Совиный сказ

Анна Завадская

Совиный сказ

Совы мудры. Они осторожны и терпеливы. Мудрость исключает дерзость. Вот почему совы – плохие герои. (Патрик Ротфусс. Имя Ветра)

Глава 1. Купель

– Ненавижу холод, – устало выдохнул Руби, расстегнув застёжку объемного мехового плаща. – И ненавижу идти на крайние меры.

Мужчина с ярко-алыми волосами, выбившимися из-под глубокого тёплого капюшона, сделал шаг вперёд по грязно-бурой рыхлой земле. Мда. А ведь ещё полчаса назад эта холмистая местность у подножья Ледяного хребта была укрыта толстым, в несколько метров глубиной, слоем девственно-белого снега. Тёплый плащ соскользнул с плеч Руби и упал бесформенной кучей на вспаханную заклинаниями и самими телами сражающихся землю.

– Учитель, нет! Мы справимся! – отвернувшись от противника всего на мгновение, выкрикнул парнишка лет на пятнадцать моложе Руби.

Чем, естественно, тут же попытался воспользоваться трёхметровый ледяной гигант, вооружённый дубиной из целого дерева. И Лайту стало не до разговоров. Остальные даже и не отреагировали на слова Руби. Не могли позволить себе такой роскоши. Святая дева церкви бога исцеления, Йоханна, беспрестанно молилась о даровании их отряду защиты и исцеления. Святой паладин, её защитник, уничтожал атакующих их зверей. Лучший убийца континента, легендарный Лунный клинок, ему в этом способствовал, вырезая целые группы зверей своими парными изогнутыми кинжалами. Даже их маг, Кэйтлин, не прекращала кастовать ни на минуту под прикрытием того самого Лайта, лучшего молодого мечника-мага континента.

Руби лишь печально улыбнулся. Да уж, хорошо их прижали. Хотя, надо признаться: этот план изначально был авантюрой чистой воды. Остановить вторжение до нападения на город-крепость, уничтожив Императора ледяных зверей в его же лагере… Невозможно. Их маленький отряд даже не дошёл до лагеря войск противника. И дело не в их планировании. Просто… Император решил начать наступление раньше. А возвращаться в город уже было поздно. Да и для самого Руби это лучшее место сражения. Противников – много, союзников – мало и они могут позаботиться о себе сами. Вот уж точно, что не делается – к лучшему.

Обнажив свой меч и кинжал, Руби посмотрел на медленно приближающегося к нему Императора. Ну, что сказать, тот был пафосным и брутальным одновременно. Обжигающе холодный взгляд искристых голубых глаз, резной посох из снежного кедра с навершием из огромного алмаза. И при этом – массивное тренированное тело мастера меча. И ведь этот монстр – не просто мечник-маг, как Лайт. Он даже не боевой маг, как Руби. Он уже ступил на путь божества!

– Ледяной ветер! – направив на Руби посох, выкрикнул Император.

Руби лишь улыбнулся, прекрасно понимая, что это обманка. Духовное зрение уже было активно и структура заклинания, которую создал этот снежный эльф, принадлежала заклинанию бури ледяных копий. От такого мощного заклинания простым стихийным щитом, как от ледяного ветра, не защитишься.

Десятки ледяных копий создались в одно мгновение и полетели в сторону Руби и его команды. А сам красноволосый боевой маг лишь закрыл глаза. Войдя в пространство своего духа, Руби нашёл взглядом маленький огонёк в обсидиановой чаше, накрытой прозрачным колпаком. Удар сердца – и чаша вместе с колпаком растворяется, а огонёк превращается в ревущий бесконечный столб огня. Второй удар сердца – и дух Руби оказывается в этом столбе. Третий удар сердца – и уже в реальном мире фигуру боевого мага окутывает живое пламя.

– Пламенный Игнис, взываю к тебе… – сказал Руби, не открывая глаза, но раскинув объятые пламенем руки в стороны.

– Скотство, – ругается Кэйтлин, замечая это. – Опять же будет лежать пластом пару недель!

– Не будет, – мрачно сказал Лайт, вонзая меч в голову гиганта. – Его тело не…

– …снизойди в этот мир! Покарай слуг вечного хлада!

– …выдержит, – закончил фразу Лайт и с болью посмотрел на то, как фигура учителя вспыхивает ярким пламенем и увеличивается в размерах.

– Это… Это же полноценный призыв, а не обычная просьба о даровании сил! – воскликнула Кэйтлин. – Лайт! Он же…

– Да, – с печалью ответил парень, резко выдернув меч из трупа гиганта.

