Клинсмер

– А ты еще и художник! – удивленно произнес Хлыст, заглянув мне через плечо и разглядывая почти законченное лицо незнакомой девушки. Она была последней в бесконечной цепочке образов, подкинутых подсознанием.

– Да вот, рисую. Но художник, пожалуй, слишком громко. Так, наброски, и ничего больше.

– А меня можешь? – спросил Хлыст.

– Садись, – делая последнюю черту и заканчивая портрет незнакомки, произнес я.

С тех пор так и пошло, все легионеры и персонал тренировочного лагеря получили от меня на память по небольшому графическому портрету.

Неделя за тренировками пролетела незаметно, хотя я больше занимался силовыми на полосе препятствий и современной юриспруденцией под руководством Виктора Петровича.

– А вы не хотели бы все вернуть? – как-то раз под конец занятия спросил я майора.

– Ты про что? – оторвав голову от брошюры с законами Княжества, спросил Виктор Петрович.

– Я про прежнюю жизнь, про могучую сильную страну, где люди живут как люди, где можно просто съездить на дачу в ста километрах от города, где на дорогах не хозяйничают банды, где есть армия, закон, а не военное положение?

– И как ты себе это представляешь? – с интересом спросил майор.

– Договориться с князьями, денонсировать границы, объединить дружины в гарнизоны, создать централизованную власть. Написать общий закон.

– Ну, все правильно, – кивнул в ответ Виктор Петрович, – вот только кто из князей согласится на это? Сейчас у каждого из них есть хоть какая-то власть, им по барабану, что происходит на ничейной земле, их заботит собственная выгода и безопасность их куска земли и ничего больше. Они заключают союзы с соседями, после чего довольно легко их нарушают, в зависимости от обстановки и их личной выгоды. Самые стабильные княжества находятся не в центре котла, а рядом с крупными образованиями Н.Т.Р. или С.Е. Те не допускают беспредела. А досюда дотянуться у них руки коротки. К тому же им выгодно иметь много отдельных княжеств, чем одно сильное. Мы – буфер между ними. Так что, выбрось из головы эти дурацкие мысли. Пройдет очень много лет до того момента, как кому-то очень сильному удастся сделать то, о чем ты говорил. Скорее всего я этого не увижу. А теперь хватит болтать, давай обсудим тринадцатый закон о телесных наказаниях.

– Хорошо, господин майор, – согласно кивнул я и принялся излагать, что я думаю по поводу этого закона.

Я говорил общими фразами, а сам думал над тем, что мне сказал майор. Он прав, пока не найдется один сильный, кто соберет под своей рукой ослабленные, постоянной междоусобицей княжества, будет по-прежнему. Вот только хватит его ждать, нужно самим создавать почву для того, чтобы он пришел. К этому разговору по молчаливому согласию мы больше не возвращались. Все шло своим чередом.

      Заняться в лагере было почти нечем, особенно, если учитывать, что мои тренировки шли по особой программе. Несколько раз я заходил в тир, но так, по желанию, когда просто нечего было делать. Зато бойцовский клуб, как я для себя окрестил вотчину Шпалы, избегал, да и тело еще немного побаливало, хотя травмы мои прошли намного быстрее, чем ожидал Иваныч.

– У тебя потрясающий метаболизм, – сказал он, когда я два дня спустя заявился в медпункт. – Никогда такого прежде не видел. Ты уникален. Будь в моем распоряжении полноценная лаборатория, я тебя бы наручниками к койке приковал и изучал.

– Нет уж, спасибо, – отозвался я, – не хочу быть мышью. Вот лучше возьмите на память, – и я протянул ему его портрет.

В тире я близко сошелся с его хозяином Андреем. Парень отстегивал мне неограниченное количество боеприпасов и разрешал стрелять из всего, что было у него в арсенале. В последний день он протянул мне новенький автомат, чем-то смутно напоминавший «Вал»

– Держи, это автомат «Варяг» нашего оружейного завода, пока что таких всего несколько десятков, но скоро поставим на поток, правда только для дружинников, – склонившись к моему уху, шепотом сказал он. – Но это секрет.

Я взял оружие и внимательно осмотрел со всех сторон: сделан из какого-то незнакомого мне материала, по виду пластик, калибр девять миллиметров, легкий на вес, чуть больше двух килограмм. Отстегнул магазин, посмотрел на патрон, вроде обычный, но не совсем – нет стандартной гильзы.

