Сперва женщины и дети. «Титаник»: история высшей доблести и низшей подлости

Второй помощник капитана Чарльз Лайтоллер: «Капитан, и у меня есть вопрос».

Капитан Эдвард Смит: «Говорите быстрее, Лайтоллер».

Второй помощник капитана Чарльз Лайтоллер: «Капитан, я сегодня обнаружил, что шкаф-сейф, где хранятся все бинокли, закрыт, а ключа нигде нет. По всей видимости, мой предшественник Дэвид Блэр, на чьё место я пришёл на «Титаник», забыл его мне передать. Второго ключа тоже нигде нет».

Капитан Эдвард Смит: «Жаль, конечно. Но где мы теперь будем искать Блэра? Мы не успеем его найти, даже если он в Саутгемптоне. Поищите ключ на мостике и в его бывшей каюте. Опросите членов команды, кто мог знать, где он мог держать ключ».

Первый помощник капитана Уильям Мёрдок: «Капитан, если нет ключа, его дубликата и времени, чтобы найти Блэра, я мог бы приказать нашим механикам аккуратно и быстро вскрыть шкафчик-сейф топором и ломом».

Капитан Эдвард Смит: «Давайте не будем ничего ломать и крушить на новейшем лайнере. Он слишком хорош и красив, чтобы крушить его ломом и топором. Мы вполне обойдемся в рейсе моим биноклем из моей капитанской каюты. Она самая первая от мостика на правом борту шлюпочной палубы. Бинокль лежит на столике. Но я принесу его на мостик, чтобы вы, Мёрдок, и другие офицеры на вахте всегда держали его под рукой».

Первый помощник капитана Уильям Мёрдок: «Спасибо, сэр. Но нам нужен, как минимум, ещё один бинокль для вахтенных вперёдсмотрящих матросов на мачте в вороньем гнезде. Это особенно важно в условиях плохой видимости: ночью или в тумане».

Капитан Эдвард Смит: «Мёрдок, когда прибудем в Нью-Йорк, мы сделаем дубликат этого ключа. А сейчас пусть Лайтоллер поищет ключ ещё раз хорошенько! До отправления «Титаника» остаётся несколько часов».

Четвертый офицер Джозеф Боксхолл: «Капитан Смит, прошу прощения, сегодня я обратил внимание, что на борту «Титаника» нет красных аварийных ракет для подачи сигнала бедствия в море. В наличии только белые сигнальные ракеты, которые по Морской конвенции запускаются лишь для привлечения внимания».

Капитан Эдвард Смит: «Наш лайнер – непотопляемый, и если мы будем запускать ракеты в Атлантике, то белого цвета, как праздничный фейерверк и салют в честь прибытия в порт Нью-Йорка или дня рождения какого-нибудь нашего именитого пассажира. В Нью-Йорке поручаю вам приобрести пару ящиков красных ракет, чтобы инспекторы не упрямились и быстро подписывали акт об отплытии. А сейчас приказываю вам встретить лоцмана порта Джорджа Боуйера и проводить его на капитанский мостик. Во время отчаливания от пирса № 44 приказываю вам находиться на ходовом мостике у машинного телеграфа и передавать мои команды и лоцмана в машинное отделение. Это пока всё».

Четвертый офицер Джозеф Боксхолл: «Есть, сэр!»

Это судно не умеет тонуть

Англия, Саутгемптон, 10 апреля 1912 года, 08:15 утра.