Ему, которому граф Руби Рито заменил погибших в раннем детстве родителей, было вдвойне больнее от происходящего сейчас. Он знал то, что учитель скрывал от всех. Даже если бы это была простая просьба о даровании сил, итог был бы таким же. Так что понятно, почему граф пошёл ва-банк. Максимальная польза при минимальных затратах. Если итог один – надо хотя бы выжать из происходящего по максимуму.

– Он умрёт, – продолжил отвечать магу Лайт. – Поэтому я и не хотел, чтобы учитель вступал в бой.

* * *

В тихой тёмной опочивальне каменного княжеского дворца мальчишка десяти лет от роду резко сел на кровати, жадно глотая воздух. Сводчатый потолок, каменные стены, деревянный пол. Изразцовая печь, зимой дарившая жаркое тепло, платяной шкаф из дуба с витиеватой резьбой, секретер для письма, мягкое полукресло со столиком и зачарованной лампой в углу, за окном.

Тихон с трудом унял сердцебиение. Это всего лишь сон, навеянный переживаниями окружающих о сегодняшнем дне. И ничего более. Здесь нет богов, здесь верят в единого Творца и напрямую общаются с Хранителем мира. Да, различаются пути познания законов, по которым сотворён этот мир, но это не является поводом для вооружённого противостояния верующих. Это не значит, что нет других поводов для конфликтов. О нет, воюют тут постоянно. У Тихона сложилось впечатление, что без этого люди вообще не могут существовать. Но причины другие. Более приземленные, материальные. И честные. Ресурсы, земли, источники силы, торговые пути.

Тихон взъерошил кудрявую макушку, словно разгоняя мысли по голове. Вечно у него так. Как начнёт размышлять – остановиться не может. И будет мысль скакать по памяти, анализируя, сопоставляя, делая выводы. И приводя к абсолютно ненужному, но тем не менее, закономерному выводу. А в реальности все в это время считают, что он в облаках витает. Хотя, нет. Так думали раньше. Пока он не начал читать и писать раньше всех своих сверстников.

Ну вот, опять. Всё, теперь точно больше не уснуть. Тихон с тяжёлым вздохом откинул в сторону пуховое одеяло и встал с кровати. Раз уж не заснуть – то хоть подготовиться к грядущему дню как следует.

– Княжич, пора, – постучав в дверь через полчаса, сказал дядька.

Тихон, бросив взгляд в большое ростовое зеркало, стоявшее в его покоях, горько улыбнулся. Видеть себя таким было необычно. Вместо атласа и парчи – небеленый лён. Простые брюки, рубаха без обережной вышивки и узкий кушак. Даже на ногах вместо привычных сапог – мягкие туфли без всяких прикрас. Да и на самом Тихоне – никаких украшений, ни единого намёка на нынешний статус. Потому что через пару часов это всё изменится. Это родители и дядья с учителями могут надеется на чудо. Сам Тихон знал, что в его случае чудеса невозможны. Да и не хотел он этих чудес.

– Да, Степаныч, я готов, – ответил Тихон, повернувшись к открывшейся двери.

– Ты как-то… – осмотрев идеальный порядок в комнате и стопку книг на столике у окна, опешил дядька. – Совсем… Хоть бы постель не застилал. Плохая же примета!

Тихон лишь снисходительно улыбнулся. О да, он постарался. Сделал так, чтобы никому не пришлось разгребать ворох его вещей и проливать слезы над ними. Хотя, кто захочет – и над аккуратной стопкой одежды всплакнет. Ну, в любом случае, так самому Тихону проще будет. Всё же пять лет тут прожил, сразу, как поступил в Академию – так сразу сюда и отселили с покоев княгини.

– Приметы для тех, кто верит, дядька. А я – знаю. Обнимемся на прощанье, Степаныч? Негоже будет делать это перед купелью.

– Ох, княжич, – с болью в голосе сказал старик, стискивая в объятиях десятилетнего пацана. – Пошто тебя Творец разумом наделил на десятерых, а силушки и дара словно пожадничал, а? Куда ж тебя судьбинушка теперь забросит?

Обняв старика, присматривавшего за ним на протяжении последних пяти лет, Тихон просто промолчал в ответ. И не потому, что не знал, а потому что понимал, Степанычу ответ не нужен. Дядька сам прекрасно всё понимал. Старику нужно было просто высказаться, выразить хоть так свою тревогу.

