Полная версия
Мое море. Сборник разных историй
Марина Овчинникова
Мое море. Сборник разных историй
Мое море
Кто создан из камня, кто создан из глины,-
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело – измена, мне имя – Марина,
Я – бренная пена морская.
М. Цветаева
Он говорил мне о любви… Цветисто, с выражением, иногда задыхаясь и срываясь на хрип… Он говорил о любви к той, неизвестной, другой. Я пила кофе медленными глотками и думала, как все-таки он глуп. Я читала его мысли, мне нельзя было возражать ему или смеяться: он назвал бы это ревностью и все равно ничего не понял. Мне было скучно и грустно… Я улыбалась и молчала. Потом он стал рассказывать о тех, других, который он бросал. По его словам, они исчислялись сотнями, хотя я знала, что он не добрался и до десятка. Он доказывал мне, как он бессердечен, как холодно его сердце, он хотел, чтобы я попробовала его завоевать. Я зевнула и заказала еще один латте. Официант поймал мой тоскливый взгляд и ободряюще улыбнулся. Чтобы немного отвлечься, я прицепила к лицу вежливую улыбку и пустилась в воспоминания.
Я вспоминала море, как ночью оно нежно касалось кончиков моих пальцев, пенилось, разбиваясь о преграды… Море было моим ласковым и нежным зверем, моей силой, моим вторым я. Только море возвращало меня к жизни, смывало тлен прошлых ошибок и разочарований, усталость бессонных ночей, омывало шрамы моей вечной души… Море было моей единственной любовью, только ему я могла поверить свои тайные желания и страхи, оно всегда знало, как меня утешить, как наполнить новой силой. Только с ним мне не нужно было играть роли, менять свои личины, подстраиваться… Только с ним я была самой собой. Настоящей. Свободной.
Я вынырнула из воспоминаний и заглянула в глаза сидящему напротив мужчине. Он выговорился и замолчал. Он рассматривал меня, прицениваясь, прикидывая, сколько денег стоит на меня потратить, на чем лучше сэкономить и как списать с меня амортизационные отчисления. Мужчина был уверен, что если я с ним, я ему принадлежу… Он уже добавлял меня к списку своих побед. Я улыбнулась, он не знал, что полностью я отдаюсь только моему сильному, соленому зверю. Так же, как мое море, в хорошем настроении я впускаю в свои объятия, согреваю, успокаиваю, чтобы вскоре разгневаться и выбросить на берег. Или утопить… Ни один мужчина так и не смог заметить приближение шторма в моих глазах. Ни один так и не понял, что все воспоминания смываются волной. И наступает штиль…
Мой спутник попросил счет. Я была мила, молчала, улыбалась. Он сказал, что я прекрасна, понимаю его с полуслова, и выразил надежду на новую встречу. Я понимала, что в мои сети попался новый утопленник…
Я попрощалась, вызвала такси и уехала. Мужчина не знал, что я жду своего бога. Того, кто бы смог укротить стихию. Того, кого бы приняло мое море. Кто бы в самый сильный мой шторм был рядом… И с которым были бы не нужны слова… Я подарю ему все сокровища утонувших кораблей, я закрою его от житейских бурь, смою пепел и тлен прошлых лет…
Такси подъехало к моему дому, я расплатилась и вышла. Ночь была ясная и звездная. Я давно не видела таких ярких звезд. Мне показалось или в воздухе запахло морем. Подул легкий ветер, напомнивший мне морской бриз. Я вдохнула воздух полной грудью, и мне стало отчего-то так легко… Будто мое море где-то совсем близко и успокаивает меня… «Все будет правильно», – шептал мне ветер. «Все будет правильно», – вторили ему деревья.
И мне показалось, что где-то вдалеке вздрогнул мой бог, и подошел к окну, вглядываясь в ночную даль…
Новогоднее чудо
Город окутал туман. Он проливался узкими улочками, заглядывал в окна, сонным дыханием проникал в души прохожих…. Город стал похожим на Лондон… Я чахла без солнца, слонялась серыми дорогами, ждала белого снега…
Я не страдала сюрреалистическим восприятием действительности, но сегодня все казалось возможным. Может, именно поэтому я не испытала ни малейшего удивления, когда из пустого колодца двора навстречу мне вышел ангел. Нет, у него не было крыльев и белых одежд. Ангел был одет в дутую зеленую куртку, джинсы и высокие армейские ботинки. Почему-то я сразу догадалась о его небесном, нездешнем происхождении… Может, дело было в глазах?
