Жена в наследство

Елена Счастная

Жена в наследство

Часть 1

Глава 1

– Будь же ты жив-здоров! – Я едва удержалась от того, чтобы не выругаться покрепче. Гораздо крепче. – Подожди, Ань.

Опустила трубку сотового и склонилась, едва не пролив кофе из полупустого стаканчика «Старбакс». Провела пальцем по свежей широкой царапине на бампере моей новой жемчужной «Мазды». Чёрт побери, ведь только неделю назад забрала из салона! Сквозь ободранную краску проступала грунтовка. Вот и начался день. Мало мне было ссоры с Антоном утром, так ещё и это.

Я снова приложила телефон к уху. Аня вздохнула сочувствующе.

– Что случилось? – её голос встревожился.

– Да какая-то скотина поцарапала мне бампер и смылась! Теперь доказывай в страховой, что я не верблюд.

Я махнула рукой.

– Расслабься. Выдохни… – Аня снова заговорила умиротворённо, будто собиралась меня усыпить.

Ох уж мне эти её книжки по психологии и аутотренинги. Сейчас мне они точно не помогут.

– Я знаю, что мне нужно. Чёртов шопинг. Сейчас же еду к тебе!

– Ты же завтра собиралась.

– Приеду через полчаса. Жди.

– Жду, – проникновенно согласилась подруга.

Гневно глядя в ту сторону, где пропал тот, кто испоганил мне машину и утро, я допила свой кофе со льдом. Обмахнулась папкой в другой руке. Проклятая жара. Казалось, сейчас на мне даже туфли расплавятся. В такую погоду сидеть бы дома с ведёрком фисташкового мороженого в обнимку, а не мотаться по раскалённому городу.

Я метко бросила пустой стаканчик в ближайшую урну и едва не вздрогнула, как в тот же миг снова затрезвонил телефон – посмотрела на экран и закатила глаза. Эта клиентка с меня живой не слезет. А сегодня, в весьма скверном расположении духа, мне вообще ни с кем говорить не хотелось – да куда денешься. Эта заказчица платила за организацию своей свадьбы приличные деньги: такие контракты попадаются далеко не всегда. И потому приходилось терпеть её прихоти, а иногда мягко настаивать на своём, если она принималась нести откровенную чушь.

Медленно вздохнув, я нажала кнопку только что надетой гарнитуры.

– Доброе утро, Марина! – всеми интонациями попыталась передать наивежливуйшую улыбку. – Я как раз собираюсь ехать смотреть ткани для вашего оформления… Нашла именно тот цвет, о котором мы говорили… Конечно… Да…

Я села в машину, слушая взволнованный клёкот заказчицы, и завела мотор. Автомобиль резво заурчал, а после лихо взвыл, как я нажала на педаль газа, слишком порывисто выезжая со своего места. Антон порой ругал меня за это. Мол, так я и сама могу вляпаться кому-то в бампер. Будто и представить не мог, что в этом случае у меня всё под контролем. Конечно, как такое можно вообразить, если за рулём женщина. И ничего, что у этой женщины водительский стаж будет побольше его.

Быстрым нажатием кнопки я выключила «хандсфри» и раздражённо сбросила его с уха на сидение рядом. Всё! До обеда никаких звонков, пусть хоть поджарятся от нетерпения. Всегда можно позвонить моей ассистентке Лидочке, милейшей девочке, которая каждой клиентке готова пятки массировать. Или Ольге – наоборот, строгой и сдержанной, умеющей остудить любой пыл и привести комиссарскую аргументацию по поводу того, что на столе должны стоять не красные розы, а именно дымчато-розовые пионы. Но нет, нужно всегда донимать в первую очередь меня! Как будто каждый раз, как кому-то приходит в голову новая идея, тут же начинают рушиться все небоскрёбы Москва-Сити.