– На всё воля Творца, Степаныч, – спокойно сказал Тихон, поняв, что прощание затягивается. – Идём, а то ещё опоздаем.

– Да, негоже это, – чуть смутился дядька. – С матушкой и батюшкой успел поговорить?

– Да, – подходя к двери, ответил Тихон с тёплой улыбкой на губах. – И с князем, и с княгиней ещё вчера попрощался. Они же с рассвета у купели бдеть будут. Не до меня им сегодня.

И не потому, что являются высшими лицами страны, а потому, что оба – сильнейшие одарённые Великого княжества. Не дай Творец источник родового дара решит исторгнуть из себя большее количество дара, чем обычно. Это только идиотам кажется, что чем больше, тем лучше. Для таких, как сам Тихон, не одарённых, вода с большим количеством дара… Да ну что за неудобная концепция! Короче, чем больше в воде маны – тем хуже для не-магов. И выйдет из такой купели не архимаг, а калека, которого даже лекари не смогут исцелить. Мда.

– Ну да, ну да, – торопливо открывая дверь, сказал Степаныч. – Да и примета плохая, опять же.

Выйдя в коридор, Тихон не смог сдержать улыбки. А всё потому, что в этом коридоре его ожидала парочка самых близких людей. Степаныч тихонько проворчал о приметах, но так тихо, что услышал лишь сам Тихон. И сделал вид, что ничего не расслышал. Сто процентов, инициатором проводов выступила младшая сестрица, Лада. А старший брат, Добрыня, просто не смог не поддаться на её уговоры. Ну и зачем тревожить малышку глупыми приметами? Она же, сердобольная, ещё себя винить начнёт после неудачного обряда посвящения Тихона. Мол, накликала, нарушила примету.

– Удачи, брат, – с улыбкой сказала пятнадцатилетний парень, удерживая за руку пятилетнюю малышку. – Никого не слушай, ничего страшного в посвящении нет. Просто расслабься и окунись с головой. Поверь, я там уже был.

Тихон лишь кивнул, искренне улыбаясь старшему брату. Вот кто сегодня был одет с иголочки – так это первенец великого князя. Штаны, высокие сапоги, расшитая рубаха. А ещё зипун и длиннополый кафтан, богато украшенные драгоценными камнями. И на широком наборном поясе – меч, кинжал и жезл, символы обладающего не только силой, но и даром. Тихон искренне радовался за Добрыню, которого все называли истинным наследником своих родителей. В отличие от самого Тихона.

– Удачи, блатик, – с сияющей улыбкой сказала сестрица, посмотрев на него своими огромными и по-детски беззаботными голубыми глазами.

Ох, и красавица растёт! Волосы русые, коса толстая, фигурка… Да какая фигурка! Пять лет малышке! А требования к платью такие же, как и у любой другой княжны. Нижняя рубаха, верхнее платье-трапеция до пят, да ещё и кафтан сверху. Парча, золотое шитьё, золотой венец и обережные бусы в три нити. И ведь не выглядит грубой пародией на взрослых!

– Спасибо, Ладушка, – не смог промолчать Тихон, улыбаясь сестре до ушей. – Ну, я пошёл.

Естественно, прощаться он не стал. Потому что глупо портить этим двоим настроение. Но и врать о том, что обязательно вернётся, тоже не стал. Брат и так всё понимает, а сестра… Сестре объяснят.

Расписные стены, сводчатые каменные потолки, резные тяжелые двери. Яркие краски, мраморные ступени, изразцовые печи и блеск камней в сиянии зачарованных светильников. А ещё – огромная библиотека, из которой он не успел прочитать и половину книг. Вот, наверное, за библиотекой Тихон будет скучать больше всего. Хотя… Нет, за роскошью – точно не будет. Удобства… М… Нет, можно обойтись и без них. А вот без книг…

– Ну, ступай, Творец тебе в помощь, – положив ладонь на макушку Тихона, сказал Степаныч перед большими, в два человеческих роста, дверями.

Конечно, никто и не думал, что такие махины парнишка десяти лет сможет открыть эти двери сам. Для этого тут и стояли двое стражей в нарядных алых кафтанах с золотыми шнурами и серебряными пуговицами.

– Ага, – выдохнул Тихон и шагнул вперёд.

* * *

Уютный полумрак огромного зала ожидания окружил Тихона со всех сторон, словно настраивал на торжественно-спокойный лад. Здесь не было ярких цветов, как не было и мрачных тонов. Тёплые, мягкие древесные оттенки, имитация зелени вековых деревьев на потолке и тусклый, приглушённый свет сотни мелких светильников-звездочек на потолке. Красиво. И торжественно.

