Автомобиль у поребрика

– Я могу вам помочь, – Ника достала визитку Наума, – это мой друг, он отличный адвокат, никогда не проигрывает дела. Вы только сошлитесь на меня, и он постарается отвести от клуба удар. А можно мне побеседовать с клиенткой и с тренером, который с ней занимался?

Вооруженная координатами тренера Светланы и пострадавшей клиентки, Вероника зашагала домой, где лежал ее второй, "рабочий" телефон. "Не могу же я позволить, чтобы из-за какой-то склочной дуры или "засланного казачка" закрылся мой любимый велнес! В "Терру" я хожу уже три года и менять клуб не желаю!"

Автоответчик скинул сообщение от Гершвина:

– Это ты мне работку подкинула? Понял. Помогу барышням, конечно. Отчего же не помочь хорошим людям!

И от Вити:

– Ника, я уже приехал. В университетском городке все прекрасно, живу, как король, в люксе. Но лишь тебя не хватает чуть-чуть, как поет Стас Михайлов, – произнес свою любимую шуточку Виктор. Иногда он любил делать вид, будто перепутал автора классического произведения или исполнителя песни, изображая "тупого нового русского". – И кстати, – интригующе прошептал олигарх, – для тебя тут, кажется, есть ну очень интересная загадочка!

"Да… Похоже, мне уже не надо искать темы – они сами меня находят!"

***

(Полгода назад)

– Небольшая, – помедлив, ответил человек в маске, – но я не могу сразу заплатить такую сумму. Вы сами понимаете. Вы, наверное, досконально изучили не только мою биографию, но и мое настоящее.

– Ну положим, можете, если ограничите себя на время в чем-нибудь другом, – добродушно усмехнулся он, наслаждаясь превосходством над собеседником. – Вы несколько преуменьшаете свои доходы, а ведь я знаю, за что и сколько вам платят. Но останется ли все по-прежнему, если ваши спонсоры узнают о вашей тайне?

Замаскированный молчал подавленно и агрессивно. Губы его под тонкой маской беззвучно зашевелились, проклиная визави на все лады и кроя в семь этажей.

– Я думаю, мы договорились, – произнес он, сполна насладившись унижением и бессильным гневом собеседника. Наконец-то удалось припереть к стенке этого зазнайку и крепко прихватить так, что не вывернешься. – Мои реквизиты вы знаете, и не позднее, чем через два дня я надеюсь получить оповещение о входящем платеже. Какая система вас устроит: Ю-мани, Сбер, Тинькофф, Яндекс-кошелек?

– Минуточку, – внезапно произнес замаскированный с такими интонациями, которых у него быть не могло после всего услышанного, – я вас выслушал, а вы меня – нет, а ведь мне тоже есть, что сказать. Не торопитесь, я постараюсь сберечь ваше время и буду краток.

Он остановился у первой ступеньки перехода и оглянулся. А это еще что за новости?

– У меня к вам встречное предложение, – сказал человек в маске, – хочу кое-что вам продать. Как раз за ту сумму, которую вы просите у меня. Тоже информация, имеющая большое значение.

***

Вероника позвонила за полчаса до назначенной в ректорате встречи, когда Виктор уже спускался к переходу из гостиничного корпуса в университетский.

– Извини, что так долго не перезванивала, – сказала она, – была в "Терре", а потом кое-какая работа подвалила…

– Я догадался, – усмехнулся Виктор, – с одной стороны я рад, что единственным моим соперником является твоя работа, а с другой – это ОЧЕНЬ серьезный соперник, конкуренцию с которым выдерживать трудно даже мне. Но я кое-что нашел и думаю, что эту загадку мы могли бы порешать вместе…

– Хотя бы намекни, злодей, – схватила приманку Вероника, – я же до завтра изведусь от любопытства!

– Ладно, – сжалился Морской, – представь: декабрьским вечером человек везет в машине две коробки и большой пакет с новогодними подарками или аксессуарами, потратив на них немалую сумму, или доставляет заказы из интернет-магазина. Он останавливается на минутку, запирает машину… И больше к ней не возвращается. Бросает вполне еще пригодный автомобиль и главное – дорогостоящие товары на заднем сиденье. Машина стоит месяц, два, три, полгода, пылится, ржавеет, колеса спускают, ее потихоньку "раздевают" и никто не задается вопросом, почему ее бросили так надолго и не случилось ли чего с владельцем. Куда он забрел?..

