Договор на нелюбовь

– Пошёл ты!

– Ну, смотри. Я постоянно предлагаю тебе решить вопросы по-хорошему. Но ты мне назло всё переворачиваешь. Ослица упрямая! Но ты все равно подпишешь все, что я скажу, и станешь моей женой, – выдохнул он и ловко перекинул меня через плечо. Быстро подошёл к машине, открыл дверь и забросил внутрь. – Посиди и успокойся. Перегнулся через меня, включил печку на горячий воздух и, что-то повернув в торце двери, захлопнул.  Я стала дергать ручку, пытаясь вырваться, но Саша вернулся и провернул этот финт и с водительской дверью, а потом и вовсе поставил машину на сигнализацию. Я ткнула в кнопку открытия окна, оно дернулось, приоткрывшись на пару сантиметров и замерло. В эту щель даже рука не пролезет.

– Черт! Черт!!!! – лупила я ладонями по приборной панели, ощущая жгучую боль. – Царёв, ты куда???

Саша сначала двинулся к тойоте, откуда тут же выскочил тот хамовитый паренёк. Они перекинулись парой фраз, и Царёв развернулся, но не к машине, а к воротам, где толпились жители. Я увидела маму и бабулю, что вместе с Ольгой и Наташей выскочили вперёд.

– Катя! – закричала мама, заметив меня в его машине. Я инстинктивно перестала разбивать салон его тачки, откинулась на сидении и даже улыбнулась. Тревога в её глазах плескалась заставшими слезами, а это рвало мое сердце. Пришлось успокоиться.

– Ольга, Наталья, привет. Ирина Николаевна, хотелось бы познакомиться при других обстоятельствах, но не получилось. Меня зовут Александр, и здесь произошло недоразумение, но вы можете быть спокойны, всё уже улажено.

Какого черта он с ними разговаривает без меня? Я перелезла на водительское сидение и практически высунула ухо наружу, продолжая глупо улыбаться. Боже, Ростова, что ты творишь?

– Где моя внучка? – бабушка опустила зонтик, сверкнула недобрыми взглядом.

– Любовь Григорьевна, – Царёв улыбнулся, прошёлся пальцами по волосам, убирая намокшие пряди от лица. – Очень приятно, Катерина греется в машине. Она промокла и немного перенервничала.

– Что происходит? – Мама подставила зонт над головой Царева, бросая угрожающие взгляды то в меня, то в него. – Выпустите Катю и пройдём в дом.

– Сейчас нам нужно всем успокоиться. Давайте так, вы все идите домой, вас больше никто не потревожит, а мы с Катей приедем чуть позже. Хорошо?

– Хм… – прищурилась мама и рванула к машине.

Помимо шока в её глазах я видела испуг. Она неслась прямо по лужам, пачкая белое кружево сарафана. Царёв игриво подмигнул бабушке, направился к машине следом за мамой и щелкнул сигнализацией за миг до того, как она переполненным решимостью жестом распахнула водительскую дверь.

– Все хорошо? – мама опустилась, уткнувшись нос к носу со мной. И, очевидно, не собиралась увеличивать дистанцию, словно сканировала меня своим напряжённым взглядом.

– Да, – прошептала я, смотря на улыбающегося позади неё Царева.

– Это кто?

– Мой жених….

Глава 14.

Мама открыла от удивления рот, потом незаметно сжала ладонь в кулак, взмахнула им у меня перед носом и захлопнула за собой дверь.

– Если вы обидите мою дочь… – зашептала мама, отчаянно тыча пальцем в мужскую грудь.

– Ирина Николаевна, я не могу обидеть свою будущую жену, – слышала, как он зол. Но Саша будто взял себя в руки, наполнив голос спокойствием. Хотела видеть лица, но приходилось довольствоваться только их разговором, благодаря щели в окне.

