Дафна. Душа амулета

– Возмездие за что? – не поняла я.

– Сие не ведомо, – развел руками Лир фон Гнессен, а я подумала, что неплохо бы хорошенько расспросить Мурза. – Осторожнее с этим подарком, деточка. Ты не похожа на темную ведьму, да только чувствую я чары в нем сильные.

Удивительно, но я ничего не чувствовала. Ни чар, ни самого медальона на своей шее. Клятвенно пообещав старику быть осторожной, знать бы еще в чем именно, я забрала книги и отправилась в комнату.

Уже около двери я вспомнила предупреждение ведьмы: "Как повстречаешь воина, чей волос будто осенняя пшеница, а глаза чернее моря, так беги от него без оглядки! Погибель с ним тебе будет!" А ведь это господин ректор! Так кто кого должен опасаться, я его или он меня?

Учебников мне выдали тьму, хорошо хоть я грамоте обучена, а то сидела бы, да глядела на них, восхищаясь красотой и непонятными рисунками. Повезло мне случайно, не принято у нас было учиться, да только бабка Нарафья главной ведьмой в нашей деревушке слыла. Стало быть ей и письма от всех ведьм писать, коли надо чего, и с градоначальником столицы нашей говорить. А при деле таком негоже быть неграмотной. Меня же она обучила, чтобы дело я её переняла. Пусть сила у меня была слабее, да только ум острый, поэтому ведьмы особо и не спорили. Да и неохота остальным учиться было, им бы зелья варить, да колдовство осваивать, чтоб монеты да продукты приносили.

Была у нас одна только ведьма, что и писать, и читать умела, да о ней предпочитали не вспоминать. Звали её Киара. Она появилась по весне, попросилась на постой к Шарене, ведьме злобной, но алчной. Говорят, богатства посулила невиданные. Шарена её впустила, но недолго Киара гостила. Сбежала, прихватив книгу с рецептами у самой бабки Нарафьи, даже проклятья не побоялась. Бабка ругалась, а мне и книги было жаль, и за Киару боязно, уж больно мы сдружиться успели.

Оставив учебники в комнате и выдав Мурзу второй капустный пирожок, я поспешила к портному за ученической мантией. Было немного боязно, вот как выдаст он мне короткую, как у прочих ведьм. А у меня ни туфель красивых, ни чулок. Да и с ногами напоказ я ходить не приучена. А всёж обновку хотелось, в деревне меня ими нечасто баловали, справедливо полагая, что не перед кем там красоваться.

Дверь портняжной мастерской я открывала с опаской и необъяснимым чувством сладостного предвкушения в груди. Главным портным оказался суровый эльф, у которого при виде меня задрожали острые кончики ушей.

– Это что же на тебе надето?! – возмутился он. – Что за ткани? А крой?

– Да я…

– Да это же просто кошмар! – он мне и слова не дал вставить. – У тебя вся одежда такая?

Я кивнула. И чего он разорался? Того и гляди, взлетит, ушами размахивая. Ткани хорошие, льняные. А то, что мятое всё – так зато кожа дышит.

– А цвет?! Это же форменное безобразие!

– И ничего не безобразие! – мне наконец удалось его перекричать. – Коли в лесу в красном да синем бегать, ни один зверь не подойдёт. А зелёное, коричневое – от природы.

– По лесу бегать, – фыркнул эльф. – Ты, деточка, в элитной магической Академии!

– Можно подумать, я сюда собиралась…

Эльф замолчал, о чём-то размышляя. А потом хлопнул в ладоши, и из дальних комнат выбежало по меньшей мере четыре швеи-эльфийки.

– Девочки, вы это видели? – швеи хором кивнули. – Нужна учебная мантия и нижнее платье. Она же не может надеть мантию на это!

– Простите, – я поспешила спросить. – А можно мантию подлиннее, чем у…

– Нельзя! – эльф сверкнул глазами. – Девочки, чулки и исподнее туда же! Никто не посмеет сказать, что мэтр Киосси плохо одевает адептов Академии! – И портной обратился уже ко мне. – Утром всё будет готово и доставлено тебе в комнату. Не переживай, деточка, ты всех затмишь! Иди.

