Танцующая со смертью

Джон Максвелл

Танцующая со смертью

Смерть – не такая, какой ты себе ее представляла. Ты не исчезаешь, не растворяешься в пустоте. Ты уходишь… практически в танце…

Глава 1. «Салун»

Льет дождь. Херачит, как говаривал мой отец, как из хренова ведра.

Я сижу за рулем своего седана и смотрю на дорогу, по которой то и дело проносятся мокрые автомобили, пытаясь ослепить меня светом своих фар. Однако сам никуда не еду – стою на месте. Просто сижу и смотрю. Ожидаю.

Сверяю время и продолжаю ждать.

Дворники раз в пару секунд убирают с лобового стекла воду, позволяя мне и дальше наслаждаться видом на дорогу. Справа от меня – тематический бар, куда впускают лишь тех, кто оделся как ковбой из вестерна. Ну или хотя бы нацепил длиннополую шляпу – такую, какая лежит у меня на заднем сидении специально для этого случая.

Бар называется: «Салун». Там подают лучшие стейки во всем городе. А девки… танцовщицы-стриптизерши и по совместительству проститутки умеют такое, что мужики могут напрочь забыть об ожидающих их дома женах и кучи спиногрызов. Стоит лишь раз утонуть в объятиях одной из местных красоток – и ты подсел, братан. Подсел на всю жизнь.

Еще раз смотрю на часы, тяжело вздыхаю и открываю бардачок. Смятая пачка сигарет, лежащая рядом с длинноствольным черным револьвером, так и манит, но я всё же сдерживаюсь. Смотрю на нее несколько секунд, но закрываю чертов ящик, делаю глубокий вдох.

Кажется, пора.

Смотрю на часы и тянусь на заднее сидение, беру оттуда шляпу, открываю дверь автомобиля и выбираюсь под дождь, успевая нацепить длиннополый головной убор. Хлопаю дверцей так, что машина со скрипом покачивается, и иду к входу в «Салун».

Охранник сразу отходит в сторону, видя мою уже давно знакомую физиономию и, совершенно точно, уже порядком поднадоевшую, а миловидная красотка в одежде танцовщицы канкана предлагает сдать ей верхнюю одежду.

Я снимаю свою черную кожаную куртку и отдаю ей. Шляпу оставляю на голове – всё же это единственный предмет гардероба, который позволит мне пройти внутрь. И вот я подхожу к пендельтюру – эдакой двери на качающихся петлях, которые можно увидеть у входа в салун в любом фильме про дикий запад.

Громила, стоящий у входа, шагает вбок, и теперь ничто не мешает мне пройти в святая святых.

Зал, наполненный кучей подвыпивших мужчин, разодетых, как ковбои, встречает меня запахом курева, жареного мяса и дорогого виски. Красотки, разодетые как шлюхи из вестернов, разносят еду и бухло, подсаживаются к «ковбоям» на коленки, а некоторые уже и вовсе работают ртом под столом.

Одна из таких красавиц берет меня за руку и ведет к одному из свободных столиков. Усаживает, проводит по щеке пальцами и спрашивает, какой прожарки принести мне стейк. Звонко хихикает, говорит, что шутит, ибо помнит, что я заказываю всегда один и тот же – средней прожарки, с кровью. Посылает мне воздушный поцелуй и убегает. Кажется, я пару раз был с ней, но не скажу точно – в памяти не отложилось.

Сидел без дела я недолго. Заказы здесь приносят быстро, но еще до того, как я получил своё мясо, заиграла композиция “Yes Boss” от Hess is more и Банг Чау. По сцене тут же стали бегать красные огни, в итоге слившиеся в самом центре – там, где стояла фигуристая красотка с силиконовой грудью, высокая и прекрасная, одетая как нечто среднее между помощницей иллюзиониста и танцовщицей того же канкана; в корсете с длинным шлейфом, ниспадающим с ее ягодиц до самых лодыжек. Ноги в типичных для стриптизерш туфлях на высоченных платформах со шпильками. Черный цилиндр, из-под которого вниз струятся волосы двух цветов – черного и красного.