– Я не знаю, кто вы и что затеяли, но требую объяснений, Александр. Вижу, что мужчина вы взрослый, поэтому полагаюсь на ваше мужество прийти на разговор. У Катерины нет отца, но поверьте, за свою дочь я …

– Ирина Николаевна, – Саша поднял упавший зонтик, укрыв трясущуюся маму от дождя, затем аккуратно вложил его в руку, что ещё минуту назад угрожающе тыкала его в грудь. – Я вас понял.

– Хорошо. Мы можем расходиться? Не проснёмся от рушащихся зданий? – голос мамы дрогнул, выдав страх.

– Нет, Я же сказал, что это чистой воды недоразумение и всё объясню вам, как только мы с Катериной вернёмся. Успокойте соседей и отправьте домой, техники здесь не будет, как только закончится дождь. Договорились?

– Когда Катя вернётся домой?

– Она не пленница, Ирина Николаевна, как только она захочет, то тут же окажется дома.

– Не пленница? Именно поэтому она заперта в машине?

– Нет, она заперта, потому что чуть не убила ни в чём не повинных рабочих, а еще, потому что бегала почти голая под дождем, вместо того чтобы просто позвонить мне.

– Позвонить, значит, – протянула мама.

– Да, я не дам в обиду ни её, ни вас.

– Зятёк, значит, – хмыкнула бабушка, рассматривая его, как новогоднюю диковинную игрушку. – Идём, Ирин. Они взрослые, сами разберутся. Но я бы на вашем месте жопу ей надрала за такое поведение.

– Это не мой метод, Любовь Григорьевна.

– Обмельчал нынче мужик, – вздохнула старушка и подтолкнула дочь. – Но не думайте, что у меня к вам нет вопросов.

– Буду рад ответить на каждый, – рассмеялся Саша, смотря вслед уходящим женщинам.

Мама обернулась, еще раз посмотрев мне в глаза. Я снова улыбнулась и послала ей воздушный поцелуй. Девки тоже стояли с открытыми ртами, не сводя глаз с разыгрывающейся сцены. Мама слово своё сдержала, толпа стала расходиться. Бабушка, размахивая тростью, загнала в калитку растерянных подруг. Только после того, как гомон голосов стих, Царёв сел в машину и замер, рассматривая панель. Проследила за его взглядом и охнула. Панель, обтянутая красной кожей, была вся в царапинах от моих ногтей. Вжалась в кресло, даже не представляя, что сейчас произойдет.

Царёв выдохнул и начал расстёгивать рубашку. Дернулась в попытке снова открыть дверь. Саша резко повернул голову, словно хотел понять, о чем же я подумала, что так испугалась. Вскинул бровь, а в глазах его читалось удивление. Отвернулся, открыл окно, сделав пару глубоких вдохов. Тишина и его молчание убивали. Хотелось, чтобы он закричал, сказал, о чем думает, но нет. Лицо его было каменным, кроме стиснутой челюсти, его раздражение ничего не выдавало.

Он сдернул с себя рубашку, с которой текла вода и бросил назад. Завел машину и, развернувшись на месте со свистом тормозов, рванул в сторону «Вишнёвого». В машине стояла тишина и только его тяжелое дыхание заставляло меня не отключиться от переполняющих эмоций. Даже сквозь пелену страха я рассматривала его сильные руки, рельефную грудь, мощную шею, во впадинке которой быстро пульсировала вена, выдававшая его эмоциональное состояние.

Газовал, нарушая тишину, пока охранник не открыл ворота, мчался даже по поселку, на ходу открывая с пульта гараж. Как только остановился, выскочил из машины и уже рванул было в дом, но чертыхнулся и вернулся за мной, открывая дверь. Взял за руку и повёл за собой. Несмотря на бурлящий гнев, держал аккуратно, не причиняя боли.

