bannerbanner
Изоляция
Изоляция

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 3

Изоляция


Артур Матвеев

© Артур Матвеев, 2018


ISBN 978-5-4485-9971-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1. Мы есть будущее

Чарли Купер жил в блоке Y города US156. Прошло уже много лет с тех пор, как у городов исчезли названия, теперь их обозначали кодом, состоящим из литер и цифр. Литеры обозначали страну, а цифры – порядковый номер города. Вообще, было сложно назвать городами те места, где теперь жили люди, во всяком случае в том понимании городами, какими они некогда являлись. Но с тех пор прошло три четверти века. Еще его дед рассказывал Чарли о том, что когда-то по городу можно было пройтись прохладным летним вечерком и ощутить слабое дуновение теплого ветерка, почувствовать запах утренней росы и позагорать под теплым ласковым солнцем. Его дед жил на побережье, он видел океан, он чувствовал его ступнями, плавал в нем, видел закаты и рассветы, настоящие и, по его словам, очень красивые. К сожалению, дед умер, когда Чарли только исполнилось восемь лет. «Раньше, – говорил дед, – раньше было все по-иному». И после этих слов он закуривал трубку, табак для которой он сам выращивал в шкафу своей квартиры в блоке для престарелых, глядя на искусственное окно, в котором томились в ночи виды небоскребов когда-то еще существовавшего Манхэттена. Чарли родился в этом блоке. Настоящей растительности тут не было, равно как и практически всех животных, за исключением самых живучих, в основном это были крысы, блохи и тараканы. Раньше вместо домашних питомцев у горожан были роботы, представляющие собой что-то среднее между компьютером, который управлял квартирой, и домашним зверьком на четырех лапах, укутанным в органическую ткань и покрытым каким-либо видом искусственной шерсти – оболочку выбирал хозяин. Их называли тануки. В действительности это был мощный инструмент, напичканный самыми различными функциями: от контроля температуры в комнатах до планирования рабочего дня и времени отдыха его владельца, передачи данных о нем в его профайл. Тануки был советником, собеседником, милым пушистым другом, бегающим за лазерной указкой и прочей ерундой, снимающей стресс у своего хозяина после рабочего дня. У Чарли был такой питомец – копия боевого стаффорда, сотканная из металлических кабелей-трубок, и без какой-либо шерстяной оболочки, бронированная плотной гибкой сталью машина, – предмет его гордости и особого статуса среди людей его категории. Всего категорий людей было семь. Общество сохранило свою пирамидальную структуру с иллюзией того, что на верхушку может подняться любой, но на деле все было иначе. Поэтому Чарли Купер не избрал путь праведного горожанина, он не стал инженером какого-либо класса на каком-нибудь заводе, нет. Он выбрал жизнь в преступном мире этого общества, у него была своя банда, которая контролировала несколько кварталов блока Y, и это тоже было предметом его гордости. Он жил сравнительно неплохо по сравнению с теми, кто горбатился на государство и получал копейки, сводя концы с концами и обеспечивая одного, а если повезет, то двух детей. Закон о тануки одобрили еще полвека назад, и с тех пор питомцы стали управлять распорядком дня своих хозяев, следить за их показателями и быть забавными зверушками, а в случае необходимости – инструментом ликвидации нежелательных элементов общества. И тануки были у всех независимо от категории. Так было до нового закона, который отменил обязательную привязку к электронному питомцу в силу того, что такие следящие устройства слишком дорого обходились государству, да и общество уже привыкло к новому укладу жизни. Всех питомцев конфисковали, оставив по одному на семью. Бедные категории общества, коих было добрых две трети населения города, часто пытались разобрать своего тануки и продать на запчасти, однако получалось это у единиц, так же как и перепрошить его в собственных интересах, не удовлетворяющих требованиям государства. Удалось это и Чарли. В основном же такие попытки заканчивались, как правило, смертью хозяина в результате срабатывания механизма защиты питомца, призванного помогать своему владельцу.