Он смотрел на меня так ласково и тепло, как не могут смотреть люди в такую погоду…
Я подбежала и схватила его за рукав куртки:
–Не уходи.
Ангел молчал, смотрел, улыбался. И ждал…
– Ты знаешь? Ты ведь, правда, все знаешь?
Он кивнул. Он знал о том, что я уже достала старые елочные игрушки из шкафа. И что, несмотря на то, что сейчас только начало декабря, мой дом украшен серпантином и в самом центре, на столе уже стоит золотистый рождественский ангел. Наверное, не зря вчера я просила у него чуда.
Все началось много лет назад, когда я была совсем маленькой девочкой. В канун Нового года в доме, как всегда пахло хвоей и мандаринами. На елке, помимо игрушек, серебрились шоколадные конфеты в ярких обертках, в бокалах на праздничном столе переливалось шампанское, взрослые были румяны и веселы. Без пяти двенадцать, когда в доме был выключен свет, и все застыли с бенгальскими огнями у телевизора в ожидании президентского поздравления, раздался звонок в дверь. Недовольный отец пошел открывать. Я спряталась за елочкой, представив, что сейчас в дверь зайдет настоящий Дед Мороз. В комнату вошла немолодая темноволосая женщина с пальцами в массивных золотых перстнях. Взрослые суетились вокруг нее, наливали шампанское, подставляли стул, заглядывали в глаза. Мне почему-то стало страшно, у нее были такие черные глаза, что, казалось, если в них долго смотреть, тебя навсегда окутает ночь. Я просидела под елкой целую вечность, меня никто не хватился, то ли сказывалось выпитое шампанское, то ли все были так увлечены загадочной женщиной… Я, по-моему, даже задремала и проснулась, когда в комнате стало совсем темно… Гости с родителями на улице пускали фейерверки, со двора доносился смех и звуки вылетающих пробок от шампанского.
Я выбралась из мохнатых лап ели и подошла к окошку. На улице падал белый снежок, на ступеньках, от света фонарей иней переливался блеском драгоценных камней, в воздухе витало безраздельное ощущение чуда.
–Здравствуй, Маша.
Я испуганно обернулась. В дверном проеме стояла темноволосая незнакомка.
– Я ждала, пока ты проснешься…
– Зачем? – я, как зачарованная, смотрела в ее черные глаза.
– У меня есть для тебя подарок, – незнакомка протянула мне сверток.
Я взяла его и развернула оберточную бумагу. У меня в руках оказался ангел в золотых одеждах с пушистыми, белыми крыльями и ярко-синими глазами. У меня что-то сжалось внутри, я прижала к себе ангела и с благодарностью посмотрела на женщину:
– Спасибо! Спасибо большое…
Женщина устало улыбнулась.
– Запомни, милая, этот ангел принесет тебе счастье, береги его…
Незнакомка ушла, а я еще долго стояла, глядя ей вслед.
С той зимы прошло ровно двадцать лет… После родители рассказали мне, что темноволосая незнакомка была моей крестной матерью и среди знающих людей считалась довольно сильной ведуньей. Крестную я больше не видела, она умерла, когда мне исполнилось двенадцать. Ангел все эти годы занимал почетное место на комоде в моей спальне. И, в общем-то, я считала себя довольно счастливым человеком, но иногда мне все-таки казалось, что где-то я что-то упустила в своей жизни. У меня была любимая работа в небольшой фирме с хорошим коллективом, теплый, уютный дом, близкий человек. Но… Иногда, под Новый год, в моей душе селилось это странное «но» … И жизнь начинала казаться мне неполной, дом неуютным, а близкий человек нелюбимым… Тогда я разговаривала со своим ангелом, я просила его разрешить мои сомнения: ведь у меня действительно ВСЕ БЫЛО ХОРОШО… Ангел молчал, глядя на меня ярко-синими глазами, и мне казалось, что он все понимает, нужно немного подождать и все сомнения рассеются.
Но сегодня мне стало отчего-то особенно тоскливо, и попросила чуда. Я не знала, чего мне не хватает, и может, была слишком привередлива к судьбе, но просьба шла откуда-то из глубин моего «Я».
Набросив пальто, я вышла из дому и побрела пустынными дворами. И встретила ангела.