А пока Лидочка или Ольга разбираются с остервенелыми в предсвадебной горячке невестами, мне и самой не помешает уделить время своему грядущему торжеству. Да-да, организаторы свадеб тоже порой выходят замуж. И, к сожалению, им катастрофически не хватает времени на свой праздник, потому как на части их дерут клиентки и иногда собственный ассистентки. А вовсе изредка – будущий муж, которому тоже, оказывается, нужно внимание в этот суматошный период.

Но, к счастью, Антон ещё не звонил, разозлённый нашей сегодняшней стычкой по поводу необходимости приезда его безалаберного, хамоватого братца на свадьбу. Видно, дулся ещё. А может, застрял на важном совещании. Оно и к лучшему. Успеем остыть оба, прежде чем вернуться к конструктивному разговору. А я успею заняться приятным делом и заодно залечить душевную рану от порчи нового авто.

Давно знакомой дорогой я добралась до салона известного свадебного модельера – Анны Романковой. На сей раз даже не по поводу платья для очередной заказчицы. Сегодня я приехала на примерку своего собственного, выстраданного в долгих обсуждениях, выборе тканей и фасона. Парковочное место для меня ожидаемо было свободно. Я вышла из машины и прищурилась, глядя на сияющую в свете солнца вывеску ателье. Аня сменила её недавно, отметив пятилетие своего детища, которое приобрело немалую популярность во многом благодаря мне. Ну, и безупречному вкусу хозяйки, естественно.

Асфальт прямо плавился под ногами, проминался – и я слегка застревала в нём каблуками. Жакет пришлось скинуть и остаться в одной блузке без рукавов – так хоть немного легче, хотя жара всё равно раскаляла голову.

Каким же счастьем было вновь зайти в прохладное от дыхания кондиционера помещение. Эти несколько метров от машины до двери показались адским адом.

– Доброе утро!

Я улыбнулась администратору Алине, которая встретила меня за невысокой полукруглой стойкой ресепшена.

– Доброе утро, Полина Сергеевна! – девушка даже встала, заставляя ощутить себя жутко важной персоной.

Она быстро набрала номер и доложила хозяйке, что приехала Полина Жукова, чтобы та вышла ко мне лично, а потом вновь уставилась на меня, храня на губах почти что подобострастную улыбку.

С модельером Анечкой мы дружили со школы. После жизнь немного развела нас в разные стороны, мы даже не виделись несколько лет, зная друг о друге то немногое, что мимоходом рассказывали общие знакомые. Созванивались порой, но редко. Казалось, теперь у нас разные судьбы. Она училась на дизайнера, а я вообще на инженера.

Но витиеватые повороты судьбы вывели меня к стезе организатора свадеб. А там мы столкнулись с Аней очень неожиданно, и теперь всегда поддерживали тесное общение.

– Полиночка, наконец-то! – звонкий голос Ани раздался откуда-то из офисных недр салона ещё тогда, как я её не видела. – Я думала, ты так и не приедешь на примерку. Всё откладывала, откладывала. Надо было поцарапать тебе машину раньше.

Я улыбнулась, как передо мной возникла наконец чуть полноватая брюнетка ростом мне чуть выше плеча. Как всегда, одетая безупречно – так, что лёгкая дородность вовсе не бросалась в глаза. Да что говорить, ухажёров у неё всегда было хоть отбавляй. Наверное, поэтому она до сих пор ещё не могла определиться. Хоть и получала уже несколько предложений о замужестве.

– Я, конечно, рискую забыть дату собственной свадьбы. Но о примерке платья – никогда. Тем более после такого…

Мы обнялись коротко. Я стёрла с щеки лёгкий след от её помады.

– Пойдём, оно тебя ждёт, – с придыханием возвестила Аня.

Мы вошли в вип-примерочную, огороженную занавесями цвета поздней сирени – и я так и встала, едва не выронив клатч из-под мышки. Оно было настолько великолепно, что хотелось зажмуриться.

