В прошлом. Наедине с тобой

Элис Карма

В прошлом. Наедине с тобой

Часть 1 «Новый напарник» 1.1

Дэвид

Ты сидишь, привычно закинув ногу на ногу, и требовательно смотришь на меня. Я знаю, разговор серьёзный, но всё равно могу думать только об одном – как же круто, что эти чуваки-дизайнеры придумали облегающие футболки. Твоя просто бесподобна: этот вырез галочкой, открывающий ключицы, белая эластичная ткань, обтягивающая спортивное тело. Называй меня озабоченным, но когда на тебе эта футболка, я могу думать только о проступающих сквозь неё темных сосках с твоим диким пирсингом. Такой вот я, и тебе придётся смириться.

– Зачем ты опять пришёл? – спрашиваешь прищурившись.

Я только пожимаю плечами. На самом деле у меня не было конкретной цели. Я просто блуждал рядом, как это всегда бывает, и меня занесло сюда. Очень трудно было сопротивляться. С тобой в этом мире вообще мало что может конкурировать. Даже моя работа смело идёт лесом, когда дело касается тебя. Жаль только что теперь, мягко говоря, поздновато для этого.

– Джес, я скучал, – произношу я виновато.

Ты в ответ лишь закатываешь глаза. Соскакиваешь с высокого барного стула и заходишь за стойку. Выступающие соски пропадают под форменным жилетом бармена. Я вздыхаю с тоской. Смотрю, как ты с раздражением берёшься протирать свои бокалы мягким полотенцем. Кажется, это называется «обсессивно-компульсивное расстройство». Хотя ты скорее запустишь в меня бутылкой, чем признаешь, что у тебя могут быть проблемы. Я знаю, что это тупо, рассуждать о чужих проблемах, когда у самого крыша отъезжает весьма стремительно. Но так уж вышло, что ты меня беспокоишь больше, чем я сам. Даже сейчас, когда сделать уже ничего нельзя.

– Скажи мне, Дэвид, почему ты в середине дня просиживаешь свою пятую точку в баре? Неужели заместителю шерифа настолько нечем заняться?

В твоём голосе слышатся ядовитые ноты. Это одновременно и больно, и вызывает улыбку. На самом деле я просто рад возможности вот так увидеться и поговорить с тобой. И ничто, абсолютно ничто, не способно заставить меня думать и чувствовать по-другому.

– Прямо сейчас я занят важным делом, – хитро улыбаясь, отвечаю я. – Пытаюсь вернуть расположение самого близкого мне человека.

На секунду твои губы трогает едва заметная улыбка. От неё теплеет на сердце. Но ты быстро берёшь себя в руки и возвращаешь прежнюю суровость.

– Во-первых, глупо пытаться вернуть то, что никогда не терял. А во-вторых, так ли оно важно для тебя, моё расположение. Да и в целом, мои чувства, эмоции, вся моя жизнь, какой бы странной и нелепой она не была. Разве всё это сейчас имеет хоть какое-то значение?

Твои слова легки, они сказаны без намерения задеть за живое. И всё же мне больно слышать их. Ведь они, пусть непрямое, но свидетельство того, что я не справился со своей задачей.

– Прости, Джес, – произношу я, тяжело вздыхая. Ты трясёшь кудрявой головой.

– Не стоит. Тебе не у меня надо просить прощения, а у самого себя. Мне ведь теперь всё равно.

Ещё одна фраза будто нож в сердце. Я пытаюсь сдерживаться. Даже в мыслях мне хочется казаться более мужественным, чем я есть на самом деле. Ты устало вздыхаешь, поджимаешь губы, а затем отбрасываешь полотенце в сторону.

– Я не так много могу сделать для тебя, милый, – твой голос слегка смягчается. – Потому тебе придётся чётче формулировать свои вопросы.