Пассажирка второго класса Сильвия Мэй Колдуэлл (28 лет), её супруг Альберт Фрэнсис Колдуэлл (26 лет) и сын Олден Гейтс Колдуэлл (10 месяцев) подошли к трапу и остановились в очереди на посадку. Огромный чёрный борт лайнера и его трубы возвышаются над ними. Стоявшие на его палубах пассажиры кажутся им маленькими человечками. Сильвия и Альберт, запрокинув головы и открыв рты, как очарованные любуются «Титаником». Альберт с восторгом говорит: «Какая махина, какая мощь и роскошь!» Вместе с тем, Сильвия ощущает неясную тревогу от этого гигантского корабля. Возле них останавливаются несколько матросов с судна и, заметив их восхищённые взгляды, обращённые на корабль, спрашивают: «Как он вам? Нравится?» Сильвия, оторвавшись от созерцания корабля-колосса, который через полчаса станет их домом на плаву, поворачивается и замечает: «Правда ли, как пишут в газетах, что «Титаник» непотопляемый?» Один из матросов, ухмыльнувшись, отвечает: «Это истинная правда, мадам! Сам Господь Бог не сможет потопить такой корабль». Хотя Сильвия восхищалась красотой и размерами лайнера, её покоробил ответ, и она тихо промолвила: «Не говорите так. Нам скоро отправляться в море. А в море и мире всё бренно. Как писал Байрон, сколько бы человек ни бороздил моря и океаны, след его корабля всегда растворится в морских волнах. А для Господа ничего невозможного нет!» Матрос ответил: «Это верно, мадам. Но, уверяю вас, это судно не умеет тонуть. Не волнуйтесь!»

Семья Колдуэллов в полном составе выжила в катастрофе через пять дней. Это редчайший случай, когда все члены одной семьи, поднявшись на борт «Титаника», смогли выжить и сойти на причале в Нью-Йорке.

Вахтенный вперёдсмотрящий Фредерик Флит (24 года): «Каждый день я был на вахте в вороньем гнезде на носовой мачте вперёдсмотрящим и днем, и ночью по несколько часов. Наблюдательный пост располагался на высоте 29 метров над ватерлинией. На протяжении всего плавания с 10 по 14 апреля я неоднократно просил выдать мне и напарнику хотя бы один бинокль за наблюдением горизонта. Но каждый раз получал отказ от офицеров, в частности, от Лайтоллера: они говорили, что у них у самих на мостике только один бинокль, принадлежащий капитану. Я поднялся вместе с Реджинальдом Ли (41 год) в воронье гнездо в воскресенье 14 апреля в 22:00 за один час и сорок минут до столкновения лайнера с айсбергом с приказом второго помощника капитана Лайтоллера внимательно следить за айсбергами и ледовыми полями. Ночь столкновения была безлунная и совершенно безветренная. Вдали мы заметили лёгкую дымку, низкий туман над поверхностью океана. Периодически мимо нас по обеим сторонам борта проплывали небольшие куски льда, что ясно указывало на близость айсбергов и ледовых полей на нашем курсе.

Я докладываю об этом на мостик, но оттуда мне отвечают, что сами хорошо видят лёд на поверхности воды. Полный штиль, на поверхности океана не было волн, только еле заметная мелкая рябь. Поверхность океана была словно стекло. Из-за этого нам было труднее обнаружить айсберг прямо по курсу. Вдруг я замечаю, что впереди есть что-то тёмное. Две или три секунды я внимательно всматриваюсь в эту темноту и замечаю, что она увеличивается и приближается. Айсберг выскочил из темноты в 23:39 прямо по курсу внезапно – громадная ледяная глыба. Высота айсберга была около 18–20 метров. Я заметил его с расстояния приблизительно 500–650 метров, когда скорость «Титаника» была 22,5 узла. Волны не бились о него, никакого прибоя. Ли тоже увидел его. Будь у нас бинокль, мы бы смогли заметить его раньше на целую минуту. «Перед нами лёд!», – я ору изо всей силы, тут же я звоню в судовой колокол три раза, что означает препятствие прямо по курсу, и на мостик. Джеймс Муди поднимает трубку почти мгновенно. Он ещё не видит айсберг и спрашивает меня: «Что ты видишь?» Я кричу изо всей силы: «Айсберг прямо по курсу!» Муди отвечает спокойным голосом: «Спасибо», – словно я угостил его сигаретой. В течение 37 секунд я и Ли наблюдаем стремительное приближение сверкающей ледяной глыбы. Я фиксирую, что вершина айсберга выше палубы.

