Царевна-лягушка. Невеста для Кощея

Царевна-лягушка (Русская народная сказка). Невеста для Кощея (Елена Кёрн)

© Кёрн Е., 2023

© Бугун А., иллюстрации, 2023

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2023

© ИП Соседко М. В., издание, 2023

Царевна-лягушка

Русская народная сказка

В некотором царстве, в некотором государстве жил да был царь с царицею; у него было три сына – все молодые, холостые, удальцы такие, что ни в сказке сказать, ни пером написать; младшего звали Иван-царевич. Говорит им царь таково слово:

– Дети мои милые, возьмите себе по стрелке, натяните тугие луки и пустите в разные стороны; на чей двор стрела упадёт, там и сватайтесь.

Пустил стрелу старший брат – упала она на боярский двор, прямо против девичья терема; пустил средний брат – полетела стрела к купцу на двор и остановилась у красного крыльца, а на том крыльце стояла душа-девица, дочь купеческая; пустил младший брат – попала стрела в грязное болото, и подхватила её лягуша-квакуша.

Говорит Иван-царевич:

– Как мне за себя квакушу взять? Квакуша не ровня мне!

– Бери! – отвечает ему царь. – Знать, судьба твоя такова.

Вот поженились царевичи: старший на боярышне, средний на купеческой дочери, а Иван-царевич на лягуше-квакуше. Призывает их царь и приказывает:

– Чтобы жёны ваши испекли мне к завтрему по мягкому белому хлебу.

Воротился Иван-царевич в свои палаты невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

– Ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? – спрашивает его лягуша. – Аль услышал от отца своего слово неприятное?

– Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал тебе к завтрему изготовить мягкий белый хлеб.

– Не тужи, царевич! Ложись-ка спать-почивать; утро вечера мудренее!

Уложила царевича спать да сбросила с себя лягушечью кожу – и обернулась душой-девицей, Василисой Премудрою; вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом:

– Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь, приготовьте мягкий белый хлеб, каков ела я, кушала у родного моего батюшки.

Наутро проснулся Иван-царевич, у квакуши хлеб давно готов – и такой славный, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать!

Изукрашен хлеб разными хитростями, по бокам видны города царские и с заставами.

Благодарствовал царь на том хлебе Ивану-царевичу и тут же отдал приказ трём своим сыновьям:

– Чтобы жёны ваши соткали мне за единую ночь по ковру.

Воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

– Ква-ква, Иван-царевич! Почто так кручинен стал? Аль услышал от отца своего слово жёсткое, неприятное?

– Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка приказал за единую ночь соткать ему шёлковый ковёр.

– Не тужи, царевич! Ложись-ка спать-почивать; утро вечера мудренее!

Уложила его спать, а сама сбросила лягушечью кожу – и обернулась душой-девицей, Василисою Премудрою; вышла на красное крыльцо и закричала громким голосом:

– Мамки-няньки! Собирайтесь, снаряжайтесь шёлковый ковёр ткать – чтоб таков был, на каком я сиживала у родного моего батюшки!

Как сказано, так и сделано. Наутро проснулся Иван-царевич, у квакушки ковёр давно готов – и такой чудный, что ни вздумать, ни взгадать, разве в сказке сказать. Изукрашен ковёр златом-серебром, хитрыми узорами. Благодарствовал царь на том ковре Ивану-царевичу и тут же отдал новый приказ, чтобы все три царевича явились к нему на смотр вместе с жёнами. Опять воротился Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил.

– Ква-ква, Иван-царевич! Почто кручинишься? Али от отца услыхал слово неприветливое?

– Как мне не кручиниться? Государь мой батюшка велел, чтобы я с тобой на смотр приходил; как я тебя в люди покажу!

– Не тужи, царевич! Ступай один к царю в гости, а я вслед за тобой буду, как услышишь стук да гром – скажи: это моя лягушонка в коробчонке едет.

Вот старшие братья явились на смотр с своими жёнами, разодетыми, разубранными; стоят да с Ивана-царевича смеются:

– Что ж ты, брат, без жены пришёл? Хоть бы в платочке принёс! И где ты этакую красавицу выискал? Чай, все болота исходил?

Вдруг поднялся великий стук да гром – весь дворец затрясся; гости крепко напугались, повскакивали с своих мест и не знают, что им делать; а Иван-царевич говорит:

– Не бойтесь, господа! Это моя лягушонка в коробчонке приехала.

Подлетела к царскому крыльцу золоченая коляска, в шесть лошадей запряжена, и вышла оттуда Василиса Премудрая – такая красавица, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать! Взяла Ивана-царевича за́ руку и повела за столы дубовые, за скатерти браные.

Стали гости есть-пить, веселиться; Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила; закусила лебедем да косточки за правый рукав спрятала. Жёны старших царевичей увидали её хитрости, давай и себе то ж делать. После, как пошла Василиса Премудрая танцевать с Иваном-царевичем, махнула левой рукой – сделалось озеро, махнула правой – и поплыли по воде белые лебеди; царь и гости диву дались.

А старшие невестки пошли танцевать, махнули левыми руками – забрызгали, махнули правыми – кость царю прямо в глаз попала! Царь рассердился и прогнал их нечестно.

Тем временем Иван-царевич улучил минуточку, побежал домой, нашёл лягушечью кожу и спалил её на большом огне. Приезжает Василиса Премудрая, хватилась – нет лягушечьей кожи, приуныла, запечалилась и говорит царевичу:

– Ох, Иван-царевич! Что же ты наделал? Если б немножко ты подождал, я бы вечно была твоею; а теперь прощай! Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве – у Кощея Бессмертного.

