В погоне за счастьем

Неловко. Чёрт… И в мыслях не было, (это ж логично), что здесь будет она. Хорошо ещё если без мужа… Нет сил осматриваться по сторонам, ожидая нового укора.

– Простите.., – с трудом выдавливая из себя громкие звуки, пытаюсь, не уводя взгляд от настигающего стыда, собрать слова воедино. Секунды назад мне были безразличны десятки людей наблюдающих наш поцелуй, но присутствие рядом его матери, выбивает из под ног почву, лишая возможности говорить. – Я не…

Мои руки аккуратно спускаются с его плеч. Хочется отступить на шаг назад, оказавшись не столь тесно прижатой. Он не пускает. Разворачиваясь вместе со мной. Растягивая на губах спокойную улыбку, сбивающую с мысли своей достоверностью, точно Макс не прячет за ней лишних эмоций. Не собирается оправдываться или лгать в глаза.

– У меня самая проницательная мама, – выдаёт с лёгкой ухмылкой, представляя нас жестом друг другу.– София Павловна. Лика.

– Чего не скажешь об этом паршивце, – заявляет с лёгким оттенком улыбки, обращаясь ко мне, стоящая напротив, миниатюрная платиновая блондинка, совсем не ассоциирующаяся с наличием столь взрослого сына. – Если кому и стоило извиниться в данной ситуации, так именно ему. Не перекладывая ответственность на плечи столь юной девушки.

– Обязуюсь прислать многострочное смс, – парирует Макс, не скрывая ещё большей улыбки. А я, ощутимо дрожа, удерживаемая в его руках, молча наблюдаю за говорящими взглядами этих двоих, кажется, способных объясняться и вовсе без слов.

– Ровной дороги, милый, – выдыхает, приблизившись, мягко проходя ладонью о его щеку. Не комментируя боле и слова. Будто эта тема навеки исчерпана.– Не забудь мне отзвониться из самолета.

Макс отзывается лёгким кивком головы. Поджимаю губы, смотря на него. Гул приближающегося поезда заслоняет собой любые слова, которые хотелось бы услышать, сказать. Она уходит. Оставляя нас наедине. Среди сумок и десятков людей снующих в округе. Даря время, которое осязаемо ускользает сквозь пальцы. Неминуемо уходит, унося за собой большее, чем способно сейчас подарить…

***

– Неловко вышло, – бормочу тихо, пряча улыбку.

Мама Макса, скорее всего, уже далеко от перрона, а ощущение, что тысячи глаз устремлены на меня, будто в одночасье стала центром всеобщего внимания, тяготит и не отпускает.

– Не бери в голову, – произносит спокойно, прижимая меня к груди. В его голосе уже нет былого веселья. Он звучит ровно. Выверено. Словно перед тем как озвучить определенную фразу, Макс десяток раз проанализировал её, сложив в удовлетворяющую сознание строчку.

Обнимаю его, скрепляя на спине руки. Вдыхаю запах, запоминая его мельчайшие нотки, устало прикрываю глаза. Двадцать минут… Так много хотелось сказать ему… Да София права, логичнее сейчас промолчать. Не терзать душу словами. Не давать обещаний, которые станет тягостно выполнять. Год… Много, правда..? С момента нашей встречи не прошло и двух недель, а этот временной отрезок успел напрочь изменить мою жизнь. Что произойдёт за грядущие четыре временных цикла? Сколько новых знакомств, девушек повстречается ему на пути? Глупо считать себя неповторимой. С моей самооценкой терпящей полный крах. Эти оставшиеся минуты, что он удерживает меня в объятиях, вполне заслуженно могут стать последним эпизодом в нашей короткой истории. Нашей… красивое слово. Общей. Возможно, когда-то, он вспомнит с улыбкой часы, проведенные вместе. По сути жизнь – это лишь тысяча приятных мгновений, оставшихся в памяти. Если верить учёным более наш мозг в долгосрочной не оставляет. И если я, хоть на недолго, задержусь в его «топ-е», это уже своеобразная победа. Финал истории вполне можно обозначить «счастливым концом»…Так может и вовсе нет смысла молчать? Раскрыть свои чувства. Ведь больно не может быть долго. Она утихнет. Со временем. А сожаление о несделанном… оно не пройдёт никогда.