Сейчас Чарли со своим псом сидел на крыше своего дома и смотрел на искусственное небо. Полиция не совалась сюда – со стороны здесь всегда было спокойно, темные дела вертелись инкогнито под плащом-невидимкой, называемым страхом и уважением перед местным крестным отцом. Весь блок Y и еще несколько соседних блоков находились под влиянием этой невидимой руки, а это больше полсотни кварталов огромного промышленного города US156. Сам же город являлся одной большой коробкой, огромным свинцово-металлическим куполом, в котором прятались мелкие люди-муравьи, трудившиеся на благо общества, создавая новое будущее. Мэр города – жирдяй Мэт Финниган – каждые полчаса появлялся на экранах огромных ТВ-панелей, покрывавших стены блоков снаружи, со словами: «Мы есть будущее! Работайте на благо общества и станьте частью процветающего человечества!» Каждый раз, как Чарли слышал эти слова, его тошнило. Люди задыхались внутри купола, несмотря на то что система вентиляции работала исправно – в воздухе всегда витали ароматы различных аэрозольных цветов. Их создавали искусственно на базе ДНК когда-то существовавших растений. Цветок представлял собой химический кристалл, выращиваемый в вакуумной склянке до тех пор, пока тот не насыщался нужной консистенцией ароматов, а затем эту колбу заряжали в систему кондиционирования и эта субстанция из сжиженных газов распылялась внутри огромных труб. Одного цветка хватало на пару недель, чтобы поглотить вонь промышленного города в целом блоке. Но люди все равно задыхались, задыхались от невидимого давления «процветающего человечества»: цены росли, рабочие смены тоже, процент самоубийств рос вместе с ними. Люди не выдерживали нагрузок, но зато у шести категорий из семи была работа.

В каждом блоке была школа, в которой детей готовили к работе уже с начальных классов. Всего классов было девять. После школы самых одаренных по результатам всей учебы выбирал компьютер и отправлял на дальнейшее обучение в университет. Это была схватка, в которой нельзя было выиграть случайным образом, «гения» распознавала машина, анализируя результаты каждого домашнего задания, каждый ответ ребенка и сравнивая их с остальными. Способности мыслить нестандартно, решать сложные математические формулы, понимать химию и физику были как очки в какой-то непонятной игре под названием дорога в жизнь. В каждом классе выбиралось в среднем по три – пять человек, которые могли пойти по различным специальностям в университет. Селекция считалась идеальной и неизменной – еще один принятый давным-давно закон, который, к сожалению, так и не отменили. Остальных отправляли в профессиональные колледжи и они становились очередными муравьями-рабочими различных промышленных направлений. Те же «гении», которым посчастливилось попасть в университет, в дальнейшем проходили селекцию в течение первых двух лет учебы по направлениям, в которых они мыслили наиболее глубоко и где, по мнению программы, они добились бы наибольшего результата. И это работало в девяноста процентах случаев, остальные десять процентов либо работали через силу, либо пропадали. Про цветы Чарли узнал от одного такого пропавшего профессора – этот умник был теперь под его опекой, когда сбежал с места работы. Его звали Том – худощавый очкарик лет сорока в вечной полосатой рубашке и с длинной челкой. Но он не любил ту деятельность, которую ему присвоила машина, и теперь занимался компьютерными взломами, написанием различных программ в обход закона, в том числе и перепрошивкой тануки. Поначалу такая же селекция была и в творческой отрасли. Однако позже все изменилось. Простым рабочим людям в городах просто некогда было ходить на концерты, заниматься такой ерундой, как посещением театров и чтением книг. В общем, в течение двадцати пяти лет объем продукции в области творчества и развлечений снизился втрое. Поэтому уже у нового поколения не было особого желания заниматься этим ремеслом. Другое дело – игровая индустрия, виртуальная реальность, компьютерное кино и сериалы с реалистичной картинкой и такими же трехмерными актерами-моделями, но, опять же, на это нужно было время, поэтому рынок распространялся в основном на школьников и людей из категории отбросов. Таких, как Чарли. Преступников тоже относили к ним.

