Лис для белой вороны

Дарья Фэйр

Лис для белой вороны

Пролог

Каждый год ей снился один и тот же сон. Ближе к концу декабря, будто подарок. Маша ждала его, как не ждала ни один праздник, потому что знала, что сможет встретиться с Ним. Неведомым, непостижимым, но таким родным, будто лишь Он существует в целом мире, а прочие грезятся вместе с наскучившей реальностью.

Когда снежинки начинали кружить, опускаясь на землю, когда зажигались предновогодние огни в витринах магазинов, а ёлочные базары раскидывались пушистыми еловыми ветвями, она уже чувствовала его приближение.

Это началось давно, ещё когда Маша училась в школе. Поначалу она лишь ощущала чужое присутствие, от которого становилось спокойно, но с годами близость стала приобретать волнующие оттенки. Одноклассники когда-то дразнили её, а она всё равно верила в чудо, зная, что когда-нибудь сон превратится в реальность. И пусть насмешки всё чаще ранили сердце, заставляя усомниться, но даже спустя столько лет она ждала конец декабря.

Ведь только в эту ночь – одну-единственную в году – она была по-настоящему счастлива.

Если бы кто-то спросил её, что она видела, она бы ответила, что ничего. Вернее, почти ничего. Лишь отблески света на коже, смутные очертания высокого крепкого мужчины и его длинные огненно-рыжие волосы. Но она слышала его низкий любящий голос. И чувствовала полные нежности прикосновения.

Тёплые пальцы на губах, на щеке, на шее…

– Где ты? – шептала она.

– Я рядом… – тихо отзывался он, будто его заглушала стена, хотя тепло рук, гладящих её лицо и плечи, было почти реальным.

Ещё чуть-чуть и обнимет, она знала. Он всегда обнимал её, запуская пальцы в волосы и прижимаясь со всех сил, прежде чем исчезнуть опять, оставив её до утра вспоминать его дыхание и чувство искреннего счастья, что он рядом.

– Не уходи, – всегда просила она, но в ответ слышала лишь лёгкий вздох, а следом чувствовала быстрый, сорванный с губ поцелуй на прощание, оставлявший приятное тепло на коже и чувство потери в душе.

– Я буду ждать… – слышался его голос откуда-то издалека, как эхо, и сон заканчивался.

Иногда Маша часами стояла у окна, глядя на кружащиеся снежинки, не понимая, верить ли снам, или отбросить это всё и попытаться забыть. Жить «нормальной» жизнью. Но казалось, что это предательство, и девушка продолжала ждать.

Если бы её кто-то спросил, готова ли она прождать так до конца жизни, оставаясь в одиночестве, пленённая наивными фантазиями, она бы с грустью ответила: «Да». Признавая, что это глупость, но не желая отказываться от мечты.

Но никто не спрашивал, и Маша хранила свой секрет.

1.Рыжая бусина

Маша смотрела на тихо мерцающие огоньки в витрине, на то, как плавно исчезают туманные круги от её дыхания на стекле, и думала о том, что её ждёт самый скучный Новый год в жизни.

Новый город, новая работа, новая квартира и никого в ней. Даже кота – хозяйка была против животных и строго пригрозила, когда робкая с непривычки провинциалка подписывала договор аренды, чтобы ни-ни. С тех пор «ни-ни» стало её вечным спутником. Ни любви, ни интимной жизни, ни хоть какого-то намёка на личное счастье.

В кармане зазвонил телефон, и Маша отодвинулась от стекла, чтобы замёрзшими руками достать его.

– Не-е-е-ет, только не он! – с отчаянием произнесла девушка, но вызов приняла. – Алло?

– Машенька? – это был её начальник – лысоватый невзрачный дядька средних лет, глубоко и основательно женатый, но не видящий препятствий, чтобы клеиться к молодой стажёрке, которая была почти вдвое младше его. – Машенька, может, заглянешь всё-таки послезавтра на корпоративчик? Надо, Машенька, надо.

– Иван Юрьич, – постаралась как можно вежливее ответить она. – Но ведь это ваш личный, только для руководства, ну куда мне? Я же даже испытательный срок не до конца ещё прошла…

– Машенька, – строго перебил шеф, – ты должна вливаться в общество, если хочешь задержаться на такой работе! Мы с партнёрами будем тебя ждать, я уже всем похвастался, какая у меня новая секретарша прелестная!

