Побег из детства

– Зачем? – с вызовом спросила я.

К этому моменту мама вышла из своей комнаты. Я быстро ретировалась в детскую и забралась с ногами на кровать. Пока мама общалась с кляузницами, я в кровь изгрызла на руках ногти. Ожидание утомляло, и я на цыпочках добралась до двери и, приложив ухо, стала подслушивать.

– За своими следите! – обрезала мама все доводы женщин и закрыла дверь.

Услышав приближающиеся шаги мамы, я запричитала: «только бы не сюда, только бы не сюда». И шаги пронеслись мимо детской. А когда я услышала, как мама закрыла дверь в свою комнату, прислонилась лбом к стене и, успокоившись, выдохнула.

***

На следующий день после эмоциональной встряски у меня разболелась голова. Я встала с постели, быстро застелила ее и вышла в коридор. Обычно я не вставала так рано, но голова… она так трещала, что не было сил даже лежать.

– Ты на работу? – спросила я, увидев в прихожей маму.

– Да. Ты приберись давай. Чтобы вся квартира блестела. И поесть приготовь. Из дома никуда не выходи. Ходишь позоришь меня.

– Мама, в доме ведь чисто, генеральную уборку в выходные делали…

– Что сказала? – удивленно обернулась мать.

– Ну просто у меня очень болит голова, мне плохо.

– Быстро пошла и навела порядок! – сорвалась на крик она.

– Я не буду, мне плохо! – я тоже повысила голос.

Мама вошла в квартиру и закрыла за собой дверь. Я начала жалеть о своем протесте, понимая, что ничем хорошим это не закончится, но моя голова… она просто раскалывалась…

Мама повесила сумку на вешалку и молниеносно бросилась ко мне, схватив за волосы, она потащила меня в комнату. Протащив через всю спальню, свободной рукой она начала вытаскивать ящик серванта. Тот не поддавался. Тогда она отпустила мои волосы, и я упала на пол. Ползком добравшись до противоположного угла, я попыталась подняться, но в тот же миг над моей головой пролетел громоздкий ящик, в котором хранились школьные принадлежности.

Все содержимое ящика валялось у матери в ногах. Я испуганно встала и посмотрела на ящик, который по счастливой случайности не прилетел в мою голову. Ударившись о стену, угол у ящика отломился.

«Она ведь могла меня убить!» – подумала я.

– Тварь такая! – прошипела мать и, пройдясь по школьной канцелярии, вышла из спальни. Прежде чем выйти из квартиры, она крикнула: «Теперь тебе есть чем заняться!»

Я села на пол, обняла колени и просидела так до тех пор, пока не вернулась из школы Нина. Зайдя в комнату, она окинула взглядом погром и, посмотрев на меня, молча закрыла за собой дверь.

Глава 3

Несколько месяцев я просидела под домашним арестом. Читала книги, занималась уборкой и ходила исключительно в школу.

– Привет, – поздоровалась со мной Тоня, когда мы столкнулись у тропинки, ведущей к зданию школы.

– Привет, – я огляделась по сторонам, чуя неладное. Тоня никогда в жизни со мной бы не поздоровалась.

Бывшая подруга обернулась и кому-то махнула рукой.

«Ну сейчас начнется». К нам тут же подбежали Женька и Танька. Женька с ходу толкнула меня, и я, не удержавшись, рухнула в сугроб. Девочки, смеясь, побежали в сторону школы. «Еще легко отделалась», – отряхиваясь, думала я.

Зайдя в класс, я осмотрелась: четверка сидела во втором ряду, занимая третью и четвертую парты. Увидев меня, они дружно рассмеялись.

– Можно выйти? – я подняла руку, привлекая внимание учителя, примерно на середине урока.

– Выйди, только быстро.

Я поднялась из-за парты и посмотрела на Тоню. Как только она поймала мой взгляд, я улыбнулась ей и вышла из кабинета. По широким ступенькам я спустилась на первый этаж, в гардеробную. Пожилая женщина, которую все учащиеся за глаза называли гардеробщицей, мыла полы в холле. Она, на мое счастье, не заперла дверь на ключ.

Вынув из кармана лезвие, которое в последнее время я всегда носила в портфеле, я вдоль и поперек иссекла оранжевого цвета пуховик, принадлежащий Тоне. Убедившись, что гардеробщица меня не засечет, я выскочила из гардеробной и понеслась на второй этаж.

Вернувшись в класс, я снова достала лезвие и, подойдя к парте Тони, бросила его ей на тетрадь. Бывшая подруга подняла на меня глаза.