Правда, спокойно насладиться этой красотой Тихон не смог. И не только потому, что в зале уже были другие дети, но и потому, что сразу после него в зал вошли сразу тридцать детей в таких же костюмах, как у него самого. Только девочки были одеты иначе: на льняные рубахи были надеты простые прямые сарафаны. И да, те же мягкие туфли, а не более изящные и крепкие черевички. Ха. А ведь организованно приводят лишь прошедших строгий отбор лучших из бояр и боярских детей. Значит, сам Тихон чуть было не опоздал, все княжичи и княжны уже пришли. Ну, прощание со Степанычем и яркие последние воспоминания о брате с сестрой того стоили. Хотя немного и неловко.

Правда, на его неловкость никто не обратил внимания. Вновь пришедшие начали тихонько шептаться, рассматривая убранство зала. А те, кто тут уже был, величественно молчали, делая вид, что они-то, княжичи и княжны, к подобному привычны. Не то, что бояричи и боярышни. Дети, что с них возьмёшь? Прав был Хранитель, тяжело Тихону приходится без венца беспамятства, тяжело. В следующий раз обязательно его использует, чтобы в новой жизни не помнить прежнюю. Хорошо хоть сам мир – совсем другой. Не такой, как оба прежних.

– Тихо, отроки, – услышали дети от другой двери, в конце зала. – Зал ожидания не для праздной болтовни. Он для того, чтобы вы подготовились к таинству посвящения.

Тихон улыбнулся. Ещё один близкий, кого будет не хватать. Седой, как лунь, длиннобородый и длинноволосый, но с телом истинного воина и мудрым взглядом серо-голубых глаз, в простом глухом кафтане до пят и с высоким посохом в руках, патриарх церкви Творца, святейший Святополк. Мудрый наставник и истинный лекарь духа. И единственный, кто был в курсе необычности Тихона. Патриарх – один из немногих, с кем Хранитель мира может напрямую связаться в любой момент времени. И чуть ли не единственный, на чьи вопросы сам Хранитель ответит. Так что знать о договоре Тихона с той непостижимой сущностью Святейшему по сану положено, скажем так. Всё равно скрывать не получилось бы.

Зато каждый, кто сомневался в нормальности Тихона, сразу получал ответ от любого священника: нет, злой дух младенцем/отроком не владеет. По воле Творца всё в мире сем, невежда. Не понимаешь? Подумай усердно. Не можешь? Смирись, не всё дано понять простому люду. И плевать, что ты князь. Все мы – простые люди в глазах Творца миров и Хранителей оных. Даже патриарх церкви Его. Что делать? Всё, что в наших скудных силах. Исправить? В каком смысле? Сказано же, по воле Творца! Ты считаешь, что на Его волю можешь повлиять своими скудными силами? А пупок не развяжется? У каждого свой путь и своя жизнь. И ты не можешь прожить её за другого. Если так есть и ты ничего, совсем ничего не можешь сделать – значит, так надо. Просто прими, как данность.

– Напоминаю. В купель провожу я, по одному. Свидетелями посвящения являются великие князь и княгиня, а также все ваши родители. Будьте смиренны, отроки. Если Род укажет, что ваших сил недостаточно или дар не сможет пробудиться – примите это с честью. Род позаботиться о вас в любом случае. А Творец отмеряет силу и дар по тому, сколько вы способны вынести, а не сколько вы хотите иметь.

И вот этот момент смущал Тихона на протяжении всех лет, проведённых тут. Как бы так сказать помягче… Вынести Тихон мог столько, сколько другим и не снилось. Прошлая жизнь показала это во всей красе. Стоило только разобраться с одной проблемой и решить, что всё, можно наконец-то и отдохнуть – как тут же нарисовывалась беда покруче. И так – до самого конца. Поэтому и были у него опасения в том, что и в этом мире его попытаются напрячь по полной, плюнув на все договорённости.

– Будьте благодарны, лишь малая толика из отроков княжества допускается до посвящения, – строгим голосом продолжал проповедь святейший патриарх Святополк. – Уверен, вы уже слышали это не раз. Но напомню. Более высокий статус – это не большие привилегии, а большая ответственность. Став одарёнными, вы не только станете княжичами, но и вынуждены будете провести жизнь в защите и заботе о более слабых. Сильнейшие первыми отправляются в бой и последними из него выходят. Сладко есть и мягко спать – это про богатых мещан, а не про княжичей. Служить во имя Рода до последней капли крови – вот это для княжичей, а не для мещан. Хорошенько подумайте, готовы ли жизнь свою положить за Род? Готовы ли стать щитом для слабосильных и бездарных? Готовы ли к тренировкам до полного истощения?