Я на ходу скинула кеды, шлепая мокрыми босыми ногами по деревянному полу. Из-за плотной стены деревьев в доме было практически темно, Царев, не включая свет, повел меня на второй этаж, где было всего две комнаты. Толкнул ногой дверь, дождался, когда я войду и запер, вытаскивая ключ. Сжал его в кулаке, блеснув напряженным взглядом. Открыл ванную, врубил горячую воду, ткнул пальцем в белый халат, что висел на крючке, затем в стопку полотенец и вышел, громко хлопнув дверью.

– В душ! – наконец-то я услышала его голос из-за двери. – И вода должна быть горячей!

Только сейчас почувствовала, что меня бьет дрожь от холода, стянула одежду, робко косясь на дверь и встала под обжигающий поток воды. Эмоции стали отпускать, тело слабело, а из груди вырвался плач. Закрывала ладонью рот, давя звук. Но это было сильнее. Опустилась на пол, сжавшись в комок. Ощущала себя оголенным нервом, что вибрировал от каждого касания. Воспоминания дня лавиной обрушились на меня, заставляя проживать всё это снова и снова. Разговоры про расселение шли давно, но я не испытывала такого кипучего гнева, что захлестнул меня сегодня. Нет, я не готова была просто так сдать им наш дом, но и не ожидала, что этот дом настолько для меня важен.

Опустила голову на холодный кафель, прислонившись лбом. Кусала руку, чтобы забить одну боль другой, но ничего не получалось. Стресс, как никотин наполнил тело и затуманил мысли.

Вдруг вода прекратила хлестать по спине, а на плечи легло полотенце, я вздрогнула и обернулась. Царев стоял рядом, протягивая мне руку, голова его была отвернута. Хотя кого он обманывает.

Я сжалась, даже не думая вставать. Очередной вздох отчаянья резанул слух и уже через мгновение он обернул меня полотенцем и поднял на руки. Медленно повернул голову, зафиксировав свой взгляд на моих глазах и понес в спальню. Посадил на кровать, принес халат и вышел на балкон.

– Если я не возглавлю холдинг, то от твоего поселка и камня не останется, – сказал, прежде чем закрыть за собой раздвижную дверь.

Обернулась, наблюдая, как он стоит, сжимая в руках металлический поручень ограждения. Опущенная голова, напряженные мышцы спины, по которой хлестал ливень. Кто он? Принц, готовый спасти воспоминания бедной девочки, или зверь, что обманом затягивает её в капкан? Пыталась заставить себя отвернуться, пыталась найти хоть одну причину, чтобы уйти, отказаться и бросить все. Но нет. Меня крутило от желания подойти и притронуться. Что я делаю? Пока петля на шее не затянулась, еще можно убежать!

Можно… И я побежала. Пальцы коснулись металлической ручки, открыла дверь и вышла на балкон. Саша даже не дернулся, когда я положила руку ему на спину. Пробежалась пальцами вдоль позвоночника, спустилась по плечу и сжала запястье.

– Идем, Саша…

Глава 15.

Я включила кофемашину, а потом передумала и стала открывать шкафы, решив заварить чай. Нарезала апельсин, яблоко, пару щепоток чая, сбросила все в заварочный чайник и залила кипятком. В животе урчало, поэтому чуть подумав, я открыла холодильник. Но он был пуст. Крутанулась, наслаждаясь простой красотой интерьера. Пробежалась пальцами по холодному мрамору, даря ему своё тепло. Поправила вазу с огромными пионами и наклонилась, чтобы вдохнуть аромат любимых цветов. Настоящие… Кто-то приходит ухаживать за домом?

– Позвони маме, – Царёв стоял в дверном проёме, очевидно наблюдая, как заигрываю с его жилищем. – Она волнуется.

– Я оставила телефон в сумке.

– Тогда в двух кварталах отсюда есть телефонная будка, – пожал плечами он.

– Хм… Шутишь?

– Нет, – он разблокировал телефон и протянул мне.

