На все времена

Александр Золотов-Сейфуллин

На все времена. Поэзия, философские миниатюры

Серия «Альманах автора»

© Александр Золотов-Сейфуллин, 2022

© Интернациональный Союз писателей, 2022

Александр Золотов-Сейфуллин (1965–2007) – талантливый, самобытный поэт и мыслитель с очень сложной творческой судьбой. Родился в городе Ташкенте УзССР, где прожил большую часть своей жизни. С распадом СССР Александру пришлось испытать все тяготы беженства: в 2000 г. они с матерью сумели переехать в Россию, вначале в Липецк, позднее – в Железногорск Курской области. Получил образование среднего медработника.

Уже со школьных лет писал стихи, мини-поэмы и философские размышления. Его творческое развитие проходило в токсичных условиях безвременья 90-х. Свою авторскую индивидуальность поэт и мыслитель формировал, опираясь исключительно на себя. И ему удалось это сделать. Но цена оказалась слишком высокой. Периодически он терял веру в свои силы и в нужность того, чем занимался, ибо была уничтожена большая часть рукописей, а в 2007 г. не стало и самого поэта – слишком тяжёлую ношу возложил на его хрупкую душу развал СССР.

Александр Золотов-Сейфуллин – лауреат конкурса «ВЫСОКИЙ СТИЛЬ – 2012» газеты «День литературы». За эту же книгу «СУЩНОСТИ» получил Литературную премию Мира в номинации «Проза» (2018). Его поэзия на конкурсах ИСП награждена ПЛАКЕТКОЙ, ОДИННАДЦАТЬЮ ДИПЛОМАМИ, в т. ч. ДИПЛОМОМ I степени в честь А. В. СУВОРОВА и СТАТУЭТКОЙ к 260 летию ЕКАТЕРИНЫ II.

В издательстве «ЧЕТЫРЕ» за участие в конкурсах награждён ТРЕМЯ ДИПЛОМАМИ, а в честь 350-летия ПЕТРА I награждён также МЕДАЛЬЮ.

Стержневые темы творчества автора – это вопросы веры, тайны Мироздания, духовные стремления человека на фоне мировой культуры.

Древо познания имеет корень зла

Поэт – априори философ. Хотя бы потому, что философия – это наука о мире в целом, об общих принципах и закономерностях его бытия, а суть искусства – познание мира и его художественное осмысление. Но есть поэты, у которых философия – суть творчества. Среди них талантливый, самобытный поэт и мыслитель Александр Золотов-Сейфуллин.

С первого прочтения поэтических строчек Александра, даже тех, которые были написаны ещё в молодые годы, чувствуешь, что за ними стоит не просто созерцатель, стремящийся передать окружающую его действительность, – мудрец, тонко и глубоко понимающий причинно-следственные связи происходящего. Особую убедительность этому придаёт излюбленная автором форма изложения: «пушкинский» четырёх-, реже – пятистопный ямб.

К сожалению, творческое развитие автора проходило в токсичных условиях безвременья 90-х, неизмеримо тяжёлой ношей легшее на его хрупкую, ранимую душу. Отсюда резкие перепады настроения, которые, накладываясь на и без того болезненное душевное состояние, выражавшееся в нервных срывах, привело однажды к уничтожению значительной части рукописей.

Занимаясь исследованием вопросов веры, тайны Мироздания, духовных стремлений человека на фоне мировой культуры, Александр Золотов-Сейфуллин в своих произведениях всё чаще и настойчивее говорит о смерти.

«Дороже жизни – смерть одна,Когда осмыслена она».

И всё же разум до конца продолжает цепляться за жизнь, ища ответы на мучающие душу вопросы: «Отчего я страдаю от низменного и возвышаюсь в наблюдении за добродетелью?» И сам же отвечает: «Я живу в своём мире. А блаженство моё есть установление мира, устранение страданий, лишних для жизни и лишающих её. И в целом виде я знаю, что так устроена Вселенная».