– Мне пора, – буквально шепчет на ушко, зарываясь носом в моих волосах.

Машинист поезда, за секунду до этого, подаёт предупредительный гудок. Мило улыбающиеся девушки- проводницы просят отправляющихся подняться в вагон… Расслабляю руки, с трудом отстраняясь назад. Боясь, что потеряю равновесие, оставшись без его поддержки.

– Поцелуешь меня на прощание.., – уточняю, стараясь растянуть губы в подобие ненавязчивой улыбки. Хочется вложить в фразу вопросительную интонацию. Лёгкость и игривый настрой. А на деле выходит… как-то навязчиво и тоскливо. Словно я вымаливаю этот снисходительный поцелуй.

Улыбается, с ноткою грусти. Без одобрения во взгляде качая головой. Поднимает большой рюкзак, закидывая его за спину. Обхватывает мою шею, согнутой в локте рукой, притягивая к себе. Взлохмачивая волосы пальцами, целует в районе лба, проговаривая, словно преподаватель, зачитывающий в сотый раз одну и ту же лекцию нерадивым студентам:

– Беда, это целый год. Я не имею права что-то тебе обещать, – достает из кармана картонный конверт с логотипом моего оператора. Вкладывает в руку, зажимая вокруг него непослушные пальцы, поясняя спокойно:– Это безлимит. Оформлена на мое имя. Можешь звонить кому и куда угодно и не задумываться о счёте.

– Макс, я…, – хмурюсь, поджимая дрожащие губы. Кому мне ещё звонить, кроме родителей..? Поцеловал, точно покойника..

Отличное заключительное воспоминание! Спасибо! Только б не разреветься при нём от досады… Позже. После отправления поезда. За углом.

– Не злись. Пожалуйста, – тоскливо улыбается, обрамляя мои щёки своими руками.– У тебя, за это время, жизнь вверх тормашками может встать.

– А у тебя? – парирую сухо. Пропитанная насквозь ощущением безысходности. Так и начавшегося конца.

– У меня кот подрастёт, – кивает вниз на пластиковый контейнер, оснащенный решетками.– Перестанет быть таким женоненавистником. Тогда я тебя с ним поближе и познакомлю. Сейчас это немного травмоопасно.

– Иди уже, – соглашаюсь, поднимая вверх уголки содрогающихся губ. Это не может быть незаметным. Только… Макс не спешит более меня успокаивать. Да и до отправления поезда осталось всего пару минут. Помнится «надежда» удерживала на плаву людей во все времена… Мне же, спасательный круг за борт не был кинут… Сим-карта… Что я сделаю с ней, когда дойду до угла?

– Пока, – бросаю тихо, наблюдая как он поднимает на приступок переноску и небольшой чемодан. Почти беззвучно, словно болезненно выдыхая, произнося обреченно. Находясь на расстоянии не больше метра: – Я люблю тебя.

Макс оборачивается. Подмигивая. Не услышал? И славно… А я всё же… Сказала. Бросила в спину. Да только… Попытка оказалась провальной. Не засчитанной.

Двери закрываются, скрывая за собою очертания его фигуры, профиля. Поезд трогается. Вагон за вагоном плавно проплывают мимо меня. Словно в замедленной съемке. Лента с картинкой, движущаяся по кругу. Иллюзия, которой не видно конца. Стою, бестолково смотря на движущиеся колеса. Куда теперь? Домой? На такси? Или пешком, выплакав полную дозу скопившихся в сердце слёз? Не знаю. Ещё не решила.