– А разве пропавшего не должны были объявить в розыск его родные, друзья или сослуживцы? – задумчиво спросила Ника. – Обратиться в полицию, в какую-нибудь "Лизу Алерт"? В ориентировке должны быть марка и номер машины, на которой человек ездил. И увидев ее где-нибудь на улице…

– Номера свинтили. И, судя по равномерному слою грязи на их месте, уже давно.

– Подожди. Ты говоришь о какой-то реальной машине?

– Да. Я даже потрогал ее пропыленный капот.

– И где ты ее нашел?

– На улице около Университета. Гулял после обеда и обратил внимание.

– А новогодние покупки на заднем сиденье?

– Они-то меня и привлекли. Я подумал, что в мае уже не вполне уместна упаковка с изображениями снега, елочек, Деда Мороза и телят в красно-белых колпачках.

– Это скорее служба доставки интернет-магазина, – вслух размышляла Вероника, – фирмы любят тематическую упаковку. Весной это какие-нибудь мимозы и подснежники, летом – фрукты и рожки с мороженым или пальмы, осенью – золотая листва, и так далее… И если это заказы, там должны быть накладные с данными магазина…

– Думаю, ты права и, когда будут проверять содержимое упаковок, соответствующие документы найдут. А по номерам заказов можно будет установить, кто осуществлял доставку. Машину уже забрала ГИБДД. Будут искать владельца. А как ты? Заинтересовал я тебя, или у тебя много работы?

– Это тоже ее часть. Кстати, меня также пригласили в Университет, для обмена опытом с младшим поколением. А заодно – взять у тебя интервью. Наш главнюк надеется, что ты меня не пошлешь и не спустишь с лестницы, как обычно делаешь с работниками СМИ… Заодно полюбопытствую и насчет машины.

– Всего-то один раз ответил назойливому парню с микрофоном пафосного столичного телеканала "Без комментариев!" и уже прослыл эдаким хамлом, которое только и делает, что журналистам пинки под пятую точку раздает, – от души развеселился Виктор, – прямо, как говорил литературный герой, злые языки страшнее пистолета! Я рад этой новости. Как раз хотел договориться с тобой о встрече.

– А я тебя опередила.

Они не виделись уже полтора месяца, с конца марта, когда Вероника приезжала принять отремонтированный и прибранный родительский дом в Новоминской и посмотреть больницу, которую Виктор выстроил на месте сгоревшей несколько лет назад сауны "Релакс". Больница оказалась великолепной. Дом, где прошли мамины детство и юность – тоже. А Витин домашний любимец, невероятно пушистый и царственный манул Мася, снизошел даже до того, что забрался к девушке на колени и позволил себя погладить. "Урр", – пророкотал манул, ткнувшись лобастой головой в Вероникин подбородок, спрыгнул и неспешно удалился, поигрывая роскошным хвостом.

"Я его даже ревную, – заметил Виктор, наблюдая эту сцену. – На меня Маська вчера так шипанул, когда я его за опрокинутую чернильницу кепкой по заднице хлопнул, а к тебе ластится самым наглым образом!" "Это его "мстя страшная" за обиду, – улыбнулась Вероника, – в другой раз не дерись даже если он расколошматит какую-нибудь "Ветку плюща" в твоей гостиной!" "Ияв!" – подтвердил восседающий в позе грифона на Банковом мосту на каминной полке Мася. "Сговорились! Все против меня!" – огорченно развел руками Виктор и отошел к барной стойке, чтобы приготовить себе и Нике глинтвейн, который у него получался бесподобно вкусным.

***

Наум Гершвин подкатил к университетскому городку светлым майским вечером и, притормозив на светофоре, посмотрел на алеющие на фоне сине-розового неба огромные корпуса. Тут, наверное, все уже изменилось до неузнаваемости; шутка ли – более четверти века прошло!

Гершвин снова подумал о полученном письме. Видно, сильно прижало Коляна, если решился написать ему. В студенческие годы они были "заклятыми друзьями" и жестко конкурировали буквально за все: оценки, авторитет, статус "серого кардинала", девушки…

Запиликал телефон на торпеде. Наум воткнул в уши гарнитуру и принял вызов:

– Гершвин слушает!

– Наум Моисеевич, добрый день! Вы скоро будете?

– Да-да, конечно, я уже подъезжаю.

– Очень хорошо, буду ждать вас на проходной.