Вот теперь я начинаю переживать. Ещё не хватало мне тут коленями голыми затмевать. Ох, чует моё сердце, не к добру это всё. В самых растрепанных чувствах я вышла из мастерской и побрела в комнату. Наверное, занятия закончились, потому что в коридорах было многолюдно. Я пробиралась между адептами в чёрных мантиях, стараясь не наступить никому на ногу. И видимо так засмотрелась себе под ноги, что не заметила, как столкнулась с одной из ведьм.

– Ох, я случайно, – я подняла глаза и впервые встретила в ответ улыбку. – Киара?!

– Дафочка! – она стиснула меня в объятьях. – Как ты здесь оказалась?

– Да я вот… А ты как?

– Учусь я здесь, третий год уже. Сразу после того, как… – она замялась, видно неприятно вспоминать было. – Мне жаль, что так вышло. Но иначе нельзя было.

– Почему?

– Здесь нельзя говорить. Слушай, ты, наверное проголодалась? Идём, тут недалеко кондитерская есть, там такие пирожные, язык проглотить можно, – и она поспешила добавить, заметив моё смущение. – Монет у меня достаточно, идём!

Желание узнать, почему Киара утащила книгу было велико. Но желание попробовать неведомые пирожные было ещё больше. Поэтому я согласно кивнула, и через несколько минут, прихватив тёплую одежду, мы вышли из ворот Академии, щурясь на солнце.

– Светло тут, – улыбнулась Киара. – И красиво. Хочешь, про город расскажу? Вон там площадь, самая большая на всём Новоземье. А огромное здание – театр, там по выходным пляски диковинные и песнопения. А если вон туда пойти, река там большая, сейчас льдом покрыта, а по весне суда по ней пойдут. Нам к реке, кондитерская там.

Раньше я только озерца видела. Никому и в голову не приходило вокруг них украшения городить. А тут! Аж дух захватило! Широкая мощеная набережная с коваными чёрными парапетами. Вокруг лысые от холода стриженные кусты, да причудливые скамейки. А Киара, улыбаясь моему восторгу, уже тащила меня в крошечный стеклянный домик, из которого доносились такие ароматы, что я не сдержала счастливого вздоха.

Уже через минуту улыбчивая девушка в белом переднике ставила перед нами кружки травяного чая и целое блюдо с теми самыми пирожными. Какие же они были вкусные! И красивые. Никогда не видела, чтоб булку цветами кремовыми украшали, да завитушками коричневыми. Я их сначала есть боялась, а потом лизнула – сладко и безумно вкусно. Киара сказала, что они шоколадные.

– Так почему ты книгу утащила? – не выдержала я, вгрызаясь в третье пирожное.

– Что ты знаешь о лесных ведьмах?

– Ну… Живём в лесу, сила у нас от всего живого.

– Когда-то давно одна лесная ведьма прокляла всё королевское семейство. С тех пор путь в город им заказан, лишь иногда делают исключения.

– А ты?..

– А я не лесная, – улыбнулась Киара. – Видишь, волос рыжий. Я когда у вас жила, углем голову мыла.

– И правда… Рыжий…

– Матушке моей виденье было, что если проклятье ведьмино случится, то вырежут весь ведьмин род. Она об этом совету ведьм сообщила, а те, – она в сердцах махнула рукой. – Подняли её на смех, сказали, негоже старые сказки вспоминать, то проклятье уж развеялось, а может его и не было вовсе. Да только виденья матушки никогда не врут. И тогда я решила спасти всех.

– Одна? – ахнула я.

– Помогать некому, – грустно вздохнула Киара. – Матушка больна, да ей долгое путешествие и не под силу. Она только разузнала, что у бабки Нарафьи хранится книга древняя, где есть нужные заклятья. Вот я её и выкрала.

