Летопись Элфина. Пламя прошлого

– Ладно, Вэрихан, – наконец, произнёс он. – Пока не распространяйтесь об этом. Есть какие-то недоработки?

– Пока ведём расчёт наибольшей величины снаряда и площади поражения, – ответил Вэрихан.

– Господин Вэрихан, у нас есть недоработка, – вдруг произнёс Эруилас.

– Да, – согласился Вэрихан. – Мы не знаем, как это назвать.

Элофор рассмеялся.

– А варианты есть? – спросил он.

– Думали, чтобы не сильно явно было, – ответил Вэрихан. – Но кроме «Огненного цветка» ничего не придумали.

Элофор вскинул бровь.

– Я тоже не знаю. Но обозначить надо.

– Огненный дождь, огненный град, – произнёс Элдуин. – Нет, тоже явно.

– Небесная молния? – произнёс Агларост.

– А есть земная? – усмехнулся Вэрихан.

– Нет, стихия, огонь – это всё лишнее, – заметил Элофор. – Слишком явно, – он устремил изучающий взгляд на догоравшие на каменном полу остатки снаряда. – Незабудка, – наконец, произнёс он.

– Незабудка? – повторил Элдуин, вспомнив о любимых матерью цветах.

– Да, – кивнул Элофор. – Такое не забывается. Особенно на поле боя.

Агларост и Вэрихан, переглянувшись, усмехнулись.

– Что, примешь название? – Элофор обернулся к главному оружейнику.

– Да, конечно, – Вэрихан учтиво склонил голову.

– Вэрихан меня удивил, – заметил Элдуин, когда они уже приближались к городу.

– Да, он это умеет, – согласился Элофор, всё ещё вспоминая об увиденном в подземной мастерской и испытывая смешанные чувства. О чём он думал, когда заявил о своих правах на трон? Элофор устало вздохнул. Если бы Элровал был другим, если бы между ними, братьями, была искренняя дружба, он бы, не задумываясь, отдал ему все свои права на власть и занимался военным делом. Он мог быть у своего брата главным военачальником. И именно этого он когда-то хотел. Но теперь вся тяжесть правления была на нём, и он обязан был с ней справляться.

Элофор порой вспоминал свои первые годы правления как кошмарный сон. За время власти его брата в стране накопилось множество нерешённых вопросов, которые пришлось разбирать как можно скорее. Тогда же он узнал, насколько важными могут оказаться переговоры с неприятельской стороной. Пришлось многому научиться за довольно короткий срок, начиная умением сдерживать свой пылкий нрав на переговорах и заканчивая отучением от привычки сбрасывать с головы царственную диадему при первой же возможности. Элгонду особенно не нравилось, когда младший сын Эминнаура появлялся среди подчинённых без этого символа власти. Он и сам это понимал, но перебороть себя не мог.

Обучился он быстро. Но так и не сумел понять, что было такого притягательного во власти, что все стремились ею обладать. Нет, сейчас он вряд ли бы уступил брату своё место, но на то были совершенно иные причины. Сейчас им двигала ответственность перед народом, перед семьёй, перед союзниками. Но вкус самой власти до сих пор казался ему слишком пресным, чтобы упиваться ею.

– Чем сейчас займёмся? – отвлёк его от мыслей Элдуин.

читать дальше – Завтраком, – усмехнулся Элофор. – А после нужно договориться о встрече с Гилторном. Я хотел поговорить с ним по поводу совместных действий на северной границе.

– Нам так требуется поддержка Форомара на севере? – спросил Элдуин.

– Мои воины мне нужны здесь, – ответил Элофор. – Пусть форомарцы тоже будут заняты делом.

Элдуин усмехнулся.

– Не подумал, – заметил он.

– Я решил, что не стоит пренебрегать помощью союзников, – ответил Элофор. – Да, напишешь за меня? – усмехнулся он. – Иначе до меня опять будут доходить слухи о недовольстве моих подчинённых по поводу моего почерка.

– Конечно, напишу, – ответил Элдуин. – Тем более что я с ними согласен.

– Ну, по крайней мере, хоть твоя мать не говорит мне об этом, – усмехнулся он, продолжая далее уже серьёзно. – Сегодня у тебя учения?

– Во второй половине дня, – подтвердил Элдуин.

– Ладно, тогда на сегодня освобождаю. Кроме письма.

Элдуин пожал плечами.

– Даже не знаю, радоваться ли мне. Лучше бы я сидел с бумагами.