Мы оба схватились руками за поручень, приготовившись к удару. Лайнер медленно поворачивал влево, успев отвернуть форштевень от прямого удара. Но затем последовало касание правым бортом. Нас от удара дёрнуло вперед, но мы крепко держались. А затем мы услышали скрежет по правому борту, словно от якорной цепи. Этот скрежет продолжался около десяти секунд, когда айсберг рвал стальные листы обшивки борта «Титаника» толщиной 2,5 сантиметра. Всего десяти секунд хватило айсбергу, чтобы отправить на дно современный, огромный, великолепный, красивый лайнер в его первом и последнем плавании. Мы с Ли подумали сначала, что лайнер лишь чиркнул по айсбергу. С него посыпались куски льда на палубу. Так оказалось, что все человеческие жизни на борту, женщины, дети, пассажиры первого класса с многомиллионными состояниями и судьба самого «Титаника» зависели исключительно от зоркости моих глаз и глаз моего напарника. А у нас, вперёдсмотрящих наблюдателей, не было бинокля! Поскольку я много раз за четыре дня просил об этом офицеров, я могу свидетельствовать, что «Титаник» погубило самое заурядное британское разгильдяйство. Безусловно, будь у меня бинокль, я бы обнаружил роковой айсберг на несколько сот метров раньше, и у вахтенных офицеров на мостике хватило бы времени остановить, изменить курс и повернуть лайнер. Я был недоволен, что мне не дали бинокль, хотя этот вопрос касался самого важного на корабле – безопасности. Трудно вспомнить в истории британского мореплавания, когда столь важное и многое зависело от столь немногого и незначительного – бинокля или ключа от ящика с ним! Бинокль мог бы спасти «Титаник», его пассажиров и экипаж. Во время перехода из Белфаста, где строился «Титаник», в Саутгемптон я видел второго помощника капитана Дэвида Блэра с биноклем на шее: он сошёл с лайнера до его отправления 10 апреля. Но мы не знали, куда делся этот бинокль. В рейсе в Нью-Йорк бинокля не было. Блэр обнаружил ключ через три дня после отплытия «Титаника» из Саутгемптона. Он сохранил и оставил его своей дочери как напоминание о трагедии. Позже ключ продали на аукционе как значимый артефакт «Титаника». Дэвид Блэр очень переживал, что его сняли с «Титаника» перед самым рейсом. Блэр буквально грезил и мечтал быть офицером этого прекрасного корабля. За пару дней до отправления «Титаника» из Саутгемптона Блэр отправил открытку своей родственнице, где написал: «Это великолепный корабль, я так сильно разочарован, что не могу быть на его борту во время его первого плавания!» Но, очевидно, это спасло Блэру жизнь. Были некоторые, кто поговаривали, что якобы он взял преднамеренно этот ключ из-за обиды или просто на память, а не забыл передать его в спешке своему преемнику Лайтоллеру. Так это или не так, я не знаю. Если бы Блэр отдал ключ Лайтоллеру, то Лайтоллер дал бы мне бинокль, а я бы увидел айсберг раньше, Мёрдок и Муди успели изменить курс, и все люди, корабль и они сами были бы спасены! Мы с Реджинальдом Ли выжили в крушении.

После катастрофы, во время следствия, я как свидетель давал показания как американской, так и британской следственным комиссиям. На следствии в Нью-Йорке американский исследователь Арктики Роберт Пири, первый в мире достигший Северного полюса в 1909 году, заявил, что «если бы у вперёдсмотрящего был бинокль в вороньем гнезде, то он бы увидел айсберг намного раньше». Выжившие офицеры «Титаника» не простили мне, что на следствии и в прессе я рассказал, что много раз просил у них бинокль для вахты в вороньем гнезде, но получал каждый раз отказ. Я ушел из этой безответственной компании White Star Line, чья погоня за роскошью и наживой стала причиной гибели стольких людей и самого великолепного корабля. Уже на пенсии работал уличным разносчиком-продавцом газет в Саутгемптоне. Всю жизнь на меня давил груз моей ответственности и вины, что я заметил айсберг слишком поздно, что мы не развернули шлюпку к тонувшим людям, просившим о спасении. Мне было тяжело жить с таким грузом вины на душе.

