Дамочка с гарантией

– Это смотря для какого примера, – поежилась Яна, поправляя подол шелкового платья, который постоянно норовил задраться от любого дуновения ветерка на этой ветреной крыше.

– Для жизненного. Ты, конечно, женщина красивая, спору нет. Любой бы хотел с тобой замутить, но смотря что… Яркий роман – да, а по серьезному? У тебя трое детей, надеюсь, что тебе все-таки удастся удочерить девочку, а двое других от разных мужчин, с одним из которых ты даже не была в законном браке.

– Звучит не очень, – согласилась Яна. – Намекаешь на мой моральный облик? Не состояла в монастыре, это точно.

– Нет, это немного портит твою красивую картинку. Ну, и… не хочу вас обидеть, девочки, но вам уже не двадцать лет. Да с таким прицепом!

– Не хотел, девочки, вас обидеть, да взял и обидел! – передразнила художника Цветкова, улыбаясь.

– Каждая девочка мечтает о принце, а наша девочка первая взяла и послала принца! – указала рукой на подругу Ася. Она словно пыталась таким странным образом ее защитить.

– Ну и дура! – ответил Георг.

Яна выплеснула шампанское ему в лицо, смачно попав на рубашку:

– Я бы попросила!

– А ты еще и с характером! – отряхнулся Георг.

– Не без него, – огрызнулась Яна.

– Давайте… не будем ссориться! – встряла Ася, уже заметно повеселевшая. – Вообще, какая разница, рождены дети в браке или нет?! Дети – это самое лучшее! Давайте за это выпьем!

– Давайте, – поддержал ее Георг, с опаской посматривая на Яну.

– И потом! Неужели все проблемы сводятся только к отношениям между мужчиной и женщиной? У Янки и без того – полный атас в жизни! Взять хотя бы ее отца и этого… патологоанатома!

Георг, который оттягивал от своего тела мокрую рубашку, в изумлении разжал руки, и ткань со свистом прилипла к нему обратно.

– Поясняю. Яна всю жизнь считала своим отцом Карла, который работал плотником в Театре юного зрителя в городе Волжский. Он очаровал ведущую актрису театра Валентину, маму Яны, и они поженились, – закатила глаза Ася.

– Вы издеваетесь, что ли, надо мной? Папа – Карл – плотник?!

– Да! Но я не Буратино, – показала ему язык Яна. – Это чистая правда. И я всю жизнь буду считать его своим отцом. Они потом развелись с матерью, он ушел работать на кладбище, строгать гробы. Там и погиб, когда выпил, упал в свежевырытую могилу в ливень и не смог оттуда выбраться.

– Какой кошмар…

– Вот именно. Пьющий он был, но ко мне относился нейтрально всю жизнь. Не обижал, но и большого душевного контакта между нами особо не отмечалось. А тут совсем недавно я узнаю, что биологический отец у меня, оказывается, другой! Я его тоже всю жизнь знала. Это другой ведущий артист ТЮЗа – Головко Иван Демидович. Бабник, разгильдяй и балабол, но очень обаятельный! В детстве я постоянно пропадала за кулисами, он часто со мной играл, угощал конфетами. Оказывается, Иван Демидович знал, что я его ребенок, но не лез в жизнь мамы. А она тоже, видя, какой он не семейный человек, не грезила о таком муже. Раскрылось все случайно, когда Иван попал в тюрьму, вернее, под следствие из-за меня.

– Страсти какие…

– Всё обошлось, настоящий убийца, кстати, моего князя, был найден, и Ивана Демидовича выпустили.

– Так его обвиняли в убийстве твоего сожителя? – переспросил Георгий, бледнея лицом.

– Поверь мне, было за что! – «успокоила» его Ася.

– И это говоришь ты?! Адвокат?

– Я – адвокат, – нахмурилась Ася, – но я же и человек. Ты не дал Яне договорить. Иван Демидович – гениальный актер и своеобразная личность. Почему-то, проведя в СИЗО около месяца, он очень поменялся внутренне.