– Глупая ты! Ты хоть знаешь, какие она на тебя после этого проклятья наслала? – подскочила я. – Почему же ты ей ничего не сказала?

– А она бы поверила? – прищурилась Киара, и я поняла, что она права. Не поверила бы. И книгу бы ни в жисть не дала.

– И чего делать теперь? Ты же и сама долго не протянешь, бабка Нарафья проклинать умеет!

– Ведьму искать. Ту самую, которая дар получила, – я поежилась, радуясь, что медальон не видно. – Проведём ритуал, силу её отнимем, а там и проклятья падут. И моё, и королевское.

– А ведьма-то без силы как?

– То не наша забота, – рубанула Киара. – Главное, сами живы останемся. И остальные тоже.

– А может она не знает, что дар получила?

– Не может не знать, Дафочка. Там такая силища, что прямо ух! Поможешь мне?

– Я? – я поперхнулась чаем. – Куда ж я денусь…

Глава 3

Ночью мне не спалось, вместо снов приходили неясные виденья. Будто бы в Академии праздник зимний и все адепты вместо причудливых расписных игрушек и шишек, припорошенных магическим снегом, наряжают раскидистую ель шарами с клубящимися в них проклятиями. А вместо подарков, что неизменно появляются праздничной ночью – печенья со свернутыми в них крошечными свитками с предсказаниями.

Откусываю край такого печенья, чувствую приятный коричный вкус… Миг – и стены Академии плывут, развеиваются, будто морозным ветром сдуло. И я стою уже на той поляне, где повстречала ведьму. В руках у меня медальон, а вокруг непроглядная тьма, лишь шелест голых веток слышен. Не успела я подумать, что шелестеть им нечем, как поляну заволокло чернотой.

Миг – я снова в Академии. Но словно в другой, на сотню лет назад. Маги и ведьмы в старомодных нарядах и выбеленных париках танцуют в хмельном угаре, как простолюдины. И только одна черноволосая ведьма хмуро глядит из угла. Неужто это та самая? Рассмотреть бы её получше…

Миг – и я просыпаюсь в холодном поту в своей кровати. Ощупываю щеки, холодные, будто только с мороза. Почудилось или нет? И что это было: сон или видение?

За окном светало. Я наскоро умылась, погладила сонного Мурза. От пары пирожков его одолел поистине богатырский сон, вчера я так и не смогла его разбудить, чтобы расспросить обо всём. Ладно, оставлю это на вечер, а сейчас неплохо бы позавтракать и пойти на первый в моей жизни урок: Основы проклятийной магии.

Я заплела волосы в тугую косу, покрутила в руках карминовую палочку, которую мне вчера подарила Киара, да и отложила. Нечего народ смешить. А вот ученическая форма заставила меня радостно взвизгнуть. Расшитое золотыми нитями белое платье, собранное на талии и, что самое главное, длиной чуть ниже колена. К нему прилагалась чёрная мантия с золотым воротом и отворотами рукавов. А вот от исподнего я пришла в ужас. Кружево. Баснословно дорогое веранское кружево. Какая похабщина, как же это носить?! Веран – город вольных нравов, там и добрачные связи не порицаются. Оно и понятно, это в таком-то виде! Но выбора не было, поэтому я со вздохом переоделась и выскользнула в коридор, провожаемая мурлыканьем Мурза.

Завтракать адепты ходили в огромный обеденный зал. Я, признаться, в дверях почувствовала себя не в своей тарелке: повсюду золоченая лепнина и тяжеленные бархатные шторы. Даже там, где окон не было. Это сколько ж магии им нужно, чтоб пылищу разогнать? Я поискала глазами свободное место и увидела Киару, машущую мне рукой из-за дальнего стола.

– Светлого утра! – бодро поздоровалась подруга.

– Светлого, – буркнула я. – В животе голодный медведь скребет… Откуда тут еду берут?

– Ильфы приносят, – улыбнулась Киара.

– Эльфы?

– Да нет, ильфы. Крошечные крылатые домовята. Неужели не слышала?