Делаю первый шаг, самый трудный. Дальше срабатывает кнопка «автопилота». Каждый последующий даётся в разы проще. Прохожу здание вокзала насквозь, выходя к шумной площади, на которой паркуются многочисленные таксисты. В лицо бьет поток освежающего воздуха. На перроне стояла невыносимая духота… Спускаюсь с лестницы, занося руку с сим-картой над урной. Вздрагивая и одергивая её в сторону от двойного сигнала, припаркованного поблизости автомобиля.

– Садись, не бойся, – с улыбкой манит к себе платиновая блондинка.

Поджимая губы, пытаясь за оставшиеся до машины метры обдуть глаза. Иду опустив голову вниз, опасаясь на прямую встретиться с ней взглядом. Сажусь в салон, выдавливая из себя благодарную улыбку. Молча трогается в направлении дома. Нервно кручу в руках сим-карту, не зная теперь куда её деть. Оставить в машине Софии? Логично. Номер оформлен на её сына… Кладу на панель, слыша в ответ снисходительное, не повлекшее за собой заметного поворота головы:

– Не принимай поспешных решений. Мой сын не из тех, кто подходит к любому вопросу необдуманно.

Поворачивается, одаривая лёгкой улыбкой, под которой я неловко забираю с панели оставленный «подарок».

– Вот и умница, – кивает, глядя на дорогу. – И меня расстраивает тот факт, что Макс уехал. Его бы никто не смог остановить, если что-то вбил себе в голову. Не кори себя за то, что не попробовала отговорить. Женщина должна дарить крылья. Приносить с собой ощущение легкости, а не тянуть своего мужчину камнем на дно.

Пристально смотрю на неё, не в силах что-то сказать. С трудом глотаю, настигающую боль в пересушенном горле. Слыша тихое, почти убаюкивающее :

– Год – это не так много. Поверь на слово. Пролетит- не заметишь. Но если спустя это время ты всё так же рьяно будешь уверена в том, что любишь его – возможно что-то у вас и получится.

– Спасибо, что не лжёте, -проношу, криво улыбаясь. Отворачиваюсь к окну, пытаясь менее заметно смахнуть с глаз слёзы.

Тормозит возле подъезда, желая всего доброго. Вежливо отвечаю, стараясь без оглядки покинуть салон. Выдыхаю лишь оказавшись дома. В своей комнате. В заточении которой и проведу после большую часть свободного времени.

ГЛАВА 4

***

Первые дни, после его отъезда, стали для меня испытанием силы воли. Сим-карта, подаренная Максом, заняла почетное место на дальней полке книжного шкафа. В глубине. Дабы не нарваться на неё взглядом. В месте, до которого можно было достать лишь воспользовавшись высоким табуретом. Со своего номера я не звонила. Не отсылала смс в ответ на несколько поступивших с коротким текстом о том, как он долетел и вопросами всё ли у меня хорошо. Отлично! В этом я уверяла себя первые два-три дня. Упорно занимаясь, представала пред родителями с неестественно оптимистичной улыбкой. Почувствовать нервное напряжение царившее во мне, можно было бы, не приближаясь и на несколько миль. У них этого не получалось. Или всё же улыбка выглядела более достоверной, чем мне казалась?

Спустя две недели, моего отторжения действительности, началась школьная практика. За пару дней до этого, я всё же сорвалась, одной из бессонных ночей, вынув из тайника карту и вставив её в свободную ячейку телефона. Наказание не заставило себя ждать, пришедшее в виде нескольких, засыпавших экран смс с информацией о звонках, поступающих на выключенный номер в разное время и текстовых сообщениях, оставшихся без ответа. Слёзы лились градом. Сквозь всхлипы, пресекаемые в ночи закусанным кулаком. Хотелось разбить телефон в дребезги и, в то же время, зачитать до дых короткие, ничем не выделяющиеся среди обычного текста, строки. Огромного труда в ту ночь стоило провалиться в сон. Ещё большего выйти к родителям утром, уверяя, что со мной ничего не произошло.

Практика проходила неделю. В очередной день весь женский пол трёх» будущих одиннадцатых» классов, собрали для выполнения нехитрого задания, мытья коридорных стен верхнего этажа здания, расположенного в виде буквы «П». Назвать это действо веселым, можно было разве расставив по краям слова бросающиеся в глаза кавычки. Или же скрестив пальцы, безоговорочно принимаясь за многочасовую работу.

