическим следам обглоданных костей до волчьего логова было вариантом весьма не надёжным и довольно запутанным, а стало быть, и долгим.

Там и тут валялись какие-то плетённые куколки, намекая и на возможное присутствие искомой Алисы. Такие же, как в избе травника, словно она тому их приносила в подарок за лечение её ран и царапин. Все немного разные, отличные друг от друга. У одних вплетены шляпки жёлудя, а где-то лист, хвойные иглы или засохшие цветы. Другие имели вытянутые от головы травинки, словно хвост волос, или даже какие-то ниточки, вкрапление тканей в свою основу.

Некоторая листва кустарников вокруг тоже была переплетена, на кочках виднелась скрученная трава, но никакого отдельного шалаша, хотя верхушки деревьев он, например, не осматривал. Вряд ли бы она селилась в дупле, если была выращена среди волчат.

А так, сквозь чащу и бурелом, они меньше, чем за час дошагали до низины, где вокруг были разбросаны обглоданные черепушки лосей и косуль, клочья меха от линьки, различные погрызенные палки, которыми волки забавлялись и играли на досуге. И виднелся сам вход в подземное логовище.

Йоль, ощетинившись и выгнув спину, шипел, опустив голову вниз и топорща свой хвост трубой. Бальтазар пробирался вдоль склона, не ступая вниз к костям, но вглядываясь осторожно во мрак пещеры. Изнутри доносились довольно тихое скуление и визгливое молодое рычание – в глубине игрались волчата, а вот были их родители внутри или где-то охотились, ещё только предстояло понять.

На всякий случай некромант потянулся к мечу. Но едва рука коснулась эфеса, как в кисть тупым концом резко ударила деревянная палка, столь сильно и крепко, что отвела вздёрнувшую руку. Взгляд мгновенно был брошен к источнику – рядом с ним, бесшумно подкравшись, стояла девушка в тигровой шкуре.

Ноги её были в специфической обуви, сплетённой из серого меха, живот оголён косым срезом лифа, перекрывающего и стягивающего пышную грудь. Набедренная полосатая повязка была раздельной от верхней части костюма, и именно к ней сади крепился хвост.

А на голове копна столь пышных и взъерошенных рыжих волос, словно она, окунувшись в воду, их усиленно тёрла шерстяной тканью до такого состояния. Что было не так уж и далеко от правды. При этом маленькие кудряшки её, казалось, представляли собой ныне расплетённое множество косичек, некогда разбросанных на её голове, но теперь обратившихся вот такой причёской.

А среди торчащих завитков виднелся тугой деревянный обод, служивший каркасом для обтянутых полосатой шкурой треугольных ушей. Взор ярко-рыжих глаз показался Бальтазару звериным и абсолютно свирепым. Она прорычала и молниеносным тычком своей палки двинула ему в грудь.

Он же в ответ взорвал в левой руке всплеск чёрной магии, оттолкнувшей её болевым заклятьем, так что оба они со склона отлетели в разные стороны. Бальтазар оказался внизу, а она, тут же придя в себя, ринулась на него, упёрлась палкой в землю, приподняв своё тело, и ногами ударила его по плечам, завалив на спину. Алиса и вправду оказалась девчонкой сильной и крепкой, как и говорил лысый травник.

Некромант времени не терял и тут же оплёл её тёмной материей, словно лианой. Девушка дрыгалась, извивалась и только рычала. Даже рванула шеей вперёд с намереньем его укусить. Он же обошёл пленницу, готовясь уже что-то сказать, но дикарка умудрилась вырваться из оков, проявить невероятную грацию изгибов, ударив его сначала одной ногой по лицу, а потом, завертевшись в воздухе, ещё и другой двинув в челюсть.

Схватившись пальцами за серебристые эполеты, дикарка упёрлась ногами ему в грудь и оттолкнулась, делая сальто, пока Бальтазар отлетел спиной на пологий склон. Но листвы и опавшего слоя хвои он не коснулся, растворившись в густой дым и формируя четвёрку своих двойников вокруг замешкавшейся девчонки.

Девчонка же осмотрела ситуацию, глянув на четырёх дымящихся некромантов, и элегантным прыжком, как ни в чём ни бывало, просто покинула сжимавшееся кольцо, даже не став гадать, какой из них настоящий. Грация и умения её поистине поражали, напомнили некроманту приезжавший бродячий цирк в Касторе времён его юности: там гимнастки выделывали подобные номера.