Через две недели после смерти жены, в состоянии глубокой депрессии повесился в своём саду в 1965 году. А в 100-летнюю годовщину гибели «Титаника» в апреле 2012 года на мою могильную плиту с изображением «Титаника» какой-то человек принёс и положил бинокль с запиской. В ней было написано всего четыре слова: «Лучше поздно, чем никогда». Это неправда: «поздно» – не лучше. Бинокль на могильной плите не воскресит никого из погибших людей и не спасёт великолепный «Титаник». Бинокль мне был нужен 14 апреля 1912 года. Время никогда не повернуть вспять. Безответственность и разгильдяйство капитана Смита и компании White Star Line, назначившего этого горе-морехода на капитанский мостик лайнера – вот, что погубило «Титаник».

Я мог бы спасти всех людей «Титаника», но если кто-то из нас проболтается об этом, то нас вышибут из флота, и никто не подаст нам даже корку хлеба

На сцене-палубе главный конструктор «Титаника» Томас Эндрюс: «К моменту назначения на «Титаник», Джозеф Гроувз Боксхолл успел побывать в портах стран почти всего мира: в России, Австралии, Северной Америке, Южной Америке, странах Средиземного моря. Он стал последним выжившим офицером «Титаника», ушедшим 25 апреля 1967 года в возрасте 83 лет. По завещанию его прах развеяли в океане в точке координат, которые он сам рассчитал на палубе «Титаника» для передачи их по радиотелеграфу вместе с сигналом бедствия».

Четвёртый офицер Джозеф Гроувз Боксхолл (28 лет): «В 23:40 ночи 14 апреля 1912 года, находясь в каюте, я услышал три удара в колокол из вороньего гнезда и немедленно побежал на мостик. Я услышал команды первого помощника капитана Мёрдока рулевому и затем увидел, как Мёрдок закрывает водонепроницаемые двери-переборки в отсеках корабля. Спустя минуту появился капитан Смит. По приказу капитана я пошёл вниз инспектировать повреждения лайнера. По пути два моряка доложили мне, что почтовое отделение быстро заполняется водой. Подойдя к люку, я услышал гул, словно от горного водопада. В свете фонаря я увидел, как в почтовом трюме в бушующей воде плавают мешки с почтой. Было около одного метра между потолком и бурлящей водой. Я увидел в четвёртом носовом отсеке затопленный и плавающий багаж пассажиров первого класса: коробки, чемоданы, ящики. Забортная вода быстро поступала туда, образуя водовороты. Во время осмотра носовой части ко мне подошёл пассажир из третьего класса и показал кусок льда размером с тарелку, отколовшийся от айсберга, который он нашёл на палубе.

