Тайная история преступных сект

Но надо отметить и другое. Уже тогда в характере Вейсхаупта проявились такие черты, как страсть к интриге, сварливость, в результате чего он нажил массу врагов в академических кругах, крайняя небрезгливость в средствах, заимствованная у его учителей-иезуитов и возведённая даже в принцип поведения, стремление главенствовать, иногда граничащее с пустым тщеславием.

Путями совершенствования общественного устройства Вейсхаупт считал распространение просвещения, правильных представлений о природе человека и моральное возрождение человечества. Это просвещение должно быть наполнено антиклерикальным и антифеодальным содержанием. Секретный орден был призван стать средством постепенного осуществления мечты просветителей о создании гармонического общественного строя свободы и равенства, всемирной республики, которая покончит со всеми сословными различиями, религиозным гнётом, монархическим деспотизмом, войнами, национальной враждой, утвердит принципы, находящиеся в соответствии с природой человека.

Орден иллюминатов был в известном смысле прямой противоположностью ложам «строгого послушания», занятым поисками «божественной мудрости».

Тайное общество было создано Вейсхауптом 1 мая 1776 года. В него первоначально входило только пять человек, а к 1779 году оно насчитывало уже четыре отделения («колонии») в баварских городах. Устав ордена требовал от его членов соблюдения строгой секретности, безоговорочного повиновения старшим, постоянной самопроверки путём письменных ответов на специальные вопросники. Вдобавок иллюминаты скрывались под псевдонимами, заимствованными обычно из Библии и античной истории (сам Вейсхаупт именовался Спартаком), а также у выдающихся государственных деятелей, учёных и мыслителей средних веков и нового времени (включая Эразма, Мора, Кампанеллу, Гроция и др.)

Одним из первым соратников Вейсхаупта стал 20-летний студент Франц Ксаверий Цвак (Катон). Вскоре к ним присоединилось ещё некоторое число профессоров и студентов.

Первоначально орден состоял только из баварцев, но потом его новый адепт – литератор барон Адольф фон Книгге (Филон), гамбургский издатель Христов Боде, гёттингенский профессор философии М. Федер и другие, начиная примерно с 1780 года, стали оказывать содействие в создании филиалов союза в других частях Германии. В Веймаре в орден вступили наиболее влиятельные члены масонской ложи «Амалия», включая Гёте, Гардера и герцога Карла-Августа. Членами ордена, по некоторым сведениям, состояли Моцарт, Шиллер, Виланд.

К середине 1782 года орден насчитывал примерно 300, а ещё через два года – свыше 650 человек. Это была сравнительно небольшая группа буржуазной интеллигенции и либеральных дворян, авангард немецкой буржуазии, слабо связанный с её основными слоями. Иллюминаты были принципиальными противниками вовлечения в своё движение «непросвещённых» народных масс.

Вначале Вейсхаупт обладал диктаторской властью в обществе, но позднее на равноправное участие в руководстве стали претендовать и другие члены ареопага – верховного органа ордена. Их требования были приняты Вейсхауптом и оформлены специальным решением ареопага в июле 1781 года. К этому времени иллюминаты имели свои отделения не только в различных германских государствах, в Австрии и Венгрии, но также в Польше, Нидерландах, Дании, Швеции, Италии, Испании, Швейцарии (где одним из инициаторов филиала ордена стал знаменитый педагог Песталоцци) и особенно во Франции – в городах Страсбурге, Гренобле, Лионе. В Париже к иллюминатам примкнули видные адвокаты, учёные, писатели.

Ещё в 1774 году, до создания Ордена иллюминатов, Вейсхаупт ненадолго стал членом масонской ложи, но разочаровался в масонстве и его мнимозначительных тайнах. Довольно скоро у Вейсхаупта (а потом и у других членов ареопага) возникла идея инфильтрации лож и подчинения их своим целям, а также сокрытия под масонской оболочкой самого существования Ордена иллюминатов. Соблюдение секретности масонскими ложами должно было способствовать осуществлению намерений иллюминатов.