– Пароль? От невесты? Возмутительно! – на память набрала номер мамы, поймала руку Царёва и посмотрела на часы, потому что уже потеряла счет времени. Очевидно, грозовая туча основательно застряла над городом, уцепившись за антенны высоток, потому что на часах еще не было и шести часов вечера, а я будто год жизни прожила.

– Алло! Катя! – встревоженно и чуть громче обычного ответила мама.

– Ты чего? Что-то произошло?

– Нет. Просто я не понимаю, что происходит. Когда ты приедешь?

– Мы приедем скоро, не переживай. Я рядом.

– Мы? Приезжай одна. Сначала с тобой поговорю.

Но Царёв отрицательно покачал головой, явно дав понять, что поедет со мной и, было очевидно, что спорить с ним бессмысленно.

– Мам, мы приедем с Сашей и поговорим вчетвером, ответим на все вопросы. Можем справки ещё успеть собрать, тебе какие? Нарколога или ещё психдиспансер?

– Шутит она! – воскликнула бабушка, очевидно подслушивая. – Значит, жива. Можешь не лить слез, дочь.

Царёв с интересом слушал наш диалог, не сводя с меня своего пристального взгляда, будто пытался предостеречь от глупости, что могла брякнуть в трубку.

– Хорошо, – обреченно выдохнула мама. – Вы голодные?

– Как собаки, – я укоризненно посмотрела на пустой холодильник, а потом на Царёва. – Пока.

– Ну, что? Теперь ты готова со мной поговорить? – Саша достал чашки и стал разливать заваренный мною чай.

– Готова.

– Мы составим договор, в котором ты пропишешь свои условия, – глотнул, отставил чашку в сторону, а потом удивленно посмотрел, будто пробовал такой впервые.

– А ты свои?

– Мои условия ты знаешь. Мне нужен год. За это время я решу вопрос с «Яблоневым», пока мне удалось лишь оттянуть процесс сноса до декабря.

– Свадьба будет настоящей? – села напротив, но тут же пожалела, оказавшись под расстрелом его внимания.

– К твоему сожалению, да, – голос его изменился, переходя на деловой тон.

– Сколько раз в неделю мы должны видеться? – почти шёпотом спросила я, подбирая полы халата, в которых выглядывали мои колени.

– В неделю? – рассмеялся Царёв, закидывая голову, достал из ящика сигарету и закурил. – Катерина, ты будешь моей женой. Это не подразумевает встречи по графику.

– А что это подразумевает?

– Ты будешь со мной каждый день, – наклонился он ко мне, окутав густым туманов пьяного цитруса. – Ни о каких встречах по графику и речи быть не может.

– Как ты себе это представляешь? Как только мы подпишем договор, я должна буду собрать свои вещи и переехать к тебе в дом? Лечь в твою постель?

– Катенька, поверь, спать с наложницей – сомнительная фантазия. Во всяком случае, для меня. И по этому поводу ты можешь быть спокойна.

– То есть ты меня не хочешь? – этот вопрос вырвался у меня, я даже челюстью щёлкнула, будто пыталась еще его остановить, но было поздно. Царёв поперхнулся чаем, прозрачно-голубые глаза округлились, а губы растянулись в загадочной улыбке.

– Катя, секса между нами не будет, – отмахнулся он то ли от меня, то ли от мыслей, что посетили его голову.

– Тогда и касаться меня нельзя, – пожала я плечами, повторив его коронный жест.

– С тобой сложно вести переговоры.

– Почему?

– Потому что мне приходится думать за двоих. Получается, что касаться мне тебя можно, только если гарантирую тебе регулярный секс?

– Да не это я хотела сказать!

– Тебя устроит нерегулярный секс? – он откровенно издевался надо мной, раскинув руки по спинкам соседних стульев. Вырез его халата разошёлся, подпуская мой блуждающий взгляд к своему телу.

– Я убью тебя! И стану молодой вдовой-миллионершей! – чувствовала, как лицо горит от пылающего румянца.

– Поэтому я и говорю, что мне приходится соображать за двоих. К сожалению, этот пункт я не смогу подписать. Касаться мне тебя придётся…

– Придется?