– За всю жизнь тебе это так успеет надоесть, – ответил Элофор. – Обязанности, правление. Наслаждайся жизнью воина, пока есть возможность.

Элдуин изучающе взглянул на отца. Нет, он не жалел о том, что начал обучаться владению оружием едва ли не с того времени, когда начал ходить. Он был горд своими успехами в военном деле, и ему это даже нравилось. Но, несмотря на умение владеть оружием, он ещё должен был обучаться государственным делам, и это казалось ему куда более важным.

– Говоришь так, словно сам хочешь такой жизни, – усмехнулся он. Элофор перевёл взгляд на сына.

– Сегодня у меня разговор с Сильмармиром, затем договор с Гилторном. К нему ещё надо подготовиться успеть. Затем донесения с границы. На медных рудниках какие-то проблемы. Мне придётся поехать туда. Таурхир ждёт дальнейших распоряжений. Во второй половине дня прибудет Мормэтор.

– Сдаваться? – усмехнулся Элдуин.

– Не знаю. Может, нам получится что решить. Затем мне бы хотелось закончить чертежи, которые Вэрихан от меня ждёт уже дней пять. Ещё этот смотр новобранцев. Лучше бы я был на учениях.

– А Элгонд?

– На Элгонде архив. А сегодня ему ещё на южные границы ехать, с Торонглором.

– Это ж не входит в его обязанности, – заметил Элдуин.

– В его обязанности и вышивка гербов не входит, – ответил Элофор. – Пусть тоже делом занимается.

Элдуин рассмеялся. Он не понаслышке знал, что отец не любил отвлекаться на мелочи, тем более на те, которые он считал несущественными, и это касалось всего, начиная с убранства дворца и заканчивая гербами и прочей символикой. Всё, что он признавал – это были только воинские знаки отличия по званиям и родам войск. Не выказал он удовольствия и относительно предложения Элгонда об изменении герба Элфина. Но тут уже вмешался сам Элдуин. Теперь вместо белых флагов с золотыми звёздами на стенах Элфина развевались тёмно-фиолетовые знамёна с изображением крылатого снежного барса, ступающего по двум скрещенным мечам. Это изображение Элгонд нашёл в каком-то древнем свитке, в Эллонде, но там под ногами Барса был нарисован Дракон. Отец не объяснил, почему, но он отказался от изображения дракона. И изображение зверя пришлось заменить изображением оружия. Единственное, с чем Элофор был согласен, это с изменением цвета флагов.

– Ходим с белыми знамёнами, словно вечно сдаёмся, – как-то заметил он. И это послужило причиной дальнейших изменений. В итоге Элофор дал согласие на замену герба, однако не забыл слов сына Эредгила о том, что, поскольку у него, Элгонда, появилось свободное время, он может заняться этой работой. После замены гербов у Элгонда свободного времени больше не было. Равно как и у самого правителя Элфина. За это его уважали, хотя и побаивались появляться лишний раз на глаза.

– Тогда я сейчас пишу письмо и готовлюсь к учениям, – подытожил Элдуин.

– Да, пишешь, и я тебя освобождаю.

– Хорошо.

Когда они въехали в городские ворота, был только первый час дня.

Глава вторая

Письмо

Элофор поднялся в комнату уже поздно вечером и, небрежно скинув диадему, упал на кровать.

– Нэфмар, это ужас, – простонал он.

– Ты про новобранцев? – усмехнулась она, поворачиваясь к нему.

– Про них тоже, – он поднялся, сев на краю кровати и наблюдая за тем, как она, стоя перед зеркалом, расчёсывает свои длинные волнистые волосы цвета меди.

– Может, ты от них просто слишком много требуешь? – мягко произнесла она, положив расчёску и снова поворачиваясь к нему.

– Элгонд и Агларост о том же говорят, – заметил он. – Но, а, случись военные действия?

– Может, ты и прав, – согласилась Нэфмар, скорее, для того, чтобы поддержать мужа. – Только ты, всё же, не забывай, что для них это – первый год.

– Да, я помню, – он усмехнулся. – Но они, всё равно, должны быть подготовлены, а не заново стрелять учиться.

Нэфмар рассмеялась.

– Вспомни, как ты меня учил, – заметила она.

– Только ты стала моей женой, а не воином из передового отряда, – усмехнулся Элофор.

Нэфмар, мягко улыбнувшись, устремила на него нежный взгляд.

– Научатся, – спокойно произнесла она. – Тем более, у них такой учитель.