И танец начинается. Целых три минуты страстных движений, не очень динамичных, но чертовски притягательных. Я вижу, как окружающие меня мужчины смотрят на нее и с легкостью понимаю, о чем они думают. Знаю, что многие хотят провести с ней ночь, но ни у кого не выйдет. Никогда. Только не с ней.

Под конец композиции мне приносят стейк, наливают в стакан со льдом виски и ставят пепельницу. Я принимаюсь за еду и продолжаю смотреть на танец лучшей в этом заведении танцовщицы – теперь она отплясывает под “Hot Girls” от INXS. Порою, когда музыка становится максимально громкой и динамичной, я даже забываю жевать, застывая взглядом на упругих бедрах красотки. Никогда не мог понять, как на этих платформах возможно так танцевать – на них большинство-то даже ходить и стоять не может, но она…

Когда музыка подходит к концу, красавица снимает с головы свой цилиндр и запускает его в толпу. Кто-то из мужчин ловит его, роняя при этом стакан с вискарем, и визжит так радостно, словно выиграл в лотерею. Я бросаю в рот очередной кусок недожаренной говядины и улыбаюсь, глядя на этого «счастливчика». И тут плавно вступает последняя, третья композиция – “Glory Box” от Portishead.

Этот танец самый медленный. И самый эротичный. Красавица спускается со сцены и ходит по залу. Гладит свое тело, покрытое потом, маслом и блестками. Присаживается на колени к одному из пузатых богачей на первом ряду, ерзает задом у него между ног, но тут же встает, как только он касается своими пальцами-сардельками ее бедер. Показывает ему пальчиком, что этого делать не следовало и уходит к другому, копошится у него в волосах, запускает свои ноготки максимально глубоко, но уходит и от него. Идет к следующему, какому-то очкарику, снимает его шляпу и глуповатые очки. Садится к нему на коленки и, схватив его за голову, погружает его лицо между своими силиконовыми ядрами.

Секунд пять позволяет ему не просто находиться там, но и трогать ее за зад, но вскоре бросает и его. Идет дальше. К одному. Затем к другому. И каждый раз все ближе и ближе ко мне. В последний раз она сидит прямо за соседним столиком. Трется попой о пах блондинчика, который, памятуя о том, что трогать нельзя, убрал руки за спинку стула, чтобы не рисковать. Но ему это не помогло, ибо к четвертой минуте песни она перепрыгивает ко мне. Садится сначала между моих ног, раздвигает их, водит по бедрам пальцами, а затем медленно приподнимается.

И вот в песне возникает сильный перепад – на четвертой минуте и тринадцатой секунде. В этот момент она прижимается ко мне и целует. В губы. Недолгий, но очень жаркий и страстный поцелуй. А затем она встает и удаляется. Мужики орут, называя меня счастливчиком.

Свет гаснет, музыка стихает.

Бросив в рот последний кусок мяса и залив его остатками виски в бокале, я тут же встаю, вытираю рот салфеткой и иду за ней. Несмотря на то, что свет погас и не позволил никому из остальных увидеть, куда направляется барышня, я это знаю точно – в её опочивальнях я бывал не раз.

Поднимаюсь на второй этаж, иду до самого конца и захожу внутрь.

В ее спальне царит мягкий красный свет. Она сидит на стульчике перед своим зеркалом и расчесывает волосы.

– Что скажешь, Руслан? – спрашивает она. – Как тебе танец?

– Как всегда, безупречно, – честно отвечаю, присаживаясь в кресло рядом с маленьким столиком, на котором уже приготовлена бутылка виски «Ред Джек» и пачка сигарет «Блэк Эпл».

– Я жду, – говорит она и протягивает левую ладонь.

Запускаю руку в нагрудный карман куртки, извлекаю оттуда черную восьмигранную монету и встаю, чтобы передать даме. Монета тут же скрывается в ее кулачке, а я замечаю длинные острые ноготки черно-красного цвета. Как и всё в этой комнате.