И всё же… За несколько дней до своего добровольного ухода Александр написал:

…Когда же даровит, как Бог, один совсем остался,Не видный разом, а частями,Он, как больной, питаясь дробно,Стал угасать, теряя силы дара.И где живейший интерес мы проявляемК явленьям жизни, но встречаем безразличье,Так, может быть, и яд в сосудеНам скоро осушить от мук.…Кто знает, что Свободе сладкойНебытие мы предпочтём?

Воистину – «Древо познания имеет корень зла».

Михаил Песин

Поэзия

I. Мнение поэта о современной России

Сущность № 1 (к олигархату)

Мы ведь желаем владений бесчисленных,Переступая границ представления…Ангел порхающий и охраняющийСкоро, крылами свисая, измученный,Метит падением в точку воззренияНа справедливый подход разделения.

Май 1998 года

О законе трезвости

Скажи, предчувствовал ли тыСего закона учрежденье —Морали нашей воскресенье?Или ничтожные мечтыТвоё покинули сознанье,Лишь только власти начинаньеВоздвигло трезвости мосты?Вообрази! Меж двух огней,Двух антиподов эстетичныхБредёшь один ты, как Орфей,Слагая гимн полку «Столичных»…Но тут – закон; ты жалок тем,Что искрой мысли вдохновеннойВосславил Ноя злой гарем —Обитель жидкости презренной.Оставь, невинный пешеход,Бальзам морали увлажнённой,Предчувствуя плохой исход.Как смертный жребий предрешённый.Оставил?… Славно!.. СужденоТебе отныне возрожденье,Но тяжко дум твоих прозренье:Вино и истина – одно…Предав коварство влаги праху,Себе покорно ты воздвигДемократическую плаху,Торжественный приблизив миг.Глава скатилась с плеч нетрезвых,Но генетический ЗаконВзрастил другую. … Как дракон,Ты средь мечей могучих, резвых.Они витают над тобой,И ты со взглядом равнодушнымУже становишься послушнымИ упиваешься водой.

Ноябрь 1985 года

Где Отечество

О, где же прежние страда и вдохновенье?О, где же светоч умственной Души?Где гордое к врагам презренье?Обитель где и леса шалаши?Осиротел я. … Более не в силахВнимать постыдный шорох языков.Сокрыт мятежный Дух в могилах,Зашли герои за альков.Всё шатко, всё иного просит,И чужд для Мира Пушкин, Данте и ШекспирПотомков дерзновение уноситВ иной, неотвратимый Мир.Кругом аборигенов злоязычье,И пал герой, мечи сложив у врат.И человек другому уж не брат,А недруг злейший, славящий двуличье.

Январь 1992 года

Где ты, страна

О ты, страна любви небрежной,Страдания холодный дом,Страшусь тебя душой мятежной,Борясь с тобой твоим же злом.

Январь 1992 года

И умножая тем распад

Застыв, остановясь в развитье,Державно почия на лаврахИ притворяясь идеалом,Внушая слабым мощь литую.Ему значение в устояхПередаваться меднолобымГремящим слухам и соблазнам,Вялотекущему теченьюИ умножая тем распад.

Лето 1993 года

В застой времён

В застой времён, в пору златуюДля Леонида жили. ВластьИмел один. Он речь чужуюЛюбил с вершин к подножью кластьСвоих народов, всё глядящих(Не отнимая рук бурлящих)В прекрасную благую даль.Там дни – машинами сходящийПоток. Конвейер, как скрижаль,Заполнившись пером небесным,Определяя ход судьбы,И дел свершая кругом тесным,Народами своей страны…Другой герой наш – сочинитель.Довольно редкие землиВзращают плод такой…Какой-нибудь скупой хранительДержал, быть может, дар святой,Уже собравшись на покой,Устроив веком безвременье.Но долг, что верное творенье,Высокой службой благ несёт,Так сообщая бег развитью.И вот по здравому наитьюСкорее, чем причудой лет,Явился избранный поэтИ заявил «Ещё мы скажем»!»

