Клык и коготь

От единства взглядов – к единству чувств. От единства чувств – к единству разумов. Старый шаман расслабился, противопоставляя напряжению воина – собственную мягкость, его неистовству – безмятежность, его зверю – собственную человеческую суть. Ярость воина потекла в него бурным потоком, но он привычно усмирял его, подавляя в себе вспышки эмоций. Ирк’х позволил чужой душе заглянуть в свою, распахнув её как можно шире – и заглянул в чужую, жадно впитывая образы незнакомого мира. Это было захватывающе, но гораздо важнее было уловить момент, когда чужой мозг успокоиться и начнёт искать выход из незнакомого места, в котором очутился. Именно тогда шаман подбросил в чужое сознание свою любимую картинку: себя самого, совсем ещё юного волчонка, впервые ощутившего потребности разума и решившего сменить облик в поисках истины и гармонии. Ощущение мягкости внутренней сути, позволяющей преобразоваться в новую форму, более совершенную в ментальном плане, хотя и проигрывающую в физическом. Одновременно он мягко начал собственный переход, удерживая чужое сознание – и с удовлетворением почувствовал, что оно следует за ним.

Ярость, застилавшая рассудок, внутренний огонь, позволяющий быть самим собой – и кем-то ещё, пропали, и Макс ощутил себя прежним – угловатым, нескладным пареньком, стоящим на склоне холма… совершенно голым.

– Блин! – Не обращая внимания на окружающее, он бросился к остаткам собственной одежды, живописно разбросанной по склону. От рубашки остались только ни на что не пригодные лоскуты, но брюкам неизвестно почему повезло больше. Торопливо драпируясь ажурными лохмотьями, парень бросил взгляд в сторону леса – и замер. Внизу, у подножия холма, словно прошёл массированный огонь артиллерии, пропахав почву, изломав и изрядно проредив росший там кустарник и деревья, и вдребезги раскатав страшную прежде гигантскую кошку. Всё было в крови, обломках брони и обрывках белоснежной шкуры. Но странно – при виде валяющихся кусков мяса Макс испытывал необычное, доселе неизведанное чувство внутреннего торжества и какого-то животного удовлетворения. Он даже шагнул поближе, разглядывая место неистового сражения – когда увидел чудом уцелевшую голову спортивного парнишки, первым попавшего под действие незнакомой магии.

Все мысли и чувства разом вылетели из головы человека, он согнулся в три погибели – его стошнило. Чьи-то крепкие руки приподняли его голову, поддерживая на весу. Жёсткие пальцы пробежались вдоль спины, нажимая на точки у оснований позвонков – сразу стало легче, голова прояснилось, спазмы отступили.

– Настоящий воин не должен выражать свою скорбь столь открыто. Вначале ты должен позаботиться о своих спутниках, среди них немало самок, и они в шоке. А потом мы похороним твоего друга и ты, если пожелаешь, сможешь повторить свой странный ритуал.

Макс оглянулся – возле него, поддерживая его под руки, стоял незнакомый ему человек, говорящий на странном языке, певучем и щёлкающем одновременно – и Макс его понимал!

– Что произошло? Кто вы? Это вы нас выручили?

Но тут у края поляны зашевелилась пришедшая в себя Настя, все вопросы пришлось отложить на потом, приняв как должное принятую помощь и бежать успокаивать, ободрять, утешать…

Через несколько часов на вершине холма горел небольшой костерок, разожженный успевшим одеться и поделиться странной, чуть мешковатой, но удобной одеждой с сибиряком пришельцем, кипел в небольшом котелке травяной сбор, один запах которого прояснял мысли, а несколько глотков позволяли расслабиться и успокоиться. Все собрались вокруг этого оазиса тепла и мира, протягивая руки к огню… При этом пришельца, так и не проронившего ни одного слова, всё делавшего молча, знаками показывая остальным, что именно он предлагает, все сторонились – но ещё больше сторонились Макса. Девушки старались сесть так, чтобы огонь был преградой между ними и оказавшимся оборотнем парнем, таща за собой чуть пришедшую в себя, ничего не понимающую Настю… Да и оставшийся в живых паренёк, которого, кажется, звали Вадимом, держался от него подальше.

Останки их предводителя, столь торопливо умчавшегося на разведку, были похоронены тут же, среди камней, в неглубокой яме, с наваленными сверху камнями. Имени его никто не знал, так что просто нарисовали на куске скалы над ним крест – и дату.