Снова сажусь обратно. Пачку сигарет отодвигаю подальше, а вот бутылочку «Красного Джека» все же откупориваю. Наливаю себе немного в граненный стакан.

– Как тебе Карл? – спрашивает она. – Интересный мужчина?

– Даже очень. Жаль, что мы общались так недолго. – Отпиваю из стакана, смакуя вкус дорогущего напитка.

– Твоей следующей целью будет девушка.

– Уже? – Я немного удивлен. Обычно от одного заказа до другого проходит гораздо больше времени. Бывало… намного больше…

– А что? Были планы какие, красавчик? – Она улыбается. Люблю, когда она улыбается.

– Нет, вовсе нет, просто… – Ставлю стакан на стол. – Ладно. Мне же лучше. Быстрее закончу. Так ведь?

– Всё так, зайчик. Всё так. Не грех закончить быстрее, но грех быстрее кончить. Заберешь ее на вокзале. Ровно через полтора часа.

Я тут же подношу к лицу часы-таймер и завожу на полтора часа. Нажимаю кнопку – и секундная стрелочка делает первый шаг. Второй. Третий.

– Что она знает? – спрашиваю.

– Пока ничего. Узнает в процессе. Или даже в самом конце. Помоги ей до него добраться. Путь будет тернист, так что… не упусти красавицу. Многие захотят ей… полакомиться.

На последнем слове, словно в каком-то фильме ужасов, за окном сверкает молния и грохочет гром.

– Молодая, – говорю я и киваю. Это не вопрос – утверждение. Тяжело вздыхаю. – С молодыми всегда тяжелее.

– Жалко? – интересуется Леди.

Снова киваю и наливаю еще немного виски.

– Жалко, – говорю это и выпиваю. Возможно, сегодня даже закурю. – Особенно, если она красивая. Тогда… жалко вдвойне.

– Что ж, – произносит Леди и снова улыбается, – тогда начинай жалеть, Руслан. Начинай. Конверт получишь завтра. Приезжай после того, как отвезешь ее в гостиницу. На закате. Сегодня у вас свободный вечер, а завтра ты весь день возишь ее по городу, исполняешь все ее приказы. Для нее ты будешь, не как обычно, в качестве личного водителя, но и слегка телохранителем, и всем, кем угодно. Крутишь баранку, в общем, таскаешь вещи, делаешь массаж, если придется – всё, что она пожелает. Но самое главное – оберегаешь. Как зеницу ока. Если всё пройдет гладко, работы на несколько дней. Менее недели. И седьмая монета.

Я киваю.

– Тогда иди, красавчик. Скоро мой выход. Жаль, что ты не успеешь посмотреть. Ведь, коли успеешь на выступление, то опоздаешь на вокзал. Хотя чего это я командую? Выбирать-то тебе.

Теперь улыбаться настала моя очередь. И я встаю, хотя и не хочется уходить.

– Знаю, дорогой, – говорит она. – Мне тоже не хочется, чтобы ты уходил. Но так лучше для нас обоих.

– Обещаю, что после того, как закончу с ней, останусь здесь до утренних сумерек.

– О нет. Не останешься.

Я хмурюсь.

– Даю тебе слово, Руслан, – тяжело вздыхает она, – после того, как ты ее увидишь, обо мне грезить перестанешь. А когда закончишь с ней, я и вовсе покину твое сердце. Раз… и навсегда.

– Настолько прекрасна? – Я уже стою перед дверью, готовясь уходить.

– Настолько чиста, – отвечает она, а затем переводит на меня взгляд и улыбается.

Есть в этой улыбке… нечто такое, от чего мне становится немного не по себе.

– Не забудь зонт, дорогой, ибо он не закончится. Быть может, где-то, но не здесь.

Подмигнув мне, она дает понять, что теперь разговор окончен, а мне пора на вокзал – встречать мою следующую цель, седьмую. А затем еще шесть – и я свободен. Так что она станет чем-то вроде моего экватора. Точно посередине.