Зима 2002 года

Друг аристотель

Друг Аристотель! Где твои мощи святые?В землях каких ты положен, сбегая при жизни от власти?Нынче мы суетны все, и не сберётся к тебе ученик                                                                                терпеливый,В круг становясь или ряды мужей просвещенных,Чтобы приникнуть к листам, на природе общаясь с тобою.Также чутьём неизвестным измерить движения сущих,Знак от тебя получив, что уроки проходят успешно.Это ль не дар? И отметка наитию юношей славных,Им воспитуясь навеки твоим отражением Мира?Немощный век наш уже не осилит творений,Даже тебя привлекая, – останешься ты не у дел.

Декабрь 2005 года

«В чужбину втиснутый, он скоро перечёл…»

В чужбину втиснутый, он скоро перечёлВсе сказы вещие и бурные виденья,Кладбищ отеческих ему терзало зреньеИ бедность городов, и запустенье сёл.

Лето 2005 года

Минутку вниманья!

Послушайте, россияне!

Минутку вниманья! Послушайте, россияне!Жил в разрушительные, мрачные 2000-е годыМечтатель: поэт и мыслитель усердный…Несчастья познал он, судьбины невзгоды,Имел кошелёк он пребедный.

Лето 2007 года

II. О мудрости и в поисках истины

Об истине

Прочтя бессмертные творенья,Чтоб их забыть, усилив бденьяВещей поблизости себя,Переосмыслив их, трубя,Любовь передавая, свойстваИ внутреннего беспокойства,И повелительных Небес,Им тоже приказав равненье,Меж них поставив уравненье…Тогда уже бы рассужденьеОб истине имело вес.

Май 1998 года

Вопрос

Отдавший годы на творенье,В мечте о счастии людей,Желая дум благословеньеВ лице грядущих новых дней, —Творец ли он пустых затей?Напротив, сильное ль созданьеИ клад некорыстных идей?Великий смертный, без желанья,Достойный славных лет признанья?

Лето 1985 года

Сова

Среди замков железной клетки,На древе тесном и хромомСова сидела, когти в веткиВонзив и хлопая крылом.К ночи, кругом вращая око,В края бесчисленных МировОна блуждала одинокоИ, забираясь выше сновТревожной мыслью к Небосводу,Питала поиском СвободуОт зависающих оков.Когда пред узницей причуднойНарод гуляющий шумел,Меж тем в толчее многолюднойЛишь редкий взором цепенелИ следом сон терял прозреньем,Изменчив скоро настроеньемОн жить, как прежде, не хотел.А охлос речью разговорнойТерзал её. … Холодный шумБежал среди толпы проворнойИ был причиной бурных дум.Так скован разум твой толпой,Так ты осмеян властью сытой,Так Звёзды шепчут над тобой,Внимая суть мечты убитой.

Лето 1986 года

Смысл жизни

Единство цели – вот стремленье.Лишь в том покой Души твоей,Где разума предназначеньеПлоды рождает для людей.Корабль, созданный рассудком,Пройдёт немало лун и льё,Разрушив догму с предрассудкомПредначертав судьбу Мельё.Уйдут в лета порок, изъяны,И грешный обретёт покой,Возвысятся Свободы кланы —Сообщества без сути злой.Сожгут народы злых кумиров,Встревожив сон прошедших лет,И из железных из потировНизвергнут рабства амулет.Придут, придут часы возмездья!Народный и священный мечОпустит тяжесть с жалких плеч.Она скатится, и СозвездьяЗажгутся для людей Земли.И Мир – гармонии пример —Увидит среди чёрной мглыИ жар, и силу звёздных Сфер.И Ангелы Небесных СферК тебе приблизятся смиренно,Начнутся речи откровенноВ дипломатический манер.Не скажут поздние потомки,Что ты – подобие ханжи,Что ты стоял слепой у кромки,Проторенной дорогой лжи.