Теперь же, все сидели растерянные, переживая шок и потерю – и запивая всё это травяным настоем, который никто бы не рискнул назвать чаем…

– Меня зовут Ирк’х, я глава рода Сломанной ветви народа хлоев, шаман в пятом поколении. Ближайший посёлок моего народа в трёх днях пути отсюда – вон в той стороне. Посох странного пришельца, на этот раз заговорившего по-русски – довольно чисто, но со странным, певучим акцентом, махнул рукой в сторону горизонта, где медленно садилось заходящее солнце.

– Поохотиться сегодня не удастся – бой вашего товарища с касадгом распугал всё зверьё в дне пути вокруг, но у меня есть пища, вполне пригодная для ваших желудков – угощайтесь.

Он пододвинул к себе котомку и принялся выкладывать на расстеленную ткань куски мяса, странные лепёшки с травами и непонятного вида фрукты…

– Где мы? Кто ты, и откуда ты знаешь наш язык? – Макс выпалил давно вертевшиеся у него на языке вопросы на одном дыхании, но, услышав собственную гортанную речь и глядя на вытянувшиеся лица спутников, понял: он говорит не на русском…

Странный шаман улыбнулся.

– Ты здорово пугаешь своих спутников. Помолчи, я попробую рассказать тебе, да и всем вам, где вы оказались и что с тобой произошло. Во-первых, вы не из этого мира. Такое, редко, но бывает, и хотя я раньше никогда этого не видел, но знаю о вратах миров – вы прошли через такие. И, если хотите выжить, придется приспосабливаться к здешним условиям, принимая как должное некоторые факты – для вас дикие, но для нас естественные. У нас уже были пришельцы. Почти все они были в ужасе, узнав, что мой народ, а зовёмся мы Хлои, умеет менять шкуру. Это значит – мы можем становиться зверьми, когда в том возникнет необходимость.

– Вы – оборотни? – Это вырвалось у одной из девушек – стройной смуглянки с чёрными как смоль волосами. Она смотрела испуганно, но не так недоверчиво, как остальные.

– Оборотни… Подходящее слово. Мы действительно можем оборачиваться зверьми, любой житель нашей земли может становиться волком, а шаманы – ещё некоторыми другими животными. Но никто не может превратиться в столь мощного хищника, как ваш товарищ! Ирк’х уважительно коснулся плеча Макса, отметив про себя, как передёрнуло лица его спутников.

– Вы живы, потому что он нашёл в себе корни древних сил. Если бы не его атака, я не стал бы вмешиваться и касадг уничтожил бы всех вас. Не спешите меня осуждать – у меня просто не было бы шансов, слишком уж опасный хищник вышел вас встречать. Такой способен справиться и с десятью воинами народа хлоев. О вашем друге и его звере скоро начнут слагать легенды!

– Но вы говорите по-русски! – На этот раз Макс следил за собой – и фраза, произнесённая им, была понятна всем. Но почему у него на языке вертелись совсем другие слова?

– Ты сменил шкуру в первый раз. – Старый шаман смотрел пристально, и чуть удивлённо – Начинать оборачиваться лучше с детских лет, приучая себя находиться сразу в двух состояниях ума одновременно – иначе одна из сторон твоей натуры возьмёт верх и ты можешь навсегда позабыть путь назад. Чтобы помочь тебе, мне пришлось соединить наши сознания, указывая тебе дорогу обратно. Они слились, и многие навыки твоего и моего мира стали общими – в том числе и язык. Я более тренирован, чем ты – и узнал больше. Теперь я могу, например, работать на компьютере, но не знаю, что такое этот ваш комп и где его взять – просто перед глазами непонятные строчки символов и руки тянуться нажимать на какие-то чёрные точки. Что это – вид массажа?

Это было уже слишком. Дружный смех разрядил обстановку, заставив языки пламени взметнуться ввысь, распугивая подступавший сумрак. Ирк’х нахмурился было, однако промолчал, вслушиваясь во что-то внутри себя – и присоединился к остальным. Отсмеявшись, все стали смелее. Вопросы посыпались как из рога изобилия, хотя получаемые ответы изрядно обескураживали. Нет, как вернуть их назад, Ирк’х не знает. Возможно, кто-нибудь из других шаманов? Возможно. Нет, у нас ни телег, которые едут сами по себе, у нас нет ружей, нет, мы не летаем в небесах, и не используем животных, чтобы ездить верхом…

С каждым новым «нет» лица ребят мрачнели – похоже, их занесло в какой-то совершенно отсталый мир, где до сих пор верят шаманам и пользуются луком и стрелами. Надежды поскорее вернутся домой таяли, как снег под апрельским солнцем. Наконец Вадим, пододвинувшись поближе к шаману и посматривая на него уже свысока – сказывалось превосходство жителя технологического мира, спросил:

– А, может, у вас есть магия?