– Я так ждала тебя, ждала, что ты ответишь, наконец, мне на вопрос…
– Я не смогу ответить тебе, – улыбнулся ангел, – но немножко смогу помочь… Ты ведь просила чуда? Будет тебе новогоднее чудо… Смотри, только не упусти его…
Ангел ушел, я долго смотрела ему вслед, не понимая, было ли это на самом деле или это всего лишь плод моей разыгравшейся фантазии…
В канун Нового года все мои мечты вдруг показались мне несусветной глупостью. Я примеряла вечернее платье, когда позвонил мой близкий человек. Олег был в командировке в столице, и Новый год мы должны были встречать порознь. Он сказал, как сильно скучает по мне, что после возвращения, мы возьмем отпуск и поедем куда-нибудь в теплые края, наконец-то побудем вдвоем и поразмыслим над нашей дальнейшей жизнью. Потому что мы уже давно вместе и пришло время делать серьезные шаги. Он сказал, что любит меня и хочет от меня дочку. Я смеялась, заверяла его в своих чувствах и радовалась предстоящей поездке.
Потом позвонили друзья и срочно потребовали моего присутствия на их празднике. Я попыталась вызвать такси, но все службы не отвечали на призывы, дозвониться друзьям тоже оказалось проблематично, то ли отмечание уже началось, то ли была перегружена телефонная сеть. Я сидела в праздничном платье перед телевизором и смотрела, как стрелки часов приближаются к двенадцати. Мне стало невыносимо грустно, и я вдруг решилась на отчаянный поступок, надела шубу, взяла сумочку и выскочила на улицу. Деревья и асфальт серебрились в инее, переливались разноцветные гирлянды в витринах магазинов, где-то вдалеке раздавался смех и взрывы хлопушек.
Я вышла на дорогу и попыталась поймать машину. Такси проезжали мимо, нагруженные полупьяными компаниями, автомобили равнодушно светили фарами и спешили к праздничным столам. Я уже успела замерзнуть и пожалеть о своей выходке, когда рядом притормозил серебристый джип.
– Добрый вечер! Куда направляетесь? – из открытого окна на меня смотрел темноволосый мужчина лет тридцати.
Я ответила. Он улыбнулся:
– Нам по пути. Садитесь, если не боитесь меня…
Мне не было страшно, легкая бесшабашность охватила меня целиком. Я открыла дверцу и села в машину. В салоне пахло елкой и мандаринами…
– Вы смелая, – мне показалось или мой спутник иронично усмехнулся.
– Просто я опаздываю, а такси вызвать не удалось. К тому же как-то не верится, что в Новый год может произойти что-то плохое…
– Зря Вы так думаете. Впрочем, не бойтесь, я безобиден, к тому же тоже спешу к новогодней елке.
Мужчина включил музыку, и дальше мы ехали молча. Когда мы заезжали на мост, мне вдруг показалось, что за окном мелькнул золотистый свет. Я обернулась.
– Фейерверки, – сказал мой спутник. Тут в машине что-то стукнуло, она дернулась и остановилась. Мужчина вышел из машины, вернулся через десять минут и удрученно констатировал:
– По-моему, нам пора познакомиться.
Я недоуменно посмотрела на него.
– Как-то не хочется встречать Новый год с незнакомым человеком, – мужчина кивнул в сторону пустынной дороги и обезоруживающе улыбнулся. – Встречать его придется здесь, спустило колесо, а запаски у меня нет. Меня зовут Александром…
Я засмеялась и протянула руку:
– Очень приятно, Александра….
Саша вдруг спохватился:
– Новый год же…
В багажнике у него нашлась бутылка шампанского, мы пили его из горла, смотрели на летящие снежинки, смеялись, отбиваясь от звонков друзей и родственников. Он рассказал мне, что недавно вернулся из Лондона и ехал на Новый год к сыну, что бывшая жена, наверно, разозлится на него за опоздание, и ее новый муж будет укоризненно качать головой. Я – что мой любимый человек сейчас в командировке и встретить Новый год вместе у нас не получилось, но скоро мы поедем заграницу и сможем отдохнуть от повседневной суеты.
Мне было с ним легко, как бывает со случайным попутчиком, которому ты можешь рассказать всю свою жизнь и выйти на следующей остановке.
Мы выяснили, что оба любим Достоевского, дождь, черный кофе и советские мультфильмы… Саша казался мне давно знакомым, уютным человеком, мне не хотелось заканчивать этот вечер. Я вспомнила, что в моей сумочке есть бенгальские огни, мы выбрались из машины, прихватив шампанское.