– Надевай скорей, – шепнула подруга, привстав на цыпочки, чтобы дотянуться до моего уха. – Ей богу, я слышала сегодня, как оно тебя тихо звало. Я не чокнулась. Не думай.

Она многозначительно покивала, когда я посмотрела на неё с долей скепсиса на лице. Нет, с платьями, которые выходили из-под руки, а точнее, карандаша Ани, у неё были особые отношения. Но чтобы разговаривать с ними… Такого я ещё о ней не знала.

Я быстро скинула костюм и позволила подоспевшим на помощь ассистенткам Анны надеть на меня моё самое желанное на свете платье. Оно пронеслось по телу волной тяжёлого прохладного шёлка, облепило грудь мягким кружевом, село по фигуре так идеально, что от кожи не отличишь. Но чудным образом вовсе не стесняло движений. Откровенное декольте, обрамлённое волнами кружева, смягчалось строгим воротником, который, переходя с плеч, обхватывал шею подобием бархатки. Струящийся шёлковый подол с недлинным шлейфом ложился позади мягкой волной. Талию обнимал тонкий золотистый ремешок.

Я приподняла волосы, открывая шею и скулы, повертела головой, прикидывая, как буду смотреться с причёской, которая подходила бы этому платью лучше всего. Перфекто. Лучше и быть не может. Скрупулёзно снятые мерки, крой, дорогие ткани – и хоть сейчас под венец. Потому что расставаться с ним ни на миг не хочется.

Аня стояла за моей спиной, сложив руки у груди – и казалось, что сейчас расплачется.

– Ты такая красивая, Поля. Даже самой замуж захотелось.

– Так иди, – я усмехнулась, глядя на неё через зеркало. – Кто там тебя сейчас зовёт? Роман?

– Андрей, – обиженно поправила меня подруга. – С Ромой мы расстались ещё два месяца назад.

Я и хотела бы присвистнуть, да не умела. Не успела я ещё привыкнуть к Ромочке, который обхаживал подругу… Семь месяцев? Девять? Как теперь на меня свалилась новость, что у неё какой-то Андрей. Который уже – дамы и господа! – зовёт её замуж.

– Ты страшный человек, Аня, – я покачала головой, проводя ладонью по приятно неровному кружеву под грудью. – Как ты до сих пор не увела у меня Антона?

Та махнула рукой.

– Ну, во-первых, уводить мужчин у подруг – это низко и вообще табу. А во-вторых, он же влюблён в тебя без оглядки. Правда, не знаю, почему.

Она показала мне язык в ответ на возмущённый взгляд. Я снова посмотрела на своё отражение. Повела плечами, маясь от первого раздражающего ощущения. Как будто что-то кололо под лопаткой.

– Ты точно вынула все булавки?

Попыталась пошарить по ткани, но не удалось дотянуться.

– Шутишь? – фыркнула Аня, подходя ближе. – Это же моя репутация…

Она провела ладонью по кружеву, ощупывая. А я пристально уставилась в своё отражение: уж больно странным оно показалось. Как будто смотрела на меня с той стороны зеркала совсем другая девушка, а сама его поверхность плыла, покрывалась рябью, открывая картину вовсе не Аниного салона, а какой-то полутёмной комнаты с каменными стенами и узким окном. Это видение длилось всего миг, а после меня словно скрутило стальным кольцом там, где был поясок. Сдавило все внутренности – и показалось, что сейчас раздробит позвоночник. Не помню, кричала я или нет. Скорее всего, просто вздохнуть не могла. Аня захлопотала вокруг меня испуганно, мелькая светлым пятном блузки перед глазами – вперемешку с другими пятнами, которые застилали всё впереди. Я не могла дышать и говорить. Только чувствовала, как кренюсь вбок. Меня пытаются подхватить чьи-то руки, но сил их хватает только на то, чтобы хоть как-нибудь мягко уложить на гладкий мраморный пол.