Наверху пирамиды находились главы. Это были президенты и министры стран, крупные политики и прочие государственные фигуры первого класса. Их никто никогда не видел вживую, потому что передвигаться между городами было невозможно. По тоннелям приходили только различные ресурсы из других городов, в том числе и провиант оттуда, где занимались этим видом хозяйства. Потом шли городские управленцы – мэры и чиновники отдельных городов. Ниже их стояли владельцы – директора крупных предприятий. Далее по списку была элита – сливки общества, звезды телепередач, новостей, в которых теперь не было никакого смысла, кроме псевдопатриотизма и веры в промышленный бум, известные деятели и ученые, такие как узкоглазый Ли, как его называл Чарли, – японец, придумавший тануки. Ниже их находились уважаемые – счастливчики из университетов, инженеры с относительно хорошим заработком и более-менее успешные предприниматели, и рабочие – обычный люд, в том числе хозяева небольших баров или торговых точек, магазинов и прочие люди, живущие на пороге бедности. Крайними были отбросы – безработные и преступники. Так было уже более полувека. И каждые лет пять находился счастливчик, который пробился в элиту из рабочих, но никогда не было никого, кто бы появился у всех на виду в ТВ-панелях из отбросов. От этого класса хотели избавиться. Если происходило какое-то ограбление, то, как правило, виновного тут же находили, но истинные преступники знали: то, что показывали в новостях, было лишь театральной постановкой, в действительности же поиски настоящих преступников велись инкогнито силовыми структурами. Люди, работавшие там, были инженерами-пилотами специальных полицейских роботов. Они были мозгом организма, а робот выполнял их команды, сам же инженер сидел в удобном офисе и управлял машиной при помощи компьютера. Вживлять искусственный интеллект в эти машины или хотя бы программу было опасно – такие опыты провалились еще полвека назад, когда первые роботы из этой серии были пойманы преступниками и перепрограммированы против властей. Тогда катастрофы удалось избежать только чудом.

Чарли видел, как звезды мерцали в потемневшем потолке короба высотой в три километра. Про высоту города ему тоже сказал Том, по кличке Профессор. Если бы Чарли не встретил этого смышленого парня в начале своей преступной карьеры, когда ему стукнуло только девятнадцать лет, он вряд ли бы добился того, что имел сейчас. Он очень ценил умника и лично занимался тем, чтобы последний ни в чем не нуждался и был в стороне от всех проблем.

Крестный отец жил в пентхаусе двумя кварталами севернее дома Чарли. Звали его Эцио Железный Кулак, а крестным отцом он прослыл в народе из-за его итальянских корней. Этот человек выручил здесь немало людей от самоубийства и забытья, предоставив им работу у себя. Он лично назначил Чарли смотреть за порядком в блоке Y. Работы хватало, но и денег было больше, чем он получал бы, работая на правительство. Эцио был крупным магнатом местного разлива, несмотря на нелегальную составляющую своего бизнеса, вертелся он в кругах весьма уважаемых, многие причисляли его к классу управленцев, во всяком случае с мэром он завтракал каждый второй четверг месяца. Они ели в ресторане на центральной площади, мэр прекрасно знал, что Эцио подконтрольны несколько блоков, поэтому приходилось прислушиваться к его советам по управлению этой огромной коробкой. Всего блоков в городе было двадцать шесть. Город хоть и называли коробкой, на самом деле он имел округлую форму, в центре которой располагался парк с роботами-птицами, синтетическими запахами различных цветов, искусственными деревьями, несколькими большими прудами, вода в которых имела ярко-голубой цвет из-за подкрашивания ее цинком. На северной стороне этого «оазиса» и находилась центральная площадь вместе со зданием правительства и кучей ресторанов и пабов – самое охраняемое место в городе. Здесь собирались господа по вечерам, а ночью они направлялись, хоть это и было запрещено, на следующую от главной площади улицу, где стоял десяток борделей, несколько казино и множество элитных баров, где можно было получить услуги самого разного характера, все это знали и все этим пользовались, а управленцы поддерживали этот бизнес, имея часть дохода, за счет чего металлическая лапа полицейского робота, безликого манекена черного цвета с фиолетовыми светящимися полосами по бокам, там никогда не ступала.