Над городом рассыпались алмазные звезды, кружились белые кружевные снежинки, искры бенгальских огней освещали его лицо…
Я вдруг заметила, какие темные у него глаза, с длинными черными ресницами. В этих глазах было что-то родное, странное чувство охватило меня, будто когда-то очень давно мы были знакомы, и я любила этого человека. Мне казались знакомыми все его жесты, голос, запах волос. Мне хотелось защитить его от всех мирских бед, смешаться молекулами, раствориться…Я смотрела на него и понимала, что все это невозможно, но желания шли изнутри, заполняя меня до конца.
Он вдруг обнял меня и притянул к себе. Я вздохнула и прижалась к нему. Мы стояли так, казалось, целую вечность. Пока нас не ослепил свет автомобильных фар. Мимо ехала веселая компания на двух машинах. У них оказалась запаска и домкрат, Саша остался с ребятами менять колесо, меня на другой машине согласились подкинуть к дому моих друзей.
Поблагодарив своих спасителей, я направилась к подъезду и только тогда вспомнила, что мы не обменялись с Сашей телефонами и толком даже не успели попрощаться. Мне почему-то стало грустно…
Через неделю я с Олегом улетела в Египет. Еще через две впечатления от встречи Нового года притупились, оставив лишь приятные воспоминания. А потом я стала готовиться к свадьбе…
Свадебные салоны, рестораны, списки гостей, розовые ленточки, кондитерские магазины…
Предсвадебная суета полностью охватила меня, я прилетала домой, забиралась в горячую ванну и пыталась собраться с мыслями. Иногда мне казалось, что все это происходит не со мной, а в каком-то дешевом слащавом кинофильме. Мне вовсе не хотелось праздновать свадьбу в ресторане: на этом настояла мать Олега; я никогда не мечтала о белом, пышном, свадебном платье: меня переубедили подруги, мне не нужен был список гостей из двухсот человек: Олег утверждал, что это его деловые партнеры, без которых он просто не может обойтись… Но хуже всего была один каверзный вопрос, от которого я никак не могла избавиться: действительно ли я этого хочу?
Приближалось 14 февраля, свадьба была назначена на третье марта…
Многое было сделано, я устала от подготовки и сбросила оставшуюся часть на родителей и жениха. А сама пыталась разобраться в себе. Я смотрела на свою прошлую жизнь со стороны и понимала, что, в принципе-то, я счастливый человек, что мой Олег будет хорошим мужем, а Новогоднее приключение было и останется всего лишь приключением. Все это было навеяно ярким впечатлением детства, праздничной мишурой, а на самом-то деле, я абсолютно не знала Александра, он был мне чужим, между нами ничего не было, он ничего мне не обещал… А Новогодним чудом ведь можно назвать слова Олега о будущей свадьбе…
Правда?
Я смотрела на себя в зеркало и понимала: нет, неправда… Мои глаза кричали, что это ложь… Я лгу Олегу, родителям, друзьям и, самое страшное, – самой себе.
День всех влюбленных мы должны были отмечать в уютном китайском ресторанчике в центре города. Вечером за мной заехал Олег с букетом алых роз и золотым браслетом, я преподнесла ему дорогие часы. Я смотрела на цветы и понимала, что Олег уже не любит меня. Привычка, привязанность, все, что угодно, но не любовь… Я не чувствовала его прихода, как раньше, его недостатки уже давно не казались мне милыми, он перестал дарить мне полевые цветы, которые я так любила, и называть меня своей девочкой. Наши отношения давно отдавали глянцем… Скользящий поцелуй в щеку, дорогой-дорогая, стандартные розы, неискренняя радость, искусственная любовь.
Мы приехали в ресторан, Олег заказал земляничное вино, горели свечи, из колонок лилась романтическая музыка. Мне стало тошно и страшно. Я вспомнила, как пять лет назад, когда мы только познакомились, Олег взял у отца машину и отвез меня в зимний лес. Мы играли в снежки, целовались, пили дешевое вино из бумажных пакетов, и он казался мне самым любимым человеком. Что же случилось с нами? Почему все ушло?
Зазвонил телефон. Олег как-то дернулся, глянул на номер и отклонил вызов.
– Не хочу, чтобы нам мешали, – он отвел глаза.
Я знала, я все знала. Уже давно. Я просто не хотела этому верить…
– Олег, зачем это все, а?
Он недоуменно посмотрел на меня:
– Что ты имеешь в виду?
– Как ее зовут? Кажется, Леной?
Он обреченно закрыл глаза.