– Любой бы поменялся, – снова оттянул от себя мокрую ткань Георг и посмотрел на свои волосатые руки, словно пересчитывал каждую мурашку.

– Нет, не любой! – не согласилась Ася. – Он человек, который входит в образ, начинает что-то там себе мыслить, фантазировать. И входить в роль. Почему-то Иван возомнил себя прожженным уголовником, который сильно болен и в сильной депрессии.

– А чем болен? – уточнил Георгий.

– Наверняка, в его мыслях – туберкулезом. Известная тюремная болезнь, – ответила Яна. – Он и задумчивый, и бледный, и кашляет. Хорошо, хоть легкие не выкашливает, но так сильно кашляет. И очень грустный, что жизнь прошла, что она непредсказуема и что он с ней прощается. Так войдет в этот образ и… того! – многозначительно посмотрела Яна. – Надо его как-то расшевелить, на что-то переключить. Я вот что придумала: надо съездить с ним отдохнуть.

– А что еще за патологоанатом? – уточнил Георг. – Мне же не послышалось?

– А это – друг мой, петербуржец. После серьезной травмы он совсем никакой. То скажет что-то несвязное, то заснет внезапно. А иногда вроде нормальный человек. Врачи прогноз дают – пятьдесят на пятьдесят – восстановится сознание у него полностью или нет. А пострадал Витольд Леонидович как бы по моей вине, из-за моих проблем. Я чувствую и свою вину. И тоже хочу ему помочь.

– Тоже в отпуск? – спросил Георгий.

– Хорошая у них компания подбирается. Один в образе тюремной романтики, второй… того… И Яна – просто центр неприятностей! – прокомментировала Ася, нервно поведя плечом.

– Думаю, что все возможные неприятности уже случились, поэтому теперь ничего нам не грозит, – ответила Яна.

– И куда рванете? – спросил Георгий.

Яна отвела взгляд, вспоминая свой последний разговор с Мартином. Она приехала к нему в ночной клуб и позвонила. Он сразу же вышел. Сто девяносто сантиметров красоты и обаяния. Такой мужчина не остается незамеченным в любой ситуации. Высокий, статный, с потрясающей фигурой. У Мартина было очень выразительное лицо: красивая линия скул, прямой нос, тонко очерченные губы, совершенно очаровательная улыбка и веснушки. Лучистые темные глаза в обрамлении густых и загнутых темных ресниц с мелкими, слегка рыжеватыми проблесками, словно и в ресницах затесались веснушки. Густая темно-коричневая шевелюра с медным отливом вьющихся волос и несколькими седыми волосками, затерявшимися в висках. Небольшие мимические морщинки, идущие от уголков глаз, словно продолжение его ресниц, а также ямочки на щеках выдавали в Мартине человека крайне улыбчивого, веселого, эмоционального и открытого миру и людям. Яна, когда только начинала с ним общаться, подумала, что такой красавец, да еще и с атлетическим телосложением, должно быть, является непроходимым бабником. Он улыбался окружающим девушкам и женщинам. А потом она поняла, что Мартин общается так абсолютно со всеми, что он просто очень дружелюбный и позитивный. С ним невозможно было поссориться, и не любить его тоже было невозможно.

Он вышел к Яне в темно-синем костюме и белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей.

– Рад тебя видеть! Хорошо выглядишь, – сказал он, несколько смущаясь.

– Стараюсь, – ответила Яна, – а ты не умеешь делать комплименты. Однажды, когда я была замужем за Ричардом и проплакала весь день, уже не помню по какому поводу, он с утра сказал мне, что «моя красная помада очень идет к моим глазам». Так что ты не одинок…

Мартин усмехнулся.

– Почему ты на улице? Эти двери всегда открыты для тебя, так же, как и мой дом, ты же знаешь. Пойдем внутрь, – пригласил он.