Осень 1995 года

На все времена

Восстал незримый властелин,Объятый пламенем отмщенья.Восстал презренный Светом сын,Порвав цепи порабощенья.Железною рукой своейНанёс удар. … Кровава плаха …И храмы жадных палачейПокрылись жалкой тенью страха.Отвратный Миру, чуждый всем,Напрягся мученик священный,Как старец, злом посеребренный,Разрушивший клюкой гарем.Взвиясь над мерзкою гордыней,Хромой, но с волей неземной,Зажёг огонь, своей святынейБорясь открыто с сатаной.Вот он поднялся непреклонный,Рабочей силы продавец.Дрожите! Встал борец бессонный,И раб, и блага сотворец!

Декабрь 1995 года

О поздно одумавшихся

Раньше слонялись мыС целью распущенной,Дни закатилисяСолнцем пылающим.Носимся в комнате,Лезем на стенку,Локти кусаем,Прежде толкавшие.

Весна 1996 года

Маленький гимн

Раб торопливо распиливал ржавые цепи,Тяжко звено преломил и прислушался…Шумным дыханием, слившимся с боем уже                                             ликовавшего Сердца,Он, наполняя пространство тлетворной темницы,Стены содрогнул, во тьме потеряв разуменье…Несколько времени так он сидел неподвижно,Скоро опомнился и, наслаждаясь заветным —Цельной Свободой, исполненной без промедленья,Как пресмыкающим скользким, проворно пробрался                                                                                 из норы,Грубо, небрежным движением, с дикостью ночь                                                                                 рассекая.Там огляделся. Болезненно плечи расправилИ, босиком на земле оказавшись холодной,Вдаль, натрудившись, стремительно путь уменьшая,Шёл, спотыкаясь, спеша, оставляя затворы.

Весна 1996 года

О философе

Ему сомнение дано.Природой призванный ужитьсяС глубокой верой. … Всё равноИм суждено перемениться.Он жив от сих противоречий!Порой раздвоенность наречийРасскажет глубоко предмет,Усилив Мир обогащеньемПонятий твёрдых, убежденьем,Что слово есть, а вышних нет.

Весна 1996 года

III. Солдатам войн

О солдате

Посвящаю деду, солдату,

участнику Сталинградской битвы

Единственной своей рукоюОн днём работал. Ночь сиделИ незатейливой строкоюПисал. Порою тихо пел.И всё оправдывал терпеньеЗа сочиняемый им сказ,Но горе века – невезенье —Его ждало и в этот раз.Вертяся на скрипучем стуле,Он, одинокий ветеран,Не бывший у войны в отгуле,В рассказе чувствовал обман.И за столом своим горбатым,Волнуясь, страшно уставал,Но, засыпая бородатым,К утру младенцем вновь вставал.

Весна 1980 года

Лицом к лицу

Реальный случай на Афганской войне

с однокурсником – другом поэта

Давно то было. И сейчасЯ вспоминаю те мгновенья,Когда я пережил волненьяВ значимый, небывалый час.Передо мною враг стоял.Дыханье наших душ стеснялось,Граница зла обозначалась…Тогда кто боле трепетал,Не в силах я сказать правдиво…Лишь он и я в тот миг тоскливыйСжимали гневных чувств кинжал.О наши взоры! Верх войны…Они пронзали откровенно:Один из нас глядел смиренно,Другой, не чувствуя вины,Лишь нёс коварное терпенье —Итог пустого размышленьяИ нрав жестокий сатаны.Так мы стояли… Ветер знойныйВсё нёс ещё свои пары.Лишь он один тогда достойныйХотел нас примирить. «Смотри! —Твердил он каждому раздельно. —К чему безумные дарыНести друг другу и смертельныйИсход пророчить? В Мире томДля вас единый будет домИ вечности покой постельный».Земля и Небо! Свет и мглаЯвляли нам тогда подобье.И стёрлось вмиг идей злословье.Природа наших душ смоглаНас примирить. Мечты сбылися!Враждебный Бог в покой ушёл,Оставив власти произвол,И мы в порыве обнялися.