– Нет… – протянула я. – В лесу ильфов нет.

В этот момент около моего левого уха что-то запищало. Я повернулась и увидела забавное существо: голова похожа на эльфийскую, с остренькими ушками и светлыми волосами. Вот только нос картошкой и глазки крошечные, близко посаженные. Ниже – почти отсутствующая шея и клетчатое красно-желтое платьице с белым передничком. И в довершение – плетёные башмачки на маленьких ножках.

– Гашу ульраете? Лып? Ранодня горно рыданые гинчики с щокеньем. А зымкетки глудо ластость!

– Чего? – я потрясла головой, но понятнее не стало. Киара прыснула.

– Она перечисляет блюда, кажется, – хихикнула она.

– Зымкетки?!

– Слушай, я их язык так и не выучила, – веселилась подруга. – Поэтому обычно говорю сама, что мне нужно.

– Ну тогда кашу и травяной отвар, пожалуйста, – я улыбнулась крошечной ильфе, она кивнула и вдруг нахмурилась, тыкая в меня пальчиком.

– Нто кодарон гиой дельмы! Нилитье! Ны ксе укирнем! – взволнованно застрекотала она.

– Слушай… Я вот вообще ни словечка не поняла, – вздохнула я. – Ну не хочешь кашу нести, давай что там у тебя есть.

– Ни гашу! Кодарон ширет кесть! Нрыка неится кодарон!

– Что такое кодарон? – удивилась я, а ильфочка судорожно указывала на что-то у меня на груди. И тут я поняла. Медальон же! Она знает что-то про мой медальон, вот только рядом сидит Киара, а ещё незадача – я совсем не понимаю по-ильфийски.

– Никас гашу лиресу, и Шушию зарову, – вздохнула ильфочка и упорхнула.

Я напряглась. Вот сейчас как догадается Киара, о чем крошечная служка толковала, и всё, конец тебе, Дафочка. Но, к моему счастью, подруга вспомнила об оставленной в комнате тетради и поспешила за ней, оставив меня одну. Скучать мне не дали, уже знакомая ильфочка подлетела вместе с такой же крошечной старушкой в толстенных очках.

– Вы новая адептка, Дафна? – спросила старушка. Я кивнула. – Я – Шушия, старший ильф на кухне. Уж пару сотен лет тут на службе.

– Очень приятно, – улыбнулась я, глядя, как стараниями первой ильфочки на столе появляются тарелки с кашей, блинчиками и вареньем.

– Откуда у тебя медальон? – шёпотом спросила Шушия.

– Мне его подарили, – не стала лукавить я.

– И силы, небось, передали? – я кивнула. – А ещё что получила, знаешь?

– Нет, – вздохнула я. – Чувствую, ничего хорошего.

– И то верно, – засмеялась Шушия, провожая ильфочку взмахом крошечной ладошки. – Ты давай ешь, времени мало, я постараюсь быстро рассказать. Только начать придётся издалека.

Упрашивать меня не пришлось, я вцепилась в кружевной блинчик, от души макнула его в варенье и сунула в рот. Какая же вкуснятина! Шушия хмыкнула и начала рассказ.

– Всё началось, когда ректор Алонс Рошад отверг чувства лесной ведьмы Илиары. Девушка она была своенравная и сильная, да и любила ректора сильно. А тому магессу подавай, – она укоризненно покачала головой. – Задурил он Илиаре голову, да и объявил при всех о помолвке.

– На зимнем празднике? – ахнула я.

– А ты почем знаешь? – удивилась Шушия. – На нём. А сразу после – Илиара пропала. Правда, перед этим успела весь царский род проклясть. И больше её не видели. Да только говорят, что душу она свою заключила в медальоне. В этом самом.

– И что, проклятье никак не снять?

– А я почем знаю? – пожала плечами Шушия. – Поспеши, Дафна. Негоже занятия пропускать, а до него только пять минут осталось.