По крайней мере, одно здесь оставалось неизменным: пунктуальность и нетерпимость к опозданиям. Университет приучил Наума к дисциплине и чувству времени. С этим багажом ему потом было легче в армии, где новобранцев приходилось долго и строго приучать рассчитывать время.

Поставив "рэйндж-ровер" на университетской парковке, Наум подтянул галстук, надел солнцезащитные очки и бодро зашагал к турникету, возле которого его уже дожидалась сотрудница Университета.

Науму было 49 лет. Высокий крупный мужчина с орлиным носом и стильной проседью в густых черных волосах, Гершвин выглядел очень представительно в темно-синем костюме с белой рубашкой. Многие, особенно женщины, находили, что он похож на киногероя.

– Впервые попаду в святая святых Университета, в ректорат, – сказал он сопровождающей после обмена приветствиями.

Дама в бежевом костюме улыбнулась в ответ:

– Заодно и осмотритесь. У нас тут столько изменений! Вы когда выпускались?

– В 1995 году.

– Вы тут, наверное, многого не узнаете. Столько времени прошло!

– Но все равно родные стены, наша альма-матер, как говорится… И, эх, давно ли сам таким был, – Гершвин проводил взглядом группу весело беседующих студентов, спешащих в главный корпус, – и где мои двадцать лет…

В ректорате его попросили подождать в приемной: в кабинете проходит еще одна встреча. Безупречно вежливая секретарша принесла ему на красивом подносе кофе и печенье. Увидев свои любимые имбирные галеты, Наум подумал, что к встрече с ним готовились загодя и узнали, что "модный лоер" предпочитает сухое печенье с имбирем и крепкий кофе по-восточному, не разбавленный ни сливками, ни сахаром, ни сиропом. "Кофе должен быть кофе, а не смесью бульдога с носорогом, – говорил Наум, – все эти добавки только портят напиток!"

Гершвин не спеша допивал кофе, когда массивные двери кабинета открылись и вышла оживленная группа людей с бейджами преподавателей Университета. При виде женщин адвокат галантно поднялся с кресла. И чуть не шлепнулся обратно, когда вышел весело смеющийся молодой человек в джинсах, белой водолазке и кожаной жилетке: "Едрит-Мадрит! А я и не знал, что Витек тоже здесь! Мир тесен, а Петербург – город маленький, совсем как в кино!"

– Наум Моисеевич, вот так встреча, – улыбнулся ему Морской. – Какими судьбами?

Наум ощутил, как во внутреннем кармане пиджака шелестит письмо Коляна и ответил:

– Наверное, как и вы, зван сюда в качестве почетного гостя.

В прошлом году Виктор и Ника оказались в одном отеле с Наумом на южном курорте. Гершвина хотела нанять для защиты своих интересов профессиональная мошенница. И, когда ее через несколько дней нашли убитой, следователь Панферова заподозрила в том числе и адвоката, у которого вышел неприятный разговор с несостоявшейся клиенткой накануне убийства. Отводя от себя подозрения, Наум, Ника и Виктор раскрыли преступление, опередив местных сыскарей. И открывшаяся правда огорошила их… А Наум даже вызвался защищать убийцу бесплатно, чего обычно никогда не делал.

– Не сможете ли вы после встречи переговорить со мной? – спросил Виктор. – Тут возникла одна деликатная проблема, возможно, как раз по вашей части.

"Эк привалило: и Колька на что-то "ошеломительное" намекает в письме, и Ника подбросила новых клиентов, и у Витька деликатная проблема, и на всё это – один я! Да еще надо с юными юристами побеседовать, ума им вложить… Кручусь, как говорила героиня фильма, словно вор на ярмарке, везде стараюсь поспеть! Ну да ладно, привычная ситуация, чего уж тут жаловаться!"

***

После встречи в ректорате Наум позвонил Виктору и они встретились в Аллее славы, среди выстроившихся в два ряда бюстов выдающихся ученых, академиков и докторов наук.

– Ника попросила выручить ее любимый спортклуб, на который кто-то наехал, – сообщил Наум, – мне все ясно с первого слова: склочная баба завалила дирекцию жалобами, накатала телегу в прокуратуру, а у самой репутация аховая, в анамнезе сотни жалоб и негативных отзывов и на соседей, и на персонал "Перекрестка" у дома, и на транспорт, и на коммунальные службы, и чуть ли не на погоду; все обижают бедную женщину… В общем, не будь я Гершвин, если она не заберет свой иск с извинениями. Я там уже парочку "обезьян" нарыл… А сегодня пришло письмо от бывшего однокурсника… С самого выпуска мы с ним не виделись, и я удивился, почему вдруг он решил обратиться за помощью ко мне. Вроде у него случился с кем-то конфликт и принимает нежелательные обороты. Но почта наша, Виктор Ильич, работает, так сказать… как бы это выразить?