– Снимите, – прохрипела я то ли тихо, то ли и вовсе беззвучно. – Платье.

Последним увидела лицо подруги, склонившееся близко-близко. Она говорила что-то. Я не расслышала. А после просто провалилась в обморок.

Я никогда не падала в обмороки раньше, а потому не знала, как должна чувствовать себя в этот миг. Но даже так могла понять, что вовсе не типичные ощущения обуревали меня.

Казалось, что я бегу. Дышу часто и рвано, захлёбываюсь густым, влажным, будто перед грозой, воздухом. В ногах плещется подол длинного платья. Тяжёлый: то ли бархатный, то ли атласный – некогда смотреть. Потому что за мной гонятся. Я слышу его хрип – сочный, жадный – и нет сомнения в том, что это не человек. А значит, меня хотят сожрать. Или просто разорвать на куски ради удовольствия и в угоду кровожадности. И я боюсь оглянуться, потому что знаю: если увижу преследователя, просто остолбенею от ужаса. Потому надо бежать.

Трещат под ногами ветки. Иногда хлюпает грязь – и обувь уже промокла давно, но это всё равно – лишь бы скрыться. С головой накрывает ощущение жуткой ошибки и беспомощности, будто я сама загнала себя в эту западню. Только либо не знала, либо не помнила, как такое случилось.

Что-то явно пошло не так в этот день.

До меня волной докатывается страшный смрад, который даже не с чем сравнить. Гниющего мяса вперемешку с конским потом и стоялой, давно протухшей водой. Что-то острое цапнуло подол. Задержало. Я споткнулась, но сумела устоять и ринулась дальше, почувствовав ещё один взмах огромной лапищи за спиной. Вскрикнула, не удержав вспышки невыносимого ужаса. Вытянула перед собой руки, чтобы отвести от лица ветки густого подлеска. Они ударили мокрыми плетьми по ладоням, осыпали каплями недавно прошедшего дождя. На миг брызгами охладилась голова, гудящая от напряжения и бестолковых, разорванных на клочки ужасом мыслей. Прокатилась ознобом по влажной спине прохлада сырой низины.

Чьи-то голоса послышались вдали.

– Паулине!

Я повернула к ним – за спасением. Или нет? А преследователь не отставал, гнал меня будто в капкан, который расставили на меня где-то там, впереди. Того и гляди сомкнётся на щиколотке – тогда уж не сбежать. Голоса стали громче, разнеслись метящимся между деревьев эхом, путая: куда дальше? Где они?

Что-то просвистело, как будто бесшумная пуля. Тот, кто бежал за мной, рыкнул тихо, с подвыванием, но не остановился. Только шаги его стали тяжелее и медленней. Ещё одна тёмная полоса мелькнула сбоку, заставив дёрнуться в сторону: не зацепило бы. Судорожный низкий всхлип за спиной. Треск валежника под тяжёлым телом. Я снова повернула, укрылась за широким тёмным стволом. Выглянула из-за него: тихо и пусто. Будто все, кто мгновение назад были вокруг, провалились сквозь землю.

Я прислонилась спиной к шершавому, дерущему спину через ткань дереву и закрыла глаза. Самое время. Другого шанса не будет, иначе меня всё же поймают не одни охотники, так другие. Чёткое осознание этого наполнило голову ясностью и решимостью. Я достала из потайного кармана платья кинжал, взвесила в мокрой от испарины и росы ладони. Обхватила её крепко и, задержав дыхание, ударила себя в бок.

* * *

Виски ломило так, будто сейчас их сжимали огромными тисками. К тому же невыносимо резало в боку, под самыми рёбрами. А уж после гвоздями вбился в уши совсем не тот шум, который можно было ожидать в салоне платьев. Топот, словно мимо меня проносился табун лошадей, выкрики. Показалось сначала, на незнакомом языке, но с каждым мигом они становились понятнее. Будто из памяти появлялись новые слова.

