Таргитай

Лысый воин беззвучно завалился на конскую шею. Спина окрасилась кровью. Скакун понёс его дальше и остановился, сбросив мёртвого, истекающего кровью седока.

Остальные, побледнев от такого исхода, запоздало пришпорили коней. Выстроившись в полумесяц, они понеслись к Таргитаю. В руках заблестели клинки.

Дударь бросился навстречу, чувствуя, как тело заполняет неведомая мощь. Меч в руке ожил, стал двигаться без его участия. Он лишь крепко держит рукоять, а клинок сам парирует, рубит, повергает.

Таргитай видел всё, как через мутное стекло, где мелькают перекошенные яростью лица, клинки, синее безоблачное небо. Он прыгает, уворачивается от ударов, парирует выпады. Чувствует, как его сильные руки выдёргивают врагов из сёдел, и они, как мешки с мукой, падают на жёсткую землю.

И снова рука с Мечом взлетает, обрушивается. Тела врагов отзываются мощным хрустом. Воины отшатываются, падают. В уши врезаются исполненные боли крики – Меч отсекает руки, пробивает живот или горло, жадно впитывая бьющую тугими струями кровь. Стук сердца отдается у Таргитая в висках, мерный и частый, как у молотов в кузнице.

Наконец, красная пелена медленно спала с глаз. Посмотрев вокруг, узрел перед собой зарубленных воинов. Кто-то еще шевелится, издавая стоны, но не в силах подняться.

Дудошник смахнул горячие капли пота со лба. В небе уже кружат чёрные точки воронов. Всё ниже – к обочине дороги, где в лужах крови застыли тела. Сверху донеслось хриплое карканье.

Один, самый смелый, опустился на дальнего воина, тот ещё жив, и принялся долбить клювом по блестящим яблокам глаз. Раненый издал истошный крик. Тут же опустился ещё один и мощным ударом вырвал несчастному кадык.

– Всемогущий Род, – промолвил потрясённо бородатый мужик на ближайшей телеге. Его голос заставил Таргитая посмотреть вокруг, вспомнить, где он и что на него смотрят люди. Десятка три.

Крестьяне глядят потрясённо, шепчут заговоры и трогают обереги на шее. Другие нехотя отдают проигранные монеты, те со звоном пересыпаются из ладоней в калитки.

Богатырь глянул на клинок, но на широком, испускающем сияние лезвии ни пятнышка крови – металл впитал всё до капли. Не глядя забросил оружие в ножны.

– Расходитесь! – молвил он крестьянам. – Езжайте своей дорогой!

Селяне, видя, что зрелищ больше не будет, с ворчанием тронули лошадей. Телеги двинулись дальше. Воздух вновь зазвенел от стука копыт и скрежета старых телег.

В стороне раздался шорох, и Таргитай повернулся. Рука снова взметнулась, чтоб выхватить Меч. С земли, едва стоя на ногах, поднимаются невольники, в изумлении и недоверии глядя на окровавленные тела поверженных воинов. Совсем недавно эти изверги гнали их плетьми по пыльной дороге. Теперь их расклёвывают вороны.

Дударь спешно подошёл, натыкаясь на изумлённые, недоверчивые взгляды.

– Вы свободны! – воскликнул он с жаром и взмахнул руками. – Идите!

Сорвав с пояса ближайшего трупа кинжал, певец одним движением перехватил веревки на руках стоящего рядом бедолаги. Его чёрные волосы слиплись на лбу, серые глаза смотрят внимательно и пытливо. В чёрной, как деготь, бороде застряли травинки.

– Спасибо, витязь! – проговорил он. Затем вдруг поднял голову. Взгляд сделался хмур, палец указал Таргитаю за спину. – Эх, они тебя убьют.

Невр быстро обернулся.

Отсюда видно, как из городских ворот выскакивает две дюжины всадников. Кони под ними идут лихо, стремительно. На поясах ножны с мечами, за спинами поблёскивают щиты. Таргитай заметил притороченные к сёдлам луки, закинутые за спины колчаны с белыми оперениями стрел.