Глава 2. Седьмая

Я припарковался у самой лестницы, ведущей к входу на вокзал, и теперь молча разглядываю людей. Кто-то уезжает, кто-то, напротив, только что приехал. Поезда уезжают отсюда в любую точку страны. Мы находимся в самом центре этой железнодорожной паутины, и это не спроста – именно сюда рано или поздно попадают те, кто находятся в бегах. И именно сюда приезжают те, кто находятся в поисках.

Седьмая – как раз из числа последних. Она ищет, но даже не догадывается, что найдет в конце своего пути. И, едва таймер на часах обнуляется, заставляя те пиликать и вибрировать, из дверей вокзала появляется стройная длинноногая блондинка в белом плаще. Она далеко, но даже отсюда я могу разглядеть, насколько прекрасна. И это приносит мне боль.

Я выхожу из машины, переносясь в мир проливного дождя, и иду к ней, не забыв про зонт. Раскрываю его за секунду до того, как поравнялся с ней на одной ступени.

– Водителя заказывали?

– Да, всё верно, – говорит она и кивает. Голос звонкий, но немного неуверенный – она смотрит на меня с опаской. И это правильно – никому в наше время нельзя доверять. Мало ли, что за псих, воспользовавшись пасмурной погодой, подходит к миловидной девушке, выдав себя за таксиста.

– Моё имя Руслан, и на целую неделю я в Вашем распоряжении. Оплата – по окончанию работы. Условия устраивают?

– Мне нужен не просто водитель…

– Да. Я в курсе.

– И в курсе, какую работу нужно будет выполнять. Верно?

– Верно, – отвечаю ей и киваю, после чего она забирает-таки зонт, а я забираю ее чемоданы. Их два, оба – светло-бежевого цвета.

– Мы раньше не встречались, Руслан? Кажется, я видела раньше Ваше лицо.

– Если Вы в этом городе не впервые, то вполне могли меня где-нибудь увидеть. Особенно, если ходите по барам, ночным клубам или кабаре.

– Тогда вряд ли, да?

– Вряд ли. – Я улыбаюсь ей. – Мой седан припаркован прямо у выхода. Вон тот, черный.

Мы спускаемся к машине, я открываю для нее дверь, и она забирается внутрь. Закрываю дверь и иду к багажнику, куда аккуратно пристраиваю ее пожитки. Я знаю, что там – шмотки, зарядные устройства, банные и туалетные принадлежности, женские штучки и, возможно, ноутбук – всё то, что имеет важное для неё значение и без чего, как ей кажется, она не сможет жить.

Хлопаю дверцей багажника и иду к своему месту, прыгаю в машину и разворачиваю зеркало заднего вида на пассажира, чтобы видеть ее глаза, охренительно красивые. Наши взгляды тут же встречаются.

– Знаю, что по плану должен быть отель, но, может, мы начнем уже сегодня? Чтобы не тратить время зря, – предлагает она.

– Простите, но нет. Первое место, что указано в Вашем списке – его лучше не посещать ночью.

– Еще не так уж и поздно. До заката еще часа полтора, хотя при таком ливне это вряд ли имеет значение…

– Поверьте мне. Не стоит ехать туда сейчас. Сегодня Вам нужно выспаться, а завтра с утра начнем. Я знаю этот город лучше, чем кто бы то ни был. И в этом клубе бывал не раз. Доверьтесь мне – и всё будет хорошо.

Она отводит взгляд и кивает.

– Хорошо. Меня зовут Алиса.

Я перевожу взгляд на дорогу и снимаю автомобиль с ручника.

– Да, я знаю, – тихо бурчу себе под нос и медленно нажимаю на газ, отжимая сцепление.