Как же тяжело дышать… И во рту пересохло страшно. Тело ещё не желало слушаться, лишь позволо принимать хоть какие-то сигналы отовсюду. Пахло сырой землёй и смятой травой. И чем-то солёным… Как будто кровью? Уж точно не морем.

Я слабо помотала головой, пытаясь стряхнуть это липкое наваждение, но оно не отступало. Крики стихали, уступая место какому-то неестественному безмолвию.

Я открыла глаза, пытаясь пошевелить хоть чем-то. Хоть мизинцем – и с удивлением поняла, что в ладони лежит холодная рукоять то ли ножа, то ли ещё какого оружия. Плавно изогнутая, с непонятными узорами, которые обвивали её по всей длине. Я так и лежала, ощупывая совершенно непривычный для меня предмет и глядя в небо над головой. Странное осознание наваливалось постепенно: это не то небо, к которому я привыкла. Нет, оно было обычным: хмурым, словно осенью, затянутым тяжёлыми перетекающими тучами. И неуловимо другим.

Я вновь закрыла глаза, надеясь, что это просто дурацкий сон. Или последствия обморока, в который свалилась в примерочной. Топот резко приблизился. Я вскинулась, внезапно обретя силы – и едва не прямо перед глазами оказалась мускулистая грудь вороного коня. Чуть выше – морда, трепещущие вокруг удил губы и круглые ноздри, жадно втягивающие воздух.

– Вы в порядке, мейси? – холодный, будто камень, голос свалился на голову.

А потом над шеей коня показалось лицо мужчины. Молодого, но уже далеко не юного, с точёными, выпуклыми чертами. Широкий, чуть тяжеловесный подбородок, резкие скулы, длинный аристократичный нос. И глаза – такого же цвета, как небо над ними. Сумрачные, стылые. Его влажные то ли от пота, то ли от мороси волосы падали небрежными волнами вокруг головы, только что взъерошенные рукой.

Я снова упала на землю. Грянулась спиной о какой-то камень, на котором до этого лежала, совершенно не чувствуя. Что за бред? Что за кони и мужчины, словно со страниц женских романов? Кто-нибудь дайте мне нашатыря, чтобы я скорее пришла в себя!

– Она ранена, – серьёзно констатировал другой голос. – Кровь теряет.

Тот незнакомец с облачными глазами спешился и быстрым шагом приблизился. Я бездумно провела взглядом по его высоким выпачканным в грязи сапогам. Он присел, опустив одно колено прямо в мешанину травы и земли. Вынул нож – или что там было – из моей ладони. Горячей кожи коснулись прохладные пальцы.

Сначала мужчина оглядел кинжал, тихо хмыкнул – отчего его красивые губы неприятно исказились – а затем меня.

– Она ранила себя сама, – почти фыркнул, словно совсем этому не удивился. – Неужто замужество хуже смерти? Отнесите её в карету и перевяжите. Слангера грузите в телегу. Будет хорошая шкура на куртку.

– Что с телами? – спросил кто-то из сопровождающих.

– Отправьте обратно в Шадоурик. Там займутся их погребением.

Он встал и вновь запрыгнул в седло – так ловко, что любоваться бы, но… Какие тела? Какая карета?! Я приподняла голову, вглядываясь сквозь переплетение тонких ветвей. Там и правда стоял экипаж подобный тому, какие я видела однажды в Эрмитаже на выставке. Откуда бы ему тут взяться? Да и откуда вообще взяться мне посреди леса, на дороге, которая больше напоминала сельскую тропу, в окружении мужчин в странных, подходящих разве что для съёмок исторического фильма нарядах?

– Что произошло? – всё же решилась выяснить я, хоть от меня вопросов и распоряжений явно никто не ждал.