– Которого они скоро начнут ненавидеть, – усмехнулся он.

– Потом они будут благодарны, – она подошла к небольшому письменному столику, стоявшему у окна. – Да, ты ещё не совсем устал?

– А что? – настороженно произнёс Элофор.

– Тебе письмо из Амондора, – ответила она, взяв со столика конверт.

– От Элровала? – уточнил он.

– Да, – Нэфмар протянула ему письмо. – Это не срочно, потому я не стала отвлекать тебя днём.

Элофор, приняв письмо, небрежно разорвал конверт и нехотя развернул лист пергамента.

– «Дорогой брат» – он отбросил пергамент.

– Всё в порядке? – Нэфмар опустилась на кровать рядом с ним.

– Ненавижу это обращение, – фыркнул Элофор. – Сейчас будет либо выпрашивать что-то, либо пытаться задобрить. Опять же для того, чтобы что-то выпросить.

– Тогда, разве не в твоей воле решить, ответить ему на просьбу, или нет, – мягко произнесла Нэфмар, принимаясь за прочтение письма:

«Дорогой брат!

Я чрезвычайно благодарен тебе за оказанную мне в прошлый раз милость. Поистине, твоё благородство и великодушие не знает границ, и я преклоняюсь перед тобой, мой брат и господин, и вновь и вновь выражаю свою благодарность, глубину которой, равно как и глубину моей к тебе любви я, к сожалению, не могу передать на пергаменте.

Я преклоняюсь также пред твоим талантом вести битвы и управлять нашим народом. Ибо ты был, есть и вовек останешься непобедимым и величайшим правителем Элфина, и потому я склоняю голову пред тобой и желаю тебе крепкого здравия, мирного правления и великой мудрости, коей, впрочем, ты и без того переполнен».

– Ему самому не противно было этой лестью пергамент марать? – недовольно перебил Элофор.

– Мне кажется, ему просто нечего было делать, – усмехнулась Нэфмар, продолжая читать:

«И, я не могу утаивать своей радости и своего восторга, более того, я несказанно счастлив и горд, что мой старший сын унаследовал суть и талант моего родного брата. И, потому, если ты, мой дорогой брат и господин, не имеешь возражений и готов снизойти в своей славе и величии к твоему смиренному слуге и брату, я бы, умоляю, не сочти за дерзость, осмелился обратиться к тебе со скромной, но искренней просьбой: если есть у тебя время, и если есть место в твоём великом и прославленном войске, пусть даже самое малое, а, главное, если нет в твоём великодушном сердце противления, позволь, смирившись, попросить тебя, мой брат и мой господин, принять моего старшего сына и твоего племянника, Эланора, в твоё славное войско, ибо он уже на протяжении многого времени выражает своё скромное желание стать хотя бы обычным воином среди твоих великих воителей.

Всё это я приношу на твоё личное рассмотрение и, уповая на твоё великодушие и милость, готов смиренно ждать твоего ответа и принять твою волю, какой бы она ни была.

Да пребудет с тобой благословение Небес, брат мой и господин мой, и да осветит Звезда Альбиона твой путь! И да распространится приветствие моё и пожелание здравия и благополучия на тебя и твоих близких!

Твой верный, и искренне любящий тебя брат,

Элровал».

Элофор усмехнулся, когда Нэфмар закончила чтение письма.

– Верный своему коварству и искренне любящий тебя предавать, – добавил он. – Там таких слов не написано?

– Возможно, места не хватило, – отозвалась Нэфмар, поднимаясь, чтобы положить письмо на стол. – И, что ты решишь?

– Не знаю, – Элофор устремил недовольный взгляд на пол. – Кстати, если я правильно помню, Элаглар в Элмаре сейчас подготовку проходит? – скорее, уточнил, чем спросил он.

– Да, – Нэфмар, вопросительно взглянув на него, села рядом.

– Странно, что именно Эланор, а не Элаглар захотел попасть в Элфинское войско, – заметил Элофор. – У Элаглара подготовка должна быть лучше.

– Ты хочешь сказать, что Элровал опять может что-то замышлять? – осторожно спросила Нэфмар.

– Ну, в прошлый раз мои проблемы начались именно с такого письма, – ответил Элофор. – Вообще, все мои проблемы начинались с получения писем от Элровала.

– Тогда, может, и нет смысла исполнять его просьбу?

Элофор мгновение помолчал.