Он быстро освободил остальных пленников.

– Бегите, – поторопил он, – уносите ноги!

Пятеро бросились прочь. Лишь один не двинулся с места. Дрожь в его членах испарилась, он расправил плечи, которые оказались довольно широкими, а само его тело – жилистым. Подбежав к одному из трупов, подобрал меч и встал рядом с Таргитаем, глядя, как, понукая коней, приближаются воины.

Телеги вновь принялись останавливаться. На простецких лицах мужиков появилась радость – продолжение драки!

Лицо освобождённого озарилось мрачной усмешкой, словно уже прикинул, скольких врагов успеет убить прежде, чем сам упадёт замертво.

– Как тебя звать, герой? – спросил он.

– Таргитай, – молвил невр и добавил: – А ты зря не убежал. Укрылся бы вон там в высокой траве, где овраг. Чуть дальше река. Они бы не догнали.

Черноволосый смерил его взглядом серых, как весенний лёд, глаз.

– Меня кличут Степаном. Я не привык бросать в беде того, кто мне помог!

Грохот копыт сделался громче, всадники уже в паре десятков шагов.

Певец вытащил Меч, перехватил обеими руками, широко расставив ноги.

– Прежде чем нас убьют, – проговорил Степан ободряюще, – мы успеем зарубить парочку. У тебя не меч, а чудо! Где такой взял?

– Подарили! – ответил дударь с гордой и честной улыбкой.

В ответ бородач лишь усмехнулся – ясно, что трупы могут подарить все, что угодно, они не сопротивляются.

– Нас могут просто истыкать стрелами, – сказал он. – Падем, как герои, в неравном бою!

Он гордо оскалил зубы.

– Разве есть смерть достойнее?

Таргитай не ответил. Молча смотрит на приближающихся конников с оружием.

Воины натянули поводья. Все в доспехах из дубленой кожи, сверху блестят железные пластины, защищающие от стрел и ударов копьем. Лица злые, смотрят внимательно и настороженно.

По взмаху ладони старшего – крепкого плечистого воина с седыми волосами – остальные сняли с сёдел луки. Послышались звуки натягиваемой тетивы, на солнце заблестели наконечники стрел.

– Ты убил Сыча с воинами, – проговорил седовласый с угрозой. – Они были из лучших!

Только сейчас Таргитай рассмотрел, что на месте уха у этого воина уродливый обрубок, а через всю шею тянется белёсый шрам. Волосы обрезаны коротко, словно на голову надели ночной горшок и стригли уже по нему.

– Однако князю всё донесли смотровые с башен, – произнес он. – Кологор велел доставить тебя живым!

Его глаза буравят дударя, будто воин надеется прожечь ему в черепе дыру.

– Как тебя звать? – спросил Таргитай миролюбиво.

– Кодлан, – словно бы выплюнул сквозь зубы своё имя седовласый. – Но тебе это не поможет. Не знаю, что задумал князь, но Сыч был моим другом. Живым ты из города не выберешься. Даю слово воеводы!

Он обнажил зубы в волчьем оскале и перевел взгляд на Степана.

– А этот вообще – беглый разбойник!

Кодлан повернулся к воинам, взмахнул дланью.

– Эй, взять его! Верёвку на горло! И найдите остальных, не могли далеко уйти!

Десяток воинов пришпорили коней, поскакав в сторону оврага, где скрылись беглецы.

Кодлан вновь посмотрел на Таргитая. Смерил взглядом широкие плечи, толстые, как молодые деревья, руки и массивные кулаки. Взор сделался хладнокровным.

– Полагаю, ты сейчас станешь сопротивляться, – сказал он с грозной усмешкой. – Придётся остудить твой пыл. Ну и что, что в княжеский терем приползёшь на переломанных ногах.

Таргитай покачал головой.

– Кодлан, – произнес он честно и открыто, – ты же сам сказал – я один справился с полудюжиной. Они были верхом, а я – пеший.