– Хорошо, переформулирую…

– Видишь, переговоры вести сложно не только тебе! – перебила я его, пряча свой предательский румянец за чашкой.

– Касаться я тебя буду. Потому что как минимум у твоей мамы возникнет миллион вопросов. Ты же понимаешь?

– Ладно. Тогда обсудим зоны? – я закусила нижнюю губу, собираясь с илами, чтобы поднять голову.

– Очень интересно, – улыбнулся Царёв и достал из ящика ручку. – Тогда, может сразу начертим карту? Раздевайся, Катенька.

– Руки? – выставила я обе руки перед его лицом. Царёв сжал губы, глядя на мои длинные ногти. Черт! Наверное, нужно извиниться за его машину?

– Руки, – начал загибать он свои пальцы. – Талия, спина…

– Я поняла. Зануда, – отвернулась, чтобы не показывать свою улыбку. – Ты уверен?

– В чём? – Царёв нервничал, постоянно сбрасывая телефонные звонки.

– Ты можешь найти кого угодно на эту роль. Саша, я думаю, что ты понимаешь, что есть девушки, которые за деньги сыграют для тебя что угодно.

– Да, но я хочу тебя. – отбросил телефон, сложил на столе руки в замок и перевел взгляд на меня. – Тебя, Катерина.

– Тогда я не буду извиняться за машину. Раз уж хочешь меня, пожинай плоды, – рассмеялась и вышла из-за стола, чтобы помыть посуду. – Нужно ехать.

– В чем же ты поедешь?

– В халате, – хихикнула, затянув пояс. – Пожалуй подумаю над тем, чтобы замусорить своими вещами твой дом. А после развода отсужу его у тебя.

– Тебе не нужно ничего отсуживать, достаточно лишь прописать свои желания в договоре, – Царев пошёл к лестнице на второй этаж. – Я же тебе всё сказал.

– Ты серьёзно? – поплелась за ним, заодно рассматривая дом при свете.

– Почему ты ищешь в моих словах подтекст? – Саша открыл гардеробную, я машинально зашла следом, напоровшись на его удивленный взгляд.

– Может, мне тоже прописать условия пользования своим телом? – он вздернул бровь, намекая, что я здесь лишняя. – Как тебе: «смотреть двумя глазами запрещено!»

– Прости, – взвизгнула я и вернулась в спальню. – Ты специально подогнал технику?

– Нет. Но я ничего не сделал, чтобы остановить, – ответ его был честный, но тем более возмутительный. Щеки вспыхнули, а руки сжались в кулаки.

– Я убью тебя! – снова открыла дверь, уткнувшись носом ему в грудь.

– Если бы ты не выключала телефон, то этого бы не случилось, – сделал шаг назад и нагнулся, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Говорил, чеканя каждое слово, прожигая ледяным взглядом. – Поэтому первым пунктом в нашем договоре будет твоя доступность.

– Хм…

– Я имею в виду телефон, – он крутанул указательным пальцем, требуя, чтобы я отвернулась. Стеснительный какой!

– Сплошные условия, – отвернулась, дав ему возможность одеться. – Ты же понимаешь, что капец как должен понравиться моей маме, чтобы она разрешила мне с тобой гулять.

– В смысле гулять?

– Ты реально думаешь, что достаточно будет просто заявить о своих намерениях и все сердца женщин моей семьи вмиг распахнутся? Ты о доверии хоть что-нибудь слышал? Кстати, сегодня мой рейтинг доверия стремительно спикировал, благодаря тебе. Вот зачем ты пошёл к ним? Ещё по именам начал называть, лишив возможность сослаться на твой психический недуг.

– Замуж за психа?

Саша аккуратно обошел меня и вышел из гардеробной. На нем были обычные голубые драные джинсы и белая футболка. Что, решил не травмировать моих женщин своим строгим костюмом?