Дождь разыгрался в полную силу и, казалось, не хотел, чтобы мы добрались до отеля. Он замедлял меня настолько, насколько это было в его силах, но это было тщетно. Да, мы долго стояли в пробках и перед перекрестками, ожидая, когда, наконец, злосчастный красный сменится слащаво-зеленым, но, тем не менее, потихоньку приближались к своей цели.

А это было главное – доставить Седьмую до отеля, где ей уже ничего не будет угрожать.

Она молчала, а я первым говорить не стал. Если клиент захочет почесать языком и рассказать о своих проблемах – он начнет сам. Проблемы – вообще одна из самых частых тем для разговоров, если собеседник умеет слушать. Недовольство правительством, ситуацией в мире и медициной – уже вторая.

– Тут всегда такие сильные дожди? – наконец, не выдерживает она и задает вопрос. И это тема номер три – погода. С неё всё обычно и начинается. Все, как один, всегда начинают с дождя.

– Очень часто. Гораздо чаще, чем солнце на чистом небосводе.

– А зимой? Постоянные снегопады?

– О да. Засыпает порою город так, что люди даже на работу не ходят. Пару раз на моей памяти снега было столько, что сугробы были ростом с человека.

– Я бы хотела… увидеть такой снегопад…

На это я отвечать не стал.

– Вы знаете, почему я приехала?

– Кто-то умер?

– А знаете, кто именно?

Перевожу взгляд на зеркало, а через него – на нее. Она тоже уже смотрит в зеркало, ожидая начала зрительного контакта. Ну или просто следит за мной. А вопрос… им она меня проверяет.

– Молодая девушка, – отвечаю я. – Кем она Вам приходилась?

– Она была моей сестрой. Младшей. И в детстве, и спустя многие годы, мы были не разлей вода. Никто не знал ее лучше меня.

Я киваю.

– Почти уверена, что ее убили. И убийца – ее муж. Но доказательств нет. Следствие замяло дело, выдав все за самоубийство. Но я знаю, что это не так – она не могла покончить с собой. Я ее знаю, Руслан. Самоубийство могут совершить лишь люди в глубокой депрессии. А она в ней совершенно точно не была! Я разговаривала с ней буквально за день до этого случая! Вы же верите мне?

– В то, что Вы ее знали – верю. Остальное… требует доказательств. – Про то, что самоубийство могут совершать также люди, оказавшиеся в безвыходном положении или с разбитым сердцем, я решил не говорить.

– И мы их получим.

Мой ответ ее расстроил. И я понимаю, почему. Но врать не стану – очень многие, кто ищет свою версию произошедших событий, оказываются разочарованы. Порою, в жизни все случается куда проще, чем в сериалах и голливудских фильмах. Иногда самоубийство – это самоубийство, а не заговор корпораций или политический заказ. А убийство замужней женщины чаще всего совершается мужем. Тут она вполне может оказаться правой.

Я останавливаюсь у входа в гостиницу. Она смотрит на облупившуюся краску на дверях, на разбитые окна первого этажа и на перегоревшие буквы «Г» и «Ц», из-за чего надпись читается как «ОСТИНИ А». Взгляд выражает недовольство – носик морщится, а бровки хмурятся.

– Внутри она не так плоха, как снаружи. Поверьте, – обещаю я и выхожу. Открываю перед ней дверь и иду за чемоданами. Она стоит и ждет. Хочет, чтобы я пошел вперед. Опасается.

Я делаю так, как она хочет – первым захожу в гостиницу.

Седьмая забегает следом и облегченно выдыхает, глядя на царящую вокруг чистоту и закос под роскошь. Девушка за регистрационной стойкой тут же находит мою спутницу в журнале брони и выдает ключ. Металлический.

– Настоящий ключ? – Алиса усмехается. – Я думала, все отели уже давно перешли на магнитные карточки.

– Не все, – отвечаю я. – Этот отель, как и многое другое в этом городе, слегка застыл в прошлом.

Алиса берет ключ, массивный и длинный, с брелоком, обозначающим номер ее комнаты.

Подошедший в форме мужчина предложил мне помочь с багажом, но я лишь отрицательно качнул головой, и он тут же отступил.