Им действительно удалось подчинить себе ложу в Мюнхене, с помощью которой было можно создавать дочерние ложи. Иллюминаты, правда, без особого успеха, пытались вербовать всех недовольных решениями съезда в Вильгельмсбаде. Вейсхаупт и его единомышленники надеялись, используя хаотическое состояние германского масонства, создать объединение лож под эгидой неких существующих в действительности «древних вождей». Этот план не удался. Аналогичные усилия иллюминаты предпринимали в Польше, а также (безуспешно) во Франции.

По мере численного роста Ордена иллюминатов возникли и усилились трения между низами и верхами иерархии. Некоторые деятели консервативного масонства стали предостерегать против «антихристианских» и «разрушительных» тенденций последователей Вейсхаупта. Вступивший в ряды иллюминатов в 1779 году Книгге вскоре приобрёл среди них авторитет, не уступающий влиянию Вейсхаупта. Книгге сыграл особо активную роль в проникновении иллюминатов в ряды масонства. Между тем по своим взглядам Книгге явно расходился с Вейсхауптом, отвергая его как просветительные планы, так и антиклерикальные тенденции, высказывал симпатию к оккультным и мистическим элементам в воззрениях масонов «строгого послушания».

В отличие от Вейсхаупта Книгге стремился не ускорять крушение этого направления в масонстве, а привлечь на сторону иллюминатов его руководителей вплоть до герцога Фердинанда Брауншвейгского как единомышленника. Попытки Книгге заимствовать у католицизма символическую процедуру, которую он предлагал ввести для возведения иллюминатов в высшие степени, послужили поводом для разрыва. В июле 1784 года он вышел из ордена.

В самой Баварии просочившиеся сведения о деятельности иллюминатов обрастали нелепыми слухами. Благосклонность императора Иосифа II к иллюминатам расценивалась как часть настойчивых попыток Габсбургов присоединить Баварию к своим владениям хотя бы за счёт отказа от расположенных вдалеке австрийских Нидерландов (Бельгии). Между тем один из членов ордена донёс властям, о чём сразу же был поставлен в известность сам баварский курфюрст Карл Теодор.

22 июня 1784 года последовал указ о роспуске обществ, не разрешённых правительством, как вызывающих подозрения и опасения. После этого в печати появилось много статей, содержащих обличения иллюминатов. Вейсхаупт бежал из Баварии. Новый указ курфюрста от 2 марта 1785 года был направлен специально против иллюминатов, деятельность которых строжайше запрещалась на территории Баварии. Перед секретной комиссией, производившей следствие, предстали (за отсутствием главных руководителей ордена) трое: граф Савиоли, маркиз де Констанцо и каноник Хертал. Приговор не был суровым – все трое обвиняемых были смещены с занимаемых постов и высланы из Баварии.

В 1786 году при обыске в квартире Цвака в руки властей попала значительная часть архива иллюминатов, которая была опубликована в следующие годы и произвела сенсацию. Вейсхаупт, Книгге и другие иллюминаты пытались печатно защитить репутацию ордена. Их противники отвечали десятками обличительных памфлетов, которые выходили в Германии, Англии, Франции и в других странах.

Таким образом, легенда о «заговоре иллюминатов», возникшая ещё накануне 1789 года, пожалуй, даже способствовала в предреволюционные годы упадку влияния масонства в ряде стран, в частности, во Франции.

В Баварии с 1787 года начался настоящий поход не только против иллюминатов, но и против всех заподозренных в сочувствии идеям Просвещения. Иллюминатов лишали кафедры, увольняли с государственной службы, иногда даже подвергали аресту и заключали в тюрьму.

Утверждение, что Орден иллюминатов существовал или был восстановлен после 1785 года, не подтверждается никакими доказательствами. Он был настолько основательно выкорчеван в Баварии, что когда позднее, в 1796 году, в Париже правительство Директории вспомнило об Германии, выяснилось, что не сохранилось даже следов этой организации. Все проекты её утилизации, по-видимому, остались на бумаге.

Надо добавить, что некоторые из видных иллюминатов, включая Цвака, через несколько лет стали делать административную и придворную карьеру. Это показывает, насколько неглубокой была оппозиция ордена. Сам А. Вейсхаупт сделался надворным советником герцога Саксен-Готского.