– Он что, безгильзовый?

– Точно, – кивнул Андрей, – новейшая разработка – патрон безоболочный в пять раз мощнее, чем разрывная пуля от СВД. Внутри не порох, а какая-то производная от нитроглицерина. Почти не имеет отдачи. Корпус из особого пластика, ствол из нержавейки, покрыт специальным покрытием. Титановый затвор, что сокращает время перезарядки процентов на шестьдесят, магазин на сорок пять патрон. Прошибает бронежилет седьмого класса с трехсот метров. Калашников не делает такого даже в упор. Ну что, испытаешь? Давай на стометровый рубеж. Кстати, в нем встроенный глушитель, так что звук от него, как будто бьешь по грязи молотком. Сверху в рукояти оптический прицел двукратного увеличения.

Я неуверенно взял автомат и передернул затвор. Сделав десяток выстрелов, я понял, что у меня в руках произведение искусства. Пули ложатся точно в центр голографической мишени, кучность великолепная, мощность просто потрясающая, отдачи практически никакой, звук от выстрела разлетается шагов на десять и то, если хорошо прислушиваться. Я перешел на рубеж сто пятьдесят метров и сделал еще десять выстрелов. Все пули вошли точно в корпус мишени.

– А если двести? – спросил стоящий рядом Андрей.

Я молча кивнул и перешел на соседний рубеж и отстрелял в мишень последние патроны.

– Два мимо, остальные в туловище и в голову. Прекрасный результат, – прокомментировал мою стрельбу Андрей, следящий за показателями на экране ноутбука. – Ты рожден для этого оружия. Хотя любой бездарь сможет из «Варяга» выбить не меньше шестидесяти процентов, его даже ребенок удержит.

– Да, жаль, что не мой, – согласился я, нехотя кладя автомат на стол.

– Да нет, как раз твой, – ответил Андрей, – это тебе подарок от нашего тренировочного центра, Петрович приказал отдать тебе.

– А патроны где брать? Я так полагаю, что стоят подобные штуки очень дорого и в магазинах на полке не лежат.

– Не думай, – отозвался Андрей, вытаскивая из подсобки ящик. – На первое время мы тебе запас дадим, у нас около тысячи штук, а потом вам в отряд будут по заявке присылать, думаю, что через недельку начнется массовое производство.

– Здорово, – искренни обрадовался я. – Спасибо тебе большое.

– Да не за что, – сказал хозяин тира. – Просто ты мне с первого дня приглянулся. Да и остальных сумел поразить.

Спустя два часа за мной и Димкой приехал Виктор. Я закинул ящик с патронами в кузов Нивы, «Варяг» висел у меня на плече.

– Слышал, ты и здесь смог всех удивить, – пожимая мне руку, сказал сержант.

– Да ладно тебе, – отозвался я, – просто я делал все, что мне говорили.

– Димка тоже делал то, что ему говорили, но до твоих успехов ему далеко. Да к тому же первый раз вижу, чтобы обычного курсанта провожали такие уважаемые в лагере люди, – и Виктор кивнул мне за спину.

Я повернулся, из административного корпуса к нам направлялись все инструктора. Впереди вышагивал, словно средневековый барон, Виктор Петрович, следом за ним шли Андрей, Вадим и Александр.

– Даже не хочется расставаться, – пожимая мне руку, сказал майор. – Может, останешься у нас инструктором?

Я только отрицательно покачал головой.

– Ну что ж, тогда желаю доброго пути, – продолжил он. – И помни то, что я тебе сказал на первом занятии, если ты будешь соблюдать закон и жить по совести, то на одного хорошего дружинника станет больше.

Потом подошел Андрей в сопровождении Вадима и Шпалы, пожали нам руки и пожелали успеха. И через пять минут Нива неслась прочь от тренировочной базы.

– Чего в городе творится? – спросил Димка, развалившись на заднем сиденье.

– Да вроде тихо все, – пожав плечами, ответил Виктор, объезжая очередную колдобину. – Караван, который отправили два дня назад, удачно проскочил до Москвы. Обратно повезут горючку, продукты, несколько машин с взрывчаткой, сталь, запчасти и еще кое-что, о чем ни мне, ни вам знать не положено. Так что, собирайтесь. «Витязи» совместно с «Легионом» должны встретить колонну и проводить ее во Владимир. До Покрова ее доведут москвичи, а оттуда мы.