Иду к лифту, и его двери автоматически открываются. Захожу внутрь, за мной заходит и Алиса. Она нажимает на нужный этаж, и двери закрываются. Она прячет глаза, ей неловко. На ее безымянном пальце правой руки – кольцо.

– Вы замужем?

– Была, – она отвечает, не поднимая взгляда. – Муж умер два года назад. В автокатастрофе. Пьяный урод на грузовике выехал на красный.

– И Вы все еще носите кольцо на пальце?

– Оно… помогает.

– Отталкивать потенциальных ухажеров?

– И это тоже.

Двери лифта открываются – и она первой выходит в коридор. Еще раз смотрит на номер, указанный на брелоке, и направляется направо. Я иду за ней. Следую за безупречным стройным силуэтом, но, к сожалению, длится это недолго. Мисс-стройные-ножки останавливается у одной из комнат и разворачивается ко мне.

– Дальше я сама. Спасибо, Руслан.

Я ставлю чемоданы на пол.

– Точно не хотите, чтобы я занес их в номер?

– Нет. Я сама.

Киваю.

– Во сколько мне завтра быть здесь?

– В девять, – отвечает она. – Я как раз успею позавтракать.

Ещё раз киваю и разворачиваюсь. Она ничего не говорит мне в спину и не прощается. Слышу звук, с которым ключ поворачивает механизмы дверного замка, но продолжаю идти к лифту. У меня есть теперь другие дела, ведь скоро закат.

Я вернулся в «Салун» как раз на закате. Дождь лить перестал, а солнце выкрасило улицы в кроваво-красный. Поднялся на второй этаж и зашел к Леди, предварительно постучав, – она уже ждала меня. Сидела на кровати в своем черном плаще и все том же черном цилиндре. Одну ногу забросила на другую, из-за чего пока еще не застегнутый плащ оголял одну из них, и я уставился на резинку ее чулка, расположенную посередине бедра.

– Свозишь меня кое-куда? – спрашивает она таким тоном, будто просит. Кто-нибудь со стороны даже может подумать, что у меня действительно есть выбор, что я сделаю ей одолжение. Это что-то вроде нашей ролевой игры. Она спрашивает, а я будто могу отказать.

Но это ложь – выбора у меня нет. И мы оба это знаем.

– Конечно, – отвечаю я. – Как пожелаете.

– Как пожелаешь, – поправляет она. – Как пожелаешь, детка.

Теперь она переводит на меня взгляд, прося повторить то, что она только что сказала.

– Как пожелаешь, детка, – повторяю я, подстраиваясь под заданный ритм, и расслабляюсь. Я теперь – другой человек. Не Руслан. Кто-то другой. Кто-то, кто может без проблем спросить: – Шлем потом отполируешь?

Она улыбается – и мне нравится эта улыбка. А ей нравится, что я всегда в таких случаях в ее полном распоряжении.

– Конечно, зайка, – флиртующим тоном говорит она. – Сразу же, как только вернемся.

Она встает и поправляет плащ, скрывая под его полами свои ноги и резинки чулок. Под плащом она выглядит не наряднее шлюхи, но это знаем лишь мы. Она идет мимо меня к двери, виляя бедрами, и я иду за ней. Когда мы оказываемся внизу, она берет меня под локоть и прижимается к моей руке. Мужчины завистливо смотрят на меня, провожая взглядами до самого выхода.

Я помогаю ей сесть в машину, а сам сажусь рядом. Завожу двигатель и жду ее указаний.

Она молчит, разглядывая пока еще алый небосвод.

– Как тебе Алиса? – спрашивает она голосом Леди, а не той, кем она только что была.

– Милая девочка. Красивая.

Леди кивает.

– Поехали пока по Лермонтова, – говорит она и откидывается на спинку. – Я скажу, когда доедем.

Киваю, и мы трогаемся. Я молчу и ощущаю на своем правом виске ее взгляд. Оборачиваюсь, чтобы убедиться в том, что мне не показалось.