Четвёрка некромантов слилась в единой дымке, формирующей некое чудище со змеиной шеей и раскрывавшимися крыльями. А прыткая Тигрохвостка вскочила на дерево, с него на другое, уже сама вертелась вокруг Бальтазара так, будто это его окружали с разных сторон, мешая формированию заклятья.

Устрашить её дымной чёрной бестией не вышло, так что морок разлетелся во все стороны вопящими белёсыми черепами, сотрясшими сосны. Дикарка же тут же спрыгнула с ветвей, отталкиваясь от стволов, будто рыжая белка, и рванула вниз, крепко треснув Бальазара палкой по лбу промеж глаз.

Он не успел даже подставить блок под такое движение. Возле ног его взвились чёрные щупальца, аура засверкала переливами с синего до фиолетового. Но, шагнув прямо ему на макушку, вертящаяся в воздухе плутовка была такова, ускользнув из взвинченной хватки так же легко, как и от выпущенных ей в спину лучей примитивных заклятий.

Сплетать что-то долгое возможности не было. Её удары не позволяли сконцентрироваться, а постоянная смена местоположения мешала прицелиться. За ней погнался кот Йоль, лапой пытаясь сбить с дерева, а она тыкала в него своей палкой, будто играясь, щекоча подушечки и избегая серповидных когтей.

На деревьях оставались следы царапин, сосновая кора ошмётками падала наземь, но дикарка резвилась и скакала по веткам, периодически издавая протяжные вьюжные завывания или подобный звериному, почти утробный рык. Получив несколько раз по шершавому языку колкой хвоей с оттянутых хлещущих веток, кот-великан отступил, продолжая горбить спину и недовольно шипеть, потачивая когти уже в низовье стволов.

Бальтазар соорудил аурой над собой полупрозрачную тушу человекоподобного зверя, ручищами раздвигавшего ветки, но едва тому удалось схватить дикарку, как та сама подпрыгнула ближе и тем самым избежала пленения.

Глаза их вновь встретились. Рыжие и свирепые против фиалковых, полыхающих чародейством. Удар палки наметил ход к паховой области, где был перехвачен искрящейся хваткой. Но тогда девушка сменила угол и надавила на другой конец всем весом, повиснув, как на шесте. Тем самым проталкивая посох и угодив по носку сапога.

Едва Бальтазар вскрикнул, готовя контратаку, как та сунула ему в рот гриб-трутовик. Язык тут же обожгло нестерпимой горечью спор и крошащихся пластинок, заставляя отвлечься и плеваться. Кот преградил ей путь к отступлению, запрыгнув на холм и присев там, готовясь уже напасть. А дикарка опять исполнила лихое сальто через сгорбившегося и очищавшего пальцами рот некроманта, помчавшись среди стволов, просто покинув поле боя. Йоль ринулся следом, да и Бальтазар пытался не отставать.

Он взял на вооружение её тактику. Придал телу магического ускорения, укрепил ноги, притупил болевые ощущения и начал скакать по деревьям, будто лютый зверь. Сама же Алиса, на удивление, предпочла теперь пешую пробежку. И вскоре стало понятно почему – едва проносился Йоль по некоторым местам, как там щёлкали капканы, иногда даже умудрившиеся отхватить от его шерсти небольшой клочок.

Женщина знала, где лесники ставят ловушки, а некроманту буквально каким-то невероятным образом, просто чудом, повезло избрать тактику перемещения по стволам, избежав серьёзной травмы. Он настиг её сверху. Какой бы прыткой ни была эта бегунья, всё-таки против магии, влияющей не способности тела, ей было далеко. Теперь некромант был быстрее и сильнее, прижимая беглянку к хвойному ковру.

Толстая палка заехала промеж кожаных брючин, но встретила там защитный гульфик из лёгкой стали. Некромант не желал быть там уязвим для подлых атак. Дикарка же едва не укусила его за нижнюю губу, приподнимая голову. Но тот приподнял свою в ответ, явно видя её замашки и уж точно не рассчитывая на приветливый поцелуй.

– Ну? Угомонилась? Я тебе не наврежу! – строго твердил Бальтазар, придавив своим весом девушку к земле.

