Блондинка в американской тюрьме

Мы перешли в отдельную комнату, девушка сказала, что ей очень нужна моя дамская сумка, а точнее – что она мне сейчас точно не нужна, и забрала ее тоже. Затем она стала задавать вопросы, и первыми были – понимаю ли я английский, и способна ли я реагировать адекватно? Начало было странным, а продолжение – совсем уж необычным. Как мое имя и фамилия, откуда я, почему и зачем переходила границу… Как зовут отца, мать, живы ли они, по какому адресу я проживаю в России и в США… Все ответы она печатала на клавиатуре компьютера, да так медленно, что после каждого очередного вопроса я успевала провалиться в глубокий сон, но меня тут же будили для следующего. Раз пять-шесть за все это долгое время она осведомилась, не хочу ли я пить или есть, и я теперь баловала ее разнообразием ответов. Уже ясно было, что пока ничего не получится самой купить, раз сумку отобрали с кошельком, поэтому говорила: «Нет, я бы лучше хотела ногу перевязать», или «Нет, я лучше хотела бы своим близким позвонить по поводу своей задержки» – я все еще верила, что это просто задержка. Но девушка в ответ только пожимала плечами.

После очередного такого пробуждения для очередного вопроса спать уже расхотелось, наступило состояние полного отупения, и хотелось только одного – чтобы она отвязалась уже. И тут я увидела в корзине под столом смятую распечатку, скрепленные степлером листы разворошились оттого, что были брошены так небрежно. Это было моя петиция на Грин карту, которую пограничники, видимо, запросили откуда-то, не поленились распечатать, а сейчас задавали мне все те же вопросы, вместо того, чтобы списать все ответы оттуда, из петиции. Мудреная штатовская бюрократическая система не поддается никакому логическому объяснению, но в тот момент это показалось довольно обидно – зачем меня мучить полночи, если все ответы у них уже есть? Хотя, может быть они в Джеймс Бондов играли, и для чего-то решили сверять мои нынешние показания с ответами годичной давности?

Позже мои сокамерницы утверждали, что это и многое остальное – продуманное психологическое давление на «понаехавших», чтобы отвадить желание «соваться в калашный ряд со своим свинячим рылом»))) Но я так не думала и не думаю. Мое мнение другое, простое и страшное: имя этой системе – равнодушие, знамя этой системы – бумажка, а плата за ошибку – тюрьма. Если ты правильно подсуетился и все бумажки оформил, как надо – ты молодец. Если не умеешь этого сделать сам, нанимаешь адвоката, платишь ему много-много денег, и он за тебя оформляет все бумажки, как надо – и тогда ты тоже молодец. Но если ты и сам не умеешь, и адвоката не нанял, потому что денег не было, или очень умным себя посчитал, или на авось понадеялся – ну что же, расхлебывай, дружок или подружка, мало не покажется!

После окончания допроса меня привели еще к какому-то мужчине в форме, который посмотрел с сочувствием и сказал, что матрасов у него больше не осталось. Я уже понимала к тому моменту, что остаток ночи придется провести здесь, и совсем не возражала бы против матраса, но и на полу готова была спать тоже, если увижу достаточно места, чтобы расположить свое тело горизонтально, хотя бы калачиком. Та же милая, но медлительная девушка повела меня куда-то по коридору, и привела в комнату, где на матрасах из дермантина, с утолщением в одной стороны, изображающем подушку, уже спало пять женщин, они подслеповато щурились от резко вспыхнувшего света. Стопочкой на железной скамейке были сложены тонкие покрывала, а в углу была дверь в туалет, как позднее выяснилось. «По очереди, может, поспите, не знаю, сообразите как-нибудь что-нибудь, а я пойду протокол допроса до ума доводить. Вы не хотите есть или пить?» – в очередной раз спросила она. «Хочу. И есть и пить, и ногу перевязать, и близким позвонить» – голос мой уже почти срывался на истерику. «Из всего того, что вы попросили, я могу предложить вам только еду и питье» – отстраненно произнесла офицер и заперла дверь в комнату на замок, предварительно выключив свет. Стало темно, я ушла в туалет, и там уж дала волю слезам. Не менее еще двух часов я слонялась по туалету из угла в угол в полном отчаянии, уже и без сил плакать, и хотела я только одного – понимать, что же, черт возьми, происходит?