Яна, которая со всеми людьми общалась достаточно живо, с ним замирала, словно время останавливалось. Она мучительно долго разглядывала любимые черты, любовалась ими…

Вот и сейчас Яна невольно всматривалась в лицо Мартина. Оно было бледнее, чем обычно, и под красивыми глазами на высоких мужественных скулах залегли тени.

– Пожалуй, я подожду, когда в твоем сердце откроется хоть маленькая калиточка для меня, – усмехнулась она.

– Яна, пожалуйста, пойдем хоть в кафе. Стоим тут, как…

– Хорошо, – согласилась она.

Они перешли дорогу, Мартин открыл дверь в милое заведение под названием «Бублик» и пропустил Яну вперед. Они заняли небольшой уютный круглый столик у окна под белоснежной скатертью с кружевным краем. На столе стоял подсвечник в виде амурчика, а сверху висела лампочка с тканевым абажуром цвета кремовой розы, создавая дополнительный домашний уют.

Кафе было на две трети наполнено посетителями, в основном молодыми девушками, весело щебечущими и смеющимися, они обсуждали утренние новости и показывали что-то друг другу в своих телефонах.

Яна не могла не заметить, как утихло щебетание в кафе и как все девушки проводили Мартина взглядами, пожирая его глазами с ног до головы.

«Невозможный человек… Даже в кафе спокойно не сходить», – подумала Яна, но промолчала.

– Здесь часто студенты едят, университет рядом, – пояснил Мартин. – Что тебе заказать? – Казалось, что он впервые поднял свои темные глаза на Яну, и она утонула в них, как в трясине, которая не отпускала ее уже много лет.

– К… кофе.

– Нам два «Американских» без сахара и без молока, и два бублика фирменных, – заказал Мартин.

– Бублик – это уже лишнее, – прошептала Яна, когда официантка отошла.

– Побывать в «Бублике» и не попробовать их фирменную продукцию?

– Хорошо, – вздохнула Яна, – меня по жизни с утра все хотят накормить хлебобулочными изделиями. Моя домоправительница Агриппина Павловна – своими фирменными плюшками. Твоя мама – своими мини-пирожными…

– С вишней? – улыбнулся Мартин.

– С ней, и с малиной тоже, – подтвердила Яна, отвернувшись к окну.

Питер просыпался. Пастельные краски пейзажа постепенно становились еще светлее, улицы заполнялись спешащими на работу людьми.

– Я хотела попросить тебя, Мартин… – начала Яна.

– Все, что угодно, – своим взглядом он прожигал в ее щеке дырку.

– Ты знаешь, что на мои плечи свалилось в последнее время это наследство. Мне ведь этого ничего не надо.

– Мы уже говорили на эту тему, – сухо ответил Мартин.

– Да, я знаю. К сожалению, от замка я пока вообще не знаю, как отказаться, чтобы его дети не пострадали. Но вот этот бизнес! Там, оказывается, задействовано столько людей и из правительства, и из бизнеса, и из министерства культуры. Я не могу его на данный момент даже продать, пока не выполнятся какие-то обязательства и не пройдет определенное время.

– Есть такие сделки, – кивнул Мартин, убирая темную прядь, упавшую на высокий лоб.

– Но зачем мне такой огромный бизнес? Я не справлюсь! Я не хочу! Мне это не надо!

– Не истери. Спокойнее.

– Тебе легко говорить! Я в шоке! Я хотела попросить тебя помочь мне с этим долбаным Центром! Культуры!

– Чем я могу помочь? – спросил Мартин. – Финансами? Пожалуйста. Почему ты не попросишь своего бывшего мужа Ричарда? Он занимается бизнесом.

– Я тебя прошу. Тебе этого мало? Стань там директором, – попросила Цветкова.

Мартин подавился кофе и закашлялся, в этот момент официантка принесла два бублика, пахнущих ванилью и шоколадом.