– Привет, меланхолик! – слышу настигающее от

подкрадывающейся из-за угла Алёнки. Ярко выделяющейся на всеобщем фоне» скудно» одетых, в розданные школьные фартучки, девиц, отсутствием оного на цветастой кофте и солнцеобразной мини-юбке. Её маникюр скрыт розовыми латексными перчатками, явно заготовленными заранее. Из тех, что раздавали на входе были стандартные жёлтые, а кто успел подсуетиться, получил немногочисленные оранжевые более лучшего качества. Алёнка же и здесь смогла выделиться. Темные волосы на макушке были заплетены в пышный бант, увенчанный атласной лентой в тон» дамских» перчаток. Улыбка распаляла пышные губы, накрашенные розовым блеском, а туфли на шпильках говорили о том, что уборка, в её исполнении, пройдёт с грандиозным размахом. Были ли рядом парни, ради того, чтоб избавить подобную девушку от работы, они бы вычистили до блеска сотниметровый коридор всего за пару часов.

Смеюсь, целуя её в щеку. Пожалуй, впервые за истекшие дни выплескивая эмоции искренне.

– Ты даже здесь смогла отличиться, – прыскаю, растягивая губы в улыбке, неодобрительно качая головой.

– Да и ты тоже, Вест, – кивает наигранно хмурясь.– Твоя мордашка была самой убитой из всей серой массы рабов. Не следуй я этому критерию отбора- ни в жизнь бы тебя не нашла.

– Нет повода блистать оптимизмом, – разводя руками, обвожу взглядом пространство вокруг.

– Нашла из-за чего грустить, – парирует звонко. – Брось ты это занятие- зачёт и так нарисуют. С твоей золотой медалью портить характеристику чем-то вроде» отлынивала от практики» им смысла нет. А мне ещё одно замечание мало что добавит. Всё-равно выпустят. Да ещё и отличную накатают, лишь бы свалила подальше долой с глаз.

Тянет к открытому окну, залезая с ногами на подоконник. Поджимает их под себя, зрительно, не испытывая и доли волнения от того, что сидит на высоте третьего этажа. Аккуратно присаживаясь рядом, под многочисленными косыми взглядами и озлобленным перешептыванием, доносящимся в нашу сторону, прижимаюсь к проему спиной, слегка щурясь от яркого солнца.

– Как ты? – бросает обеспокоенно, вытягивая губы в продольную линию.– Синяки под глазами такие, словно ты их чернилами навела.

– Нормально, – роняю в ответ. Слишком быстро, для того чтобы это звучало как правда.

– Звонит?

– Пытался… писал.., – затихаю, отводя на улицу взгляд.

– Не отвечала.

– Угу, – нервно смеясь, протягиваю в ответ.

– А выкинуть из головы не выходит?

Поворачиваюсь к ней, закусывая губы до ощутимой боли. Вспоминая одолевающие мысли, ночи, проведенные без сна…

– Как долго ты можешь не дышать? – уточняю, пытаясь сохранять голос спокойным.

– Минуту- две, – произносит задумчиво.

– Вот и я тоже, – усмехаюсь в ответ. – А потом мозг стискивает новой порцией мыслей о нём, заставляющих сердце биться в умеренном ритме. Уверяя, что так правильно. Время вылечит… Однажды я смогу задержать дыхание на больший интервал: десять- двадцать минут, а может быть полчаса…

– Дура, ты, Веста-, весело выносит вердикт. – Ну да ладно, это действительно с годами проходит. Давай о хорошем. Мне надо срочно бросить судьбе задаток на грядущее счастье, светящее в жизни. Дай телефон, а? На моём в балансе жирный знак минуса…, – улыбается, хлопая глазками, наблюдая как я вытаскиваю свой из кармана. Стягивая «гламурные перчатки», заинтересовано всматривается в экран, уточняя:

– И у какой сим-карты можно обанкротить счёт?