Осень 1984 года

Сказ печальный

В народе ходит сказ печальный,Распространяясь всякий век,Что поседелый человекК повстанцам шёл дорогой дальнейИ стал для них родным отцом.Но вот однажды бой случился,И старец с войском разлучился.Пленённый вражеским царём,Представ перед монархом грозным,Старик солгал, где враг стоит,И с видом важным и серьёзнымЗавёл в засаду. Был убитОн тотчас как царя изменник,Изрублен вражеской рукой…Никто не знал, кто был герой,Но говорили, что священник.

Осень 1984 года

IV. Посвящения творцам

Посвящение В. Шукшину

Талант российский в нём дремал,И там, в Сростках, в уединенье,Среди ночи, когда движеньеУму подвластно, он не спал,И переписывал страницыИз книги жизни, а ониЛетели гордо, словно птицы,И были мудрости полны.

Барнаул. Стройотряд 1985 год

Дж. Г. Байрону

Во славу добрую пишу тебе, поэт,Тот, кто воспел и смыл пороков страсти.Чрез пыль веков даю тебе обетВ том, что не будет надо мной порочной власти.И Сердце, что стучит в груди моей,Всегда нести добро и щедрость будет,Но если клятвам изменю Души своей,Пускай Душа моя меня и судит.И в самоприговоре буду краток:Иль изменюсь тотчас, чтоб делать благо,Иль с бытием покончу,Уйдя в Мир сонма и покоя молча.

Сентябрь 2000 года

О поэте

Что Вас пугает?.. НовизнаЕго гражданских откровений?Глагол язвимый, старинаИли заимствованный гений?Порой за древностию словСтоит наш опыт современныйИ практика – собрат почтенныйТеоретических трудов.Когда же гневные твореньяТревожат ум и наш покой,Кричать ли нам от восхищеньяИль гневно в пол стучать клюкой?Или отращивать бороды«Демократических заслуг»,Или бороться с криком моды,Презрев гражданский свой испуг?Конечности строками сводит,Когда цинический поэтТебя в эротику уводит…Пусть в скоморохах ныне ходитЕго безнравственный сонет.Декоративные творенья,Парик напудренных идейСожги, поэт, и пусть забвеньеИх ждёт средь лавровых ветвей.Но мыслей славных заточеньеРазбей, добро освободив,И, жизнь сурово полюбив,Восславь сей жизни продолженье.

Лето 1985 года

Живал поэт

Обрядов тайных собиратель,Пещерных чувств властитель злой,Сердец надменных разгадатель,Живал поэт. Своей рукой,Каламом резвым и строкойОн с наслажденьем будоражилУмы глупцов и дев покой.В кругу коллег с отрадой княжил…И медное богатство нажил.

Лето 1986 года

К поэту

Свой кладезь разума и мыслей новизнуОтдай другим восторженным собратьям,Кто бескорыстен, и неверен платьям,И злейший недруг гадам и вину.Кто выбором бесчисленных пророковНесёт лишь дань страданию людей,Кто истый враг и лести, и пороков,Кто гневен сопричастности судейК продажности и зыбкости рассудка,Чья безразмерна и бесчестна дудка:Она заставит плакать и детей,И просто вора, чья развратна шутка.Отмсти за павших вещею строкой,Взрасти младенца гений несмышлённыйИ, завершив словесный жребий свой,Сомкни глаза, никем не побеждённый.

Зима 1986 года

Библиофагу

Руссо тетради, дух Мелье,Демократизм Мерешале,И гуманизм Монтескье,И гений мудрости Паскаля.Гольбаха мысль, Вольтера строки,Дидро научные тома,Буддизма древние истоки —Не много ль это для ума?Поосторожней с этим грузом,Я видел виды поскромней —Года влачат с таким союзомСредь сумасшедших и врачей.

Лето 1985 года

V. Посвящение женщине

Как вновь увидеть

Как вновь увидеть свет твоих очей,Родных, очаровательных, прекрасных,Услышать нежный тихий звук твоих речей,Продолжив время отношений страстных.

Весна 1980 года

О глупой красавице

О Лермонтов! Все эти строкиГодятся и к моей любви:Я слышать не могу её речей истоки,Но обожаю прелесть той реки.