Мне остаётся лишь удручённо кивнуть. Никогда не думал, что буду применять профессиональные навыки подобным образом. Даже сейчас, это кажется мне невозможным. Всё, что с тобой связано, неприкосновенно и незыблемо. Кажется, что если я залезу в это своими грязными лапами, то сделаю только хуже. Хотя, возможно, я просто трус, и боюсь причинить боль самому себе.

– Я знаю, что это непросто, ведь тебе всё ещё больно, – ты обходишь стойку и, оперевшись на угол локтем, становишься рядом со мной. – Но я знаю и ещё кое-что о тебе, Дэвид. Ты не сможешь найти себе покоя, пока не поймёшь, кто и за что убил меня?

Я смотрю в твои чёрные, как ночь, глаза с длинными ресницами. Хочется, как и прежде, коснуться их губами. А после прижать тебя к груди и никогда больше не выпускать из объятий. Но эхом в голове звучат твои слова «убил меня». Они возвращают меня в суровую реальность. Ту, где я сижу в своей машине на парковке перед выгоревшим наполовину баром. Возвращение это похоже на пробуждение ото сна в зимнее утро. Вокруг неуютно и холодно, и ты готов на всё, чтобы занырнуть обратно в сладкие дремотные объятия. Но чувство горечи и сожаления уже не дают вернуться. Дивное свидание с тобой в прошлом на сегодня закончено.

Полицейская рация издаёт характерный сигнал.

– Диспетчерская вызывает триста сорок седьмой… – раздаётся из динамика.

– Триста сорок седьмой на связи, – отвечаю я, морщась невольно.

– Вооружённое ограбление в двух кварталах от вас. Медики уже выехали…

– Принято, – говорю я и завожу мотор. Перед тем, как выехать с парковки, бросаю последний взгляд на то, что осталось от твоего бара. В голову приходит мысль, что именно так сейчас выглядит моя душа – чёрное пожарище, зияющее пустыми окнами.

Я прибываю на место преступления. Извлекаю пистолет из кобуры и иду в переулок, где по описанию свидетелей, позвонивших в полицию, произошло нападение. Там вижу двоих: седого мужчину, лежащего на земле и молодого парня в светлой рубашке, склонившегося над ним. Я рефлекторно снимаю пистолет с предохранителя и вскидываю его.

– Полиция Сан-Фернандо! Сэр, поднимите ваши руки над головой и отойдите от пострадавшего в сторону!

Парень вздрагивает, но делает в точности, как я сказал. Вытягивает руки и поднимается, а после медленно оборачивается. Ему на вид лет двадцать пять. Высокий. Белый. Тёмные волосы коротко острижены. Но главное – это его глаза, чёрные и насмешливые, совсем как твои. Из-за них, я даже не сразу понимаю, что не так. Но он даёт мне время, не торопит. Внезапно до меня доходит, что я совершил ужасную тупость, которую мне теперь будут припоминать в отделе до пенсии – я не признал другого заместителя, хотя тот был в униформе. Даже волосы после учебки ещё не отросли. Его новенький значок сияет на груди в солнечных лучах.

– Да, Боже… – разочарованно выдыхаю я и опускаю пистолет. – Прошу прощения. Я заместитель шерифа Бронкс. Вы тот самый новый сотрудник, которого к нам перевели из Остина?

– Заместитель шерифа Палмер, – представляется он, сдерживая усмешку. – Всё в порядке. Ему в любом случае уже не помочь.

Чувствую себя очень странно под его взглядом. Никогда прежде мне не приходилось знакомиться с коллегой рядом с телом пострадавшего. И никто из моих прежних напарников не выглядел столь непробиваемым в свой первый день. С этим Палмером явно что-то не так.

1.2

Я фиксирую для себя всё, что показалось значимым на месте преступления. Осматриваю труп и замечаю несколько пулевых ранений. Пара в плечо, одно в грудь и ещё одно в голову. Начинаю сомневаться, что это действительно ограбление. Ищу отстрелянные гильзы вокруг.