– Это твоя вторая фантазия сразу после моей постели, – улыбнулся он в отражении зеркала, пока расчесывал волосы.

– Хам!

– Идём, давай. Нам пора.

– Я серьезно. Что делать будем? – назло ему пошла вглубь спальни, явно намереваясь довести разговор до конца.

– Кать, я уже говорил, что нормальная, в твоём понимании, жизнь мне чужда. Я не хожу в кино, у меня практически нет друзей. Я до ночи сижу на работе, пытаясь доказать, что занимаю своё место. Поэтому давай проще? Потрудись подобрать слова, чтобы я понял, чего конкретно ты хочешь от меня?

– Ох, Царёв, – я упала звездой на огромную и необычно высокую кровать, уставившись в потолок. – Тебе придётся доказать моим женщинам, что любишь меня.

– Кать, первым пунктом будет запрет на любовь.

– Э! Первый пункт занят моей доступностью, забыл? – поднялась я на локтях, чтобы посмотреть на своего жениха.

– Доступность будет вторым, значит.

– Значит, договор на НЕлюбовь? – задумчиво произнесла я, не сумев отвести от него взгляд.

– Именно, Катерина. Никакой любви, влюбленности и секса.

– Значит, ничего не получится.

– Почему?

– Потому что до свадьбы ещё есть период романтики, Саш. А у пар, насколько мне известно, решивших пожениться, этот период проходит особенно бурно.

– Катерина! Конкретика! – терпение его таяло, как песочные часы.

– Вино, кино и домино, – пожала я плечами. Кажется, это теперь мой любимый жест.

– Ты хочешь, чтобы мы с тобой везде брали твоих маму и бабушку?

– Нет! Но они не поймут, если ты будешь забирать меня раз в неделю…

– Это мы уже выяснили. Ты будешь со мной постоянно, – Саша подошел, взял меня за руку и потащил на первый этаж, очевидно, отчаявшись, что я самостоятельно встану с его постели.

– Это мне тоже не подходит.

– В смысле? – он обернулся.

– Я не могу забыть про свою личную жизнь. Подруги, друзья, работа, в конце-то концов!

– Ладно, с этим мы разберёмся. Ты серьезно поедешь в халате?

– Ага. К тому же он отлично подойдёт к моим кедам…

Глава 16.

– Мам, мы дома! – крикнула я, стараясь вести себя максимально естественно, хотя желудок от волнения был скручен, как канат.

– Добрый вечер, – мама выскочила из кухни с противнем и тут же заскакала и заохала от его температуры. – Катя! Почему ты в халате?

– Ирина Николаевна, – Саша бросился к ней, забрал дымящийся пирог и аккуратно поставил на плиту. – Вы как Катя.

– Это Катя, как мать, – из зала выплыла бабушка в парадном платье. На плечи была наброшен кружевной платок, а волосы уложены в аккуратную гульку.

– Точно, – улыбнулся он.

– Идём, Александр, я покажу вам дом, – бабушка абсолютно театрально обвела рукой коридор, увлекая Царёва за собой.

Как только они ушли, мама сцапала меня за запястье и дёрнула к себе.

– Катя! Немедленно говори, что происходит? И почему ты в таком виде?

– Мам, отпусти. Ты чего хватаешься, будто я убегу.

– А я откуда могу знать? Сегодня выяснилось, что я ничего не знаю о личной жизни единственной дочери!

– Не драматизируй, прошу!

– Мне Наташка все рассказала. Значит с декабря?

– Да, – закатила я глаза, мысленно благодаря больную фантазию подруги, что, естественно, поделилась с мамой. А раз я уже была в теме, то и врать будет проще.

– И почему не сказала? – взвизгнула мама, но тут же зажала ладонями рот. – Почему?

– Мам, ну что, мне в дом каждого мужика тащить, что помог мне машину из сугроба вытащить? – выпалила я заготовку, что мы придумали, пока ехали. – Ты как маленькая обижаешься, что я тебе секретики не рассказываю.