Весна 1980 года

Зачем

Зачем усердные посланьяЯ вдохновлял избытком думИ возносился в трепетанье,Перед тобой теряя ум?Зачем я речию забвеннойВоспламенял свои устаИ под Луною серебрянойОбожествлял, как Дух Христа?Зачем вымаливал прощенье,Терзаясь мнимой красотой,Не испытавши отвращеньяКо внешности твоей пустой?Зачем, толпою окружённый,Ходил надменно, как злодей,И шёл, как громом поражённый,За дивной тению твоей?

Осень 1984 года

Зухре

Дитя восточного зефира,Тебе моя послушна лираПророчит щедрый звук:Пред красотою АльтаираВ объятьях гордого ТахираПознаешь нежность рук.

Осень 1984 года

Диане

Скажи, восточная ДианаИ Азии волшебный Дар,Давно ли Сердца лёгкий жарТебя коснулся, как КоранаВ мгновеньях сладостных надеждКасают пальцы мусульмана,Когда в предместьях ТегеранаОн, не скрывая бодрых вежд,Молит о божеском прощенье?Но, друг, к чему тебе моленья?В тоске бы я молился сам,Склонившися к твоим ногамВ священной власти заточенья.

Осень 1984 года

И создал бог женщину

Всё так и эдак, всё в насмешке,В глумлении и нервной спешкеВершает женщина дела.Плетёт ли сеть или злословит,Мужчину глупого ли ловит —Она по-прежнему мила.Пленяет страстно и надёжноИ носит смело дерзкий взгляд,Умом блеснёт, где только можно,Любови приготовит яд.С холодным чувством откровеньяОна мутит покой и сон,В хандру впадает переменно —Веков так было испокон.Позвольте молвить: «Так и будет».Над нею божества печать.Она Всевышнего осудитИ будет вечно вдохновлять.

Осень 1984 года

В альбом (Е.З.)

Тебе – любимице Амура,Моя прелестная Лаура,Я шлю невидимый убор.Когда-нибудь московский двор,Увидев сей венец восточныйНа белоснежных завитках,Воскликнет злобно: «О Аллах!».Людей сомкнётся круг порочный,Чтоб шаг безбожницы каратьИ путь к Христосу указать.Но тут (о, чудо!) НевидимкуТебе лишь стоит повернуть,И всё: толпа увидит дымку,Твой лёгкий след и к Солнцу путь…Когда ж, явившись в град пустынный,Ты обратишь свой милый взорК предмету памяти невиннойИль бросишь искренний укорИ скажешь мудростью восточной,Меня страданием обняв,И властью мысли непорочнойСразишь, бальзам так и не дав…Ах, полно, славная ЗулеяИ пери девственной красы,Молчу, страдаю, но не смеюГлаголом верным простотыСказать о чувстве безнадёжномИ в страхе глупом и мятежномВлачу тоскливые часы.Минуты скучные считаюС блаженной маскою глупцаИ мусульманского творцаС надеждой втайне призываю.

Сентябрь 1987 года

Как жаль

Как сладко мне порой являтьсяВ места, где мир твой находил,Способность жизни удивляться,Где я, мой друг, тобою жил.Где мы делились сокровенным,В ночной мечтая тишине…Как жаль, что чувством вдохновеннымТуда являюсь лишь во сне.

Осень 1984 года

О ангел

О Ангел девственных долин,Не искушённый злобой века!Пусть дивный Феб своей рукойОбожествит твои стремленья.В тебе и мир, и вдохновенье,И благородство, и покой,И красота, и совершенство,И неподкупное блаженство.

Весна 2001 года

VI. Посвящения одноклассникам и однокурсникам

Близорукость

На А. Вексельмана – одноклассника

Средь колб стеклянных и пробир —Он нам ходячая наукаИ наш моральный бригадир.Но вот беда (и что за мука),Пророчески объемля Мир,Созданье это – близоруко.

Весна 1980 года

Другу (Д.н.)