– Сэр, если вас интересуют гильзы, то вы их не найдёте, – говорит Палмер вытягивая руку с зип-локом перед моим лицом. – Стрелок всё тщательно убрал. Я нашёл всего одну под рукой погибшего.

Чувствую, как в висках появляется неприятное напряжение. Этот новичок явно решил выбесить меня в первый же день. Я выхватываю у него пакет и приглядываюсь.

– Девять миллиметров, – говорит он раньше, чем я успеваю подумать.

Я бросаю на него раздражённый взгляд исподлобья. Он в ответ улыбается с каким-то извиняющимся выражением на лице. Карие глаза поблёскивают совсем ещё юношеским задором. Я только вздыхаю глядя в них. Он либо чокнутый психопат, либо просто не отдающий себе отчёта наивный придурок.

Проверяю карманы убитого на наличие бумажника или документов. Чувствую напряжённый взгляд на себе. Понимаю, что и с этой частью осмотра места преступления он справился до моего прибытия.

– Ну, и что у нас? – спрашиваю, глядя на него требовательно. Палмер даже теряется на секунду.

– Ни документов, ни бумажника я не обнаружил, – отвечает он, опомнившись. – Но сдаётся мне, мы сможем отыскать их в ближайшей мусорке.

– Тоже заметил? – я смотрю на него как на ребёнка, отлично справившегося с заданием по математике.

– Да, – кивает он, довольный будто поисковый пес. Разве только хвостом не машет. – Свидетельница, вызвавшая полицию, назвала это ограблением, но это больше напоминает расправу.

Я тяжело вздыхаю и киваю соглашаясь. Смотрю на загорелое лицо убитого в россыпи старческих пигментных пятен. Мысленно ставлю десять из десяти, что он мексиканец. Только разборок с участием наркодилеров нам не хватало. Впрочем, может пронесёт. Поднимаюсь и оглядываюсь по сторонам, в поисках того самого окна, через которое свидетельница видела нападение. Бросаю на Палмера суровый взгляд и киваю в сторону нужной нам двери.

Проходит минут десять и переулок заполняется людьми. Эксперты-криминалисты приступают к работе. Первое впечатление, что произвёл на меня Палмер, проходит. Кажется, в присутствии других он способен говорить и выглядеть нормально. Может, мне просто показалось?

– Как вы говорите он сказал? – спрашивает он пожилую леди, что звонила девять-один-один.

– «Гони кошелёк, живо», – скрипучим голосом произносит она. – Ну, я сразу схватилась за телефон. Вы знаете, мне терять уже нечего, но хочется чтобы на улицах было безопаснее. У меня ведь внуки. Поэтому я не испугалась и сразу позвонила в службу спасения. А потом услышала: «Паф-паф!» Такой громкий звук, громче даже, чем от выхлопной трубы. Мне так жаль, что тот мужчина всё-таки погиб…

Женщина всхлипывает и утирает слёзы. Палмер сочувственно кивает.

– Вы сделали всё правильно, миссис Оберет. Просто есть вещи, на которые порой мы не в силах повлиять. Скажите, а вы запомнили, как выглядел нападавший?

Она задумывается на пару секунд, а потом начинает описывать преступника. Палмер быстро и размашисто записывает, задавая разные уточняющие вопросы. Я же иду к судмедэксперту Гарри. Вопросы мои к нему – лишь формальность. В целом, ситуация мне ясна, и его заключение меня вряд ли чем-то удивит.

После короткого диалога с Гарри я обхожу местные заведения. Показываю фото жертвы администраторам, расспрашиваю не видел ли кто-то его.

– Я знаю этого мужчину, – говорит молодая девушка, кассир, внимательно глядя на фото. – Он покупал у нас сегодня кофе. Я как раз только на смену заступила. А что с ним?

– На него напали неподалёку отсюда.