От его голоса, из-за которого перед внутренним взором так и виделись его масленые глазки, Машу передёрнуло. Прежде чем ответить, она дважды глубоко вдохнула, судорожно поправила выбившийся из-под шапки локон каштановых волос, и только тогда произнесла:

– Иван Юрьич, мне правда нужно быть дома. Будет звонить мама, и я…

– Маша, – опять перебил её начальник, и по голосу она поняла, что он уже злится. – Мы выбрали тебя из десяти претенденток. Будь добра соблюдать правила наших деловых отношений, ты же не хочешь потерять работу? Сама брала аванс на оплату квартиры, так что давай, послезавтра жду. Не заставляй меня краснеть перед коллегами!

Девушка выдохнула, вновь посмотрела на мерцающую гирлянду, которая когда-то навевала мысли о том, что скоро наступит счастье, а теперь лишь тускло подмигивала, будто издеваясь.

– Хорошо, – произнесла она, чувствуя, что подписывает себе приговор.

– Вот и умница! – похвалил шеф и сбросил вызов.

Декабрь в Москве выдался тёплым. Ниже минус пяти температура почти не опускалась, а вот пушистый белый снег валил уже вторые сутки, будто старался украсить город к празднику. Через три дня Новый год. Потом неделя выходных и снова на работу в тесный офис, пропахший типографской краской, застарелым кофе и рыбными котлетами, которые каждый день приносил на обед дядя Вова – местный сисадмин.

Когда Маша уезжала в Москву, она мечтала, что будет работать где-нибудь в красивом месте, будет ходить по театрам, в кино и, может быть, встретит в этом чудесном городе Его – того самого, что снился ей раз в год, как раз в конце декабря, чтобы опять поддразнить и исчезнуть, будто не было. Он дарил ей надежду и короткий миг счастья, и только благодаря нему она всё ещё верила, что способна на любовь, хотя в реальности ей так и не везло ни с кем.

Но в этом году он так и не приснился – Маша почти не спала. Пусть испытательный срок почти закончился после двух месяцев, но выматывающая скучная работа под конец квартала стала настолько муторной, что иногда приходилось задерживаться почти до полуночи, чтобы потом прыгнуть в метро, наскоро съесть дома ужин и уже через четыре часа вновь вставать, собираться и бежать на работу к восьми. Терпеть на себе похотливые взгляды начальника, брезгливое пренебрежение со стороны старшей секретарши и вечную ругань между менеджером, открывавшим окно на проветривание, и бухгалтершей, которой постоянно дует. Не об этом она мечтала, совсем не об этом. Хорошо хоть, сегодняшний рабочий день окончен и можно ехать домой.

Мимо прогрохотал трамвай, и девушка, опомнившись от раздумий, поспешила ко входу в метро. Нужно успеть на последний поезд, а то до дома идти пешком почти полгорода! Как раз дойдёт, чтобы почистить зубы и отправляться назад.

Душный воздух перехода взвил волосы и чуть не прихлопнул стеклянной метровской дверью, но Маша успела перехватить её и с силой придержать, чтобы пройти к турникетам. Народу было совсем немного. Правильно, нормальные люди уже готовятся к празднику, наряжают ёлки, составляют меню, подбирают «хвосты». Одна Маша спешила в пустую квартиру, чтобы урвать хотя бы несколько часов сна и завтра быть в состоянии работать. А ещё и этот послезавтрашний корпоратив… Не помереть бы от усталости прямо там! Хорошо хоть он тридцатого, может, отоспаться успеет, чтобы Новый год не пропустить? Впрочем, толку от него? В пустой квартире и с едой из супермаркета…

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция – Автозаводская», – проговорил динамик, и створки с грохотом захлопнулись. Маша еле успела заскочить в состав, прежде чем тот двинулся. В вагоне почти никого не было, только какая-то седая лохматая тётка с безумным взглядом в углу да пара бомжей в противоположном конце.

Маша подумала и выбрала тётку. Больно уж разило от прикорнувших товарищей. Та насупленно смерила взглядом севшую поодаль напротив девушку и принялась что-то шептать, перебирая в руках какие-то камешки.

«Ну да, прекрасная компания, – подумала Маша. – Как раз для меня. Отлично я сюда вписываюсь со всеми своими мечтами. Наверное, и они когда-то ехали сюда за лучшей жизнью, а теперь вот – двое воняют, одна бормочет, и каждый тут неудачник, как я».

Захотелось плакать от жалости к себе, и она склонила голову, стараясь закрыть лицо упавшей чёлкой, но вдруг заметила движение рядом.