Седовласый сдвинул брови.

– И что?

– А то, что не стоит недооценивать странников, – пояснил Таргитай миролюбиво, вспоминая, как разговаривал в таких случаях Олег. – Говорят, в их обличье по земле ходят боги.

Воевода усмехнулся, рука потащила из ножен меч. Всадники за его спиной снова взяли певца на прицел.

– Даже бога остановит дюжина стрел, – заметил он.

– Но князь, наверняка, приказал привести нас невредимыми, – проговорил Степан быстро. – Нарушишь его приказ – сам окажешься на дыбе! Нрав Кологора известен всем! Говорят, он и сына посадил на кол, когда поймал со своей наложницей.

– Он посадил на кол их обоих, – сказал Кодлан мрачно. – Но ты прав. Приказ надо исполнять. Синеглазый, ты своё получишь после!

Таргитай осторожно перевёл дух, чуть расслабил выпяченную колесом грудь.

– А ты всё равно казни не избежишь, – сообщил воевода Степану. – Вы оба сдохнете в муках.

Таргитай уже вновь собрался возразить, как вдруг перехватил напряжённый взгляд Кодлана себе за спину. Он резко обернулся, успел увидеть воина в двух шагах от себя.

– Берегись! – крикнул Степан.

На затылок Тарха обрушилось что-то тяжёлое.

Трое уже скручивают руки Степану. Бородач изо всех сил вырывается, но ему надели на шею петлю, а потом повалили на землю и принялись дружно бить ногами. Остальные вместе с Кодланом навалились на Таргитая.

Дударь взревел, как медведь, обвешанный злыми собаками. Вскинувшись, он сбросил троих.

Седовласый вновь ударил по голове. Меч выскользнул из обмякшей руки невра. Он повалился на землю, на лице удивление: как же так – подло и не по-мужски!

Услышал, как откуда-то издалека, сквозь толщу воды, доносится голос:

– Связать варвара как следует! Поехали! Князь и его гости ждать не станут!

Глава 2

На Таргитая обрушился ледяной водопад, выдернул из тёмного омута забытья. Когда перед глазами перестало расплываться, он увидел грязные кожаные сапоги прямо перед лицом. Левая нога нетерпеливо притопывает. Раздался знакомый голос Кодлана:

– Очухался.

– Что-то он полудохлый, как муха по осени! – хрипло усмехнулся другой воин. – Слабак, а не варвар.

– Давай ещё раз.

Невра вновь окатили холодной водой. Голова и плечи со спиной вымокли насквозь.

Он с трудом встал, но тут же ощутил, что за плечами нет привычной тяжести Меча. К тому же руки стянуты верёвкой.

Окинув взглядом небольшую комнату с узким окном, дударь посмотрел на сидящего перед ним на лавке Кодлана с обрубленным ухом. Рядом расположился другой воин, кожа у него на лице усеяна красными пятнами. Она пористая, будто кусок сыра, и жирно блестит.

Рядом у стены сидит Степан. Вокруг глаза почернело, кровь на разбитых губах успела подсохнуть и покрылась тоненькой корочкой. Руки стягивают верёвки. Он едва заметно кивнул Таргитаю.

– Ну что, – проговорил воевода, улыбаясь волчьим оскалом. Глаза смотрят насмешливо. – Будешь знать, как ерепениться. Я и не таким рога обламывал.

Второй посмотрел на него, спросил быстро:

– Поведём прямо сейчас?

– Да, Берг, чего тянуть. Мы его помыли, вонь отбили. Гости заждались веселья.

– Обожаю веселье! – хохотнул красномордый.

Таргитай вопросительно посмотрел на Степана. Тот мрачно кивнул, попытался развести руками, но запястья туго связаны, кожа на них покраснела.