Невзирая на то, что в городе, да и во всей стране, имелась определенная упорядоченная система, в каждом блоке подпольно совершалось множество преступлений, нелегальных сделок по покупке наркотиков, проституции, краж и так далее. Важно было держать баланс – и Эцио Железный Кулак умел это делать, как никто другой. Чарли понятия не имел, как жилось в других городах, но здесь, в US156, можно было найти хорошо оплачиваемую работу, если ты был проворлив, а желание горбатиться на государство и получать гроши отсутствовало.

В каждом блоке было по группе отбросов, формировавших свою банду, которая занималась различными нелегальными операциями. Однако в основном делить территорию внутри блоков было не с кем и все они отдавали дань почести Эцио. Он же улаживал конфликтные ситуации с властями в обмен на обещание сдерживать преступность на приемлемом для руководства города уровне, по крайней мере в подконтрольных ему блоках, а в других частях города были свои авторитеты, которые уважали Кулака и находились с ним в дружеских отношениях. Интересная особенность Изоляции не давала возможности для притока людей извне, популяция тут не росла из-за миграции, а рождаемость покрывала смертность от болезней, старости и суицида, которого было немало. Правительство проводило активную политику по поддержанию рождаемости, в каждой новой семье было по два, а то и по три ребенка, и наплевать, что жили такие семьи на уровне нищеты, государство платило за рождение каждого ребенка определенную сумму, так называемый материнский капитал, и даже предоставляло жилье, после того как отроку исполнится восемнадцать, – комнату в блоке. Деньги от рождения ребенка, как правило, уходили лишь на его содержание в школе, но не все родители тратили их на детей. Когда заводилась новая семья, комнаты новобрачных обменивали на квартиры. В целом жилищная система представляла собой отдельные корпуса, состоящие либо только из комнат, либо из квартир. Таким образом люди делились по возрасту: молодые жили отдельно, семейные – отдельно.

Чарли жил в комнате. Как правило, именно в этих блоках обитала большая часть отбросов и преступников, молодые, дерзкие и опасные, радикально настроенные, они нередко пропадали в неизвестность, а их комнаты занимали новые люди. Но Чарли еще не пропал и жил здесь уже шестой год. Он четко понимал грань дозволенного и старался не пересекать ее, а если такое и случалось, то тщательно заметал следы. Он принадлежал к классу отбросов, которые жили лучше рабочих. У него была хорошая спортивная машина две тысячи двадцатого года. Несмотря на почти столетний возраст, агрессивный седан додж чарджер пребывал в отличном состоянии, за такую машину сейчас могли бы отвалить приличную сумму денег, хотя такой автомобиль уже давным-давно устарел и никак не мог быть подключен к его электронному питомцу. Матовый черный железный конь ждал его в общем гараже под землей, на нем не было установлено охранной системы, как на современных авто, но каждый в корпусе знал, чей этот автомобиль, грабить или угонять его не было смысла. Чарли сидел на крыше корпуса и курил сигару, их ему дарил сам Эцио из своего личного подпольного сада в одном из корпусов. Он обустроил тут что-то вроде точки сбора его банды, притащил сюда краденое оборудование из нового фитнес-клуба для господ в северной части города, перекрасил его в черный цвет под старый металл, чтобы беспилотники не распознали имущество клуба, установил сетку по краям и поставил баскетбольное кольцо. Сегодня он сидел в кресле-качалке один, рядом стоял его металлический пес по кличке Кореш. Глаза его светились темно-синим цветом, провода и арматура образовали плотную тугую «мышечную» массу. Собаки хоть и редко, но еще были в обиходе, живые, настоящие. Однажды Чарли видел прообраз своего пса из плоти и шерсти у одного из господ, на которого он работал, будучи двенадцатилетним мальчиком. Мартин Филлипс – чиновник из госаппарата. У него был свой дом в элитном секторе, туда Чарли приходил каждый день после школы, чтобы подработать, чистя обувь хозяина и забирая какие-либо вещи на починку либо в химчистку, когда это было необходимо. В один из вечеров собака гуляла на улице, не пристегнутая цепью. В тот раз она накинулась на Чарли, мальчик всегда носил с собой нож, будучи жителем не самого благоприятного блока, и ему ничего не оставалось делать, как обороняться. Пес заскулил и мгновенно умер, после того как Чарли нанес ему несколько ударов в бок. Челюсти разжали его окровавленное плечо, которое теперь иногда давало о себе знать. Шрамы Чарли скрыл татуировкой с головой разъяренного медведя, но даже краска не скрывала неровности кожи на травмированном суставе. Хозяин же, узнав о произошедшем, потребовал компенсации за смерть его любимца, таких больших денег у семьи не было, и отца посадили в тюрьму, где он скончался от пневмонии. Эту болезнь легко могли вылечить, будь отец ранга Филлипса, но в тюрьме посчитали нужным освободиться от лишнего рта на попечении у государства. Это было обычным делом. Чарли считал себя виновным в смерти отца. Мать с дочкой на руках остались одни, а Чарли ушел к Эцио. Он пришел к нему ребенком, дождался его автомобиля, и, ни капли не дрогнув, выскочил прямо под ноги главе преступников и потребовал взять его на работу. Эцио Железный Кулак посмотрел на него своим суровым, но несколько удивленным взглядом сверху вниз. Первая встреча с Эцио очень впечатлила Чарли – крепкий высокий муж с соколиным лицом, смугловатый, с зачесанными назад волосами, в дорогом пальто и с двумя толстыми золотыми перстнями на обеих огромных руках. Он спросил тогда мальчика, махнув рукой охране, насторожившейся внезапному визитеру:

– Как же ты хочешь работать на меня в своем возрасте?

– Может, не сейчас, но скоро я буду вам очень полезен, – ответил тогда Чарли.

Эцио только ухмыльнулся и, узнав, где живет Чарли, сказал ему идти домой. Через неделю к ним пришел его человек и оставил матери сумму денег, на которую они смогли прожить, пока Чарли не исполнилось шестнадцать. Он отучился в школе, и, когда система выбрала его для поступления в институт, он вернулся к Эцио. Он прекрасно знал, что теперь он должен отработать данные его семье деньги. Теперь он обязан Кулаку и будет у него на службе. Так, за девять лет Чарли поднялся с простого солдата до приближенного крестного отца города. Каких трудов ему это стоило, он не скрывал: всякий раз, когда кто-то пытался упрекнуть его в жестокости по отношению к тем или иным гражданам за избиения и даже убийства, он понимающе кивал и говорил, что такова жизнь и вкалывать за гроши он не собирается. Жилось людям и так не очень, а такая деятельность была Чарли по душе: каждый раз подворачивалось что-то новенькое, требующее неординарного, зачастую творческого подхода к делу. Несколько раз ему случалось передавать послания о непогашенном долге Эцио людям, работающим на госструктуры, в основном в полиции. Провернуть это дело крайне сложно, потому как все члены полицейского управления находились под охраной государства, за их домами постоянно велось автономное наблюдение, и в случае чего в течение пяти минут на место прибывал оперативный беспилотный грузовик с отрядом роботов-штурмовиков. Камеры, наблюдавшие за домами полицейских, улавливали малейшие изменения в пульсе или температуре тела, так что определить, представляет ли собеседник угрозу сотруднику или нет, не составляло труда. Система работала безотказно. Кроме того, в жетонах полицейских имелись передатчики, фиксирующие те же изменения в организме и передающие сигнал о передвижении сотрудника на ближайшие камеры наблюдения на улицах. Полицейские оставляли жетоны в специальном гнезде на своем рабочем месте, тем самым отмечаясь на работе. Поэтому единственным моментом, когда намекнуть обнаглевшему сотруднику о его ошибочном представлении о своей неприкосновенности и защищенности становилось возможным, был непосредственный арест. Чарли навострился исполнять такие аферы за свои годы работы под крылом Эцио и проворачивал их гораздо быстрее остальных людей, занимавшихся делами такого рода. Тонкость исполнения поручения заключалась в том, чтобы подгадать, какой именно робот тебя арестует. После этого уже наступал момент творчества, иногда даже импровизации. Освобождения после инцидента добиться было несложно, да и сам процесс вызволения из тюрьмы не касался самого «осужденного», его главной задачей было донести послание так, чтобы получатель понял его в полной мере и не вздумал его проигнорировать. Потому Чарли числился в списках полиции, как завсегдатай одиночных камер на пару-тройку дней. На больше в тюрьме он не задерживался, в противном случае его пса попытаются отключить, потому как в базе он остался, произойдет это спустя месяц с поимки хозяина, а как только выяснится, что питомца в доме с его индивидуальным кодом и программой больше нет, – Чарли грозит участь каторжника и даже Кулак его не спасет. Вообще, это было идиотизмом – поклоняться остаткам от искусственной кучи компьютерных мозгов творения гения японца, но закон есть закон, люди подчиняются ему, а следовательно и всему, что узаконено. Чарли иногда думал, что если выпустят закон о запрете подтираться после хождения по-большому, люди в конце концов перестанут вытирать свои задницы. От этой мысли ему становилось и смешно и страшно: насколько глупым и ведомым страхом стало стадо, именуемое человечеством. Точнее, то, что от него осталось.