После инспекции мне было приказано определить координаты корабля. А затем вместе с капитаном я отправился в радиорубку, где капитан Смит приказал старшему радисту Джеку Филлипсу передавать сигнал бедствия вместе с моими координатами. В 00:45 15 апреля 1912 года я и старшина Джордж Томас Роув начали запускать сигнальные ракеты недалеко от мостика. В 01:30 мы запустили последнюю восьмую ракету. Они видны в ясную ночь на дистанции около 15 миль. Я не мог поверить в реальность того, что «Титаник» терпит бедствие в первом рейсе. Я спросил у капитана Смита: «Неужели наше положение такое бедственное?» Он ответил, что Томас Эндрюс сказал, что судну осталось жить всего один час или полтора. Всматриваясь в горизонт, я заметил пароход, с которым мы вместе с Роувом попытались наладить контакт с помощью лампы, передавая сигналы Морзе. Но нам никто не ответил с того парохода. До него было около трёх-пяти миль. Я даже невооружённым глазом видел красный отличительный огонь его левого борта. Самый зоркий вперёдсмотрящий (увы, «Титанику» это не помогло) Флит сказал, что это рыболовное парусное судно. Рулевой Хиченс и Роув тоже подтвердили, что это рыболовная шхуна или парусник. Позже станет известным, что недалеко от «Титаника» было три судна: американский пароход «Калифорниэн» в пяти (по другим данным – в десяти) милях, норвежская зверобойная шхуна «Самсон» и «Карпатия». На «Самсоне» не было радиостанции, а радист «Калифорниэна» выключил рацию в 23:30, то есть за десять минут до столкновения «Титаника» с айсбергом. Еще одна случайность: ведь если бы радист продолжил бы сеанс связи ещё около часа, то принял бы сигнал бедствия с «Титаника», и тогда «Калифорниэн» примчался бы к «Титанику» весьма скоро, и страшное горе не вошло бы во многие дома по обе стороны Атлантического океана. Но с «Самсона» и «Калифорниэна» увидели белые ракеты с «Титаника». Капитан и владелец «Самсона» Хендрик Несс подумал, что это сигналы корабля береговой охраны, приказал погасить топовые огни и уходить из района, так как боялся конфискации судна и лишиться добычи за незаконную ловлю тюленей. Вахтенный подал ему подзорную трубу, в которую он увидел топовые огни большого корабля. Хендрик Несс расценил запуск белых ракет как требование остановки его судна для проведения досмотра. Прибыв в Рейкьявик (Исландия) 25 апреля 1912 года, он узнал из газет о случившийся катастрофе «Титаника» и понял, что он видел тонущий «Титаник» и бросил в беде его людей. Хендрик Несс: «Меня как громом поразило! «Титаник» звал нас на помощь белыми ракетами, а не красными ракетами, означающими бедствие и призыв идти на помощь. На «Самсоне» было восемь спасательных шлюпок. Я мог бы спасти всех людей «Титаника»! По пути в Норвегию я рассказал об этом экипажу. Чтобы не попасть под общественное презрение и суд, я сказал, что нам остаётся только молчать о том, что мы видели тонущий «Титаник» той ночью. Если кто-то из нас проболтается, то нас вышибут из флота, и никто не подаст нам руки и даже корку хлеба». Эту исповедь Хендрик Несс произнёс на смертном одре, когда случайно были обнаружены его записи в личном дневнике и вахтенном журнале «Самсона». Брюс Исмей видел огни «Самсона» из шлюпки и был уверен, что это была парусная шхуна, к которой они даже стали грести. А на «Калифорниэне» подумали, что это праздничный салют.

Этот пароход как-то странно выглядит в воде

С наступлением темноты в 20:00 капитан лайнера «Калифорниэн» Стэнли Лорд (34 года) приказал удвоить вахту. В 22:15 Лорд в бинокль разглядел впереди светлую полосу огромного непроходимого ледяного поля прямо по курсу. «Калифорниэн», идущий в Бостон, достиг ледяного поля 14 апреля 1912 года в 22:21. Он тут же приказал: «Стоп машина! Полный назад! Лево на борт!» Тем не менее, небольшие льдины поцарапали нос и корпус парохода. Затем он сообщил старшему механику и вахтенным, что решил на ночь лечь в дрейф и начать движение только с рассветом.