– Пошли-пошли! – жизнерадостно гаркнул Кодлан, отвешивая Степану пинок. Тот тяжело поднялся, едва не упал, с трудом удержал равновесие. – Предстанете пред светлые очи князя. Покажете свою силу и ловкость. Победитель умрёт легкой смертью! А вот проигравшему не завидую, да… Наш князь Кологор в прошлом мастер пыток. Дело он своё знает и регулярно поддерживает форму, хе-хе!

Мощный толчок в спину швырнул Таргитая в дверной проём. Позади раздался звучный шлепок, словно ударили по мешку с песком. Степан зарычал от боли.

Их погнали по длинному коридору. От чадящих факелов на стенах идет неровный тусклый свет, рядом с Таргитаем побежала изломанная тень – сразу по полу, стене и даже над головой.

Вскоре под ногами гулко застучали каменные ступени. Лестница винтом уходит вверх, в темноту. Эхо от шагов стражников за спиной отражается от прочно сложенных стен из серого камня и, кажется, разлетается по всему княжескому дворцу.

– Зачем ты занимаешься нами лично? – спросил Таргитай с искренним любопытством. – Ты же воевода. Ты должен бдить и руководить, разве не так? Бдун должен бдеть, главствовать!

Воины едва не прыснули, сдержали хохот.

– Всё так, варвар, – согласился Кодлан, – но ты – особый случай. Не каждый день удаётся схватить человека, убившего в одиночку семерых. Князь велел мне привести тебя лично. К тому же за то, что доставил твой меч, он обещал наградить! Правда, я бы как раз и предпочел твой клинок в качестве награды, но Кологор, Ящер его побери, забрал его себе.

– А что же получишь ты? – спросил невр, чувствуя, как захлёстывает обида. Его Меч попал в лапы злым людям, а его самого ведут на смерть. Неужели ради таких вот и рисковали жизнями с Олегом и Мраком, спасая мир, дерясь за Перо?

– Не твоё дело, златовласка, – огрызнулся Кодлан, и Таргитай качнулся от тычка в спину.

Споткнулся, едва не рухнув в чёрную пропасть между ступенями винтовой лестницы и стеной. В последний миг сильные пальцы впились ему в плечо, подобно кузнечным клещам.

Впереди потянулся широкий коридор. От светильников идёт ровный, чистый свет. В воздухе запах бараньего жира, которым заправлены, сдобренный ароматом трав и благовоний.

Впереди из открытой двери слышны громкие голоса, пьяные крики, звучный хохот. В ноздри ударили запахи жареного мяса, птицы, наваристой мясной похлёбки. В животе у Таргитая требовательно заурчало.

– Может, нас сначала покормят? – вопросил он. – Какой толк смотреть, как дерутся два голодных человека. Вот когда морды друг другу бьют сытые и пузатые, это ж совсем другое дело. На такое я бы и сам посмотрел.

– Как же, жди, – буркнул идущий сзади Степан. – Это, скорее, нами накормят псов – живьём бросят им проигравшего.

– Ты откуда знаешь? – спросил Таргитай удивлённо.

– Я уже как-то раз развлекал Кологора дракой.

– И как?

Степан гордо пожал плечами.

– Победил, как видишь.

– А как же лёгкая смерть, которую тут обещают? – спросил певец с любопытством.

– Мне такая честь до задницы, – сообщил Степан. – Я неблагодарно сбежал, да еще и узников выпустил на волю. Поэтому, чую, собакам меня теперь скормят в любом случае – победю, побежду… тьфу или проиграю.

– Пасти захлопнули оба, – гаркнул сзади Кодлан, – а то зубы повыбиваю. Развлекать князя сможете и без них.

Из распахнутой двери ударили мощные запахи еды, вина и пота. Оттуда вышли три крепких воина, презрительно оглядели пленников.

– Ведите внутрь, – велел воевода. – Берг, возвращайся, следи за порядком. Чтоб никаких кухарок и игр на деньги!

Красномордый недовольно кивнул и отправился назад по коридору. Кодлан вошёл в просторный зал, и воины втолкнули пленников следом.

Глаза дударя широко распахнулись при виде открывшегося зрелища.