И замолчал. Тихон же понял, что не может перестать улыбаться. Нравилась ему эта философия. Очень нравилась. И система отбора талантов и отсева бездарностей здесь, по его мнению, тоже была неплохо реализована. Даже мещанин, приехавший на земли княжества с других земель, может стать боярским сыном. А его ребёнок, доказав свой ум и силу, стать боярином. А если ещё и дар способен пробудить – то может прямо в князья попасть. Великая княгиня, матушка Тихона, тому пример.

И наоборот. Если родился даже у князя лодырь-увалень – никто его не подпустит к источнику. Бесполезно. Чтобы пробудить дар – надо владеть умом и силой. Не можешь заставить себя элементарную грамоту освоить? Да куда ж тебе оружие в руки давать? Сила без ума – дурная сила, не достойная зваться княжеской. Да и в боярах таких не любят. Даже боярские дети и те должны сдать обязательный тест на грамотность, чтобы не стать мещанами. А уж княжич и подавно.

Подтасовка результата? Подкуп? М… Рискните. Но Тихон бы не советовал. Честь здесь – не пустой звук. Не то, что в первом его мире. Да и нарушение клятвы, особенно связанной с даром, больно бьёт по клятвопреступнику. Во всех смыслах. Вплоть до лишения жизни. Мда.

– Обряд посвящения Роду нашего великого княжества начинается, – торжественно сказал патриарх, стукнув посохом по полу. – Кто из отроков готов к нему – прошу выйти вперёд.

Тихон-то готов, но. Приметы же! Глупые суеверия, что тем, кто первыми заходит, Род отмеряет дара более щедро. Глупость, конечно. Но если Тихон попрется первым – будет выглядеть так, словно он верит в эту глупость и надеется на лучшее. Он не верил и не надеялся. Тихон знал. Мало того, он сам просил. Хоть и жалко ему было немного прощаться с палатами княжескими и стольным градом Московом (прим.авт.: потому что Москов, а не Москва, мир другой!), но тихой и спокойной жизни здесь ему не будет. Невозможна она у сильных и одарённых. В любом мире, в любой ситуации. Уж Тихон-то об этом знает не понаслышке.

* * *

Что, всё? Смелые закончились? Тихон оглянулся назад. Ну да, закончились. Десяток незнакомых слегка напуганных лиц и, что удивительно, пятёрка хорошо знакомых. По учёбе в академии для всех княжичей. Жаль, что заканчивать придётся не её, а обычную школу в каком-нибудь городке в центре княжества. Радует лишь одно: в центральных воеводствах спокойно, в отличие от приграничных.

– Давай, Тихон, топай, – фыркнул Борька, подталкивая ребёнка в спину. – Тебе невместно последним из нас заходить. По уму надо было тебя первым вытолкнуть, но пока тебя нашёл – десяток уже прошёл. Правильно тебе имя подобрали, тишайший.

Ну да, Борис такой, настырный. Он – единственный, кто всегда отыскивал Тихона, куда бы тот не залез в надежде тихонечко почитать. Фанат воинской славы и силы, он и любителя книг пытался приучить к подобному. Но у Тихона был свой резон "косить" от тренировок. И этим резоном с Борькой он делиться не хотел. Не понял бы его княжич, мечтающий о ратных подвигах и воинской славе.

– Давай, давай, не заставляй свою матушку переживать, – с серьёзным лицом сказала княжна Влада. – Она же на сносях, подумал бы хоть о ней.

И да, отношения к женскому полу в этом мире Тихону тоже нравилось больше, чем в предыдущих. В сильном теле – сильный дух. Сильная и, главное, здоровая барышня родит сильного и здорового ребёнка. Нравится ей мечом махать? Так зачем запрещать? Нравится делами домашними заправлять? Милости просим! Но – не в ущерб здоровью и детям. Род должен быть продолжен. Точка. Двое – минимум. Трое – нормально. Четверо – просто отлично. Ну а дальше – по желанию и возможности.