Старый шаман замешкался, обдумывая ответ. Все затаили дыхание – неужели они попали в сказку и перед ними сидит могущественный маг, вырядившийся в шкуры исключительно по собственной прихоти?

– В нашем мире есть магия, но она неподвластна людям и вообще разумным существам. К нам попадали пришельцы из других миров – у себя на родине бывшие могущественными волшебниками, способными двигать горы. У нас же такие не могли разжечь огонь. Чтобы вернуться обратно в свои миры, они использовали заклинания, спрятанные в неживых предметах…

– В артефактах? – Глаза Вадима горели. Он слушал сказку.

– Они называли их и так. Но долго у нас никто из них не задерживался. Любой пришелец в нашем мире бессилен перед природой и созданиями, её населяющими. Поэтому они предпочитают поскорее вернуться в свои миры, оставив нас собственной судьбе… Животные, населяющие наши леса, с отличие от всех остальных, владеют магией. В достаточном объеме, чтобы защищаться и нападать, уничтожая всех, кто не может им противостоять…

– Все звери? – Земляне были поражены. Недоверие и скептицизм светились в устремлённых на старого шамана взорах. – Они владеют магией, а вы – нет? Тогда почему вы ещё живы?

– Каждый наш город окружает сложная система ловушек, реагирующая на любой шорох, на малейшее дуновение ветра. Всё это сделано из специальных материалов, которые трудно остановить магией. Конечно, это срабатывает не всегда, но срабатывает. Крупным животным трудно проникнуть сквозь наши заслоны, однако и мелочь может доставить достаточно неприятностей. Схватки не на жизнь, а насмерть не редкость и в крупных городах, что же говорить про маленькие поселения вроде деревни нашего рода. Тогда происходит то, что произошло с вашим другом – он уважительно кивнул в сторону Макса, с отрешённым видом потягивающего травяной сбор – тот единственный отказался от незнакомой пищи, чувствуя себя необычайно сытым – и теперь сидел, уставившись в пространство, вслушиваясь в странную речь.

– Оборотень на пике ярости способен сопротивляться любой магии. В этот момент он ближе к животному, чем к человеку – и хотя колдовать не в силах, тем не менее заклинания не причиняют ему вреда. Именно это свойство помогло нашему народу выжить в те времена, когда разум только зарождался и своё право на жизнь нужно было доказывать силой… Да помогает и сейчас.

Все потрясённо молчали, только Настя, которая не принимала участия в похоронах и обустройстве лагеря – укрытая принесёнными шаманом шкурами, приходила в себя, стараясь поскорее забыть приближающуюся оскаленную пасть, открыла глаза и тихонько сказала:

– Когда вы разжигали костёр… вначале я думала, что это была просто зажигалка, но теперь. Как без магии, вытянув руку в сторону веток, можно разжечь костёр?

– Почему же без магии? – Старый шаман улыбнулся и полез себе за пазуху. Когда его рука вынырнула наружу, в ней сидел небольшой чёрно-рыжий зверёк, больше всего похожий на белку – треугольная головка, длинные нос и уши с кисточками на концах – и величиной со всего зверька пушистый мягкий хвостик, которым он обернулся, внимательно рассматривая пришельцев чёрными бусинами глаз.

– У народа Хлоев мало друзей в животном мире. Но один точно есть это – криги, не столь разумные, как мы, но зато наделённые магией. Они издревле селятся рядом с людьми – и их детёныши, наблюдая за нами, находят того, кого готовы боготворить, привязывается к нему и вполне в состоянии угадывать желания, по мере своих небольших сил выполняя их. Многое малыши не могут – но разжечь огонь, просушить одежду, найти нужную вещь… Каждый хозяин просит крига о своём – и тот старается выполнить его желания. Если конечно, хозяин любит его и заботиться о нём – фальшь криги чувствуют и избегают хлоев с чёрствым сердцем. Таким приходиться несладко.

– Можно? – Настя протянула руки и местный образчик белки с удовольствием прыгнул в протянутые ладони, принявшись тереться о чужие пальцы, словно кошка – о человеческие ноги.