– Я не люблю ее. Правда. Бес попутал, прости, пожалуйста, прости…
Я улыбнулась, мне вдруг стало так легко:
– Но ведь ты и меня не любишь! Олег, милый, родной, давай, хотя бы раз в жизни будем честными друг с другом…
Он заговорил. Он говорил, что я – лучшее, что было в его жизни, но что-то сломалось, потухло между нами, мы будто стали братом и сестрой, а необходимость создавать видимость любви уже не рождала в нас ничего, кроме глухого раздражения… Он говорил, я молчала, улыбалась и соглашалась с ним.
Пятнадцатого февраля мы отменили свадьбу. Подруги жалели меня, называя Олега бабником. Родители во всем обвиняли меня, считая, что я не смогла создать фундамент для прочных отношений и проклиная мое легкомыслие.
Постепенно бури поутихли, родители и друзья смирились с тем, что теперь мы с Олегом просто друзья.
В город пришла весна, улицы запестрели разноцветными зонтиками, солнышко все настойчиво стало пробиваться сквозь тучи. Мне позвонила мама и позвала в гости, она напомнила, что к нам приезжают дальние родственники и мне просто необходимо присутствовать при столь знаменательном мероприятии. Я была даже рада отвлечься от грустных мыслей.
Дверь мне открыл папа, он подмигнул и сказал, что все уже собрались и ждут моей истории о сорванной свадьбе. Я вздохнула и прошла в дом. Когда я раздевалась в прихожей, мне на мгновение показалось, что на комоде лежит золотистое перо. Я подошла поближе и увидела мамин золотой браслет.
– Сашенька! Ты где? Иди, я тебя кое с кем познакомлю…– крикнула мама из гостиной.
Я зашла в комнату и застыла на пороге. За столом сидел мой новогодний спутник.
– Привет! – улыбнулся Сашка. – Так вот почему мама взяла с меня обещание заехать к ее крестнице…
– Познакомься, – сказала мама, – это сын твоей крестной, он какое-то время жил заграницей, вот, вернулся и наконец-то нашел время заехать к нам…
У меня все поплыло перед глазами, я пошатнулась. Саша успел подхватить меня на руки.
– Ты? Это, в самом деле, ты? – тихо спросила я, глядя в его черные глаза.
– Вы разве знакомы? – удивилась мама.
Саша улыбнулся:
– Мы встретили этот год вместе, а значит, вместе его и проведем… А может быть, и всю жизнь…
Вдруг в комнате с громким стуком захлопнулась форточка, мы обернулись.
– Странно, – задумчиво сказал отец, – мы вроде бы не открывали окно…
Я увидела на подоконнике белое перо и тихо прошептала: «Спасибо!»
Сашка улыбнулся и покрепче прижал меня к себе…
Синоптик
Я делаю погоду. Иногда мне хочется дождь, и в нашем городе идет дождь. Я покупаю новые босоножки, – и асфальт становится сухим от жары.
Муж говорит, что я синоптик.
Но это неправда. На самом деле я – метеоролог, которого все зовут синоптиком.
По вечерам мне иногда звонит сослуживец Коля. Он говорит, что у него дождь. Я говорю, что нет.
На следующий день в городе солнечная погода с кратковременными дождями.
С одной стороны, – это хорошо, когда можно не брать с собой зонтик. С другой, – скучно. Я никогда не попадаю под теплый летний дождик или в мокрые сугробы.
Я из породы тех людей, которых не спасает даже мобильная связь. Мы одиноки, хотя нам есть, с кем поговорить.
Коля похож на меня. Чтобы не было скучно, он никогда не берет с собой зонтик и все-таки иногда попадает под ливни. Но это – обман. Это – не неожиданность.
Мой муж носит зонтик всегда. Может, не доверяет мне, но говорит, что так ему спокойнее. У него «Samsung» и он всегда на связи.
Я не знаю, зачем и почему вышла за него замуж. Наверное, потому что так хотелось окружающим. Они думали, мое время пришло и часики скоро оттикают свое. Ницше говорил, что самый отчаянный страх человека – боязнь одиночества. Страх остаться вне общества, не получив его одобрения. Страх, порожденный стадным инстинктом.
Я – трусиха. Я вышла замуж, хотя не любила его. Не люблю и сейчас. Чем больше живу рядом с ним, тем больше убеждаюсь в этом. И продолжаю жить. Наверное, с ним и умру, и нас похоронят в соседних могилах, запечатав при этом землю. Мертвецы не должны беспокоить живых. Даже если они мертвы еще при жизни.