Орден тамплиеров

Орден тамплиеров, или храмовников, – официально он назывался Орденом бедных рыцарей Христа и Соломонова храма – был основан в начале 1118 г. французскими крестоносцами в Иерусалиме. Девять храбрых и благочестивых рыцарей составили общество, соединявшее в себе характер монахов и рыцарей. Они избрали в покровительницы «La douce mere de Dieu» (Кроткую Матерь Божию) и обязались жить сообразно правилам св. Августина, клянясь посвятить свои мечи, руки, силу и жизнь на защиту таинств христианской веры. Они также произнесли обет целомудрия и бедности, обещая не переходить ни в какой другой орден.

Король Балдуин дал им часть своего дворца, и так как он стоял близ храмовой церкви, настоятель дал им улицу, ведущую из церкви ко дворцу, и вот почему они назывались «Войском Храма». Это был рыцарский орден, в который вступали представители богатейших феодальных родов Франции.

Орден был построен по военному принципу: младший по чину член ордена беспрекословно повиновался старшему. Глава ордена – гроссмейстер обладал неограниченной властью. Его приказания считались повелениями бога. Недисциплинированных членов ордена начальство сажало в темницы, заковывало в цепи, морило голодом.

Щедрые дарения, поборы и обильная «милостыня», стекавшаяся в казну ордена со всех уголков христианского мира, превратили со временем тамплиеров в один из самых могущественных и богатых орденов католической церкви. Во Франции тамплиеры выполняли роль королевских банкиров, королевская казна хранилась в их резиденции – Тампле-Храме. В XIII веке орден владел 9 тыс. замков, ему принадлежал остров Кипр. Тамплиеров боялись и им завидовали церковные иерархи и светские правители.

Орден храмовников считался одним из самых «надёжных» в католической церкви, его члены отличались преданностью папскому престолу.

Тамплиеры «стали любимцами св. престола, политика которого стремилась сделать из рыцарей войско, зависящее только от Рима, послушное орудие для распространения папского влияния и для порабощения местных церквей. Поэтому они были широко награждены привилегиями; их избавляли от пошлин на съестные припасы, от десятины и от всяких налогов; церквам и домам было предоставлено право убежища, сами они пользовались неприкосновенностью личности наравне с лицами духовного звания; они были освобождены от всяких феодальных повинностей и присяг и оставались подсудны одному только Риму; епископам было запрещено отлучать их от церкви… Одним словом, папы не упускали ничего, чтобы помочь развитию ордена и прочно привязать его к кафедре св. Петра». (Ли Г. Ч. История инквизиции в средние века.)

В конце XIII века тамплиеры были изгнаны из Палестины, многие из них вернулись во Францию, которой правил тогда король Филипп IV Красивый, стремившийся всемерно укрепить свою власть над феодальными сеньорами. Постоянные распри с ними и продролжительная война против фламандцев и англичан истощали королевскую казну. В поисках средств Филипп стал фальшивомонетчиком: он выпустил низкопробную монету. Он конфисковал имущество евреев и изгнал их из страны. Но всего этого королю оказалось недостаточно: его расходы явно превышали доходы от налогов и грабежей.

Филипп обратил внимание на орден тамплиеров, которому он задолжал полмиллиона ливров, что его особенно тяготило. Сперва Филипп пытался навязать ордену своего сына на пост гроссмейстера. Когда из этой затеи ничего не получилось, то король и его советники решились на более рискованную, но всё же сулившую им успех операцию: обвинить храмовников в ереси, получить с помощью инквизиции у них соответствующие признания и на этом основании конфисковать в пользу королевской казны их богатства.

Правда, чтобы грабёж носил характер законной операции, следовало заручиться благословением Папы Римского, которому тамплиеры непосредственно подчинялись. Филипп без особого труда преодолел это препятствие. Папа Климент V, бывший архиепископ Бордо Бертран де Гот, был креатурой Филиппа, получил папскую тиару при его поддержке. Будучи отвергнутым Римом, Климент V установил свою резиденцию в Авиньоне, где по существу находился под контролем французского короля. Хотя этот контроль и тяготил папу, он, тем не менее, выполняя волю своего покровителя, согласился покрыть своим авторитетом расправу над орденом тамплиеров. Напомним, что речь идёт о том самом Клименте V, который с таким ожесточением преследовал Апостольских братьев и по распоряжению которого были подвергнуты изуверской казни Дольчино и его последователи.