– Позови его! – раздался хриплый, перекрикивающий шум поезда, женский голос совсем рядом.

– Что? – вздрогнула девушка и подняла взгляд на склонившуюся к ней безумную тётку.

Та тряхнула седыми космами и повторила, ткнув пальцем Маше в лицо:

– Позови его, дура! Он ждёт тебя!

– Кого?! – опешила девушка, стараясь отодвинуться от качающегося перед носом пальца с длинным когтем.

– Его! Суженого твоего! Без тебя не найдёт, а решаться время пришло! Ждёт уже сколько лет, томится, а ты, дура, до сих пор не позвала! Подохнет без тебя, а ты и знать не знаешь!

Маша замерла, глядя на тётку, а та, раздув ноздри, фыркнула, мотнула головой в бешенстве и полезла куда-то за пазуху, выцарапывая что-то.

– Вот, держи, – она выдрала из-за ворота кусок бус, что тут же, разорвавшись, посыпались разноцветными шариками на пол, закатываясь под сиденья. – Вот же ж так твою растак! – ругнулась тётка, глядя на разлетающееся добро, но кулак с зажатой одной-единственной бусиной упрямо ткнула собеседнице в грудь, заставляя принять. – Как луна из-за туч выглянет, встань в круг, сожми и со всей дури своей швырни куда подальше. И крикни имя!

– Какое? – спросила совсем опешившая девушка.

– Та какое, понятно же! Имя! Дай ему имя и позови, дурья твоя башка! Ждёт она! Тьхе!

И тётка, больше не оглядываясь, побрела в свой угол, шатаясь и поскальзываясь на катающихся по полу бусинах.

Маша вжалась в сиденье и старалась не шевелиться, чтобы не привлекать внимания, а то вдруг ещё и бомжи подойдут познакомиться? Бусину она сунула в карман куртки, боясь, что тётка разозлится, если она выбросит подарочек.

«Ладно, потом выброшу», – решила Маша.

Но так и не выбросила, забыв о ней.

2. Обед со вкусом одиночества

За окном офиса сыпал снег, превращая день в сумерки. Налетал на стекло, лип к нему, но тут же его сметало ветром, укладывая ровным слоем на подоконник, перекрыв уже сантиметров двадцать обзора.

– Эк его несёт-то! – заметил дядя Вова, уперев руки в боки и выпятив небольшое пузо в свитере с оленями. – Эдак к ночи засыплет совсем, опять Садовое встанет.

Маша вздохнула и вернулась к работе. Местный сисадмин очень гордился тем, что недавно купил машину, и при всяком удобном случае пытался упомянуть, что теперь он не какой-то там пешеход, а настоящий автовладелец!

– Чего грустишь, Машка? – спросил дядя Вова, по-отечески поддев ей пальцем нос.

Она насупилась, мотнула головой, глянула на мужичка и буркнула:

– Работы много, – и опять уставилась в старенький монитор.

– На корпоратив завтра идёшь?

– На какой?

– Дык наш-то! Мы ж договорились в пиццерию пойти!

– Меня Иван Юрьич позвал, – сказала Маша не подумав, и тут же пожалела, увидев неодобрение в глазах коллег, которые поподнимали взгляды над своими мониторами и уставились на неё.

– А… Понятно… – уже прохладно ответил дядя Вова и отошёл.

Маша огляделась, и взгляды тут же попрятались обратно. Ну всё, теперь все будут думать, что она с шефом спит. Святые макароны, и как ему отказать-то? Хоть больной прикинуться, что ли? Или лучше сказать, что месячные? Точно! Мужики этого не любят, может, и обойдётся без поползновений и пошлых шуточек? В крайнем случае… Маша вздохнула. В крайнем случае придётся менять работу. Опять нужно будет звонить маме и просить её одолжить денег из отложенных на операцию, чтобы прожить месяц, пока будет искать новую работу.

Запахло рыбными котлетами. Менеджер подошёл к окну и дёрнул ручку.

– Да ты совсем сдурел! – заорала бухгалтерша. – Мороз на дворе, куда?! Ты совсем больной, что ли?! Закрой сейчас же, а то я…

Маша потрясла головой и поняла, что больше не может это выносить. Встала и пошла к выходу за курткой. Хоть на полчасика на обед выйти, чтобы не слышать этого всего, отвлечься и забыть ненадолго, как скучна её сбывшаяся мечта жить в столице.