Я никогда не знала любви. И если честно, мне кажется, что ее не существует. Почему, – объяснить не могу и себе. Не пошлым же: «Ее придумали сами люди» ?.. Мне просто кажется… Это мое мнение. С ним можно не соглашаться.
Чего можно ожидать от синоптика, живущего с нелюбимым мужем?
Я ему даже не изменяла. Самое страшное, – не из принципа, нет. Не считала нужным. Мне никогда даже не хотелось.
Я не умею говорить хорошо или плохо. Я не философ.
Я живу, перетекая изо дня в день.
Я боюсь осуждения.
Я невозможно скучаю…
Но все, что я умею – делать погоду. Большего я не хочу, потому что не знаю, где оно и как сделать, чтобы оно не наскучило.
Я делаю погоду. Хочу – дождь, хочу – снег. Или переменная облачность.
И простите меня за гололед. Просто сейчас мне хочется падать…
Жизнь
"И когда закончится война, тогда и прекратится род человеческий и без того, в общем-то, на *** здесь не нужный. Пусть останутся разрушенные остовы Нью-Йорка, гниющие русские деревни, щебень китайской стены, изнывающие от тоски девки и кочевые отряды безжалостных воинов… И когда все завершится, восстановится утраченная справедливость и явится что-то новое, лишенное "экономического фундамента", что-то совершенно новое, не человеческое уже."
А. Ханжин
Не бойся того, что твоя жизнь кончится; бойся того, что она никогда не начнётся.
Грейс Хансен.
Ночью мне приснился Че… Он курил кубинскую сигару, улыбался так, что казалось, он все понимает. Казалось, он хочет сказать мне: "Зачем, bella? Что ты делаешь со своей жизнью?"
А мне становилось стыдно перед Команданте, я опускала глаза, нервно кусая губы, не зная, что сказать ему в свое оправдание.
"Понимаете, Эрнесто, Вам светило солнце Кубы, под ногами был теплый песок, море и небо звало Вас в путь… Моя же страна похожа на обломки утонувшего корабля. В ней не осталось огня и стремления, в ней больше нет идеалов, все вытоптано, выбито, выжжено, как каленым железом. А я слишком слаба, чтобы вдохнуть жизнь в серое, холодное небо. Мне уже никто не верит. Все, что я могу, это складывать строчки кружевами. Я не такая, как Вы, моя сила и страсть ушла в сны, в холодное равнодушие и пошлость. Я сама подменила свои идеалы фальшивками, я сама выбрасывала из себя все хорошее, чтобы пропитаться дрянью. Я оказалась слишком трусливой, чтобы пойти против всех с отрядом из восьмидесяти бойцов. Я смирилась. И мне уже не уготован на небесах свой остров, где любовь обжигает, как пламя, а дружба пропахла порохом. Я не заслужила пить жизнь жадно, как текилу. Я превратилась в лед, и даже солнце Кубы не растопит мои холода. Простите меня, Команданте, я не оправдала Ваших надежд… Я даже не смогла оправдать своих".
Клубы дыма, разноцветные в бликах огней, суши, роллы, текила, виски… Ароматы Versace, девочки плачут. Или не плачут. Каждая, пафосно втянув в себя кусок никотина, стряхивает пепел наманикюренными пальчиками, слизывая с пухлых силиконовых губ дорогие блески от Chanel.
Я уже давно не чувствую себя белой вороной, я тоже умею покупать Versace в стоках и сэкондах на вес, а мои блески от Rubi rose блестят не меньше. Конечно, это фейк. Жалкое подражание жизни от кутюр. Но какая на хрен разница?
Когда-то, лет в пятнадцать, мне казалось, что встречу умного и похожего на меня человека, писателя, может быть, или ученого, и мы уедем с ним куда-нибудь далеко-далеко от этой суеты. Теперь я знаю, что это невозможно. И даже, попробуй я сбежать, я принесу эту суету в своей сумочке от Nina Ricci.
Дело даже не в деньгах, дело в той маленькой девочке, которая много весила, хреново одевалась и красила волосы в какой-то жуткий, ярко-оранжевый цвет. Девочке хотелось быть красивой и стильной, но жизнь, родители и зеркала разубеждали ее в обратном.
Жизнь стала раздвоенной. По вечерам девочка собирала себя по частям, слепливала и превращала в подобие гламура, чтобы с унылым видом отшивать обрюзгших, престарелых депутатов и олигархов поселкового масштаба. А по утрам она впихивалась в наглухо забитый автобус, чтобы добраться до работы, и пыталась изо всех сил не грохнуться с обморок от ароматов пота и перегара.