– Пиши со второй, – отказываюсь бесстрастно.– Она безлимитна.

– Неслыханная щедрость, – заявляет смеясь.– Ты заочно поступила в Вуз или уже успела его окончить? С чего вдруг папочка так разоряется?

Кривлюсь, уводя глаза. Всматриваясь в улицу, словно меня предвещает пейзаж за окном, звучно выдыхая.

– Это не он, да? – усмехается звонко.– Вернее он, а не он! – смеётся ещё веселее.– А тебе гордость не позволяет даже ответить?

– Пользуйся молча, – прошу сурово, стараясь не впускать в мысли её слова.

– Готово, – фыркает, возвращая телефон. – Ты извини, если что. Вдруг…, – улыбается, произнося почти шепотом, – Я всё же много потратила… В любом случае – я люблю тебя.

Удаляется, подмигивая, не реагируя на мой возглас объяснить, к чему была эта речь. С закравшимися сомнениями нажимаю значок сообщений, едва не роняя телефон из рук из-за отчетливо проходящей по ладони вибрации. Входящий конвертик подписан коротким словом. Именем, состоящем всего из четырёх букв. Зажмуриваюсь, потирая глаза. Взлохмачиваю волосы, морально собираясь… Открыть или всё же непрочитанным удалить без возврата? Палец мечется посреди кнопок… Решаюсь… Считывая, словно слушая его голос: «Привет, Беда. А знаешь, я тоже скучаю.»

Поджимаю губы, пролистывая список отправленных. Ищу последнее, прикладывая руку ко лбу и болезненно выдыхая. Считывая, короткую, но, довольно двусмысленную фразу: " Я очень хочу тебя… увидеть.»

Макс решил, что я бы могла написать подобное после длительного молчания? Да и что за нелогичная фраза в той ситуации, что мы оказались? Призыв к действию мужа, находящегося на работе, чтобы он, в обеденный перерыв насладился борщом вкупе с сексом?! Блондинка, мать твою! Не крашенная, а истинная! В душЕ!

Щеки заливает краской, представляя его реакцию. Ухмылку… на любимых губах… И как мне выкручиваться? Рассказать правду? Сослаться на изощренный т9? Или признаться в том, что на самом деле всё так и есть? И хочу… увидеть… И люблю… вопреки здравой логике… И… буду хотеть… Чтоб его…!

В негодовании и желании прямо здесь разреветься, заворачиваю за угол, выискивая взглядом самое яркое пятно. Подлетаю к ней, готовясь обрушить всевозможные проклятия. Поворачивается сложив губки бантиком, уточняя ехидно:

– Уже ответил?

– Ты хоть понимаешь..? – начинаю, пресекаемая спокойным, – Тшш, Вест, даже у стен есть уши. Чего ты разошлась? Я же заранее извинилась.

Забирает телефон из рук, считывая файл. Вынося с улыбкой, неоспоримый вердикт:

– Видишь, скучает. Забей ты на всё и наслаждайся. Разлука самое романтичное состояние. Можно наговорить друг другу тысячи искренних фраз! Смеясь. Будто в шутку. Раскрыть душу. Ведь вы не смотрите друг другу в глаза.

– А потом? – уточняю, отчаявшись противостоять.– Думаешь при встрече мне не станет за это стыдно?

– Если любишь- ни капельки. А ему… Ему вовсе не повредит хотя бы так узнать тебя.

***

Год. Что таит за собой это слово? Целую часть жизни. Огромную. Вмещающую в себя сотни дней, проведенных… в тоске. Сжимающей сердце. Давящей камнем на лёгкие, не способные расправиться полностью под тяжестью непосильного груза. Изматывающего. Пребывающего в мыслях, как ни старайся переключиться на нечто иное.