– Сколько всего машин? – спросил я.

– Около сорока, – отозвался Виктор, – здоровые грузовики с прицепами, которые делает КамАЗ. Навстречу отправят 20 машин.

– Сто человек, – моментально подсчитал Димка. – А сколько наших в сопровождении?

– Еще столько же, – отозвался сержант, – плюс вольнонаемные водители, но они тоже вооружены. Так что, завтра в пять утра необходимо быть в отделе.

– А сейчас куда? – спросил я, бережно поглаживая ствол «Варяга».

– Заскочим в отдел, получите форму, оружие, документы и до пяти утра можете быть свободны. Но мой совет – выспитесь хорошенько, такие большие караваны лакомый кусок для дорожных банд, а значит, можно ожидать все, что угодно. Ну да что я вам рассказываю, Петрович и без меня вам все объяснил. Все приехали. Выгружайтесь. – С этими словами он лихо затормозил у главного входа в отдел прямо рядом с островом БТРа, вкопанным в землю по самую башню.

Процедура зачисления в «Витязь» надолго не затянулась. Полковник, которого все называли Гробом, выдал мне с Димой удостоверения дружинников, произнеся при этом пару сухих, ничего не значащих фраз о долге, после чего отослал в оружейку. Ей оказался бывший склад магазина, доверху заваленный множеством ящиков с разнообразными стволами. Крепкий мужик, слегка подволакивающий правую ногу, выдал нам с Димой по старому АКМу и подсумок с рожками и, указав на ведро, доверху наполненное различными патронами, усадил снаряжать обоймы. На мою фразу, что, мол, у меня уже есть оружие, он ответил, что это мое личное, положен АКМ – получи. После того, как мы, стерев на больших пальцах верхний слой кожи, все-таки набили обоймы, он выдал нам по Стечкину, сопроводив этот процесс сакральной фразой: «Положено!». Так что из оружейки мы вышли упакованные по самое не хочу. На мне красовался бронник пятого класса с эмблемой «Витязя», с одного плеча стволом вниз свисал АКМ, с другого суперсовременный Варяг, на поясе – кобура с АПС, по ноге бил подсумок с тремя гранатами и магазинами. В руке я сжимал пакет с еще одним комплектом камуфляжа. А у Виктора в Ниве лежал ящик, доверху забитый безгильзовыми патронами к Варягу. Дима был упакован идентично и костерил весь белый свет. Домой я в тот день так и не попал, по приказу Гроба все, кто завтра отправлялся на встречу каравану, обязаны были остаться в казарме «витязя».

– Не обращай на этот обвес внимания, – осмотрев меня со всех сторон, произнес Виктор, – в первый раз из оружейки в таком виде все выходят, а через пару дней уже избавляются от лишнего. АКМ меняют на что-то более внушительное, и бронники берут полегче, а иногда и вовсе выменяют их на кевларовые разгрузки, вставляя под подкладку титановые пластины. Ты и Дима поедете завтра вместе со мной и Серегой. Да, и пулеметчик у меня в машине ничего. Ну, да завтра. С утра познакомитесь. Кстати, забери из Нивы ящик с патронами.

– А куда мне его девать? – спросил я, оглядывая пустую казарму, в которой кроме кроватей ничего не было.

– Под свою кровать запихни, а как с караваном развяжемся, заберешь.

Глава 3

Утро выдалось хлопотное. К машинам стаскивали боеприпасы и тяжелое вооружение, на джип, за рулем которого сидел Серега, уже установили крупнокалиберный «утес», прошивающий кирпичные стены, как писчую бумагу. Незнакомый мне паренек уже заправил в него ленту и стоял рядышком, облокотившись на капот джипа. АКМ я решил не брать и еще с утра, прихватив с собой сержанта, вернул его на склад, выменяв на него приличную разгрузку, усиленную титановыми пластинами. За ненадобностью я оставил в казарме бронежилет – тяжелый, а толку немного.

– Знакомьтесь, – подходя к Ниве, произнес Виктор, – это Артем – наш пулеметчик, но для друзей он просто Бабай. А это наши новички Влас и Дмитрий.

– Зовите Бабаем, – произнес Артем, пожимая нам руки.

– А почему Бабай? – спросил Дима.

– Потому что ко мне уже давно привязалось выражение «екарный бабай», которое я вставляю, где только можно.