– Я?! Директором? Это – последнее, что я хотел бы сделать в жизни. Мне это совсем не надо.

– Я попросила о помощи… тебя, – еще раз повторила Яна, внимательно всматриваясь в его лицо.

Мартин замолчал и сделал непроизвольное движение руками по карманам, отчего Яна сразу же поняла, что он снова начал курить. Отсюда и такой нездоровый цвет лица, и круги под глазами.

– Я помогу, конечно, помогу. Приду туда, все разрулю, но временно… Без должности и без оплаты.

– Такие услуги стоят дорого, Карл оставил мне счета, я могу…

– Я не хочу больше ничего слышать, Яна, – решительно перебил Мартин. – У тебя может быть все, я у тебя не возьму ничего. Или на таких условиях, или никак.

– А ты бываешь жестким, – задумалась она.

– Тебе лучше не знать – насколько.

– Ты забрал у меня много больше, чем деньги. Сердце, любовь и душу!

– Вот насчет души, не трави мне ее! – усмехнулся Мартин. – Ты меня знаешь, если пообещал – сделаю. Завтра же приеду в твой центр, дай распоряжение, чтобы я получил доступ к любой информации и документам.

– Спасибо.

– Пока не за что. А на долгосрочное сотрудничество я могу предложить тебе в помощь опытного, профессионального и проверенного человека.

Яна вонзила зубы в принесенный бублик, он был настолько сладким, что у нее сразу же свело скулы.

– Я не хочу там никого… Повторяю, только ты.

– Мне не нужен бизнес твоего… – запнулся Мартин, – мужа, князя, принца, сожителя, счастливого отца твоей дочери, не знаю, как его еще назвать. Временно помогу, а так – нет…

Яна положила бублик обратно на тарелку и пододвинула к Мартину.

– Очень приторно для меня, съешь ты. Сладкое полезно для мозгов.

– Беспокоишься о моем мозге? – усмехнулся он. – Разбив мне сердце?

– Сердце даже можно пересадить, а вот мозг пока не получается, – вздохнула Яна.

– Какие у тебя планы? – спросил Мартин, доедая свой бублик.

– Да… – махнула рукой Яна, – образовалась у меня тут экскурсия на тот свет. Извини. Дурдом на выезде. Отец мой, вновь обретенный, почему-то решил, что завершает свой жизненный путь. Тюрьма его так повернула. Жил – не тужил, а тут философствовать начал. В принципе, это было то, чего все от него и ждали, но почему-то все и не обрадовались. Лучше бы Иван Демидович собой оставался. Да и друг мой, Витольд Леонидович, совсем того… После травмы не оправился. Он и так-то был несколько странным, а сейчас совсем… Такая вот у меня компания, – вздохнула Яна.

– Плакать не буду. Так отвези их в мой санаторий. И море, и процедуры. Мы после психушки там же полностью ремонт и реконструкцию провели, евроуровень. Не замок, конечно, но отзывы хорошие.

– Ты сейчас про замок зачем сказал? – сузила глаза Цветкова.

– Да я так… без задней мысли.

– А куда психов дели? Просили же сохранить лечебницу.

– Отсек одного крыла остался, но пациенты тихие и с отдыхающими не пересекаются. Там психотерапевт – Аркадий Михайлович – врач мирового уровня, он и твоему окружению помочь может, если потребуется.

– А вот это и правда… Они оба нуждаются в психологической помощи, – задумалась Яна, допивая кофе.

– Да и ты обратись…

– Ты о чем?

– Нервы подлечишь. Нервная же, – улыбнулся Мартин.

– Ты что, издеваешься?! – вспыхнула Цветкова.

– Яна, вы все можете там абсолютно бесплатно проживать и лечиться. На полном обеспечении. А мой частный самолет отвезет вас и привезет назад, когда захотите, – тут же зачастил Мартин, чтобы унять ее гнев.