– Честно говоря, я не очень этого и хочу, – ответил он, наконец. – Просто, если я отвечу отказом, у него будет лишний повод сказать, что я хватаюсь за власть, что я боюсь его, что притесняю его. Может, смуты, как в прошлый раз, не возникнет, но сторонников у него пока хватает. Не хочу лишних поводов давать.

Нэфмар устало вздохнула, прильнув к его плечу.

– А ты не боишься очередного удара в спину, если, вдруг, слишком близко его подпустишь? – приглушённо произнесла она.

– Я буду осторожен, – улыбнулся Элофор.

– Так, ты, всё же, собираешься принять Эланора? – она непонимающе взглянула на него.

– Ну, вдруг он, действительно, сам этого хочет? – усмехнулся Элофор.

– Ты сам-то веришь тому, что сказал сейчас? – улыбнулась она. Элофор рассмеялся.

– Нет, – ответил он. – Знаешь, что я сделаю, – он нежно привлёк её к себе. – Я не скажу ни да, ни нет. Я позволю Эланору приехать, а сможет ли он остаться, или не выдержит – пусть он сам решает.

Нэфмар устало вздохнула.

– Придётся мне тебя поддержать, – заметила она.

– Не хочешь его здесь видеть?

Нэфмар прильнула к нему.

– Вряд ли я смогу быть рада его присутствию или принять его, – ответила она.

Элофор мягко улыбнулся.

– Ясно, – ответил он. – Но я и не собирался его в наш дом принимать. Он будет жить среди воинов. А Форолосу я скажу, чтобы требовал с него как можно больше.

Нэфмар рассмеялась.

– По твоим меркам – это нечестно, – заметила она.

– Всё честно, – с улыбкой возразил Элофор. – Я просто строгий учитель, не более того.

– Насколько я понял, он готов тебя принять, – наконец, произнёс Элровал, поднимаясь из-за стола. Эланор взглянул на пергамент, по которому, словно размётанные порывом ветра, были разбросаны труднопонимаемые размашистые письмена.

– Мне самому приехать, или он пришлёт воинов? – спросил он.

– Нет, мы можем приехать сами. Разумеется, в сопровождении охраны, – мрачно произнёс Элровал, покосившись на закрытую дверь. Он был более чем уверен, что кто-то из элфинских воинов, которых его брат приставил наблюдать за его семьёй, сейчас находится по ту сторону двери. Он взял чистый лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, написал:

«Возможно, тебе придётся пройти дополнительную подготовку».

Эланор, прочитав, взял перо.

«Сколько мне там быть?

«Чем дольше, тем лучше», – всё так же через чернила ответил Элровал. – «Войдёшь в его доверие. Докажешь свою преданность. Научишься. Тогда начнёшь действовать».

«Если не примет?»

«Тогда будем дальше думать» – Элровал бросил недовольный взгляд на сына. Эланор кивнул.

– Тогда, можешь начинать собираться, – более весёлым тоном произнёс Элровал, взяв лист бумаги и, наученный прежним опытом, разрывая его на мелкие кусочки. – Поедем утром. Твой господин уважает тех, кто встаёт так же рано, как он, – Элровал бросил кусочки бумаги в огонь, тлевший в камине.

– Хорошо, – Эланор, не говоря лишних слов, вышел. За дверью никого не было, однако это не значило, что их не могли бы услышать. Он с детства привык к осторожности и к тому, что за их семьёй постоянно следят.

Раньше он воспринимал это как должное, пока его отец однажды не объяснил ему, что на самом деле происходило в их жизни. Он помнил, как Элровал позвал его в свою комнату, как они зашли в какую-то потайную дверь за камином, а после, когда им пришлось преодолеть долгий спуск, остановились в мрачном подземном коридоре. Тогда отец рассказал ему всю правду о том, кем был он в прошлом, в чём виновен его дядя, который сейчас правил Элфином, бесчестно захватив власть, и кем Эланор мог бы стать.

– Скоро ты войдёшь в силу, – продолжал отец. – И я бы хотел, чтобы ты принёс то возмездие, которое не смог принести я. Твой дядя убил нашего отца на поле боя, а через некоторое время силой захватил власть, которая по праву принадлежала мне. И могла бы принадлежать тебе. Я пытался восстановить справедливость, но у меня не вышло. А у тебя может получиться.

Эланор был поражён данным откровением. И, разумеется, чувство справедливости и обиды не могло не взять верх в сердце молодого эльфа. Единственной причиной сомневаться было то, что он не умел биться, а его дядя был прекрасным воином.