Вдохновлённый идеей присвоить сокровища тамплиеров, Филипп Красивый начал осуществлять свой коварный план с того, что поручил своему приближённому – министру Ногарэ и инквизитору Франции Имберту тайно собрать компрометирующие орден данные.

Ногарэ и Имберт быстро раздобыли компрометирующий орден тамплиеров материал. Среди тамплиеров, как и в каждом монашеском ордене, имелись всякого рода проходимцы и авантюристы, готовые за соответствующее вознаграждение дать любые показания против кого угодно. Тем более выступить в роли обличителей ордена жаждали его бывшие члены, исключённые из ордена за различные провинности и преступления. Особенно утруждать им себя в этом отношении не приходилось, так как народная молва давно уже обвиняла тамплиеров в различных противоестественных деяниях, якобы имевших место во время приёма новых членов в орден.

Дело заключалось в том, что в отличие от других монашеских орденов, посвящение происходило на рассвете в глубокой тайне, в помещении, доступ в которое посторонним был запрещён. Противники ордена утверждали, что при вступлении в него совершались различного рода непристойности, что на заседаниях капитула совершались антихристианские обряды, введённые одним из гроссмейстеров – тайным агентом «вавилонского султана».

Инквизитор без труда нашёл свидетелей, которые под присягой подтвердили все эти фантастические бредни, на основе которых было состряпано обвинение против ордена. Ему инкриминировались следующие пять еретических заблуждений: 1) при вступлении в орден неофита наставник уединялся с ним за алтарём или в другом месте, где заставлял его три раза отречься от спасителя и плюнуть на крест; 2) неофита раздевали донага, и наставник, по одной версии, три раза целовал его в заднюю часть, в пупок и в уста, а по другой – «во все восемь отверстий»; 3) неофиту внушали, что содомский грех достоин похвалы; 4) верёвка, которую тамплиеры днём и ночью носили поверх сорочки как символ целомудрия, освящалась тем, что её обвивали вокруг идола, имевшего форму человеческой головы с длинной бородой и почитаемого руководителями ордена; 5) священники ордена при совершении богослужения не освящали святых даров. (Ли Г. Ч. История инквизиции в средние века, т. 2, с. ЗЗ6)

Из всех перечисленных обвинений только одно – обвинение в содомизме (мужеложстве) – возможно, соответствовало истине, да и оно вряд ли могло служить основанием для осуждения ордена, учитывая, что такого рода извращение было широко распространено вообще среди духовенства, многие папы и другие видные представители церкви отличились на этом поприще. Остальные же обвинения были явно высосаны из пальца и представляли собой плод далеко не буйной фантазии французского короля и его сообщников – министра Ногарэ и инквизитора Имберта. Тем не менее, все обвинения были «доказаны» следствием по делу тамплиеров, проведённым инквизицией.

13 сентября 1307 года Филипп Красивый, ссылаясь на просьбу инквизитора, отдал приказ арестовать всех тамплиеров, проживающих во Франции, и наложить секвестр на всё их имущество под предлогом, что они собирались покинуть страну, захватив сокровища.

Операция по поимке тамплиеров была проведена основательно, в застенки инквизиции попали почти все члены ордена во главе с гроссмейстером Жаком де Молэ (1244–1314) и его наместником (визитатором) Гуго де Перо. Только восемь тамплиеров избежали ареста, покончив жизнь самоубийством.

На следующий день после того, как почти все храмовники во главе с их гроссмейстером Жаком де Молэ оказались в застенках св. трибунала, инквизитор собрал в Соборе Парижской Богоматери магистров Парижского университета и членов соборного капитула и ознакомил их с предъявленными ордену обвинениями.

День спустя, 15 сентября, в саду королевского дворца доминиканские проповедники и королевские чиновники сообщили парижанам о раскрытии «чудовищного» заговора тамплиеров против католической церкви и веры.