– Я не сомневалась, что ты не возьмешь с меня денег. Но сейчас же многое изменилось. Я теперь чертовски богата! Я могу, а самое главное – хочу тебе заплатить!

– Яна, прекрати. Не думаю, что ты пришла ссориться. О деньгах не может быть и речи.

– Я тоже так полагала, но, когда я вижу твое наглое лицо, я зверею. Кстати, а ты будешь отдыхать со мной? – спросила Яна, пытаясь принять кокетливую позу.

– Боюсь, что нет. Дела, да и Центр твой сейчас внезапно на меня навалился, – ответил он с совершенно серьезным лицом, только в темных глазах плясали какие-то веселые чертики.

Яну они иногда очень заводили, ей казалось, что он издевается над ней.

– А с кем останутся дочки? – спросил Мартин, то ли потому, что его действительно интересовал этот вопрос, то ли для того, чтобы сменить тему разговора, который в этом милом кафе уводил их вникуда, вернее, в дырку от бублика.

– С моей мамой и няней, которую ты приставил ко мне, чтобы следить. Она почему-то не захотела от нас уходить, привязалась к Еве.

– Не следить, а присматривать, – поправил ее Мартин.

– Неужели? Плохой персонал ты подбираешь. Лидия Николаевна призналась мне, что ты спрашивал ее, в одной ли спальне мы с Карлом спим или в раздельных. Это правда? А зачем тебе это надо было знать, если ты делаешь такой безразличный взгляд и так отстраненно ведешь себя по отношению ко мне? Какое тебе тогда дело до моей личной жизни? Или ты не поверил мне? Я же говорила, что между нами ничего нет!

Бледное лицо Мартина слегка порозовело. Он потрогал свой лоб.

– Что? Давление? Или мысль какая-то наконец пришла? Надеюсь, что умная? – издевалась Яна.

– Мне стыдно, что я проверял. От одной мысли, что ты живешь с другим мужчиной, я сходил с ума.

– По-моему, ты и сошел, раз, когда я осталась одна, ты меня отвергаешь! Принесите счет! – позвала официантку Яна.

Девушка мгновенно появилась, словно уже ждала завершения столь бурного разговора.

Мартин расплатился картой, Яна взяла чек со стола и вышла с ним на улицу.

– Я воспользуюсь твоим предложением и отвезу заболевших к тебе в санаторий. Да и сама отдохну…

– Я рад.

– А тебя больше не зову. Понятно, что тебе будет чем заняться. Какой интересный счет, не находишь? Ну-ка, что тут написано на обратной стороне? «Вика (брюнетка) номер телефона, Полина (блондинка стрижка) телефон, Иринка (полненькая)». Как мило! Телефон… и еще два телефона. Думаю, что весь столик тех молоденьких студенток прислал тебе этот подарок. Какой сложный выбор!

Мартин рассмеялся.

– Яна, ты уже не раз видела, как девушки и женщины передают мне в ресторанах свои координаты. Ты должна была к этому привыкнуть. Или тебя смутило, что сейчас это была групповая акция? Но я даже не смотрел в их сторону! И этот чек взяла ты, я никогда не беру никаких телефонов, ну ты же знаешь!

Яна посмотрела в его темные лучистые глаза, опустила взгляд на губы и ощутила жуткий голод любви.

– Меня многое смущает в наших отношениях… в последнее время. Провожать меня не надо. Досвидос! – Яна вырвала из его рук чек с телефонами, который сама же ему и подсунула, скомкала и бросила в урну.

Резко развернувшись на каблуках, она побежала прочь от Мартина. Яна очень хорошо помнила, что плакала всю дорогу. Она не ожидала, что он откажется поехать с ней на море. Мартин больше ее не хотел, он ее разлюбил!

Яна вздрогнула, возвращаясь из своих мыслей в действительность, и затуманенными глазами посмотрела на Георга с Асей.