Чуть меньше сотни лет назад произошло непоправимое, как говорится во всех учебниках по истории. Три крупных коалиции развязали между собой войну. США в союзе с Европой и Австралией выступили против России и Азии. Третьей стороной конфликта стали мусульманские страны в союзе с Африкой и Латинской Америкой. У всех трех сторон было атомное оружие, потому в преддверии войны во всех странах были запущены проекты по изоляции городов на случай ядерной атаки. Вокруг крупных городов собирались огромные короба, готовые в любой момент подняться из земли и закрыть город от смертельной угрозы. Они имели форму купола в закрытом виде, так говорили те, кто видел проекты, да и Том часто говорил об этом. Дед тоже рассказывал Чарли, как это произошло.

– Зазвучала тревога по всему городу, – говорил дед. – Всем велели срочно укрыться в домах. За один месяц до этого людей из деревень и мелких городков во избежание грядущей войны эвакуировали в города побольше, где были защитные саркофаги. И когда судный день настал, наш купол, как и все остальные, захлопнулся. Его огромные мощные металлические лепестки выросли прямо из-под земли, закрыв собою от ядерной атаки все и всех. Несколько дней царила полная тишина и горело только аварийное освещение.

Затем пришел сильный грохот, а земля содрогалась под ногами. Так продолжалось с месяц. Потом включилось искусственное небо, дали электричество. Волна беспорядков и мародерства нахлынула на город, война царила не снаружи, а внутри купола. Продовольствия стало не хватать, а выход из города был только по специальным подземным шахтам, по которым сейчас ходят беспилотные грузовые поезда. Тогда эти шахты были закрыты. Люди голодали, почти вся живность исчезла за полгода. Те, кто попытался бежать наружу по тоннелям, больше не вернулись назад – радиация снаружи была катастрофической, смерть наступала моментально. Еще через два месяца приехал первый шаттл с роботами-полицейскими и продовольствием. Местные власти как ни пытались, а порядок навести в городе не могли, пока не появились эти роботы. Они устроили массовую зачистку нежелательных элементов общества, которых, по мнению властей, необходимо было уничтожить для предотвращения хаоса под куполом. Каждый мог попасть под подозрение, именно тогда началось порабощение страхом. Через месяц на огромных телевизионных панелях появилось лицо президента. Он выглядел уставшим, речь его была длинной и ошеломительной. «Дорогие братья и сестры! – говорил он. – Война окончена! Но, к своему глубочайшему сожалению, я вынужден сообщить вам, что нашего мира, каким он был раньше, более не существует. Атомные бомбы уничтожили все живое за пределами защитных куполов, выйти на свет мы не сможем еще долгие столетия. Уничтожены растения и животные, погибли все, кто не успел спрятаться, воздух отравлен – теперь дышать им невозможно, радиационный фон огромен, все страны признали, что совершили огромную ошибку, начав эту войну. В результате этой огромной ошибки человечества мы вынуждены жить в изоляции долгое время, пока природа не исправит то, что мы сотворили. Прошу соблюдать порядок в городах, и да хранит нас Господь!»

На страницу:
1 из 3