– А вот сейчас ты не права. Я имею право знать, что моя дочь замуж выходит! – всплеснула она руками от негодования. – Хорошо, допускаю, что ты имеешь право мне не рассказывать о своих парнях, которых мы в жизни рядом с тобой кроме Севки не видели, но о замужестве! Катерина! Об этом ты забыла рассказать? Или что? Как это понимать?

– Мам, ты можешь успокоиться и прекратить шипеть?

– Я не шиплю, а шепчу! – снова зашипела она, размахивая перед лицом ладонями, чтобы остудить пылающее от гнева лицо.

– Шипишь, и это меня пугает, – не знаю почему, но мне было смешно.

Скорее всего это нервное. Не каждый день я соглашаюсь на свадьбу с человеком, которого видела всего пару раз. Ладно, не пару. Ладно, не сильно он меня и заставлял. Ладно, сначала с мамой разберусь…

– Хорошо, вытащил. А дальше что? Вернее, что было перед? Он приставал к тебе в клубе? Или, где вы там познакомились? – мама осушила стакан воды залпом и вернулась к допросу.

– Я поехала танцевать с Машкой, выхожу из клуба после представления, а трактор расчистил парковку так, что выбраться самостоятельно я никак не могла. Саша помог.

– И что? Сразу телефон ему дала? – мама присела на стул, уложив подбородок на ладони.

– Нет, конечно! Через пару дней мы столкнулись у переезда перед посёлком. Он наглым образом попытался вклиниться передо мной, не желая стоять в пробке. А я не пустила. А потом он открывает окно и говорит: «Вот так и помогай красивым девушкам».

– Что так и сказал? – ахнула бабуля за спиной. Я обернулось, а оказалось, что мы на кухне уже давно не одни. Царёв стоял за спиной бабушки, скрестив на груди руки и еле сдерживал улыбку.

– Так и сказал, – рассмеялся Саша, подошёл и слегка приобнял, прощупывая реакцию моих дам на прикосновения. Мама с бабушкой переглянулись, но руку ему не отрубили. Очевидно, решив сначала покормить. – Нахамила и не пропустив вперёд, создала пробку.

– В этом вся Катерина. Назло маме пойду без шапки, – топнула ногой бабушка, испепеляя меня взглядом.

– Идёмте за стол, – мама вновь хотела было взяться за противень, но Царёв опередил её.

– Какой запах, – довольно натурально застонал он.

– Это тот самый мамин фирменный пирог с курицей…

– И сыром, – закончил мою фразу Царёв.

Мы вышли на веранду, благо дождь прекратился и даже предзакатное ласковое солнышко с любопытством заглядывало сквозь прутья винограда.

– Александр, давайте сначала определимся, каким образом вы причастны к сносу нашего посёлка? – рубанула рукой в воздухе бабушка, как только мы расселись.

– Любовь Григорьевна, ещё раз говорю. Это чистой воды недоразумение и городской суд перенёс рассмотрение дела до сентября. Просто до работяг вовремя не довели эту информацию.

– Я задала вопрос, – гаркнула бабушка, не желая слушать его рассыпавшиеся оправдания. Моё поведение ей не нравится? На себя бы бабушка посмотрела.

– Меня зовут Александр Царёв, – выдохнул Саша своё имя, не отводя взгляд. Он смотрел прямо в глаза, ничуть не тушуясь, и уж тем более, не стесняясь своей фамилии.

– Ёшкин дрын, – брякнула моя интеллигентная до зубов мудрости бабушка и схватилась за сердце, которое, очевидно, у неё было справа, правда быстро опомнилась и чуть сместила руки, бросив в меня предостерегающие от смеха взгляд.

– Бабушка, – я закатила глаза. – Так жениха мне отпугнёшь. Кто на мне жениться тогда будет?

– Снос будет? – вкрадчиво спросила мама, больно сжимая под столом мою руку.