– Через "мадам Сижу"?

– Вы у меня изо рта выхватили формулировку. Именно так. В общем, письмо он отправил 14 декабря, а пришло оно только сейчас. Полгода ходило по Питеру, валялось в праздничных завалах, и еле-еле доползло до меня. Я позвонил по телефону, оставленному в письме, и ничего, кроме кваканья "кал-лейтер", не услышал. Блин, и почему у всех этих роботов такие бесячие голоса? – чуть не плюнул адвокат. – Как услышу, хочется телефон выбросить! Нашел Кольку по адресной книге, съездил – дома не застал. И в сочетании с его письмом вся эта петрушка с зеленюшкой так не понравилась, что я весь в раздумьях, так сказать, и тревоге… Утырки косоглазые, – выбранил работников почты Наум, – спасибо, что в Читу его письмо не заслали или в Новую Зеландию! По городу полгода шло! Вы представляете? Видно, у них там Новый год слишком рано отмечать начали…

– А где работал ваш однокурсник? – спросил Виктор, у которого возникли какие-то смутные догадки.

– Не знаю, – пожал плечами Наум, – говорю же, после выпуска мы потеряли друг друга из вида. Я и не знал о нем ничего. Так, иногда в тырнете фотки его из отпуска видел…

– На этих фото была его машина? – осторожно поинтересовался Виктор.

– Не помню. Не вглядывался. Так, лайкал на автомате. Мы особо не дружили, и после выпуска без общения не скучали.

Зазвонил телефон Морского. Это был его "безопасник", отправленный узнать об итогах осмотра брошенной машины.

– Итак, документов в "восьмерке" не нашли, – резюмировал Виктор, выслушав отчет, -в бардачке только автомобильный атлас, пачка жевательной резинки и антисептик для рук. А коробки – из фирмы "Покупайка", интернет-магазин, с доставкой на дом. Теперь осталось выяснить, кто из курьеров доставлял эти три заказа и так и не довез. В накладных написано только "Курьер № 8". Как будто не человек за рулем, а робот.

– В духе времени! – Наум достал "Ротманс" и закурил. – Эдак скоро нас всех пронумеруют и промаркируют, как пакеты с кефиром в магазине… И имя собственное забудем!

Морской велел служащим заняться выяснением личности курьера в фирме и сказал Науму:

– Вы знаете, тут столько совпадений, что я подумал: не вашего ли однокурсника эта машина?

– Мдааа, по датам совпадает, – кивнул Гершвин, – и телефон Колькин молчит, хотя в письме он просил звонить в любое время. Так что, вы говорите, за машина?

– Серая "восьмерка", со свинченными номерами.

– Неужели Колька работал доставщиком заказов? – покачал головой Наум. – Мы же с ним вровень шли по отметкам в зачетках, у него были такие перспективы!

– Интересно, кого он так опасался, – Морской тоже закурил "Трисурер". – Не в этом ли причина?..

– В письме он этого не сказал. Обещал сообщить при встрече. Которая так и не состоялась.

Мужчины замолчали, и в этой паузе читался немой вопрос: "Интересно, почему?.."

***

Полгода назад

Он ошеломлённо смотрел на собеседника. А вот этот сюрприз был абсолютно неожиданным. Гаденыш, оказывается, хорошо приготовился к встрече. Теперь непонятно кто кого крепче, как выражался один из его однокурсников, "за бейцалы прихватил".

– Так что? – спросил замаскированный. – Согласны ли вы на такую сделку: вы молчите, и я молчу. Махнем не глядя, как говорится? Тайну на тайну. Мне-то огласка ничем серьезным не грозит, а вот вы под фанфар загремите.

Он лихорадочно прокручивал в голове все возможные варианты выхода из патовой ситуации, возникшей так неожиданно. Когда и где он "засветился"? Опасно недооценивать противника даже если загнал его в угол. Это только кажется, что у припертого к стенке человека остается только один вариант действий: безропотное подчинение. Загнанный зверь опасен именно своим отчаянием: "А, все равно терять нечего, хуже уже не будет!"