Огромная палата со стенами белого камня ярко расписана изображениями диковинных зверей. Тут и драконы, и велеты, и могучие богатыри, что с ними сражаются.

В центре зала видна широкая яма. Со дна раздаётся глухое рычание, поднимается стойкий запах звериной шерсти. За накрытыми столами восседает множество гостей.

Столько камня Таргитай видел лишь во дворце степного кагана, который разгромили, когда вышли из Леса. Обычные терема, что встречались во время странствий, были из кондового дерева, что по прочности не уступает камню. Но здесь из камня всё целиком – стены, потолки, лестницы…

Свет падает из широких сводчатых окон. Кроме того, у стен светильники на высоких металлических ножках. В широких бронзовых чашах мерно горит пламя.

На пленников не сразу обратили внимание, но затем голоса стихли, смех оборвался. Головы присутствующих повернулись к вошедшим, взгляды остановились на Таргитае – он выше Степана на голову, волосы похожи на спелую пшеницу в солнечный полдень. Глаза – как два кусочка неба пронзительной синевы.

Из-за дальнего стола поднялся высокий грузный человек. Лицо злое и властное. Улыбка делает его похожим на волка, которому в лапы попался сочный ягнёнок. Острым клинышком торчит небольшая бородка.

– А вот и смельчак, который в одиночку положил семерых моих воинов! – произнёс он громко. – Богатырь, каких поискать!

Он заметил Степана, глаза его стали похожими на две узкие щели. В лицо от гнева бросилась кровь.

– Неужто тот самый раб, который победил во время боёв три дня назад и бежал, отвергнув награду?

Степан демонстративно сплюнул на пол. Тут же дёрнулся от мощного подзатыльника.

– Он самый, княже! – ответствовал Кодлан. – Сыч с воинами поймал беглецов, но этот голубоглазый дурень их освободил. Моим воинам не составило труда изловить снова! Всё исполнено, как ты повелел!

– Добро, – кивнул Кологор, всё ещё глядя на Степана и сжав кулаки. – Сыч был добрым воином. Пора отомстить за его смерть!

Таргитай заметил статную девушку по левую руку от князя. Чёрные локоны струятся по расшитому узорами платью. Глаза неотрывно смотрят на невра, в них затаилось любопытство.

Девушка показалась ему воплощением неземной красоты. Рядом восседает дама старше, стройная, с властным, надменным лицом. Наверняка, княгиня. Но это прекрасное создание, что не отводит от него глаз и что-то шепчет матери, поразило его в самое сердце.

– Кто это? – шёпотом спросил Тарх Степана. – Княжна?

– Нашёл, когда на баб смотреть, – буркнул Степан. – Нас вот-вот лишат жизни, а он пялится на княжескую дочь Ладомиру. Ты б ещё звезду с неба возжелал.

– Она прекрасна, – ответил певец завороженно.

– Наслаждайся, пока есть глаза, – посоветовал Степан мрачно. – Может статься, что позже их вырвут.

– Ты молодец, Кодлан! – вновь похвалил князь. Его голос громко разносится под выгнутым каменным потолком, отражается от расписанных стен. – Дорогие гости, нас ждёт веселье!

Он поднял руку, кисть с растопыренными пальцами, где блестит перстень с рубином, дёрнулась в небрежном жесте.

– В яму их! Посмотрим, кто кого одолеет! Ставлю на варвара!

– А я на Степана! – громко выкрикнул пьяным голосом грузный боярин с соседнего стола. – Княже, в прошлый раз он голыми руками уделал мужика тяжелее себя! Готов спорить, он и сейчас побьёт голубоглазого!

Князь оскалил зубы.

– Замётано, Тупозад! Если ты выиграешь, разрешу поесть из одного корыта со свиньями!

По залу волной прокатился хохот. Из-за столов начали раздаваться подбадривающие крики:

– Степан! Степан!

– Степан! Убей его! Убей!