Порыв ветра влепил снежок прямо в глаз. Маша промогралась, стряхнула с ресниц белые комки и огляделась. Пустой сквер был почти полностью покрыт сугробами и лишь кое-где виднелись бессмысленно присыпанные песком дорожки. Стаканчик с кофе грел руку в шерстяной перчатке. Зажигались фонари, быстрые ранние сумерки накрывали город. Уже вечер скоро, а она только на обед выбралась! А работы ещё столько, что как бы ночевать в офисе не пришлось! Но нужно справиться пораньше и уйти вместе с остальными «трудоголиками», впахивающими на новогоднюю премию, чтобы Юрьич, который как паук муху сторожил сотрудников, не застал её в офисе одну. Так-то не тронет, по идее, но от внимания отвязываться придётся муторно и с омерзением.

В кафе, несмотря на такую погоду, было не протолкнуться, и Маше пришлось взять сэндвич навынос. Она несколько раз обошла по кругу один из сугробов, пытаясь угадать в нём скамеечку, и удостоверившись, что это она, смахнула часть снега, чтобы как-то умоститься и поесть. Уж лучше так – на морозе и под снегопадом, чем в офисе слушать это всё! Сняла перчатки, достала еду и принялась жевать, запивая остывающим капучино.

Послезавтра Новый год. А завтра вечером корпоратив. Нормальные сотрудники пойдут в пиццерию, там даже столик уже заказан, Маша знала. А вот ей придётся надевать платье и идти на другой, куда её зазывал шеф. Хорошо хоть, что там она будет не одна – старшая секретарша Елена Павловна тоже была приглашена. Какая-никакая, а всё же поддержка.

С ней Маша не ладила, отчего-то эта женщина почти сразу невзлюбила молодую стажёрку, и чем дальше, тем сильнее повышался градус неприязни в её глазах. Возможно, потому, что Маша не исполняла подобострастно все её указания, а пыталась задавать вопросы, вникать в суть дела и даже иногда спорила, чтобы разобраться в нюансах работы. А тут, кто знает? Может, у них в столице так принято – молчать и кивать, а она, наглячка, что-то говорить смеет? Но всё же в этой ситуации девушка была рада, что не окажется среди чужих дядек с одним лишь «масленым» шефом.

«А почему мы все вместе не соберёмся?», – спросила Маша у секретарши, когда её впервые предупредили о новогоднем мероприятии. На что Елена Павловна, высокомерно дёрнув плечиком, сказала, что корпоратив в пиццерии для развлечения, а вот их встреча – возможность укрепить связи компании, и пора бы уже Машеньке вливаться, если она хочет перейти из статуса стажёра в статус постоянного сотрудника. На логичный вопрос: что делать стажёрке на встрече с «большими дядьками», если она ещё даже не всю документацию освоила, старшая секретарша заявила, что начальству лучше знать, и спорить с ним не принято.

Ну, не принято, так не принято. Значит, будем искать обходные пути.

Маша оглядела потемневший сквер, закинула последний кусочек сэндвича в рот, прожевала и глотнула кофе. Не помогает он. Спать хочется уже которые сутки кряду, но выспаться так и не удаётся. Она всё надеялась, ждала, что повторится её волшебный сон, чтобы хоть на несколько минут поверить, что и она может быть счастливой, что кто-то есть рядом, кто обнимет, прикоснётся тёплыми губами к виску и прижмёт к себе так, что покажется, что весь мир не существует – только они вдвоём.

Маша не видела его лица – во сне оно смазывалось, но знала, что Он красив. Чувствовала высокое стройное тело с твёрдой грудью и очень сильными руками. И золотисто-рыжие волосы, ниспадавшие на ключицы, что иногда шёлком касались её плеч, когда ему удавалось успеть поцеловать её. Поцеловать по-настоящему, так, что дух захватывало, а внутри разлетались стаями тропические бабочки с огромными пушистыми крыльями.

Снегопад ненадолго прекратился, небо показало выпучившиеся звёзды, ветер уносил подсвеченные лунным светом облака куда-то на север.

Интересно, кто он? Существует ли на самом деле, или всё это – лишь сон, порождённый истосковавшимся разумом, который ещё ни разу не знал настоящей любви?

Маша пыталась, правда пыталась забыть его и что-то делать со своей жизнью, но годы шли, свидание сменялось свиданием, но ни один парень так и не смог разжечь в ней ту самую искорку, превращавшуюся в пламя каждый конец декабря, едва она закрывала глаза и слышала Его голос.

Руки замёрзли, и Маша, выбросив стаканчик и пакет из-под сэндвича в мусорник, засунула их в карманы куртки.