– Подождите, – сказал он после паузы, – давайте подумаем, равноценен ли будет бартер и кто больше теряет в случае огласки…

Он понимал, что несет чушь. К тому, что жертва превратится в идущего ва-банк хищника он был не готов и "потерял лицо".

– Вы потеряете гораздо больше, чем я, – сказал замаскированный. – Сами подумайте.

***

Вероника сидела за столом в редакции и просматривала записи в блокноте после беседы с той самой скандальной клиенткой "Терры" – Ариной Старковой. Лихо пишущая женщина специализировалась на жалобах и негативных отзывах и неплохо набила себе руку. Но при встрече с корреспондентом "Телескопа" Арина растерялась. Но потом справилась с замешательством и бойко заученно затараторила о том, как пострадала на тренировке из-за того, что тренер по рассеянности задала ей непосильную нагрузку на тренажере…

Вероника уже видела анкету Старковой, где Арина Петровна уверенно указала на отсутствие каких-либо травм или хронических заболеваний, при которых повышенные нагрузки противопоказаны. Но до поры журналистка не прерывала собеседницу, давая ей возможность сказать как можно больше и поглубже увязнуть во вранье.

Дело было проще пареной репы. Стоит только припереть жалобщицу к стенке записями ее рассказа, сопоставленными с ее анкетой клиента "Терры", и она тут же откажется от своих претензий, опасаясь иска за клевету.

Веронике нравилась "Бьюти Терра", и не только потому, что находилась в ее доме. Уютная дружелюбная атмосфера, которую усиленно создавала и поддерживала хозяйка клуба, желающая, чтобы к ней приходили не только за здоровьем и хорошей фигурой, но и для того, чтобы расслабиться, отдохнуть, и специально разработанная программа тренировок для женщин нравились Веронике. В залах "Терры" она наслаждалась комфортом и отдыхом после рабочей недели и не хотела, чтобы клуб завалили штрафами, замучили проверками и довели до закрытия из-за какой-то кляузницы.

"Только проверь, по существу ли составлена жалоба, – сказал Веронике главный редактор, услышав о новой теме, – а то напишешь: мол, оклеветали, а она газету исками закидает и ворох медицинских справок предоставит, доказывая свою честность". "Не в первый раз замужем, сама знаю", – ответила Вероника.

Набросав черновой вариант первой статьи, она вышла в курилку, где вольготно развалился в кресле Саня из отдела происшествий.

– Ну, ты и ухаря себе нарыла, Орлова, – сказал он, вскочив, чтобы поднести огонек зажигалки к сигарете Вероники, – слыхала, что он давеча замутил?

– Кто? – спросила Ника, гадая, что успел натворить в Питере приехавший только вчера Витя.

– Вейдер этот, блогер. То он воюет с водителями, которые объезжают пробки по тротуару, шипы на поребрик приклепывает и лобовые стекла колошматит со своей оравой, то в каком-то южном городе провели акцию – поломали контактный фонтан на центральной площади. Ну, ты представь: город-герой на юге, на центральной площади тамошние активисты лет двадцать добивались разрешения возвести мемориал участникам боевых действий в 1942 году к юбилею сражения, а год назад какой-то грамотей воткнул там контактный фонтан. Туристы недовольны: "Мы приезжаем в исторический город, и первое, что видим – чьи-то мокрые зады! Хорошенькое лицо города получается!" А местные им в ответ: "Не запрещено – значит, разрешено! Вы что, все детство одетым ходили? Не нравится, не приезжайте! Нам что, с дитями до пляжа два километра пилякать?" и так далее. Бомжи в этом фонтане с утреца спозаранку моются, зоопарк свой из куафюры и прикида вытряхивают; собаки по природному зову приседают… А днем там дети купаются. Не идти же аж два кэмэ на пляж! И тут приезжает этот Вейдер, кидает клич для неравнодушных горожан и защитников истории… Много людей откликнулось, кому эта баня-прачечная посреди города надоела. Вейдер толкает речугу в объектив: мол, для купания есть пляжи, для контактных фонтанов – детские площадки, для стирки вещей – тазик в ванне или стиральная машина, центральная городская площадь – для мемориала героям, фабрики – крестьянам, землю – рабочим, всем несогласным – по хохотальнику… В общем, повыгоняли из фонтана всех купающихся, вывели из строя его системы, а все пшикалки строительным герметиком замазали. Да еще со скамеек все бебехи сгребли – ну, знаешь, одежки там покомканные, полотенчики, сменные трусы – и в урны покидали. Навели, типа, порядок в историческом центре. Кто возбухал, тем надавали на пряники. Одного защитника купалки, самого ретивого, твой милорд Вейдер лично скрутил и ботинком под зад всандалил, когда тот попытался ему по котелку нахлопать.