Я, конечно, поспешила. Да только искать верную дорогу в лесу мне попроще было, чем в этих одинаковых коридорах. И не спросишь ни у кого: ведьмы, хихикавшие надо мной вчера, сегодня при виде меня недовольно поджимали губы. Теперь я заметила, нижние платья у них были хоть и расшитые, да ткани грубые. И мантии все одинаковые, а подол они сами подрезали. Надо будет отблагодарить мэтра Киосси.

Когда я наконец оказалась у нужной двери, пыхтела, как собака в упряжке. Но, кажется, поспела вовремя, занятие ещё не началось. Из аудитории доносились голоса и смех, которые разом стихли, когда я открыла дверь. На меня уставились двенадцать рыжих ведьм. Двенадцать рыжих ведьм, да чтоб мне прям тут провалиться! Неужто во всём королевстве ни одной подходящей лесной не нашлось?!

Учебная аудитория оказалась неуютной. Для ведьмы ж главное что? Душа живая. А какая душа может быть вот в этом великолепии? Деревянный пол блестит, будто покрытый ледяной коркой. Стены в золоченой лепнине, и снова тяжёлые бархатные шторы на огромных окнах. Будто не магии проклятийной тут обучают, а вальсам всяким. Ведьмы сидели по двое за массивными дубовыми столами. Свободное место было одно – за столом, стоящим перед остальными. А куда деваться? Я вздохнула и поплелась к нему. Не успела я устроиться на тяжеленном стуле, который мало того, что с места не сдвинешь, так он ещё и по полу скрежещет, будто от ножек борозды останутся, как из-за одной из штор появилась ведьма-магистр. Рыжая. Я и не сомневалась.

– Светлого дня, – привычно кивнула она и бросила на меня внимательный взгляд. – Дафна? – я кивнула, а ведьма прищурилась и покачала головой. – Когда я спрашиваю, нужно отвечать: да, магистр Линера. Ясно?

– Да, магистр Линера, – повторила я, чувствуя на себе презрительные взгляды остальных ведьм.

– Магистр Линера, – а эту ведьму я знаю. Одна из тех, кто озерцо творил. А рядом с ней и та, что книги на меня напустила. – Почему в Академию принимают всякий лесной сброд?

– Потому что среди этого сброда, как ты выразилась, Шерра, попадаются чрезвычайно одарённые ведьмы. Начнём занятие.

Все замолчали, а я задумалась. Не понравилось мне, как она это слово сказала – одарённые. Будто знает, что сила не моя прирожденная, а в дар получена. А если так, чего от этой ведьмы ждать?

– Сегодня мы говорим о наследственных проклятиях и о методах их снятия, – голос у ведьмы был монотонный, словно ей совсем неинтересно то, что она говорит. А может и правда устала из года в год одно и то же. А мне стало любопытно, наследственные проклятия – это ж как раз то самое, что Илиара на клан Рошада наложила? – Чтобы его наложить, много ума не надо: искреннее желание, достаточная магическая сила и чётко произнести вслух само проклятие. А вот чтобы снять, придётся повозиться. Записывайте рецепт зелья.

Отовсюду послышалось шуршание страниц и скрип перьев-самописцев. Раньше я такие видела, только когда тайком в город на ярмарку выбиралась. Им чернила не нужны, пишут любым цветом, каким пожелаешь, и клякс не оставляют. Мне его вместе с тетрадями в библиотеке выдали, только времени хорошенько рассмотреть не нашлось. А магистр Линера продолжала:

– Семь сушёных листьев варанника, пучок чубинки и по три капли крови проклявшей ведьмы и того, кто проклят. Варить на медленном огне три с половиной минуты, помешивая по часовой стрелке каждые семь секунд. У тебя вопрос, Мирра?

– Магистр Линера, – робко спросила тощая ведьма в толстенных очках и мантии, висящей на ней бесформенным балахоном. – Проклятый свою кровь сам даст, а кровь ведьмы-то где брать?

– А тут, дорогие мои, нужно исхитриться. Где-то обманом, где-то по доброй воле. Бывает, ведьма и сама уж забудет, что кого-то до двенадцатого колена прокляла, так и снимет проклятие с радостью.