– Пр-ррр-рочь! – зарычала та, извернувшись в своей шкуре, боднув затылком с острыми ушами, заехав ещё раз пяткой по гульфику, словно забыла о его наличии, и, когда уже он был готов её просто сжать, схватив руками, рванула не вперёд, как того ожидал некромант, а вниз, выскальзывая из цепких движений.

Такого Бальтазар не ждал явно. А девица, выскочив у него промеж ног, скользя полосатыми шкурами по гладким штанинам, оказалась уже позади. И уперев конец посоха в землю, взмыла ввысь, кувыркаясь в полёте, и перепрыгивая с шестом изрядное расстояние.

Вскочив на ветвь дерева, она развернулась. Не то подразнить, не то убедиться, что оппонент её ещё лишь поднимается. И тут в спину её сбил кошачий пушистый хвост. Уронив на землю, кот-гигант начал пихать женщину лапами, словно мышь. Из одной стороны в другую металась под натиском зверя разодетая в шкуры Алиса, посох никак не помогал двинуть зверю по лапам. Удавалось лишь избегать когтей.

Йоль и сам не стремился тут же её разорвать. Его она скорее заинтересовала, как игрушка на протяжённое время. С этой едой хотелось вдоволь наиграться, а не прогладывать. И пахло от неё необычно, и на вид таких рыжих и в полоску он никогда ещё не встречал.

Наконец, к их забаве ринулся некромант, расставивший руки в стороны с небольшим наклоном к земле и распростёртыми ладонями. К пальцам его потянулись черепа и рёбра убиенных животных, валявшиеся в листве, у корней, под землёй – все это сейчас, как металл на магнит, тянулось к мерцающим пальцам.

Но заклятье своим воздействием отвлекло и кота. Йоль уставился, как птичьи округлые черепа с цепким клювом, постукивая друг о друга, летят в сторону Бальтазара. И тут уж Тигрохвостка своего не упустила. Ударила палкой о землю, вскочила на ту, вытянувшись на противоположном конце. Оттолкнулась, не став задерживаться на шесте, и с переворотом взгромоздилась зверю на голову. А оттуда опять на деревья.

Бальтазар бросил тянущиеся останки, не успев сформировать какого-нибудь услужливого голема из подручных костей. Кот ударил по хвое громадной лапой, но там Алисы уже не было. Ни Йоль, ни мужчина не успели заметить, куда ж она делась, скрывшись средь густых сосновых веток. Причём оба замерли, чутко прислушиваясь, но скрип раздавался периодически с разных сторон, не только Алиса здесь могла обитать на деревьях.

Желтоглазый зверь поводил ушами, принюхался, вроде бы взяв след, но через пару прыжков и попыток взобраться ввысь кроны, сполз обратно, вертя мордой по сторонам. Бальтазар прикрыл глаза, вдыхая весенний лесной воздух, но нигде не ощутил ауры страха. Если сердце дикарки и трепыхалось сейчас от усталости, в нём явно не было опасений быть схваченной.

Неспешно некромант и его кот прошагали в примерном направлении, как им казалось, куда бы она могла удрать. А потом Бальтазар понял, что девка просто уводила их подальше от логова и теперь скрываться может уже где угодно. Оставалось найти дорогу назад. Не к Черрикашу, разумеется, а к волчьей берлоге. Не хотелось этого делать, но теперь вариант выманить её был один – залезть туда, выволочь волчат и угрожать им, взяв как бы в заложники. Раз уж девка ими так дорожит.

Он шёл за котом, доверяя звериным инстинктам и не используя больше магию для слежки останков, что устилали подход к норе. Сил и так было потрачено немало впустую. Правда, они спасли его от капканов, о чём шёпотком напомнила царица-тьма из груди, просившая не убивать волчат без надобности и не портить здесь популяцию этих восхитительных детей ночи. Бальтазар и сам им вредить был не намерен, но для достижения цели сейчас были хороши любые методы, как он полагал.

Может, этого всего бы и не было в мыслях, если б Тигрохвостка не произнесла одну единственную фразу. Благодаря ей некромант понял, что дикарка способна говорить. А, значит, её так или иначе можно склонить к диалогу. Словарный запас и умение общаться, конечно, оставались под большим вопросом, но даже единственного прорычавшего из её уст слова сейчас ему было достаточно, чтобы желать повторного с ней свидания.