Таргитай посмотрел вокруг, как за каждым столом выкрикивают имя Степана. Но вот гости вернулись к еде. Гул голосов, чавканье, хруст переламываемых зубами костей вновь заполнил помещение, однако теперь гости не спускают глаз с пленников.

Невр буквально чувствует на себе кровожадные взгляды. На лицах жажда увидеть, как один будет избивать, а другой просить пощады, роняя кровавые слюни и сопли.

– В яму их! – крикнул Кологор, указывая на провал в десятке шагов от Таргитая, куда уводят ступени. Там видны блики света, слышится рычание псов. Запах собачьей мочи и шерсти бьёт в ноздри удушливой волной.

Таргитай быстро вскинул голову, взглядом нашёл лицо прекрасной княжны. Она не отводит исполненный печали и жалости взор. Смотрит столь завораживающе, что и предстоящая смерть кажется не такой уж страшной.

Певец в этот миг забыл обо всем: об Олеге и Мраке, о битве в Долине, о Пере Рода, что греет кожу под волчовкой. Весь мир и княжеские палаты исчезли, осталось лишь лицо прекрасной княжны – строгие черты, чёрные брови и глаза, похожие на бездонные лесные озёра.

Мощный толчок бросил невра вперед. Замечтавшийся певец споткнулся, почувствовал, как что-то рыбкой выскользнуло из-за пазухи, и со стуком запрыгало по камням пола.

– Что это у него там? – раздался спокойный женский голос. – Покажите!

Гомон гостей притих. Таргитай увидел, как с кресла поднялась княгиня. Ее взгляд направлен на стоящего рядом с невром воеводу.

– Дудочка, ваша милость! – промолвил Кодлан. Нагнувшись, он сгреб пальцами выпавшую сопилку и поднял над головой, чтобы все присутствующие могли рассмотреть. – Обычная деревянная дудка! У меня дети в такие дудят.

Гости за столами заговорили громче, начали хохотать. Таргитай ощутил множество насмешливых взглядов, увидел, как тычут блестящими от жира пальцами и руками, сжимающими обглоданные кости.

– Пусть сначала сыграет! – повелела княгиня. – Подраться успеют всегда.

– Любезная Аграфена, – сказал князь, с трудом скрывая недовольство. – Я потом велю прийти гуслярам, они ждут в людской! Перед тобой головорез, а не дудошник! Этот зверь убил семерых моих воинов! Наверняка, отобрал сопилку у ребёнка! Готов поспорить: он и играть-то не умеет.

– Кологор, прошу тебя, – повторила княгиня. – Воины не носят дудочки при себе просто так. Под видом странников по земле ходят боги. Может статься, этот парень играет, как бог! Пусть потешит нас песней, а потом хоть на воротах его распинай!

– Отец, – раздался звонкий девичий голос, в котором прозвучали стальные нотки. – Пожалуйста, позволь ему сыграть!

Таргитай почувствовал, как губы расползаются в улыбке. Сердце начало трепыхаться со щенячьей радостью. Раз уж сама княжеская дочь попросила о песне… Это прекрасное создание стоит того, чтобы сыграть перед смертным боем.

– Ого, – произнес над ухом Степан, тихонько присвистнув. – Да ты лихой казак, раз княжна размякла. Играть-то умеешь или в самом деле у ребёнка отнял?

Таргитай не ответил. Он смотрит во все глаза на княжескую дочь, а она, встретив взгляд его голубых глаз, улыбнулась. На щеках девушки проступил румянец.

– Кодлан, – проговорил Кологор с неохотой. – Развяжи ему руки. Пусть сыграет. И не дай боги, если песня мне не понравится!

Воевода нехотя вытащил из-за пояса нож. Одним движением освободил пленнику запястья.

Таргитай принял сопилку с нежностью, медленно поднёс к губам. Принялся дуть, пальцы накрывают дырочки. Из дудочки полилась настолько дивная музыка, что в зале воцарилась тишина.