– Боже…

– Вы не помните, он расплачивался кредиткой?

– Кажется, да. Сейчас посмотрю, – девушка ненадолго залипает в экран кассового терминала. – Так, вот нашла. Вам ведь не нужен ордер для этого?

Она опасливо поднимает на меня глаза.

– Не хочу, чтобы у меня были проблемы потом.

– Вы содействуете офису шерифа в розыске опасного преступника – выполняете свой гражданский долг, – отвечаю я. Кассир неуверенно пишет мне имя на обрывке чека.

Я возвращаюсь на место преступления и нахожу Палмера.

– Мне удалось установить личность жертвы, – говорю я победным тоном. – Кассирша опознала по фотографии. Его имя Алехандро Херрера. Я уже позвонил в офис, они обещали найти контакты родственников.

– А у меня есть фоторобот убийцы, – отвечает он, как будто мы соревнуемся, и показывает карандашный рисунок на бланке. В портрете подозреваемого также угадываются характерные для мексиканцев черты. Ещё одна волна раздражения прокатывается по телу.

– Да иди ты… – недоверчиво усмехаюсь я. – Хочешь сказать, что ты только что сам нарисовал его со слов свидетеля? Ты, может, ещё и дактилоскопию на глаз в полевых условиях можешь сделать?

– Справедливости ради стоит сказать, дактилоскопия на глаз и делается, – отвечает он немного стушевавшись. – И если уж на то пошло, то отпечатки нам пока не с чего снимать. Оружие-то мы не нашли.

– Ладно, умник, – вздыхаю я. – Мы тут закончили. Остальное обсудим в офисе.

– Хорошо, сэр, – кивает он с готовностью. Я закатываю глаза.

– Можешь звать меня просто Дэвид.

Часть 2 «Добраться до правды» 2.1

Крис

– Добро пожаловать, заместитель Палмер, – шериф Грейсон жестом приглашает меня войти. Ему на вид лет шестьдесят. Он седой и грузный. Слышал, что в его офисе творится полнейший беспорядок. Я нисколько не удивлён, ведь он производит впечатление руководителя средней руки.

– Можно просто Кристофер, – отвечаю я и улыбаясь присаживаюсь на предложенный стул.

– Как угодно, – кивает Грейсон. – Весьма рад, твоему переводу, сынок. В наше захолустье редко приезжают толковые парни. В основном наоборот – каждый стремиться устроиться в городе побольше, с развитой инфраструктурой…

Я слушаю его, и мне почему-то кажется, что его радость по случаю моего приезда совсем не искренняя. Он словно пытается меня отпугнуть, чтобы я убирался обратно в свой Остин и не мешал им воротить их тёмные делишки. Впрочем, возможно, это всё моя фантазия, и шериф ни к чему такому непричастен.

– Надеюсь, ты у нас останешься, – продолжает он будто в подтверждение моей первой теории. – Поначалу коллеги, скорее всего, будут смотреть на тебя волком, но ты не принимай на свой счёт. Такие уж тут нравы. Особенно тяжело будет с Дэвидом.

– Заместителем шерифа Бронксом? – вырывается у меня невольно. Дрожь предвкушения перед встречей проходит по телу.

– Знаешь его? – удивляется шериф.

– Видел на стенде в приёмной, – отвечаю я спохватившись. Понимаю, что нужно быть осторожнее, если хочу сохранить в тайне истинную причину моего перевода.

Грейсон облегчённо выдыхает. Мне начинает казаться, что этот образ простака и недалёкого человека нужен ему специально для отвода глаз.

– В любом случае, будь к нему снисходительнее, – отведя взгляд, продолжает он. – Дэвид не так давно потерял кое-кого, потому сейчас не в лучшей форме. Как профессионал, он знает и делает своё дело. Но что у него на душе, одному только Богу известно.