Ирк’х с некоторым удивлением следил за собственным кригом, словно не узнавая своего друга. Тот явно делал что-то необычное. Небольшая белка взглянула на своего хозяина, смешно взмахнув лапкой – и тот неуверенно улыбнулся.

– Похоже, Настя, вы ему понравились. Подержите его на руках, это успокаивает разум и проясняет мысли. Криги могут и лечить, но обычно они готовы на подобное только в отношении своих хозяев.

– А разве вас нужно лечить? – Вадим пристально глядел на Макса, рассеянно глядевшего на огонь – несмотря на усталость после драки, на коже парня не было ни царапины!

Шаман улыбнулся.

– У оборотней в минуты опасности резко ускоряется метаболизм, что способствует почти мгновенному заживлению ран, но поверьте, у живущих на две стороны хватает своих, специфических болезней, которые не вылечишь ускоренным заживлением. Например, иргиева опухоль, по-вашему, рак – она есть почти у всех живущих на две стороны, это оборотная сторона ускоренной регенерации. А эти малютки неплохо с нею справляются, да и не только с нею. Они неплохие помощники почти в любой профессии, им нужно только суметь объяснить, что от них требуется. Портным они помогают шить, поварам готовить, шаманам – учить воинов идти по пути битв и свершений. Именно мой криг сумел объединить наши сознания и помог вывести вашего друга с тропы зверя. На этот раз…

Макс, до этого безучастно следивший за разговором, вздрогнул.

– А что будут ещё и другие?

Ирк’х утвердительно кивнул.

– Ты не житель земли хлоев, однако твои способности менять шкуру, разница между человеческим и звериным обликом – всё выдаёт в тебе высшего оборотня. Такие всегда должны бороться со своим внутренним зверем – и либо победить… либо ещё одним безмозглым зверем на нашей земле станет больше.

– Тогда мне тоже нужно обзавестись подобным зверьком! – Глаза сибиряка и странной белки встретились – и оба увидели любопытство, вспыхнувшее в чужом взоре.

– Если кто-то из молодых кригов заинтересуется тобой, то подойдёт сам. Но любой, даже самый лучший из маленьких помощников, не может заменить тебя в поединке с самим собой. Эта битва – только твоя, и ничья больше. Сумеешь устоять – и мой народ будет гордиться знакомством с тобой. Нет… что ж ещё одной страшной сказкой на нашей земле станет больше. Но хватит на сегодня – давайте отдыхать, и ничего не бойтесь. Всё зверьё в округе бояться подходить к месту смерти касадга. Правда, память у него короткая, так что через пару дней здесь вновь станет опасно. Поэтому уже завтра нужно трогаться в путь.

Одна из девушек помоложе робко спросила:

– Двигаться… А куда?

– Для начала – в мой посёлок. Там вы отдохнёте в безопасности и сможете решить, каким путём вернуться в свой собственный мир. Не нужно отчаиваться – дорогу осилит идущий…

Небольшой холм, оказавшийся началом предгорий, остался далеко позади, и путников обступил лес. Здесь не было ни нахоженный путей, ни даже троп – разве что звериные, но ходить по ним Макс своим спутникам запретил категорически, при активной, но молчаливой поддержке старого шамана. Тот с самого начала взял на себя функции охранника. Вручив свою кладь Вадиму, он неторопливо разделся, оставшись в тонкой вязанной рубашке, облегающей его тело. Очертания его поплыли, и вот уже седой, но поджарый и крупный волк бежит впереди маленького отряда, показывая дорогу, периодически скрываясь в подлёске, отпугивая мелких хищников леса. Пару раз из кустов слыхалась подозрительная возня, однажды волк появился весь в чужой крови, гордо волоча тушку небольшой косули – но в целом день прошёл спокойно. Девушки ныли и плакали, возмущаясь тяжёлой дорогой, поломанными с первых минут каблуками, которые Макс, после некоторого колебания, оторвал совсем… Вадим закусил губу, но молчал, таща тяжеленный мешок с вещами Ирк’ха и остатками шкуры касадга, невесть зачем тщательно собранные и розданные участникам похода старым шаманом. Максу шаман ничего не дал, пристально посмотрев на него – и тот согласно кивнул, поёжившись. Ему совершенно не хотелось вновь становиться медведем, но если другого пути защитить девушек нет… Он шёл налегке, вызывая гневные взгляды и язвительные замечания уставших спутниц – шёл в одной набедренной повязке из остатков одежды, сняв остальное и неся в руке. Его одежда сильно пострадала – сибиряк приводил её в порядок полночи, но прийти в чужой посёлок совсем голым – это Максу никак не улыбалось. От постоянного напряжения мышцы сводило, во рту пересохло, он жадно пил из всех встречных ручьёв и к концу дня оказался вымотанным не меньше, а то и больше, чем его спутницы.