VII

Спустя полчаса Бальтазар хлопнул себя по лицу, где и так над переносицей был красный след от хорошего удара дубиной. Кот вывел его к озеру в глубине леса, а не к логову. Зверь набегался так, что его замучила жажда. Надо было дёргать за некромантические ниточки и выслеживать более надёжным способом по останкам обглоданных копытных…

Впрочем, мужчина тоже подошёл к воде. Сначала отпил, убедившись, что та чистая и прозрачная, потом умылся и пальцами зачесал назад свои волосы. Заодно ощутил колкость на подбородке, как напоминание наведаться к брадобрею, хоть здесь, хоть в лагере Киры. Обрастать щетиной он не желал.

Гродерик Черноуст заверял его, что у магов много силы из тела уходит в волосы. Потому-то многие чародеи отращивают длинные бороды и локоны до спины, не стригутся. Вот только ещё наставник по некромантии рассказал одну поучительную историю о могучем герое, которого остригли и обрили, из-за чего он потерял довольно много сил и был пленён. А когда заново оброс в темнице, то от пыток своих столь обезумел в гневе на своих истязателей, что обрушил дворец, в подземельях которого его содержали, вместе со всеми вельможами и придворными, погребая и самого себя вместе с ними в руинах.

Тогда ещё совсем молодой, едва сбежавший из Кастора мальчишка впечатлился так, что предпочёл силу свою держать в теле, а не в щетине. Брить голову налысо он всё же не стал, считая такой вид не красивым. Но торс и подбородок его всегда оставались гладкими, он никогда себя не запускал и старался следить за внешностью, благо это привили ещё с аристократического детства: кожа, ногти, зубы – всё должно быть в порядке, выглядеть ухожено и быть здоровым. Чтобы никаких проплешин, язв, гнилого запаха и грязи. Не всегда удавалось всему этому следовать, особенно в дороге, но это не было поводом себя запускать. Например, сегодня зубы поутру он не почистил, как и вчера, но можно было пожевать той же хвои хотя бы и сплюнуть в лесу, пока никто не видит.

Он присел на берег, глядя за жёлтой кубышкой, припомнив, как такую из его волос ласково доставала Люция, и со вздохом созерцал лесную природу вокруг живописного почти идеально-круглого озерца. Стенами всё ещё стояла хвоя, а вот у воды склонялись там и тут ивы, была видна берёзовая рощица на том берегу и отдельные полосатые деревца по разные стороны.

Склонившийся над зеркальной гладью кот, прикрыв глаза, мирно лакал воду языком, особо не поднимая шума. Так они и сидели, не зная, что делать дальше, пока режим «лягушки в пруду» внезапно не принёс свои плоды. Они, в общем-то, не сидели в засаде, никого не ждали, но искомая особа сама пришла к ним.

Было удивительно, что она как-то не заметила Йоля. Видать, кот разлёгся на траве так, что с ракурса Алисы его загораживали деревья и кустарники. Не увидела она и Бальтазара, но того действительно хорошо скрывали поросли осоки и камышей. Недалеко ещё наливалась на ветках красная смородина, но срывать ту и класть кислые ягоды в рот Бальтазар совершенно не горел желанием. Созреет она аж к концу месяца, если не позже. Он помнил, что в Червегоре чёрные сорта спеют куда раньше красных, а крыжовник и ежевика так вообще здесь последними из лесных ягод становятся сладкими, вежливо пропуская вперёд и голубику, и малину, и всё остальное, что плодоносит в конце весны и в течение лета.

Завидев ярко-рыжую фигуру поверх камышей на левом берегу, Бальтазар осторожно приподнялся и двинулся в обход средь кустарников. На травянистом побережье практически не валялось сухих веток, так что можно было безо всякого хруста аккуратно приблизиться к не чуявшей их с котом Тигрохвостке.

Набегавшаяся и уставшая от боя девушка же, явно полагала, что ловко ушла от преследования, где-то перевела дух и, видимо, посчитав, что слишком вспотела, решила окунуться. В её лесу её никто не тронет – была дикарка уверена. Довольна собой, как ушла от погони, и особо не опасалась здесь кого-либо встретить, хорошо зная местность, будучи уверенной, что за ней не было слежки, и ведь так и было. Новая встреча произошла совершенно случайно.