– Будет хуже, если ты продолжишь на меня спускать своих псин.

– Лика, – услышала я спокойный голос учительницы, – в чем дело?

– Ни в чем, – пожала я плечами, – вернула Тоне карандаш, – ответила я и прошла за свою парту.

К вечеру я ждала, когда мать ворвется с кипятильником в руках и начнет меня избивать. И она ворвалась. Она хлестала меня наотмашь, а я, перед тем как шнур коснется моей кожи, слышала, как он рассекает воздух. После этого, схватив за волосы, мама потащила меня вдоль по коридору.

– Мама, мне больно! – кричала я, цепляясь за ее руку, пытаясь хоть как-то ослабить хватку. – Отпусти меня!

Но мать продолжала меня тащить, не обращая внимания на крики. Дотащив до ванной комнаты, она открыла дверь и швырнула меня на пол.

– Подумай, сволочь, над своим поведением! – зло выкрикнула она и закрыла дверь снаружи.

Я тут же подскочила и бросилась к двери, навалилась всем телом и попыталась ее открыть. Увы, дверь не поддавалась.

– Ну ты хоть свет включи, – продолжала плакать я.

Поняв, что матери рядом нет и кричать бесполезно, я открыла кран, попила воды и умыла лицо. Затем залезла в ванну и, приняв удобную позу, закрыла глаза. «Зато не избила», – на лице появилась довольная улыбка.

Проснулась я от холода. Вылезла из ванны и подошла к двери, прислонила ухо и прислушалась. В квартире стояла гробовая тишина, из-под двери не просачивался свет, а значит, была глубокая ночь, а про меня, видимо, забыли.

– Мам, – тихо позвала ее я. – Мама, ты забыла меня выпустить, я замерзла.

Но никто не отзывался. Я не стала рисковать и будить ее. Нащупав стиральную машинку, я вынула все грязное белье, что находилось внутри, и бросила на дно ванны. Так же, на ощупь, я пыталась найти хоть какую-то более или менее теплую одежду. Никак не могла определить, что за вещь в моих руках и кому она принадлежит. Ощупав ее, я поняла, что это кофта. «То, что нужно». Надев ее, я нашла носки. Потрогав их, я поняла, что они разные, но это было неважно. Натянув носки на ноги, я снова легла в ванну. Вытащила из-под спины какую-то тряпку и, потеплее укутавшись, снова провалилась в сон.

Разбудил меня внезапно включенный яркий свет. Я услышала звук открываемой щеколды.

– Вставай, в школу опоздаешь, – сказала мама.

Поднимаясь, я ощутила боль. Осмотрела свои ноги и увидела красные полосы – следы от кипятильника. Подобные неприятные ощущения были в области спины и на руках. Я сняла кофту, руки были в таких же полосках.

Бросив кофту в машинку, я сняла носки. Туда же последовало грязное белье, вынутое из ванны.

Зайдя в спальню, я прошла к зеркалу и взяла расческу. По опыту уже знала – расчесать волосы будет сложно. Любое прикосновение к голове вызывало жгучую боль.

– Тебя расчесать? – спросила Нина.

– Я не буду расчесываться. Соберу волосы и заколю крабом.

Я делала так постоянно, когда мать таскала меня за волосы.

В школе, на мое удивление, все было спокойно. Тоня смотрела на меня исподлобья, но ничего не сказала. «Вот и замечательно», – подумала я и села за парту.

***

К четырнадцати годам у меня появились подруги: Катя, Алена, Вероника и Лиза. Мы проводили очень много времени вместе. Гуляли по городу в поисках приключений, ходили на дискотеки, собирались с ночевками друг у друга. Позже научились курить и начали выпивать. Наша компания состояла из пяти человек, и мы действительно были неразлучными подругами.

Тоня была единственной, с кем я по-прежнему не общалась. Она усердно делала вид, что меня не существует. За исключением тех моментов, когда время от времени натравливала всех девочек в классе на меня.

– Сегодня мы идем на дискотеку, – сказала я сестре. – И ты должна помочь мне с прической.

Протянув ей расческу, я улыбнулась и уселась на стул перед зеркалом.

– Собрать волосы, как всегда? – спросила Нина и взяла в руки мои локоны.

Чмокнув свою тринадцатилетнюю сестру в щечку, после того как прическа была закончена, я встала. Прежде чем выйти из комнаты, еще раз окинула взглядом свое отражение в зеркале. На меня смотрела молодая девушка с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Волнистые пряди, которые я осторожно извлекла из собранного на затылке хвоста, аккуратно обрамляли лицо.