– А в чем ей радость? – не поняла Мирра.

– Каждое наследственное проклятие тянет из ведьмы силу. Тонкий ручеёк, вроде и не видно, а неприятно. Будто несёшь котёл, а из него зелье капает.

– А если… – я запнулась, потому что не хотела спрашивать вслух и сама испугалась своего вопроса. – Если ведьма умерла? Или сама проклята? – и поспешно добавила, – Магистр Линера.

– Умерла, говоришь? – ведьма внимательно на меня посмотрела. – Искать того, кто силу её принял. Но это сработает только если душа ведьмы действительно мертва. А если она по доброй воле силу отдала, то путь один – искать её.

Ох, если бы я знала, чью силу я приняла в лесу, кто была та ведьма, и правда ли, что душа Илиары томится в моём медальоне?

Глава 4

Магистр Линера наколдовала нам учебные котлы, и добрую половину дня мы варили то самое зелье, снимающее проклятье. Потому что, по словам магистра, "каждая уважающая себя ведьма должна быть готова ко всему, а уж без запаса антипроклятийных зелий и вовсе из дома выходить нечего". А капли крови можно и потом добавить, когда понадобится.

Учебные котелки были тяжёлые и ржавые. На дне виднелись остатки чего-то склизкого и вонючего. Бабка Нарафья меня бы за такой котёл на неделю в лес за кореньями отправила, негоже ведьме за инвентарём не следить. На моё робкое замечание остальные ведьмы только хихикнули. А моя старая знакомая ещё и высказалась:

– И кто по-твоему его мыть должен? Ильфы? Да их же этим зельем убьёт!

– А у тебя руки отсохнут, коли тряпку в них возьмёшь? – поинтересовалась я.

– Да чтобы я, – рыжая подскочила от гнева, – потомственная ведьма Ранния Терийская, сама котёл драила?! Совсем тебе мозги отшибло в лесу?

– Котёл помыть не стыдно, тогда он и служить тебе будет верой и правдой, и с зельем поможет коли собьешься. Стыдно зелье в таком варить.

Ранния фыркнула и отвернулась отрывать мясистые бурые листья варанника. А магистр Линера вдруг сказала:

– Дафна права. Держать котёл в чистоте – обязанность каждой уважающей себя ведьмы, – она махнула рукой, и рядом с нами появились деревянные кадки с тёплой водой и ветошь. – В грязном котле зелье не приму!

Ох, кажется сейчас я схлопочу парочку отборных проклятий на свою голову! Со всех сторон слышались возмущённые голоса ведьм, а я молча взяла тряпку, смочила её водой и коснулась стенок котла. Бабка Нарафья говорит, котлы, они живые, с душой. Заботиться о них надо и беречь. Может, почудилось, но когда я дотронулась до котелка, он словно благодарно вздохнул. Я улыбнулась и начала оттирать зеленоватую слизь.

С работой я справилась первой, да оно и понятно, городские ведьмы руками работать не приучены. Зелье приготовить – тоже наука нехитрая, главное – всё по рецепту делать. Ну или по памяти, коли память не подводит. Вскоре над моим котлом уже мерцал серебристыми искрами тёплый дымок. Магистр Линера одобрительно кивнула и приказала разлить его по склянкам и взять с собой. Чуть позже справилась и рыжеволосая Мирра. Остальные всё ещё боролись со слизью, то и дело шлепая мокрыми тряпками по выпуклым бокам котелков. Чудные, так они до утра тереть будут.

– Дафна и Мирра, ваши зелья зачтены, ступайте, – улыбнулась нам магистр Линера, хищно глядя на остальных. Последнее, что мы услышали, выбегая из аудитории, было, – А вы, барышни, пока не справитесь, об обеде не мечтайте!

Удивительно, но Мирра хихикнула.

– Ты с ними не ладишь? – спросила я.

– Нет, – фыркнула рыжая. – Они считают меня заучкой. Да только я считаю, что раз уж приехала в Академию, то нужно сначала наукой ведьминской овладеть, а потом всё остальное.