– Но, почему я? – спросил он тогда. – Элаглар куда больше любит оружие. И у него получается.

– Твой брат слишком похож на своего дядю, – ответил отец. – Я не могу ему это доверить. И он неуправляем. Ты сможешь достичь большего. Эланор, – Элровал положил руки на плечи сына, с мольбой глядя в его глаза. – Я прошу тебя, прими эту возможность. Ты единственный в нашей семье, кто на это способен.

И Эланор согласился.

С того времени желание отомстить дяде, подогреваемое рассказами отца, разгоралось в нём всё сильнее. Он верил каждому слову Элровала, он научился ненавидеть, он жаждал справедливости. А теперь он ещё был и в обиде на среднего брата. Как-то поделившись с Элагларом словами, сказанными ему отцом, он вдруг получил от него вопрос:

– Если наш дядя такой ужасный, почему он сразу нашу семью не уничтожил?

Эланор не нашёл, что ответить, но больше они об этом не разговаривали. Потом Элаглар ушёл в Элмар, за что Элровал назвал его перебежчиком. Эланор отца поддержал. И с того времени отец и старший сын начали разрабатывать свой план мести.

– Мы не можем пойти на него войной, – говорил отец. – Но мы можем сделать лучше – пробраться в его логово и нанести удар в самый неожиданный момент.

Далее было решено, чтобы Эланор отправился в Элфин под предлогом желания обучиться военному делу. Так можно было подобраться ближе к Элофору. И, по всей видимости, это могло оказаться вполне осуществимо.

Правда, Эланор ещё сомневался, насколько это было возможно с его незначительной подготовкой. Но дядя дал согласие, а это уже было немаловажно. Что же касалось подготовки – так, он и едет, именно, учиться, а не воевать.

И, успокоив себя этой мыслью, Эланор направился в свою комнату.

Они выехали рано утром, в сопровождении двух воинов.

Прошло не более получаса, когда четверо всадников въехали на холм, с вершины которого уже был виден раскинувшийся на огромной холмистой равнине Элфин. Элровал уже давно не видел этого города. Он с трудом сдержался, чтобы не показать недовольства, заметив, насколько изменился город. С таким же скрытым недовольством он успел заметить и новые знамёна, развевающиеся над белоснежными башнями города. Даже с такого расстояния можно было разглядеть блестящие серебром изображения барсов на тёмно-фиолетовых полотнах. Успел он частично заметить и орудия, стоявшие у стен, совершенно не похожие на то, что он видел раньше. И воинов, находившихся на стенах, и расположенный вдали, едва видимый из-за холма второй, военный город, о котором он знал лишь понаслышке. Элровал мысленно усмехнулся. Элофор превзошёл себя. Теперь все земли Элфина были превращены в Элмар.

Когда они поехали вниз по дороге, Элровал подъехал ближе к сыну.

– Держи себя так, словно ты очень рад его видеть, но сдерживаешь свой порыв броситься ему на шею, – предупредил он, произнеся это настолько негромко, насколько ещё можно было услышать сквозь топот копыт.

Эланор устало вздохнул. Это было сложно. Во-первых, он не видел дядю с момента погашения последней смуты, когда тот приезжал поговорить с отцом в Амондор. А это было около тридцати лет тому назад. Во-вторых – слишком много места на протяжении долгого времени в его сердце занимало желание мести.

Но, не смотря ни на что, старший сын Элровала не мог не восхититься видом Элфина. Он никогда не видел этого города, хотя и родился в нём. И столица, столь недалеко отстоявшая от их города, но, одновременно, столь недосягаемая, поразила его своим величественным великолепием. Огромные стены из белого мрамора и хрусталя словно парили в воздухе и, не смотря на всю свою прочность и непоколебимость, казались невесомыми. Преломляемый в камне солнечный свет окутывал стены едва заметным радужным свечением. Железные ворота города, отполированные до блеска, ослепляли отражаемым светом. Прикрывая глаза от яркого свечения, Элаглар сумел рассмотреть на огромных створках изображения чеканных восьмиконечных звёзд. Над воротами, на каменной арке, была вырезана и залита позолотой надпись: «Честь и истина». Та же надпись была и на полотнах стягов.

Они на несколько мгновений остановились, чтобы назвать своё имя, после чего, когда ворота отворились, въехали в город.