Минимум косметики. Лишь немного туши на ресницах и прозрачный блеск на губах.

– Я ушла, – крикнула я матери и, не дожидаясь ответа, хлопнула дверью.

***

Гремела музыка, мы танцевали посередине танцплощадки, сбившись в небольшой круг. На танцполе было много народа, но нас обходили, боясь задеть даже плечом. Никогда не понимала, чем вызван страх у других девушек по отношению к нам, так как никогда мы не были замечены в каких-либо драках и скандалах. За исключением одного раза, когда однажды на дискотеку заявилась Тоня с какими-то незнакомыми мне парнями и девчонками.

После той травли, что она устраивала мне в школе, я видеть ее не могла.

– Я сейчас, – быстро сказав подругам, я направилась туда, где находилась Тоня.

Развернув ее за локоть, я зло спросила.

– Ты что тут забыла?

– Тебе какое дело?

Вся ее компания повернула головы в нашу сторону и с любопытством уставилась на меня.

– Я тебе пять минут даю, чтобы тебя тут не было!

Не знаю почему, но она действительно ушла и больше не приходила.

– Девочки, – вернувшись в круг, заявила я, – вы как хотите, а я хочу пить! Надо заслать кого-то за спиртным!

Подруги были не в восторге от моей идеи.

– Какие вы нудные и скучные, – я огляделась по сторонам и увидела толпу девушек, сидевших на лавочке и распивавших спиртные напитки. Я уверенно зашагала к ним.

– Лика! – Алена попыталась меня остановить, но я грубо сбросила ее руки со своего плеча.

– Привет, – поздоровалась я с толпой, как только оказалась рядом.

– Привет, – отозвались они дружно.

– Выпьешь? – тут же предложила темноволосая девушка с пирсингом в носу.

– Ага, – я села рядом.

Тут к нам подошла Вероника.

– Садись, – хлопнув по скамье, пригласила я подругу.

Выпив несколько раз по трети пластикового стаканчика, я начала ощущать легкость во всем теле. Все проблемы отошли на второй план.

– Я так счастлива, – прокричала я сквозь громкую музыку, когда заиграла моя любимая песня. – Пошли танцевать!

Я потащила Веронику на танцплощадку.

Мы кричали слова песни, как ненормальные. Никогда раньше я не чувствовала такой свободы. Затем мы снова вернулись к толпе и продолжили веселье. А дальше – пустота…

– А ну, встала! – кто-то больно хлестал по моим щекам.

Я открыла глаза. Над кроватью стояла мама и кричала на меня, затем размахнулась и снова ударила. Я не успела ни увернуться, ни как-то среагировать. «Что происходит? Где я? Как я сюда попала?». Не обращая внимания на крики матери, я приподнялась на кровати и осмотрелась. «Нахожусь в своей комнате… Тогда почему она на меня кричит?» Я попыталась вспомнить хоть что-то из того, что происходило за последнее время, но в голове не было ни одной мысли. Просто огромный пробел.

– Иди за мной! – крикнула она и вышла из комнаты.

Я посмотрела на сестру, которая укрылась одеялом с головой в попытке заснуть. Видимо, яркий свет и крик мамы мешали ей. Я щелкнула выключателем и вышла из спальни.

– Ты хоть помнишь, как домой добралась? – мама сидела в кресле с дымящейся сигаретой в руке. – Ты даже не соображала, когда я раздевала тебя! А если бы это была не я?! Ты бы даже не поняла ничего! Скажи спасибо, что я на работу опаздываю! Убила бы! Я с тобой позже разберусь!

Она соскочила с кресла и, пройдя мимо меня, вышла в коридор. Я услышала скрип двери, а затем тишина… «Ушла». Выдохнув, я отправилась на кухню. Как ни странно, но чувствовала я себя хорошо, единственное – хотелось спать. Поэтому, передумав пить чай, я завалилась в постель и тут же уснула.

– Лика, вставай, скоро мама на обед придет.

– Что? Уже день? – я быстро встала с постели. – Хорошо, что разбудила.

Переодевшись, я побежала в ванную и быстро почистила зубы.

– Нина, – позвала я сестру. – Я ухожу.

– Ты куда? Мама ругаться будет.

– Она и так будет! Как уйдет на работу, я вернусь. Придумай что-нибудь, скажи срочно надо было, придет скоро.