Обвела незнакомцев взглядом. Они все смотрели на меня со смесью усталости и любопытства – человек пять. Все высокие и атлетичные – хоть на эротик-календарь снимай. Только сейчас это меня вовсе не будоражило.

– Мы выехали вам навстречу, а застали бойню, – ответил один, самый молодой и, видно, жалостливый. – Слангеры напали. Вы одна выжили, мейси.

Осознания неправильности, но в то же время невероятной реальности происходящего сыпались на меня одно за другим. А ещё одним стало, что говорят все эти незнакомцы на совершенно чужом языке. Но, странное дело, я их прекрасно понимаю. Будто эти знания кто-то вложил мне в голову извне.

Нет, я точно ударилась черепом о дорогущий пол в Анином салоне. Может быть, у меня даже сотрясение головного мозга! Может, я вообще теперь буду лежать всю оставшуюся жалкую жизнь в коме и видеть перед собой вот это всё. Ведь такого просто не может быть!

– Хватит болтать! Унесите её! – напомнил предводитель.

Один из его сопровождающих шагнул ближе, присел. Я и хотела бы вскочить, оттолкнуть огромные мужские руки, что потянулись ко мне, но только слабо дёрнулась. От боли даже дыхание застряло в груди.

– Тише, мейси. Осторожнее… – успокаивающе заговорил склонившийся ко мне темноволосый мужчина. Улыбнулся слегка растерянно и мягко схватил меня за плечи. – Вы ранены, вам нужна помощь. Тише…

– Мне не нужна помощь, – просипела я и сама же удивилась. – Мне нужно домой!

Оказывается, и говорила я на другом языке так, будто он был мне родным. Да только слушать и хвалить меня за невероятные знания никто не стал. Мужик сгрёб меня на руки, отчего в боку словно раскалённый гвоздь шевельнулся, и понёс прочь. Я вывернула голову, ища взглядом того незнакомца на вороном коне. Увидела только его спину, что возвышалась над крупом лошади, отдаляясь от меня. Почему-то казалось, что ответы надо узнавать у него.

Кто он такой? Кто вы все такие?!

И засыпать бы их вопросами, но какой-то неведомый инстинкт подсказал, что сейчас нужно помолчать. Начни я утверждать, что меня вовсе не должно здесь быть, требовать вернуть домой – и в лучшем случае меня сочтут сумасшедшей. В худшем… а вот наихудшие перспективы я себе и представить боялась. В душе ещё теплилась надежда, что всё это только нечто вроде сна, хоть ощущения весьма натуральные. Стреляющая боль в боку, запах сырой шерсти, что исходил от плаща мужчины, который нёс меня в тёмно-коричневую карету со сложными вензелями на дверцах. Видно, это какие-то родовые знаки.

В экипаже оказалось промозгло. Погода, похоже, не радовала уже давно – и всё здесь отсырело. Даже обивка дивана, куда меня аккуратно уложили. А вот сама карета выглядела довольно богато, если я вообще что-то понимала в убранстве таких повозок.

– Дайте посмотрю, – всё тот же незнакомец присел на корточках рядом и осторожно приподнял мою руку, открывая горящий огнём бок. – Позвольте.

Я попыталась вырваться, ещё не веря в происходящее. Карета дёрнулась, трогаясь с места – и мужчина покачнулся, навалился слегка. Меня даже передёрнуло. Ох, не люблю, когда всякие не слишком хорошо вымытые джентльмены нарушают моё личное пространство. Пусть и не нарочно.

Он тихо извинился и всё же осмотрел рану. Для этого ему пришлось сильнее разодрать прореху на длинном бордовом платье весьма странного для меня кроя. Мужчина досадливо цокнул языком, и внутри всё закрутилось в узел – я умираю? Вдруг резко захотелось жить. Хотя бы в этом пока непонятном мне мире.

– Что там? – спросила, остро желая вызнать подробности.