Капитан Лорд впервые наблюдал сплошное ледяное поле. Он был почти в два раза моложе капитана Смита и понимал, что нестись на максимальном ходу ночью в ледовом поле и среди айсбергов – это безумие. Увы, остановиться или хотя бы сбавить скорость не пришло в голову горе-капитану Смиту и вахтенным офицерам «Титаника». В 23:00 14 апреля 1912 года Лорд увидел далеко вдали на востоке на горизонте свет и бортовые белые огни быстро идущего судна – то есть за сорок минут до нашего столкновения с айсбергом. Но его помощник сказал, что это звезда. Лорд спросил у радиста, что это за судно. И радист ответил, что это наверняка «Титаник», сигналы которого он хорошо слышал днём поблизости от «Калифорниэна». Лорд не поверил этому, ибо посчитал издали наше судно не слишком большим, но приказал радисту дать в эфир сообщение, что его пароход остановился из-за окруживших его льдов с координатами 42°05’ северной широты и 50°07‘ западной долготы. На самом деле это был наш свет с «Титаника». Лорд разглядел в бинокль наш огонь с мачты, зелёный правосторонний и палубные огни и ушёл в рубку. В 23:30 (за десять минут до столкновения) его помощник доложил ему, что это пассажирское судно. Третий офицер «Калифорниэна» Чарльз Виктор Гроувз (24 года) был на мостике на вахте 14 апреля 1912 года с 20:00 до 00:00 часов. На его глазах произошло роковое столкновение «Титаника» с айсбергом. В 23:10 он увидел крохотный огонёк, подумав, что это звезда. Через пятнадцать минут он увидел два двигающихся огонька вдали, ярко освещенные палубы и понял, что это судно. Через пять минут он доложил капитану Лорду, что к ним приближается пассажирское судно. По приказу Лорда он несколько раз просигналил приближающемуся судну, но безответно. Лорд вышел на мостик и, взяв бинокль, долго рассматривал неизвестное судно. Оба они увидели, как в 23:40 оно неожиданно остановилось, при этом часть его огней исчезла. Это было вызвано тем, что по приказу Мёрдока «Титаник» изменил курс, резко отвернув от выскочившего из темноты айсберга. При таком резком повороте часть его огней стала не видна Лорду и Гроувзу.

Лорд впервые вышел в море в возрасте 13 лет. Он успешно сдал квалификационные экзамены, и в 23 года, что считалось исключительно рано, получил право взойти на капитанский мостик старшим офицером. По своим знаниям, уровню подготовки и квалификации он превосходил офицеров «Титаника», включая капитана Смита. Суровый глава Высшей аттестационной и экзаменационной комиссии коммерческого флота Ливерпуля капитан Макнаб так отзывался о капитане Лорде: «Лорд был самым лучшим кадетом. Он сдал экзамены на высшие баллы. Все рекомендации о нём были положительными. О нём отзывались как об умном командире». В 1906 году, когда ему не было ещё 29 лет, он получил должность капитана. Тогда офицеры мечтали встать к штурвалу как капитаны в лучшем случае только после сорока лет.

Радист «Калифорниэна» передаёт в эфир предупреждение о ледовых полях и вынужденной остановке судна. Но радист «Титаника» Филлипс грубо прерывает радиста парохода «Калифорниэн» Сирила Эванса в 23:00 за сорок минут до удара «Титаника» об айсберг: «Заткнись! Я занят. У меня связь с мысом Райс, а ты мешаешь».