Самым крупным успехом инквизитора Имберта было то, что ему удалось заставить главу ордена гроссмейстера Молэ не только «сознаться» в большинстве предъявленных ему обвинений, но и подписать письмо, адресованное всем членам ордена, в котором он уведомлял их о своём признании и призывал последовать его примеру, ибо и они якобы повинны в тех же заблуждениях, что и он.

В протоколе показаний Молэ отмечатся: «Обвиняемый заявил под присягой, что к нему не применялись ни угрозы, ни насилие», т. е. пытки. Но фраза была обычным инквизиторским трюком; правда заключалась в противном. Много лет спустя после расправы над тамплиерами было обнаружено письмо Молэ, в котором он сообщает друзьям, что во время пыток в застенках инквизиции палачи содрали кожу с его спины, живота и ног.

Папа Климент V одобрил действия французской инквизиции, потребовав только отдать их имущество под контроль двух кардиналов. Филипп не возражал, учитывая, что предложенные папой кардиналы, были, как и он сам, его креатурами.

Получив таким образом определённую гарантию, что он будет участвовать в разделе богатств тамплиеров, Климент V 22 ноября 1307 года, т. е. до окончания следствия по делу, издал буллу «Pastoralis Praeminentiae», в которой брал под защиту действия Филиппа и утверждал, что обвинения против ордена доказаны, а его руководители сознались в совершённых преступлениях. Булла заканчивалась призывом ко всем государям Европы последовать примеру Филиппа и начать преследование ордена.

Осуждение и роспуск ордена было намечено осуществить на соборе, созвать который предполагалось в 1310 году. Кроме этого, Филипп разрешил, чтобы 72 «сознавшихся» обвиняемых во главе с Молэ были допрошены лично папой и кардинальской коллегией.

Однако преследование тамплиеров, по-видимому, встретило в среде церковной иерархии и феодалов значительное сопротивление, поэтому папа был вынужден лавировать. 12 августа 1309 года он создал под председательством Нарбонского архиепископа комиссию, перед которой арестованные тамплиеры получили возможность выступить в защиту своего ордена. Гроссмейстер Молэ и другие руководители тамплиеров, ссылаясь, что они подсудны только папе и недостаточно квалифицированны выступать в роли адвокатов своего ордена, отказались дать показания комиссии. Но среди рядовых тамплиеров нашлись более мужественные люди, чем их вожди. Многие из них отреклись перед комиссией от показаний, вырванных у них угрозами и пытками.

Один из них, Аймери де Вильер, заявил комиссии: «Если я должен буду погибнуть на костре, я не выдержу и уступлю, ибо слишком боюсь смерти. Я признал под присягой перед вами и признаю перед кем угодно все преступления, вменяемые ордену, я признаю, что убил бога, если от меня этого потребуют». Но напрасно тамплиеры клялись перед посланцами папы в своей невиновности. Церковные иерархи трепетали перед Филиппом и, чтобы самим не обжечься, готовы были бросить в огонь своих братьев по церкви – тамплиеров независимо от того, были ли они виновны или нет в инкриминируемых им преступлениях.

Между тем рассерженный вызывающим поведением некоторых арестованных, разоблачивших перед комиссией Нарбонского архиепископа преступные действия инквизиции, силой вырвавшей у них позорящие орден показания, Филипп решил прекратить дальнейшую возню вокруг тамплиеров.

10 мая 1310 года открылся Санский собор в Париже под председательством архиепископа Филиппа де Маринье, брата королевского министра Энгеррана, доверенного человека короля.

Собор объявил отказавшихся от своих прежних показаний и настаивавших на своей невиновности тамплиеров еретиками, повторно впавшими в ересь, и повелел комиссии Нарбонского архиепископа без промедления предать их огню. Хотя представители комиссии пытались отсрочить казнь, в тот же день 54 тамплиера, провозгласивших себя невиновными в ереси, были посажены на телеги и отвезены в поле рядом с монастырём св. Антония, где их предали мучительной смерти на медленном огне. К чести казнённых следует сказать, что ни один из них не пожелал ценой нового «признания» в ереси спасти себе жизнь.

Через несколько дней собор предал огню ещё четырёх упорствовавших тамплиеров. Другие поместные соборы тоже не бездействовали: Реймский собор сжёг девять тамплиеров, в Пон де д’Арке сожгли троих, несколько «упорствующих» было казнено в Каркассоне.