Его измождённый вид вызвал новый поток язвительных замечаний – мол, один из всех идёт налегке, и выглядит так, будто всех на себе тащил. Мужик, называется.

Макс бездумно смотрел на огонь, разожженный дыханием крига, успокаивая разум и нервы. Он находился в чужом лесу – не так росли деревья, не так лежали листья под ногами, не так ветки кустов топорщили свои сучья, бьющие по ногам. Впервые выросший у подножия тайги сибиряк чувствовал себя под пологом леса словно горожанин, приехавший на пикник и не знающий, с какой стороны у деревьев растёт мох, да и где его вообще искать…

Тяжёлая рука опустилась ему на плечо. Старый шаман не предлагал сочувствие – он сразу заговорил о том, что его тревожило, оставив сантименты на более безопасное время.

– Мы прошли сегодня очень маленький путь. Я надеялся дойти за этот день до нахоженных троп – там бы я мог защитить вас и один, однако… путь в диком лесу слишком тяжёл для жителей вашего мира. Мы достаточно далеки от владений касадга, да и местное зверьё забыло о вспышке магических сил, и подгоняемое пустым желудком, вновь вышло на охоту. Эту ночь огонь и созданный мной круг опеки защитит вас – но завтра… Чтобы идти дальше, не боясь потерять спутников – ты должен сменить шкуру.

Макс вздрогнул. Он не хотел – и одновременно боялся, что шаман попросит его об этом.

– Но… У меня получилось случайно. Нужна ярость схватки, да я вообще не знаю, смогу ли я обернуться ещё один раз. Тогда страх за спутников, страх и ярость вызвали зверя…

Ирк’х кивнул.

– И твои соотечественники стали смотреть на тебя косо. Даже та, ради которой ты побежал прямо в пасть касадга. Я немного понимаю вас – не забывай, я был в твоём сознании. Можно подождать, как ты ждал сегодня, нападения – тогда сменить шкуру тебе будет легче. Но в прошлый раз ты потерял одного из спутников. Это может повториться, если ты будешь тратить драгоценные мгновения на то, что можешь сделать прямо с утра. Будь ты один, я бы этого не просил – просто привёл в нашу деревню, где бы ты пользовался почётом, и не спеша сам провёл бы тебя по всем кругам расщепления сознаний, даруя тебе холодный разум шамана в теле дикого зверя. Это – честь, которой удостаиваются немногие и среди нашего народа. Если хочешь, давай так и сделаем: уйдём сейчас – к утру мы будем уже далеко.

– А как же мои спутники?

Ирк’х промолчал.

– Пойми, в нашем мире они – ущербные. Калеки, не способные даже передвигаться самостоятельно по лесу. Ты хочешь всю оставшуюся жизнь быть при них нянькой, получая в ответ лишь страх и непонимание? Наши девушки будут на руках носить высшего оборотня – поверь мне, они очень быстро заставят тебя забыть о твоих подругах. Я оставил круг опеки: они доживут до утра. Это тот подарок, который ты сделаешь им. А потом – всё будет зависеть только от них самих, как и должно быть. Это единственный непоколебимый принцип всех кланов и народов нашего мира: " – Каждый должен зависеть от себя, над ним не должно быть никого, кроме чистого неба".

– А вы… Если родятся калеки, вы бросаете новорожденных малышей в лесу?

– Нет. Негоже заставлять кого-то мучиться. Мать сама освобождает малышей от мук безрадостной, ущербной жизни. Это её право – и её долг. Несмотря не на что – даже если она потом пойдёт, не оборачиваясь, в пасть касадгу. Ты готов поступить так же?

Макс помолчал.

– В нашем мире всё не так. Я не буду решать этот вопрос – по крайней мере, до тех пор, пока у нас есть шанс вернуться обратно. Насколько я помню из слияния наших сознаний – он есть?

Старый шаман пошевелил палкой угли костра, заставив искры взметнуться вверх снопом пламени.