– А они?

– Женихов ищут, – пожала плечами Мирра. – Силы слабые, а род зажиточный. Ни для кого не секрет, что за пять тысяч золотых можно купить себе место в Академии.

Я внимательно посмотрела на Мирру. Стекла очков в царапинах, обшлага рукавов платья обтрепались.

– А ты сама поступила, – с пониманием вздохнула я.

– Мне показалось, ты тоже, – насторожилась Мирра.

– Вот ещё, – засмеялась я. – Никуда я поступать отродясь не собиралась. Мне и в лесу неплохо жилось.

– Так зачем ты здесь?

– Хотела бы и я это знать…

Мирра понимающе кивнула, и мы поспешили в обеденный зал.

Киары на обеде не оказалось, поэтому мы с Миррой заняли один из крохотных столиков в углу. К нам тут же подлетела улыбчивая ильфочка и что-то застрекотала. Мирра засмеялась и объяснила:

– Кто-то из адептов оживил кастрюлю с супом и половники. Пока половники настукивали ритм, кастрюля танцевала и расплескала содержимое. В общем, без супа сегодня, – она хихикнула. – А вот тушёные овощи удались.

– Тогда и мне их, – попросила я.

Ильфочка кивнула и улетела на кухню, а Мирра с интересом на меня уставилась.

– Дафна, а расскажи мне, как это, жить в лесу?

– Обычно, – я пожала плечами. – Как и везде.

– Говорят, – она замялась, – что у вас там ни воды тёплой, ни труб магических, ни прочих благ.

– А для чего нам трубы? – засмеялась я. – Вся деревушка-то на дюжину домов. Да и водица в озере живая, все проклятья смоет, красоту сохранит. А в трубах этих ваших, – я махнула рукой.

– Живая, говоришь? Так получается, вы и из воды силу брать можете? А ещё из чего?

– А тебе зачем? – удивилась я. – Мы на то и лесные, что с душой леса связаны. А вы даже если попытаетесь, лес из вас все досуха выпьет.

– А вы, получается, заберёте? – прищурилась Мирра.

Ох, не по нраву мне эта беседа. Поначалу казалось, что Мирру городские не особо привечают, вот и увязалась она со мной от одиночества. Да только взгляд у неё цепкий и вопросы непростые.

– В лес, где лесные ведьмы живут, городским соваться не след, – буркнула я. – Сидите у себя, да воду грейте.

– Зря ты так, – вздохнула Мирра. – Я могла бы тебе помочь.

– А отчего ты взяла, что мне помощь нужна? – удивилась я.

– Ты может и не чувствуешь, но твой медальон… Это же артефакт, верно? Сейчас он тебя силой питает, а потом не хуже леса твоего, всё до капельки выпьет.

– Врешь! – от неожиданности воскликнула я.

– Не вру, видишь, на нём руна начертана? Сейчас она спящая, но края уже подсвечиваются.

– И что с того?

– Это руна пропащей души. Должна бы знать. Рисуется она на определённый срок, пока он не истечёт, это вполне безобидный артефакт, дающий силы тому, кто его носит. Но как только она засветится целиком – начнёт забирать.

– Зачем?

– А я откуда знаю? – пожала плечами Мирра. – Спроси у того, кто тебе его дал.

– Некого спрашивать, – вздохнула я.

– Плохо, – погрустнела рыжая. – Сроку у тебя – до Рождества, не больше. А потом случится то, ради чего эту руну рисовали.

Рождество… До него осталось десять дней. И тут я вспомнила: огромный зал, танцующие пары и одинокая ведьма. Илиара! Проклятье Илиары убьёт ректора через десять дней! Или не убьёт? Кто её знает, чем она там его прокляла… Мне срочно нужен кто-то, кто сможет рассказать мне о ней. Не случайно же мне ведьма амулет отдала, стало быть, я либо снять проклятье могу, либо… Вот о втором и думать не хотелось.