– Ты вышел из роли. Не выходи из нее, пожалуйста.

Вздыхаю. Разминаю плечи и тоже откидываюсь назад, расслабляя руки. Левую небрежно кладу наверх руля, а правую – на ее бедро.

– Как дела, малыш? – спрашиваю я, но спрашиваю не Леди – я спрашиваю ту, кем она сейчас является. Бросаю на нее короткий взгляд. Замечаю ее улыбку, тут же меняющуюся наигранно печальной гримасой.

– Плохо, зайчик. Один козел… приставал ко мне.

В горле мгновенно пересыхает. Я понимаю, куда мы едем. Понимал с самого начала, но именно сейчас всё становится максимально прозрачным. «Играть» становится сложнее.

– Даже не спросишь, как именно? – продолжает она.

Я знаю, что нужно делать. Я понимаю, хоть и не хочу.

– Как именно? – спрашивают мои губы.

– Сорвал меня со сцены, едва ты уехал. Как ты мог оставить меня в клубе одну?!

Моя правая рука все еще на ее бедре, и она сильно лупит меня по ней, заставляя убрать.

– Что он сделал дальше? – Мой голос становится более агрессивным.

– Стал прижимать меня к себе. Хватал за жопу. Оставил засос. Посмотри!

Она разворачивается ко мне, распахивает плащ и слегка опускает свой корсет, чтобы показать мне свое роскошное декольте, на котором красуется смачный алый засос.

– Когда я оттолкнула его, он меня ударил. По лицу.

Теперь она поворачивается ко мне правой щекой, и я вижу там кровоподтек, которого не заметил в номере.

Некоторое время молчу. А затем глубоко вздыхаю.

– Да как он смеет?! – Я очень зол. Не хочу злиться, ведь это всё происходит не со мной, а с кем-то другим. Но я злюсь. Потому что так надо. Моя главная задача – делать так, как надо. Как пожелает Леди. – Я убью его! Убью этого сукина сына! Где он, твою мать?! Кто он?!

Она начинает плакать. Очень натурально. По-настоящему.

– Это Сергей! Ты его знаешь! Вот черт! Это же он! – Она тыкает пальцем в стекло, и я тоже замечаю его.

Тут же останавливаю машину и выпрыгиваю на улицу. Парень идет по тротуару в толпе своих друзей.

– Ты какого хера мою девку лапал, гнида?! – ору я, врываясь в толпу.

Он не успевает ответить, так как его зубальник встречается с моим кулаком. Сам Сергей падает на землю, а двое ребят прут на меня. Я отправляю обоих в нокаут и мысленно прошу Сергея не вставать. Но он встаёт. Обязательно встаёт.

– Никто не может лапать мою телку, а потом свалить из моего бара! – выплевываю я после того, как парирую его попытку мне врезать, а затем достаю нож – это нож-бабочка. Один удар – и проникающее ранение поражает кишечник парня. Я наношу еще пару ударов, и с ужасом наблюдаю, как его дружки пятятся назад. Они не пытаются спасти друга – они лишь надеются, что не станут следующими.

Кто-то неподалеку заорал. Голос женский.

Я оставляю нож в животе Сергея, а сам убегаю прочь.

Раскат грома – и я больше не бегу. Я стою на месте, глядя, как с места преступления убегает настоящий убийца – владелец одного из местных баров по имени Фархат, бывший зэк, уже отсидевший как-то за убийство. Еще до рассвета его поймают и бросят под стражу.

А я разворачиваюсь к Сергею, который лежит на земле в луже собственной крови, тяжело дыша и корчась от боли. Кто-то из друзей держит его голову, кто-то другой пытается закрыть живот своей курткой. Рукоятка ножа все еще торчит из его брюха. Сергей поднимает глаза и смотрит на меня. Он знает, кто держал нож. Знает, кто направлял руку Фархата. Он смотрит на меня и не может понять. Задаётся одним-единственным вопросом : «За что?»