На мостике «Калифорниэна» стоял молодой 20-летний моряк Джеймс Гибсон, который увидел остановившийся большой пароход. Он взял бинокль и разглядел свет его иллюминаторов и палуб. Ему показалось, что с ним пытаются связаться с помощью сигнальной лампы. Гибсон ответил пару раз, но бросил подавать сигналы, решив, что это было мерцание палубных огней. Он вызвал второго помощника капитана Герберта Стоуна (24 года), который увидел в 00:45 яркий разрыв выпущенной белой ракеты. Гибсон сказал: «Зачем ночью пускают фейерверк? Вряд ли ракеты запускают ради забавы и развлекухи». Стоун согласился: «Да, никто на судне не будет завлекаться, запуская ночью ракеты». Затем в 1:10 ночи они доложили капитану Стэнли Лорду о восьми увиденных ракетах (ровно столько ракет выпустил «Титаник») и тот спросил: «Какие это ракеты? Это сигнальные?» Стоун ответил: «Это белые ракеты!» Капитан предположил, что это праздничные фейерверки и велел продолжать сигналить фонарём. А сам продолжил спать. О ракетах капитану Лорду докладывали как минимум дважды. Но, к несчастью, капитан Лорд проигнорировал запуски ракет и не догадался разбудить радиста и связаться с большим пароходом. В то время как радиоэфир с 00:30 по 02:00 ночи 15 апреля 1912 года буквально взорвался десятками и сотнями радиосообщений между «Титаником» и различными судами и станцией на мысе Райс, радист «Калифорниэна» спал. В этом была огромная трагедия и горькая ирония судьбы, что радист судна, которое было в пределах видимости с «Титаника», спал и ничего не слышал, а радисты судов, находящихся на большом удалении от «Титаника», работали. Таким образом, «Калифорниэн» не реагировал на призывы о помощи радиста «Титаника», запуски и разрывы его ракет и световые сигналы азбуки Морзе. Ещё один член экипажа «Калифорниэна» кочегар Эрнест Гилл (26 лет) вышел на палубу в 23:56 и ясно увидел бортовые огни очень большого парохода на расстоянии около десяти миль. Он больше минуты разглядывал две цепочки огней иллюминаторов, огни его ярко освещённых салонов и палуб. В полночь, в 00:00 пошёл в каюту, где сказал приятелю, что вдали видно большое судно. Он не мог уснуть и снова вышел на палубу около 00:35, где пробыл до 00:50. В это время он заметил взлетающую белую ракету с большого судна. Через пять-семь минут взлетела вторая ракета, и он подумал, что это судно терпит бедствие. Он решил, что с мостика тоже видят эти ракеты и не его дело предупреждать вахтенных и вперёдсмотрящих о ракетах. Он посчитал, что вахтенные должны отреагировать на эти запуски сигнальных ракет.

Стоун разглядывал в бинокль пароход и сказал Гибсону: «Посмотри теперь на этот пароход. Он как-то странно сидит в воде». Гибсон, взяв бинокль, сказал: «У него и огни странные, как будто судно кренится. Борт словно вылез из воды». Исчез красный отличительный огонь и были видны только топовый и кормовой огни. В два часа ночи они увидели уже только огонь на корме парохода на линии горизонта и решили, что судно удаляется от них. Когда Стоун снова взял бинокль в 02:20, то огней парохода он уже не нашел на поверхности океана. Поразительно: эти пять моряков наблюдали сближение с айсбергом, столкновение и последние часы «Титаника», на их глазах произошла величайшая морская катастрофа, а они даже не поняли этого! Стоун решил, что пароход ушёл, и в 2:40 ночи он снова доложил об этом капитану. Капитана Лорда разбудили в 04:30 утра. В 05:35 утра будят радиста парохода «Калифорниэн» Сирила Эванса и говорят ему: «Какое-то судно пускало ракеты. Выясните, пожалуйста, в чём там было дело». Спустя пару минут Эванс вылетел пулей из радиорубки и бросился к капитану Лорду на мостик: «Ночью затонул «Титаник» после столкновения с айсбергом!» Капитан немедленно приказал запустить машины и двинулся к месту потопления «Титаника». Эрнеста Гилла разбудили в 06:40 и сказали, что утонул «Титаник», после чего он закричал и вскочил с койки. Потом члены экипажа «Калифорниэна» удивлялись и возмущались, почему не разбудили радиста и не поспешили на помощь судну, запускающему ракеты. Эрнест Гилл дал показания против капитана Лорда в Нью-Йорке. Но остальные члены команды отказались от этого, боясь потерять работу. Из судового журнала «Калифорниэна» исчезло несколько страниц, и не было упоминаний об увиденных ракетах с большого парохода. Следствие сделало вывод, что капитан Лорд пытался скрыть правду. Несмотря на опасные условия навигации в районе, о которых он сам сообщал на «Титаник», и доклады о пусках ракет, капитан Лорд проигнорировал их и не пришёл на помощь. Капитана Лорда уволили из флота в августе 1912 года после его показаний следствию в Америке и Англии. Когда в 1958 году вышел фильм «Гибель «Титаника», он был возмущён его изображением в фильме и предпринял попытки доказать свою невиновность в катастрофе. Если бы капитан Смит побеспокоился о наличии на борту красных ракет, означающих бедствие, то оба судна в течение часа подошли бы в район катастрофы.