– Ладно, хватит лясы точить, – прервал наше знакомство Виктор, – давайте по местам. Серега, за руль, Бабай, на тебе пулемет, я и Дима на заднее сидение. Влас, садись вперед. И смотрите, аккуратней, мы все двери поснимали, так что, когда тронемся, держитесь за что-нибудь, а то вывалитесь.

– А зачем? – тут же среагировал Дима.

– Чтобы, когда машина на фугас или мину наскочит, был шанс спастись, да и при обстреле удобней из нее выскакивать. А от пуль двери все равно не спасут, это в фильмах все стараются за двери спрятаться, а пули рикошетят от них, как от корпуса танка. В жизни любая дверь прошивается из Калашникова навылет метров с семидесяти.

В это время взревели моторы десяти «Нив», стоящих во дворе отдела. Как сказал Ермак на инструктаже, «Легионеры» присоединятся к «Витязям» на выезде из города и дальше группы пойдут вместе. Вообще «Легион» стоял на порядок выше «Витязя», именно из него он и набирался. Люди, отслужившие в «Витязе» несколько лет, имели право подать заявку на перевод. Но брали в «Легион» не всех: отменное здоровье, высокие умственные показатели, преданность Княжеству – вот основные критерии отбора. Если «Витязь» занимался чем попало: от сопровождения колонн, до выездов на обыкновенные бытовые преступления, то Легионеры занимались только серьезными делами. Это был элитный военный отряд, принимавший участие во всех войнах, которые вело княжество за последние шесть лет. И то, что его послали сопроводить этот караван, еще раз доказывало, как он важен для Князя.

Машины катились по пустынным улицам, выстроившись в длинную колонну с интервалом метров двадцать. Пулеметчики и гранатометчики пока что сидели в кузовах, их время придет позже, когда они покинут густонаселенные места за городскими окраинами. Впереди замигали фарами.

– Всей колонне стоп, – произнесла небольшая радиостанция, закрепленная на плече Виктора.

Сергей, не дожидаясь приказа сержанта, начал прижиматься к обочине, постепенно притормаживая. Вскоре колонна встала рядом с джипами «Легиона».

– А почему у них двери на месте? – спросил Дима у сержанта, кивая на целые машины.

– Потому что легионерам поставляют усиленные варианты, – пояснил Виктор, – все двери со специальными вставками, которые выдерживают не только пули из калаша, но и очередь из ПК.

Вскоре колонна тронулась, перетосовавшись, словно колода карт. Две машины «Витязей», следом две Нивы «Легиона».

– Там, на горке, последний блок-пост, – тронув меня за плечо, сказал Виктор. – А за ним начинаются дикие земли. Как только его проскочим, не зевай, смотри в оба глаза и слушай в оба уха.

Я кивнул, пытаясь глазами отыскать последний блокпост. И нашел – им оказался целый укреп район – два здания из кирпича, стены усиленны огромными бетонными блоками, не уверен, что даже прямое попадание из танка принесет нападавшим хоть какой-то результат. Прямо перед ними отрыты окопы полного профиля, рядом с которыми в землю врыты два танка и БТР. А за зданиями я углядел, как минимум, одну установку «Ураган», способную своими реактивными снарядами слизнуть с огромной площади все живое. Дорогу перегораживал шлагбаум, сделанный из двух толстенных рельс. Перед шлагбаумом со стороны Москвы по трассе в шахматном порядке с интервалом тридцать метров стояли бетонные блоки. Любой, кто хотел бы приблизится к посту, был обязан скинуть скорость минимум до десяти километров в час. Место для блокпоста, а точнее укреп района, было выбрано удачное – господствующая над дорогой высота, позволяющая наблюдать в оптику любое движение на пять километров, пешком его обойти ничего не стоило.

Виктор снова хлопнул меня по плечу. Когда я обернулся, он указал рукой:

– Смотри, справа и слева тянутся обширные минные поля, оставшиеся еще с гражданской войны, их карт просто не существует и уже давно никто не решается на них соваться.

– Нехилая оборона, – прокричал я.

Меж тем с блокпоста выскочили люди с автоматами, а башня одного из танков стала медленно поворачиваться в нашу сторону.

Но головной джип мигнул фарами условленный сигнал, и все успокоилось, нас даже не остановили, шлагбаум медленно пошел вверх, и Серега, скинув скорость до минимума, начал объезд своеобразной змейки из бетонных блоков.