Кто он? Этот волшебный принц. Этот неведомый и непостижимый некто, что стал самым родным и единственным для неё. Реален ли? Есть ли у него имя?

Маша вздрогнула, вдруг вспомнив сумасшедшую тётку в метро. Она тоже говорила про имя. Дать Ему имя. Неужели она что-то знала? Что-то знала про Него?

Девушка вздрогнула, наткнувшись на бусину в кармане. Достала, покатала на ладони. Обычный пластиковый шарик с дыркой посередине и мутными разводами жёлто-рыжего цвета. Маша не верила в сказки. Уже давно перестала, и теперь такие вещи лишь раздражали её. Она встала, зажала бусину в руке и, зажмурившись, со всей силы швырнула её куда-то в сугроб. Выдохнула, всхлипнула в бессилии, но вдруг замерла.

Откуда-то сбоку раздался вежливый мужской голос:

– Эй, добрый вечер.

Маша резко обернулась и увидела симпатичного парня, улыбающегося ей из-под капюшона. Всё ещё ошарашенная, она кивнула, вглядываясь в его лицо. Неужели?

– Простите, не подскажете, как пройти в библиотеку? – спросил он, задорно дёрнув плечами.

Девушка огляделась, понимая, что время, пожалуй, позднее, и никакой библиотеки поблизости она не знает. Значит, это?..

– Вообще, простите, не удержался от шутки, – парень, извиняясь, пожал плечами. – Вы тут такая стоите одна грустная, мне показалось, что стоит вас хоть немного развеселить. Я, честно говоря, искал, как пройти к улице Лисицкого, – признался он, и у Маши наконец-то прорезался голос:

– Лис-с-с…сицкого?

– Да, да, у меня там встреча, я решил срезать, и вот… – он развёл руками, и порыв ветра, который вновь нанёс снежных туч на небосвод, сбросил с него капюшон. Парень пригладил короткие тёмно-русые волосы и потянул его назад, ёжась. – Ух, погодка-то! Новогодняя прям!

Тут же в его кармане зазвонил телефон, и он, извинившись, поднял трубку:

– Алё? Да, моя куколка, уже рядом. Да, сейчас буду! Да знаю я… Завтра купим, а сегодня уже домой поедем, хорошо?

Маша вздохнула, провожая взглядом руку, прячущую телефон обратно.

– Ну так что, подскажете? – опять просиял парень, а Маша лишь махнула рукой куда-то ему за спину:

– Вы не туда пошли. По дорожке до конца сквера и налево, – понурившись, ответила она и зашагала прочь. «Обеденный перерыв» кончился, пора работать.

Рыбой в офисе всё ещё воняло, но уже не так сильно. Оконные спорщики угомонились, и Маша смогла погрузиться в работу. Закончила как раз в тот момент, когда дядя Вова с довольным лицом вышел из серверной в почти опустевший общий кабинет и направился к вешалке.

– Машунь, ты остаёшься? – дружелюбно спросил он.

– Нет-нет! – подскочила она. – Уже иду. Подкинете до метро?

Сисадмин тут же расправил плечи и с готовностью предложил:

– Могу хоть до дома!

– Нет, спасибо, – замотала головой девушка, – я далеко живу, а там снегопад.

– Ну ладно, – согласился дядька и направился к выходу.

Дома Маша оказалась даже чуть раньше обычного. Ещё часу не было. Можно успеть принять душ и разогреть суп. Его она ела уже лёжа в кровати. Мама бы отругала, но сил после еды ещё куда-то вставать у девушки не было. Да и завтра будет трудный день, вряд ли после него удастся нормально поспать так, чтобы видеть сны.

Она мечтала сейчас заснуть и хоть ненадолго успеть увидеть свою мечту. Ведь до следующего декабря ещё целый год, а от этого осталась всего пара дней…

Но сон ей так и не приснился.

3. День перед часом

X

Ночь прошла бесплодно, оставив после себя лишь желание больше никогда не просыпаться, потому что незачем. Но Маша заставила себя подняться. Сегодня корпоратив, и ей придётся не только сражаться с собственным унынием, но и за свою должность, а возможно, и за честь, если всё совсем плохо будет – всё же она до конца не верила, что начальник способен перейти грань. Приличный же мужчина вроде, а ей всё может просто казаться. Она же «понаехавшая», ещё не все тонкости столичной культуры освоила.