– Я ожидал этого. Странные создания живут в вашем мире – вы готовы сохранять жизнь кому угодно, оберегая и ухаживая даже за откровенно недееспособными индивидами. Вам жаль их, и ради этой жалости вы закрываете глаза на чистоту собственной крови, не обращая внимания на скорое угасание вашего рода от всё прогрессирующих болезней. Пройдёт около тысячи лет – и от вас останется лишь кучка калек, влачащих жалкое существование. Ваша жалость губительна, она спасает обречённых особей, но уничтожает расу в целом. И сейчас ты идёшь по самоубийственному пути, ведомый довольно призрачной надеждой. Среди нас нет магов, способных открыть порталы в иные миры – а природные… на них надежды мало.

– Но она есть. Надежда – вот что движет людьми моего мира. Надежда – и любовь. Ни к кому-то конкретному – к жизни вообще. Какой бы она не была.

Ирк’х задумчиво кивнул, вслушиваясь в неясные воспоминания, рождённые словами этого странного оборотня.

– Пусть будет так. Ты выбрал трудную и неблагодарную тропу – так пусть же на ней ты не познаешь горечь разочарования! А сейчас ложись спать – утром я помогу тебе сменить шкуру – и ты пойдёшь среди своих соотечественников в ином обличье – для их защиты. Думаю, ни один зверь не рискнет тогда напасть на вас – но что скажут твои спутники?

Солнце медленно вставало над горизонтом, пробиваясь сквозь кроны деревьев и заливая небольшую поляну непривычным, фиолетово-жёлтым светом. Взгляд встретился со взглядом, что то прощебетал непривычно сосредоточенный криг, и перед Максом распахнулся совершенно новый мир. Сознание съежилось и нырнуло куда-то вглубь души, туда, где за строгими запорами, выращенными иной средой, иными нравами, за оковами воли и страха перед запретным сладко спал Зверь. Впрочем, он ещё не уснул окончательно – возбуждённый недавней схваткой, дремал, надеясь непонятно на что… Ему снилась добыча, бои с самцами и сладкий запах самки. Почувствовав присутствие человека, потянулся, разминая мышцы. "– Ну что? Идём?" Макс сжал зубы, ощущая, как в нём просыпается что-то природное, изначальное, что, думалось, уснуло навсегда, а оказалось – на время. Он нырнул глубже, в тёмные воды сознания своего второго "Я", воспринимая мир таким, каким видел его зверь – и всё вокруг поплыло, вселенная закачалась, меняясь, съеживаясь в точку и разворачиваясь вновь – но становясь совсем другой.

Теплый косматый бок качался совсем рядом, и Настя, поколебавшись, опёрлась на него, пристраивая поудобней свою долю поклажи. Медведь покосился, обнажив клыки, но не сбился со столь спокойного, уверенного шага. Его крепкая спина чуть напряглась, но тут же вновь расслабилась. Утром большой зверь был необычайно беспокойным, метался по подлеску, впитывая необычные запахи, переворачивая камни и ломая ветви. Старый шаман, идущий на этот раз в человеческом облике, насмешливо косился на пируэты взрослого медведя, ведущего себя подобно непоседливому медвежонку, впервые выведенному родителем в лес, но, уловив вопросительный взгляд необычно умных и внимательных глаз, расслабился и махнул рукой вернувшемуся к отряду Максу.

– Всё нормально. Осваивайся.

Макс никогда никому не рассказывал, но это был переломный момент его жизни. Дикий разум захватил его и понёс, подобно бурному потоку. Одинокий охотник в чужом, новом мире, который предстояло освоить – и покорить. Первая победа одержана, но врагов вокруг много, а он – один. Незнакомые следы и метки, чужие твари, незнакомые на взгляд, запах и вкус. Они пытались нападать, пользуясь какими-то кусачими методами, но, стоило ему ощутить боль, как в душе поднималась ярость, тягучей волной смывая угрозу. Вкус у его врагов был необычный, но вполне съедобный – словно чуть протухшее мясо полили настоем из незнакомых трав. Незнакомо и непривычно, но есть можно.

Однако настоящая опасность крылась внутри – зверь оказался не то что бы силён и агрессивен. Мощен. Его желания, интересы и поступки подхватывали душу человека, швыряя её от страсти к страсти как соломинку в бурлящем потоке. Чтобы просто не раствориться в нём, приходилось прилагать немалые усилия, а управлять… Вы пробовали руками перекрыть реку? Макс съежился внутри зверя, сейчас доброго и благодушного, мечтая только о том, чтобы зверь не замечал его спутников и не рассматривал их как добычу. Тот понемногу осваивался в незнакомом мире, впитывая его всей шкурой, знакомясь с ароматами, ставя свои метки.