– Вейдер такой же мой, как и твой, – сердито сказала Вероника, – я с ним только вчера познакомилась.

– А сегодня он уже вернулся и теперь кидает клич на акцию против разгула самокатчиков на тротуарах. Слыхала?

– Теперь услыхала, – кивнула Ника, – и как их только в полицию не загребли за порчу фонтана!

– А пока наряд ехал, они уже и управились, – ухмыльнулся Саня. – Пока зеваки сообразили, что надо позвонить, пока звонили и растолковывали, что происходит, пока группа выехала – вейдеровцы уже завершили картину Репина "Приплыли-Не ждали" и ушли врассыпную. За кем гнаться-то?

– А его сторонники из местных жителей не боялись, что Вейдер уедет, а их потом поодиночке переловят и привлекут за вандализм? Или те же родители купальщиков захотят выяснить отношения за выброшенные в урну трусишки их чад и притащат в прокуратуру иск, что детские невыразимые были от Гуччи-Куччи-Мяуччи и стоили, как эскадренный миноносец?

– Не боялись, – Саня достал планшет, поводил пальцами по экрану и протянул Орловой. – Смотри.

Ника увидела переполненный визжащими детьми фонтан. Флегматично восседающие на лавочках матери и бабушки с семечками, пивом, мороженым и телефонами. Рядом с ними – кучки детской одежды и полотенца со сменой белья. Какая-то бабуся неспешно обтирает и переодевает, поворачивая во все стороны, уже довольно рослого и упитанного карапуза лет шести. Девица в джинсах с низкой посадкой, еле держащихся на объемистой филейной части, с каемкой алых стрингов гораздо выше пояса брюк и красивым, но глуповатым и стервозным личиком держит над урной двухлетнюю девочку и уговаривает: "Ну, давай, давай, а-а!"

И вдруг со всех сторон на площадку у фонтана посыпались… штурмовики Галактической Империи в блестящих белых латах и шлемах, словно сошедшие с постера "Звездных войн", который висел в Вероникиной комнате лет 25 назад.

Потом прогремел "Марш Империи", и в кадре появился сам Вейдер – во всем черном, с алым мечом в руке.

– Ясно? – сказал Саня. – Всем, кто записывается на акцию, он выдает костюм имперского солдатика. Целый фургон снаряги с собой возит и ставит на соседней улице. Я видел: огромный, как дом. Там и костюмы, и аппаратура. Прикинь, какие бабки он тратит на свои перформансы! Умеет чувак зарабатывать, хоть и кукукнутый, – журналист хохотнул. – Ты вообрази: всего два года, как стартанул в блоге, и уже сто тысяч подписчиков, и каждый день новые желающие подписываются, рекламы в блоге немерено, за нее тугая денежка стабильно капает, блог регулярно в первую тройку входит… Но никто еще не видел его без этой черной сбруи и шлема. Когда в Кронштадте на пляже фестивалили, жара была совсем не нашенская, за тридцать зашкалило, а он и тогда ходил при полном параде, даже забрало не поднял. Компашка там отбитая повадилась бузить, придут – и давай на самокатах по пляжу кататься, матом орать, рядом со спусками прыгать, обрызгивать отдыхающих, а в ответ на просьбы угомониться грозились омлет сделать… Кто-то написал Вейдеру – киньте, мол, клич, житья нет от этой шпаны, как придут, хоть с пляжа беги. Ну, он и кинул. Кстати, когда заварилась каша, Вейдер одному из этих гуляк так зафигачил – парень к самым воротам отлетел! И все, как бабушка отшептала, перестали безобразничать. А то работники пляжа только руками разводили: "А что мы можем, это же дети, до девяти вечера имеют право находиться на пляже, им сейчас и слова не скажи, сразу права качают, а если патруль вызвать – разбегутся и через четверть часа снова подтянутся"… А от Вейдера разбежаться не успели, и он их сурово поучил, что в общественных местах надо вести себя культурно, – Саня нашел нужное видео в блоге. – Полюбуйся… Только извиняй, формат 18+. Так, мы с тобой вроде этого возраста достигли? Надеюсь, тебя не шокирует лексика нежных цветов жизни?