– Но Лика… – запротестовала Нина, но я уже выскочила в подъезд.

Спускаясь по ступенькам, я боялась встретиться с мамой. Ее утренние угрозы не были пустым звуком, поэтому я решила пересидеть у Вероники. Выглядывая в окна на каждом лестничном проеме, я продолжала спускаться. «Вроде бы пока не видно», – подойдя к двери, я слегка приоткрыла ее. Мамы не было. Теперь самое сложное. Мне предстояло пробежать три подъезда. Спрятаться было негде, поэтому бежать нужно быстро. Еще раз убедившись, что ее не видно, я рванула в седьмой подъезд. Добежав до нужной двери, я обернулась и увидела маму, которая появилась из-за угла дома. «Фух!», – с облегчением выдохнула я. «– Спасена!» Поднявшись на пятый этаж, я нажала на кнопку звонка.

– Приветик, – Вероника, открыв мне дверь, пошла в свою спальню. Я, сбросив кроссовки, последовала за ней. Вероника была единственным ребенком и жила с отцом. Мать бросила ее, как только она родилась. По рассказам подруги, у нее были подозрения, что у папы появилась женщина, но это были лишь догадки.

– Ты как сегодня?

Я плюхнулась в кресло.

– Нормально. Мать взбесилась, с утра подняла. Кстати, я как домой попала?

Подруга красила ресницы, стоя у зеркала.

– Да я сама мало, что помню. Девчонки помогли, как же еще… Подожди секунду, – Вероника бросила тушь и выскочила из комнаты. Через пять минут вернулась с бутылкой вина. Я выпучила глаза.

– Это еще что?

– Розовое вино. Очень вкусное, отец откуда-то привез.

Не спрашивая меня, она налила спиртное в два стакана.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – вспоминая угрозы матери, сказала я.

– Да ладно тебе, ты к вечеру уже протрезвеешь.

Я повертела бутылку в руках, четырнадцать градусов.

– Ох, влетит мне, – рассмеялась я, и мы чокнулись с подругой. – За нас!

– За нас, – повторила она.

Когда мы допили бутылку, Вероника принесла еще одну.

– Слушай, мама вернется через два часа, так что я не буду, оставь на завтра.

На том и порешили. Я встала и пошла домой.

– Фу, ты пьяная что ли? – с порога закричала на меня Нина.

– Да, я пьяная. Пьяная и счастливая, – я довольно рассмеялась.

– Мама вернется скоро, – сестра развела руками в недоумении.

– Да плевать я хотела.

Носком одной ноги я наступила на пятку другой и, пытаясь приподнять ногу, возилась с кроссовками в безуспешных попытках.

– Ты так до прихода мамы решила делать?

В итоге обувь поддалась, и я прошла в спальню. Рухнув на кровать, закрыла глаза. Все закружилось и завертелось.

– Фу, как-то мне не очень, – пробубнила я под нос.

– Ты с ума сошла? Приведи себя в порядок! Знаешь, как мама тут кричала, что тебя дома нет…

– Ты реально думаешь, что я приведу себя в порядок и дома не будет скандала?

Сестра замолчала.

– Ну если она увидит тебя в таком состоянии, будет еще хуже.

Я не отреагировала.

– Лика, вставай, я не хочу слушать этот рев! – начала кричать Нина.

– Отстань, мне надоело уже все.

Сестра вышла из комнаты, а я погрузилась в сон.

***

– А ну, встала!

С грохотом я рухнула на пол. Мать продолжала держать меня за ногу, за которую стащила с кровати.

– Ты что себе позволяешь? – кричала она.

Я с трудом сообразила, что происходит. Но за какую-то долю секунды в голове всплыли воспоминания о Веронике, розовом вине и сестре, которая пыталась привести меня в порядок.

– Отпусти, – я начала дергать ногой в попытках вырваться.

– Я отпущу сейчас! – мать протащила меня в центр комнаты.

Подскочив на ноги, я бросилась из спальни. Быстро распахнув дверь, выбежала в коридор. Пробежав по длинному коридору, я начала открывать замок, одновременно натягивая домашние шлепки. И как только дверь открылась, мать настигла меня. Она схватила меня за волосы и резко дернула на себя. Мое тело, сменив траекторию, повалилось назад, и я больно приземлилась на пятую точку. Не отпуская мои волосы, мама продолжала тащить меня в квартиру. Когда ей это удалось, она плотно закрыла дверь. Я встала, потирая затылок. А мама, размахнувшись, влепила мне увесистую пощечину. От такого удара я не удержалась и рухнула спиной на дверь ванной комнаты.