Наконец в дверь туалета постучали, и седовласая женщина мексиканской наружности предложила мне лечь на ее матрас и поспать хоть немного. «Теперь моя очередь здесь плакать» – заявила она. «А почему в туалете? – не поняла я. «Да потому же, почему и ты, чтобы остальных не разбудить». Я легла на ее матрас и действительно поспала около получаса, когда заскрежетал вдруг ключ в замке и знакомая мне офицерша вызвала меня наружу. «Прочитайте и подпишите, верно ли я запротоколировала ваши ответы» – сунула она ручку мне в руку. «Да вроде верно» – бегло просмотрев записи слипающимися глазами, согласилась я и подписала. Именно в тот момент я, как оказалось, подписала свое дело об административном правонарушении – незаконном переходе границы. «А это ваша еда и напитки» – и она передала мне теплую пластиковую коробку и бутылку воды на подносе. На мои попытки узнать, что же дальше, ответ был один – ждите, просто ждите…

Снова дверь за мной закрылась, женщины зашевелились, просыпаясь, и стали делиться своими историями, перемежая их рыданиями. Все они были из Латинской Америки. Я вслушивалась в испанскую речь, но понимала мало, все же очень хотелось спать. Тут снова открылась дверь, одну из женщин увели куда-то, один матрас освободился, я на него завалилась и уснула непробудным сном как минимум на несколько часов.

Утром похожие подносы с теплыми коробками принесли всем нам, в каждой были макароны, в которые зачем-то влили дурно пахнущую жидкость, без нее еще можно было бы их есть, а с нею – ну никак. Никто и не ел. Зато я воспользовалась поводом, чтобы узнать у охранника, сколько я здесь буду находиться, и нельзя ли причесаться и почистить зубы. Молодой симпатичный блондин, который был дежурным надзирателем, или кем-то в этом роде, вдруг согласился – провел меня длинными коридорами к той самой «камере хранения», в которую запрятали мою сумку ручной клади, не поленился выудить сумку из груды похожих, попросил уложиться в три минуты и встал на часах у дверей, как «на стреме» – может, ему вовсе не положено было делать задержанным таких поблажек? Я нашла расческу, расчесалась в темпе престо прямо там, нашла зубную щетку, пасту выдавила на нее тоже прямо там, прихватила три шоколадных конфеты «белочка» и пачку лейкопластырей, которые он велел положить на место. «Только один пластырь, и то прямо здесь и сейчас быстро приклеить» – посоветовал этот добрый человек, явно прикрывая меня ценой собственных возможных неприятностей. Ринувшись в туалет и впервые за 48 часов почистив зубы, я почувствовала себя посвежевшей и способной соображать. Но способность эта вовсе не требовалась – женщин всех по одной увели в течение непродолжительного времени, и я осталась сидеть в пустоте и одиночестве, без самого приблизительного понимания, сколько же прошло времени.

Стало одиноко и очень страшно, с детства боюсь замкнутых пространств. Уговорила себя поспать и уснула, матрасов теперь было аж пять штук, хоть пирамиду из них строй, хоть штабелями складывай… Проснулась без понимания, сколько проспала, и тут же пришел офицер, но не блондин, другой. Пришел с информацией для меня – они обзвонили какие-то центры в поисках места, и наконец, нашлось одно, но не в самом ближнем центре. «А зачем мне в какой-то там центр» – торопилась спросить я, пока он не закрыл снова дверь. «А потому, что здесь мы не можем держать вас больше 24 часов» – ответил он, и ничего для меня из этого ответа не прояснилось. Кроме того, что границу я пыталась перейти почти 24 часа назад, а значит, никто не знает, где я и что со мной, и не смыло ли меня в океан ураганом Мишель, например. Я перестала стремиться быть сильной, а плакала уже навзрыд, наплевав и на камеры, которые висели под потолком, и на свою собственную самооценку. Зато после небольшой истерики, с размазыванием каких-то немыслимых потоков слез по щекам, все же немного полегчало. Спать уже больше не хотелось, неизвестность томила, и я занялась, за неимением ничего другого, упражнениями пилатеса, кувырками, растяжками, ходьбой со свертком из одеял на голове – что только ни придумывала, чтобы занять себя и отвлечь от черных мыслей.