Мне всегда казалось, что устать морально нельзя. Физически да. Вымотаться на тренировке. До сведения мышц. Болезненного жжения в тканях. Морально же… Ни одна задача, над которой я билась, не решалась настолько трудно, как попытка понять происходящее между мной и Максом. Тщетно ища ответ я изводила себя сотней мыслей, сменяющих себя за короткий период. Заводила подобие личных дневников, уподобляясь летающим в облаках натурам, не понимающим как потратить с пользой запас свободного времени. Который всегда был у меня в дефиците, а здесь же… Странно сказать, но в последний год моего обучения в школе, его стало намного больше. В разы. В следствии того, что я растеряла интерес ко всему остальному. Кроме своих мытарств. Мыслей о Максе… Выполняла всё ради галочки. Посредственно, как бы выразился отец. Не стараясь достичь идеала.

Я потеряла вкус. К жизни. Ожидая уединения. Как спасения. От всего. От всех. От себя. Запираясь в комнате, набирая знакомые цифры. Устало прикрывая глаза в ожидании. Слушая, словно мелодию из любимого фильма, его голос, проговаривающей с неизменной улыбкой в мягкости интонации:

– Привет, Беда…

Сколько ночей я провела без сна? Скольких лишила его? Временная разница в два часа. У него меньше. Я всегда старалась звонить не поздно… Убедившись, что не создаю дискомфорта… что Макс один… Оживала с ним. Словно чувствуя рядом его размеренное дыхание. Почти уловимые прикосновения пальцев к коже. Отрешаясь от действительности. Фантазируя. Придавая его словам больше значимости, чем они могут в себе нести. Я любила с ним разговаривать. О первом пришедшем в голову. О погоде, что за окном. О сюжете книги, что недавно прочла. О его проекте, стройке, что ведётся день и ночь практически под окном.

Тратя на себя его время, день изо дня, урезонивая совесть заученной фразой:" Рабочие всё-равно не дают ему нормально поспать. А со мной, может быть, насмеявшись, израсходовав остаток сил, Макс заснет быстрее и проще…»

Я влюблялась в него. Всё больше. С каждой секундой. Сильнее. Я не представляла дальнейшую жизнь. Без него. Мои фантазии ушли на десяток, (как минимум), лет вперёд, где мы (МЫ- здесь самое важное слово!), несомненно вместе и, конечно же, счастливы.

Я ненавидела моменты, когда становилось необходимо класть трубку. Они отнимали у меня кислород. Лишали возможности двигаться. Занести палец на клавишу сброса. Я старалась отстрочить их. Как можно дальше. Но минутная стрелка противилась идти в обратном направлении. Наступала ночь. Макс настоятельно рекомендовал мне уснуть. Умиляя своими попытками уложить в постель. В прямом смысле. Никакой пошлости и откровений в этих разговорах не было и в помине! А я сопротивлялась. Понимая, что не хочу отрываться. Возвращаться в действительность. Хочу слышать его. Не сходить с ума от неведения где он и с кем. Хочу жить…

Так прошла осень. Наступила зима. Кроме предновогодней суеты не принесшая с собой ничего знаменательного. Стало раньше темнеть. Солнце практически исчезло из вида. Моё, и без того упавшее, настроение перешло в стабильно плохое. Всегда считала, что данное наречие несёт в себе положительный смысл. Оказалось, была не права. Макс звонил реже. Хотя нет. Это я стала набирать его номер спустя дни молчания, а порой и недели. Он не звонил. Вообще. Писал короткие сообщения. Приветственные фразы. Обобщения. Ни о чём. Интересовался как идут мои дела. Он не звонил! Отшучиваясь тем, что умеет попадать в самый ненужный момент. А я… Господи, каждую ночь, смыкая влажные глаза, я желала ему доброй ночи. Я молилась за него, не имея привычки просить за себя. Я надеялась, что там, в чужой стране, Макс хоть немножечко счастлив. Я ждала его… я… я… Да что я…? Проклинала себя за любовь к нему! За невозможность существовать в привычном мире, развалившемся на мелкие части. За чёрные пятна в календаре, которыми я вычеркивала прошедшие с расставания дни. За то, что он не услышал меня тогда. Или же сделал вид… только это не менее больно.