– А вот теперь заткнулись, полное внимание, – произнес Виктор, передернув затвор «Грозы» с подствольным гранатометом. Бабай же поднялся и взялся за рукоятку старенького «Утеса», мы с Димой повторили действия более опытных людей.

– Все, дальше до самого Покрова дикие земли, – прокомментировал Сергей, – можно рассчитывать только на себя. Пара небольших гарнизонов, охраняющих мосты, поля и деревни не в счет.

Наша Нива шла недалеко от середины колонны. Серега, не замолкая ни на секунду, костерил дорогу в хвост и в гриву, она действительно была довольна разбита. Княжеству в одиночку просто не по карману поддерживать и ремонтировать сотни километров дорожного полотна. Если в городе с этой великой русской напастью еще хоть как-то боролись, то за пределами Владимира дороги с каждым годом становились все хуже. При этом заложенные на дороге фугасы и постоянные стычки с применением гранатометов не способствовали долголетию асфальта.

– А здесь кроме нескольких поселков еще что-нибудь есть? – перекрикивая движок машины, спросил я.

– Да, – заорал в ответ Виктор, – чуть в стороне на свой страх и риск селятся вольные фермеры, сколачивают небольшие анклавы, продукцию реализуют сами, только платят князю небольшой налог за пользование землей.

– А как они защищаются от банд? Ведь, если я правильно понял, дорожники хорошо вооружены.

– Анклавы вольных фермеров достаточно многочисленны, – проорал Виктор, – чаще всего это один-два клана, имеющие пол сотни хорошо вооруженных бойцов. Оружие им продает Княжество. Кроме того, в случае нападения, они могут вызвать на помощь ближайшие патрули или гарнизон. Если у тех все в порядке, они помогут, но за эту помощь фермерам придется заплатить.

– У вас тут прямо раннее средневековье, – произнес я себе под нос.

– Что? – не расслышал Виктор.

– Говорю, что странно у вас все, – проорал я, перекрикивая движок и ветер.

Дорога стала более-менее ровная, и колонна «Витязей» и «Легионеров» шла не ниже семидесяти километров в час. Я же предпочел заткнуться, впереди показался указатель, что до моста через мелкую речушку под названием Колокша всего восемьсот метров.

– Там наш блокпост, – произнес Виктор, указывая на крепкое кирпичное здание возле моста, – недельная смена двадцать человек при двух крупнокалиберных пулеметах и двух АГСах. Против крупных сил они, конечно, долго не продержаться, но этого и не надо. Их задача предупредить Княжество и отойти. А вот против всякой дорожной швали, этого поста вполне достаточно.

Завидев конвой человек на вышке снял трубку и переговорил с кем-то, после чего шлагбаум пополз вверх. Машины, не замедляя хода, проскочили его и стали лавировать между противотанковыми ежами, установленными на мосту. От города нас отделяло километров сорок, когда по рации с головной машины, которая больше напоминала БТР, нежели джип, пришел сигнал «Стой».

– Все из машины! – заорал Виктор и сиганул еще на ходу, откатившись в сторону небольшой воронки, оставленной, по-видимому, миной или фугасом.

Машина ткнулось носом в край дороги и остановилась. Бабай остался в кузове, водя стволом крупнокалиберного пулемета из стороны в сторону. Надо сказать, что использовать в виде брони для пулеметчика старые прозрачные омоновские щиты для разгона демонстрантов и массовых беспорядков являлось неплохим решением, они были последней новинкой, разработанной перед самой эпидемией С пятидесяти метров держали очередь из автомата Калашникова калибра пять сорок пять под углом и не затрудняли обзор. А специальный столб, ввареный в днище Нивы, на котором крепился пулемет, позволял стрелять в любую сторону. Подавить подобную огневую точку можно было лишь на малых дистанциях с помощью стволов довольно крупного калибра, с помощью гранатомета, или же, уничтожив сам джип.

Мы с Димой заняли позиции за деревьями, росшими на обочине дороги. Цепь огромных тополей позволяла надежно укрыться от пуль и вести ответный огонь, к тому же прямо за ней начиналось большое поле, вряд ли оттуда кто-нибудь нас попробовал атаковать.

– Что случилось? – спросил я, повернувшись к одному из «легионеров», который расположился за островом сгоревшего джипа, валяющегося в кювете, и пристально осматривающего свой сектор обстрела.

– Дикари, – произнес единственное слово «легионер», даже не удосужившись взглянуть в мою сторону.