Эланор и Элровал спешились у дворцовых ступеней и в сопровождении троих воинов из придворной стражи поднялись наверх, но прошли не в тронный зал, как того ожидал Элровал, а в приёмную. Элофор сидел за столом, разложив чертежи и что-то объясняя стоявшему рядом Вэрихану. Он поднял голову, когда услышал звук приближающихся шагов. Отдав чертежи главному оружейнику со словами «Разберёмся позже», он жестом пригласил Элровала и Эланора войти.

– Я думал, ты примешь нас в тронном зале, – заметил Элровал, садясь за противоположный край стола и окинув взглядом стены комнаты, увешанные трофейным оружием. Элровал успел заметить и то, что стены всех коридоров тоже превратились в своего рода арсенал. Он мысленно усмехнулся. И как только его брат ещё не додумался вешать на стены вместе с оружием головы тех, кого он убил? Подобные трофеи произвели бы куда большее впечатление.

– Там неудобно, – отмахнулся Элофор, убирая в ящик стола оставшиеся бумаги. – Так, что по поводу желания Эланора?

– Как я уже и говорил тебе в письме, – ответил Элровал. – Он хочет посвятить жизнь военному делу.

– Он сам об этом расскажет? – Элофор перевёл изучающий взгляд на племянника.

– Что я могу рассказать, господин Элофор? – отозвался Эланор. – Я лишь могу выразить моё скромное желание по поводу того, что сказал мой отец.

Элофор усмехнулся. Эланор слишком напоминал своей манерой Элровала. Это не могло не настораживать. Но, с другой стороны, невольно располагало. Сейчас трудно было определить, была ли в его словах ложь или просто несколько преувеличенная правда. Зато одно он мог сказать с уверенностью – подобная манера брата, а теперь и племянника не предвещала искренности разговора, хоть Эланор и держался естественно.

Элофор перевёл взгляд на поверхность стола, что-то обдумывая. Нет, поддаться на подобную мягкость он не мог. Для этого он слишком хорошо знал своего брата. Эланор – подобие своего отца, к сожалению, не только внешнее. Но оттолкнуть племянника он тоже не мог по определённым причинам.

– Ладно, к сожалению, я не знаю о твоей подготовке, – ответил он. – Я скажу своим воинам, чтобы они проверили, – он снова посмотрел на племянника. – Но, ты понимаешь, что я вряд ли возьму тебя в Избранное войско? Если, конечно, это твоя цель.

– Я в любом случае хочу заниматься военным делом, – ответил Эланор. – А, как оценить мои способности, решать Вам, господин.

– Ты где-нибудь проходил обучение? – спросил Элофор, не обращая внимания на манеры племянника.

– Нет, – кратко ответил Эланор, подражая манере дяди. – Немного дома.

– Кто обучал?

– Отец.

Элофор изучающе взглянул на Элровала, однако не стал делать замечаний в присутствии племянника.

– Сколько? – спросил он, снова глядя в глаза племяннику.

– Два года.

– Ладно, посмотрим, – Элофор кивнул одному из воинов, стоявших в дверях. – Проводи его к Форолосу, – распорядился он. – Мы сейчас подойдём.

– Да, господин, – воин жестом позвал Эланора следовать за ним.

– Давно меч в руки научился брать? – недовольно бросил Элофор, когда они вдвоём с братом поднялись со своих мест.

– Он попросил – я научил его всему, что сам могу, – ответил Элровал, как бы извиняясь. – Я потому к тебе и обратился, что он захотел большего.

– Отправил бы его вместе с Элагларом в Элмар, – заметил Элофор.

– Ты против его присутствия здесь? – с сожалением произнёс Элровал.

– Я не говорил этого, – ответил Элофор. – Здесь более жёсткая подготовка. Ему будет сложно. Тем более, с твоим обучением.

– Я просто хочу, чтобы он был под присмотром, – понизив голос, произнёс Элровал. – Если он будет под твоим наблюдением, я буду совершенно спокоен.

Элофор изучающе посмотрел на брата.

– Чего ты хочешь? – прямо спросил он. Элровал помотал головой.

– Мне хватило смут, – ответил он. – Я понимаю, ты можешь не верить мне. Но я, правда, устал от всего. Я хочу примирения, – Элровал отвёл взгляд. – Да, я знаю, это звучит неубедительно. Но, с того раза я слишком много думал. Ты был прав. А я…, – он перевёл открытый взгляд на брата. – Знаешь, если ты примешь его, я хоть смогу понять, что ты меня простил. Но, конечно, тебе решать. Я могу только попросить, но не настаивать.