Когда дверь открывалась в очередной раз, я уже знала, что это за мной. Мы с охранником прошли через «камеру хранения», где он взял мою сумку ручной клади и дамскую сумку, , затем длинными извилистыми коридорами в подвал, где взяли багажную сумку, оттуда – на стоянку, где стоял припаркованным полицейский «газик». Умильно улыбаясь, я попросила о возможности залезть в багаж и достать перевязочные материалы для ноги. Ввиду того, что весь носок задубел от крови, парень мне сразу поверил, разрешил открыть багаж, но опять же «быстро и очень быстро», и я добралась до своего заветного запаса – четырех малюсеньких таблеточек со снотворным в серебристой пластиночке. «Медикаменты нельзя, это могут быть наркотики! – закричал сопровождающий, но я ответила, что нога буквально отваливается, и мне срочно необходимо обезболивающее. Это вовсе не было правдой, но в дальнейшем на свою больную ногу я жаловалась множество раз, преувеличивая в разы, при каждой возможности хоть что-то выклянчить, хоть какую-то небольшую поблажку.

Затем меня усадили на заднее сиденье машины, оделенное от передних решетками. Водитель подошел ко мне, протягивая наручники, и слезы снова потоком полились из глаз, сами по себе уже. «Да хватит плакать, что за принцесса такая выискалась! Не криминальная ты преступница, успокойся, однако не переломишься, доедешь в наручниках, порядок у нас такой, и я буду делать все по инструкции»– прикрикнул он на меня. Но потом смягчился, глядя на мою несчастную физиономию, и всю дорогу пытался развеселить. «Считай, что для тебя убер заказали, разве не комфортно я тебя везу?» – без устали прикалывался он. «Так куда, ну куда же меня везут, хоть кто-то объяснит мне?» – сквозь слезы вопрошала я. «Везут для распределения, куда распределят, или уже распределили, я не знаю, но там подождешь немного, пока решат, что с тобой делать, сразу отпустить домой или через пару дней». «А сколько немного?» «А этого я сказать не могу, потому что понятия не имею» – произнес очередную ложь во спасение, как я теперь понимаю, мой водитель-весельчак. И приехали мы в так называемую пересыльную тюрьму, о чем сообщалось на воротах этого заведения.

– Keep detention safe. ICE has zero tolerance for sexual abuse and assault.

Глава 3. Сокамерницы и первые дни в заключении

.

Снова коридоры. По дороге меня передают от одного охранника к другому, и наконец, стойка регистрации, как мне тогда показалось. С тонким одеялом, свернутым рулоном в сетчатой сумке, поверх которого закинут мой набор одежды из трех трусов и носков, я захожу в комнату под нужным номером – туда меня определили. Сумку положили на верхний ярус конструкции из двух кроватей, а я остановилась посередине в растерянности.

«Как тебя зовут? Ты говоришь по–русски?»– сразу же обратилась ко мне непонятных лет женщина, с очень красивым лицом, впечатление от которого портила обрамлявшая его седина. Невозможно поверить, но именно здесь я неожиданно попала в одну камеру в русскоязычной! Убедившись, что я говорю на русском и английском, она скомандовала «Спать немедленно! Все остальное потом!»

И точно, весь первый день я спала, под громкие звуки телевизора, в холоде ледяного кондиционера, не обращая внимания ни на что, а лишь пытаясь через сон обрести способность к нормальным реакциям и адекватному поведению. Но так и не обрела, раз я не помню целых двое суток, что я делала и с кем разговаривала. Вероятно, это была защитная реакция организма на стресс. На третий день я вышла в первый раз в столовую. И тут уж Ангелина, как звали мою землячку, объяснила мне все нормы поведения и правила местного «морального кодекса». Конечно, мы были не вдвоем, кроватей в комнате было шесть, из них на тот момент занято пять. В нашей комнате неожиданно оказалось две Висенты. Это довольно редкое имя, а здесь две вместе! И мы различали их как Висента-венесулана и Висента-мехикана. Тарапунька и Штепсель, Тонкий и Толстый.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.