При упоминании о потере я стискиваю зубы. Так и хочется обронить что-то гадкое на тему того, что этот Дэвид не очень-то и старался, чтобы эту потерю предотвратить. Но такую осведомлённость я уже не смогу объяснить портретом в прихожей. Приходится помалкивать.

– А вы не пробовали поговорить с ним или отправить его к психологу? – максимально безучастно интересуюсь я. – Просто если он не способен держать себя в руках, это может быть опасно при нашей работе. И не только для него самого, но и для остальных сотрудников.

– Все необходимые тесты он прошёл, – шериф разводит руками. – Ну, а насчёт разговора… мы пытались, но всё бестолку. Так что мой тебе совет, если хочешь наладить с напарником хорошие отношения, не спрашивай о том, что случилось.

– Постойте! С напарником? – нахмурившись переспрашиваю я. Тот кивает.

Ловлю ещё одну волну взволнованной дрожи. Значит, напарник? Ну, что ж, тем лучше для меня. Будет возможность узнать его поближе.

– Желаю успешной службы, сынок, – шериф поднимается и пожимает мне руку. – Кэсси выдаст тебе форму и проводит в оружейную. У нас тут всё скромно, зато как дома.

Я благодарю шерифа и иду следом за одним из заместителей. Пытаюсь, сформировать своё впечатление об этом Кэсси, но тот оказывается не таким разговорчивым, как Грейсон. Вот и первый претендент на попадание в список паршивых овец.

– У нас заместители шерифа работают в парах, – предупреждает он. – Ты попадаешь под начало Бронкса. Служебный автомобиль закреплён за ним. Звони ему и договаривайся, чтобы он забрал тебя.

Тон Кэсси сквозит безразличием или даже каким-то пренебрежением. Очень мило с его стороны, таким образом сбрасывать с себя ответственность. С другой стороны, это возможность для меня скорее наладить контакт с напарником.

В конечном счёте, я просто отправляюсь на вызов на личном авто. Не могу точно сказать, почему не решился ему набрать. Вся эта история с Джесси оказалась для меня слишком болезненной. Так что я бы предпочёл начать знакомство с Бронксом издалека. Шериф просил не спрашивать заместителя об утрате, но правда в том, что для меня гибель Джесси оказалась такой же болезненной. Отец запрещает говорить о том, что случилось. Вроде как, каждый сам выбирает свою судьбу. Но я считаю это чудовищной несправедливостью, за которую так никто и не ответил. И если у меня появится возможность докопаться до правды, я непременно использую её.

На парковке неподалёку от переулка, где произошло нападение, я оглядываюсь по сторонам и пытаюсь сориентироваться. Вижу собравшихся зевак на углу ближайшего дома. Вид у них встревоженный. Я понимаю, что близок к цели. Беру из машины сигнальную ленту и спешу к ним. При виде человека в форме, они расходятся. Мало кому хочется потом являться в суд в качестве свидетеля.

Неподалёку вижу человека, лежащего на земле в луже крови, и меня пробирает озноб. Никого поблизости не видно. Я сомневаюсь, стоит ли мне соваться туда одному или лучше подождать. Я надеваю перчатки и подхожу к телу. Прощупываю пульс, чтобы убедиться что мужчине уже не помочь. Замечаю странность – отсутствие парамедиков. Они обычно приезжают по вызову раньше или одновременно с нами. Но вот я здесь, и больше никого, словно это какая-то симуляция. Я решаю хотя бы оцепить переулок, делаю всё в точности по инструкции. Меня не покидает чувство, что за мной кто-то наблюдает. В голову закрадывается подозрение, что это такая своеобразная проверка. Шериф же не зря сказал, что нравы здесь крутые. Возможно, коллеги решили, как щенка, швырнуть меня в реку и посмотреть, выплыву я или нет. Поначалу эта идея кажется мне бредом. Но проходит ещё немного времени, и я всё больше начинаю в неё верить.