Так что ничего удивительного в том, что матушка Тихона, великая княжна, ждёт четвёртого ребёнка – не было. Здоровье позволяло, целители строго контролировали это. Кстати, те же целители были уверены в том, что четвёртым ребёнком будет девочка. Тихон вдруг понял, что ему жаль, что не увидит вторую сестрёнку. Ну, что делать. Спокойная, размеренная жизнь в достатке, по его мнению, стоила смены фамилии и потери статуса. Главное было не облажаться с выбором новой семьи после гарантированного провала на посвящении. Нет, главное – отбрехаться от того, чтобы зачерпнуть родовой дар полной ложкой. Только бы не встрять, только бы пронесло!

– Понял, осознал, пошёл, – с улыбкой ответил я своим друзьям-товарищам, увидев, как вернулся в зал патриарх. – Удачи вам. И успеха во всех начинаниях.

– Дурень! Ну кто ж перед купелью прощается! – всплеснул руками Велеслав.

– Так он же в приметы не верит, дурень, – мрачно хмыкнул Велерад.

Между прочим, единственные близнецы в окружении Тихона. И единственные, у кого волосы темно-русые, а глаза – серые. И кожа темнее. Южная кровь, разбавленная несколькими поколениями браков с потомственными князьями. И единственные, кто называл лучшего ученика академии "дурнем". Ну, лучшего по всем предметам, кроме физподготовки. Там Тихон только минимальные нормативы и показывал. Для княжича минимальные. В обычной школе любого воеводства эти нормативы будут считаться высокими. Опять же, князья в этом мире – лучшие из лучших во всём. Не без определённых заскоков, конечно, но да. Лучшие. Иначе – не выжить.

Так что на слова близнецов Тихон лишь махнул рукой и вошёл в зал посвящения вслед за патриархом. Ну, да, как и описывали книги, как и рассказывали все знакомые взрослые. Каменный зал, две трибуны по бокам, княжья ложа напротив входа. И прямоугольная купель в полтора роста взрослого человека глубиной, с лестницей-спуском до самого дна. Сам магический источник, кстати, должен был быть где-то там, за пределами зала посвящения. Охраняется пуще княжеской казны, между прочим. Потому что стратегический объект. Источник силы родового дара, той самой магической силы, которую так любили во втором мире Тихона. И которой практически не было в первом.

– Отрок Тихон, готов ли ты посвятить свою жизнь служению Роду нашего великого княжества? – услышал Тихон голос отц…

Нет, даже не батюшки, а уже просто великого князя. Нельзя забываться. Они – дали ему жизнь. Они – подарили ему любовь и заботу. Но Тихон, пришедший в этот мир для другого, не должен тянуть их вниз за собой. Сегодня он перестанет быть княжичем Тихоном Филином. Сегодня они перестанут величать его сыном, а сам Тихон назовёт матушкой и батюшкой иных людей. Так что никаких отцов и мам, никаких матушек и батюшек, лишь великие князь и княгиня. Недостоин.

– Готов, великий князь, – с поясным поклоном отвечает Тихон без тени сомнения и волнения на лице.

Легко не волноваться, если знаешь итог действа с рождения.

– Тогда войди в купель и пусть Род одарит тебя силой своей по твоим способностям.

Ну, он и пошёл. Лишь последний раз окинул взором княгиню и самого князя, запоминая их торжественные образы до мельчайших подробностей и шагнул в воды, наполненные магической силой до отказа. Прямо в туфлях, конечно. Ради посвящения и шилось всё. После посвящения и использоваться-то нигде не будет.

Глава 2. Пир благородных

Шепоток разочарования прокатился по трибунам сразу, как тело десятилетнего отрока поднялось над водами источника родового дара в вихре разноцветных искр.

– Ну, как и предполагали, синих искр хватит на пятерых, а фиолетовых и нет почти.

Великий князь с трудом удержал выражение лица. Чуда не случилось. Источник родового дара не пробудил ни силу, ни дар у второго сына. А ведь ему с пелёнок, с того самого времени, как научился говорить раньше срока, пророчили стать гением, который затмит дар своего старшего брата. Но время шло, разум Тихона продолжал развиваться, а вот силы в теле так и не прибавилось. Ну, а без силы разве будет дар? Да никакого. Слабое тело не удержит благословение Рода. А тело Тихона…

– Красные… Маловато для княжича. Да и для боярича без дара – тоже.

Вот о чём и речь. Силён для мещанина, но слаб для княжича. Чуть хуже – и уже не допустили бы его до купели. Но Тихону повезло, этот тест он прошёл. Хотелось бы большего, но… Как любит повторять Его святейшество патриарх Святополк – на всё воля Творца. Мда.