Зима была затяжная. Начало апреля ознаменовалось морозом, а, между тем, у Макса уже в марте была настоящая весна. Тёплое солнышко. Девушки в мини-юбках и прочая, повышающая настроение, атрибутика. Я старалась не думать об этом. Хотя бы в те моменты, что с ним разговаривала. Вспоминала слова Софии,» женщина должна дарить мужчине крылья…» Наверняка, если рядом с ним кто-то есть, то она именно такая… Да… У меня впереди экзамены. Меньше месяца до дня рождения. Семнадцать, чёрт возьми! Семнадцать… До совершеннолетия год. Значит ли сейчас это что-то для Макса? До его возвращения за спиной будет школа. Может даже экзамены сдам в институт… И уеду в Москву? Одна..? Чёрт, да как же… В мечтах всё по другому! Всё складывается! В жизни же…

Экран загорается, сообщая вибрацией о поступившим на безлимит «ммс». Выходной. На часах восемь. У Макса… Хмурюсь, нажимая загрузку фотографии, недоуменно глядя на часы в верхнем углу экрана. У него сейчас шесть утра! На снимке рассвет. Снятый с высоты птичьего полета, спящий город подожженный красным солнцем в области крыш. И на этом фоне, (Господи, я всё же надеюсь, что он был на страховке!), стоит Макс, на тонком приступке, обвивая рукой тонкий башенный шпиль.

Улыбаюсь, сквозь слёзы, ругая его ласковыми словами. Это последняя башня, увенчивающая крышу новоявленного торгового центра, что он спроектировал. Главная. И наблюдать за воздвижением шпиля он должен был исключительно на расстоянии. Не участвуя. Это же огромная высота! Чёрт подери… Он мне обещал без надобности не рисковать! Чтоб его… А губы расползаются в широкой улыбке, прикасаясь к его на увеличенной фотографии, горящего экрана. Приоткрываю глаза смеясь:

– А говорил, что не любишь фотографироваться, – заключаю тихо, считывая подпись, гласящую ниже:" Можешь поздравить меня, я это сделал! P.s.– Не смог удержаться и запечатлел для тебя эту красоту. Пожалуй, я буду первым, кто пожелал девушке, с такой высоты, доброго утра.»

Улыбаюсь, бегло осматривая своё отражение в зеркале. Распускаю волосы, взлохмачивая пряди.

– Я поздравлю, Макс. От души, – шепчу, вбирая меж пальцев туш и нанося её на ресницы. Впервые за долгие месяцы заточения дома желая выглядеть привлекательно, достойно. Не вызывая вопросов, «а всё ли у меня хорошо?».

Стягиваю с себя футболку наводя небольшой хаос на голове. Открываю шкаф, пытаясь сообразить, что лучше выбрать для фото. А боковое зеркало, так и притягивает взгляд, отражая в себе мою полуобнаженную фигуру в нежно розовом белье. Критически осматриваю себя, отдаляясь от полок. А если… Чёрт. Нет… Что он подумает? Что после мне скажет? Да и я даже не могу уверенно заявить, что смогу сделать подобное, выглядя раскрепощенно на фото… Чёрт! Вот же… Адреналин уже повысился в крови. Страх. Желание. Стресс. Всё вкупе провоцирует его мгновенный выплеск. И вот я уже устанавливаю таймер на телефоне, фиксируя его на столе, между двух книг. Слегка расшториваю окно. Не навязчивый солнечный свет заполняет пространство. Щелчок. Взлохматив волосы вверх. Щелчок. Прикоснувшись ладонью к губам. Боязливо. Отправляя воздушный поцелуй, которым с ним хотелось бы поделиться. Щелчок. Заключив себя в объятия. Смотря ровно в камеру. Щелчок. В который я снимаю телефон с закрепления, отключая авто съемку в двенадцать кадров. Просматриваю фотографии, прикрепляя их к сообщению. Закусывая губы от напряжения. Подписывая кратко: " Поздравляю!