Ты помнишь сладостные летаКогда восторженной мечтойМы наслаждались, как поэты,Иль озиралися с тоскойК предмету юности забавнойИ мыслью доблестной и славнойНесли торжественный покой?Близь стены нравственного храмаТогда не ведали забот.И тени жизненных хлопотИ судьб неведомая драмаНам были чужды, как Богам.Надежду мы несли словамИ с восхищеньем ненапраснымДарили взгляд друзьям прекраснымИ речи верные устам.Теперь иные в нас стремленья:Молчим всё чаще, больше пьём,Помалу забываем дом…И от избытка нетерпеньяВ нас нынче праведник восстал,И добродетельных началМы ищем первые мгновенья.

Зима 1982 года

К другу

Однокласснику – Д. Н.

Приди, мой друг, походкой резвой,Мы восполним Цереры столВином токайским, мыслью трезвой —Esse est percipi[1], монгол!Когда Батый, твой предок славный,Опять на Русь явился тьмой,Стояли русские стеной,Сказав характер своенравный.Следила хитрая ЕвропаЗа продвижением границ,Ползла уж к ней коварна стопа…Но полно древности страниц!Приди! Мы выпьем за ЕвропыИ за народ тех дальних стран,Кто протоптал торговлей тропы,Обняв Руси вековый стан.Восславим трирского гигантаФилософическим словцомИ перед греческим отцомВоспламеним иллюзий Канта.Да будет мир взаимный нашСкреплён не гадостью портвейнской,А жизнерадостностью рейнскойИ торжеством разумных чаш.

Осень 1984 года

Младшему другу (Д. Т.)

Прими творений груз почётныйИ вдаль! А там – познаний свет,И Мир открытия несчётный,И мудрость непрожитых лет.Твори и властвуй! Жар глубокийНеси в сознание других.Тебе – теперешний мой стихИ Сердца помысел высокий.

Осень 1984 года

Однокурсникам

Друзья, спасибо за веселье,За мыслей доброе вино,За откровение, безделье…Последнее порой даноНести нам долгие мгновенья,Запечатлев в душе покой,И с ненапрасным сожаленьемИх вспоминать затем с тоской.Но прочь уныния занозы!Вослед затишью грянет громИ счастья ласковые грёзыИсчезнут разом… И потомВоспрянет прежний дух ученья —Разумный кладезь наших дней,И шелест лавровых ветвейНам будет музыкой стремленья.

Барнаул. Стройотряд.1985 год

VII. Мини-поэмы

Филателисту

В дневник двоюродного брата Константина

Послушай, страстный собиратель,Давно ль средь радостных чудесТы выбрал это?… Как Зевес,Как Мира доблестный создатель,Взираешь ты на дивный рядРоскошных маленьких творений,Где лица прошлых поколенийНам о грядущем говорят…Взгляни! Вот видишь, в злой пустынеДобряк горбатый нам предстал,Своей торжественной гордынеОн верен, как горцу кинжал…Вот взгляд пантеры возбуждённыйСкользит средь девственных лиан,Бросок – и кролик побеждённыйУже попал в зубной капкан.Вот нам явил орёл пареньеИ, Солнце крыльями затмив,Уж стал легендой. Будто миф,Он отражает несмиренье…Вот милых рыбок карнавалИдёт спокойной чередою,И крохотный жемчужный лалИх нежит лаской световою…Но что же здесь? Рисунок стёрт,Поблекли краски созиданья,Изображён Восточный порт —Артура давнее преданье.Всмотрись! Средь сгорбленных людейТы не увидишь взгляд беспечный.Мед тем их хладит ветер встречныйИ слепит жар чужих огнейОни толпою непреклонной,Приняв оружие отцов,Давно не видя милый кров,Но с верой, верой вдохновенной,Стоят железною стенойИ незапятнанной рукойПодняли меч непобеждённый…В своей бессилен злобе враг,Когда Отечества идеиГорят и Славы ПрометеиКроваво-красный держат флаг.… Порой поблекшая картинаСодержит более чудес,Чем златорамна портретина.

Лето 1980 года