– Кто такие дикари? – шепотом спросил я у Димы.

– Это что-то вроде цыган, – отозвался тот. – Кочуют по Княжествам, иногда нападают на караваны, никому не служат и нигде подолгу не задерживаются. Мы для них слишком зубастая добыча, сейчас командиры переговорят, и дальше пойдем.

Его фраза всего на мгновение опередила приказ: «По машинам!», – пришедший из головы колонны.

Я встал, отряхнул штаны и направился к нашей Ниве, Дима шел следом, не выпуская из рук свой АКМ. Виктор и Сергей уже сидели на своих местах, а Бабай выбрался из своего пластикового колпака. Все были еще напряжены и не выпускали из рук автоматы – стволы обращены к дороге, по которой мимо нас полз большой караван из десятка джипов, двух десятков грузовиков в сопровождении багги и мотоциклов.

– Много, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес сержант, проводив взглядом открытый грузовичок, в кузове которого сидело пять женщин и полтора десятка ребятишек в возрасте до пяти лет.

– Это их детский сад, – пояснил мне Серега, видя что я не очень понимаю в происходящем. – Обычно они мирные, но несколько раз пытались атаковать наши караваны и поселения, одно даже сожгли. Но основное их занятие – производство синтетической наркоты низкого качества, от нее больше дохнут, чем балдеют. Видел длинный старый рефрижератор, который только что нас миновал, у него из трубы еще белый такой дымок идет? Так вот, это и есть лаборатория.

Наконец, караван с цыганами остался позади и наши Нивы, взревев форсированными двигателями, рванули в сторону Покрова.

– Всем внимание, – произнесла рация, – дикари видели, как кто-то копошился на дороге километрах в тридцати отсюда. Человек двадцать, все вооружены, но их не тронули, пропустили. Либо ждут нас, либо караван, который мы должны встретить. Разрешаю открывать огонь по любому подозрительному движению.

Артем, повинуясь жесту Виктора, повесил свою «грозу» стволом вниз, снова перебрался под колпак и ствол крупнокалиберного пулемета стал внимательно шарить по придорожной растительности. Следы неизвестных, о которых предупреждали дикари, были заметны – кто-то не поленился притащить и бросить посреди дороги несколько бетонных блоков. Колонна снова остановилась, и мы залегли, внимательно обшаривая стволами автоматов и пулеметов придорожные кусты и канавы. Место для блоков было выбрано удачно, их установили почти на самом подъеме, любая машина, начавшая спуск, неизбежно налетела бы на него, либо водила, вывернув руль, улетел бы в глубокий овраг. Любой из этих результатов оказался бы достаточно результативным, и машина была бы неминуемо захвачена. Из головной машины вытащили взрывчатку и, обложив блоки, подорвали, превратив их в кучу щебня, самый крупный кусок которого был размером с голову.

Колонна тронулась дальше, но две замыкающие машины остановились на верху подъема. В зеркальце заднего вида я видел, как бойцы выскакивают из них и занимают оборону. Что ж, вполне разумный ход, не отдавать противнику удобное для засады место. В тренировочном лагере меня подробно просветили о тактике дорожных банд: массированный огонь по колонне из стрелкового оружия, подрыв головной и замыкающих машин, расстрел охраны из гранатометов – работает безотказно, ее опробовали еще во времена великой отечественной, потом не раз использовали в Афгане и Чечне, почти всегда срабатывало. Главное – внезапный удар на удобной местности. Расстрел колонны на этом спуске привел бы к катастрофе, машины просто не смогли бы миновать бетонное заграждение, а охранению фактически не оставалось бы места для маневра. К тому же эта позиция была просто не создана для обороны. А использование в виде укрытий грузовиков привело бы к их полному уничтожению. Проезжая мимо того, что осталось от бетонных блоков, некогда перегораживающих дорогу, я подумал, что подрывники свое дело знают, препятствие подорвали и даже асфальт не попортили. Начиная с последнего блокпоста и до Покрова, я насчитал почти сотню сгоревших машин, валяющихся в кювете. Часть из них Нивы или подобные им джипы, другая часть – грузовики, тяжелые, как КАМАЗ, либо небольшие, как старенькие «Газели» и «Бычки». Виктор сказал, что это только за последние полгода, поскольку специальные мусорщики раз в год собирают скелеты машин и продают на переплавку. Да, на трассе война не затихала ни на секунду.