– Завтра мы всей честной компанией вылетаем на частном самолете Мартина в его же санаторий на море.

– Ого! И он с вами? Все налаживается? – спросил художник.

– Нет, он мне отказал в очередной раз! Кинул так с барского плеча: мол, бесплатно можешь пожить со своими психами, и подлечить нервишки всем троим тоже будет к месту, – ответила Яна, сжимая кулачки.

– Надо выпить, – засуетился Георгий.

Ася же только грустно покачала головой.

– Оскорбил меня, унизил, – продолжала Яна.

– Насколько я понял, тебя никто не оскорблял. Вы, женщины, тысячи раз отказываете мужчинам, и это ничего не значит. Это нормально, это даже хорошо. А вот стоит один раз мужчине отказать хоть в чем-то, хоть один раз, так сразу же истерика, обиды. «Он меня бросил! Он меня предал! Он меня не хочет! Он плохой! Он еще пожалеет!» – передразнил каких-то гипотетических женщин Георг визгливым голосом и кривлянием. – Разве же это правильно и честно, девочки? Отказал. Имел право. Ничем не оскорбил. Тем более, завален работой, которую Яна же и подкинула. Помог и здесь, как говорится, предложил полное обеспечение на отдыхе. Телефоны у студенток не просил, сами дали. Что еще надо?!

– Тебе женщин не понять, – строго посмотрела на него Ася. – Давайте лучше выпьем за отпуск Яны! Уже завтра она летит к солнцу, к морю! Правда, в такой компании… Что-то я переживаю за тебя, – с тревогой посмотрела она на подругу.

Яна уже и не скрывала слез.

– Что я там буду делать без него?

– Дышать свежим, лечебным воздухом.

– Я и дышать без него не могу, – вздохнула Яна и подняла бокал. – Ладно, уговорили. За отпуск!

Глава вторая

– Что ты вьешься, что ты вьешься над моею головой, – затянул Иван Демидович, глядя в иллюминатор взлетевшего самолета.

Это был высокий крупный мужчина с большой головой и копной волос неизвестно какого от природы цвета, потому что всю жизнь Иван красился в черный, пребывая в амплуа рокового брюнета. Выразительный нос, крупные губы и большие карие глаза соответствовали этому образу.

– Вентилятор крутится или турбина, – подал голос второй пассажир. Это был Витольд Леонидович, очень талантливый патологоанатом и судмедэксперт из Питера.

– Вороны не должны туда попасть. Из-за птиц возможна авиакатастрофа, – обеспокоенно заметил Иван.

– Нельзя на борту самолета говорить о катастрофе, в некоторых странах за это даже может наступить уголовная ответственность, – сказал ему Витольд. – Слово «бомба» на борту тоже нельзя произносить, – добавил он, не понимая, что именно его он и говорит.

– А как же «секс-бомба»? Вон у нас есть с собой – Яна! – хохотнул Иван Демидович.

Яна Карловна Цветкова сидела на удобном диванчике и хмуро смотрела в их сторону. «Неужели с этими людьми я должна буду провести свой отпуск?» – только об этом думала Яна, и такая ужасная перспектива приводила ее в дрожь.

Одета она была в ультракороткое платье телесного цвета с золотым отливом и золотой цепочкой на талии. На ногах у нее были кремовые сабо на высокой платформе из древесины, фирма-производитель гарантировала, что это баобаб. Она заплела волосы в красивую боковую косу, которая свисала спереди ниже талии, укладываясь кончиком на стройные бедра. Дополняли образ красные ногти, красная помада и… красные глаза. Георг и Ася сделали свое «черное дело»: проводы в отпуск превратились в банальную попойку.

На узких запястьях Яны болтались золотые браслеты, а в ушах висели огромные серьги-кольца, тоже из золота.