Поэтому платье надела то, что красивое, пусть и не слишком броское. Темно-фиолетовое, из вискозы, с рукавами три четверти, облегающим лифом с треугольным декольте, узкой талией и широкой юбкой до середины икры. Под такое можно и колготки тёпленькие поддеть, чтобы не замёрзнуть, а сверху на них сапожки, и даже не видно будет, что она вся бронированная. На шею Маша надела небольшое серебряное ожерелье, а каштановые волосы собрала в пучок. Работать не мешают, а вечером можно будет его распустить, и получится почти что причёска – ей нравилось, как волосы ложились волнами на плечи без завивки каждый раз, когда она так делала. Жаль, что быстро опадали обратно в простые прямые, но долго на корпоративе Маша задерживаться не планировала.

Взяла сумочку, подумав, накинула кардиган, всунула руки в рукава куртки, а затем в перчатки и отправилась побеждать последний рабочий день в этом году.

– Ого! – распахнул руки дядя Вова. – Ничего себе, Машка – да в платье! Ух, кр-р-расавица! Ух, стр-р-р-ройная какая! Загляденье!

– Владимир, успокойтесь, – прогундела бухгалтерша, пытаясь пройти к вешалке, чтобы водрузить на неё шубу, покрытую тающим снегом. – На корпоратив идёт, не знаете, что ли? Там дресс-код, без переподвыподвертов нельзя.

– Дык и я – на корпоратив! – довольно заулыбался дядя Вова, демонстрируя тот же самый свитер с оленями, что и обычно.

Маша стыдливо оправила юбку и поспешила к своему рабочему месту. Слава макаронам, почти всю основную работу она, пусть и с трудом, разобрала и закончила вчера, и сегодня оставалось совсем чуть-чуть, поэтому вечером голова у неё будет болеть только по одной причине.

– Доброе утречко! – бодро пожелал вошедший шеф, пробежался взглядом по растянувшим улыбки сотрудникам, остановился на Маше, оглядев её с ног до головы, довольно кивнул и хлопнул дверью в свой кабинет.

Маша передёрнула плечами, всё ещё ощущая на себе его прилипчивый взгляд, и заставила себя погрузиться в работу.

Впрочем, рабочее настроение было только у неё, остальные коллеги шумно переговаривались, предвкушая вечерний променад. Эх, вот бы ей так же! Сейчас она с удовольствием бы променяла сомнительный бал на безопасные и непритязательные посиделки с коллегами.

Когда-то она мечтала блистать на столичных вечеринках. И вот он – шанс! В серьёзном дорогом заведении, с банкетом и видными людьми из сферы рекламы и полиграфии. Их Иван Юрьевич был одной из мелких сошек, что всегда рады притесаться к светской тусовке, но Маша понимала, что там будут рыбки и покрупнее. Не то чтобы ей так уж хотелось влиться в это общество, да и серьёзные богатые дядьки больше пугали её, но это действительно походило на тот столичный «бал», который она когда-то воображала, таща чемодан на колёсиках к расхлябанному вагону.

Впрочем, что жизнь не сказка, она поняла давно. Ещё когда мама заболела. Не сложно, не трагично, но изматывающе, и теперь Маша надеялась, что, начав работать в Москве, сможет помочь матери скопить на операцию, но пока получалось лишь одалживать и наскоро возвращать, накинув лишь пару тысяч сверх. Копейки по сравнению с необходимой суммой…

Но мама сама была против, всё увещевала, чтобы дочь занималась своей жизнью, а ей родственники помогут. Ага, те самые, что уже присматривались к квартире в их небольшом городке. А что? Не столица, зато и не халупа.

Маша мечтала вернуться из Москвы в отпуск и показать всем, что мама не зря верила в неё, не зря воспитывала в одиночку, тратя последнее здоровье, чтобы дочка получила всё необходимое. Но мечты откладывались и откладывались.

Сегодня вечером мама должна была ей звонить. Не тридцать первого, когда сеть кипит от праздничных созвонов, а именно сегодня, чтобы спросить, как прошли два месяца в Москве на новой работе. Она знала, что дочка очень устаёт, поэтому старалась сильно не докучать. А сегодня, в короткий день, как раз можно посидеть перед стареньким ноутбуком и поговорить, как раньше они делали – на кухне, с чашечкой чая и обязательно овсяным печеньем.

Но печенье останется в пачке. Иван Юрич, чтоб ему неладно было, решил, что стажёрке надо его сопровождать! Покрасоваться, что ли, хочет перед коллегами? Старшая-то тоже красивая, но у неё и возраст уже соответствующий, а Маше всего двадцать четыре будет, вот и украшение на локоть.