Обернулась белой лебедью и улетела в окно.

Иван-царевич горько заплакал, помолился богу на все на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят. Шёл он близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли – попадается ему навстречу старый старичок:

– Здравствуй, – говорит, – добрый молодец! Чего ищешь, куда путь держишь?

Царевич рассказал ему своё несчастье.

– Эх, Иван-царевич! Зачем ты лягушью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе и снимать было! Василиса Премудрая хитрей, мудрёней своего отца уродилась; он за то осерчал на неё и велел ей три года квакушею быть. Вот тебе клубок; куда он покатится – ступай за ним смело.

Иван-царевич поблагодарствовал старику и пошёл за клубочком. Идёт чистым полем, попадается ему медведь.

– Дай, – говорит, – убью зверя!

А медведь провещал ему:

– Не бей меня, Иван-царевич! Когда-нибудь пригожусь тебе.

Идёт он дальше, глядь, – а над ним летит селезень; царевич прицелился из ружья, хотел было застрелить птицу, как вдруг провещала она человечьим голосом:

– Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сама пригожусь.

Он пожалел и пошёл дальше. Бежит косой заяц; царевич опять за ружьё, стал целиться, а заяц провещал ему человечьим голосом:

– Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе сам пригожусь.

Иван-царевич пожалел и пошёл дальше – к синему морю, видит – на песке лежит, издыхает щука-рыба.

– Ах, Иван-царевич, – провещала щука, – сжалься надо мною, пусти меня в море.

Он бросил её в море и пошёл берегом.

Долго ли, коротко ли – прикатился клубочек к избушке; стоит избушка на куриных лапках, кругом повёртывается. Говорит Иван-царевич:

– Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила, – ко мне передом, а к морю задом.

Избушка повернулась к морю задом, к нему передом. Царевич взошёл в неё и видит: на печи, на девятом кирпичи, лежит баба-яга костяная нога, нос в потолок врос, сопли через порог висят, титьки на крюку замотаны, сама зубы точит.

– Гой еси, добрый молодец! Зачем ко мне пожаловал? – спрашивает баба-яга Ивана-царевича.

– Ах ты, старая хрычовка! Ты бы прежде меня, доброго молодца, накормила-напоила, в бане выпарила, да тогда б и спрашивала.

Баба-яга накормила его, напоила, в бане выпарила; а царевич рассказал ей, что ищет свою жену Василису Премудрую.

– А, знаю! – сказала баба-яга. – Она теперь у Кощея Бессмертного; трудно её достать, нелегко с Кощеем сладить: смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей как свой глаз бережёт.

Указала яга, в каком месте растёт этот дуб; Иван-царевич пришёл туда и не знает, что ему делать, как сундук достать?

Вдруг откуда не взялся – прибежал медведь и выворотил дерево с корнем; сундук упал и разбился вдребезги, выбежал из сундука заяц и во всю прыть наутёк пустился; глядь – а за ним уж другой заяц гонится, нагнал, ухватил и в клочки разорвал. Вылетела из зайца утка и поднялась высоко-высоко; летит, а за ней селезень бросился, как ударит её – утка тотчас яйцо выронила, и упало то яйцо в море.

Иван-царевич, видя беду неминучую, залился слезами; вдруг подплывает к берегу щука и держит в зубах яйцо; он взял то яйцо, разбил, достал иглу и отломил кончик: сколько ни бился Кощей, сколько ни метался во все стороны, а пришлось ему помереть!

Иван-царевич пошёл в дом Кощея, взял Василису Премудрую и воротился домой. После того они жили вместе и долго и счастливо.

Невеста для кощея

Елена Кёрн

Глава 1

– Скажи, а умирать больно? – тишину пространства нарушил мелодичный гортанный голос. Вековой лес замер, ожидая, какой будет ответ. Мужчина обернулся и хмуро посмотрел за спину.

Она была ещё ребёнком, только-только входящим в пору юности. Её тонкий стройный стан и лёгкая походка восхищали всех, кто жил с ней рядом. Весёлый смех и задорная искринка в глазах дарили тепло и заботу тому, кто попадался ей. Она была любимицей деревни.

Вдохнув и выдохнув со свистом, мужчина сипло ответил:

– Не думаю, что это больно. Да и стоит тебе сейчас об этом думать? – Повернувшись, снова двинулся среди вековых деревьев.

* * *

В этот год засуха опять настигла деревню Опухлики. Вот уже пятый год люди не могли запастись зерном, овощами да лесными плодами. Истощали, изголодались, озлобились жители, злыми глазами смотрели на жизнь и путников, которые забредали из леса. Всё реже и реже стали появляться здесь сторонние люди. Весть о недоброжелательности жителей быстро достигла пределов.

И стали Опухлики жить в добровольном изгнании. Как только они не задабривали богов, какие только дары не подносили. А не приходили боги на помощь людям. Испытывали их. Отчаялись люди. Что делать, как им изменить ситуацию? И вот в канун зимнего солнцестояния старосте приснился сон. Пришёл к нему Кощей и молвил, что поможет деревне, если приведут они ему самую молодую деву, в которой дремлет великая сила.

В холодном поту проснулся староста на следующий день, праздник был испорчен. Чернее тучи ходил староста, и люди Опухликов старались не попадаться ему на глаза. Прошли празднества, Опухлики утихомирились, и потянулись будни. Пришёл Карачун, ударил посохом, и заледенела деревня. Всякое действие делалось медленно и неохотно. Мор стоял у околицы и удовлетворённо потирал руки, ожидая своего часа. Не выдержал староста и собрал жителей деревни. Когда все собрались, он рассказал сон, который ему приснился.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.