Нина заплакала и стала просить мать не бить меня. Мама отвернулась всего на секунду, я открыла дверь и выбежала в подъезд. Спускаясь по ступенькам, я слышала, как мама что-то кричала, но я не могла разобрать ее слов. Оказавшись на улице, я сразу помчалась к Веронике.

Подруга открыла не сразу. Я уже начала думать, что идти мне больше некуда.

– О, какие люди и без охраны, – Вероника показалась с полотенцем на голове.

– Я у тебя пересижу? Мать просто в бешенстве. Убьет еще ненароком.

– Посиди, – подруга достала сигарету, подошла к открытому окну и закурила.

Вероника была единственной, кто никогда не лез в чужие дела. Она никогда не спрашивала, что случилось или почему ты повела себя так, а не иначе. Она всегда говорила: человек захочет, сам расскажет. Чем она мне и нравилась, в этом мы с ней были похожи. Я в принципе не любила расспросы, а навязчивость вообще могла обрубить дружбу на корню.

– Налей мне того вина, – я лежала на мягкой и очень просторной кровати. «Вот бы у меня была такая».

Вероника молча достала бутылку из шкафа.

– Ты куда? – Я приподнялась на локтях, заметив, что она собирается выйти из комнаты.

– Так принесу бокалы.

– Ой, не надо, – я открутила крышку и сделала несколько больших глотков прямо из бутылки.

– Ого! Ну ладно, так еще веселее, – Вероника потерла ладошки. Взяв у меня бутылку, она так же, как и я, отпила несколько глотков.

– Курить будешь? – протянув мне уже вторую свою сигарету, спросила подруга.

– Фу, убери это.

Я периодически курила, но чаще всего дым сигарет меня раздражал.

Попивая вино, мы включили музыку и, передавая друг другу бутылку, орали знакомые песни, доносившиеся из динамика. Я прыгала по кровати и использовала бутылку в качестве микрофона, чем вызывала смех у Вероники.

Выпив первую бутылку, подруга распечатала другую. Мы убавили музыку и принялись перемывать косточки своим подругам.

– Катька такая заносчивая, – заплетающимся языком сказала я.

– Точно!

– Полежать хочется, – зевнув, я свернулась калачиком на кровати, как только мы допили вторую бутылку.

– И я полежу.

Комната начала вертеться. «Какое гадкое состояние, никогда больше не буду пить».

– Мне так плохо, все кружится, – пожаловалась я Веронике.

– Повернись на другой бок.

По совету подруги, я перевернулась на левый бок. Комната тут же перестала двигаться и, закрыв глаза, я уснула.

***

Яркое солнце светило прямо в лицо. Прикрывая глаза ладошкой, я осмотрелась. «Черт! Теперь меня точно грохнут». Я присела, Вероники рядом не было.

– Пап, ну не злись, – послышалось из глубины квартиры.

«Мне еще встречи с ее отцом не хватало! Еще и в таком виде!». Подойдя к трельяжу, я расчесала волосы и протерла лицо ватным диском, предварительно смоченным тоником. «Грязная, как поросенок», – я разглядывала использованный ватный диск.

– Отец недоволен, – вошедшая в комнату Вероника развела руками.

– Да, я понимаю. Мне все равно пора.

Мы вышли из комнаты. Отца подруги нигде не было видно. Я решила этим воспользоваться и ускользнула из квартиры.

Возвращаться домой не хотелось. Я боялась реакции матери, сегодня был выходной, и я знала, что она дома. Поднявшись на свой этаж, я подошла к двери, и она тотчас открылась. На пороге стояла мама. Она была полностью одетой, и явно куда-то собралась. Но ее вид!.. Я никогда прежде не видела ее в подобном состоянии. Первое, что бросилось мне в глаза, – ее лицо. Осунувшееся и постаревшее. Ну не может так измениться человек за полтора дня!

Мама подняла глаза и уставилась на меня.

– Т.… т.… ты где была? – выдавила она.

– У Вероники, – едва слышно ответила я.

– Да ты знаешь, я чуть с ума не сошла, – заплакала мама.

Я молча смотрела на нее, не зная, что ответить. Никогда бы не подумала, что она может так переживать из-за меня.

– Мама, вернись в дом, – прошептала ей я, проходя в квартиру.

– Я всю ночь тебя искала.