Тугой деревянный обод покинул макушку. Пышные волосы из мелких рыжих кудряшек она то сплетала, то тут же обратно расплетала косички, поигрывая с собственной копной локонов, наконец, кое-как расправила тонкими пальцами перед купанием. А затем ими же развязала тугой узелок под левой рукой, скидывая верхнюю часть шкуры, и обнажив свою крупную грудь со вздёрнутыми ввысь, как лисьи мордочки, сосками.

Шерстяная обувь и набедренная часть наряда не заставили себя ждать, приземлившись поверх лифа эдакой аккуратно сложенной стопкой. Крепкие плечи, стройная талия, широкие бёдра – фигура нагой девицы была могучей и привлекательной. Жизнь в лесу делала её довольно худощавой, но при этом мясная пища и различные тренировки позволяли разжиться неплохой мускулатурой, иначе как бы она выполняла все сегодняшние свои трюки.

Бальтазар любовался ей в профиль, плавно обходил сзади, и по итогу, пока она купалась, подкрался прямо к её наряду. Тут бы и своровать его, подав на стол старосте и леснику, объяснить им, что всё это маскарад. Чучельный хвост, накладные уши, но ему этого было мало. Он здесь, в конце концов, из-за отрубленных купеческих голов, а не с целью разоблачения лесного ужаса.

Он молча так и ждал, пока она вылезет. А та натирала себя связкой трав, в том числе и мыльнянкой, смывая образовавшуюся пену, ныряла с головой, пытаясь промыть волосы, плавала на спине, любуясь голубым небом и не торопясь на берег. Но рано или поздно бросить взгляд на присевшего возле её вещей некроманта всё же пришлось.

Алиса сразу вздрогнула, выпрямившись в воде, и держась на месте, не зная, куда деваться. Потом решила переплыть озеро, двинувшись прочь, но Бальтазар свистнул кота и тот, завидев в воде рыжую девицу, поспешил встретить её на другом береге. Дикарке пришлось возвращаться. Кот попробовал воду лапой, но лезть за ней не стал, оставшись караулить. Кругом от его движений столь резво разбежались зелёные и синие лягушки, что заинтересовали его даже больше, чем плавающая рыжая дама.

Бальтазар демонстративно снял с пояса меч и отбросил в сторону, предлагая не воевать, махнул рукой к себе, поманив её всё-таки вылезти, и с интересом приподнял ободок, вертя тот в руках. Поделка из сосны, кусок вытесанной сердцевины, по дуге слоёв идеально подошедший к форме её головы. Как она, или кто для неё, это сделала – оставалось не ясным, но самой ей носить эти накладные тигровые уши, видимо, нравилось. В конце концов, при ней больше не было ни бус из клыков, ни колец, ни браслетов. Единственным аксессуаром оставался этот обод.

– Уходи, – оскалившись, прорычала она на берегу с грубоватым акцентом.

Голос был низким, но мелодичным, как плавный свист ветра в небольшой пещере, отражённый эхом от стен. Блестящая от воды голая девушка не прикрывалась и, казалось, не испытывала никакого стеснения. Чувство стыда, вскормленное людским обществом, лесной дикарке явно было неведомо.

Шкура на теле служила вовсе не для прикрытия интимных зон, а для удобства. Если грудь её гордых размеров не прилегала бы повязкой лифа к торсу, выделывать в воздухе все кренделя и стремительно бегать было б едва ли возможно. Аналогично, как и сидеть голым задом на хвойной листве или шершавых ветвях. Уж лучше обтянуть ягодицы плотной тигровой шкурой. Никакой красоты или стиля, просто чистейшая практичность. Вопросы вызывали только ушки, но у некроманта были вещи поважнее, о которых следовало сейчас спросить.

– Я здесь, не для того, чтобы тебе навредить, – медленно проговорил он, протянув ей ободок.

Алиса его не взяла, нагнувшись к вещам, и начала протирать волосы верхней частью наряда, после чего по-звериному замотала головой, забрызгав Бальтазара мелкими каплями. Взгляд её по-прежнему оставался диким и полыхал недоверием.

– Ты ведь разговариваешь? Понимаешь меня, да? – всё разглядывал он её стройную и крепкую фигуру.