Неуверенно приступаю к осмотру места преступления. Стараюсь действовать аккуратно и подмечать всё, что может иметь хоть какое-то значение. У погибшего четыре огнестрельных ранения. Стреляли в него в упор с близкого расстояния, что характерно для ограбления. Но смущает количество выстрелов. К тому же стрелок целился в голову и в сердце, что больше похоже на умышленное убийство. Я осматриваю асфальт вокруг. Гильз от патронов не видно. Лишь чудом я нахожу одну и упаковываю в пакет. Ну, хоть что-то. Хотя если это и в правду проверка, то я вряд ли её прошёл.

– Полиция Сан-Фернандо! Сэр, поднимите ваши руки над головой и отойдите от пострадавшего в сторону! – слышится за спиной.

Я следую указаниям. Оборачиваюсь и вижу перед собой заместителя Бронкса. Ещё одна волна дрожи проходит по телу. Он выглядит в точности, как на фотографиях – брутальный, с суровым холодным взглядом. Ростом чуть ниже, чем я предполагал. Ниже даже, чем я, но всё равно удивительно харизматичный. Я даже в некоторой степени понимаю Джесси. На таких обычно и западают в подобной глуши. Чего только стоит его широкополая шляпа?

«Это он», – шепчет в голове мстительное чувство. Я мысленно успокаивающе поглаживаю его, будто дикого пса. У меня ещё будет время разобраться с Бронксом.

2.2

Я пытаюсь вести себя максимально невозмутимо. И от этого, кажется, Бронкс начинает нервничать. Это так забавно наблюдать, когда такой с виду невозмутимый и несгибаемый мужик вдруг начинает мямлить. Я замечаю, что ему трудно поддерживать зрительный контакт со мной. На аутиста он не тянет, так что осмелюсь предположить, что я напоминаю ему Джесси. Мы не слишком похожи, но некоторые находили у нас общие черты. Например, цвет глаз, что достался нам от мамы. Я намеренно стараюсь заставить заместителя Бронкса смотреть на меня. Не собираюсь щадить его. Он пока не заслужил этой самой пощады. Я хочу убедиться, что ему достаточно больно, чтобы простить его. Разумеется, если он непричастен к убийству Джесси.

В одном шериф оказался прав. Бронкс знает свою работу. Более того, он привык быть ведущим в команде. Он берёт ситуацию под свой контроль. Раздаёт указания мне и экспертам. Сам занимается поиском свидетелей, способных опознать убитого. К тому моменту, как криминалисты заканчивают свою работу, ему удаётся разузнать имя убитого мужчины. Мы сворачиваемся на месте преступления и выдвигаемся в офис. На парковке он странно оглядывается и спрашивает:

– Где твоя машина?

Я указываю на пикап припаркованный через дорогу. Бронкс смотрит на меня как-то странно.

– В чём дело? – спрашиваю я.

Тот качает головой, а затем поворачивается к полицейскому Форду, припаркованному позади него. Он что, собирался предложить поехать вместе? Мне хочется спросить заместителя Бронкса. Но я боюсь выглядеть наивно и глупо. В итоге я просто смотрю, как он садится в Форд и уезжает.

Вечером в офисе я всё же решаюсь подойти к нему, но для того чтобы дать ему свой адрес. Он не сразу понимает зачем, долго смотрит на меня, а когда до него наконец доходит он как-то странно отводит взгляд. Возникает неловкая пауза, которую я спешу заполнить несвязными разъяснениями дороги до моего дома.

– Я знаю, где это. Завтра утром заберу тебя, – прерывает меня он. Я вдруг осознаю, что на нас пялятся все, кто ещё остался в офисе.

– Спасибо, – говорю я и возвращаюсь за свой стол.

Ощущаю себя некомфортно. Кажется, будто коллеги всё ещё косо смотрят на меня. От этого я злюсь на Бронкса ещё больше. Он сказал, что я могу звать его Дэвид. А вот чёрта с два! Будет слышать «заместитель Бронкс» каждый грёбаный раз. Я подхватываю куртку и направляюсь к выходу.