Одновременно с этими казнями соборы примиряли с церковью и выпускали на свободу тех тамплиеров, которые, признавшись в ереси, отрекались от неё. Таких было подавляющее большинство.

Однако если Филиппу и его креатуре Клименту V удалось с помощью инквизиции во Франции пытками и террором «доказать» виновность ордена в ереси, в других христианских странах столь же «веских» доказательств добыть не удалось. Христианские князья с большой неохотой преследовали тамплиеров, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что орден неповинен в приписываемых ему преступлениях. В Англии первоначально не было собрано никаких изобличающих орден в ереси улик. Тогда Климент V настоял на применении пыток против тамплиеров. Король Эдуард II, которому предстояло жениться на сестре Филиппа Красивого, согласился на применение пыток, и хотя таким образом были собраны «улики» против ордена, его членам всё-таки сохранили жизнь.

В Германии и других странах только после угроз со стороны Климента V против тамплиеров применялись пытки, однако в очень редких случаях их посылали на костёр.

В этих условиях в октябре 1311 года в Вьенне близ Лиона собрался XV Вселенский собор, которому предстояло окончательно решить судьбу тамплиеров. На нём присутствовало около 300 епископов из Франции, Италии, Венгрии, Англии, Ирландии, Шотландии и других католических стран. Обстановка на соборе была накалённой.

Собор согласился с требованием Климента V и запретил дальнейшую деятельность ордена. Судьбу его членов должны были решать поместные соборы, имущество же тамплиеров передавалось ордену госпитальеров. Многие тамплиеры закончили свою жизнь в тюрьмах инквизиции, другие – «рецидивисты» – погибли на кострах. Те же, кто оставался на свободе, влачили жалкое существование, добывая себе пропитание милостыней.

Папского суда Молэ и его коллегам по несчастью пришлось дожидаться в заточении долгих семь лет. Суд над ними состоялся только 18 марта 1314 года В этот день на эшафоте, возведённом перед собором Богоматери в Париже, заняли места гроссмейстер ордена Молэ, магистр Нормандии Жофруа де Шарнэ, визитатор Франции Гуго и магистр Аквитании Годфруа де Гонвиль. Учитывая, что все четверо сознались и раскаялись в своих еретических заблуждениях, церковный суд во главе с тремя кардиналами, представлявшими Климента V осудил их на пожизненное тюремное заключение.

Но когда, как казалось, на этом и завершится последний акт дела тамплиеров, судьба распорядилась иначе. Не успел один из кардиналов зачитать приговор, как со своих мест поднялись Молэ и Жофруа де Шарнэ, одетые в шутовские одежды кающихся грешников, и громогласно заявили, что вовсе не признают себя еретиками, а считают себя виновными в позорной измене ордену, который они, спасая свои головы, обвинили в вымышленных преступлениях. Орден был чист и свят, утверждали они, обвинения же, возведённые на него, как и их прежние признания, – ложь и клевета.

Нетрудно вообразить, какой переполох вызвали среди судей эти заявления решившихся, хотя и с опозданием, на столь геройский поступок Молэ и Шарнэ. Аутодафе было тут же прервано, и оба «повторно впавших в ересь» преступника были переданы в руки парижскому прево с предписанием бросить их в костёр. Спешно соорудили костёр, и не успело зайти солнце, как от обоих «упорствующих» еретиков остался один только пепел. Филипп наблюдал за казнью из окна соседнего дворца. Гуго де Перо и Годфруа де Гонвиль пренебрегли славой мучеников и закончили свои дни в казематах инквизиции.

Что касается имущества и сокровищ тамплиеров, то хотя Вьеннский собор постановил передать их ордену госпитальеров, по существу они остались в руках французской короны и светских князей, завладевших ими.

Авторы «дела» тамплиеров ненадолго пережили свои жертвы. Климент V умер от волчанки месяц спустя (20 апреля) после казни Молэ и Шарнэ, а 29 ноября того же года Филипп Красивый погиб во время охоты. Их смерть породила легенду о том, что Молэ вызвал обоих с того света на суд божий.