И тут же поняла, что сглупила. Ведь тот надменный аристократ – а он явно был непростых кровей, это даже я, жительница мегаполиса, где аристократов не каждый день встретишь в булочной, понимала – сказал, что ранила я себя сама. И результат моего неосторожного вопроса проявился тут же: мужчина глянул подозрительно и удивлённо.

– Там глубокая рана, мейси. Вы что же, не помните, как сами себя ударили ножом? Или прикидываетесь дурочкой?

Так. Похоже, ко мне здесь если не все, то многие относились с непонятной неприязнью. И что самое паршивое – я ведь и правда ничего не знала из того, что случилось перед тем, как меня нашли. На минуточку, с ножевым ранением.

– Я… Я не знаю. Я помню всё очень плохо…

Иногда прикинуться дурочкой – не самый плохой вариант. Тогда мужчины начинают относиться снисходительней: мол, что с неё, блондинки, взять. Порой выгодно. Похоже, эта хитрость сыграла и здесь. Незнакомец со вздохом закатил глаза, а потом вновь уставился в мой бок, осторожно его ощупывая.

– Кровь надо остановить и перевязать вас, иначе может обернуться плохо, – без особых эмоций сообщил он. – Кинжал вошёл неглубоко и, кажется, ничего важного не задел. В Стражи вас не взяли бы – с такой-то меткостью.

Кто такие эти загадочные Стражи, я, понятное дело, знать не знала. Просто благоразумно промолчала на его слова, которые, видно, должна была воспринять, как колкость. Мужчина снял со своего пояса кожаную фляжку, открутил крышку и щедро плеснул мне на рану. Наверное, я взвыла, как буйвол в любовной горячке. По крайней мере, никогда раньше таких звуков в моём горле не рождалось. Даже в ту пору, как мама неосторожно отдала меня в хоровое отделение музыкальной школы, непонятно с чего решив, что у меня есть слух. Из глаз тут же вышибло слёзы, а дыхание заколотилось в груди, словно сотни маленьких раскалённых камешков. Как больно-то!

– С ума сошли? – прохрипела я, выгибаясь на жёстком, трясущемся вместе с каретой диване.

И тут все мои и без того скудные силы разом схлынули. Я распласталась, не способная пошевелить ничем больше. Жгучая боль охватила не только бок, а всё тело, въелась даже во внутренности.

– Что у вас там творится? – раздался возмущённый оклик снаружи. – Стоять!

Карета резко остановилась, и я едва не скатилась с дивана. Распахнулась дверца, и внутрь заглянул тот самый мрачный аристократ. Он перевёл гневный взгляд с меня на моего невольного мучителя, а тот только развёл руками.

– Делаю, что могу, мениэр ван Берг. Вы же приказали. Её бы лекарю показать. Да и женщина тут справилась бы лучше – жаль, погибла. А так… Как бы не загноилось.

Божечки! Похоже, об антисептиках здесь слыхом не слыхивали, кроме того, что выплеснули мне на бок только что.

– Покажем. Геролфу покажем, как доберёмся до поместья, – уже спокойнее проговорил тот. – Но вы всё ж поосторожнее. Отец не будет рад подпорченной невесте. Хотя… Целость её шкуры не имеет особого значения. Но всё ж неприятно – столько расходов.

«Ах ты ж какой гад!» – подумалось с вялой злостью. Просто мозг был сейчас настолько ослеплён болью, что даже ругательств никаких толковых в нём не могло возникнуть. Но то, с каким пренебрежением он отозвался о, между прочим, моей шкуре, всё ж укололо где-то в подвздошье. А уж потом до меня дошёл смысл остальных его слов.

Невеста отца… Какого, простите, чёрта?! Мало того, что очнулась не пойми где, так ещё и в статусе невесты какого-то очередного незнакомого мужика. И как ни мало мне нравилась вся эта мутная ситуация с самого начала, а чем дальше, тем нравилась всё меньше.