Бояре и дружинники перестали жевать. Руки с кубками опустились обратно на стол. Таргитай играл и играл – о трех неврах, что полезли по Мировому Древу до самого вирия.

Нежные звуки соткали волшебное яркое полотно. Все, как наяву, узрели, как эти трое сражались со жрецами Перуна в его хрустальном дворце, затем бились в Долине Битвы Волхвов. Как продирались сквозь полчища нелюдей. Как вырвали у самого Рода из клюва Перо – чтобы не дать людям сгинуть под лапой леших и упырей.

Степан и княжеский воевода уставились в изумлении. У обоих то сжимаются, то разжимаются кулаки, как вспыхнувшая ярость к нелюдям перекашивает лицо одного и другого.

Оба уже мысленно в самой гуще сражения, со всех сторон звон мечей, истошные крики умирающих. И вот уже оба будто и не враги, а готовы вместе хватать оружие и идти туда, куда укажет этот золотоволосый парень. Вернее, не он, а его песни, что трогают потаённые струны в груди, и от этого то возносишься до небес, то падаешь в пропасть до самого Подземного Мира, где правит Ящер…

Когда невр перестал играть, в зале всё ещё висела тишина. Наконец, звенящую тишину нарушил грохот – кто-то стукнул кулаком по столу, так что со звоном подпрыгнули кубки, и тут же стук покатился по всем столам. Гости принялись колотить, выражая одобрение и похвалу.

– Молодец!

– Знатно!

– Да ты… ты… как сумел?!

– Ещё! Сыграй ещё!!!

– Играй, певец!

Отбив ладони о столы, люди принялись хлопать в ладоши, со всех сторон послышался громкий одобрительный свист.

Кодлан и Степан застыли в немом изумлении. Черноволосый разбойник не отводит изумлённого взгляда.

– Боги всемогущие! – проговорил Кодлан. Его грудь ходит ходуном, дышит тяжело, с натугой, будто только что побывал всюду и сделал всё, о чем пел Таргитай. – Аж самому захотелось броситься… и меч в руку! Добрая песня!

Князь поднялся. Его грузная фигура нависла над столом, будто каменная глыба.

Кологор пару мгновений буравил певца взглядом. Затем молвил:

– Это… это было… – он тряхнул головой, словно отгоняя морок. – Никогда ещё такого не слыхивал. Твоя песня рвёт душу… Ею можно хоть воинов в бой на превосходящего врага, хоть душу вывернуть наизнанку!

На лице князя читается одобрение, глаза изумлённо распахнулись, словно ему только что явился сам Перун и рассказал о славных битвах древности.

Таргитай посмотрел на княжну – у Ладомиры от восторга сияют глаза. Девушка не отводит восхищённого взгляда.

– Твои песни хороши, чужестранец! – промолвила она, и Таргитай подумал, что голос её хоть и суров, но, боги, как же он ласкает слух… – Сыграй ещё!

– Ещё! Да! – требовательно загудели за столами.

– Сыграй ещё, варвар!

– Играй, Ящер тебя побери!

Князь сделал повелительный жест, и к Таргитаю подошёл отрок с кубком.

– С княжеского стола, – сказал он негромко, протягивая вино. – Ты удачлив, чужак.

Дударь перехватил удивлённый взгляд Степана, поднёс чашу к губам и осушил до дна.

– Сыграй, – вновь попросила княжна.

Сидящая рядом с дочерью Аграфена милостиво кивнула. Она нагнулась к Кологору, что-то прошептала на ухо. Но князь словно её не услышал – восхищённый, полный ожидания взор направлен на Таргитая.

Тарх вновь принялся играть. Под чарующую музыку гости, как наяву, узрели трёх вышедших из Леса невров.

Они прогнали степняков, восстановили разгромленную весь полян, и один из Троих полюбил местную красавицу. Жаркая страсть соединила их в одну из ночей. На следующий день Трое отправились на охоту, а когда вернулись – вновь застали деревеньку сожжённой. Мужчин убили, над женщинами надругались.