– Мама, я не могу больше жить в таком стрессе, – и, помолчав, добавила, – ну прости меня.

Извинилась я искренне, у меня внутри как будто что-то щелкнуло. Пусть таким способом, но мать выразила свою любовь, впервые в жизни я поняла, что любима.

Мы разделись и разошлись по своим комнатам.

Сестра что-то рисовала, сидя за маленьким столиком. Когда я вошла, она молча подняла на меня глаза и снова принялась за рисование. Ее растрепанные волосы были собраны резинкой, я взяла расческу и принялась их расчесывать. Сестра никак не отреагировала на мои прикосновения.

– Нина, тебя никогда не били, ты не понимаешь, как мне тяжело, – начала объясняться я. Но сестра продолжала молча рисовать, я поняла, что никому не важны мои слова. Я тоже замолчала, и как только заплела ей косу, взяла чистую одежду и пошла в ванную комнату.

Набрав полную ванну горячей воды, я погрузилась в нее и пролежала там больше часа. В голову лезли разные мысли, которые изрядно портили настроение. На какую-то долю секунды жизнь показалась мне такой бессмысленной, скучной и ненужной. На глаза навернулись слезы. Я окунулась с головой и тут же вынырнула, прогоняя жалость к себе. Одевшись, я вышла из ванной. Проходя мимо кухни в свою комнату, я заметила мамину подругу. Они с мамой очень тихо, о чем-то беседовали и, заметив меня, тут же замолчали.

– Здравствуйте, – кивнув, я поспешила в спальню.

– Здравствуй, – сухо поздоровалась со мной женщина.

Я знала, что на кухне обсуждают меня, а потому приготовилась к лекциям со стороны постороннего человека. Взяв расческу в руки, я принялась за волосы. Расчесывая прядь за прядью, я вновь погрузилась в свои мысли. Внезапно открылась дверь, и мамина подруга, войдя без стука, спросила.

– Тебе не стыдно? Ты что матери нервы сворачиваешь?

Я, смотря в зеркало, продолжала возиться с волосами.

– Ты бы хоть ради уважения на меня посмотрела. Перед тобой взрослый человек!

Я бросила расческу на кровать и, повернувшись лицом к тете Анжеле, скрестила руки на груди.

– Ты посмотри на себя! Надменная! Ни капли уважения ни к кому!

Я молчала.

– Бессовестная. Тьфу на тебя!

Женщина развернулась и вышла из комнаты. Я, закатив глаза, снова взяла расческу в руки…

***

Вероника стала моей лучшей подругой, мы виделись каждый день. Вечерами напивались так, что я еле находила дорогу домой. Бывало, мы напивались трижды за день. Рано утром я уже была у нее, мы пили и засыпали, к обеду трезвели и пили снова, к вечеру трезвели, и все повторялось заново. Мама избивала регулярно, но к ее избиениям у меня выработался стойкий иммунитет. И спустя три месяца регулярных попоек со мной стали происходить странные вещи. Все началось с того, что я сидела в подъезде у двери, так как дома никого не было, а ключ я с собой не взяла. И вот я слышу, как сзади кто-то тихо меня зовет. По имени. Красивым голосом. Я обернулась. Никого… Лишь голая стена…

– Лика, – позвал голос снова.

Я встала, понимая, что нахожусь в подъезде одна. Я уставилась на голую стену и в этот момент услышала, как слева от меня кто-то скребет по плитке пола. Очень медленно я стала поворачивать голову в сторону скрежета: увиденное заставило меня зажмуриться. Коричневая плитка, уложенная по всему полу подъезда, начала ходить волнами, а в одном месте образовалась трещина, и из нее показались грязные и костлявые руки ужасного чудовища. Я обошла их стороной и, добравшись до ступенек, побежала вниз. Спустившись на второй этаж, я увидела Алену. На подруге была надета ярко-синяя ветровка, а через плечо свисал коричневый рюкзак. Услышав, как за ней захлопнулась входная дверь, я побежала к ней навстречу. Но добежав до двери, я никого не встретила. «Как же так? Я ее видела и слышала, как она вошла в подъезд».

Я схватилась за голову: «Этого не может быть! Что происходит?» Я выскочила из подъезда и побежала к Веронике. Поднявшись на ее этаж, я застучала кулаками по двери.

– Что тебе? – зло спросил отец подруги.

– Здравствуйте, – запыхавшись сказала я, – мне Вероника нужна.

– Моя дочь из-за тебя в больницу попала, если еще раз тебя тут увижу, с лестницы спущу.