– Крис! – окликает он меня. Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. – Ты был молодцом сегодня.

Сукин сын… Грудь сдавливает, а в глазах начинает свербить. Я киваю и толкаю дверь вперёд. Перед глазами улыбающееся лицо Джесси. В ушах эхом звучат слова: «Отлично справился, Крис! Ты был молодцом сегодня». Не надо быть умником, чтобы понять, от кого Дэвид подцепил эту фразу. Школьные соревнования, спортивные турниры в колледже… Кто всегда приезжал поддержать меня? Конечно, Джесси, единственный человек, которому было до меня хоть какое-то дело.

Я не выдерживаю и еду на место гибели Джесси. В заключении судебного медика сказано, что имело место отравление угарным газом. Согласно отчёту пожарных возгорание в баре произошло из-за неисправной проводки. Я не Господь Бог, и не знаю, как всё было. Но здравый смысл подсказывает, что в такой ситуации человек может погибнуть только в случае, если на момент возгорания уже находился без сознания.

Паркуюсь неподалёку от выгоревшего здания и осматриваюсь. Раньше я это место видел только на фото. Замечаю дорожные камеры на перекрёстке рядом. Задумываюсь, а были ли в материалах дела записи или хотя бы фото с этих камер. Я не видел дело полностью, но у отца был доступ. Сомневаюсь минуту-другую, но всё же решаю набрать ему.

– У тебя что-то срочное? – строго спрашивает он. Я невольно напрягаюсь.

– Не совсем. Просто хотел узнать, были ли в деле Джесси записи с камер видеонаблюдения? – говорю я взволнованно.

– Дай-ка подумать. Ты про то дело, которое закрыто за отсутствием состава преступления?! – с явным сарказмом отвечает отец. – Кажется, я уже говорил тебе, это был несчастный случай, болван! Ты вообще где сейчас?

– Неподалёку от того бара, – я сглатываю сухой ком в горле.

– Даже не думай туда соваться! – кричит он в трубку. – Не приведи Господь, тебя кто-то заметит там, и всё! Ты не избавишься от подозрений и в итоге завалишь нам всю операцию.

– Но, пап…

– Отставить, агент Палмер! Вам были даны чёткие указания, будьте добры их выполнить.

– Да, сэр, – отвечаю я нехотя. Чувствую, как последние силы покидают меня. Удивительно, как это получается у отца – полностью демотивировать, даже несмотря на то расстояние, что нас разделяет. На ватных ногах я возвращаюсь к автомобилю. Бросаю тоскливый взгляд на то, что осталось от бара.

– Эй, Джесси, и как же отыскать твоего убийцу, если отец запрещает мне предпринимать что-либо?

Заколоченные фанерой тёмные глазницы здания молча глядят на меня в ответ. Солнце садится, тени вытягиваются, и всё вокруг становится каким-то враждебным, зловещим. Разочарованный вздох вырывается из груди. Что ж, если я не могу совмещать оба дела, то придётся сначала заняться заданием отца.

Часть 3 «Родственные связи» 3.1

Дэвид

– Нарисовал фоторобот, представляешь? Гребаный Да Винчи! И ведь мы смогли найти информацию об этом парне. Он был в базе осужденных.

Я заглядываю в твоё лицо и встречаюсь со строгим взглядом карих глаз. Весь пыл, с которым я до этого рассказывал про Палмера, тут же проходит. Начинаю соображать, что сделал не так. Может объятия слишком крепкие, или снова твои длинные волосы придавил? Чёрт, и почему даже в моём воображении быть рядом с тобой так волнительно и непросто.

– Дэвид, тебе обязательно в такой момент говорить о работе? – ты смотришь на меня исподлобья. Отодвигаешься обиженно в сторону, сгребая задом покрывало.