Яна с изумлением вдруг обнаружила, что впервые при взлете самолета, да еще и частного, она не выпила вообще ни глотка спиртного, так ей было плохо со вчерашнего дня. Наоборот, Яну посетила одна шальная мысль: чем выше поднимается самолет, тем воздух должен быть чище и лучше, и ей, наверное, будет легче дышать и, быть может, пройдет головная боль. Но легче не становилось. На ум приходили другие шальные мысли.

«А не закрутить ли мне курортный роман в его пансионате? Если уж Мартин дал добро, отпустил… сам не хочет быть со мной… Решено! Выберу самого красивого мужчину. Ну хорошо, не самого, кто же сравнится с ним? Тогда того, кто на втором месте. И закручу роман! Лучшее средство от депрессии. Хорошо, что со мной летят эти два дурня. Иван будет пить, Витольд – философствовать, а я наконец-таки пущусь во все тяжкие. К чему это я? Ах, да! Хорошо, что Ася с нами не летит, весь мозг бы мне сейчас проклевала, что я наделаю глупостей, что это мне не поможет, что только хуже будет. Знаю я ее!»

– Ты что так смотришь на нас, Клеопатра? – спросил ее Витольд Леонидович.

Она не обращала внимания на его выпады, так как в последнее время Витольд был очень странный и периодически выражал свои мысли не менее странно, иногда даже не связано.

– Оцениваю ущерб, который вы можете нанести санаторию. Или себе, – ответила Яна.

Иван Демидович хохотнул.

– Я понимаю, о чем она говорит. Только я сейчас не в той форме, чтобы взорвать вулкан, если ты меня понимаешь. Я несколько выжат, как пакетик с чаем, чувствую себя корочкой от лимона. Хотя я, конечно, могу разойтись, если надо, – предложил Иван Демидович.

– Не надо! – качнула ногой Цветкова. – Держите себя в руках. Не в самолете!

– Надеюсь, что синьор Мартин Романович залил нам хорошее топливо? – вдруг спросил Витольд.

– А почему ты интересуешься? – удивился Иван Демидович.

– А что она ему устроила? Избила, обозвала! – поежился Витольд.

– Кого я там избила? Вы видели его массу и мою? Да моя бедная рука отлетала от его накаченных щек! Я могла себе руку сломать! – возмутилась Цветкова.

– Бедненькая. Ручку чуть не сломала о такое красивое лицо! – притворно посочувствовал Иван.

– Да, лицо у Мартина очень интересное, волевое, как у гладиатора. Череп тоже будет интересный, что-то в крови у него там намешано, – сел на «любимого конька» Витольд Леонидович. – Викинги, итальянцы…

Яна закрыла глаза и вернулась на своей машине времени на несколько часов назад. Тогда она чувствовала себя еще хуже и была очень возбуждена после прощальной ночи, проведенной с Асей и Георгом. С утра она заехала за своими собратьями по отдыху, а по дороге в аэропорт не удержалась и попросила отвезти ее к дому Мартина. Доводы «не надо», «опоздаем», «ни к чему хорошему это не приведет», «ты не в том состоянии» на Яну не подействовали. А зря! Подъехав к дому, Яна стала кричать под окнами:

– Мартин! Слышишь меня?! Выходи! Выходи, разговор есть! Мартин!

После этого она выволокла из машины заспанного Ивана Демидовича и приказала ему:

– Свисти!

– Что?

– Свисти, говорю! – истерила Цветкова.

Иван Демидович издал какой-то художественный свист, словно под окна квартиры Мартина прилетел соловей. Услышав эти трели, Яна замолчала и с удивлением на него уставилась.

– Да не так! Свисти нормально! Как соловей-разбойник, чтобы его разбудить!

Иван перешел на протяжный, резкий свист уличного хулигана. Из окон выглянули несколько человек, но поскольку свистуны находились в культурной столице, никто не вылил на них помои и даже не выругался матом. Покачали головой, посмотрели осуждающим взглядом, спросили вежливо: